Станислав Лем «Футурологический конгресс. Из воспоминаний Ийона Тихого»

За таким, как кажется, скучным наукообразным названием скрывается роман полный оригинального юмора Лема. Главный герой — прославленный своими «Звёздными дневниками» великий Ийон Тихий. И тот самый юмор «Дневников» сохранён и здесь. Собственно, это по сути один из тех рассказов, разросшийся до размеров маленького романа (в издании, в котором читал, занимает меньше 100 страниц).

Роман написан в 1970-ом году, описывает будущее, но оказывается очень актуальным в наши дни. В начале Лем описывает реальность, в которой экстремизм стал обыденностью. Один из эпизодов для примера: когда стоящего рядом с рассказчиком на конгрессе человека случайно расстреливают, то Ийон лишь с сожаление констатирует, что ситуация неприятная, а конгресс продолжается. Актуальность подобного только растёт. Или вот, например, цитата: «Даже при моём весьма приблизительном знании языка эти газеты показались мне необычными. Блаженно-оптимистические сентенции о христианской любви – залоге всеобщего счастья – перемежались угрозами кровавых репрессий и столь же свирепыми ультиматумами экстремистов.» Очень даже актуально.

Дальше герой попадает в пучину многоуровневых иллюзий и концентрация фантастических идей идёт по нарастающей. Лем создаёт настоящие горы и россыпи таковых идей. И хоть Филип Дик о вопросах иллюзий и реальности писал раньше, но тут Лем на нескольких страницах мимоходом выкладывает то, что Дик создавал на протяжении всей своей библиографии.

Можно предложить совет для начинающих фантастов. Берёте любой абзац из «Футурологического конгресса» и на основе содержащихся там идей создаёте рассказ или даже роман. Идей там хватит на всю писательскую карьеру.

Как фантастический роман/повесть «Футурологический конгресс» довольно обыкновенный — это тяжело сплавленный сборник баек, ситуаций и описаний, практически без сюжета.

А вот как футурологическое упражнение с предостережением антиутопического будущего он прекрасен — буквально «Матрица», в которой есть все варианты химических веществ для нужных реакций, ложный мир сна и морока, киборги, пересадка сознания, экологический и политический терроризм и много чего ещё, ставшего с годами лишь актуальнее.

Наконец, в дополнение — гора едкого черного юмора!

Формально «Конгресс» входит в цикл произведений о замечательном прославленном путешественнике Ийоне Тихом, созданным воображением польского фантаста Станислава Лема, но по факту данное произведение настолько отличается от всех прочих похождений персонажа, что заслуживает особого анализа.

Есть такая категория литературы, поправимся, фантастической литературы, которая не просто нас развлекает, но в корне изменяет наше представление о мире, меняет систему ценностей, мировоззрение, взгляды и прочее.

Ийон Тихой и его закадычный друг, профессор Тарантога, попадают на футурологический конгресс, где обсуждаются самые последние достижения науки, прогнозы ее развития в будущем и общее состояние цивилизации. Обычное мероприятие со своим регламентом, но постепенно Ийон оказывается втянутым в цепочку странных событий, которые приводят к совершенно непредсказуемым последствиям. Перед читателем разворачивается поразительный по смелости фантазии театр абсурда, который – парадокс! – все больше напоминает нам нашу действительность. Человечество вступает в информационную эру, в эпоху постпостмодернизма, структурализма, мультикультурализма и прочего «лизма», стирая между смыслами грань. Это мир, в котором оболочка имеет значение больше, чем содержание, где форма определяет сущность, а реальность и иллюзия сливаются в одно бесконечное видение, которое может длиться, сколько пожелаешь. Наши аналоги — Интернет, мода, потребление.

