Итак, продолжим. Напомню, что русские рассказы из списка публикуются отдельными выпусками и в общую нумерацию не входят. На 406-ом и 405-ом местах рассказы, оказавшиеся в числе пионеров такой популярной тёмной темы как "вуду". 406-е место "Выстрел в солнце" (A Shot At The Sun, 1903) британского автора М. Ф. Шила, родившегося и выросшего в Вест-Индии. (1865-1947).
Середина 19 века. Южанин-плантатор Браунригг очень жесток со своими рабами, не его совести даже убийства. При этом Браунригг владел магией карибских негров — "обеа". Конечно, рано или поздно колдуна-плантатора должна была настигнуть кара.
цитата
...он запустил руку в жилетный карман, достал три маленьких черных камешка, поместил их на левую ладонь и минуты три внимательно на них глядел. То были колдовские камни обеа. Вслед за тем Браунригг ... поднес к губам палец, смочил слюной каждый из камней и перемешал их в левом кулаке. После он разжал кулак, вернул средний камень в карман и двумя пальцами правой руки резко ткнул в оставшиеся камни. Камни выскочили из его руки в противоположных направлениях; Браунригг эти направления отметил и подобрал с земли камни.
Рассказ включался Питером Хэйнингом в антологию "неизвестного хоррора". 405-е место — "Мамалои" (Die Mamaloi) (1907) выдающегося мастера "тёмной" литературы, немецкого писателя Ганса Гейнца Эверса (1871-1943).
Немец, давно покинувший родину, обосновался в Гаити, сделал себе состояние и превратился в одного из богатейших людей страны, запросто имеющего дела с министрами и президентами. При этом за долгие годы на Гаити он практически не сталкивался с "культом воду". Но с появлением в доме служанки Аделаиды герой не только узнаёт многое о культе, но и сам принимает участие в обрядах. Рассказ в большей степени психологическая драма, чем ужастик.
цитата
Однажды моя старая экономка (я жил тогда в Гонэве) отказалась покупать на рынке свиное мясо. Она утверждала, что это может оказаться человеческим мясом. Я смеялся над нею и ставил ей на вид, что ведь она целый год покупала свинину. — Да, но не перед Пасхой! — Она так и не могла отделаться от своей навязчивой идеи, и я должен был послать на рынок другую прислугу. Нередко видал я также и этих caprelatas (в нашей местности их зовут hougons), дряхлых старцев, которые продают "wanges", то есть маленькие мешочки с цветными камешками и раковинами. Эти "wanges" бывают двух сортов: "points", которые оберегают от ран и употребляются мужчинами, и "chances" — употребляемые женщинами для обеспечения верности их возлюбленных. Но я никогда не знал, что эти мошенники... или эти купцы являются низшими жрецами Воду. Так же мало внимания обращал я и на то обстоятельство, что для некоторых негров очень много всякой еды оказывается табу, то есть запрещенной. Так, например, Аделаида не прикасается к томатам, не ест черепашьего и козьего мяса. Зато она часто говорит, что мясо козла "благословенно", равно как и "maiskassan" — ее любимый маисовый хлеб.
цитата
Еще издалека я слышал раздававшийся по лесу гомон возбужденных голосов и звон железных треугольников. Большая лужайка была полна черных тел; все поснимали с себя одежду и имели кругом тела только небольшие красные платки. Они пили из своих пузатых бутылок, пробегали по дорожке мимо заостренных кольев, на которых теперь были насажены живые черные и белые курицы, и с криком разбивали бутылки под божественным земляничным деревом. Меня, очевидно, ждали: двое негров подошли ко мне, привязали моего коня к дереву и повели меня по дорожке. При этом они поливали из глиняных кружек кровью жалко клохтавших и трепыхавшихся на кольях куриц словно цветы в горшках. Перед входом в храм мне всунули в руку пустую бутылку, и я разбил ее под земляничным деревом. Вслед за тем мы вошли в обширное пространство храма, и все устремились туда. Стиснутый голыми телами, я очутился близ корзины со змеей. Мощные смоляные факелы торчали на высоких балках и дымили и бросали красное пламя сквозь открытые отверстия в крыше в ночную темноту. Мне показался красивым этот красный отблеск на черных блестящих телах. Я должен сказать, что это создавало настроение.
