АМНЕЗИЯ ("Nowa Fantastyka" 252 (344) 6/2011). Часть 10
19. В рубрике «Комикс» размещены два текста.
19.1. Рецензия Вальдемара Мяськевича носит название:
DESCENSUS ad INFERNOS
(Descensus ad infernos)
Варшавяне знают о существовании канализации под городом, особенно в свете геенны повстанцев 1944 года. Метрополия -- агломерация будущего, намного большая по площади, чем Варшава -- имеет также намного большую, чем у нашей столицы, канализационную инфраструктуру. Этот огромный город под городом отдан на растерзание крысам, бандитам и людям, отвергнутым обществом. И, конечно же, Кракену, который (несмотря на присутствие в названии) является лишь элементом, связывающим отдельные, завершенные истории и фоном для показа человеческих извращений, во всей их красе цветущих там, где перестают соблюдаться межличностные соглашения. Проводником по темным туннелям является (nomen omen) Данте -- лейтенант cracaneros – подземного формирования полиции. Это неподкупный крутой парень, который заботится о своих людях, верит в профессиональную миссию, и одержим манией уничтожения монстра. Вера в необходимость порядка и в других людей будет последовательно подрываться на протяжении всех рассказов (наиболее сильно в истории о человеческих зародышах, сбрасываемых в каналы). Читатель, следуя за лейтенантом в духе литературного сюжета descendus, спустится в последовательные круги ада. На дне ждет Кракен. Для тех, кто на поверхности, этот монстр – всего лишь городская легенда – но краканеры знают, что ничего не может быть дальше от истины. Слишком многие из них испытали на себе последствия существования этого изначального зла, и это был их самый страшный и конечный жизненный опыт.
ХОРДИ БЕРНЕТ, известный у нас по комиксу "Торпедо" (сценарий Энрике Санчеса Абули), рисует характерной для него небрежной, но последовательной и очень элегантной линией. Белый цвет мелованной бумаги прекрасно контрастирует с чернотой, используемой для изображения описываемого мира. Мастерство художника-рисовальщика особенно заметно в представлении им женских персонажей. Но, словно назло ему, сценарист убивает всех женщин более или менее эффектно. Однако рисовальщик даже эти моменты использует, чтобы показать несомненные женские прелести. Обнаженные статные и красивые женские тела, показанные в нескольких главах, отправляются в литературный загробный мир во имя правил комиксов для взрослых, действовавших в 1980-х годах. Глаза радуются, душа кровоточит -- комикс, безусловно, задевает эмоции. Наверное, именно об этом и заключается суть художественного творчества.
”KRAKEN”. Scenariusz: Antonio Segura, rysunki: Jordi Bernet. Tłumaczenie: Jakub Jankowski. „Taurus Media”, 2011 («КРАКЕН». Сценарий: Антонио Сегуры, рисунки ХОРДИ БЕРНЕТА. Перевод ЯКУБА ЯНКОВСКОГО. “Taurus Media”, 2011)
P.S. ХОРДИ БЕРНЕТ -- довольно известный и в русскоязычном сегменте художник. На русский язык переводились альбомы с его графикой из сериалов "Плач вампира" ("Cri du Vampire"), "Американский вампир" ("American Vampire"), "All-Star Vestern". Но, насколько мне известно, "Кракен"-а на русском языке пока что нет.
Почитать альбом на итальянском языке можно в недрах ИНТЕРНЕТа, если озаботитесь поисками (отсюда ссылку я снял).
Еще несколько панелей на родном испанском языке, надеюсь, привлекут ваше внимание.
