Прекрасная история в стиле классического фэнтези. Старый бард, бывший когда-то может и волшебником, но точно знакомый с легендарным Утренней Звездой, народным героем, спасшим некогда горцев в местности, где происходит действие, от жестоких захватчиков, тёмной магии и Королей Вампиров, рассказывает совсем другую историю. Ну, потому что, разбойник и плут, который был его другом, вовсе не был, да и не собирался стать героем.

В момент, когда думаешь, что вот же классное приключение местного Робина и друзей пережил, автор преподносит вышибающий дух сюрприз, связанный со временем. И фэнтези становится прямо высоким!

Читать тем, кто любит приключения в духе Тёмного Эльфа, но в сетинге этакого кельтского мира, где всё же магия, это редкие реальные чудеса в суровом для людей средневековье, а герои живут, не догадываясь о том, что о них сложат песни. Ну и на свои другие романы Геммел отсылочки оставил конечно.

Отдельная благодарность переводчику в сети, сделавшему книгу доступной. Такому тексту место в бумаге, настолько он хорош. Спасибо

Первые четыре главы составляют короткий рассказ, великолепный. И ситуация, и способ ее разрешения, и новые существа — выше всяких похвал, четкая десятка. Но всё что дальше (еще 21 глава) — ну такая бодяга: ходилка и болталка, ничего больше не увидел, ну больше 5 баллов не поставлю. Оценку разделить никак не получается, придется итоговую ставить как, допустим, среневзвешенную.

Роман оставил приятное впечатление. Депрессивный дух Британии конца 80-х, социальная напряженность и гибель империи переданы очень хорошо. На этом фоне хаотично развивается весьма интересный сюжет, страдающий от хронологической последовательности. Чем остался недоволен, так это переводом. На этого переводчика натыкаюсь уже не первый раз, и далеко не первый раз хочется его обругать последними словами.

Во-первых, слог очень тяжеловесный, изобилующий сложными конструкциями, а иногда и просто странными сочетаниями слов. Это не первая книга Коу, прочитанная мной, поэтому я позволю себе сомневаться, что этому опытному романисту и мастеру слова именно в этой книге вдруг отказало чувство пера.

Во-вторых, совершенно по дилетантски переведенная музыкальная часть романа, которая между прочим является его краеугольным камнем, порталом в контркультуру той эпохи. Я понимаю, что переводчик совершенно не соображает в этих ваших Smiths и Clash, но на кой черт надо было переводить названия групп и песен на русский.

И да, «Радугу тяготения» я тоже читал.

После великого произведения «Лавр» было страшно браться за Водолазкина, ведь такую планку тяжело держать. Но несколько человек меня уверили, что его «Авиатор» сопоставим по уровню с Лавром и я таки решился.

Первые главы решительно ничего не происходит, но как красиво авиатор Иннокентий Платонов вспоминает, как эстетически прекрасно передаются моменты из его детской памяти. 

К концу первой четверти романа — произошло тоже не прям чтобы много. Но мы начинаем понимать Иннокентия, как жил этот скромный и благородный молодой муж, человек не своей эпохи, не особенно приспособленный для пост-революционной страны. Такие уходили из Крыма в 1922-м, а кто не ушёл, остались страдать в новой Советской России. 

Петербург конца 20-х годов у Водолазкина не пугает так, как Булгаковская Москва в Мастере и Маргарите, его не так много, да и события как-то скачут. Но чёрный воронок где-то маячит, чтоб захлопнуть свои двери. 

Но вообще эта книга памятник — нескольким эпохам, и дореволюционному детству и отрочеству Иннокентия в прошлом, и концу 90-х годов, в которых оказался Иннокентий в настоящем.

«В ее практицизме нет ничего плохого. Просто для ее возраста и склада это немного неожиданно. Как это уживается с ее эмоциональностью?

А может, это стиль эпохи? Поколение юристов и экономистов.

Только где же, спрашивается, мечта?

Полет где?» 

Как человек, который в 99-м пошёл в 5-й класс и тогда же были какие-то первые мысли и разговоры об образовании — я прям прекрасно помню, что все говорили, что у нас теперь страна юристов и экономистов. Забавно, что первое образование у меня всё-таки по гостиничному сервису, но второе и вправду экономическое... 

А где полёт? А есть у нашего поколения полёт, мы вообще-то изменили быт всех жителей страны, а может и планеты. А то, что приезжающий на электровелосипеде курьер с пюрешкой и котлетой — это не космонавтика или атомная энергетика, ну уж увольте — зато мечта об освобождении женщины от оков кухонного рабства выполнены. Да и космонавтика развивается, и тоже нашим поколением. Хорошее у нас поколение и после нас хорошее, и даже после них что-то хорошее подрастает. 

И полёт у нас есть, и мысли полёт, и натуральный полёт есть — летаем мы чаще всех других поколений. Я вот до десятка в год могу. А иные мои знакомы е несколько десятков раз за год. 

Короче, ворчит на нас автор, ну и ладно, старики любят ворчать... 

И Иннокентий ворчит, хотя и не старик, а впрочем вроде бы и столетний старик. Ну точнее тридцатилетний, но пробыл на Земле уже сотню лет. 

И Робинзон этот — всё он читает его, крутит в голове — и сам как Робинзон в какой-то мере. Только остров его — современная жизнь в конце 90-х. И про передачу Последний герой смеётся, тоже говорит, Робинзонами они стать захотели. Робинзон про Робинзонов шутит — вот умора. 

А про лагерь не шутит. Хотя там он и вправду на острове оказался, вот только не один, он там один никогда не был — ведь в лагере уединения нет никого — ты всегда часть толпы. Но пережил лагерь. Хотя и насмотрелся всякого. Странно, что автор не вставил момент, чтоб Иннокентий вдруг Солженицына прочёл бы. Вот бы занятно было. Но не вышло. 

А вот эта цитата: «История, видите ли, не имеет… Может, и не имеет, только бывают случаи, когда она предоставляет словно бы вторую попытку. Это – повторение и одновременно неповторение того, что было».

Тут как будто бы Водолазкин намекает на возможности смены курса у России, вторая попытка на который была. И может даже, переживает, что не совсем эта попытка получилась. Но хотя бы у Иннокентия всё хорошо получается. 

Хотя, вы наверное догадываетесь, что не совсем всё получится — и книга, претендующая на звание русской классики не имеет право на ванильный хэппи энд. Но какой-то хэппи энд может и случится. И детективная история, которую мы не замечаем по началу — будет раскрыта. 

Что это было — попытка объединить Толстого и Достоевского? А впрочем — это было хорошо. Не Лавр, конечно, но хорошо. В конце концов — создать одно великое произведение — это уже означает стать большим писателем. Не может же каждая книга быть одинаково великой. 

Наверное, если бы эту книгу я читал первой, то оценил бы её выше — но невозможно забыть то, как Водолазкин умеет писать. И это — не верх его способностей. Но — это хорошая глубокая книга и её я тоже могу рекомендовать с чистой совестью!

А нам всем надо идти бестрепетно, держать ум во аде и не отчаиваться. А ещё мечтать — и когда-нибудь наша мечта может спасти нас самих.

Читала год назад, сейчас быстро освежила в памяти, чтобы написать отзыв на книгу. Надо сказать, она мне совершенно не понравилась. Я мужественно дочитала до конца, но это было настоящее мучение. У меня сложилось такое мнение об авторе: лучше бы он никогда не брался за писательскую деятельность, а оставался бы художником. Да, честно говоря, и как художник он мне не очень. История ощущается блёклой, скучной, простоватой, незатейливой — попросту банальной. Вот там были, например, персонажи — духи Лес, Ручей и Небо. Я вижу и понимаю, какими они должны были бы быть — яркими, фееричными, очень забавными. Но когда я читаю их описание в книге — это жалкое подобие.

Я не чувствую эмпатии к героям. Они не вызывают у меня сочувствия. Даже отталкивают. Нет оттенков, всё либо чёрное, либо белое. Делятся на плохих и хороших. Причём это вывернуто наизнанку. Если вам нравятся такие выверты, то можете читать. Если вы любите истории, где реки крови, бессмысленная жестокость и кровожадность, то «Косиног» вам понравиться. Я же такое не люблю, это просто не моя книга. В ней страшное меня не пугает, мистическое не интригует, колдовское не завораживает. Не сложилось у меня химии с этой книгой и с этим автором. У меня осталось ощущение вторичности идей. Главный недостаток заключается в том, что Абита воспринимается слишком современно, и поэтому недостоверно. Мне кажется сомнительным, чтобы молодая женщина в те времена могла мыслить и вести себя так, как героиня. И язык книги слишком современный. Короче говоря, я понимаю замысел, но воплощение, на мой взгляд, очень слабое. К тому же таких историй уже много (не только в книгах, но и в кино), поэтому я не получила ничего нового для себя.

Цитаты:

«Во имя Господа даже ангелам нередко приходится браться за тёмное дело».

«Толика сумасшествия – куда лучше Дьявола в собственном хлеву».

«В жизни есть множество радостей, но если целыми днями сидеть да дуться как мышь на крупу, все они пройдут мимо».

Читала с клубом Буквально.

Сама идея замечательна. Есть русский поп, обиженный советской властью, но, тем не менее, продолжающий (с позволения, кстати, власти) служение. Начинается война. Оккупация. И поп в своём служении людям, вынужден подстраиваться под новую власть. И желает победы Красной Армии, хотя и понимает, что́ его ждёт за сотрудничество с немцами. Драма? Драма. В которой могло бы быть поровну и человеческого, и церковного, и патриотического.

А на выходе получился лютый лубок вперемешку с лютой антисоветчиной.

В чём антисоветчина?

Ну, вот пришли фашисты. Попы в проповедях стали обязаны хвалить новую власть. Иначе их расстреляют. Логично? Логично. Но есть маленькое «Но». До прихода немцев, при советской власти, эти же самые попы советскую власть не просто не хвалили, а осуждали прямо с амвона. Т.е. попы понимают, что если тявкнуть на немцев, то немцы их расстреляют, но возмущаются, почему их репрессируют Советы, если тявкать на Советы. И потом ещё хватало совести удивляться, почему большевики им не доверяют!

Фашисты лучше краснопузых. Это общая мысль и для немцев (что, в принципе, логично), и для духовенства, и для местного населения. И для автора. И на каждой станице, каждым эпизодом автор старается внушить эту мысль и читателю. Немцы хоть и оккупанты, но не то чтобы плохие. Вон, православные иконы спасают. Культурные, вежливые, кофей пьют. Ну, встречаются среди них нехристи, так их война озлобила. И про человеческий фактор не будем забывать: среди в общей массе культурных немцев попадаются и изверги. Советская сторона показана с точностью до наоборот: среди в общей массе злобных и вонючих советских людей попадаются и вполне приличные, при условии, конечно, что они искренне уверуют. Не уверовавшие же только и ждут удобного момента либо драпануть, либо кого-нибудь расстрелять.

В чём лубок?

В самом богоподобном образе отца Александра. Он обладает всеми возможными добродетелями, при этим лишён каких бы то ни было пороков. Сила его проповеди даже руку убийцы останавливает. Что ни служба – так со слезами умиления на глазах. Он свят! И в награду бог посылает ему дар видений. Нет, серьёзно, это уже был, как нынче говорят, зашквар. Образ безгрешного праведника – это малоправдоподобно, но всё-таки возможно, а вот видения наяву – это уже за гранью реальности! Если и не ЗА, то на самой-самой грани и «подвиг» матушки. А ведь это был единственный персонаж с прописанным живым характером. Но автор уничтожил его во имя очередного лубочного доказательства богоподобности своих героев.

Как пропаганда во славу Православной церкви книга великолепна. Но несостоятельна ни как художественное произведение в жанре реализма, ни как (боже упаси!) патриотическое произведение. Герой искренне заботится о сиротах, раненых и военнопленных не потому, что они русские (или хотя бы православные), а потому что в его обязанности входит забота о страдающих. Если предположить, что действия разворачивались бы там и тогда, где Красная Армия громила бы Вермахт, а не наоборот, поп с тем же пылом укрывал бы раненых эсэсовцев. С религиозной точки зрения, милосердие – добродетель, но в контексте патриотизма оно неуместно в отношении тех, кто пришёл на мою землю истреблять мой народ.

Самое сильное (лично для меня) впечатление – это финал, в котором рассказывается, как сложатся судьбы внуков и правнуков героя, как «переосмыслят» они прошлое. Мне было горько. И, как мне показалось, автору то же. Но снова есть маленькое «Но». Обыватели переосмысляют прошлое, потому что находятся деятели, которые его переписывают.

