12.1. Рассказ, который в оригинале называется “Across Kalavalahalatine” (2005, “Parsek”, 82) написал хорватский писатель Дарко Мацан/Darco Macan. Его перевела на польский язык под названием “Przez pustynię Kalavalahalatine/Через пустыню Калавалахалатин” ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter (стр. 25—26). Вместо иллюстрации размещена фотография, на которой красуются корова и овца. И это первое появление писателя в нашем журнале.
Повествование ведется от имени разумного существа, обитателя экзотической планеты, которого (как и остальных его собратьев) явившиеся на планету люди используют в качестве вьючного животного…
На русский язык рассказ не переводился, его карточки на сайте ФАНТЛАБ нет, равно как нет и биобиблиографического профиля его автора.
12.2. Рассказ американского писателя Джеффри Томаса/Jeffrey Thomas, который в оригинале носит название «The Reflection of Ghosts» (1995, ”The Silver Web", Summer; 1997, ант. “The Year’s Best Fantastic Fiction”, vol. II, Iss. 1; 2000, авт. сб. “Punktown”) перевела на польский язык под названием «Duchy w deszczu/Призраки в дожде» ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter (стр. 27--32). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО/Tomasz Niewiadowski.
Главный герой, землянин, живуший среди инопланетян, занимается созданием собственных клонов на продажу. И он сам, и его покупатели относятся к клонам, как к вещам, с которыми можно делать все, что взбредет в голову. Но однажды творец клонов слишком уж привязался к очередному своему творению….
Рассказ переводился на немецкий язык. На русский язык его перевел И. МЯКИШЕВ под названием «Отражения призраков» в 2007 году (авт. сб. «Панктаун»).
И это первая публикация писателя в нашем журнале.
Карточка рассказа находится ТУТ А почитать об авторе можно ЗДЕСЬ
12.3. Рассказ американского писателя Пола Парка/Paul Park, который в оригинале носит название «Tachycardia» (2002, ”The Magazin of Fantasy and Science Fiction”, Jan.; 2002, авт. сб. “If Lions Could Speak and Other Stories”) перевел на польский язык под названием «Tachykardya/Тахикардия» КОНРАД КОЗЛОВСКИЙ/Konrad Kozłowski (стр. 33--37). Иллюстрации ГЖЕГОЖА КИШИЦКОГО/Grzegorz Kiszycki.
Одинокий старик, терзаемый сердечной болезнью, впадает в забытье и оказывается в некоем ином пространстве, где оживают его воспоминания, связанные с нелепо погибшим сыном – это сон-не-сон, кошмар-не-кошмар, но, возможно, старику удастся переиграть случившее и спасти сына? Да, в этом сне-не-сне, но, может быть, не только в нем?...
И это первая публикация писателя в нашем журнале.
На русский язык рассказ не переводился, его карточки, равно как и биобиблиографического профиля писателя на сайте ФАНТЛАБ нет.
12.4. Рассказ чешского писателя Давида Збирала/David Zbiral, который в оригинале носит название «Starši chrámy» (2006, ант. “Drakobijci”, 8) перевел на польский язык под названием «Starsze świątynie/Древнейшие храмы» КШИШТОФ СВЯТЛЫ/Krzysztof Światly (стр. 38--45). Иллюстрации ДАРИИ МАЙ/Daria Maj.
Увешанный магическими амулетами европейский авантюрист разыскивает в камбоджийских джунглях и грабит древнейшие храмы, чье назначение вечно хранить покой. Ему пытаются помешать владеющие магией аборигены….
И это первая публикация писателя в нашем журнале.
На русский язык рассказ не переводился, его карточки, равно как и биобиблиографии автора на сайте ФАНТЛАБ нет.
11. Статья польского журналиста Лукаша Журека/Łukasz Żurek, опубликованная на стр. 14—16, носит название:
ГОРОДОК С ДРУГОЙ СТОРОНЫ
(Miasteczko z drugiej strony)
«Меня охватила эйфория, когда я подумал, что, наверное, это все равно ни к чему не приведет, поэтому можно без колебаний взяться за работу», — признался Дэвид Линч в одном из интервью относительно работы над пилотным эпизодом "Твин Пикс".
Интуиция в данном случае подвела мастера. «Это» вело не к ничему, а к созданию едва ли не первого произведения телевизионного искусства такого значения. И долгое время миллионы телезрителей, загипнотизированных сериалом, ломали головы над линчевскими загадками типа: «совы не то, чем кажутся».