Можно также полистать альбом (оригинальное издание) вместе с автором ролика на YOU TUBE по ссылке:
АМНЕЗИЯ ("Nowa Fantastyka" 252 (344) 6/2011). Часть 9
18. Очередная кинорецензия Лукаша Орбитовского носит название:
ОДИН
(Jeden)
Стыдно признаться – Уругвай был для меня, как Кельце. Много лет назад, отправляя героев моей книги в окрестности Кельце, я намеревался приговорить их к скитаниям за пределами карт, там, где охотятся монстры. Маршруты по линии Варшава — Краков раскрыли передо мной некоторые тайны этого региона, лаская мои внутренние органы удовольствия: не слишком уж я и ошибся. Но Уругвай остается белым и неопределенным пятном, я понятия не имею, где он находится, кто там главный и чем уругвайцы занимаются. Поэтому я не смог должным образом оценить последовавшие откровения на темы «Тихого дома». Сообщается, что бюджет фильма составил шесть тысяч долларов. Правду говорят или врут? Много это или мало для местных условий? Опять же, я не знаю. Фильм снят по мотивам так называемых действительных событий, отчетливо отличающихся от вымышленных событий, что уже является правилом в случае независимых фантастических фильмов. Даже сказка о вторжении инопланетян считается основанной на реальности. Кто ж там знает, может быть в Уругвае в 1840-х годах жуткие дома были обычным явлением, а лачуга без трупа в шкафу вызывала изумление, в отличие от того, что происходит в наше время? Что еще более важно, фильм, который длится без малого восемьдесят минут, был снят с первого раза, якобы без дублей и склеек. Да к черту «без склеек», они там прямо-таки бросаются в глаза. Режиссер называет своим главным источником вдохновения увлечение короткометражками Хичкока, но давайте спросим еще раз: не стал ли он жертвой забастовки редакторов и не оказался ли вынужденным справляться с выполнением задания, как мог и умел? Эти и другие сомнения пылали у меня в голове во время просмотра фильма. Вскоре к ним присоединились и другие языки пламени.
Я насмехаюсь над легендами, сложившимися вокруг «Тихого дома», потому что они кажутся мне чепухой, придуманной для нужд рекламной кампании. Фильм показывался на фестивалях, где был встречен доброжелательным приемом, и многое указывает на то, что он сможет повторить успех «Паранормального явления», на которое в чем-то похож. Успех, как обычно, зависит от степени интереса к нему американцев. Они не любят читать субтитры в кинотеатрах, так что я предсказываю скорый выпуск римейка. Более того, если в течение двух лет таковой не выйдет на экраны, я обязуюсь публично съесть эту страницу "Новой Фантастыки".
Начало прямо-таки разит классицизмом. Лаура с отцом приезжают в полуразрушенный дом на окраине города: окна заколочены, повсюду грязь и вонь, а подниматься наверх нельзя, потому что там таится нечто страшное. От папочки фильм быстро избавляется, а перед Лаурой открывается мешок с классическими страхами: то наверху нечто хрустнет, то за спиной протопает некий невидимый ублюдок, то там же мелькнет призрак девочки. Постепенно тихий дом раскрывает свою мрачную тайну, являющуюся также тайной героини. Вот так иногда все переплетается: тайны также раскрываются при полном соблюдении правил жанра. Мы обнаруживаем развешанные на чердаке фотографии, прямо-таки дожидающиеся кого-нибудь любопытного, видим услужливых призраков, прилетающих из загробной жизни с обрывками информации в руках, и ящики-шуфлядки в вашей голове открываются именно тогда, когда им и следует открываться. Все это приводит к финалу, призванному удивить зрителя, но на самом деле скучному и избитому, словно почтенное привидение, звенящее ржавыми цепями.