Советские книги о войне, которые сейчас называют пропагандой, учили нас, что фашизм был побеждён советским солдатом, которого в бой вёл коммунист-комиссар, а в руках у них были собранные руками трудового народа винтовки. О том, что у половины красноармейцев под гимнастёркой был крест, советская пропаганда молчала. А эта книга, хоть претендует на истину, а на поверку та же пропаганда, только с обратным вектором: отрицает всё, кроме креста под гимнастёркой. Фашизм был побеждён не красноармейцем, не трудовым подвигом и не идеологией. А молитвой. С черенками от лопат взяли бы Берлин, ибо в годину испытаний весь советский народ, от красноармейца Лёши до Иосифа Виссарионыча, снова развернулся к богу. Ну, и мороз-батюшка в победе подсобил, так на то, опять же, промысел божий.

Со звездной базы капитану Кирку поступает сообщение о необходимости разведать обстановку в системе Гамма-7а. Ранее туда был послан вулканский корабль Intrepid, но связь с ним внезапно была потеряна. Звездолет Кирка должен установить причины разрыва обеих контактов. Надо сказать, что они будут весьма и весьма необычными... Данная история является новеллизацией 18-го эпизода оригинального киносериала «Звездный путь» (2-й сезон, 1968 год). На этот раз продвинутые компьютеры будут абсолютно ни при чем, зато вина будет полностью лежать на эволюции, создавшей весьма удивительный биологический объект огромного размера. Несколько удивляет, что объект этот, совершенно неразумный по сути, сумел уничтожить целый корабль с планеты Вулкан, где обретается ОЧЕНЬ логичная во всех отношениях цивилизация космических мудрецов. Причем, многие из них даже обладали даром телепатии и предвидения! Тем не менее, все они погибли, не сумев разглядеть в надвигающемся на них объекте смертельной опасности. А вот несовершенный во всех отношениях человеческий экипаж звездолета Enterprise оказался куда догадливей и осторожней. Потому как истинные герои сериала не должны были погибнуть ни при каких обстоятельствах. Явная натяжка, конечно, но по иному писать сценарии в конце 60-х годов прошлого века еще не умели: во всем сериале заметен один и тот же шаблон, который в разных эпизодах проявлял себя по-разному. Лично я не очень-то верю в то, что во Вселенной нами будет встречена подобная форма жизни, но понимаю, что авторов куда больше интересовало не само правдоподобие, а необычность идеи существования подобного полуживого образования. От этого противостояние человека с Неизведанным выглядело особенно интригующим. Хотя результат его был уже известен заранее. Ведь хорошие парни с Enterprise'а должны были победить в любом случае...

-----------

РЕЗЮМЕ: рассказ о столкновении экипажа корабля Enterprise с очень неординарным противником, сумевшим уничтожить не только корабль вулканитов, но и целую планету впридачу. Поскольку в оригинальном сериале было 3 сезона, совершенно очевидно, что данное столкновение не будет для капитана Кирка последним.

Около ста лет назад в окрестностях этой планеты таинственно пропал один из кораблей Звездного Флота «Аркон» (точнее, «Архонт»). И вот теперь, чтобы разгадать эту загадку, к планете Бета-3000 направлен звездолет Джеймса Кирка. Исследовательская группа, спустившаяся на ее поверхность, обнаруживает там авторитарное общество, возглавляемое таинственным Лэндру и его Законодателями... Как и все прочие истории сборника, данный рассказ является новеллизацией 21-го эпизода оригинального киносериала «Звездный путь» (1 сезон, 1967 год). В нем в очередной раз поднимается проблема оправданности передачи управленческих функций от человека продвинутому искусственному интеллекту. Как и в новелле «Новейший компьютер», электронный разум показал свою полную некомпетентность в человеческих делах, ввергнув небольшую колонию людей в состояние средневековой дикости. Этот очевидный сюжетный «рояль» был очень популярен в середине 60-х годов прошлого века, когда набирало силу содружество социалистических государств Европы. Его целью было показать ущербность идеи всеобщего равенства и братства путем экстраполяции отдельных его тезисов в относительно близкое будущее. В данном случае это 100 лет. За указанный период времени, по мнению авторов социального прогноза, должны были раскрыться все отрицательные стороны подобной идеи, превратив последнюю в свою собственную противоположность. В итоге равенство на деле превратилось в расслоение общества на кланы (Законодатели и пр.), а вместо братства люди получили описанный в новелле праздник Красного Часа. Само общество при этом деградировало до состояния мрачного Средневековья, где всем происходящим управлял некий аналог Святой Инквизиции. И его методы были далеко не гуманными. Понятное дело, что экипаж Кирка никак не мог проиграть такую важную битву, поэтому в силу вступает очередной «рояль», смысл которого весьма прост и понятен: правда всегда побеждает ложь. Как именно это было реализовано, лучше всё же посмотреть, а потом уж и прочесть (если будет на то желание).

-----------

РЕЗЮМЕ: очередная история о несовершенстве искусственного интеллекта, доведшего человеческую общину до состояния коллапса. Тем не менее, несмотря на многочисленные предупреждения, человек всё равно продолжал доверять компьютеру самые ключевые функции в своем обществе.

Не совсем согласен с мнением уважаемых читателей. как по мне автор по прежнему держит уровень. Вот только завязка в виде пророчества ушла куда-то в сторону, и подоплека происходящего все более размывается. Что слегка нервирует. А так вполне читабельно.

Жаль конечно что в этой части автор практически не развивает параллельные линии сюжета, практически все события кружатся вокруг Ярика. Да еще Олег по поручению Бримса мелькает рядом. Заглохла линия Натальи и ее сына. Зачем он Эльфам? Реализовала ли свой план Мелисандра? Практически сошла на нет линия гномов. Так и нет ответа почему на Кирсана охотятся драконы. Вопросы можно перечислять и далее. Надеюсь дальше автор даст хотя бы на часть из них ответ.

Когда состоявшийся мастер оьращается к фабульной жанровой прозе, это редко бывает провальным. Кейт Аткинсон тому пример. Бэнвилл спрятался под псевдонимом, но этот роман мог издавать и от своего имени — нестыдно. Много проще стилистически его известных романов, но атмосферно, мрачно и изложено осанисто. К ирландским наборам добавил близняшек- сестер, тайную организацию, фатум да садиста. Все это без суеты, с завитушками. Не выдающийся роман, не явление в жанре, но задачи рпзвлечения решает уверенно

Пожилой подполковник ветеран погранвойск похоронил жену, сын погиб ещё в войну, и остался один. И вот в этот тяжёлый для него период его приглашают на погранзаставу и предлагают жить у них, стать «отцом заставы» и весь отряд обещает, что «окружит заботой, будут как любящие сыновья, слушать советы и честно служить народу». А подполковник конечно соглашается, а именное оружие передаёт в музей заставы.

Впервые познакомился с романом, тогда правда только первой его частью, еще в подростковом возрасте. Книга безумно понравилась. Она кстати и рассчитана в первую очередь, на читателей примерно такого возраста.

Пол года назад случайно наткнувшись на нее в книжном магазине, решил приобрести и перечитать. Тем более детские воспоминания рисовали ее ну уж очень красочно. Робинзонада, выживание и т.д.

Перечитал, с удивлением узнав о наличии второй части, и понял. Книга не о том. Точнее и о том, тоже. Но как всякое многоплановое произведение, для каждого читателя, а иногда и для разных возрастов одного читателя она говорит о разном. О взрослении, о росте, о становлении человека и человеческом духе, о любви к Родине. Потом уже о выживании и приключениях. Потрясающие персонажи — Старик, Сергеев, Олег, Дик, Павлыш (хоть он и появляется только во второй части). Блестящий язык автора, очень тонко и точно передающий характеры героев и мотивы их поступков. Персонажи показаны очень живыми. Их переживания, их жизненные принципы. их взгляды на жизнь. Автор беспристрастно показывает их точки зрения, разные, но при этом ни одна из них не выпячивается, и в них нет никакого морального превосходства одной над другим.

Книга не утрачивает актуальности и сегодня. В-первую очередь потому что сейчас так не пишут. Весьма рекомендую.

Весь рассказ солдат Захарченко «осуждает» капитана Юдина, которому «не понятно», что обнаруженные листовки уже результат и уже надо успокоиться и отдохнуть как это предлагает «опытный» ефрейтор Федосеев. Но к концу рассказа он понимает, что на самом деле прав капитан и сам вызывается продолжить поиск. Такой добротный воспитательный производственно-пограничный процесс

Хоть Эдит Уортон и была американкой, но подобно своему соотечественнику Генри Джеймсу, столько лет провела в Англии, что пропиталась ее атмосферой от носков туфелек до самых кончиков ушей. И помимо того, что принято называть серьезной литературой, опять же походя в том на мистера Джеймса, сочинила изрядное количество историй из жизни привидений...

Что до мистера Джонса, то вроде как никто почти его не видел много лет. Но все слуги в одном старинном особняке трепещут перед этой загадочной фигурой. То ли старый дворецкий, то ли дряхлый управляющий, то ли дальний родственник предыдущих хозяев. Мистер Джонс распоряжается и указывает, мистер Джонс не терпит, когда кто-то сует нос в принадлежащие ему бумаги. Мистер Джонс то, мистер Джонс это. Он не сходит у обитателей особняка с языка, но языки произносят его имя почтительно и шепотом...

Чрезвычайно британский рассказ о призраках, пугающий, щекочущий нервы, но при этом весьма изысканный и идеально вписывающийся в атмосферу всех этих викторианских особняков, где все так благопристойно, но за ширмой приличий и этикета творится черт знает какая дьявольщина...

Книга — очень приятная неожиданность. Попаданка в мифологическую Японию — боевое и приключенческое фэнтези с главным женским персонажем. Азиатский колорит и неизбитый сюжет — вкусное сочетание. Убегаю читать продолжение...

«Негоже лилиям прясть» – четвертый роман исторического цикла Мориса Дрюона «Проклятые короли». Стоит сразу отметить, что все части являются фрагментами одной большой истории, поэтому читать их нужно только все вместе и по порядку.

Что же отличает этот роман от предыдущих? Интриг стало заметно больше, что в немалой степени повысило накал происходящего. Никчёмный король Людовик Х Сварливый умер, а вопрос престолонаследия стоит как никогда остро. У отравленного короля осталась жена, которая ждёт ребенка. Если родится мальчик, ему и будет суждено править Францией. Однако пока ребенку не исполнится 18 лет, страной должен управлять регент. На эту роль претендуют сразу несколько человек. Во-первых, дядя Людовика Сварливого – Карл Валуа. Он объясняет свои притязания на регентство старшинством в династии Капетингов. К тому же, при прошлом короле он пользовался немалым влиянием при дворе. Правда, при этом он смог показать свою полнейшую некомпетентность в управлении государством и сумел нажить множество врагов. Вторым претендентом становится Филипп Длинный. Несмотря на свою молодость, брат Сварливого обладает недюжинным умом и отлично подходит для управления королевством. Во время смерти короля он находился в другом городе, решая проблему с избранием Папы. Наконец, третьим претендентом на регентство становится Эд IV Бургундский. Его притязания объясняются тем, что у Людовика есть старшая дочь Жанна Наваррская, которую тот удалил от двора, считая плодом измены своей жены. Однако факт незаконного рождения доказать сейчас очень сложно, поэтому пятилетняя девочка также может претендовать на престол. Как я и сказал выше, интриг тут будет очень много, а больше всего преуспел в них именно Филипп Длинный. Борьба за регентство раскалывает Францию на части, каждая из которых поддерживает собственного претендента.

Интересно наблюдать, как развиваются взаимоотношения между Филиппом и его тёщей Маго. Напомню, что именно графиня Артуа отравила Людовика, тем самым проложив путь к трону для своего зятя. Когда Филипп узнал об этом, его одолели противоречивые чувства. Какой-либо привязанности между братьями не было и в помине, но сам Филипп никогда бы не пошел на такой шаг. Таким образом Маго выступает в роли орудия, которое выполняет самую грязную работу с молчаливого равнодушия собственного зятя.

Не обделил автор вниманием и сюжетную линию отношений Мари де Крессэ и Гуччо Бальони. Семейство де Крессэ по-прежнему против этого брака, но дядя Гуччо, Спинелло Толомеи, помогает скрыть факт беременности Мари, поместив ее в монастырь. Этой парочке предстоит ещё своими действиями изменить ход истории Франции.

Итог: «Негоже лилиям прясть» – отличное продолжение цикла. По уровню накала страстей роман, по моему мнению, опережает предыдущие. Количество хитроумных интриг и политических манипуляций просто зашкаливает.

Впечатления после 10 книг цикла.

Итак, игра.

Да, опять. Но!

Игра, события которой постоянно выплёскиваются за пределы отведенных локаций во внешние миры. Разнообразные миры и локации. Реалистичные. Фантастичные. Магические, технократические (по шкале от «техно-II до «техно-IX»).