И, наконец, самой главной: кто убил Лору Палмер?
Идея сериала исходила от… Мэрилин Монро. Сценарист Марк Фрост заинтересовал Линча книгой «Богиня», повествующей о жизни голливудской звезды. «Я был зачарован видением этой женщины, запутавшейся в собственных проблемах», — рассказал создатель "Человека-слона". С экранизацией биографии Мэрилин Монро возникли сложности, но замысел фильма о женщине, «запутавшейся в собственных проблемах», остался и эволюционировал в сериал, в котором расследование преступления переплеталось с некоей жизненной историей. Идею подхватила телестудия ABC, и дело сдвинулось с места. Съёмки производились в городке Сноуквольми, неподалеку от Вашингтона. Именно здесь находятся знаменитый водопад из вступительных титров и весьма значительный для сюжета отель “Great Northern”.
И хотя Линч лично подписал лишь несколько эпизодов, он (вместе с Марком Фростом) считается главным автором сериала.
«Твин Пикс», впервые транслировавшийся в 1989–1991 годах, вызвал восторженные отзывы и собрал огромную аудиторию по всему миру. Сериал также стал социологическим феноменом: культовым аудиовизуальным фетишем для посвященных в тайну, преданных фэнов, которые соревновались друг с другом во все более изощренных интерпретациях событий сериала, а свое восхищение фильмом демонстрировали помимо прочего облачением в футболки с надписью «Это я убил Лору Пальмер». Произведение Линча и Марка Фроста стало ориентиром для других кинематографистов, а также объектом неоднократного цитирования, наследования и даже передразнивания машиной поп-культуры. B хотя сериал продержался в эфире едва лишь два сезона, он оказал неизгладимое впечатление на каждого, кто попал под его порочное обаяние.
.
Кто убил мыльную оперу?
Твин Пикс — захолустный город, окруженный непроходимыми лесами и расположенный на границе с Канадой. Хмурое, дождливое утро. На берегу реки лежит вынесенный на него течением большой полиэтиленовый мешок. В нем находится тело ученицы местного лицея Лоры Палмер. Этой сценой открывается сериал.
Поскольку есть подозрение, что это очередная жертва рыщущего по территории серийного убийцы, местные власти вызывают себе на помощь эксцентричного сотрудника Федерального бюро расследований Дэйла Купера (Кайл Маклахлан).
Купер – один из главных «тузов» сериала. С тщательно уложенной с помощью геля прической, в строгом костюме и элегантном плаще-пыльнике, с безупречными манерами – он кажется типичным агентом ФБР. Но он обладает умом Шерлока Холмса, интеллектуальным кругозором Эйнштейна и весьма не типичным подходом к работе. То есть он работает скорее в традициях Эркюля Пуаро, чем Грязного Гарри -- гораздо чаще пускает в ход клетки своего мозга, чем пистолет. Ну и еще поглощает огромное количество кофе и вишнёвого пирога.
И пончики… Огромное количество пончиков… Что они значат?
Казалось бы, Купер, верящий в сны и тибетскую мифологию, совершенно не вписывается в провинциальный городок, ведь Твин Пикс, похоже, населен стереотипными людьми, чуть ли не живьем извлеченными из запасников американской киномифологии. Простодушный шериф Трумэн (Майкл Онткин), безжалостный (конечно, с сигарой в зубах) капиталист Бенджамин Хорн (Ричард Беймер), азиатская femme fatale Джози Пакард (Джоан Чен), молодой гневный байкер Джеймс (Джеймс Маршалл) и простоватый дальнобойщик Лео Джонсон (Эрик Да Рей).
Список можно продолжить, ведь почти каждый персонаж имеет прототип в богатой истории американского кино. Разумеется, в ходе расследования выясняется, что все персонажи имели более-менее загадочную связь с убитой Лорой Палмер. А эксцентричный агент Купер по сравнению с некоторыми обитателями Твин Пикса абсолютно нормален.