И все же «Тихий дом» вдавливает вас в кресло и не отпускает. Здесь все есть форма. От изысканно оформленных интерьеров до великолепной работы молодой актрисы и оператора (который, надеюсь, сейчас ведет переговоры о миллионном контракте в Калифорнии) и вышеупомянутого длинного плана, фальшивого правда, но кому это мешает? Фильм представляет собой полуторачасовую выдержку из жизни сумасшедшей девушки, без какой-либо паузы, позволяющей перевести дух. Запуганная уже в первую же минуту Лаура пускается в бешеный бег по комнатам и мало привлекательной внешней территории, обрастает безумием, словно чудовищным грибком и, похоже, уже через четверть часа упирается в стену. Все, что она может, это лежать и дрожать. Но куда там! Открываются новые уровни страданий: девушка вскакивает, задетая призрачной рукой, она теряет одежду и кожу, превращается в конце концов в один сплошной нерв, обнаженный и выставленный на порку.
Подобного результата было бы невозможно добиться при использовании других кинематографических средств. И я вовсе не имею в виду, что изображение трясется перед глазами, не темнея ни на йоту. Я прекрасно могу представить себе «Тихий дом», смонтированный по-божьему. Тогда его устрашающая ценность была бы, может быть, и большей. Но работа в последовательности длинных планов вынуждает без конца повторяться (камера не уловит, актриса споткнется, призрак оборвет веревку и так далее), что является крестным путем для актеров. Я представляю себе каково это: изо дня в день эмоционально настраиваться на роль, потом бегать дурак-дураком по какой-то пустоши, тут лбом во что-то врезаясь, там спотыкаясь о кабель, а кофе остывает. Достижение той слаженности, которой отличается «Тихий дом», возможно только в процессе вот такой вот, убийственной работы. Актеры, особенно талантливая девушка, воплотившая в жизнь роль Лауры, проходят все этапы работы. Они начинают с рутинного появления, затем чувствуют необходимость проявления характера своего персонажа, а затем наступает усталость, истощение и смерть. После этого актер обнаруживает в себе регионы, о существовании которых он даже не подозревал, в его руки попадает ключ от Сезама, он засыпает посредственностью, а просыпается капитаном «Санта Марии», уже в открытом океане.
И вновь из закромов сайта «Пан Оптыкон» пана Давида Гловни (Dawid Głownia, PAN OPTYKON, http://pan-optykon.pl … Ну да, ну да – Лучио Фульчи снимал фэнтези… Запись в блоге от 12 июня 2022 года).
ФЭНТЕЗИ ЛУЧИО ФУЛЬЧИ
(Fantasy według Lucia Fulciego)
«Завоевание» (“La conquista de la tierra perdida” aka “Conquest”, 1983) — не хороший фильм. Но не в том смысле не хороший, в каком не хорошими, а иногда и вовсе плохими, хоть и доставлявшими некоторое удовольствие, были многочисленные фильмы жанра героической фэнтези (heroic fantasy), снятые в 1980-х годах на волне популярности (иногда предвосхищавшейся) фильма «Конан-варвар» Джона Милиуса (“Conan the Barbarian”, 1982, John Milius).
Потому что, несмотря на принадлежность к одному и тому жанру, этот фильм сильно отличается от них. Он близок к более ранним фильмам ужасов Фульчи, но также – как это ни парадоксально, несмотря на явные отличия – к «Конану-варвару». И даже более того – к первоначальному замыслу Милиуса, касающемуся киносаги о Конане.
Ранние фильмы ужасов Фульчи были чрезвычайно онирическими по своей природе. Когда Фульчи начал работать над «Завоеванием», он предпринял попытку создать онирическую фэнтези. Именно поэтому, среди прочего, он поручил своему оператору вести киносъемку через мягкофокусный объектив. Мир, в котором происходило действие фильма, должен был производить впечатление полуматериальной, сказочной фантазии, размытого воспоминания, осколка более не существующей реальности, которой возможно, никогда и не существовало. То есть не существовало нигде, кроме этой истории. Легенды. Мифа.
А с «Конаном-варваром» Джона Милиуса «Завоевание» связывает вот это самое желание построить и рассказать миф. По необходимости – в гораздо меньших масштабах, без привлечения звезд типа Шварценеггера. В финансовом плане, наверное, где-то в пределах кейтерингового бюджета.
