Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д.
Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах.
Приглашаем к сотрудничеству:
— писателей, работающих в данных направлениях;
— издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы;
— рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу.
О русском сборнике сумрачного итальянского гения я уже писал. Для тех же, кто, подобно мне, не владеет наречием Апеннинского полуострова, зато овладел языком Содружества и Штатов и хочет увидеть больше Музолино — для тех небольшой обзор того, что издавалось на Западе и не выходило у нас. Давно руки не доходили довести до ума.
По большей части синьор Луиджи выходил в различных антологиях. Библиография на ISFDB прискорбно неполна, так что искать их приходится абы как, и моя запись тоже не претендует на исчерпанность. Не все такие появления достойны нашего внимания: так, под обложкой у Элен Датлоу напечатана «Последняя коробка», а в первом собрании лучшего мирового хоррора издательства «Valancourt» — «Уиронда». (Однако, на правах оффтопа, в той же книге опубликован в числе прочего и внецикловый рассказ Флавиуса Арделяна, так что ценителям никоим образом не стоит проходить мимо.)
Покопавшись ещё, начинаешь наконец обнаруживать незнакомые имена. Например, «Larrie’s Tapes» в антологии Алессандро Манцетти «The Beauty of Death». Раздобыть эту книгу у меня, к сожалению, не вышло, так что о рассказе удалось выяснить лишь то, что он входит в цикл «Oscure Regioni», о коем чуть ниже. А в свеженькой, нынешнего года антологии Марка Морриса «Elemental Forces» объявилась «Чума» (в оригинале чуть более недвусмысленно «Чума. Бубонная»), не менее свежая, как видно из злободневной завязки: активист-антипрививочник просыпается поутру, чувствуя себя как-то ну очень скверно… Мрачная сатира, впрочем, быстренько перерастает в горячечный безвыходный кошмар. Эта небольшая история не хватает с неба звёзд, но вполне добротна.
Наконец, на английском выходил ещё и полновесный авторский сборник: «A Different Darkness and Other Abominations». Здесь нас вперемешку ждут как уже ведомые, так и совершенно незнакомые истории. Будучи составлена по принципу «избранного», пусть даже при участии самого автора, книга представляет собою изрядного кадавра Франкенштейна. Достаточно взглянуть на оглавление:
Lactic Acid
Les Abominations des Altitudes
Uironda
The Carnival of the Stag Man
Queen of the Sewers
The Strait
Black Hills of Torment
The Last Box
Like Dogs
Pupils
A Different Darkness
Пять незнакомых названий из одиннадцати — не здорово ли это? Вот о них и поговорим подробнее. Четыре из них, подобно пока недоступным мне «Плёнкам Ларри», родом из более раннего сборника «Тёмные регионы». Это двухтомное собрание фолк-хоррора, несколько напоминающего историю «Скала — их дом» из «Другой темноты». Каждый из двадцати рассказов посвящён одной из областей Италии и описывает какую-нибудь местную бабайку. Одни удались лучше, другие хуже.
«Мерзости Высот» названы аж по-французски, и этому есть причина. В Альпах все граничат со всеми, поэтому Музолино втихую позаимствовал из фольклора соседей малоизвестную тварь под названием «даху». И отдадим должное — из довольно нелепой утки для туристов сделал настоящую конфетку, один из лучших рассказов книги. Даже спойлерить ничего больше не хочется.
Следующий рассказ удался несколько меньше. «Карнавал человека-оленя» придумывает мрачную подоплёку для реально существующей местной традиции. История сыроватая, несколько наивная — на умеренно похожую тему вспоминается гораздо более сильный рассказ Баррона «Blackwood’s Baby» — но доставляющая по задумке, и с по-музолиновски колоритно описанным монстром. Хотя не могу не заметить, что имя «Gl’Cierv» звучит не только пародийно-лавкрафтиански, но и очень-очень забавно именно для русского уха. Хотя вообще-то обыгрывает как раз итальянское cervo – олень.
На порядок лучше «Царица канализации». Прям ух. Не иначе как под влиянием лондонского фольклора ожидал что-то на крысиную тему, но всё оказалось куда причудливее и гаже. Не смог найти внятных сторонних источников о твари по имени «Марокка» (с таким-то именем поисковик неизбежно выдаёт кучу мусора, от Марокко до Марракеша), но, будь она аутентично-фольклорной или авторской, вышел шикарный классический Музолино. Высококачественное тошнотворчество в хорошем смысле слова. Снова тот случай, когда некоторая предсказуемость ни в малейшей степени не портит впечатления.