404-е место — классический рассказ испанской мистической готики от Педро Антонио де Аларкона, одного из ведущих испанских авторов своего времени и, как ни странно, одного из основоположников реализма в испанской литературе XIX века, (1833-1891)"Высокая Дама" (La mujer alta: cuento de miedo, 1882, написан — в 1881). Рассказ публиковался в тематических антологиях, в 1929 году опубликован в «Weird Tales».
цитата
У её был такой вид, будто она явилась из прошлого, — продолжал он, не слушая меня. — В руке она держала веер, она обмахивалась им так жеманно, словно она была юной девицей, которая пытается кокетничать. Она была жуткой. Омерзительной. У неё отсвечивала мертвенно-бледная кожа. Почти серая кожа, Габриэль. И она ухмылялась мне с таким злорадством... Я буквально оцепенел от ужаса.
На русском рассказ впервые был опубликован ещё в 1966 году в 18 номере еженедельника "Неделя" в переводе В. Козового, а через два года появился в другом переводе (Ф. Мендельсона) в антологии "Рассказы бельгийских писателей".
цитата
— Дело в том, — вновь заговорил я тоном, в котором сквозило истинное замешательство, — в тот день Альфред сказал мне: «Послушай, Дэвид, — он никогда не называет меня Дейвом, — мне порядком поднадоели Лондон, далекие путешествия и большие города». «Поезжай в Бас, Маргейт или в Сорлинг», — посоветовал я. Он заворчал. «Захлопни свои туристические проспекты; ты наверняка, пытаешься заработать комиссионные, но со мной это не пройдет. Ибо мне нужен дом в пустынном месте неподалеку от кладбища, которое перестало принимать покойников и визитеров». Вот, что он мне сказал. У мисс Би округлились глаза. — Боже, возможно ли это! — воскликнула она. — Альфред — необычный тип, — повторил я, — но я не стану утверждать, что он безумец, ибо нет человека хитрее его, чтобы округлить капиталец, но у него есть… свои… мании. — Неужели до такой степени? — Дело в том, что его хобби — столоверчение и чтение спиритических трудов. Он клянется только доктором Ди, колдуном времен королевы Елизаветы, который выманивал мертвецов из их могил.
перевод А. Григорьева.
цитата
Рассказ «Я убил Альфреда Хивенрока!» весьма необычен. Всё время он представляется этакой иронической зарисовкой о послевоенной жизни в Англии, о любви и расчёте... Но финал оборачивается самым настоящим инфернальным кошмаром, и в этом-то главная прелесть произведения!
Необычная попытка рассказать викторианскую ghost story при помощи приёмов постмодернизма. Рассказ, конечно, на любителя, но мне очень понравился. Великолепная атмосфера страшной игры и недосказанности напомнила почему-то анимационный фильм гениального Яна Шванкмайера "Бармаглот". Произведение неоднократно включалось в разные антологии, в том числе в такую солидную, как Weird (2011) Вандермееров, собравшую подлинные шедевры странной и страшной прозы за 100 лет.
цитата
— Когда ты Мертвая, — объясняет няня, — тебе всегда очень холодно и сыро, и надо лежать тихо-тихо, а то придет Специалист и заберет тебя. — Тут в доме водятся привидения, — сообщает Клер. — Я знаю, — кивает няня, — я здесь жила.
цитата
…и у него была жена, говорят, очень красивая. Один человек хотел пойти с ней в спальню, и она сперва отказалась, боясь мужа, а потом согласилась. Муж узнал об этом — говорят, он поймал змею, добавил в виски три капли змеиной крови и дал жене. Так его научил дикарь, который плавал с ним на корабле. Примерно через полгода у нее в желудке завелись змеи, расплодились и стали ползать под кожей. Говорят, было даже видно, как они ползают на ногах, вверх и вниз. Говорят, змеи выели все нутро, и она стала совсем пустая внутри, а потом умерла. Мой папа своими глазами все это видел.