Это странный фильм. И уж конечно, не очень хороший. Но безумно интересный. Такой, что невозможно пройти мимо него равнодушно.
По крайней мере, так я думаю сейчас. Когда я смотрел его в первый раз около десятка лет назад, мне показалось, что это ужасное дерьмо. Похоже, я тогда ошибся. Приятно изменить мнение.
17. На стр. 65 размещено небольшое интервью, которое польский журналист Марцин Звешховский взял у британского писателя Адриана Чайковски. Интервью носит название:
ПОПРОСТУ Я ЛЮБЛЮ НАСЕКОМЫХ
(Po prostu lubię owady)
Марцин Звешховский: Откуда у вас взялась идея о расе людей-насекомых?
Адриан Чайковски: Я мог бы часами рассказывать о насекомых как метафорах для обозначения типов людей, о Кафке и Пелевине. Но на самом деле они мне просто нравятся, а остальное – лишь попытки придать идее глубину. Я изучал зоологию и психологию, но еще в школе рисовал насекомых. Это мое хобби, которое я превратил в профессию.
Марцин Звешховский: В ваших книгах невозможно найти «расу для битья», вроде рас орков и гоблинов; существ по сути своей злых, убийство которых не обременяет совести героев.
Адриан Чайковски: Создание таких рас -- ловушка. Толкиновские орки были сложными существами, в то время как многие подражатели Мастера относятся к ним инструментально -- убивают их без раздумий и не чувствуя вины. Это делает творца-сочинителя ленивым, и созданный им мир становится плоским и черно-белым, без промежуточных состояний. Осиная империя все еще человечна. Речь идет не о марионеточной расе, а скорее о режиме. Я хотел разрушить стереотипы и наделить персонажей индивидуальными чертами. Отсюда и исключения, как, например, персонаж инженера -- хорошего, честного человека или девушки-паучихи, которая в силу своего происхождения должна быть злой и коварной, но является воплощенным отрицанием этих качеств характера и менталитета.
Марцин Звешховский: Вы подходите к написанию фэнтези, как к написанию исторических романов. Вместо ос, допустим, вы могли бы использовать персиян. Вы избегаете стереотипов и описания черно-белого мира, так что же тогда дает вам фэнтези?
Адриан Чайковски: Творческую свободу. Хотя я часто углубляюсь в прошлое. Я называю это эхо-историей. Некоторые сцены напоминают описания подлинных событий, античные времена, Наполеоновские войны или сражения Второй мировой войны. Здесь я могу посмотреть на них с другой точки зрения, а в историческом романе нужно сосредоточиваться на точной передаче фактов.
Марцин Звешховский: Классическая фэнтези, однако, имеет много характерных черт, ожидаемых читателями. Не ограничивает ли это вашу свободу?
Адриан Чайковски: Это проблема сохранения равновесия. Если сильно отойти от схемы, читателям это не понравится, но, придерживаясь проторенных путей, рискуешь написать скучный роман.
Марцин Звешховский: В предисловии к роману «Империя черного и золотого» вы поблагодарили людей, которые научили вас фехтовать и стрелять из лука. Такое обучение помогло вам в написании текстов?
Адриан Чайковски: Моя страсть к холодному оружию зародилась в университетские времена, когда я играл в любительских спектаклях. Там были сцены боев. Начав писать, я обнаружил, что могу точно такие бои и поединки описать. Идея заключалась в том, чтобы на основе моих описаний читатель смог воочию представить себе дуэль.
Марцин Звешховский: Одиночные фантастические романы в настоящее время редкость. Испытываете ли вы давление со стороны издателей, жаждущих от вас сочинения многотомных циклов?
Адриан Чайковски: Одиночная книга может хорошо продаваться, но издатель не уверен в том, что следующий роман автора будет столь же успешным. Читатели привыкают к персонажам и хотят узнать, как героям жилось в дальнейшем. Поэтому сложнее продать дебютный роман, который представляет собой законченную историю, чем книга, хотя бы намекающую на возможность создания сиквела.
