Хоррор, мистика и саспенс

Среди Мастеров

В уютном семействе «Мастеров ужасов» Линдквист с этим своем трехкнижием выглядит как иностранец. В его историях есть жуть, есть монстры и вообще страх, особенно если сильно погружаться в то, что происходит на страницах, но в целом эти его романы скорее можно назвать сюрреалистическими и маго-реалистическими.

«Движение. Вторая остановка» – это роман не просто о внутреннем одиночестве молодого человека, но о внутренней изоляции. Кстати, я бы рекомендовал читать эту книгу сразу после «Впусти меня». Да, именно. После истории про маленького вампира Эли. Если вы хотите посмотреть на подросшего Оскара, то там как бы про него, и вообще про выдуманный мир автора, который написал всё это.

Одиночество в быту

Что плохого в одиночестве? Само по себе оно, по крайней мере временное, дело неплохое, верно? Наедине с собой человек может посмотреть на мир со стороны, выключиться из различных связей, послушать себя. Почитать! Кто-то из великих сказал, нечто вроде – одиночество формирует личность. Но то одиночество, в котором варится герой романа Йона Линдквиста по имени Йон Линдквист – это скорее изоляция личности, порождающая тьму.

Читая этот, на мой взгляд, весьма достойный текст, я вспомнил другую похожую историю. Написана она была задолго до рождения шведского писателя, и принадлежит перу небезызвестного Артура Мэкена (Мэйчена, Макена, Мекена?). Опубликовал он свое творение еще в 1907 году. Там тоже есть молодой человек, у которого отношения с миром не складываются, нить его связи со всем живым и реальным медленно перегорает.

История с фокусами

Сосем молодой Йон Линдквист мечтает о карьере фокусника. Он переезжает в Блакеберг, снимает дешевенькую коморку и вынашивает планы по покорению ресторанов и клубов города. Повествование ведется от лица самого автора, рождая ощущение достоверности всего, что он описывает.

Мистика начинается с того, что Йон ощущает некое давление. Оно происходит как внутри него, так и снаружи – то ли из самого места, где он живет, то ли из туннеля, к которому примыкает здешняя прачечная. Эти странные ощущения заставляют его вспомнить о том, что случилось с ним в детстве, и он пишет об этом свой первый рассказ. В детстве он, как и Оскар друг вампиров, плохо ладил с школьными товарищами, над ним издевались, его обижали. Он научился мысленно уходить от унижений, погружаясь в себя. А еще он ходил в лес, где никого не было. Там у него, прямо на дереве, был свой домик. Однажды туда забрался ребенок весьма странно наружности. Йону удалось выведать у него, что мальчик прячется, да не от кого-то, а от полицейского, который то ли является его отцом, то ли еще кем-то. В любом случае, этот человек явно мучает малыша. Герой понимает, что ребенку нужно убежище, и решает оставить его жить в домике на дереве. Позже жуткий полицейский находит ребенка и утаскивает с собой, а Йону на память оставляет на руке два пореза в форме икса. Автор выдает читателю эту историю частями, пытаясь понять, что это вообще было, и сравнивая свои тогдашние ощущения с нынешними.

В квартиру Йона периодически звонит незнакомец, и спрашивает, не пришел ли некто Сигги. В книге есть трогательная сцена, когда этот незнакомец просит Йона положить рядом с собой телефонную трубку перед сном. И они как бы спят рядом, находясь в разных частях города (или в разных мирах?). Эдакая попытка соединения двух одиночеств.

Давление продолжается. Линдквист покупает телевизор, так как не выдерживает монотонности быта, отсутствия каких-то событий в жизни. Он идет на выборы и голосует, пытаясь временно ощутить себя частью некой политической команды, но это не срабатывает, внутри ничего не меняется. Он не чувствует сопричастность.

После обхода Йоном многих ресторанов, владелец одного из них соглашается на пробный вечер фокусов. Жизнь сразу обретает краски. Молодой человек получает работу, видит перспективы, видит мир открытым. Во время своих выступлений он знакомится с Софией и между ними возникает симпатия. Та часть мира, которую можно назвать рациональной и упорядоченной, протягивает ему руку. Дома же его ждут соседи, приглашающие присоединиться к некому действу в таинственной прачечной. Здесь уже потусторонний мир открывает перед ним сои двери. Йон сбегает из дома к Софии и живет с ней пару месяцев. Однако, у него не получается влюбиться в нее, на самом деле сблизиться с ней. Его работа фокусником вскоре прерывается и ему приходит в голову, что все перспективы на самом деле ждали его в прачечной! Там его ждало соединение с чем-то значимым, а не здесь! И он бежит обратно в свою коморку. Ему нужно принять приглашение соседей!