Как Линчу удается избежать телевизионных банальностей? Автор «Синего бархата» берет заезженные киноклише и создает из них жестокую сказку, наполненную собственным, тревожным видением мира и человека. Он насыщает рутинные условности телешоу своим характерным коктейлем из абсурда, черного юмора и по-настоящему трогательной истории. Некоторые персонажи раскрывают перед зрителем свои странные, забавно-ужасные фобии, другие погружаются в безумие. Идиллический на первый взгляд мир провинциального городка оказывается взбудораженным жестоким убийством и начинает рушиться в своем основании. Убийство Лауры, словно камешек, порождающий лавину, обнажает очередные темные, тщательно скрываемые тайны. В рамках старой доброй мыльной оперы режиссер потчует зрителя своей традиционной тематикой: сексом, насилием, безумием и т. д.
Линч производит художественный маневр, подобно его учителям-художникам, связанным с поп-артом: РОБЕРТУ РАУШЕНБЕРГУ или ЭНДИ УОРХОЛУ. Поместив на холст банку супа Кэмпбелла, УОРХОЛ вписал банальный, повседневный продукт в новый контекст. Возвысил банальное. Уже самим только показом консервной банки как объекта художественного творчества он придал ей художественное значение. Создатель «Головы-ластика» идет дальше! Если для Линча условность телевизионного сериала подобна уорхоловской банке, то он не только возвышает банальность, но и наполняет ее характерным для него содержанием, оставаясь в сериальных рамках. Получается нечто похожее на «Криминальное чтиво». В фильме Тарантино можно усматривать разрушителя киноклише и соответствующих схем, но с тем же успехом его можно воспринимать и как полномасштабную гангстерскую драму.
Нечто подобное происходит и с «Твин Пикс». Конечно, как и положено художнику эпохи постмодерна, Линч сшивает свое телевизионное лоскутное одеяло из различных элементов, которые кажутся не связанными друг с другом. Перед нами расследование загадочного убийства, которое то и дело сбивается с пути, углубляясь в криминальные (или моральные) отступления от темы, зачастую упуская из виду главную цель этого предприятия. Здесь же развивается и множество драматических сюжетных линий, в которых речь идет о любви, предательстве, семейных проблемах. и т. д. Все их и не перечислишь. Назовем лишь несколько. Сюжетную линию друзей Лоры – Донны, Джеймса и Мэдди – предпринимающих частное расследование смерти Лоры, режиссер строит как классический молодежный фильм с характерным для него мотивом болезненного вступления во взрослую жизнь. К этому добавляется криминально-юридическое соперничество между Бенджамином Хорном и Кэтрин Мартелл за владение местной лесопилкой и авантюрно-мелодраматический сюжет с участием femme fatale Джози Пакард, почтенным шерифом Трумэном, местным боссом Эндрю Пакардом и зловещим Томасом Экхардтом. Этот последний персонаж привозит в Твин Пикс даже азиатскую мафию! Есть типичные для творчества Линча места, отмеченные инфернальными ужасами, например бордель и в то же время игорный дом – «Одноглазый Джек». Именно в нем завершаются несколько важных витков сюжета сериала, связанных с демоническими братьями Рено. Хватает здесь, конечно, и типичных для мыльных опер любовных треугольников: Эд, Норма и Хэнк: Бенджамин, Кэтрин и Пит; Джеймс, Донна и Мэдди; Бобби и Лео...
Уф-ф, думаю хватит. Кто сериала не видел, все равно не поймет. Этот клубок сюжетных нитей распутывается с типично линчевским уклоном, как и подобает художнику-авангардисту. Но ведь не это делает «Твин Пикс» уникальным.
По другую сторону
Гипнотизирующая сила сериала создается атмосферой сверхъестественной тайны. Если использовать марксистскую терминологию, все социально-криминальные, т.е. реалистические, сюжеты являются основой, на которой Линч конструирует всю фантасмагорическую или даже трансцендентную надстройку. Именно эта особенность сериала столь сильно увлекла миллионы зрителей. Пользуясь своим сильным воображением, Дэвид Линч выводит на сцену телесериала «нераскрытый мир», «другую сторону», то есть тайные силы, призраков, которые преследуют и появляются только в снах или видениях – Карлика и Великана.
Эту сторону произведения Линч выстраивает с мастерством киношного фокусника. То и дело в уши изумленному агенту Куперу (и зрителям) вкладываются загадочные сентенции, исходящие «не из этого мира», разгадка значения которых должна значительно помочь в ведении следствия (подобные вышеупомянутой «совы не то, чем кажутся»);
обыгрываются тревожащие предметы, такие как косточка домино, которая является визитной карточкой Хэнка,
преумножаются странные сны, приносящие неких сверхъестественных существ, подобных, например, «Женщине с поленом» (Кэтрин Э. Коулсон).