Игра со всего одной жизнью, а возрождение в точке привязки не возможно.

Игра, в которой очки силы набираются одним единственным способом — убивая других.

И при этом.

Игра, в которой обязательные турниры по олимпийскому принципу «на выбывание» за сутки вдвое сокращают количество игроков.

Игра, в участники которой попадают изгои десятков разумных рас и видов из разных уголков вселенной.

Игра, длящаяся тысячелетия, правила в которой меняются по прихоти Смеющегося Господина.

И много чего ещё.

У меня получилось немного похоже на рассказ друзьям про службу в армии. Краснознамённый средне-азиатский военный округ.

Читателю порой придётся не легко. Будут многостраничные отступления, описания великих сражений минувших дней, зашкаливающий пафос эпических битв, малоинтересные, зато долгие трансляции с матчей по взрывболу, Автора периодически (прёт, зачеркнуто) будоражит от процесса создания боевых сцен, понятное дело, и иногда приходится пропускать по полглавы. Но ничего страшного, цикл большой. И нам ли, державшим в руках книги Пруста, и Джойса, бояться сложностей.

Все самые лучшие стороны цикла раскрываются не сразу. Но они есть и их много!

К тому же очень симпатичен главный герой. Можно ли сохранить остатки человечности в таких обстоятельствах? Почитаем и об этом.

Для тех, кто предпочитает аудио, скажу, что и мастерство чтеца Сергея Дидока тоже не сразу, но со временем предстаёт во всем великолепии исполнителя — профессионала.

Также, нас ждут:

— стройная грудь наяды:

— аккуратный торопливый почерк Елдара;

— одноглазый слепец.

И всякое такое...

Одним словом, спасибо автору, было интересно!

Мои комплименты циклу — для тех, кто сам играл и кому нравится этот синтетический лит. жанр. Те, кто не, вряд ли примкнут.

PS

«...его противник долго смеялся, растворяясь в жгучей кислоте....» (с) Свадковский

Странно, что нет ни одного отзыва на этот рассказ. «Ива» вещь на мой взгляд одна из центральных в мире Грина; его Большой Шум, Бам-Гран, тот самый что связал холодный зимний Петербург с жаркой и солнечной Гринландией южным танцем фанданго. Он же – южное авторское волшебство, озорное, солнечное виденье, и сотрясение мира в виде волшебной шутки. И «Ива» на мой взгляд одна из лучших вещей у Грина. И чувствуется в ней волшебство сказок Гофмана – его волшебники (Бам-Гран), его трогательные любовные страдальцы, его любопытные втянутые в чудесное действо, что шире и выше их; его искры сказки с волшебным миром сквозь волшебное стекло, сказочными водопадами кладов, разбойников и гномов, лечащих цветы, и с его реализмом, кокаином для юных танцовщиц, отвергнутой чистотой и грустью разбитого сердца. Когда говорят «феерия Александра Грина», то чаще имеют ввиду «Алые паруса», но я теперь только об этом рассказе думаю, как о феерии. Летучая, взвинченная и возвышенная, с прекрасным стилем, напоминающим стремительные мазки изумрудной краски. «Алые паруса» просты и прямолинейны, «Ива» тонка, переменчива, и похожа на песню, в которой к веселью примешана грусть и капля душевной жестокости, как кровь из сердечной мышцы. И сказал бы я, что «Ива» лучшая из вещей в принципе, но только скорая, будто подножка, концовка, на фоне всего этого праздника кажется слишком уж оборванной, и оборванной не к лучшему, а с чувством «не хватает ей чего-то – чего-то важного», пусть даже важного лишь в эмоциональном смысле. Так и я оборву этот отзыв.

По общему впечатлению, «Озарённый солнцем» — роман интересный. Хороший стиль, неплохая интрига. Но, всё-равно, осталось ощущение, что, по крайней мере, для меня, книга не сработала, как должна была.

Как-то странно подано развитие главного героя — Скитальца. Таинственное прошлое, постоянные душевные терзания и нарочито серьёзное произношение истинного имени прямо-таки кричали, что это какой-то жутко важный персонаж из книг основного цикла, которые я пропустил. Я даже, после прочтения, залез на Вики Космера. Оказалось — нет,

И ещё один раздражающий момент (допускаю, что мог что-то пропустить или не так понять) — где-то в тексте упоминалось, что диаметр местной планеты — около двухсот миль. Учитывая это, а также примерное население городов и скорость расходования сердец , по-моему, получается, что все люди этого мира ушли бы на топливо для городов буквально за год. А по сюжету они выживают, по меньшей мере, несколько поколений.

Критики получилось много, но я не жалею. что прочёл эту книгу. Помимо всего прочего, мне нравится, как Сандерсон пытается подвести магию и «научнофантастичность» под единый знаменатель с помощью инвеституры.

Примерно до середины было чувство, что читаю одну из лучших книг в моей жизни, но ближе к концу обилие технических и прочих научных подробностей всё же стало немного утомлять, и я местами терял нить повествования. Тем не менее, если вы (как и я) не большой знаток естественных наук, то не спешите откладывать эту книгу. Не всем же повезло иметь в школе такого учителя как Райланд Грейс :) Я честно старался вчитываться в научные подробности, и даже определённо расширил свой кругозор, но, кажется, что книга только бы выиграла от сокращение «научной» части.

Для меня безусловным плюсом книги стал её оптимизм. Мало того, что люди с людьми смогли объединиться перед лицом общей опасности, так ещё и с инопланетянами нашли общий язык. Да, возможно лет 5 (до нашей «эпохи войн и пандемий») я бы сказал, что этот оптимизм выглядит слишком наивно. Но сегодня, когда всё уже случилось, я могу уже с уверенностью сказать, что этот оптимизм и был наивным – автор слишком сильно верит в науку и человечество, но пускай так оно и будет. Хотя бы в книге.

Визионерский фантастический роман немецкого писателя Альфреда Деблина – колоссальный текст о колоссальных вещах, написанный так, словно слова — это звуки, из которых можно составить долгую, многотактовую, эпическую симфонию. Такое произведение мог написать только немец – сумрачное, монументальное, ритмически четкое, но экспрессивное. Полностью подчиненное стилю эпохи, поскольку опубликовано в 1924 году, в короткий миг передышки между двумя сокрушительными войнами. У текста есть свои ландшафт и рельеф: долгие долины описаний, реки и разливные моря идей, горные пики острых сюжетных поворотов.

Роман повествует о будущем человечества с 21 по 27 столетия в целом и о судьбе евроатлантической цивилизации в частности. Сюжет сквозной, героев много, событий еще больше, а все вместе напоминает хронику развития цивилизации, как если бы ее писал историк из далекого будущего, обладающий отличным драматическим талантом. Роман состоит из нескольких книг-эпизодов, где в хронологическом порядке излагаются события, которые произошли в Европе и мире начиная с 21-го столетия. Протяженность периодов не одинакова – короткие книги перемежаются более длинными, одним эпизоды посвящены какому-либо процессу, другие могут быть связаны с важным героем. Несмотря на кажущуюся поначалу неровность, текст имеет внутреннюю гармонию; просто ритм повествования гораздо сложнее абсолютного большинства других литературных текстов, а ритмика фраз подчинена внутренней логике и отличается от традиционного строения. Так, автор может написать в одном предложении без запятой несколько слов-синонимов, что усиливает их эффект: например, «тянулся длился простирался». В итоге, если приноровиться к материалу, чтение этого непростого романа станет легче и понятнее.

Да, роман сложный на всех уровнях. Планка вхождения в текст высокая, и требует значительного труда. Кажется, что все сделано намеренно: язык тяжеловесный, наполнение тоже. И действительно, роман можно назвать каким угодно, только не развлекательным. Это серьезное откровение-перфоманс, призывающий нас взглянуть в будущее и познакомиться с его авторским видением.

По манере развития сюжета текст напоминает эпики Стэплдона и некоторые фантазии Уэллса, но со значительной примесью реализма и гротеска. С одной стороны, Деблин презентует массу научно-технических открытий, технологий, концепций, решений и показывает далеко идущие от их применения эффекты, превосходящее все мыслимые пределы. С другой, в тексте есть место приземленным вещам, чувствам и желаниям людей. В результате смешения получается довольно пёстрое полотно с множеством мелких деталей, из которых образуются громадные объекты, перетекающие один в другой.

Основная тема – человек и природа, а точнее даже противостояние науки и естественного баланса вещей. В отличие от большинства фантастов, Деблин был техно-пессимист до того, как это стало мэйнстримом: он не видит в научном прогрессе ничего хорошего и наглядно показывает это на примере деяний будущих поколений. Любая затея у людей будущего оборачивается экологическим катастрофами или войнами, которые в конце концов приводят человечество к краху. При этом Деблин не умаляет силу разума, для него активное воздействие людей на окружающий мир в порядке вещей. Однако, подобно вихрю, что сметает все на своем пути, человечество у него несется куда-то, едва осознавая последствия своих поступков и как бы наслаждается своей мощью, а большего и людям не надо. Планы, проекты, миссии – ничего этого нет. Зато есть безумные затеи, непоследовательные, экспрессивные, подчиненные личным страстям. Человечество предстает не как разумная сила, а вид стихии.

Во-вторых, Деблин почти гениально прозревает эволюцию человеческого общества. Особенно сейчас актуально читаются главы о правом повороте западных государств, вырождении демократии в олигархию или диктатуру, радикальном феминизме, перехвате власти у государств корпорациями, громадных потоках мигрантов с Юга, вырождении белого человека, постепенном расслоении социума на туповатое, обеспеченное минимальными потребностями большинство, и циничное, обладающее властью меньшинство, которое состоит из технократической дегуманизированной элиты.

Отсюда третья идейная составляющая романа – царящий в этом мире крайний социал-дарвинизм и то, что сейчас называют либертарианством. Мир «Гор» — это очень жестокий мир, чудовищный серпентарий, где постоянно происходит борьба людей между собой, войны, конфликты классов, здесь нет места жалости и состраданию. Выживает сильнейший, участь слабых предрешена. И по мнению героев, это – правильно, это естественное состояние вещей. Мир — это насилие. Отдельно взятая личность, человек здесь не стоит ничего. Даже представители элиты, выдающиеся ученые, готовы принести себя в жертву ради монументальных затей, с сомнительными выгодами, а низшие классы вообще выступают как безликая биомасса, человеческий планктон, с котором можно и должно (!) делать все, что угодно – уничтожать их города, убивать, угонять в рабство, использовать как расходный материал для жутких экспериментов.

Наконец, важнейшая часть и главное достоинство романа, отмеченное в критике – фантасмагорические картины грядущего мира. Масштабы происходящего поражают. Театром действий является вся Евразия, хотя большая часть и происходит в Европе. Человечество растапливает Гренландию, чтобы найти новое жизненное пространство для себя, создает целые новые моря в Африке, перепахивает Русскую равнину – и все это без прогнозирования последствий, которые обязательно наступают. Более того, человечество принимается с азартом менять само себя, получив новый вид энергии – и все это вообще без рефлексии, с поразительной легкостью. Деблин презентует новый тип человека – некое человекоживотное, сверх-хищник, вылезший из верхних этажей власти, возомнивший себя атлантом и готовый корнать мир по своей прихоти – просто потому что может. Вот уж действительно атланты расправляют плечи, буквально.

Этот роман – тот случай, когда название полностью соответствует содержанию. Тут действительно есть и моря, и горы, и гиганты, причем разница между ними порой исчезает полностью до степени смешения. Гротескное, смелое, местами ошеломительное, местами жуткое, но однозначно незабываемое произведение – роман-фантазия, сумрачная греза германского разума.

Решил почитать о настоящих глубинных американцах — взгляд упал на обложку книги в магазине, а там рекламная цитата «никто не опишет жизнь маленького городка лучше Ричарда Руссо». Кстати, пока читал, почему-то мысленно не раз и не два назвал Эмапйр Фоллз несколько по иному — Гравити Фоллз. Но это так, к книге, конечно, никакого отношения не имеет. :)

Эмпайр Фоллз переживает не лучшие времена, причём уже довольно давно — фабрики, бывшие основой его благополучия, закрылись, ничего тут не происходит, тлен, тоска и безнадёга. Майлзу Роби слегка за сорок, он управляет небольшим кафе — уже не фастфуд, ещё не ресторан. Когда-то он мечтал о большом мире с большими свершениями, но судьба распорядилась иначе и он вернулся в город своего детства и осел там, судя по всему, навсегда. В личной жизни у него всё сильно так себе, да и никогда, по правде говоря, особо хорошо не было, живёт он, в прямом и переносном смысле, на работе, а единственная отрада — дочь-подросток. Перемен он не ждёт, ничего для этого не делает, да и просто-напросто побаивается, но однажды они вдруг, без всякого приглашения, наступят.