цитата
Шляпа Специалиста вздыхает как ленивец Шляпа Специалиста пыхтит как муравьед Шляпа Специалиста урчит как капибара Шляпа Специалиста молчит как аллигатор Шляпа Специалиста шуршит как анаконда Шляпа Специалиста рычит как ягуар Шляпа Специалиста зевает как агути Шляпа Специалиста бормочет как опоссум Шляпа Специалиста пищит как два тапира Шляпа Специалиста рыдает как кит в море Шляпа Специалиста поет как ветер в волосах женщины Шляпа Специалиста шлепает, будто об воду кайманий хвост Я повесил шляпу Специалиста дома на гвоздь.
:Перевод А. Веденичевой 401-е место. Рассказ американского писателя Аврама (Эйва) Дэвидсона(1923-1993) "Арахисы" (The Goobers, 1965) из авторского сборника "Странные моря и берега" (Strange Seas and Shores, 1971).
В начале 90-х сборник был полностью опубликован на русском "Северо-Западом" в легендарной серии Fantasy в одной книге с романом "Феникс и зеркало". Тёмный рассказ, со скрытой иронией обыгрывающий страшные городские (но в данном случае речь идёт, скорее, о сельской местности) легенды. После смерти родителей мальчик, от лица которого ведётся повествование, вынужден жить с дедом, ленивым и очень злым стариком. Дед эксплуатирует мальчика вовсю — заставляет работать по дому, выпрашивать еду у соседей, воровать в магазине, а чтобы пресечь возражения, угрожает продать таинственным "арахисам".
цитата
— Ты пожалеешь, что тебе вообще довелось узнать об этом, — так он ответил. Он вовсю прищурил свои маленькие злобные глазки, а потом раскрыл их так широко, что белки стали видны целиком и краснота под веками тоже. Ох, как пожалеешь! Когда я продам тебя Арахисам! А я это сделаю, клянусь Бессмертным Господом на Небесах и на Земле… — Учтите, он никогда не ходил в церковь и не разу не прочел молитвы, и он не договорил, а только втянул в рот покрытую струпьями нижнюю губу и закивал, глядя на меня. Может, это еще какие-нибудь власти? Может, не округа, а штата? М-р Смит, главный Арахис штата… И, разумеется, его помощники. Как ни крути, если им почему-то вздумалось меня купить, уж явно не для чего-нибудь хорошего. Это я знал. Но я хотел знать больше. Поэтому и спросил Родни Слоута. Он не дружил со мной, со мной никто не дружил, но по крайней мере и не враждовал; к тому же все знали, что он читает книги. — Родни, есть на свете такая штука, Арахисы? Он кивнул. «Они живут под землей в норах», — сказал он.
:Перевод О. Воейковой Рассказ включён Г. Дозуа и Д. Данном в антологию Little People! (Маленький народец) — вместе с произведениями о других народцах, тайно живущих на Земле параллельно с людьми.
Рассказ одного из самых заметных мастеров "серебряного века" Фёдора Сологуба (1863-1927) Тени (1896), публиковавшийся также под названиями "Свет и тени", "Тени и свет".
Творчеству Сологуба вообще свойственна болезненность: семейно-бытовая история мальчика, который увлёкся книжкой о примитивном театре теней и стал плохо учиться в школе, записанная тёмным пером мастера, превращается в мрачный социальный рассказ о бесцельной трате жизни, эскапизме, попытке спрятаться в собственном мирке и невозможности из него выйти ("везде стены"). Рассказ тяготеющий к хоррору. Теневые фигуры предстают щупальцами извечной тьмы, пиявками, вытягивающими из людей жизнь и надежду.
И безумие кажется желанным и блаженным.