Лем как бы мимоходом выводит в романе массу удивительно интересных идей, каждая из которых заслуживает отдельного большого произведения. Центральным мотивом произведения становится проблема восприятия реальности. Лем доказывает, что наше мировосприятие легко изменить, тем самым подчеркивая его зыбкость. То есть мир, который мы видим, на самом деле не такой, он выглядит по-другому. Реальность иллюзорна, за фасадом веселой картинки скрывается другой, куда более нелицеприятный, враждебный и суровый мир. А ключ ко всему – химия. Химические препараты способны изменить не только сознание, но и систему органов чувств. В принципе, это установлено наукой, Лем просто экстраполировал идею на будущее и в больших масштабах, на секунду представив, что под воздействием препаратов будет находиться все человеческое общество.

Представьте себе миллионы людей, целые города и страны, погруженные в коллективную галлюцинацию, в наркотический бред, только без привыкания и болезненных последствий. Сны наяву! Можно принять специальный препарат и перенестись, куда прикажет воображение. Можно стать эльфом в волшебной стране, или персонажем книги, или популярным актером, или звездой немого кино, рекламы или известным спортсменом. Можно стать кем угодно, примерять на себя разные личности, как вечернее платье или смокинг. Вы представляете весь масштаб, всю глубину созданной Лемом концепции?! Да такой мир – практически предшественник Матрицы из одноименного фильма братьев Вачовски. Человечество галлюцинирует, но не знает об этом. Человек утрачивает чувство реальности, перестает ориентироваться в происходящем, у него из-под ног выбита почва, отныне после приема препарата любое событие может с одинаковой вероятностью быть реальным или иллюзорным.

Это мир открытых возможностей. Это перспективы, от которых захватывает дух, открытие, могущее с одинаковыми шансами стать как всеобщей манной, так и наихудшим из зол: нужно учитывать, что любой сладкий сон когда-нибудь закончится. Раньше формой волшебства было удивительное искусство движущихся картинок, именуемое синематографом, а у Лема – это спецпрепараты, превращающие вас в кого угодно и изменяющие мир согласно вашим субъективным пожеланиям. Сколько людей – столько и миров.

Иными словами, роман Станислава Лема «Футурологический конгресс» производит на разум эффект разорвавшейся бомбы, но для его понимания нужно читать текст очень внимательно и понимать суть описываемых там концепций. Кто-то не поймет. Кому-то книга покажется мутной, заумной, но, думаю, на остальных читателей книга произведет большое впечатление.

Не самая сильная вещь у Лема. Скорее набор анекдотов и баек на тему различных вариантов антиутопии, чем связное повествование. Но Лем есть Лем — одна его байка содержит в себе всю «Матрицу» с потрохами, да еще остается уйма места для лингвистических приколов типа «папинтовки» (специальной винтовки для отстрела пап римских).

В советские времена это произведение Лема радовало читателей новизной: история про учёных (этих самых футурологов) близкого будущего в ходе теракта проваливающихся в наркотический трип из каскада матриц-виртуальных миров, один другого апокалиптичнее (экокатастрофы, мутации, вырождение, исчерпание ресурсов — прямо как у Мэннинга и Стэплдона в 30е) завораживал. Ничего подобного в ссср не писали. Фантастика идеи! Гений! ... Но увы. В 90е оказалось, что это просто сатира на общество запада (Лем тот ещё левак, типичный криптосоциалист-технократ типа Щедровицкого) с цельнотянутыми идеями из американской НФ. Конкретно тут идеи просто взяты из романов Филлипа Дика типа «Убик» и т.п., которые взяты из романа «Город» Саймака (эпизод с гробами виртуальной реальности в Женеве), которые взяты из рассказа Лоуренса Мэннинга (а возможно и Олдоса Хаксли) 30х годов. В общем осетринка-то не первой свежести. Не выше 3ки.

Роман написан в начале 70-х, и это заметно. Первая его половина заставила задуматься о том, насколько мировоззрение у многих людей того времени могло отличаться от того, что мы имеем сейчас. Взять цитату, которую приписывают Карлу Сагану: «Гонка ядерных вооружений это, как если бы, два заклятых врага стояли по грудь в бензине, но у одного в руках были три спички, а у другого пять». Насколько сильным в то время могло быть ощущение, будто весь мир сидит верхом на пороховой бочке? Потому что что-то подобное чувствуется в произведениях, написанных в тот период, и в данном романе тоже.