Создатель фильма «Голова-ластик" вообще не затрудняет себя объяснением некоторых из этих загадок. Загадка увлекательна только тогда, когда не имеет единственного, рационального решения! Но из всей этой демонической иконографии наиболее важными являются Карлик и Великан. Они появляются в снах и видениях агента Купера. Карлик, принадлежность Чёрного Вигвама (а точнее Красной Комнаты, являющейся чем-то вроде прихожей Черного Вигвама), а значит, тёмной стороны.
Великан, похоже, помогает Куперу. Однако Линч избегает столь простой расстановки персонажей. На самом деле сложно сказать кто враг, кто друг. «Та сторона», похоже, руководствуется собственными, непознанными законами. Но что здесь характерно? Романы, любовные треугольники или криминально-детективные игры. И Карлик с Великаном тут же рядом. Но это работает! Прекрасно сочетается друг с другом. Традиционность американского сериала в столкновении с авангардным воображением Линча не вызывает неприятия, не дразнит повышенной искусственностью.
Но о чем повествует «Твин Пикс»? Разве только об эксцентричных агентах ФБР, танцующих карликах, спешащих на помощь великанах и свихнувшейся Женщине с поленом? Изюминкой творческого послания Линча и всего сериала является экспедиция в глубину темного внутреннего мира человека, в область неконтролируемых влечений, извращений и преступлений. Экспедиция на встречу со злом.
По мере расследования преступления мы открываем темный мир Лоры Палмер. Эта, казалось бы, примерная и умная девушка вела вторую, темную жизнь. Жизнь, наполненную извращенным, случайным сексом, приправленную большим количеством кокаина, в окружении людей, занимающихся торговлей наркотиками и женщинами. Зло и безумие скрывается за видимостью нормальности. Это постоянная тема в творчестве Дэвида Линча, прямо-таки его наваждение. Открывающая «Голубой бархат» сцена показывает идиллическую картину жизни в американском пригороде. Сладкую и китчевую. Затем камера наезжает на лужайку, следует увеличение, и мы опускаемся вглубь. А там живут черви. Вьются, дерутся друг с другом – отталкивающее зрелище. Весь сюжет «Твин Пикс» неким образом развивает эту сцену. Внешне это очаровательная американская провинция, но стоит царапнуть ногтем, и отовсюду начинают сочиться насилие и преступление. Отовсюду, потому что в большинстве эскапад Лоры Пальмер на темную сторону ей деятельно сопутствовало большинство из наиболее значимых персонажей Твин Пикс.
Самым глубоким антропологическим убеждением Дэвида Линча является мысль о том, что строительным материалом человеческой духовности является зло — фрейдовское Ид, сфера наших подспудных влечений и запретных желаний. Продраться к ней сквозь грубо подкрашенную оболочку культуры и социальных норм и их демонстрация во всем ее зловещем (но и чрезвычайно привлекательном) блеске – один из главных художественных замыслов режиссера фильма «Дикие сердцем».
Линч часто использует для достижения этой цели обходные пути. Серьезность намерения сбивается авангардными повествовательными нотками или саркастическим черным юмором. Для его творчества характерно олицетворение зла. Режиссер, подобно опытному теологу, охотно использует образ дьявола, овладевающего героями фильма. Фрэнк Буз из «Голубого бархата», Бобби Перу из «Дикие сердцем», Таинственный человек из «Затерянной автострады». От них прямо-таки несет запахом серы! В «Твин Пиксе» мы имеем дело не только с необычайным развитием этих инфернальных идей. Возможно, из-за необходимости подогнать тематику сериала под вкус рядового зрителя, об этой манихейской борьбе за человеческую душу говорится прямо, иногда даже в дидактическом тоне. Вот где в Твин Пиксе скрывается дьявол. В темных лесах, окружающих город, есть два места: Белый и Черный Вигвамы. Они оба происходят из другого, более высокого уровня духовности. Белый Вигвам – это хорошее место, место добра и трансцендентности. Черный Вигвам – порождает злых демонов, которые овладевают людьми, заставляя их делать всевозможные ужасные вещи. В сериале речь идет о двух из них: Майке и Бобе. Этот последний (в совершенно необыкновенном исполнении одним из технических работников, Фрэнком Сильвой) с длинными седыми волосами и демонической гримасой на лице захватил душу Ричарда Палмера, вынудив его вступить в кровосмесительную связь со своей дочерью Лорой и, в конечном счете, убить ее.
