25-26 сентября в Пушкине под Санкт-Петербургом пройдет второй фестиваль имени Александра Беляева.
25 сентября жители и гости города Пушкин смогут задать вопросы петербургским писателям и популяризаторам науки О`Санчесу, Юлии Андреевой, Александру Железнякову, Антону и Елене Первушиным, Андрею Буровскому, Вячеславу Катамидзе, посмотреть фильмы по книгам Александра Беляева в кинотеатре «Аврора». Ну а главным событием 26 сентября станет вручение литературных наград в Доме Культуры на улице Набережной. В первую очередь это, разумеется, ежегодная российская литературная премия имени Александра Беляева, присуждаемая за научно-художественные и научно-популярные произведения, но не только. Сред других наград — премия «Двойная звезда», учрежденная в 2014 году оргкомитетами «Беляевской премии» и традиционного конкурса Петербургской книжной ярмарки «Фанткритик».
Согласно положению о премии, «Двойная звезда» присуждается за литературно-критические книги, посвященные фантастическим произведениям и их авторам, и состоит из нагрудной медали, памятного знака и почетного диплома.
И для поклонников иллюстрированных изданий. В издательстве "Книжный Клуб Фантастика" полным ходом готовится к выходу новый артбук "МИР ИГРЫ ASSASSIN`S CREED VI: SYNDICATE"! Формат 230X320, объем 192 страницы, выборочное лакирование, тираж 4000 экземпляров. Старт продаж запланирован на 23 октября 2015 года.
Любители книжек с картинками и фанаты "Кредо убийцы", готовьте денежки!
На прошлой неделе повесил рецензию из "Книжного обозрения" — сегодня продолжение: подборка материалов о книгах Майкла Суэнвика. Осторожно, Игорь, многабукф! Но Суэнвик, ИМХО, того заслуживает.
Фоточка для привлечения внимания: мы с Майклом на границе. Одна из "Аэлит", мы на границе Европы и Азии.
Американский Сорокин
Майкл Суэнвик. Танцы с медведями: Роман. / Michael Swanwick. Dancing With Bears, 2011. Пер. с англ. А.Кузнецовой. — М.: Эксмо, 2015. — 416 с. — (Современная зарубежная фантастика. Только бестселлеры). Тир. 2500. — ISBN 978-5-699-76546-1.
Американец Майкл Суэнвик — мужчина серьезный, ответственный, над книгами работает обстоятельно, с чувством-толком-расстановкой. Прежде, чем взяться за роман «Танцы с медведями» о Московии будущего, он несколько раз побывал в России, посетил Екатеринбург, Москву и Санкт-Петербург, засыпал каверзными вопросами российских друзей и переводчиков. И, разумеется, изучил гору литературы о нашей стране, включая основной корпус русской классики. Так что будьте покойны: водку тут разливаю из самоваров неспроста, а каждый куст «развесистой клюквы» высажен и любовно удобрен автором с далеко идущей целью.
Роман «Танцы с медведями» входит в цикл «Даргер и Довесок», посвященный приключениям двух обаятельных авантюристов в постапокалиптическом мире. После бунта машин, когда демоны и безумные боги, расплодившиеся в интернете, восстали против людей, над человечеством сгустились сумерки Средневековья. Правда, это специфическое Средневековье: крупные страны распались на феодальные вотчины, техника сложнее мельничного колеса под запретом, радио приравнено к черной магии, зато генные инженеры трудятся не покладая рук, а плоды биотехнологий доступны любому нищеброду. Даргер и Довесок чувствуют себя в этом мире как рыбы в воде: сокровища буквально валяются под ногами, предприимчивому джентльмену остается только протянуть руку. Особенно в древней Москве, всегда славившейся своими богатствами...
Местами эта книга до одури напоминает «Теллурию» Владимира Сорокина: не исключено, что Суэнвик читал «День опричника» из того же цикла, переведенный на английский еще в 2008 году. В «Танцах с медведями» хватает типично сорокинских гротесковых деталей: по улицам русской столицы бродят гиганты-неандертальцы, генномодифицированные гвардейцы-медведи и карлики-саванты; баронесса Лукойл-Газпром угощает избранное общество блюдами из ее собственной клонированной плоти; стихи Пушкина употребляют в жидком виде, как вино, а молодежь подсаживается на вещество под названием «Распутин», которое не только чудодейственно укрепляет потенцию во время массовых оргий, но и позволяет «узреть Господа во всей Славе Его».