Поначалу бесконечные «трипы» главного героя меня сбивали с толку. Однако, прочитав роман полностью, должна признать, что в целом они смотрятся уместно и очень органично. После того как герой последовательно, раз за разом обнаруживает, что происходящее с ним галлюцинация, воспринимать часть с «будущим» становится куда легче, как и ставить под вопрос реальность всего и вся вместе с героем.

Как антиутопия роман пугает до мурашек. Момент, в котором герой видит «настоящую» внешность профессора – это, пожалуй, самое страшное, что я читала за последнее время. Немного уступает этому моменту реальная личина мира, в котором оказался герой, и то, как она проступает перед ним слой за слоем.

Концовка несколько разочаровала, потому что для меня ценность происходящего несколько снижается, когда становиться ясно, что это сон, бред, либо галлюцинация. Впрочем, с другой стороны, учитывая, как часто за весь роман ставилась под сомнение реальность, можно ли с уверенностью говорить о том, что на этот раз главный герой действительно проснулся?

Шедевральнейший стёб. Чего-чего, а незатыкаемого фонтана вполне логичного бреда, оформленного с литературной точки зрения более чем приемлемо — автору не занимать. Невольно вызывает уважение, хотя бы с технической точки зрения. Мастер, ёлки-палки.

По стилю — две несомненных ассоциации: его же «Абсолютная пустота» и — как сие ни странно — «Маленькие трагедии» Пушкина. Но только не книжка. Фильм. Вольная интерпретация «Египетских ночей». Феерический фонтан фантазий. Бурлеск фантасмагорий трагифарса.

Весьма специфическое чтиво, уважаемый потенциальный читатель. Противоречивое. Но — чего не отнять — граблями цепляет извилины серого вещества. Прямо-таки физически ощущается, как оные зубья оных граблей соскальзывают с одной извилины, ударяясь по следующей, болезненно пропахивая третью. Ежели хочется просто отдохнуть — эта не та книжка, поверь, уважаемый потенциальный. НО. По идее, сие чтиво в обязательном порядке стоило бы отнести к полке, которая «..каждый интеллигентный человек обязан прочесть...» и т.д.

«Если не можете дать страждущим хлеба, дайте им хоть бы наркоз. С.Лем «Футурологический конгресс»

Есть мнение, что в момент смерти человек заново переживает всю жизнь. Но что тогда жизнь, если не видения возникающие в умирающем мозге?

Гуманна ли эвтаназия — смерть во благо, избавление от мучений смертельно больного? Или гуманнее дать умирающему наркоз, наполнить остаток жизни умирающего счастливыми видениями? 100 миллиаров страждущих на умирающей Земле — что выбрать для них? Герой Лема выбирает правду — но что есть правда, если не картинка возникающая в следствии изменения баланса ионов калия и натрия в нейронах. Какова же истинная и окончательная реальность?

Станислав Лем-врач един в трех лицах: анестезиолог, хирург и патологоанатом. Даже если больной неоперабельный, обязан попытаться его спасти, не получилось — тогда вскрытие поставит самый точный з возможных диагноз.

Небывалый роман, написанный в сердце коммунистического режима во время его наивысшего расцвета. Реальность замаскирована настолько плотно, что уже непонятно, есть ли она вообще. В этом мире первична лингвистика, а не общественный строй.

Поток сознания, навеянный всевозможным дурманом, который опрокидывает наиболее модные темы фантастики 1970-х — роботизацию, пересадку личности, а также вечно молодое перемещение во времени.

Понятно, что это сатира, но вот на что/на кого?..

Прежде чем оценить и классифицировать прочитал в третий раз. Читал, млел и смакуя всячески старался растянуть удовольствие! Но задвинем эмоции в угол.