Марцин Звешховский: Не чувствуете ли вы себя пленником собственного цикла? «Империя...» была опубликована, понравилась читателям, поэтому вы написали девять продолжающих ее томов. Но у вас ведь наверняка есть много идей для других историй.
Адриан Чайковски: ”Тени смышленых” — вот то, что я хочу написать. Конечно, когда будет издан весь цикл, я хотел бы написать несколько самостоятельных, отдельных книг, но это надо заслужить. Я раздумываю над развлекательной эхо-историей, этакой смесью Бернарда Корнуэлла, Джейна Остина и фэнтези. Еще один проект – не столько научная фантастика, сколько фэнтези в мире будущего.
Марцин Звешховский: Начиная работу над “Империей...”, вы уже держали в уме сюжеты всех частей? Как вы пишете: просто садитесь за стол и сочиняете или придерживаетесь готового плана?
Адриан Чайковски: Когда я сажусь писать, у меня всегда есть план. Мир должен быть логически структурирован, но он также должен эволюционировать. Во многих фэнтезийных книгах вы отправляетесь сражаться с темным Властелином, убиваете его и возвращаетесь домой. Действие движется по кругу, замыкается и мир практически не меняется. При формировании такого обширного цикла попросту необходимо учитывать изменения цивилизации. Реальность в десятом томе должна отличаться от реальности в первом.
И вновь из закромов сайта «Пан Оптыкон» пана Давида Гловни (Dawid Głownia, PAN OPTYKON, http://pan-optykon.pl … Как сотворить из японца китайца? На самом деле – проще некуда…Запись в блоге от 02 сентября 2021 года).
КАК ИТАЛЬЯНСКИЕ КИНЕМАТОГРАФИСТЫ СОТВОРИЛИ из ЯПОНЦА КИТАЙЦА
(Jak włoscy filmowcy zrobili z Japończyka Chińczyka)
Довольно известной практикой в итальянской киноиндустрии в 1960-х и 1970-х годах была та, что итальянские режиссеры и актеры брали себе псевдонимы, звучащие по-американски, чтобы создать впечатление, что итальянские фильмы сняты американцами и с их участием (например, божественный Луиджи Монтефьори [Luigi Montefiori] наиболее известен как Джордж Истмен [George Eastman]).
Это было связано не с какими-то особыми комплексами или любовью к Голливуду, а с прагматизмом – фильмы, которые на первый взгляд казались американскими, попросту лучше продавались в Италии и на зарубежных рынках. Прагматизм – ключевое слово для итальянского жанрового кино тех лет.
Это хорошо иллюстрирует фильм «Меня зовут Шанхайский Джо» Марио Кайано (“Il mio nome è Shangai Joe”, 1973, Mario Caiano), в котором вводящий в заблуждение относительно национальности актера псевдоним был использован совсем в ином ключе.
«Меня зовут Шанхайский Джо» — один из нескольких спагетти-вестернов на азиатскую тематику, снятых в 70-х годах ХХ века. Однако, если в большинстве случаев азиат в них был японцем, то в этой постановке он был китайцем... по крайней мере, в рамках изображаемого мира.
Создатели фильма хотели извлечь выгоду из мирового феномена кунг-фу кино, поэтому на этот раз вместо самурая на Дикий Запад приехал китайский воин. В рекламных материалах актер, играющий его, носил имя и фамилию Чэнь Ли. Проблема была не только в том, что это было не его настоящее имя, но и в том, что он был не китайцем, а японцем. Он также не был профессиональным актером. Режиссер фильма вспоминал, что он был работником прачечной, и его выбрали на эту роль, потому что он был похож на Дастина Хоффмана.
А действительно ли он на него похож? Я оставлю оценку вам, и приложу несколько скриншотов, чтобы помочь в решении.
облако тэгов