Единственное чего не хватает для полного сходства — сорокинской игры с языком. Мотивы сказок «Тысячи и одной ночи» Суэнвик на живую нитку объединил с эстетикой русского лубка — и на том успокоился. «Мелодии накладывались одна на другую, сталкиваясь и переплетаясь, а в результате получалась экзотическая и варварская музыка, одинаково ассоциирующаяся и с Московией, и с Византией». Посольство из Стамбула везет чудесный дар русскому князю: семь юных наложниц из лучшей генетической лаборатории Халифата. Девушки столь прекрасны, что ни один мужчина не может устоять перед их чарами. Увы, как ни мечтали бы Жемчужины Востока поскорей изведать радости плотской любви, биологический защитный механизм не дает им наброситься на первого встречного: расстаться с девственностью они могут только в объятиях суженного. Но князь Московии не спешит дать византийскому послу аудиенцию — как выясняется, по вполне уважительной причине... Шахрезада могла бы рассказывать эту историю много ночей подряд, да и Суэнвик не стесняется использовать повествовательные приемы, характерные именно для восточной сказки. Впрочем, заканчивается роман абсолютно по-нашему, по-русски. Москва пылает, народ безмолвствует, будущее страны тонет в тумане. Еще бы переводчица А.Кузнецова не путала «пожарных» (тех, кто тушит пожары) с «пожарниками» (жуками из подотряда разноядных) — совсем аутентично получилось бы.
«Культурные герои» Майкла Суэнвика
Майкл Суэнвик. Хроники железных драконов: Роман. / Michael Swanwick. Iron Dragon's Daughter, 1993. The Dragons of Babel, 2008. Пер. с англ. А.Кузнецовой, М.Пчелинцева. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2015. — 768 с. — (Звёзды новой фантастики. Майкл Суэнвик). Тир. 3500. — ISBN 978-5-389-08947-1.
Майкл Суэнвик. Однажды на краю времени: Повести, рассказы. / Michael Swanwick. The Best of Michael Swanwick, 2008. Пер. с англ. — М.: СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2015. — 544 с. — (Звёзды новой фантастики. Майкл Суэнвик). Тир. 4000. — ISBN 978-5-389-08717-0.
Самое известное эссе Майкла Суэнвика (по крайней мере, самое известное в России) называется «Постмодернизм в фантастике: руководство пользователя». Статья посвящена противостоянию киберпанков и «гуманистов» в 1980-х, однако выбор заголовка явно не случаен. Постмодерн как сплав «высокой» и «низкой» культуры, как отказ от нерушимых иерархий, всех и всяческих «сословных перегородок» — это относится прежде всего к художественному методу самого Суэнвика, к его собственной литературной стратегии. Ну а если у кого-то до сих пор остались сомнения, стоит ли считать писателя постмодернистом, сборник «The Best of Michael Swanwick» (в русском переводе «Однажды на краю времени»), подготовленный в 2008 году, смею надеяться, не оставит от них камня на камне.
В итоговую антологию Майкла Суэнвика вошло более двадцати рассказов и небольших повестей, написанных почти за три десятилетия. Уже в самом раннем тексте, «Празднике Святой Дженис» (1980, рассказ выдвинут на премию «Небьюла»), автор легко, без всякой натуги и пафоса объединяет историю постапокалиптической Америки, эротизм современной поп-музыки и древние ритуалы плодородия, уходящие корнями в мезолит. И это только начало: чем дальше, тем причудливее становятся композиции, изощреннее ход авторской мысли, шире круг затронутых тем. Через все эти годы Суэнвик сумел пронести детское любопытство и непосредственность: свои сюжеты он находит на стыке областей знания, которые кажутся абсолютно не связанными. Антропология. Астрофизика. Прикладная теология. Палеонтология. Теория архетипов. Нейрофизиология. История религий. Философия экзистенциализма. Квантовая физика (куда уж без нее!). Отсылки к современной американской поп-культуре и европейской живописи эпохи Ренессанса. Цитаты из британских поэтов XVIII-XIX веков и IT-гуру... Эрудиция автора внушает почти мистический трепет, причем все это не лежит мертвым грузом бесполезных знаний, а работает на полную катушку — на углубление подтекста, на развитие образов героев, на интригу и внутреннюю динамику текста, наконец.
