Сцена первая:

Буратино в кабаке с Алисой и Базилио. Пьют. Распахивается дверь — входит очумелый Пьеро: — Сударь, что вы делаете, вы забыли, что мы идём к Ородруину?

Буратино сердито отмахивается и продолжает беседу с лисой и котом.

— Господа, я рад, что мы пришли к консенсусу по вопросу азбуки, а вот сколько золотых вы бы смогли предложить за одно маленькое, но весьма симпатишное колечко?

Сцена вторая:

Лунная ночь. Поле чудес. Буратино закапывает в ямку Кольцо. "Моя пр-р-релесть" — шепчет он при этом.

— О, моя пр-р-релесть, — мурлычит подглядывающий за Буратино кот Базилио.

— Моя прелесть, — шепчет подсматривающая за Буратино и Базилио Алиса.

— Моя прелесть, — думает Луна, глядящая на всё это безобразие сверху вниз.

Сцена третья:

Когда друзья перебирались по шаткому мостику через болото, им повстречался Дуремар.

— Смотрите, это же Барлог, — крикнул Пьеро.

— Слушай, любезный, какой такой Барлог? Мы тут пиявками туда-сюда торгуем.

Сцена четвёртая:

Ты очень плохой мальчик, Буратино, — сказал Тёмный властелин Карабас.

Плохой мальчик, — мечтательно повторил он и плётка возбуждённо задрожала в его могучей руке.

Сцена пятая:

Садитесь, Буратино, — строго сказала Мальвина — Пишите: А Элберет Гилтониэль.

— Да не буду я всякую чушь писать.

— Тогда займёмся арифметикой. У вас было два Кольца Всевластья, одно вы отдали некту.

— Да фиг я отдам его некту. Я назгулу не отдал, который "скорее мёртв, чем жив". Мы, хоббиты, знаешь какие упёртые, прям деревянные: ни копейки врагу! А ты Кольцо Всевластья предлагаешь отдать. Ему же цена не меньше пяти бутылок водки!

Сцена шестая:

Можно просто тупо надеть кольцо и стать невидимым, — думает Буратино — но с другой стороны: когда прячешься в кувшине, в который кидают обглоданные кости... есть в этом своеобразный кайф.

Сцена седьмая:

— Опять, Буратино, хочешь обмануть меня, бедного сироту? — укоризненно сказал Карбас.

— Настоящее, Папой Карло клянусь

Кольцо и в самом деле выглядело как настоящее, правда надпись "Носи, Катя, на здоровье" вызвала у Тёмного Властелина смутные подозрения, но кто теперь помнит, что там должно быть выгравировано.

"Хорошо, что я не Пиноккио", — думал Буратино, на всякий случай ежеминутно хватая себя за нос. Палиться очень не хотелось.

Сцена восьмая:

Опять Буратино по пьяни бросил кольцо вместо Ородруина в кувшин с костями

Сцена девятая:

Гендальф... странная фамилия. Вы случайно не..?

— Не понимаю вас.

— То есть вы НЕ СЛУЧАЙНО...

— Что вам нужно?

— Вы да? Нет?

— Не понимаю.

— Ну, у меня был знакомый, тоже Гендальф. Арон Моисеевич. Вы не...

— Нет. Я не...

— Жаль. А профиль благородный.

Сцена десятая:

"В общем, обменял я Кольцо на кукольный театр. И хорошо живу.

Счастлив ли я? Конечно. Ведь теперь я сам себе режиссёр. А с этими кольцами, назгулами, орками — такой геморрой, скажу я вам, такой геморрой..."

Придёшь как тень на берег Леты,

Попросишь: Отвези, Харон.

И что же мне ответит он?

Наверное, — "Гони монету!"

Что взять с меня? Какую плату?

Одна душа. И та в заплатах.

На протяжении всей жизни мистер Томас Кармоди неукоснительно соблюдал два правила: ничему не удивлялся и доверял лишь своему исключительно практичному уму. И последний час он встретил с хладнокровием, достойным истинного джентльмена. После смерти Кармоди попал в рай. Наличие потустороннего мира оказалось для Кармоди настолько неожиданным, что он чуть было не удивился, но вовремя вспомнил о своих правилах и, взяв себя в руки, сказал с достоинством восседающему на троне Богу:

— Извините, сэр, но я по-прежнему не верю в Ваше существование.

Бог смущённо почесал бороду.

— Извини, Томас. Но я в твоё существование тоже не верю.

Кармоди хотел возразить, но мир вокруг него растёкся, как лейбак с дешёвой футболки после первой стирки, и мистер Кармоди перестал существовать.

В Москву пришёл Апокалипсис (вообще-то есть хорошее русское слово, которое ещё более точно определяет сложившуюся в городе ситуацию, но я его употреблять не буду дабы не оказаться в бане, в смысле — забаненным, хотя мне и так уже жарко, как в бане). Апокалипсис подкрался незаметно. Не было бешеной квадриги всадников и явных знамений. Но пришли зной и засуха и не было им конца. И пришла завеса вонючего дыма с горящих торфяников. И превратилась Москва — и без того не самый пригодный для человеческого существования город- в преддверие ада. С работы сегодня отпустили на три часа раньше. Город изменился до неузнаваемости, воплотившись в мьевиллевско-кинговский кошмар: редкие прохожие, выплывающие из душной плотной пелены смога, надели покупные или самодельные марлевые повязки. Середина дня, но в городе сумрак. В основном по улицам бродят пьяные: этим, похоже, всё нипочём. От угарного газа я и сам одурел и бреду пошатываясь, как пьяный. Наверно, в таком состоянии получаются самые сюрреалистичные полотна, но рисовать нет никакого желания. Першит в горле и щиплет глаза. Бедные голуби и вороны вяло бродят по асфальту с раскрытыми клювами. Это ад, о котором мы не знали.