А вот «Пролив», напротив, без вопросов худшая история в книге, быть может, и просто худшее, что я видел у автора. Ходульный сюжет укладывается в пару предложений, появление монстра выглядит литературным эквивалентом хоррора категории Б. Единственное, что действительно порадовало — это выбор чудовища, пусть даже и не реализация. Поэтому не стану называть имён и портить единственный приятный сюрприз в остальном посредственной истории.
А кто остался на сладкое?.. Повесть под названием «Ученики», в Италии, несмотря на скромный размер, выходившая отдельной книжкой. И вот это эталонный зрелый Музолино. Не такая бесконечная радость, как «3,5 этаж лестницы Б», но всё равно очень здорово. Она была написана в промежутке между «Уирондой» и «Другой темнотой», и это видно — мёртвые среды™ упоминаются едва ли не на первой же странице. Но этим упоминанием, надо признать, связь с общей авторской мифологией и ограничивается (хотя нет, ещё ведь действие происходит в Идраске, старшей сестре злополучного Орласко). Это история сама по себе, яркая и самобытная, даже и не знаешь, с чем её сравнить. Немножко лавкрафтианства, немножко страшной сказки о детях для их родителей, немножко экологической басни, немножко чистой фантасмагории, и всё это смачным галлюцинаторным стилем, за который мы так полюбили автора. На ум приходят разве что некоторые из лучших вещей Рэмси Кэмпбелла, хотя я знаю, что этим сравнением только отпугну изрядную часть читателей, не переваривающих ливерпульского поэта 8)
К уже знакомым рассказам в сборнике я особо не присматривался, но беглый взгляд позволяет увидеть некоторые расхождения, а также заподозрить переводчиков в сокращениях. Так, я не сумел обнаружить в «Как собаки» пассаж, посвящённый книге Бедолиса — видимо, кто-то принял решение, что вне контекста сборника он будет только сбивать с толку, и пустил под нож целиком.
В общем и целом, всё ещё считаю, что нам гораздо больше повезло в плане первого знакомства с автором, но англоязычным переводчикам всё-таки есть, что нам предложить. Если в своих изысканиях я всё-таки упустил ещё что-то интересное — пишите в комментариях.
Луиджи Музолино автор весьма причудливый. Однако, назвать его фантазию необычной значит просто прибегнуть к расхожему клише. Фантазия любого настоящего писателя необычна уже по определению, неважно, фантаст он или реалист. Нет, к Музолино следует подступаться иначе.
Про Луиджи Музолино правильнее будет сказать, что он владеет довольно редким даром видеть оборотную сторону вещей. Обычному человеку попасть на ту сторону почти нереально, но когда это все же случается, добра не жди. Это даже не пропасть. На первый взгляд то, что открывается глазам более всего похоже на огромную груду разнородного мусора. То, что она, оказывается живая, понимаешь уже со второго взгляда, когда она тянется к тебе тем, что заменяет ей конечности. И пожирать. Тем, что заменяет рот. Точнее рты. Которых много. Пожирать иногда буквально, иногда метафорически. Или даже метафизически. Выбирайте любой вариант. У Музолино представлены все.
Ртом этому странному чудищу, другой стороне, может служить что угодно. Да и путей на ту сторону великое множество. У каждого персонажа он свой, единственный и неповторимый.
Сборник «Уиронда» состоит из десяти рассказов и чем-то напоминает легендарные «Книги Крови». Напоминает скорее по структуре и общему настрою, нежели по стилистике. Это первое из поверхностных и очевидных сходств. Однако есть и другие, более глубинные и гораздо менее очевидные, о которых будет сказано ниже.
Первый рассказ сборника «Остров и Бездна» повествует о пятерых туристах, из-за аварии самолета попавших на крохотный островок посреди Индийского океана. Туристы, как водится, надеются, что их спасут. Но у Острова на этот счет имеются совсем иные соображения. Несмотря на предсказуемость финала «Остров и Бездна» радует причудливыми грезами и миражами, проникающими в сны пленников маленького клочка суши и не дающими им слишком долго терзаться неоправданными надеждами. Есть в этом какое-то потустороннее милосердие – не мучить случайных бедолаг долгой робинзонадой, а позволить им расслабиться и даже получить некоторое скоротечное удовольствие прежде, чем свершится неизбежное.