Главная проблема, которая возникает при разговоре о «малой форме» писателя, не в том, что Суэнвик «шибко умный» для сочинителя жанровой прозы. Интеллектуалов среди современных западных фантастов как раз хватает: Грег Иган и Нил Стивенсон, Вернор Виндж и Питер Уоттс, Тед Чан и Йен Макдональд... Дело скорее в том, с какой невероятной легкостью автор переходит от жанра к жанру, от одной повествовательной традиции к другой — от фэнтези в стиле Роджера Желязны («Цыганский вор») к научной фантастике «ближнего прицела» («Как пульс размеренный машины бьется», «Медленная жизнь»), от антиутопии («Мертвый», «Свободомыслящие») к «хроноопере» («Светящиеся двери», «Хронолегион», «Скерцо с тираннозавром»), от «магического реализма» («Край мира») к плутовской авантюрной прозе («Пес сказал «гав-гав»). За этими стремительными эволюциями действительно непросто уследить. Можно разве что вычленить ключевые образы и темы, проходящие через все рассказы Суэнвика: вечно возрождающаяся богиня; добровольная искупительная жертва; жизнь после смерти; искусственное изменение личности. И, конечно, почти неизменной остается фигура главного героя, пытливого и внимательного наблюдателя с аналитическим складом ума и предрасположенностью к парадоксальным выводам.
То же и с романами писателя. Дилогию «Хроники железных драконов», в которую входят «Дочь Железного дракона» (1993) и «Драконы Вавилона» (2008), часто называют революционной для англо-американской фантастики. Но здесь, по сути, нет ничего такого, чего не встречалось бы в рассказах Суэнвика и к чему не был бы готов читатель его «малой» прозы. Волшебная страна, Файерилэнд, переживающая эпоху индустриализации — отличный бэкграунд, фон, на котором может разыгрываться абсолютно любая драма. Магия, электричество и хромированная сталь. Зерновые фьючерсы, венчурные сделки и человеческие жертвоприношения в ночь полнолуния. Мобильные телефоны и амулеты, под завязку заряженные волшебством. Ревущие мартеновские печи, вокруг которых неторопливо вышагивают каменные великаны... Изобретательно, остроумно, изящно — но главная фишка не в этом. «Хроники железных драконов» написаны на полях «Золотой ветви» Фрэзера и «Белой Богини» Грейвса, «Метаморфоз и символов либидо» Юнга и «Героя с тысячью лицами» Кэмпбелла, «Тотема и табу» Фрейда и «Структурной антропологии» Леви-Стросса, трудов Михаила Бахтина и Эрнста Кассирера, Конрада Лоренца и Фердинанда де Соссюра. По сути, оба романа, разделенные полутора десятилетиями — переосмысление культурологической и антропологической традиции XX века, развернутый литературный комментарий в переводе на язык фэнтези. Девушка-подменыш, проходящая долгий путь от дымных цехов фабрики, где дети-рабы собирают механических чудовищ, до Спирального замка, средоточия и сути Мультиверсума. Юноша, на собственном опыте познающий, что между игрой, грезой, мистификацией, дерзкой аферой и подлинной реальностью нет никакой границы... Оба они — воплощенные архетипы, ходячие мифологемы, живущие в окружении других таких же «культурных героев».
Если в чем-то Майкл Суэнвик и остается несгибаемым традиционалистом, так это в том, что касается композиции, архитектоники текста. Его произведения ближе к сочинениям Курта Воннегута или Умберто Эко, чем Уильяма Берроуза или Саши Соколова. Суэнвик отменно владеет всеми традиционными типами сюжета — линейным, многолинейным, опоясывающим и так далее, хоть сейчас на страницы хрестоматии. Но при этом не злоупотребляет такими привычными для читателя XXI века радикальным приемами, как «поток сознания», центон или «метод нарезок». То есть на самом-то деле каждый из этих приемов можно встретить на страницах его книг — но в качестве единичного вкрапления в сюжетную ткань. Как подчеркивал Киплинг, всякую историю можно рассказать тысячей разных способов. Суэнвик выбирает не самый простой путь — но при этом никогда не забывает, что рассказывает историю. А значит, не забывает и увлечь, заинтриговать, закинуть наживку. Автор бесстрашно устремляется в путь по магическому лабиринту постмодерна, увлекая за собой читателя — но не бойтесь потеряться среди бесконечных галерей, переходов и коридоров: ариаднова нить сюжета укажет путь, выведет из темных закоулков на свет. Ну а встреча с Минотавром — или Железным драконом, если повезет, — добавит этому литературному трипу ярких психоделических красок.