Очень тягучий, неспешный и пространный роман — семейная сага. Мы наблюдаем жизнь главного героя и его друзей-знакомых-ровесников, смотрим что там у подрастающего поколения, бросаем взгляд в прошлое, на родителей и их сложные взаимоотношения. Вообще, складывается ощущение, что все жители Эмпайр Фоллз, как и полагается в маленьком городе, так или иначе связаны друг с другом, причём связи эти зачастую странные и болезненные, если не в дне нынешнем, то в прошлом уж точно. Количество скелетов в шкафах преизрядно, даже странно, что в таком замкнутом социуме возможно хранить что-то в секрете. Действие потихоньку разгоняется, болото начинает бурлить, книга к финалу становится практически остросюжетной.

Наполненная достоевщиной, то тут, то там страдающая нарушением причинно-следственных связей книга о загадочной американской душе. Какие-то моменты до конца понять не получается, видимо для этого надо быть жителем такого же провинциального городка в США, но присуждённая Пулитцеровская премия как бы намекает, что роман в общем и целом близок к реальной жизни.

Второй рассказ в сборнике. Чуть больше эмоциональных подробностей об одном переломном дне в жизни Кости — последнем дне драконьего плена. Когда он вынужден был нанести удар (не мог иначе), не рассчитывая выжить. Но выжил. И мучился от густой смеси сожаления, стыда и облегчения. Необычные обстоятельства, сложные чувства.

Говорить больше было бы спойлером (хотя для читавших Когнату в сборнике пока что нет никаких спойлеров — ну, да мало ли).

Чисто эмоционально рассказ понравился чуть больше. Всё-таки здесь показан важный для героя напряженный момент — больше вовлечённости, больше действия, меньше отвлекающих раздражителей.

В общем, вполне на уровне.

Попытка понять, что чувствует бык, которого выпустили на арену, чтобы красиво убить, на радость публике. А если не бык, а человек?

Коррида, с моей точки зрения, довольно мерзкая штука, несмотря даже на то, что тореро так же может пасть на арене, как и его противник. Но чаще всего, конечно, гибнет именно несчастный бык, напуганный и одурманенный. Почувствуйте себя в шкуре такого быка!

И вы считаете гладиаторские бои дикостью?

Мысленный эксперимент под названием «теорема о бесконечных обезьянах» гласит, что стоит обезьяне позволить в случайном порядке и безгранично по времени нажимать на кнопки пишущей машинки, однажды она напечатает любой заранее заданный текст, например одно из произведений Шекспира. Насколько я знаю, теоретическую возможность этого уже опровергли какие-то то ли математики, то ли учёные другой дисциплины, ну а Кен Лю в своей изящной миниатюре пошёл ещё дальше, задавшись простым, в общем-то вопросом: а что если набираемая обезьянами случайная последовательность букв и символов кажется таковой только нам, людям?

Довольно любопытный микрорассказ. Пять потраченных на чтение минут точно не жалко. Как и 7 баллов.

Трогательная и захватывающая драма. Сюжетная линия основана вроде бы на обычной линии триллера с маньяком во главе. Однако, реальной основой повести (или небольшого романа) безусловно является морально-этическая теорема границы между милосердным долгом священника и реалий современной морали.

Автор исследует, собственно, две границы. Одну – упомянутую. Как далеко может зайти священник, связанный католическим целибатом ради спасения не абстрактной, а вполне конкретной человеческой души? Вторая проблема – поиск границы между человеческой эмоциональностью и животной натурой. «Я священник, но я же и мужчина».

По литературным параметрам, у Маккамона, разумеется, всё в порядке. Сюжет вполне классический, без сбоев. Сценизм колоритный и высокий. Персонажи живые и динамичные.

В качестве ехидного замечания. Я далёк от христианства, но мне кажется, что современные католические «профи» учатся справляться с проблемой вожделения ещё на ранних этапах профессиональной подготовки. Иначе, в современном мире им не выстоять.

В целом, произведение понравилось. Прочлось с интересом, и эмпатией.

Рассказ в форме монолога, интересный эксперимент. С помощью такого приёма, тем не менее, автор полностью смог донести до читателя сюжет, конфликт и развязку, несмотря на то, что слышим лишь один единственный голос, голос отложенного возмездия. Талант иной раз бывает без души, но если к нему приложить душу человека, много пережившего, и способного на эмпатию?

Красиво сделано.

Очень плохо, когда ты ещё до начала чтения уже начитался отзывов о том, какая книга прекрасная. Тима Пауэрса я раньше не читал, но в конце 2018 года купил «Врата Анубиса», которую все очень хвалили, и с нетерпением ждал, когда подойдёт очередь на прочтение до этой книги. На Фантлабе средняя оценка сейчас целых 8,06 при 703 оценивших. Это, имхо, очень много, и книга с такой оценкой просто не может не понравится.

Главный герой книги — Брендан Дойль, эксперт в области поэзии 19-го века. Он летит из Штатов в Англию для участия в лекции, посвящённой поэтому-романтику Кольриджу. Совершенно неожиданно оказывается, что приглашение было не совсем обычным, и лекция — это не совсем лекция, а групповое перемещение с помощью магии в 1810-ый год, когда Кольридж выступал в одном заведении. Организатор перемещения вкратце рассказал, как эта магия работает. Дескать, есть временные дыры. Если знать, когда они открываются, можно переместиться в другое время, а через пару часов вернуться назад, если на вас есть специальная приспособа. Дойлю не везёт, т.к. его во время лекции в таверне похищают цыгане, в итоге ему приходится думать, как вернуться назад в своё время. И это старт бесконечной гонки.

Пауэрс в своём романе нагрузил всего, что можно. Тут и хронофантастика, и городское фэнтези, и детектив, и триллер, и исторический роман. И мне кажется, что такой винегрет не пошёл на пользу роману. Героям романа просто некогда передохнуть, им постоянно нужно куда бежать, от кого-то убегать. кого-то догонять, идти, плыть, ползти. Как будто Том и Джерри для взрослых. То кошка догоняет мышку, то наоборот.

Антагонисты в романе зачётные. Мрачный и таинственный доктор Романелли, который хочет узнать секрет Дойля, его помощник злобный клоун, его приспешники (неудавшиеся опытные образцы из лаборатории), цыгане и всякая прочая нечисть. Особенно хорош клоун на ходулях, которому нельзя соприкасаться с землёй. Местами казалось, что роман вот-вот свернёт в сторону хоррора, но этого так и не случилось.

Спустя страниц 100 моё удовольствие от чтения стало портиться. Роман стал слишком однообразным — одна сплошная беготня. При этом мы, читатели, знаем, что Дойля вообще не за что ловить, ибо тот сам не знает, как он очутился в прошлом. Дойлю самому интересно узнать, как это сделать. Но по хорошему это дело провернуть нельзя. То есть сесть за стол переговоров — не вариант. Позапрошлый век же, другие нравы.

А во второй половине книги началась ещё и катавасия с именами. Появилось много совсем необязательных лиц, имена которых трудно запомнить, т.к. они быстро появляются и пропадают. Но самое главное, появился оборотень Джо — Пёсья Морда, который умеет меняться душами. И его тоже почти все хотят поймать. Кто-то с целью устранения и мести, кто-то чтобы обменяться с ним телами и приобрести новую молодость. Оборотень ещё больше путает, потому что ты в конце концов перестаёшь понимать, кто есть кто. То есть сразу предупреждаю, что читать надо супер внимательно. Иначе нить теряется и ты начинаешь путаться.

Никогда бы не подумал, что так скажу, но «Врата Анубиса» развиваются слишком быстро. Обычно я ругаю писателей за то, что они не умеют пересказать придуманный сюжет хотя бы на 500 страниц. Им подавай 900-1000 страниц, а ещё лучше цикл на 5 томов. Пауэрс постарался поступить иначе, но получилось слишком хаотично. Вот тут мне не хватило поступательного развития сюжета. Во «Вратах Анубиса» персонажи скачут как блохи с места на место.

Да, в конце всё красиво сошлось, автор сумел соединить все зацепки в одну полноценную историю. Но это всё же совсем не то, что я ожидал прочитать. Египетская мифология вообще чисто для галочки, пускай вас не обманывает обложка. Мне кажется. уж лучше бы Пауэрс написал что-то в одном жанре, чем хватался за всё подряд.

Если бы не мои завышенные ожидания, я бы, наверное, ограничился семёркой. Но мне кажется, что Пауэрс перемудрил со своей историей. И меня ещё постоянно не покидало ощущение, что вот-вот и начнётся реально интересная история, но нет — всё те же гонки кота и мыши.

Что-то такое себе. 6/10.

Периодически персонажи «Зомбирации» критикуют штампы и шаблоны фэнтези. И выглядит всё это вполне уместно, скажем, герой, устав бегать с винтовкой, возмущается авторами, у которых рыцари бегают в доспехах, с мечом, щитом, копьём, и ни капельки эти рыцари не устают. Даже возникает, как говорится, подозрение, что, помимо собственно сюжета, «Зомбирация» показывает читателям превосходство научной фантастики над фэнтези.

Но вот он — долгожданный финал.

Лёгкий стиль, интересный сюжет, жестокие сцены (а чего ещё ждать от историй про нашествие зомби?), немалая доля сарказма, шутки на злободневные темы. Как итог: местами чувствуется нехватка масштаба действий и/или территории

но в целом, довольно хорошо.

Джо Курц – бывший частный детектив, осужденный на одиннадцать лет, отдавший свой «долг» исправительному учреждению, решает свести счеты со своими старыми и новыми обидчиками, а также заявить о себе в определенных кругах.

Читая трилогию, словил себя на мысли, что романы похожи на киноленты «образца VHS», при просмотре которых возникает желание пересмотреть (семь баллов и выше). Ночь, снегопад, окраина города, подозрительные типы садятся в автомобиль, ну как тут не вспомнить такие картины, как например «Расплата» с М. Гибсоном. Из современных, очень отдаленно можно сравнить с «Джоном Уиком», но в нем очень много пафоса и гламура, поэтому нет.

Как по мне, это не совсем детектив, наверное, ближе к боевику, но умеренному и взвешенному. Обычный персонаж, без болезни супергероя, хотя имеется определенный иммунитет, но в рамках разумного. Курц идет вперед к своим целям, где-то спотыкаясь, а где-то гнет свою линию и прет, как кабан. Все три книги в целом просты, здесь нет философских рассуждений и психологического анализа, но они интересны, круто выстроены и притягательны. Где-то слабее, где-то сильнее, но в целом, приятное время провождение.

Рекомендую.

Впечатления от цикла вышли такие:

Первая книга «Неглубокая могила» — 7 баллов;

Вторая книга «Лютая зима» — 6 баллов;

Третья книга «Круче некуда» — 7 баллов;

Итоговая оценка за трилогию — 7 баллов.

Любопытная идея, попытка объяснить, как художник, причём небесталанный, стал одним из самых жутких диктаторов в мировой истории. Рука Чезаре Борджиа, вот ответ, которая досталась парнишке с Корсике, а теперь вот — австрийскому мальчишке, который мечтает рисовать пейзажи... Странно, что Вечный Жид оказался настолько наивен, что дал маленькому Альфи ручку человека, которому Макиавелли посвящал свой прелюбопытный трактат о власти...

Но, конечно, уж как-то слишком прямолинейно у вас всё.

Одновременно и хороший и плохой рассказ. Повествование забирает крепко, не смотря на то, что различные группировки — аборигены, сектанты, представители «цивилизованного» мира — представлены в несколько утрированном виде. Там есть одновременно и пафос, и гротеск и эксцентричное поведение, свойственное какому-нибудь ироничному или фарсовому произведению, но товарищ Марин серьезен, как танк, выдавая эти образы за то, что следует понимать естественным образом. И надо сказать, в какой-то момент, следуя истории все дальше и глубже, перестаешь замечать всю эту определенною картонность: все-таки автор — хороший рассказчик и может даже слабенький материал подавать с большим апломбом, чем тот того заслуживает. Фактически до самого конца — а рассказ не из самых маленьких — интрига нарастает и хочется знать, во что же все-таки это дело выльется.

Но вот уже после прочтения появляется неприятное литературное послевкусие, ощущение некоторой обманки, которую «проглотил». Во-первых, все фактически разрешается на последней странице рассказа, и задним числом понимаешь, что такой длинный огород не надо было городить ради подобного твиста. Во-вторых, даже если найти смысл в разрешении ситуации, как ее видит Мартин, множество вброшенных им вопросов так и остаются без ответов: их можно было бы лигко не вводить в повествование, но автор зачем-то захотел усложинить историю просто ради самого усложнения, а потом, видимо, сам не решил, что же со всем этим делать. И в-третьих, все-таки как ни относись благожелательно к товарищу Мартину-рассказчику, впоследствии уж слишком смешно вспоминать его изображения поведения определенных людей и инопланетян, похожие на игру кривляющихся комиков, нежели на реалистичные ходы разумных личностей, обоснованные психологизмом и логикой. И это тоже не радует.