Рассказ включался в антологии "мистики серебряного века", хотя к мистике он имеет лишь косвенное отношение. Но описания теней и ощущение безысходности заставляют вспомнить о "Двойной тени" Кларка Эштона Смита. Во всяком случае, у меня история Сологуба вызвала эмоциональные ассоциации именно с этим выдающимся рассказом.
цитата
Мама прошлась несколько раз по комнате. Она заметила, что за нею на полу движется ее тень, и — странное дело! — первый раз в жизни ей сделалось неловко от этой тени. Мысль о том, что есть тень, беспрестанно приходила ей в голову,- но Евгения Степановна почему-то боялась этой мысли и даже старалась не глядеть на тень
А тень ползла за нею и дразнила ее. Евгения Степановна пыталась думать о другом,- напрасно.
Она внезапно остановилась, бледная, взволнованная.
— Ну, тень, тень! — воскликнула она вслух, со странным раздражением топая ногами,- ну что же из того? что же?
И вдруг сразу сообразила, что глупо так кричать и топать ногами, и притихла.
Она подошла к зеркалу. Ее лицо было бледнее обыкновенного, и губы ее дрожали испуганной злобой.
"Нервы,- подумала она,- надо взять себя в руки"
Традиционно — мой фан-арт (точнее — эскиз для фан-арта).
"Тень является как бы душой всех вещей, проекцией их глубокой внутренней сути, проявлением скрытых значений" (С. Грабинский).
Рассказ Елены Щетининой, современного российского писателя-фантаста и критика, Лягушка прожорливое брюшко (2016).
Рассказ опубликован в антологии "Самая страшная книга 2017", а затем в антологии "Самая страшная книга: Лучшее".
Если депрессивный Сологуб превратил в кошмар историю о нерадивом ученике — Носов или Драгунский написали бы на эту тему весёлые повести о пионерах, помогающих товарищу встать на путь исправления, — то Щетинину вдохновила на жуткий рассказ строчка из детской песенки.
Недавно я писал о "Веерном отключении" Алексея Провоторова. Рассказ Щетининой — ещё один прекрасный пример "хоррора спальных районов", "хоррора квартирного". Ужас таится в самых обыденных вещах и действиях. События в таких произведениях происходят на ограниченном пространстве — "ареной" становятся знакомые всем типовые "двушки", "трёшки" и "однушки", детские площадки, однообразные дворы спальных районов (уже только в этом однообразии скрываются семена хоррора) и автору остаётся только бросить все силы на создание атмосферы. Жуткий рассказ. Тревога за ребёнка перерастает в паранойю и оборачивается неожиданным финалом.
цитата
И тут раздался звонок.
Громкий, особенно в тишине крепко спящего дома, он истошно трещал, визжал и переливался.
– Те-е-е-етьли-и-и-ис! – захныкал за спиной невесть откуда появившийся Кирюша.
Он стоял, закрыв уши руками, и раскачивался из стороны в сторону.
Всю стену рядом с входной дверью закрывал самодельный шкаф-купе, сделанный, видимо, еще в нищие девяностые каким-то местным умельцем. Именно оттуда и доносилась разрывающая голову трель звонка.
Алиса притащила из кухни шаткий колченогий табурет и вскарабкалась на него. С трудом удерживая равновесие, она стала выкидывать с антресолей пустые обувные коробки, какие-то тряпки, старые резиновые перчатки – весь тот мусор, что копится годами до первого же переезда, затем любовно пакуется «на всякий случай» и в итоге остается единственным, что достигает нового места жительства без потерь.
Наконец она добралась до дребезжащей (казалось, что та даже ходит ходуном) белой коробочки и, вцепившись, рванула на себя. Трель захлебнулась, из распотрошенной дырки в стене расщеперились разноцветные проводки.
– Ну вот и все, – тяжело дыша, сказала Алиса Кирюше. Сама она не очень верила этим словам, но упорно повторила: – Ну вот и все.