Так исторически сложилось, что в последнее время я довольно регулярно пишу для «Книжного обозрения». Увы, у этой во многих отношениях замечательной газеты есть некоторые особенности. Например, ее невозможно купить в розницу, у нее нет ни работающего сайта, ни паблика, ничего – только почтовая рассылка по издательствам, библиотекам и частным подписчикам. Хотя эксклюзивного интересного контента выше крыши: я бы за денежку небольшую взялся и паблики вести, и сайт наполнять, но предложений таких пока не поступало. Так что пока в рамках информационной поддержки издания буду выкладывать кое-какие свои статьи сюда. Чтоб совсем не потерялись, с концами.
Рискуя прослыть ревизионистом, скажу вещь в общем-то очевидную: даже самый примитивный комикс — палка-палка-огуречик, вот и вышел человечек — по сложности организации нарратива (сиречь повествования) превосходит как «просто текст», так и «просто картину». В комиксе задействованы сразу два канала восприятия: история складывается из последовательно меняющихся кадров и из текстовых фрагментов — реплик героев, ремарок, звукоподражания, малозаметных граффити на стенах, газетных заголовков. Для многих читателей (и авторов) необходимость ежесекундно «синхронизировать дорожки» сродни прогулке по минному полю — занятие выматывающее и смертельно опасное. Для других это воскресный пикник в Стране Чудес: им открываются безграничные возможности для игры со смыслами, аллюзиями и реминисценциями, расстановки перекрестных ссылок и вкладывания многозначительных подтекстов. Разумеется, Нил Гейман принадлежит ко второй категории писателей — и в «Песочном Человеке», лучшем своем графическом романе, выжимает из жанра все, что может предложить комикс автору без тормозов, наделенному буйным воображением и широкой эрудицией.
Разумеется, когда речь заходит о Мире Снов любые рассуждения о хронологии теряют смысл, и все же — когда началась эта история? В 2010 году, когда издательство «Эксмо» рискнуло сделать ставку на «графический роман» и совместно с редакцией Александра Жикаренцева выпустило в свет первый том «Песочного Человека» на русском? Или в 2014-м, когда все тот же Жикаренцев, теперь уже руководитель петербургской «Азбуки», решил реанимировать проект? В 1987-м, когда Карен Бергер, главный редактор издательства «Vertigo», представительница холдинга «DC» в Великобритании, связалась с начинающим комиксистом Нилом Гейманом и из кучи идей, которые вывалил на нее молодой талантливый автор, почти наугад выбрала сюжет о повелителе Страны Снов, плененном смертными на 70 лет? Или все-таки в 1939-м, когда Сэндмен — в неизменном зеленом костюме и противогазе, с баллончиком усыпляющего газа наперевес, — впервые появился на страницах американского комикса?..
Неважно. Как бы там ни было, Нил Гейман пересоздал своего героя заново — не забывая о каноне, но ориентируясь не столько на работы предшественников, сколько на образы, подсказанные западноевропейской мифологией, юнгианской теорией бессознательного и современной поп-культурой. Наверное, тогда автор и сам не до конца осознавал, как сказочно ему повезло: он оказался в нужном месте в нужное время, и мир с распростертыми объятиями встретил нового героя. На протяжении 1980-х череда революций сотрясала основы англо-американской комикс-индустрии, расшатывала прутья клетки, в которую были заключены сценаристы и художники былых времен, взрыхляла почву — «Хранители» и «V значит Vендетта» Алана Мура и «Темный Рыцарь» Фрэнка Миллера уже вышли, были громко освистаны традиционалистами и стали предметом культа для поколения, родившегося в «эпоху перемен». Публика с нетерпением ждала новую историю — и чем безбашанней будет автор, чем дальше он уведет читателей от жанровых клише и уютных банальностей «золотого века», тем лучше.