«Молочная кислота» о незадачливом любителе бега, который изменив привычному маршруту, попадает в обманчиво знакомые места, где ему придется хорошенько побегать, чтоб найти дорогу назад. Это очень наглядное описание той самой оборотной стороны, запутанной и безвыходной. И попасть туда определенно легче, чем вернуться обратно.
«Ночь в ночи» краткий эпизод в больнице, где дежурящему у постели неизлечимо больной подруги является очень зловещий персонаж, заставляющий его по-настоящему испугаться и иначе взглянуть на значение искусственного света. Да и образ потусторонней сущности очень выразителен и леденит душу. Роль оборотной стороны здесь играет темнота, внезапная и всепоглощающая. А роль смерти – сама смерть.
«Ньямби (переход)» о злоключениях африканских мигрантов, свидетелями которых становятся двое журналистов. После того, как очередное судно с африканскими беженцами затонуло, оставшиеся в живых столкнулись с чем-то, что раньше жило только в их преданиях. На это что-то они и приглашают посмотреть журналистов, обещая настоящую сенсацию. И журналисты убеждаются, что их не обманули. Наиболее впечатляют здесь финал и безумный образ из сна главного героя, возникающий в середине рассказа. Второй претендует на звание самого запоминающегося из кошмаров сборника.
«Черные холмы истязаний» сюрреалистический рассказ о мести непонятого юного художника маленькому городку, где он рос и подвергался травле. Здесь окруженная взявшимися ниоткуда черными горами крошечная община вырождается и деградирует. Впрочем, есть там житель, который может спасти город. Вот только шанс очень призрачный. Интрига сохраняется до конца рассказа и даже дольше.
«Уиронда» рассказывает о легенде дальнобойщиков, затерянном городе, который почти никто не видел. Все о нем только слышали. Эрмес, которого бросила жена, вынужден колесить днями и ночами, чтобы оплачивать алименты и судебные расходы. Жизнь Эрмеса все хуже и хуже, здоровье подводит, горестные воспоминания о жене и сыне не дают покоя. И только Уиронда с каждым днем все ближе. Возможно, именно там он обретет утраченное счастье. Еще одна оборотная сторона, где все совсем не так, как в реальности. Вернее почти так же, только гораздо чудовищней и гротескней.
«Муравьи» психологический хоррор о кризисе среднего возраста вписанный в мистическую историю о насекомых, которых не стоит обижать, потому что они могут очень изобретательно отомстить. Сюжет "Муравьев" внешне незамысловат, но обладает немалым внутренним напряжением, буквально разрывающим на части. Финал слегка предсказуем, но хуже от этого рассказ не становится. Напротив, можно как следует посмаковать неминуемый кошмар.
«Шаткое положение» еще один экзистенциальный кошмар о мужчине средних лет. Но на сей раз герой попадает не в жизненный тупик, как прочие персонажи Музолино, а получает шанс продвинуться по карьерной лестнице. Но тут возникает одно маленькое, но очень странное «но», которое все перечеркивает и обессмысливает. Или если точнее, наполняет происходящее новым, иным смыслом.
«3,5 этаж лестницы D» еще один вариант истории об обратной стороне обыденности. Двум мальчишкам открывается параллельная реальность их дома, спрятанная между лестничными пролетами. Эта реальность чудовищно извращена и превосходит любые, самые дикие фантазии. Постепенно диковинное Заподъездье затягивает друзей все сильнее, и страх быть поглощенным им растет. По-своему трогательный, мальчишеский хоррор о детях, познающих всю горечь и странность двух миров – реального и потустороннего. Финал, как часто бывает у Музолино, норовит преподнести нежданный сюрприз.