Алексей Провоторов — украинский русскоязычный писатель и художник, работающий в жанре хоррора и темного фэнтези. Мастер короткой формы. "Веерное отключение" — один из самых известных рассказов писателя.
Помните, стихотворение Ирины Токмаковой?
"Я один остаюсь,
Я совсем не боюсь,
За окошком темно.
Это мне все равно.
Свет повсюду включу..."
А если нет света? Страх темноты — один из самых исконных, стихийных человеческих страхов, пришедший по генетической памяти от неспособных к ночному зрению диких наших предков, для которых потеря источника огня означала полную беспомощность перед холодом и хищником. Современный человек перебрался в более комфортабельные панельные пещеры, но оказался ещё более зависим от источника света и тепла. Для современного человека, привыкшего к Интернету, телефону и телевизору, отсутствие электрического тока оборачивается ещё и опустошающей отрезанностью от мира, ощущением одиночества и собственной слабости.
Когда ты один на один с Тьмой, воображение, подпитывающееся обострившимися чувствами, рождает самых кошмарных чудовищ. Страх темноты знаком всем и для автора важно было не сфальшивить — достоверно передать страшные фантазии мальчика, постепенно обретающие плоть. Атмосферу тревоги и неясной опасности Провоторов нагнетает мастерски. Мифология спальных районов, породившая, например, Кэндимэна за рубежом, в последнее время охотно разрабатывается отечественными авторами, а тема это нашему читателю близка и понятна — неожиданный звонок в дверь, замеченная через дверной глазок неясная тень на площадке, скрип старого лифта, звук закрывающейся двери подъезда — все эти простые элементы в умелых руках могут превратить рассказ в "песню" необъяснимого ужаса. Рассказ Провоторова как раз один из лучших в "хорроре спальных районов".
цитата
Он вспомнил страшилку, услышанную летом у костра в соседнем дворе. Какой-то пацан, которого он ни до того, ни после не видел, рассказывал про вентиляционного человека. Пацан назвался Серым, Женька помнил его широкое, незагорелое, землистое лицо под некогда белой кепкой.
У него нет ни рук, ни ног, у этого человека, говорил Серый. Он живет в вентиляции домов, иногда на антресолях. У него бледное лицо, а тело не толще шеи. Так просто его нельзя увидеть – только внезапно и только если ты дома один; а еще на старых фотографиях, если в кадр попала вентиляция, то можно заметить едва различимое бледное лицо за решеткой или только глаза. Иногда, когда люди сходят с ума непонятно от чего, это значит, они встретились взглядом с вентиляционным человеком.
Всем было ясно, что Серый это придумал, но, придя домой, Женька попросил у мамы достать с полки фотоальбом и весь вечер проверял старые фотографии. Ничего, конечно, не нашел. Закрывая альбом, он был почти уверен, что не один он из всей компании занимался сегодня такой глупостью.
Он понимал, что бояться надо не придуманных чудовищ, которые, вообще-то, никак не могли жить в вентиляции. Бояться стоило торговцев людьми, ненормальных, просто бандитов, наркоманов в конце концов. Но с тех пор он иногда нет-нет да и поглядывал на зарешеченные прямоугольники темноты, особенно когда купался, оставаясь в одиночестве в запертой ванной. Но так чтоб бояться – никогда.
А вот сейчас глядеть на вентиляцию было страшно. В темноте мысли, казавшиеся бредом при свете дня, при родителях, легко обретали силу, объем и убедительность. Ужас в вентиляции? Вполне возможно. Чужая комната за порогом? Почему нет? Тварь под кроватью, ведьма за дверью? Запросто. Нет в темноте ничего невозможного. Или есть в темноте нечто невозможное. Это смотря с какой стороны подумать.
Ироничная русская ghost story. Несмотря на иронию, рассказ немного жутковатый и тревожный. Хотя сатира на бюрократизм здесь, безусловно, превалирует над страшным, мистическим, но вспоминаются сразу рассказы о странных и страшных железнодорожных катастрофах эпохи паровозов от британских классиков жанра и великого Стефана Грабинского, у которого есть целый сборник железнодорожной мистики.