Ах, прекрасная задумка, насколько перспективная идея, какое можно было бы написать произведение! Историософская фантастика — фактически новый жанр!

Впрочем, здесь нужно быть более аккуратным. Кровь и Пыль играют в цивилизацию, давя на точки бифуркации в разные периоды истории, меняя тем самым направление движения человечества. Любопытны выделенные точки: слова о падении Карфагена, выстрел в театре Форда, убийство Никиты Хрущева, смерть Чарльза Бэббиджа — простовато, господин Желязны. Если бы Попов и Маркони не собрали радио, оно всё равно бы возникло, если бы не было двух Пунических воин, экспансия Рима всё равно бы захлестнула Карфаген, не было бы Хрущёва — был бы Маленков или Каганович, но проблемы генезиса советского социума никуда бы не исчезли, и XX съезд всё равно бы состоялся. История состоит из тенденций и возможностей их реализации, и конкретных форм воплощения отдельных флюктуаций в ходе исторического движения, и далеко не всегда они совпадают с очевидными, выделенными историками реперными точками. А вот поиграть историческими смыслами, поработать с тонкими процессами экономики, социального, культуры, политики — могла бы получится вещь исключительной глубины, при должной проработке.

Но идея — очень хороша!

Первый том я прочитал почти сразу, как он появился в магазинах. Каждый день перед сном читал по паре страничек и получал удовольствие. Хотя не могу сказать, что первый том был сильно увлекательный. Он всё-таки больше про мирозарождение, мифологию, что-то космическое. Как мифы Древней Греции, только в рамках Варкрафта=) А вот второй том — это уже самые что ни на есть настоящие первые части части компьютерной игры.

Хоть я в первые два Варкрафта не играл, но было очень интересно читать про первые атаки орков на мир людей. В книге просто огромное количество базовых вещей, которые потом стали классикой в третьей части или ВоВ — портал, Гул'дан, Чернорук, Оргрим, Ринн, Андуин, даже Тралл мелькнул. На фоне того, что читаешь, вспоминаешь то, что знаешь о Варкрафт, как о компьютерной игре, и становится немного смешно, во что превратилась идея просто сделать игру, в которой орки сражаются с людьми. Потому что почти ничего этого, что есть в книге, в играх не было=) Историю насыщали по мере популяризации Варкрафта. Пришлось придумывать, как орки оказались в Азероте, почему хотели захватить новый мир и т.д.

Книга невероятно увлекательная, но будет интересна прежде всего тем, кто знаком с компьютерной игрой. Авторы детально расписали пошагово все основные события, которые творились в первых двух частях игры. Всё это сопровождается красочными большими иллюстрациями.

Восторг. 10/10.

Нил Стивенсон в наше время можно назвать редким писателем, который технарь на все 100%. Отец — профессор электротехники, мать — биохимик. Сам Нил хоть и по основному роду деятельности писатель, зарекомендовал себя хорошим программистом, увлекается физикой, математикой, криптографией и лингвистикой. Его «Криптономикон» мне очень понравился, и я поспешил его добавить в любимые авторы, но дальше кривая знакомства пошла почему-то медленно вниз. Смогло ли исправить ситуацию «Семиевие»?

У романа прекрасное начало — взорвалась Луна. Я ни разу не читал и не смотрел ничего такого, что было бы связано со взрывом спутника Земли. Какие могут быть последствия? Нил Стивенсон предположил, что через какое-то время вокруг Земли всё будет заполнено обломками Луны, что приведёт к изменению климата на планете. Фактически человечество будет обречено. Лучшие умы науки предлагают отправить в космос самый высококачественных людей разных рас и вероисповеданий, которые переживут апокалипсис в космосе, а там может быть как-нибудь вернутся.

Роман разделён на 3 части — условно: подготовка, непосредственно апокалипсис и далее события 5000 лет спустя. У многих рецензентов сходится мнение, что первые две части отличные, а третья ломает всё удовольствие от чтения. Во всех трёх частях чувствуется, что Стивенсон — технарь до глубины души. гик. Для него не очень важна психология отношений, раскрытие характеров героев, а вот технические подробности, к примеру, стыковки двух летающих объектов — это милое дело, про это можно написать подробно во всей красе. В одной из рецензий очень правильно подметили, что книга похожа на методичку/инструкцию по использованию сложной техники или на многотомные правила по технике безопасности. Поэтому в первую очередь роман предназначен для людей, интересующихся научными теориями, которым нравится моделировать ситуации в голове. Стивенсон по цепочке развивает идею переселения людей в космос — чем будут озадачены роботы, как люди будут генерировать еду и воду, как будут размножаться, как ремонтировать поломки и т.д. и т.п. То есть по факту это не совсем развлекательное чтиво, за исключением тех случаев, когда читатель — такой же гик, как и автор=) Гик гика поймёт, а вот казуал явно покрутит пальцем у виска=)

Собственно, этот контраст между продвижением сюжета и описанием технических нюансов не совсем положительно влиял на меня. С одной стороны, это действительно интересно и инновационно. Было действительно интересно следить за тем, как люди пытаются спастись хотя в очень маленьком процентном соотношении к общему количеству людей на всей планете. И действительно ли исчезновение Луны так негативно повлияет на жизнь на Земле? Никто же не знает, все лишь строят теории и пытаются предугадать. Именно из-за того, что всё угадать невозможно, выжившие люди встречаются с новыми проблемами. Спойлерить не буду, но ближе ко второй части проблема становится прямо весьма глобальной (и название связано именно с этим). Но вместе с этим само чтение вязкое, местами очень скучное. Кажется, остановись в любом месте, и этого будет достаточно. Ну не умеет Стивенсон раскрывать характеры людей. У него они все безэмоциональные чурбанчики. Никому нет сочувствия, все персонажи — статисты. Ну выжил, ну погиб. Научпоп вышел бы отличным, но как художественная литература — такое себе. если честно.

Я готовился к тому, что в третьей части моё желание читать книгу совсем исчезнет, но там как раз всё было наоборот. То, что большинство нашли абсолютно унылым, мне как раз понравилось. К миру спустя 5000 лет по мнению Стивенсона можно легко придраться. Там действительно много странных объяснений, но почему бы не дать автору думать именно так? Это же его книга, его задумка. Меня лично некоторые моменты удивляли. Да, иногда хотелось сказать — так точно не бывает! Но именно в третьей части я видел фантастику, а не научпоп и инструкцию по управлению ядерным реактором.

Не обошлось без новомодных тенденций однополых отношений. Русская лесбиянка-спортсменка — мощно=) Как и её выбор — чернокожая женщина. Там ещё и геи были, но они погибли, к сожалению.

Больше всего я не люблю, когда потом в конце чтения таких вот специфических книг нужно поставить какую-то конкретную оценку. Если бы я читал только первые 2 части — вялая 6. Некоторые пишут «было очень скучно читать, но идеи хорошие, поэтому 8». А так не могу. Было скучно читать важнее идей, имхо. Но мне действительно было интересно читать третью часть. Она неидеальная, но держала меня в напряжении. Был бы я фанатом-технарём, с пеной у рта доказывающим ту или иную теорию, наверное поставил бы 10 и ещё два года рассказывал друзьям, как там люди выживали в космосе в инкубаторах. А так всё же 6,5/10. Да, хорошие идеи, согласен. Но нудновато, не фанат методичек.

Вот так дворцовые интриги!

В книге, казалось в совсем небольшом однотомнике, целая история. Здесь есть место и дворцовым интригам, и семейным тайнам, и боям, и типичным проблемам, и, конечно, борьбе.

Несмотря на большое количество героев, в них есть разные изюминки. Ещё бы, ведь героями являются абсолютно разные существа: некромант, убийца, герцог… Каждый сыграет свою роль и каждый вызовет эмоции.

Великолепно продуманный автором мир буквально поглощает читателя, заставляет не откладывать книгу, а скорее прочитать до конца! Мрачность, местами безнадежность, интриги вам вскружат голову. Кто из нас не любит, когда книга вызывает разные эмоции? Имеется и безумно-страстная яркая линия у одного из героев — у Седрика. Совсем неожиданно, но приятно, что среди серости нашлось место и страсти. В конце концов, все чувствуют.

Касаясь темы «родитель-ребёнок» хочется отметить, что это всегда сложно. Невольно перекладываешь модель поведения на себя и начинаешь задумываться об отношениях со своим ребенком/родителем. Понятно, что у каждого из нас есть триггеры и проблемы. Но всегда ли грубое отношение оправдано?

Вообще, в книге много важных тем, которые автор затрагивает. Помимо всего прочего будут ещё и совсем чёрные моменты. Будут моменты, от которых мурашки по коже. И моменты, где возникнет непонимание происходящего.

«Сумерки Баригора» — это насыщенное приключениями, поворотами и неожиданностями фэнтези. Есть главы, которые переносят нас от одних героев к другим. И это здорово, потому что так смотришь разными взглядами. Узнаешь каждого. И, конечно, появляются свои любимчики) Сюжет достаточно сложен, но погружаясь в него уже невозможно оторваться!

Самое короткое описание палеоконтакта, никаких Чёрных монолитов, поселенцев с Фаэтона, строителей пирамид с Сириуса. Просто экспедиция высадилась, посмотрела на туповатую обезьяну с камнем, покормила её, и улетела себе дальше. А обезьяна взяла, и смястрячила первый в истории каменный топор... Мог бы он сделать это без «луны с неба»? Да мог бы, конечно, но нужен был толчок, что и произошло. В конечном счёте, австралийские аборигены же почти не пользовались луками целыми тысячелетиями, хотя они ничуть не глупее других.

Зарисовка, но любопытная.

В «Галицко-Волынской летописи» есть фрагмент, посвящённый отцу широко известного хана Кончака, Отроку, который скрывался на Карпатах от гнева Владимира Мономаха, и ничто не могло заставит его вернуться на родину... кроме запаха зелья Евшан, сделанного из степной полыни.

Человек всегда должен помнить, кто он такой, и откуда вышел, должен чувствовать свои корни. Можно по разному относится к своему прошлому, можно отказаться от своего народа, стать другим — всё это личный выбор каждого. Но помнить, помнить нужно. А как быть людям, которые живут вдалеке от родного мира, и поколение за поколением теряют чувство родины? И ведь неизбежно, что старого робота, призывающего помнить о былом, всё равно перестанут слушать, и его проповеди станут всего лишь сказкой. Забвение неизбежно.

Когда краски оживают

21.01.2025. Девушка с жемчужной сережкой. Трейси Шевалье. 1999 год.

В небольшом городке Делфт XVII века юная служанка неожиданно оказывается вовлечённой в мир искусства, который раньше был ей недоступен. Её жизнь меняется, когда она становится моделью для знаменитого художника. Но за светом картин кроются тени: ревность, тайны, социальное неравенство. Каждое её решение становится шагом по тонкой грани между долгом и личной свободой. Но сможет ли она сохранить себя, оставаясь частью чужого мира?

Эта история — словно шаг в прошлое, в Делфт XVII века, где свет и тень не только играют на картинах, но и проникают в жизнь героев. Трейси Шевалье рассказывает не просто о создании великого произведения искусства, но и о том, как оно меняет жизнь обычной девушки. Здесь живёт тонкий баланс: между миром искусства и повседневной рутиной, между мечтой и реальностью, между свободой и её иллюзией.

Книга напоминает картину, которая постепенно оживает под кистью мастера: каждое действие, каждая мысль Греты словно добавляет новый штрих, создавая сложный и многослойный образ её жизни. Искусство здесь — это пульс всей истории, что движет героями, связывает их и расшатывает устои их привычной жизни. Грета, обычная служанка, с её тишиной и наблюдательностью, становится частью мира, который ей одновременно чужд и манящ.

Но Шевалье не даёт своей героине лёгкого пути. Грета оказывается в ловушке: она разрывается между миром богатых, где искусство — способ самоутверждения, и миром бедных, где это роскошь. Каждая её жертва ради картины, будь то проколотые уши или разрыв с близкими, — это шаг к тому, чтобы понять, кто она.

Книга напоминает картину, которая постепенно оживает под кистью мастера: каждое действие, каждая мысль Греты словно добавляет новый штрих, создавая сложный и многослойный образ её жизни. Искусство здесь — это пульс всей истории, что движет героями, связывает их и расшатывает устои их привычной жизни. Грета, обычная служанка, с её тишиной и наблюдательностью, становится частью мира, который ей одновременно чужд и манящ.