Нил Гейман не обманул ожиданий. В одной из глав «Песочного Человека» (если точнее, во втором томе, в «Кукольном домике») появляется точный и емкий образ: вихрь снов, воплощенный в смертном человеке. Тот, кто стал вихрем, обретает способность ломать преграды, стирать границы между частными, сугубо индивидуальными снами, напрямую соединять разумы спящих. По замыслу Геймана, каждое сновидение выдержано в уникальном, неповторимом стиле — и каждое несет послание, имеющий значение только для самого сновидца. Но вихрь рушит преграды, создает из обломков хрупких вселенных единое эклектичное полотно — а потом схлопывается, унося в небытие целый мир. Одна из обязанностей Сэндмена — хранить неприкосновенность границ, стабильность изменчивой структуры Мира Снов. Здесь уместны любые методы, вплоть до физического устранения источника угрозы... Есть в этом нечто шизофреническое, но сам Гейман выступает попеременно то в качестве вихря, то в роли Сэндмена: то сметает в кучу фрагменты самых разных историй, от Ветхого Завета до сказок Шарля Перро и от эпической поэмы Джона Мильтона до романов Джеймса Брэнча Кейбелла, то раскладывает из них новый пасьянс, склеивает обрывки в непредсказуемой, экстравагантной, но вполне объяснимой последовательности. С одной стороны — посмодернистская цитатность и интертекстуальность: в этой пьесе на равных играют Шекспир и Честертон, супергерои из Американской Лиги Справедливости и Джон Константин, триединая Белая Богиня и древнегреческие музы. С другой стороны, каждую деталь автор пропускает через себя, дает ей новую интерпретацию — и гигантский коллаж, в котором цитаты из мировой классики и современной поп-культуры успешно дополняют друг друга, складываются в новую историю, невероятную и захватывающую.
Но на этом Гейман не останавливается. Многие его интерпретации — это интерпретации интерпретаций... или, наоборот, попытка вернуть образу исходный, подлинный смысл. Маска скрывается под маской, и так до бесконечности. Каин в «Сэндмене» — не только ветхозаветный братоубийца, первый человек, рожденный за пределами Эдема, древнейший архетип, герой «самой старой истории на Земле». Это еще и сквозной персонаж серии комиксов «Дом Тайн», выходившей в США в 1950-1960-е годы. Частый гость во вселенной «DC Comics» и Люцифер-Деница, падший ангел, повелитель Преисподней, с раскатами провинциального трагика декламирующий на страницах «Поры туманов» мильтонов «Потерянный Рай». Да и сам Песочный Человек — до того, как Гейман подобрал его на окраине Свалки Историй, отмыл-почистил-причесал и вывел в свет, — пережил несколько более-менее анекдотических воплощений в качестве традиционного «костюмированного супергероя».
Коллажный подход Гейман сохраняет и в «Поре туманов» (название четвертой части «Сэндмена» позаимствовано из оды Китса «К осени», но ту же строфу, как точно подметил комментатор М.Назаренко, цитирует Дживс, герой Вудхауса, одного из любимых писателей Геймана). Уподобившись Орфею (или герою «Болотной твари» Алана Мура — сами решайте, какая параллель вам ближе) повелитель Страны Снов спускается в Ад, чтобы вызволить свою возлюбленную. Он тщательно готовится к встрече с Люцифером, которого, как помнят читатели «Песочного Человека», публично унизил во время предыдущей встречи. Прощается с немногочисленными друзьями, завершает неотложные дела... Но вместо битвы с владыкой Преисподней на его территории, схватки, которая может стать для Сэндмена последней, главного героя ждет нежданный сюрприз, обременительный подарок, от которого никак нельзя отказаться. Разве что передарить... И вот уже в очередь к вратам замка Повелителя Снов выстраиваются представители полудюжины пантеонов, Анубис и Баст толкаются локтями с Локки и Одином, представители Порядка и Хаоса демонстративно не замечают друг друга (но хором передают привет Майклу нашему Муркоку), эльфы из Файерилэнда умоляют Сэндмена сохранить статус-кво, а крылатые посланники Небесного Града бесстрастно и отстраненно взирают на это столпотворение.