Рассказ входил в антологию русской мистики "Чертовщина" (2011), публиковался в сетевом журнале "DARKER" в 2014 г.
цитата
Я скромен, милостивый государь, сознаю, что натворил при жизни много вольных и невольных прегрешений, да если бы и ни одного не сотворил, то — всякую поездку по железной дороге на том свете рассматривают, как попытку к самоубийству, а за это не хвалят, и очень даже не хвалят!
Поэтому я решил пристроиться прямо в ад. Но представьте себе ужас моего положения, когда на воротах ада я прочитал следующую публикацию:
Сим извещаются г-да покойники всех национальностей, возрастов и полов, что, в виду, распространившегося между ними, за последнее время, самозванства, отныне будут приниматься, как в рай, так и в ад, только души, могущие документально доказать свою личность, или, по крайней мере, представить голову и две трети своего тела для проверки примет по реестру.
Душам, не удовлетворяющим означенным условиям, предоставляется витать до скончания мира, без цели и приюта, в пустыне мира, со всеми такового бродяжничества последствиями.
Примечание. Отговорки утратою тела не принимаются, в силу того соображения, что таковой утраты быть не может, ибо тело, как материя, не исчезает из мира, но лишь принимает иные формы.
Орест Сомов (1793-1833), украинец по происхождению, писавший на русском языке. С 1817 г. жил в Санкт-Петербурге. Критик, журналист, писатель. Его "Малороссийские были и небылицы" — истории с ярким национальным колоритом проложили дорогу произведениям Гоголя.
Мрачный колдовской рассказ "Недобрый глаз" (1833 ) — один из лучших рассказов автора. Включался (в переводе на украинский) в антологии украинской готики. Появлялся в журнале «DARKER» № 8'12 (17)», 2012 г.
Три красавицы-дочки было у казака Никиты. Загостил однажды у казака странный человек, назвался Лавро Хоробитом и попросил отдать ему в жёны одну из дочерей хозяина. Но хоть и одет богато был гость, но не понравился он казаку и его дочерям, пугал их недобрый взгляд Лавро.
цитата
За ужином проезжий гость зарился сквозь навислые свои брови на пригожих дочек казака Никиты, как щука зарится сквозь тростник на маленьких резвых рыбок; но красавицы не слышали от него ни одного привета, ни одного слова. Угрюмо сидел он и только, пыхтя, потягивал запеканку и терновку казака Никиты. Когда же взглядывал порою на которую-нибудь из девушек, та невольно опускала глаза вниз, не от стыда, а от страха: красавиц пугали эти взгляды невидимого глаза, чуть-чуть светившегося из-за густых рыжих бровей. Гость встал из-за стола, как и сел за него: не молясь Богу, не сказав доброго слова хозяевам. Что за человек был он? Все думали, гадали, и никто не мог дознаться.
Замечательный писатель Олег Кожин родился в Норильске в 1981 году, сейчас живёт в Петрозаводске.
Рассказ впервые опубликован в журнале "Реальность фантастики", затем появлялся в журнале "Полдень, ХХI век", сетевом журнале «DARKER», антологии "Самая страшная книга 2014". Сейчас готовится к изданию сборник Кожина в "Большой книге ужасов" от "Эксмо", где рассказ будет опубликован в новом, расширенном варианте.
Я размещу здесь свой отзыв: "Именно после этого рассказа я серьёзно заинтересовался творчеством Олега Кожина, стало ясно, что на жанровом небосклоне загорелась новая звезда, очень яркая по своему потенциалу.