Но Шевалье не даёт своей героине лёгкого пути. Грета оказывается в ловушке: она разрывается между миром богатых, где искусство — способ самоутверждения, и миром бедных, где это роскошь. Каждая её жертва ради картины, будь то проколотые уши или разрыв с близкими, — это шаг к тому, чтобы понять, кто она.

Грета — это душа книги. Её рост от робкой девочки до женщины, которая понимает свою ценность, впечатляет. Её поиск себя — это тихий, но глубокий конфликт. Она находит силу в мелочах: в том, как ложится свет, в оттенках красок, в её собственной тени на фоне мира.

Вермер, напротив, остаётся загадкой. Его одержимость искусством делает его одновременно вдохновляющим и пугающим. Он словно вечно за ширмой, недоступный, сосредоточенный только на своём холсте. А Катарина? Её ревность, её страх потерять контроль над своей жизнью делают её слишком человечной, чтобы просто ненавидеть. И даже Корнелия, маленькая проказница, добавляет свою ноту в мелодию книги: детская жестокость и хитрость оживляют сцены повседневной жизни.

Но при всей своей красоте, книга иногда кажется излишне медленной. Детали, хотя и создают атмосферу, иногда утомляют. Некоторые моменты повторяются, а второстепенные герои, такие как Питер, остаются только набросками, не получая глубины, которая сделала бы их живыми.

«Девушка с жемчужиной» — это история о том, как искусство может менять судьбы, о тонкой грани между внешним блеском и внутренним поиском. Хотя ей не хватает динамики, иногда она слишком долго задерживается на мелочах, но при этом показывает, как в обыденности рождается красота. 7/10

Выхода этой книги я дожидался с большим нетерпением. Поступление в продажу постоянно откладывалось, и я уже привык каждое утро заходить на «Озон» с поисковым запросом «ландау мировые океаны» и грустно созерцать услужливо подсовываемые мне в ответ тысячи наименований разнообразного хлама. Когда же книга наконец была куплена и получена, я проглотил ее меньше чем за два вечера.

Почему я так ждал выхода «Мировых океанов»? Как ни парадоксально, потому, что не слишком жалую современную фантастику. За последние годы я прочитал немало новинок, но лишь две-три из них пришлись мне по вкусу. А «Мировые океаны», как я понял из анонсов и ознакомительного фрагмента, – это редкая ныне вещь, выдержанная в духе старых времен, напоминающая «Космическую одиссею» и «Свидание с Рамой» Артура Кларка. И это оказалось правдой: всё в ней – ну, или почти всё – совсем не так, как обычно пишут сейчас.

Во-первых, сам подход к понятию «твердой» фантастики. Сейчас этот поджанр живет по правилу: чем заумнее и непонятнее написано, тем лучше. Фантасты словно бы соревнуются в умении заполнять текст до отказа странными словами и туманными намеками на какие-то факты, бо́льшую часть которых авторы придумывают сами, а еще часть берут из профессиональной литературы, и составлять предложения и абзацы так, чтобы читать их было как можно труднее. Примеры? Уоттс, Дукай… да мало ли таких? А вот найти нормальную «твердую» фантастику, которая не увлекала бы нас в мрачные глубины ксенопсихологии, постапокалипсиса или технологической сингулярности, – нынче задача непростая. «Мировые океаны» – как раз из таких немногочисленных книг. Речь в ней идет о полете к Сатурну – без киборгов, человеческих сознаний в компьютере, вампиров и квантовых неопределенностей. Все очень просто: берем существующие в реальности космический корабль и ракету, слегка их дорабатываем – и отправляемся на окраины Солнечной системы. Ландау подробно описывает и сам полет, и подготовку к нему – не упивается своим интеллектуальным превосходством над читателем, как многие современные авторы, а, наоборот, делает все, чтобы подтянуть его к своему уровню понимания задачи. Так что книга изобилует чисто научно-популярными вставками – но и они выделены другим шрифтом, а в начале дается пояснение: кому скучно читать такое или кто это уже знает, можете смело пропускать, для того и выделено, на понимание сюжета это никак не повлияет.

Во-вторых, сам настрой, с которым написана книга. Ведущие «твердые» фантасты современности не устают заваливать нас сочинениями о том, как все плохо, почему все плохо и почему все дальше будет только хуже. Ну, а Ландау пишет так, как писали лучшие представители «золотой» эпохи: если все плохо, давайте не будем хныкать, а сделаем хоть что-нибудь, чтобы стало лучше. При этом он обходится без всякой слащавости и шапкозакидательского оптимизма: экспедиция показана как тяжелый труд со всеми своими неприглядными подробностями, а на Землю вернутся не все. Но всё же одно дело – отправить в космос огромный корабль странной формы и устройства с экипажем из умственно неполноценных индивидов во главе с вампиром, чтобы на краю Солнечной системы повстречаться не пойми с чем, и совсем другое – нормальная научная экспедиция туда же, оснащенная техникой, лишь немного улучшенной по сравнению с реальностью, и с четко поставленной целью: выудить хотя бы пару микробов из подледного океана Энцелада. И, если это удастся, если полет «Шеклтона» к Сатурну закончится успешно, это даст и другим людям силы и смелость через полвека после полета «Аполлона-17» вновь выйти за пределы низкой околоземной орбиты.

В-третьих, действующие лица. С одной стороны, они весьма схематичны и вторичны по сравнению с технической и научной составляющей книги – но таков, очевидно, был авторский замысел, а может быть, просто сказывается отсутствие опыта создания убедительных персонажей (человек, скрывающийся за псевдонимом Дж. П. Ландау, – не профессиональный писатель, а ученый). С другой стороны, это совершенно нормальные люди, а не модные нынче ходячие скопища всевозможных комплексов и психологических травм. У участников экспедиции, конечно, присутствуют свои угрызения совести, сомнения в себе, переживания тяжелых потерь – но все это не подавляет собой в повествовании остальное, а подается с точки зрения практической психологии длительных космических полетов. Совсем без уступок в сторону нынешних тошнотворных литературных тенденций, к сожалению, не обошлось – однако чувствуется, что это именно уступки, поданные в паре-тройке мест, лишь бы отвязались критики. Во всяком случае, состав экипажа «Шеклтона»: американец, русский, китаец, турок, кореянка – был подобран явно не ради «квот», это просто нормальный интернациональный экипаж, как оно в реальности и бывает.

В-четвертых, острая критика существующего положения дел в пилотируемой космонавтике. Автор не упускает случая пнуть и заживо гниющий «Роскосмос», деградировавший до роли извозчика на маршруте Земля – МКС, и саму дряхлую МКС, основной смысл существования которой сводится к поддержанию собственной исправности, и бюрократов и перестраховщиков из НАСА – в общем, всю современную государственную космонавтику. Он убежден, что освоение космоса – отныне дело частных компаний и инициатив, и вполне убедительно это доказывает. Впрочем, в этом его альтернативное будущее не слишком расходится с реальностью.

Альтернативное будущее? Ну да, так оно и есть. Ландау закончил свою книгу в 2019 году, и через шесть лет, когда я эту книгу читаю, ее действие фактически происходит уже в альтернативной истории: в действительности «Старшип» не совершил посадку на Марсе в 2022 году, а лишь совершает первые «прыжки» на орбиту; «Роскосмос» не участвует в международных космических программах, кроме разве что МКС, да и то регулярно делает хвастливые заявления о том, что вскоре запустит собственную станцию, а МКС ему не нужна. (Между прочим, в книге «Роскосмос» оказывается способным создать что-то полезное и реально действующее в течение нескольких месяцев – пожалуй, среди это самое большое фантастическое допущение во всей книге.) Кстати, о «русской составляющей» вообще – тут Ландау не тягаться с Кларком: тот не допускал почти никакой «развесистой клюквы». Здесь же душераздирающие подробности полета Комарова на «Союзе-1» наполовину выдуманы, а наполовину поданы крайне тенденциозно – жирный минус общему впечатлению.

О других недостатках. Художественными достоинствами книга не отличается, о спокойном стиле и умеренном английском юморе Кларка можно сразу забыть. Текст неуклюж и отрывист – он кажется наспех слепленным из отдельных кусков, связки между которыми автор не везде позаботился вписать. Далеко не идеален и перевод, особенно в части терминологии: например, у грузового судна вместо гребных винтов появляются «пропеллеры» (стр. 53), а расчетом траектории полета занимаются «менеджеры» (стр. 227). Фамилия Jong (по-корейски 종), которую следует передавать по-русски как Чон, почему-то превратилась в Чен. Встречаются ошибки – и орфографические (к примеру, «двухярусный» – это слово повторяется не раз), и пунктуационные. Так что, с одной стороны, я благодарен издательству «Эксплорер Букс», с другой – его небольшому коллективу еще есть куда расти в плане качества работы.

Если коротко подытожить, что же такое «Мировые океаны», то я бы сказал, что это фантастика «ближнего прицела» на новый лад. В середине прошлого века этот поджанр базировался на описаниях крупных изобретений или открытий и последствиях их применения в тогдашних реалиях, в условиях тогдашнего образа мышления: мы рождены, чтоб сказку сделать былью. А теперь всё ровно наоборот, Ландау почти целиком строит свою историю на том, что уже изобретено и изготовлено: ракете, космическом корабле, компактном атомном реакторе, – но придает им совершенно иные, прорывные функции. «Ближний прицел» XXI века таков: фантастические допущения – не в науке и технике, а в головах у людей. У нас уже есть многое из того, о чем мечтали фантасты прошлых десятилетий, и есть многое такое, о чем они вообще не мечтали, – но нет отваги это использовать так, как могли бы это сделать люди двадцатого века. Дай своему персонажу такую отвагу – вот тебе и готовый фантастический сюжет. Хм, скажи кто-нибудь тому же Кларку в шестидесятые годы, что в 2025 году полет к Сатурну, подобный описанному в «Космической одиссее – 2001», будет по-прежнему считаться фантастикой, – он не поверил бы…

Залихватская песня – ром и южное море. Прощание с берегом, но прощание без грусти, так как в море тут есть своя опасная радость. Ощущается как действительная песня веселых моряков и авантюристов солёной волны.

Печальная история об утрате собственной личности в результате деменции — этакая вторая часть романа «Цветы для Элжернона».

В начале книги мы видим Элис как блестящего лектора и преподавателя, посещающего научные конференции по всему миру и в полной мере наслаждающегося собственным умом и эрудированностью... И тем более печально потом наблюдать те метаморфозы, которые с ней происходят.

В первой части романа героиня еще пытается по мере возможности взять процесс в свои руки, как-то анализировать происходящие внутри нее изменения и пытаться ими если не управлять, то хотя бы прогнозировать, но, к сожалению, с какого-то момента метаморфозы становятся абсолютно неуправляемыми. Постепенно болезнь отнимает у героини все: и работу, и возможность реализовывать себя и гордиться собой, и возможность вообще хоть в чем-то участвовать, а затем и вовсе любые осознанные домашние занятия.

Финал этой истории предсказуем, но тем не менее пару раз казалось, что возможно в жизни Элис наметится какой-то сказочный поворот — к примеру, на горизонте появится какое-то чудодейственное лекарство, либо незапланированно встретится гениальный доктор либо еще по каким-то причинам развитие болезни замедлится, а то и разовьется вспять.

В какой-то степени эта книга — еще и гимн и Гарвардскому университету, в котором училась и преподавала автор книги, и академической науке в целом. Возможно, один из самых трогательных моментов— эпизод, когда муж отводит уже мало что понимающую Элис на т. н. «Актовый день» (выпускной) в Гарварде. И Элис испытывает почти что катарсис, глядя на всех этих воодушевленных молодых людей и смутно вспоминая о начале собственного пути в науке.

Здесь, конечно, еще очень важно взаимодействие героини со своей семьей. Семья продолжает выполнять заложенные в ней функции по саморазвитию и одновременно стремится быть рядом с Элис. И благодаря этому книга не кажется слишком мрачной.

...А вот с художественной и со стилистической точки точки зрения роман, конечно, воображение отнюдь не поражает. Он больше похож похож на некие дневниковые записки — приведены беседы со врачом, сцены с мужем и с детьми, размышления о своем состоянии и наблюдения за собой — вот практически и все, из чего состоит эта книга. Антуражем служит квартира, столик ресторана или университетский кабинет с редким вкраплениями пейзажей.

Очень важное произведение для всего цикла о Гринландии (цикла тут, кстати, не выделенного), узел связывающий несколько героев и событий – капитан Дюк, Эстамп, да и об этом деле, кажется, говорили герои в «Золотой цепи», но так и не рассказали, что же случилось с капитанами, как избавились они от капера.