После смерти Палмера он попросту «вышел из него» и отправился на поиски новой жертвы. оставил его на поиски очередной жертвы. Жертвой этой, кстати, стал отважный агент Купер. Боб появляется в сериале в коротких монтажных вставках как главный персонаж видений или сонного бреда героев. Но каждый раз это вызывает трепет страха и любопытства. Это удивительный персонаж и один из самых интересных образов дьявола в творчестве Линча.
Жители города знают о зловещей силе, таящейся в окрестных лесах. Они даже создали тайную организацию «Парней их читальни», которая ставит своей целью сопротивление злой силе. Во главе этой организации стоит шериф Гарри Трумэн. Мотив тайной организации и извечной злой силы, происходящей из другой реальности, почти автоматически ассоциируется у любителей фэнтези с произведениями Лавкрафта. Идею Белого и Черного Вигвамов объясняет в сериале заместитель шерифа, индеец Хоук. «Индейцы веруют в то, что Белый Вигвам — это место, где живут духи, управляющие людьми и природой, — рассказывает Хоук Куперу. По его словам, «Черный Вигвам — это отражение, тень Белого Вигвама. Согласно легенде, каждый дух должен пройти через него на своем пути к совершенству. Там он встречает свою тень. Если дух встречает тень без необходимой смелости, он может оказаться поглощенным тенью».
Стоит отметить, насколько идея Белого и Чёрного Вигвамов соответствует убеждениям Линча в двойственности человеческого существования. Как и Лора Палмер, каждый человек функционирует на двух уровнях. Обычное, повседневное существование имеет свою темную обратную сторону, наполненную исполнением запретных желаний и стремлений. Этой самой обратной стороной Белого Вигвама является Черный Вигвам. На самом деле Черный Вигвам — это тень Белого Вигвама. Эту философию (да, не побоимся этого слова) «Твин Пикс» Линч строит из множества элементов. Тут и щепотка индийских верований, и несколько паранормальных явлений с верой в НЛО во главе, и глоток глубоких размышлений, и элементы классической сказки, но также и изрядная горсть клише поп-культуры. В конце концов именно китч -- неотъемлемый элемент поэтики этого режиссера.
Наследие
К сожалению, ближе к концу эмоциональный накал сериала несколько остывает. Сценаристы разрабатывают побочные сюжеты, развивающие моральный колорит города. Геймплей между Дейлом Купером и его зловещим экс-партнером из ФБР Уиндоменом Эрлом относительно статичен, а сама общая идея Белого и Черного Вигвамов довольно-таки опасно отклоняется в сторону тривиальной пуэнты: мы имеем дело просто-напросто с вмешательством инопланетной, внеземной цивилизации. Киношный приквел «Огонь, следуй за мной» никак не раскрывает тревожных тайн сериала. Лишенный четкой концепции, Дэвид Линч создает воистину фантасмагорические видения, лишенные, однако каких-либо более глубоких художественных эмоций.
Хотя «Твин Пикс» продержался на стеклянном экране едва два сезона, он навсегда изменил американское телевидение, сериал стал неиссякаемым источником вдохновения для множества эпигонов. Очевидное влияние сериала Линча можно обнаружить и в «Секретных материалах», и в «Остаться в живых». И даже в сериале «Северная Аляска, остановки» (“Northern Exposure”) -- та же коллекция экстравагантных чудаков, только вместо линчевского демонизма господствует политкорректный дух толерантности ко всему иному. Но, прежде всего, сериал Дэвида Линча разбил и растолок в пыль затхлые условности телевизионного ремесла. Он подшил пронзительное отчаяние черным юмором, превратил сюжетные клише в философскую лекцию о двойственности человеческой природы и окружил все это нимбом метафизической тайны, интригующей и захватывающей. Той, которая не дает забыть о себе после выключения телевизора.