"...где живёт Кракен" — отличный «мальчишеский хоррор» на уровне Кинга и Лансдэйла. А надо сказать, что направление это сложное, не терпящее фальши, читателя здесь не проведёшь, все были подростками и помнят возраст, когда все чувства обострены и мир огромен, все помнят свои подростковые страхи и фантазии. Но если читатель поверит персонажам, то произведение способно произвести сильнейшее впечатление. Кожин замечательно справляется с задачей — непосредственность юных героев и жуткая обыденность кошмара, поданные в нужных пропорциях, создают один из лучших образцов русского «мальчишеского хоррора».
Рассказ — прекрасная аллегория взросления — именно наши подростковые поступки и решения определяют всю дальнейшую жизнь — кто-то уверенно пойдёт вперёд, а кого-то жизнь утянет щупальцами в мутную воду".
Прежде чем сразиться со своим драконом, каждый должен разделаться со своим кракеном, отвратительным и могущественным существом из гаденьких, мелких чувств.
— Ш-ш-ш-ш-ш! – внезапно, прижав палец к губам, прошипел Пузырь. Но Димка уже и сам замолчал. Потому что почувствовал, — у него за спиной, где-то за стенкой, показавшейся вдруг такой тонкой и ненадежной, мягко шлепнулось что-то влажное. Это было похоже на плеск большой рыбины, и одновременно на булькнувший и теперь идущий к самому дну булыжник. А за плеском раздался странный шорох. Странный, потому, что природа шороха – сухая и колючая, но этот был мокрый и какой-то слизистый. Было отчетливо слышно, как нечто скользит там, за выгнутой железной стеной, в полной темноте и тишине.
Несмотря на жаркий день, Димке вдруг стало так нестерпимо холодно, что мелко и противно затряслись коленки. Холод сформировался где-то в районе макушки и быстро кинулся вниз, к самым пяткам, намертво приморозив ноги к утоптанной земле. Чувствуя, как встают наэлектризованные от страха волосы на руках, Димка пытался сдвинуться с места и не мог. Ему оставалось только стоять и слушать, слушать, слушать… и надеяться, что это, чем бы оно там ни было, поворочается и вновь уляжется спать.
Юрий Мамлеев (1931-2015) "Люди могил" из сборника "Чёрное зеркало" (1999).
"Метафизический реализм" писателя и философа Мамлеева, постигающий проблему "зла", — уникальное во многом явление в русской литературе, странное сочетание мистики (несмотря на слово "реализм"), беспросветной мрачной философии, издевательской иронии. В 60-х Мамлеев был одним из лидеров московского андеграунда, в 1974 г. уехал в США, затем жил во Франции, в начале 90-х вернулся в Россию. Мамлеев занимает важнейшее место в русской "тёмной прозе" второй половины 20 века.
Рассказ заставляет вспомнить свифтовских струльдбругов и андреевского Елеазара.
Ура-патриотическая концовка кажется немного неестественной, но в целом рассказ наполнен бездонной тьмой и запоминается надолго.
цитата
И вот я ее встретил. У булочной, что около кладбища. Просила она молча, глазами. Да как родилась она? — одно не пойму. Они ведь уже не как мы. Может, она от мертвецов рождалась или из гробов? Подошел я к ней. И вдруг заговорил! А на каком языке — не знаю! Не человечий это был язык и не животных. Далекий такой, далекий, и звуков в нем почти не было. А о чем я говорил — не мог познать, только луч во мне черный все расширялся и расширялся, заполняя ставшее мертвым сознание.
А потом внезапно девочка посмотрела в мои глаза. Взгляд этот был тяжелый, несоизмеримый бытию. И она коснулась меня рукой. Прожгло меня черным светом изнутри, и, влекомый им, я пошел. Девочка за мной. Понял я — ничего во мне не осталось, только где-то в глубине прежнее «Я» содрогалось, а внутри — полоса иного мира постепенно возрастала. Больше я ничего не помню, кроме того, что я шел, а девочка следом, упорно и не по-детски. Идем и идем. И ни улыбки от нее, ни смеха, одно бесконечное молчание. Но верность какая-то в ней появилась. Только верность не мне, а тому миру, который поднимался со дна моей души.
облако тэгов
иллюстрация А. Павлова ©