  У рассказа есть и ещё одна интересная особенность. До последней страницы, казалось, что он будет не закончен, что сам по себе он большое начало какой-то большой истории – так многое в нем завязывается с сюжетной точки зрения, что кажется, невозможно закончить его на той половине странице, что осталась в момент, когда эта мысль начала меня мучить. Но он закончен. Он закончен не поворотом сюжета или его точкой. Он закончен деталью, последним и неожиданным кусочком пазла, который делает историю цельной в своём смысле. А заодно и дает фигуре счастливчика Битт-Боя трагичную ноту, высвечивающею по иному его рельеф – и трагичный оттенок всей авторской романтики, если воспринимать героя как образ, её квинтэссенцию.

Часть вторая не лучше и не хуже части первой. Много учебников, лекций и заданий. Много суеты и беготни между учёбой, столовой и божественными обязанностями. Мельтешение рас, богов, душ и тел. Примитивный язык.

Героиня приятная, романтики ноль. Подросткам может понравиться.

То, что короли такие медленные, проблема не их, а мира, который меняется слишком быстро. Они-то тут причём, они такие родились...

Снова рассказ-шутка, но на него можно поглядеть с разных ракурсов. С одной стороны, пока Вселенная идёт своим путём, и ворочает своими огромными шарнирами, теплокровные бабочки-однодневки умудряются появиться, развиться и уничтожить сами себя, звёзды даже не успевают понять, что они существовали.

Но для разных живых существ время течёт неодинаково, для воробьёв мы — огромные, неповоротливые тихоходы, для деревьев — мелькающие у их ствола мошки. Такими мы уж рождаемся, и Вселенная не обязана спрашивать у нас, успеваем мы ответить на её вызовы, или нет. Всё идёт как идёт в этом равнодушном мире, мы же — флюктуация в её бесконечном пространстве.

Кстати, не о нас ли эта история? Быть может, замедленные короли -это реликты цивилизации динозавров, и их дворец располагается где-то под наслоениями Тихого Океана? Оригинальная версия происхождения человечества!

Нуууу, так себе.

«Морю снится, будто оно небо» — началось нормально и даже интересно, середина тоже интригующая. Есть ощущение потустороннего и чего-то мерзкого, хочется узнать что же такого там происходит, что все это значит?

Ммм...

Ничего не значит. Конец перечеркивает все положительные впечатления и полностью аннигилирует положительное отношение к тексту.

«Пробило сердце горю час» — это вообще к хоррору никаким боком. Описаны будни негролюба, — как он колесил по Америке и записывал концерты местных негритянских укупников. Причем все это подано в виде дневника пациента, где еще и он сам себя цензурировал и вместо ниггер писал н*** (в 30-ые годы, ага), а на всех встречал с неграми там чуть ли не в обморок падал когда кто-то говорил «ниггер» или когда даже сами негры между собой так обращались друг к другу. Вся повесть пропитана современной повесткой до упора, аж тошнит. Еще там есть напарница второго гг, которая прям прямым текстом говорит ему и читателю, что ТЫ БЕЛЫЙ РАСИСТ, ТЫ ШОВИНИСТ, СЛЫШ, ДАВАЙ КАЙСЯ! А вся работа первого гг названа потаканием белым расистам, типа он это все делал явно или не явно, чтобы потом беляши в консерваториях слушали песни черных и смеялись над ними, как над недоразвитыми. Кстати, речь там идет о музыке вроде «хоп, мусорок, не шей мне срок» и прочих народных шедеврах негритянской культуры. Проклятые белые расисты!!!!!!

Ну ладно, думаю, вы поняли. Что касается всего остального, то повесть очень скучная и на 90% состоит из: 1. Белый приехал к черным и записывает на плеер лайв-исполнение «Девочка-пай». 2. Они пьют водку. 3. У гг пробелы в памяти (местный мистический элемент) и он едет к следующим черным. 4. Повторить 10 раз.

Конец тут не такой паршивый, как в первой повести, так что не все так плохо.

Но все равно общий вывод — читать ли данный сборник или нет? Скорее нет.

Сначала я даже досадовал, что взялся читать эту полузабытую книгу своего детства. Казалось, взрослое восприятие слишком жёстко обходиться с текстом, рассчитанным на ребёнка, но на деле всё ещё сложнее.

Как выяснилось из истории написания романа, «Робинзон» вовсе не был детской книгой. Дефо пытался создать морализаторское произведение нового типа, используя приключение как базу. Приём оказался удачным. Ещё бы! Работорговец претерпевает разные перипетии и становится совершенно новым человеком. И книга прожила долгую жизнь, благополучно дойдя до современности. Но то, что казалось в детстве таинственным и правдивым, стало сейчас карикатурно-забавным.

После первых же глав, описывающих житьё-бытьё Робинзона на острове, стало понятно — ни с каким Селькирком автор не разговаривал, от дома дальше рынка не бывал, и в целом мало что знает о живой природе. История о несчастном обитателе безлюдного острова целиком написана из головы.

Я считаю, Дефо совершенно умозрительно создавал свой нравоучительный роман, взяв за основу историю нравственного перевоспитания авантюриста целительными силами одиночества. Т.е. попросту сделал из своего персонажа монаха-отшельника. Все практические дела и трудности, все удары стихии, вся таинственность далёких морей — всё автором выдумано на ровном месте с целью подменить приевшийся антураж монастырской кельи более свежим для глаза читателя необитаемым островом. Только этим можно объяснить безалаберное поведение и несуразные поступки несчастного героя книги.

Но потом я неожиданно осознал, что неверно воспринимаю книгу в историческом контексте. Передо мной не приключенческая литература, сродни романам Жюля Верна или Майна Рида. Это чистая фантастика по типу «Гаргантюа и Пантагрюэля». Не надо обманываться почтенным возрастом и нарочитым «правдоподобием» «Робинзона Крузо» — книга лишь в общих чертах связана с реальными событиями, географией, приёмами выживания. Роман под завязку наполнен такими странностями, которые бы даже тогда не простил себе ни один путешественник, если бы взялся описывать свои похождения.

Но не будем забывать, что Дефо писал не ради желания впечатлить читателя приключениями — ему нужна была только сама сюжетная схема, позволяющая провести героя через страдания и сомнения. Не более. Другое дело, что читатели наивно восприняли книгу как эталон робинзонады. Такой она и вошла в века.

В наше время, в свете всех своих очевидных нелепостей, история Робинзона Крузо приобретает уже комедийные черты, отчасти утрачивая нравственный или социальный аспект. Поэтому эволюция поджанровой принадлежности романа выглядит естественно: от классического морализаторского романа «Робинзон» быстро (мгновенно!) съехал в область приключенческой литературы, а оттуда уже в XIX веке перебрался в раздел детской книги. Думаю, нужно переносить его ещё дальше — в компанию сказок, небылиц и исторических анекдотов. Ибо родные братья Робинзона не кто иные, как барон Мюнхаузен и Тартатен из Тараскона!

Сложно сказать, чем руководился Дефо, описывая поступки своего героя, но невозможно без недоумения, а порой и без хохота читать...

...как Робинзон перетаскав с погибшего корабля всю мало-мальски полезную утварь (вплоть до отдельных досок и гвоздей) забыл заглянуть в камбуз и взять посуду. Поэтому обходился без кухонных приборов (а заодно без каш и супов) около 5 лет. Мысль о выплавке кастрюли и тарелок из имеющихся медных предметов в голову автора не пришла. Нужда не смогла подстегнуть не только трудовые навыки, но и воображение автора/героя — что мешало варить еду хотя бы в бронзовой рынде, которую Крузо прихватил с разбитого судна?

...как Робинзон не мог наточить топор, поскольку точильный круг, который у него был, не вращался — не был закреплён на станке. Островитянину потребовались месяцы усилий, чтобы соорудить точильный станок, крутящийся от ножного привода. Наточить топор, элементарно водя им по неподвижному точильному кругу, видимо, запрещал какой-то злой дух.

...как Робинзон 28 лет прожил в палатке (сооружена в первую неделю после крушения) обнесённой частоколом (построен с невероятными усилиями за несколько месяцев каторжного труда). Причём проходов в заборе не предусматривалось (для пущей безопасности), поэтому герой 28 лет перелазил и переносил грузы через заграждение по приставной лестнице. С учётом того, что никакой прямой опасности Робинзону не грозило почти 30 лет, а при возникновении таковой частокол невозможно было оборонять в одиночку (нападающие просто-напросто могли сделать свою лестницу или поджечь деревянные колья), возникает сомнение в психическом здоровье персонажа. Особенно меня возмутило нежелание выстроить вместо палатки и частокола удобный дом. Тридцать лет в палатке — это, безусловно, сильно.

...как Робинзон не мог сделать посуду из глины, пытаясь обжигать её на солнце (такая посуда не держала воду и была непрочной). Лишь случайно он «открывает» обжиг на огне. Неужели герой, разменяв два десятка годков, никогда не видел, как в Англии работает горшечник и не знал, о том, как обжигают посуду? Дополнительно забавляют страдания персонажа, испытанные от отсутствия стола и стульев — мол, неудобно есть, отдыхать и писАть. Робинзон, я открою тебе тайну, — на первых порах стол можно заменить сундуком (ты же спас с корабля несколько штук!), а сидеть вполне возможно на любом пне или чурке. А то и прямо на земле! Вообще, примитивный стол сооружается из небольших брёвнышек на раз-два при полном отсутствии плотницких навыков. С этим делом справляются даже дети, играя в войну и строя штаб-блиндаж.

...как Робинзон, имея много свободного времени и постоянно занимаясь охотой, лишь на 15 год после кораблекрушения добрался до другого берега острова (где внезапно обнаружил следы людоедов), который можно было обозреть с вершины небольшой горки. Неужели простое человеческое любопытство и скука не привели его сюда раньше?

...как Робинзон, построив небольшую лодку, не смог обогнуть остров. Ему помешала гряда подводных скал, протянувшаяся далеко в море рядом с берегом и сильное течение, едва не унёсшее незадачливого островитянина в морскую даль. Возвратившись к острову, наш герой бросил лодку навсегда (так и сгнила на берегу) и несколько лет жутко страдал от неудачи. Всё-таки, мне кажется, Крузо немного повредился в уме — почему нельзя было обогнуть остров с другой стороны? Он же круглый!

... как Робинзон смастерил себе зонтик и везде ходил с мушкетом и пилой. Во-первых, он уже пошил широкополую шляпу, способную защитить голову от солнца. Зачем ещё тяжёлый складной зонт? Во-вторых, вес мушкета или фитильного ружья в то время мог запросто достигать 10 и более кг. Не слишком ли тяжело всегда таскать его с собой вместе с зонтом? И, наконец, зачем было одновременно привешивать к поясу топор и пилу? Что такого можно сделать пилой, чего нельзя быстро сделать топором, не говоря уж о том, как неудобно таскать с собой острое полотно? Остров не слишком велик, чтобы так уж накладно было при необходимости сходить за пилой. И зачем нацеплять на себя столько лишних вещей? Я даже подозреваю, что людоеды давным-давно обнаружили непонятное существо с мушкетом и зонтиком, громыхающее какими-то железками, но не стали трогать, приняв за демона или душевнобольного.

...как Робинзон не мог выкопать яму — у него не было заступа. Это объяснение можно было бы принять, но я однажды в детстве собственноручно при помощи острой палки за выходные выкопал на стройке здоровую яму, замаскировав её ветками и листьями. Между прочим, подражая тебе, Робинзон! В понедельник туда задней осью провалился самосвал, который вытягивали трактором. Скажи мне, островитянин, что тебе мешало — отсутствие свободного времени или недостаток заострённых палок?

...как Робинзон делал доски, состругивая бревно с боков. Это провал, Робинзон! Неужели мысль распилить бревно продольно не пришла к тебе в голову за 28 лет? Признайся уже, что ни на каком острове ты не был и никогда не брал в руки плотницкого инструмента!

Книга Дефо буквально напичкана разнообразными глупостями и несуразицами! От риса, растущего на полях, словно пшеница, до людоедов, которые способны питаться только человеческим мясом. Это приключенческий анекдот, поданный с самым серьёзным видом.

Тем не менее, списывать «Робинзона» на берег не нужно. Роман несёт такой мощный заряд экзотики, такую простодушную жажду приключений, что способен сломить любые доводы разума и перескочить через частокол фактов. Кроме того, книга отчасти не утратила своего нравственного заряда – мы, как и во времена Дефо, ужасаемся дикости туземцев, переживаем страхи героя, негодуем, видя разнузданное поведение пиратов, и радуемся проявленному милосердию. Старый Робин Крузо, балансируя между образом отважного первопроходца и шута-выдумщика, всё-таки не превращается в комедийный персонаж, сохраняя благообразные черты бывалого путешественника. А это дорогого стоит! Именно такой типаж нужен детям для подражания в противовес какому-нибудь жестокому Фернандо Кортесу.