Террористы, сепаратисты и нагибание к миру; зеленые, оранжевые, серобуромалиновые революционеры и гуманитарные бомбардировки с гуманной баллистикой; трансплантация, витрификация и генная модификация, мигранты, толеранты, культуристы и мульткультуристы, освободившиеся креативные творцы и их свидетели, дефляция и депиляция. В нашей псивилизации всё можно и все возможно! Даёшь эктогенезис, деташизм и всеобщую гомикрию!

Мир сошел с ума! Впрочем, эта фраза так же стара, как и сам мир.

Лемовский театр абсурда медленно, но неотвратимо претворяется в жизнь. И вспоминаются до боли знакомые слова: «Мы рождены, чтоб ужас сделать былью…».

Станислав Лем, да и другие гранды «золотого века», по точности своих прогнозов, облаченных в обертку «несерьезного» жанра НФ, далеко обставили «патентованных» ученых-футурологов (политологов-социологов-аналитЕГов вообще стыдно упоминать в этом контексте). Вот и сей роман, если в момент публикации можно было причислять к антиутопиям, то сейчас уже его можно смело отнести к категории романа-предостережения. Впрочем, как и на другие подобные вопли вопиющих в пустыне, человечество чихало с высокой колокольни. Потому как, если каждая отдельно взятая особь нашей человеческой популяции всё и всегда понимает, и, возможно, что очень даже не желает такого будущего, то в массе своей учиться на ошибках не хочет, и видимо, не может. Пророков распинает, предсказателей высмеивает, юродивых размещает по психушкам с последующим причислением к лику святых. При этом, слепо верит всяким незнакомым дядям с тихим вкрадчивым голосом, невесть откуда взявшимся. Ну, и ладно… Вот. А лет, этак через сорок, те из фатлабовцев, кому привалит счастие «жить в ту пору прекрасную», думаю, отнесет роман уже к категории «хоррор-реализма». К тому времени такая строчка в классификации, я уверен, появится.

В заключение напрашивается банальность типа: «Это было бы смешно, если б не было так грустно». Да вот, что-то не грустится. Ощущаю, «с гибельным восторгом», необыкновенный душевный подъем. Все ж таки человечеству не избежать встречи с симпатичным, белым и пушистым северным зверьком!

P.S. Заключение паталогоанатома:

Довольно занятная повестушка, превращающаяся из забавного рассказа по актуальной повестке дня в один из вариантов антиутопии. Призрак фармакократии пугает посильнее, чем вселенная Матрицы, поскольку шансов пробудиться еще меньше.

Ещё один гениальный роман моего любимого писателя. Станислав Лем — не обычный писатель фантаст. Многие его произведения используют фантастический антураж только как привлекательные декорации для выражения глубоких философских мыслей, которые было бы слишком скучно читать если бы их записывали без этого литературного сахара. Хотя Лем мастерски владеет словом и сюжетам его произведений позавидуют многие писатели, но главное в его произведениях не сюжеты, а философские отступы и размышления. Поэтому пересказывать сюжет Футурологического конгресса нет смысла. Одно можно сказать автор в сатирическом тоне пишет о современных проблемах с которыми мир столкнулся в начале 1970-х и размышляет о будущем человека и человеческой цивилизации, о том как на него повлияет технический и социальный прогресс.

За свою жизнь Лем видел мировую войну, геноцид, создание и падение тоталитарных режимов. Он успел уверовать в коммунизм в юности и жестоко разочароваться в нём в зрелом возрасте. Многие годы он провел в научном обществе, увидел его изнутри и понял что это не всемогущая магия современности. Вместо мудрых благородных мужей часто наука полна шарлатанов, приспособленцев и бюрократов. В результате он приобрёл очень скептический и немного циничный взгляд на жизнь что и отразилось на его поздних произведениях. Такого великолепного, смешного, сумасшедшего, умного, философского стёба над сложнейшими и серьёзнейшими проблемами мира, о которых принято говорить с придыханием, задыхаясь от пафоса, вы больше ни у кого не найдёте. Но в основе его произведения всегда серьёзны. После их прочтения меняются взгляды на мир, разрушаются непреложные истины, качаются пьедесталы под непререкаемыми авторитетами, и просто хочется думать и анализировать жизнь. То что написал Лем будет актуально всегда. Включите телевизор прямо сейчас и убедитесь в актуальности, например, этой цитаты:

«Ведь в истории только добро практиковали открыто, а зло – под маской добра, под благовидным предлогом, грабя, громя и насилуя во имя высших идеалов. Ну а приватное зло даже и таких путеводных звезд не имело. Все-то оно по углам таилось, грубое, топорное, примитивное. Это видно по реакции публики; в заказах без конца повторяется одно и то же: налететь, задавить и скрыться. Такой уж выработался навык. А ведь людям мало просто творить зло – им подавай еще сознание своей правоты. Потому что, видите ли, не очень удобно, если ближний, на минуту опомнившись (а это всегда может случиться), начинает голосить «за что?!» или «как не стыдно?!». Неприятно, когда крыть нечем. Дубина – недостаточный контраргумент, это чувствует каждый. Задача в том, чтобы неуместные эти претензии презрительно отклонить – с единственно верных позиций. Каждый не прочь попакостничать, но так, чтобы этого не стыдиться. Лучше всего – под видом мести, но чем виновата перед тобою Жанна д’Арк? Тем, что она лучше, выше тебя? Тогда, значит, ты хуже, хотя и с дубиной. Но такого никто себе не желает! Каждому хочется совершать зло, побыть хоть немного мерзавцем и извергом, оставаясь, однако ж, великодушным и благородным – прямо-таки бесподобным. Вот чего требуют все. Все и всегда. Чем хуже ты, тем бесподобнее. Это почти невозможно и потому-то заманчиво. Мало клиенту навытворять невесть что со вдовами и сиротами – он желает проделать все это в ореоле незапятнанной добродетели. Преступников никто и пальцем не хочет тронуть, хотя где, как не тут, можно действовать с чистой совестью, во имя закона, – но это банально и скучно, и без того по ним плачет виселица. Подавай клиенту ангельскую невинность, беспримерную святость, но так обработанную, чтобы мог он разгуляться вовсю, в убеждении, что не только может, но прямо-таки должен. Теперь вам понятно, какое это искусство – примирять подобные противоречия?»

И ещё этим произведением вдохновлялось (или воровало оттуда кусками) огромное количество писателей и режиссёров. Например идея Матрицы и некоторые сцены и идеи фильма Искусственный Интеллект. Например сцена уничтожения бесхозных роботов на шоу за городом, беглые роботы, ленивые роботы, роботы-бомжи, облавы на бесхозных роботов, замена потерянных родственников роботами (правда это взято из «Осмотр на месте») ).

Ну классно ведь не? Отложишь книгу, сидишь и слушаешь как потихоньку возвращается на место крыша, которая за время прочтения успевает оказаться где-то довольно таки далеко, и обнаженный мозг заливают ливни веселья? ужаса? сам не знаю чего, но заливают — это точно. Непередаваемые ощущения! Конечно сейчас, после многих лет и N-ного количества прочтений эти чувства чуть притупились, но в первый раз все было именно так. Лем в этой повести и самого Ф. Дика переиграл на его поле, действительно, по силе воздействия я не припомню у Дика подобных историй. Может Дику то и не хватало лемовских юмора и иронии, когда ты весь расслабляешся, входиш в стиль повествования, а тут бах! — и защититься тебе уже никак, и сам не знаешь, то ли смеяться, то ли ужасаться)). Браво пан Лем!

Шикарный роман.

Скажу сразу, что на популярные произведения я отзывы писать не люблю. Так как много уже сказано, а вторичность не к лицу тому, кто пишет свой отзыв.