Погружение в кошмар

В прачечной, которая граничит со зловещим туннелем, вырубленном прямо в горе, есть ванная, а в ней – находится таинственная субстанция. Жители дома каким-то образом поняли, что с ней делать. Нужно дать ей своей крови. И когда субстанция получает кровь, человек переносится в Другое место. Это безграничный луг, знакомый читателям по первой книге. Здесь Йон и сотоварищи могут быть такими, какие они, как им кажется, есть на самом деле. Главный герой в этом мире является чудищем. Он творит магию, а не просто фокусы, а еще – ведет себя свирепо, злобно, не отвлекаясь на правила. Возвращаясь в обычный мир после сеансов с субстанцией, Йон переносит с собой и внутреннюю злость. Он хочет выпустить своего монстра наружу, стать им в этой жизни.

Остальные жители также получают в Другом месте свои инсайты. Толстая девушка там, как ни странно, еще толще, она просто огромная. Так она, если я верно понимаю, старается соединиться с миром – становясь в нем больше и больше, как бы дотягиваясь до него телом. Пожилой мужчина воссоединяется с ушедшим от него сыном. Старая соседка превращается в существо, облепленное детьми, она хочет быть с ними постоянно. Есть там человек, который постоянно горит. В реальной жизни все эти люди начинают стремиться к воплощению своих жутких образов. Девушка все больше есть и все больше полнеет, мужчина собирает детские вещи своего давно повзрослевшего сына и собирается полностью перенестись в Другое место, совершив самоубийство прямо в ванной.

Наибольших “успехов“ добиваются так называемые мертвецы, пара, у которой Йон купил телевизор. Другое место делает их единым, сросшимся существом, тогда как на момент начала произведения они производили впечатление охладевших друг к другу людей. Субстанция, видимо, отражает их желание вновь быть ближе, только вот результат получается весьма гротескным. Вначале они неистово придаются любви, что можно назвать максимальным физическим единением двух людей. Но этого им вскоре становится мало, и они идут дальше. Они ранят друг друга, и проникают в раны руками. В финале их стремление к тотальному физическому единению заканчивается максимально жутко. Эта пара, на мой взгляд, наиболее выпукло демонстрирует образ изолированности людей внутри себя и стремления как-то нарушить эту изоляцию.

А тем временем в веке девятнадцатом

Герой Мэйкена, Луциан Тейлор, живет в совсем другие времена. Он сын обедневшего священника. Луциан юн, целыми днями слоняется по полям и долам, вбирая в себя красоту мира. Бедность отца не дает возможности герою идти в ногу со своими сверстниками из высокого общества, приходится отказаться от университетской учебы, что означает верную социальную гибель. Он не заведет нужных знакомств, с ним никто из уважающих себя людей не захочет общаться, он не сможет устроиться в жизни. А если он не сможет устроиться в жизни, то и никому он не нужен. Круг замыкается.

Мир очень рано начинает презирать Тейлора за бедность и замкнутость. Это вызывает и обратный эффект – Луциан всё глубже уходит в себя. Он погружается в мир романтических грез, так характерных для Мейчена, Блэквуда, Йейтса и других авторов позднего, очень позднего романтизма с его мистическими переливами. Их герои созерцательны, отрешены от реальности, их интересует поэтическая таинственность природы и старины. Это делает таких персонажей хрупкими и редко приводит к простому мирскому счастью. «Ибо в мире столько боли, что тебе и не понять» — как говаривал Уильям Батлер. Луциана же замыкание на красотах внутреннего мира странным образом ведет к мрачному финалу.

Прибежищем для Луциана становятся его юношеские переживания – древняя римская крепость, в которой его посещали видения, амфитеатр и римский город с населяющими его духами жрецов и поэтов, девушка, образу коей он начинает поклоняться как божеству. Все эти чувства прекрасного он старается соединить в литературном творчестве. Но Тейлор не хочет быть просто беллетристом, он хочет писать ради искусства! А это, как мы понимаем, нечасто вознаграждается и находит понимание при жизни автора. Пылкий, терзаемый романтическим максимализмом Луциан, совсем не забоится о своей социальной жизни – аристократия его не уважает, простым людям он кажется просто чудным. Своими переживаниями ему поделиться абсолютно не с кем. Творчество он может представить доброму отцу, но даже тот, разумеется, понимает только часть всего того, что вкладывает в него сын.

Луциан платит миру той же монетой. Он презирает всех вокруг за мелочность, стремление к простым решениям, пошлость. Все, что есть у Луциана – его внутренняя эстетическая реальность, в которой он может забыться. Но эта иллюзия слишком эфемерна и должна подписываться чем-то извне, например, признанием таланта, чьей-то добротой. Когда Луциан уезжает в Лондон, он теряет даже ту самую природу, которая радовала его глаз. Вокруг него сырые серые улицы, он прозябает в безвестности и творческом кризисе. Плутая в своем внутреннем мире, Луциан тяжело переживает любые соприкосновения с внешним. Он начинает сходит с ума.