История Дефо нуждается в некоторой переоценке, в деликатной подаче. Не стоит совсем уж над ней потешаться – автор действовал из лучших побуждений. Пусть это фантастический роман-выдумка, вполне сравнимый со «Страной Багровых Туч» Стругацких, но роман совершенно правильный и весьма полезный в педагогике.

Я вырос на твоих уроках, Робинзон! Но я их не забыл. И оттого, став взрослым, могу посмеяться не над тобой, а вместе с тобой.

Повесть Михаила Савеличева посвящена поэме Евгения Евтушенко «Братская ГЭС» и сама является отчасти поэмой.

В определенном смысле она рассказывает об обстоятельствах создания поэмы Евтушенко, или вернее о том, какими могли бы быть эти обстоятельства, если бы поэма Евтушенко была бы не прекраснодушной, идеологизированной фальшью, а чистой правдой — или даже «не всей правдой». Тут Савеличев следует появившейся уже в конце 1980-х годов в отечественной литературе традиции изобретать мистическое измерение у реалий советской эпохи и особенно у создававшихся советской идеологией и пропагандой фантомов. В этом пункте Савеличев принимает эстафету у постмодернистской литературы 90-х. Мистика здесь возникает в частности от того, что метафора опьянения (идеей, мечтой, идеологемой) — понимается буквально и даже воплощается в образе особой водки, водки светящийся, наполненной вольтами вместо градусов.

Повесть Савеличева — игра воплотившихся, натуралистично прочитанных метафор.

В определенном смысле «Я, Братская ГЭС» – это соцарт.

А еще повесть Михаила Савеличева похожа на ожившие лекции Д.Л.Быкова, тем более что и у Быкова есть отдельная лекция, посвященная поэме «Братская ГЭС», и тем более, что Савеличев в своем тексте сводит поэму Евтушенко и с «Прощанием с Матерой» Валентина Распутина, и со сказанием о Китеже, и с (фиктивными) трудами Эвальда Ильенкова, и с ситуацией ХХ съезда.

Тема повести — дух шестидесятнической культуры, но дух, сепарированный и очищенный до чистоты мистицизма. В Интернете уж прошла небольшая дискуссия о том, является ли «Я, Братская ГЭС» политическим высказыванием, но, на мой взгляд, это нечто большее, чем политическое высказывание. Это высказывание о культуре, включающей политику как свою подсистему. Это приношение эпохе шестидесятничества, вернее долетевшим до нашего времени мифам о шестидесятых.

Ранее, в отзыве о романе Михаила Савеличева «Крик родившихся завтра» я писал, что этому тексту свойственны важнейшие приметы литературы экспрессионизма, среди которых — спутанное и галлюцинаторное сознание персонажей, мистическое измерение натуралистических подробностей, сочетание реализма с символизмом и главное — тема выходящих из-под человеческого контроля сил и энергий в основе сюжета. Все эти приметы в полной мере свойственны и повести «Я, Братская ГЭС», и особенно последняя, — тем электричества действительно пронизывает весь сюжет повести. Ее бы можно было бы назвать «Любовь к электричеству» — так называлась книга о Красине, написанная Василием Аксеновым — писателем-шестидесятником, также упомянутым в повести Савеличева.

Электричество – душа станции, электричество как божья благодать делает своим орудием и медиумом того, кто сидит за пультом станции, из электричества делают пьянящую в хорошем смысле слова водку, электричество преобразует всех, кто приближается к станции, в сошедших с советских плакатов ангелов во плоти, а ее нехватка превращает их немедленно в пьяниц и хулиганов — но тоже сошедших с советских карикатур. Электричество используется для оживления великих предков (ассоциация — учение Николая Федорова). К слову, Леонид Красин, герой «Любви к электричеству», хотел сохранить тело Ленина «электрическим способом», то есть с помощью холодильника, персонажи Савеличева приходят к задаче оживления (в том числе Ленина) более непосредственно.

Повесть Савеличева – прекрасная игра с символами. То есть, в точном смысле слова — игра в бисер.

(с) К.Фрумкин

Роман Михаила Савеличева «Крик родившихся завтра» — очень искусно сделанное повествование, повествование, способное захватить, хотя порою мучительное: слишком много оборванных логических и причинно-следственных связей, слишком много — в духе поздних Стругацких — чудес без объяснения («для настроения»), а еще много подавленной, пробивающейся через комплексы подростковой эротики, много физиологии, много патологий — от текущей изо рта слюны до гермафродитизма, много — насколько это возможно в тексте — обнаженной натуры, и очень часто используется слово «трусы».

Это вызывает в памяти еще одну недавнюю книгу, тоже изданную издательством «Снежный ком» — «Замену» Сергея Цикавого, тоже, как и большую часть «Крика», написанную от имени женщины, даже в женском «тоне», и тоже погруженную в мир патологических, физиологических ощущений главных героев, а кроме того — тоже рассказывающую о школе для детей со сверхспособностями, над которыми экспериментируют коварные спецслужбы. Есть и еще одна общая деталь в «Замене» и «Крике»: Япония. Действие «Крика» происходит на территории альтернативной Японии, события книги Сергея Цикавого разворачиваются в мире японского сериала «Евангелион», в первых вариантах романа все герои носили японские имена.

Не стоит забывать, что Япония — в некотором смысле страна Аркадия Стругацкого.

Впрочем, у Савеличева — альтернативная, баснословная Япония.

И это не единственная реминисценция, которая приходит в голову при чтении романа Михаила Савеличева. Автор вообще не балует читателя новыми идеями — он, кажется, специально решил воспользоваться давно проверенными мировой литературе качественными заготовками.

Например, неестественное зачатье — вспоминаем «Альрауне» Ганса Эверса и «Тавро Кассандры» Айтматова.

Повествование в основном ведется от имени вымышленного персонажа, существующего лишь в сознании ДРУГОГО героя, страдающего расщеплением личности — что немедленно заставляет вспомнить построенного на этом же приеме «Соглядатая» Набокова — а заодно и российского фантаста Мерси Шелли, много писавшего о людях с раздвоением личности.

Ну а о том, как банальна идея интерната для необычных детей, нечего и говорить (так же, как идея детей-индиго, начинающих новый эволюционный этап).

Бесполезен «историко-игровой» элемент в романе Савеличева. Действие книги происходит в альтернативном СССР, героям приходится общаться с Чкаловым, Сергеем Капицей и космонавтом Леоновым — но это все не очень нужно, все это могло бы происходить в любой другой, вымышленной или подлинной стране. Введение реалий прошлого хорошо для иллюстрации какой-то историко-политической идеи, но Савеличев использует чрезвычайно нагруженные смыслом символы как материал для декора — что несколько расточительно.

Впрочем, банальность кое-что позволяет увидеть лучше.

На примере романа Михаила Савеличева можно увидеть некоторые важнейшие тренды, определяющие сегодня развития фантастической литературы, особенно ее лучшей, интеллектуальной части.

Один из этих трендов — интерес к биологии, к возможным изменениям человеческой природы, угрозам отмирания человека перед лицом некоего биологического или кибернетического преемника — темы, точно вытекающие из нынешнего этапа научно-технического прогресса, разворачивающегося под флагами искусственного интеллекта и биотехнологий. На этом фоне даже натуралистичность и эротизм, вообще банальные для литературы начиная с эпохи «больших 60-х», начинают светиться особым смыслом — это не просто натуралистичность, а биотехнологическая, биомедицинская натуралистичность, это физиологизм, обнажившийся из-за грубого вмешательства науки и эволюции в человеческую телесность.

Впрочем, речь не только о науке — и тут мы подходим еще к одному тренду: стиранию граней между концептуальными рамками, объясняющими происхождение фантастического — такими, как «научные открытие», «наука будущего», «магия», «мистика», «сновидения» и т.д. Если в фантастике ХХ века читателю четко объясняли, откуда берется чудесное, то сейчас это не обязательно: описанные в романе Савеличева переселение душ, ручные кашалоты, бегство детей на Марс и их беседу с космонавтом Леоновым во сне можно объяснять чем угодно — эволюционным скачком, научным развитием, мистикой, а можно ничем не объяснять, просто констатируя, что в пространстве романа мы имеем больше степеней свободы, чем в нашей реальности.

И все это наводит на мысль о еще одном сближении. Важнейшей разновидностью фантастической литературы ХХ века был экспрессионизм — литературное направление, возникшее под влиянием потрясений Первой мировой войны. Среди значимых отличий экспрессионисткой фантастики следует отметить: «спутанность» сознания лирического героя, легко переходящего от реальности ко снам и галлюцинациям; столкновение героев со слишком могущественными силами — взрывчатыми веществами, концентратами энергии и другими «феноменами», которые герои, как «ученики чародея», выпускают на волю, но не могут контролировать; наконец — отсутствие четкой грани между разными модусами повествования — реалистическим и аллегорическим, легкий переход к символизму и обратно. «Снег святого Петра» Лео Перуца, «Газ» Георга Кайзера и «Кракатит» Карела Чапека служат прекрасными иллюстрациями всего этого.

«Крик» Михаила Савеличева несет на себе все признаки экспрессионистской фантастики, но что важно — не он один. Мы можем говорить о существующей в нашей фантастике экспрессионистской «струи», которую можно было бы обозначит как нео-экспрессионизм, и даже как «био-экспрессионизм» — поскольку биологичность, акцент на телесность является еще одним неизменным атрибутом этих произведений. К «биоэкспрессионистским» романам можно отнести и уже упомянутую выше «Замену» Сергея Цикавого, и ряд произведения Дяченко (особенно «Vita Nostra»), и, в предыдущем временном срезе — «Охоту на ясновидца» Анатолия Королева.

Резюмируя: «Крик родившихся завтра» — чрезвычайно искусная, высокопрофессионально сделанная занимательная игра с довольно банальными для фантастики идеями. Именно последнее обстоятельство затрудняет окончательную оценку романа, так что приходится отчасти (только отчасти) солидаризироваться с автором интернет-отзыва на другой роман Савеличева: «Удивляюсь автору — такая бездна таланта настолько бездарно израсходована!». Израсходована, конечно, не бездарно, но все же по прочтению книги так и хочется задать вопрос: «Ну и что?». Если сюжет сводится к тому, что неизвестно откуда взявшиеся дети-индиго, чье физическое существование не вполне достоверно, бегут с земли на Марс неизвестно зачем, неизвестно как и неизвестно почему, то у читателя неизбежно остается некоторое чувство неудовлетворенности.

И тем не менее роман относится к числу лучших российских фантастических романов последних лет.

(с) К.Фрумкин

«Хлеборобы Заполярья рапортуют о досрочном сборе и отгрузке в закрома родины первого миллиона тонн зерна нового урожая», – сказала симпатичная дикторша. Картинка сменилась со студийной на полевую, где под множеством висящих искусственных солнц, превративших вечную мерзлоту в новую житницу СССР, шла битва за урожай – сквозь плотные ряды колосьев двигались комбайны на атомном ходу, а кузова атомных грузовиков могучими водопадами….»

Такой вот сюжет идет по телевизору во время встречи на конспиративной квартире резидента западной разведки Тульева с агентом, проникшим в команду советского космического корабля, собирающегося на Марс. Глава называется «Ошибка резидента», а обстоятельства встречи напоминают и знаменитую сцену из начала «Тайны двух океанов». Может, перед нами пародия? Нет, пожалуй, хотя ее элементы – и не слабые – несомненно, есть. Да и было бы утомительно читать почти 500-страничную пародию. Хватило бы повести. При некоторой ироничности этот роман – трибьют (tribute) советской фантастике с ее чистой верой в светлое будущее. Не зря же все главные герои имеют фамилии или отчества, отсылающие к фантастам-шестидесятникам: Ефремову, Казанцеву, Росоховатскому, Биленкину, Мартынову, Гору. Первый из них даже практически целиком воплощен в книге – с обликом, характером, привычками. Два мира противостоят друг другу в книге: мир коммунизма и разлагающийся в буквальном смысле мир капитализма. Писатель и поэт Дмитрий БЫКОВ неизменно утверждает, что при всех недостатках СССР был великим проектом, и цитирует Марию Розанову: «Советская власть делала отвратительные вещи, но говорила удивительно правильные слова, которые воспитали удивительно правильных людей».

Две команды из двух миров отправились на Марс: капиталистические самые натуральные зомби на корабле «Шрам» и коммунары на «Красном космосе» и встретили там остатки (или останки?) цивилизации разрушившейся планеты Фаэтон. Читая, мы узнаем переиначенные реалии «Страны багровых туч» или ридлискоттовского «Чужого», но в целом при некотором сюжетном провисании в середине перед нами нестандартное произведение. Нечто вроде джазовой композиции на известные мотивы.

(с) mif1959