Но здесь сдержаться нельзя. С Лемом до этого романа был незнаком вообще, слышал о нем, слышал что пишет хорошо, но ничего из него не читал. Решил начать с этого произведения, и как понял — не зря. До меня уже было много хвалебных отзывов, и не хочется писать все тоже самое, но черт меня побери, это одно из лучших антиутопических произведений что я читал. Я читал и Оруэлла, и Хаксли, и Замятина и много других, кто пробовал себя в этом жанре, но это пожалуй лучшее.

Автор умело соединяет в этом произведении сатиру и футурологию, разбавляя это неплохим таким «трипом» главного героя, и ты никогда не знаешь, на самом деле это происходит, или только кажется главному герою.

Сами идеи довольно свежие, даже на сегодняшний день, и не смотря на юморной характер произведения волнуют и пугают довольно сильно. Пока что, самая «страшная» антиутопия, которую читал. Так как любой индивид в этом мире обречен без надежды на спасение. Ведь все иллюзия, под каждой иллюзией находится еще более мастерски скрытая другая. И вырваться из этого порочного круга не только сложно, но и опасно, ведь реальность шокирует. В других антиутопиях всегда остается шанс на исправление, на возвращение к старым порядкам. Кроме как у Лема. У него все очень мрачно и ужасающе.

В добавку ко всему этому, Лем имеет очень качественный стиль повестования, читается все легко. Я доволен, буду продолжать знакомиться с этим автором и далее.

После «Соляриса» почему-то ждёшь от Лема предельно серьёзной социально-философской фантастики. Тем неожиданнее было познакомиться с «Футурологическим конгрессом», начавшимся с обманчиво сатирического сеттинга в не столь отдалённом от нас с вами будущем, плавно перешедшего в наркотический трип и завершившегося ударной антиутопией, не уступающей, а в чём-то даже и превосходящей лучшие образцы жанра.

Что же такое «…конгресс»? Под маской галлюциногенного безумия скрывается роман-предупреждение, обыгрывающий конфликты настоящего, гиперболизирующий их, доводящий до абсурда – и проецирующий современную реальность на жутковатый вариант возможного будущего. Впрочем, и окружающее Ийона Тихого «здесь и сейчас» поражает своей актуальностью, даром что роман был опубликован в 1971-м году. Намеренно преувеличивая, Лем обращает внимание читателя на проблемы перенаселения, недальновидности политиков, оторванности учёных от общечеловеческих принципов. Журналисты, бросающиеся в самое пекло в стремлении первыми ухватить за хвост хоть какую-нибудь сенсацию, и само это пекло, образующееся совершенно стихийно, и тут же неуправляемо разрастающееся в огромный пожар, сметающий всё на своём пути. Экстремисты-одиночки и зацикленные на своих идеях группировки, готовые пропагандировать что угодно и какими угодно способами. Тотальное безумие, по цепной реакции и с невообразимой скоростью охватывающее всех подряд. Всё это исключительно злободневно. И сейчас, пожалуй, больше, чем когда-либо.

За сюжетом «…конгресса» нетрудно проследить, несмотря на безумное нагромождение образов и неожиданные переходы от одной галлюцинации к другой. Однако цепочка событий, в общем и целом, не важна. Как и герои. Все здесь играют чётко установленные роли в сценарии, показывающем мир, катящийся к самому дну. Антиутопическая дневниковая часть разительно отличается от общего настроения книги.

У Лема мир будущего как будто подробно описан, со всем его общественным устройством, мнимыми и реальными технологиями, даже с новым языком, искажающим знакомые слова до неузнаваемости. Однако над текстом довлеет ощущение недосказанности (за которым не поспевает Тихий, не сразу разобравшийся, что здесь не так), а между строк явно прослеживаются упадок и деградация.

В «Футурологическом конгрессе» всё замечательно – и насыщенная, яркая, динамичная картинка, и её идейное наполнение. Мир, перекликающийся с классикой антиутопии, всё же достаточно самобытен и самостоятелен. За это Лему можно простить некоторое морализаторство, смягчённое, впрочем, оригинальной подачей материала.