В произведении есть довольно сильная сцена, это встреча Тейлора и незнакомкой в тумане. В то время в Лондоне бандиты, пользуясь плохой видимостью на улицах, подстерегали беспечных горожан и грабили. Женщина, судя по всему, приняла Луциана за злоумышленника, истошно закричала и бросилась прочь. Но молодой человек сделал свои выводы, не зная контекста. Он решил, что начал меняться даже внешне, становясь абсолютно чуждым для всех других людей. Он начал превращаться в монстра? Какая-то встречная девочка плачет, увидев Тейлора. А когда к нему на празднике подходит женщина, то ли являющаяся куртизанкой, то ли просто заинтересованной в нем дамой, он сам в ужасе убегает от нее, решив, что она ведьма.

Краски сгущаются, небо над Луцианом темнеет. Читатель ясно ощущает метаморфозы внутреннего мира героя, как тот медленно скатывается во тьму. Теперь тот самый спасительный мир внутри не дает ему увидеть реальность такой, какая она есть.

Истории Йона и Луциана

Луциан не хочет играть по правилам обычного мира, так как не понимает, зачем это делать. Он желает стать писателем, но не просто ремесленником — он хочет стать творцом. Даже обретя некоторое состояние, доставшееся от умершего родственника, и переселившись в Лондон, он не пробует устроить свое будущее. Тейлор романтический персонаж, живущий таинствами и творчеством.

У Йона ситуация, как кажется, не так однозначна. Он понимает окружающую действительность гораздо лучше Луциана, быть может потому, что является частью совсем другого мира или другого его яруса. Йон тоже не ищет простых или, скажем, надежных путей для устройства своей жизни. Он намерен зарабатывать на жизнь, показывая фокусы, ему очень нравится восторг людей во время представлений. Он, как и Тейлор, видимо, тоскует по волшебству и всему возвышенному, магическому и старается привнести это в мир вот таким способом, фокусами. Саму реальность они видит яснее, он даже может обвести людей вокруг пальца, способен пойти на мелкую кражу, например. Но быт его мало увлекает. Вокруг Линдквиста не происходит ничего интересного. Все идет своим стабильным чередом, не отзываясь на порывы молодого человека. До тех пор, пока не случается его встреча с таинственной субстанцией.

Невиданные монстры и как они погибают

Луциан опасается, ближе к финалу, что стал монстром, он видит, как неоднозначно на него начинают реагировать люди. Йон также видит себя монстром и даже хочет им быть, он совершает ряд поступков, чтобы усилить это самоощущение – кражи со взломом и нападением, уничтожение витрин, его даже посещают мысли убить кого-нибудь.

Финал, правда, у героев разный. Так как Луциан персонаж романтический, а история в чем-то назидательная, то и кончина его романтическая (в литературном смысле) – он принимает яд. В своем предсмертном бреду он погружается в объятия тьмы. Все мрачное, пугающее и колдовское таким образом, является для него символом конца.

Йон, увидев, до чего доводит людей субстанция и ее иллюзии, начинает понимать, что она опасна. Его финал остается открытым и, похоже, герой имеет шансы начать разумную, трезвую жизнь.

Движение по холмам

Оба произведения, особенно «Холм грез», будет нелишним прочесть именно молодым людям, чтобы понимать, куда приводит изолированность и отторжение окружающего мира, и что внутренние миры не спасают от ударов внешнего. Люди – это социальные существа, и именно взаимодействуя, самыми разными способами, мы строим реальность вокруг себя. У каждого при этом есть и свой внутренний мир, который никуда не девается, но, я уверен, что именно баланс внутреннего и внешнего позволяет человеку расти и чувствовать себя живым, чувствовать себя частью целого, оставаясь индивидуальностью. Тут важно пройти момент обрушения иллюзий правильно – а он может растянуться на года. Понять, что реальность – большая и разная, а это уже не дает ей быть идеальной.

Fanal or Final

Все, что выше, напросившиеся мне выводы в контексте вопроса о деструктивном одиночестве, хотя, разумеется, оба произведения могут сказать гораздо больше этой статьи, а вы, возможно, увидите их совсем иначе.

У Мейкена блестящие описания природы, чувств молодого человека, контрастирующего с ними быта. Тонко выписаны мистические образы из грез Луциана. Во многом оба автора писали о себе, ведь герой Артура Мейкена – писатель, хоть и несостоявшийся, а герой Линдквиста – он сам.

В Движении много символов и образов, есть там изрядно и для тех, кто следит за общим сюжетом трилогии. Сам ритм повествования, доверительный тон героя, все эти и другие детали текста Линдквиста складываются в нечто большее, чем некий ужастик для того, чтобы напугаться.

Оба произведения дают пищу для размышления и оба достойны внимания, хотя в рамках таких понятий как «хоррор» и «ужасы» они вписываются весьма и весьма условно.

Спасибо за прочтение! Рекомендую ознакомиться с самой литературой!