Иногда случается, что Рождество трактуется в «хорроре» серьезнее и более символично – мы имеем тогда дело с началом новой жизни, или же с «перерождением» героев, которые преодолели кошмарные препятствия, придуманные для них сценаристами. Это происходит, например, в «Дьявольской кукле» (“The Devil-Doll”, реж. Тод Браунинг/Tod Brouning, 1936) где банкир, несправедливо обвиненный в преступлении, сбегает из тюрьмы и возвращается в родной город, чтобы отомстить своим бывшим партнерам за то, что они обрекли его на жизнь вдали от любимой семьи.
А поскольку действие происходит в предрождественский период, беглец переодевается в старушку, продающую игрушки, идеально подходящие для использования в качестве рождественских подарков или украшения елок. Однако когда владельцами игрушек становятся негодяи-банкиры, игрушки оживают и убивают их. Как это часто происходит у Браунинга, моральное послание фильма не слишком ясное (главному герою приходится убивать, чтобы доказать свою невиновность), зато отчетливо подчеркивается мотив перерождения: дочь банкира наконец-то освобождается от чувства неприязни к отцу, которое до тех пор мешало ей нормально жить.
В свою очередь, главная героиня фильма «Кто прикончил тетушку Ру?» (“Whoever Slew Auntie Roo?”, реж. Кëртис Каррингтон/Curtis Currington, 1971) празднует во время Рождества «возрождение» своей трагически погибшей дочери (чей мумифицированный труп она, подобно Норману Бейтсу из фильма «Психо», хранит у себя дома).
На самом деле «возрожденная» дочь героини – похожая на нее девочка из сиротского дома, которую женщина держит взаперти в одной из комнат. Фильм Кэррингтона кажется поначалу нравоучительным, но в нем хватает брутальных идей, а сам финал, как и в случае «Дьявольской куклы» Браунинга, достаточно противоречив: похищенная девочка и ее брат жестоко мстят похитительнице, а злорадные улыбки, цветущие на их устах в последней сцене, свидетельствуют о том, что они не испытывают ни малейшего раскаяния по этому поводу.
Тем зрителям, которые любят жизнеутверждающие и познавательные фильмы, вероятно не понравится «День зверя» (“El dia de la bestia”, реж. Алекс де ла Иглесиа/Alex de la Iglesia, 1995) -- мрачный, но в то же время чрезвычайно смешной фильм, в котором уважаемый священник узнает, что в ближайшее Рождество Христово родится Антихрист.
И уж крайне витиеватое послание содержится в фильме «Мучение» (“Calvaire”, рус. Фабрицио Дю Вельц/Fabrice Du Welz, 2004): главный герой здесь — красивый, но бесстрастный певец, который по дороге на рождественскую сцену попадает под крышу психопата и ему придется пережить настоящую геенну (помимо прочего, его ждут изнасилование и распятие), чтобы родиться заново и, наконец, произнести слово «люблю». Это, пожалуй, самый депрессивный из всех рождественских фильмов ужасов.
Тот, кто хотел бы после такой доли «хоррора» посмотреть еще что-то, что будет эффективным противоядием от повторяемого по телевизору «Один дома», все еще найдет из чего выбирать. Атмосферу Рождества используют такие фильмы ужасов, как, например, «Глубокой ночью» (“Dead of Night”; реж. Альберто Кавальканти/Alberto Cavalcanti, Чарльз Крайтон/Charles Crichton, Бэзил Дирден/Basil Dearden, Роберт Хамер/Robert Hamer; 1945) — блестящий сборник из пяти коротких историй, из которых аккурат самым слабым является рождественский эпизод;
«Домой на праздники» (“Home for the Holidays” ред. Джон Ллевелин Мокси/John Llewellin Moxey, 1972),
«Рождественский кошмар» (“Christmas Nightmare”, реж. Винс Ди Меглио/Vince Di Meglio, 2001);
«Адское Рождество» (“One Hell of a Christmas”, реж. Шаки Гонсалес/Shaky Gonzales, 2002):
«Ночная жажда» (“Night Thirst”, реж. Джон МакБрайд/Jon McBride, Джон и Марк Полония/John I Mark Polonia, 2002);
«Деревья 2: Корень всего зла» (“Trees 2: The Root of All Evil”; реж. Майкл Плекайтис/Michael Pleckaitis, 2004);
«Рождественская история» (“Peliculas para no dormir: Cuento de navidad” из серии «Шесть фильмов, которые не дадут уснуть», реж. Пако Плаcа/Paco Plaza, 2005);
В последнее время все громче говорят о 15-минутном фильме “Treevenge” (“Treevenge”, реж. Джейсон Эйсенер/Jason Eisener), который рассказывает о елочках, мстящих за ежегодную их «резню» и украшение идиотскими игрушками.