Несмотря на очевидную эклектичность, «Пора туманов», пожалуй, самая линейная, последовательная и стилистически целостная часть цикла, с минимумом отступлений и непредсказуемых вывертов. Эксперты, правда, предупреждают, что на страницах этой книги Гейман вводит новых героев и раскрывает обстоятельства, которые еще сыграют свою роль в следующих томах «Сэндмена». «Пора туманов» — передышка в пути, полустанок, где завязываются новые знакомства и закладывается основа новых отношений. Хорошо бы поезд не застрял на перегоне и поскорее добрался до следующей станции, обозначенной в дорожной карте цикла «Песочный Человек» как «Game of You» — «Игра в тебя».
Литературный мастер-класс фестиваля фантастики, толкинистики и ролевых игр "Зиланткон-2015" начал прием рукописей!
Кто еще не в курсе, этот "Зилант" — юбилейный: он пройдет в Казани в 25-й раз, с 5 по 8 ноября 2015 года.
По предварительной информации, ведущими МК в этом году согласились стать писатели Людмила и Александр Белаш, Игорь Минаков и Дмитрий Скирюк. Кроме того, среди почетных гостей юбилейного "Зиланта" — Евгений Лукин, Кирилл Еськов, Леонид Каганов и другие.
Напоминаю, что произведения, отобранные в 2013 году, вошли в антологию "Письма не нашего времени" (изданы под одной обложкой с текстами Лукина, Логинова, Кудрявцева, Трускиновской, Аренева, Галиной и прочих мэтров), а отмеченные в 2014-м -- в сборник, который сейчас как раз готовится к изданию. Так что и у нынешних участников есть неплохой шанс пополнить свою библиографию.
Литературный мастер-класс казанского фестиваля фантастики и ролевых игр «Зиланткон» — один из старейших литературных семинаров на российских конвентах любителей фантастики.
Он регулярно проводится с середины 1990-х годов. В разные годы мастер-класс вели Святослав Логинов, Евгений Лукин, Леонид Кудрявцев, Владимир Аренев, Юлия Зонис и другие известные писатели-фантасты. Произведения, отобранные мастерами по итогам литературного мастер-класса «Зиланткона-2013», опубликованы в антологии «Письма не нашего времени».
В 2015 году, в год двадцатипятилетия фестиваля, мастер-класс пройдет с 5 по 8 ноября. В роли ведущих выступят Дмитрий Скирюк (лауреат «Большого Зиланта – 2004», премий «Интерпресскон», «Серебряный Кадуцей» и других литературных наград) и Игорь Минаков (выпускающий редактор издательства «Эксмо»).
Лучшие рассказы, прошедшие мастер-класс в 2015 году, будут включены в юбилейный сборник, который выйдет к «Зиланткону-2016». Внимание!
Фрагменты, отрывки, зарисовки, главы из недописанных романов – не рассматриваются.
Требования к текстам:
• объем до 80 000 знаков по статистике Microsoft Word, считая пробелы;
• текст должен быть аккуратно набран и тщательно вычитан (орфография, синтаксис);
• текст должен быть завершен;
• у текста не должно быть «бумажных» публикаций.
Требования к участникам:
• к участию в мастер-классе принимаются работы как зарегистрировавшихся участников, так и гостей конвента;
• мастера разбирают исключительно работы присутствующих на конвенте заявителей;
• участники (как приславшие работы, так и вольнослушатели) должны быть готовы прочесть все принятые на мастер-класс рассказы и участвовать в их обсуждении.
В письме нужно указать:
• ФИО автора (+ при желании никнейм или псевдоним);
• название произведения;
• контактный электронный адрес, если он не совпадает с тем, с которого пришло письмо;
облако тэгов
В издательстве "Книжный Клуб Фантастика" полным ходом готовится к выходу новый артбук "МИР ИГРЫ ASSASSIN`S CREED VI: SYNDICATE"! Формат 230X320, объем 192 страницы, выборочное лакирование, тираж 4000 экземпляров. Старт продаж запланирован на 23 октября 2015 года.
Так что пока в рамках информационной поддержки издания буду выкладывать кое-какие свои статьи сюда. Чтоб совсем не потерялись, с концами.