«В трещинах» последний и самый грандиозный рассказ сборника. Здесь одинокий старик узнает о древней истории района, где прожил всю жизнь, от могущественных подземных божеств. Божества очень голодны, а пожилой мужчина страдает от деменции и плохо отличает реальность от видений. Впрочем, реальность тут настолько потусторонняя, что ее безумную идиллию не поколеблет никакой ненадежный рассказчик. Здесь оборотная сторона настолько явна, что сомневаться приходится скорее в существовании обычного мира. «В трещинах» поглощает и завораживает читателя, заставляя вспомнить лучшие образчики сверхъественного ужаса. И прежде всего Клайва Баркера. Ох уж эти сходства… Кроме того, рассказ служит прологом ко второму сборнику Музолино. К «Другой темноте», с которой он связан особым образом.
И снова о сходствах, ибо тема эта важна, особенно когда речь об авторах ужасов. Кто же там из них на кого походит, кто кем беззастенчиво вдохновлялся всегда остается острым вопросом, который не обойдет вниманием ни один уважающий себя рецензент. Как уже было сказано, сходство с Баркером здесь имеется, но оно скорее поверхностно. Лиготти, также упомянутый одним из иностранных рецензентов вообще рядом не валялся. Это другое. Совсем.
Если же всерьез искать параллели с известными авторами, то довольно близок по духу и стилистике к Луиджи Музолино окажется Брайан Эвенсон с рассказами из сборника «Павшие кони». Ну и отчасти Нейтан Баллингруд с «Землей монстров». Второй похож гораздо меньше, но по касательной местами тоже чувствительно задевает.
«Другая темнота» являет собой еще более глубокий и впечатляющий образец странного сверхъестественного хоррора, выходящего далеко за грань безумия и обретающего бесконечные новые измерения, которые в «Уиронде» только наметились. В другой темноте Музолино развернулся в полную писательскую силу и производит таких чудовищ и фантомов, на которые предыдущий сборник разве что загадочно намекал.
Первый рассказ сборника, «Как собаки» повествует о мальчике, выросшем на ферме и отчаянно мечтавшим стать настоящим поэтом. Мечтам не суждено было сбыться из-за злой воли садиста-отца, избивавшего мальчишку и его собаку. Однако, месть, как известно, блюдо подающееся холодным и сроков давности для нее нет. Но рассказ, в сущности, совсем не о том, а больше о надежде, боли и тоске по недостижимому. Наименее странный и наиболее близкий к классической, «правильной» прозе рассказ. Поэтому он и идет первым. Хотя отдельные нотки безумия звучат и здесь. Но очень призрачно.
«Куда деваются зажигалки» одна из нескольких миниатюр-интерлюдий на две-три странички, которых в сборнике несколько штук. Они не то чтобы страшные, просто дополняют общую картину. Для ответа на заглавный вопрос рассказа забраться придется довольно глубоко.
«Копия» отличный пример рассказа о доппельгангере, зловещем двойнике, который позволяет себе то, о чем оригинал может только мечтать. Много ужаса, жестокости и боли. Живым не уйдет никто.
«Противнус» микро-интерлюдия на полстранички. Рассказывает, как сделать Противнуса и чем это чревато.
«Озеро без будущего» про вояж двух друзей на природу, где они встретились с необъяснимыми парадоксами мира. Время, смерть, жизнь, иная реальность и так далее. В «Озере без будущего» автор прибегает к приему ненадежного рассказчика, но не с целью придать происходящему двусмысленность, как это обычно делается, а для демонстрации зыбкости и относительности самой реальности. Это один из коронных номеров Луиджи Музолино и исполняет он его очень на ура.
«Двухъярусная кровать» лучшая из мини-интерлюдий сборника. Финал этого крохотного рассказа разит наповал своей непредсказуемостью. В общем, есть два брата, спящих на двухъярусной кровати. Старший очень любит пугать младшего. Но это далеко не все, что нужно о них знать…
«Лес, развилки» история о поездке двух супругов в Румынию. Там дешевле вставлять зубные импланты. А еще там красивые места и очень таинственные леса, куда так и тянет случайных туристов. По законам жанра ничем хорошим такие поездки не кончаются. Но туристы плевать хотели на законы жанра и это тоже закон жанра. Будет много жуткого и странного. А также временных и прочих парадоксов. А потом фантасмагорический финал. Пристегните ремни и наслаждайтесь.
«Послание» еще одна интерлюдия на три страницы. Двойник Энрико Бедолиса обращается к нему из Зазеркалья. Вообще, ничего лишнего в сборнике нет, и эти крохотные перебивки между основными рассказами недооценивать нельзя. Каждая из них важна. Из маленьких частей складывается большое безумие.