В свою очередь, в шизофренической смеси драмы, комедии и «ужасов», фильме «Код Санта-Клауса 36-15» (“36-15 code Père Noël”, реж. Рене Манзор/Renè Manzor, 1990) некий неуравновешенный мужчина считает, что если он переоденется в Санта-Клауса, то его полюбят все дети.
Полулюбительский фильм «Санта-когти» (“Santa Claws”, реж. Джон Руссо/John A. Russo, 1996) показывает, что Санта-Клаусу к лицу не только его обычное одеяние, но и черно-белый костюм, а убивать можно хотя бы теми же мало удобными металлическими когтями,
а «Сатана Клаус» (“Satan Claus”, реж. Массимилано Церни, 1996) подсказывает, как можно украсить елку человеческими останками.
В фильме «Прощай, 20-й век» (“Zbogum na dvaesetiot vek”, 1998), реж. Дарек Митревски/Darko Mitrevski, Александр Поповский/Aleksandr Popovski) появляется Санта-Клаус, разочарованный приходом нового века.
Хаотичный фильм «Психо Санта» (“Psycho Santa”, реж. Петер Кейр, 2003) — это история психопата, прячущегося за группой неинтересных персонажей.
Наконец, в дерзком, но энергичном фильме «Санта-киллер» (“Santa’s Slay”, реж. Дэвид Стейман, 2005) раскрывается, что Санта-Клаус на самом деле является посланником ада.
Многие Санта-Клаусы также приносились в жертву в честь рождественского «хоррора». Например, в фильме «Не открывай до наступления Рождества» (“Don’t Open Till Christmas”, реж. Эдмунд Пурдом, 1984) серийный убийца охотится на бородатых мужчин в бело-красных костюмах, слоняющихся по улицам Лондона,
а в фильме «Потомство Чаки» (“Seed of Chucky”, реж. Дон Манчини, 2004) одержимая призраком убийцы кукла весьма жестоко перерезает горло Санта-Клаусу (правда, через мгновение оказывается, что это был всего лишь фрагмент снимаемого фильма).
При просмотре большинства вышеупомянутых фильмов ужасов приходится значительно снижать уровень своего неприятия китча и сценарной глупости, но особую проблему составляют два фильма о снеговике-психопате: «Снеговик» (“Jack Frost”, 1996) и «Снеговик 2: Месть» (“Jack Frost 2: Revenge of the Mutant Killer Snowman”, 2000) -- оба режиссера Майкла Куни/Michael Cooney.
В первом безжалостный убийца оказывается обрызганным загадочным веществом, в результате чего его тело сливается со снегом и принимает форму снеговика. В этом новом воплощении убийца отправляется на поиски шерифа, который посадил его за решетку. При оказии снежный психопат убивает каждого, кто попадается ему на пути, охотно используя для этого елочные украшения, а в одной весьма тревожной сцене даже насилует свою жертву (ею становится персонаж Шеннон Эльзабет, дебютировавшей в этом фильме).
Во второй картине планка абсурда поднимается еще выше, поскольку снеговик-убийца тут тоже оживает и в очередной раз собирается разорвать шерифа на клочки (и, вероятно, разбросать их по закоулочкам. W.), но ему приходится для этого отправляться на Карибы, поскольку именно там, вдали от снега, проводит свой отпуск страж закона. Однако для мстительного психопата нет ничего невозможного, и вскоре тропический остров засыпается снегом, а туристов атакуют зубастые снежки, порожденные снеговиком. Оба фильма Куни исключительно глупы, но доставляют первоклассное развлечение любителям посмеяться над халтурными недоработками и сюжетными клише производителей фильмов «ужасов». Но и нельзя обвинять создателя «Снеговиков» в том, что он не способен создать никакой осмысленной истории -- его более поздний сценарий вполне серьезного и хорошо построенного триллера «Идентификация» (“Identity”, 2003) был номинирован на получение премии Брема Стокера.