«Последняя коробка» о том, как исчезнуть из мира, не оставив никаких следов. Способ непростой, но гарантия стопроцентная. Как выражаются в некоторых кругах – эта темка точно выгорит.
«Галенскап» расскажет, как правильно собрать тумбочку из ИКЕИ. По-настоящему правильно, чтобы остаться удовлетворенным результатом.
«Скала – их дом» о путешествии девушки-фотографа в заброшенную деревню, где есть свои страшные легенды, которые иногда оживают. Рассказ очень атмосферный, насыщенный тьмой, одиночеством и страхами, с которыми героиня оставлена один на один. Набор приемов используемых автором вполне традиционный, но то, как оживает и наполняется ужасом происходящее достойно восхищения. Сложно, сказать, какой именно из рассказов «Другой темноты» лучший, но этот заслуживает одно из первых мест.
Еще одна кроха на страницу – «Пустующий дом». В мире много пустых домов, но этот лучше не тревожить.
«Пука» это не то, о чем может подумать русскоязычный читатель, это всего лишь маленький плюшевый слоненок, забытый мальчиком в далеком детстве. И вот слоненок вновь нашелся в пыльной старой коробке. И, похоже, не к добру.
«Просто не впускай их» — небольшая абсурдистская зарисовка с условными хоррор-мотивами. О том, что бывает с людьми, отказывающимися смотреть телевизор. И все равно — не смотрите телевизор.
«Тело» еще один образец абсурдистской прозы, но уже в декорациях научной фантастики. Когда избранная часть человечества переселяется с раздираемой конфликтами Земли на Марс, призрак старого человечества не дает им покоя. Абсурд, смешанный с хоррором в равных частях.
«Зачем старики смотрят на стройки» еще одна миниатюра. О том, что стройки скрывают нечто ужасное. Как, впрочем, и старики.
«Другая темнота» о судьбе супругов, чья пятилетняя дочь бесследно исчезает. Долгие поиски не дают никаких результатов. Но однажды мать девочки, спустившись в подвал их дома, находит нечто такое, что может пролить свет на судьбу ребенка. Рассказ имеет классическую рамочную композицию и представляет собой компромисс между излюбленной полуабсурдистской манерой Музолино и психологическим триллером. Соотношение жанров выдерживается на всем протяжении повествования вплоть до финала, который несколько предсказуем, но закономерен. И в самом деле – иначе и быть не могло. В целом стилистика «Другой темноты» напоминает Стивена Кинга периода «Ночных кошмаров».
«…Об Энрико Бедолисе» замыкающая сборник миниатюра. Эпилог, который кое-что объясняет. У Лавкрафта был Абдул Аль Хазред, у Луиджи Музолино – Энрико Бедолис.
Может показаться, что все написанное Луиджи Музолино сплошная мешанина чудовищных биоманифестаций, парадоксов, вечного разложения и становления материи, но это отнюдь не так. Главное у него это хрупкий внутренний мир человеческого Психе, уязвимость и беззащитность души и эфемерность счастья, которое всегда слишком мимолетно и рушится под первым же порывом свирепой стихии жизни.
Вечное разложение, препарированное Луиджи Музолино не вторгается в человеческую жизнь само по себе, вратами ему служат жизненные трагедии обыденные в своей банальности. Чувство обреченности, депрессия и безуспешная борьба с неизбежным присущи всем без исключения его персонажам. Среди героев Музолино нет ни одного фальшивого, они все пугающе живые, как любой человек толпы, как каждый из нас.
Ужас «Другой темноты» это прорыв на ту же самую оборотную сторону что и «Уиронда», но только в несоизмеримо больших масштабах. Здесь безумие обретает иное, превосходное качество и становится тем, вокруг чего крутится всё и вся. Реальность «Другой темноты» зыбка и обманчива и является скорее демо-версией с истекающей сроком годности, нежели чем-то подлинным. Зато кошмар, лезущий из каждой щели такой неподдельный и беспредельный, что в его существовании сомневаться не приходится. Любители странного и страшного, обожающие путаться в чудовищных головоломках, сполна получат то, в чем нуждаются.
облако тэгов