С момента премьеры последней «Тихой ночи» прошло уже больше десятка лет, но все указывает на то, что вскоре нам вновь представится возможность ознакомиться с кровавой деятельностью безумного Санта-Клауса, ведь производится работа над переработкой оригинала. Создателем новой версии должен был некогда стать Александр Ажа (режиссер «Бледного страха» и ремейка «У холмов есть глаза»), но в последнее время часто пишут о сценаристах/режиссерах Джо Харрисе/Joe Harris («Тьма наступает» [“Darkness Fall”, 2003] и «Путешественник» [“The Tripper”, 2006]) и Фрэнке Халфуне/Franck Khalfoun. Аджа и Халфун недавно совместно поставили брутальный рождественский фильм «Парковка 2» (“P2”, 2007), в котором сумасшедший похищает привлекательную сотрудницу офиса, надевает костюм Санта-Клауса и доказывает, что готов пролить много крови, чтобы обеспечить своей жертве веселый сочельник.
Фильм «Тихая ночь, смертельная ночь» не следует путать с более ранним фильмом ужасов «Тихая ночь, кровавая ночь» (“Silent Night, Bloody Night”, реж. Теодор Гершуни/Theodor Gershuny, 1973), в котором не эксплуатируется ни рождественский реквизит, ни праздничная атмосфера, но мастерски создается напряжение и используются ретроспективные сцены, стилизованные под ранние фильмы «ужасов».
Здесь мы имеем дело не с рассказом о кровавых выходках урода в шапке Санта-Клауса, но с настроенческой, плавно развивающейся историей о проклятом доме, чьи мрачные тайны начинают раскрываться именно в ходе празднования Рождества Божьего. Мир, представленный в фильме «Тихая ночь, кровавая ночь», не столько жуткий, сколько потрясающе мрачный: главные герои представляются погруженными в бездонную депрессию, а бесстрастная колядка, то и дело звучащая на фоне экранных событий, вызывает дрожь по телу.
Значительно веселее развиваются события в фильме режиссера Джо Данте/Joe Dante «Гремлины» (“Gremlins”, 1984), который также неизменно ассоциируется с Рождеством Божиим. Очаровательный пушистый зверек-магвай по кличке Гизмо жутко будоражит занесенный снегом городок Кингстон-Фаллс, когда, будучи намоченным водой, «рожает» пятерых юных магвайчиков, которые вскоре превращаются в злобных проказливых гремлинов.
Эти кусачие, пакостливые существа устраивают в городке настоящий погром, убивают людей, крушат их дома. Фильм изобилует великолепным черным юмором, а самый радостный из праздников отражается в злорадно искривленном зеркале: титульные негодники любят спеть колядку перед тем, как кого-нибудь убить, одна из героинь то и дело повторяет, что ненавидит Рождество, пока в конце концов не выяснилось, что причиной этому (кто бы мог подумать!) являются травматические детские переживания: отец погиб, пытаясь в костюме Санта-Клауса пролезть по печной трубе в дом. Образ незадачливого Санта-Клауса появляется также в «Кошмаре перед Рождеством» (“The Nightmare Before Christmas”, реж. Генри Селик/Henry Selik, 1993) — - забавном мультипликационном фильме, поставленном по мотивам одноименной поэмы Тима Бертона.
Здесь раздающего подарки бородача похищают обитатели городка Хэллоуин, которые надеются таким образом устроить «Рождество в стиле Хэллоуина». Это, конечно не типичный «хоррор», но создателям фильма удалось удивительно хорошо воссоздать атмосферу классического кино «ужасов» (особенно в начальных сценах), а столкновение двух диаметрально противоположных миров приносит потрясающий результат (сани хэллоуинского Санта-Клауса выполнены в виде гроба, а дети находят среди подарков засушенные головы и плюшевых вампиров).
Смертоносный Санта-Клаус появляется и во многих других праздничных «хоррорах». В фильме «Байки из склепа» (“Tales from the Crypt”, реж. Фредди Фрэнсис/Freddie Francis, 1972) он преследует саму Джоан Коллинз.
В фильме «Рождественский злодей» (“Christmas Evil”, также “You Better Watch Out”, также “Terror in Toyland”, реж. Льюис Джексон/Lewis Jackson, 1980) фанатик Рождества Христова решает сурово наказать тех, кто «плохо себя вел» в течение года.
Фильм «Всем желаем спокойной ночи» (“To All a Good Night”, реж. Дэвид Хесс, 1980) рассказывает, как Санта-Клаус учиняет кровавую бойню на школьной вечеринке.
облако тэгов
