375-е место — один из самых ярких авторов лавкрафтианского круга Кларк Эштон Смит (Clark Ashton Smith, США, 1893-1961) с рассказом "Горгона" (The Gorgon, 1932)

Медуза Горгона была убита Персеем ещё до нашей эры, но её образ не даёт покоя писателям и художникам, слишком уж ярким воплощением хтонического ужаса она является.

Рассказ включался в антологию хоррора Кристофера Ли и Мишеля Пэрри. На русском выходил в 3-ем томе фантлабовского собрания сочинений Смита.

цитата

— Я вижу, вам по вкусу ужасы. Вас манят тёмные тайны смерти, а с ними и не менее таинственные загадки жизни. Если вы соблаговолите пойти со мной, я покажу вам нечто, составляющее квинтэссенцию всего ужасного. Вы увидите голову Медузы с локонами в виде змей — ту самую, которую отрубил мечом Персей.

374-е место — американец Генри Феррис Арнольд (H. F. Arnold, 1902-1963). Рассказ "Ночные сводки" (The Night Wire, 1926)

Непрофессиональный писатель. Работал в кинокомпаниях — "специалистом по связям с общественностью", продавал недвижимость. Опубликовал три произведения в pulp-журналах Weird Tales и Amazing Stories.

The Night Wire, сюжетно отчасти предвосхищающий кинговский «Туман», — любимец профильных антологий (в том числе роскошной The Weird Вандермеера, 2011), считается одним из лучших рассказов в истории журнала Weird Tales. Лавкрафт хвалил The Night Wire, и это неудивительно — читателя окутывает атмосфера сверхъестественного ужаса. И этот мистический туман не может развеять даже присутствующая в истории лёгкая наивность.

Во время ночной смены оператор агентства новостей начинает принимать телеграфные сообщения из загадочного города Зибико (в оригинале Xebico), где творятся жуткие вещи.

Перевод опубликован в онлайн-журнале DARKER в 2014 году.

Есть ещё один русский сетевой перевод: "Ночная телеграмма"

цитата

Существует множество гипотез о причинах возникновения тумана. Самую необычную версию предложил могильщик из местной церкви, который, двигаясь на ощупь, явился в здание администрации. Находясь на грани истерики, он утверждал, что туман впервые возник на церковном кладбище.

«Сначала он был похож на толстое серое одеяло, окутывающее землю вокруг могил», — заявил он. — «Затем оно стало подниматься всё выше и выше. Из-за ветра туман сгущался, а потом эти сгустки то разделялись, то вновь соединялись друг с другом.

Я видел призраков, корчащихся в муках, странные переплетения форм и фигур. А потом в самом центре этой густой массы что-то зашевелилось.

Я развернулся и побежал прочь от проклятого места. Позади я слышал крики — кричали люди из домов, расположенных по соседству».

Перевод Анны Домниной

373-е место — заметный английский автор Альфред Нойес (Alfred Noyes, 1880-1958). Нойес прежде всего поэт, но писал и прозу. Популярен у антологистов его рассказ "Полуночный экспресс" (Midnight Express, 1935).

Интересно, что произведение постоянно вносят в макабрические и фантастические тематические антологии о поездах и железных дорогах.

"Полуночный экспресс" из категории тех "странных" рассказов, что завладевают вниманием читателя, используя парадоксы разного рода, закольцованность событий, таинственную недосказанность, чувство тревоги.

Ближайшие аналогии (на мой взгляд) — картины Рене Магритта.

цитата

Старая потрепанная книжка странным образом зачаровывала его, хотя он так до конца и не мог ухватить нити излагавшегося в ней сюжета. Называлась она «Полуночный экспресс», и была в ней на пятидесятой странице одна-единственная иллюстрация, взглянуть на которую у него не хватало мужества. Она пугала его.

Молодой Мортимер никогда не понимал, почему она оказывает на него такое воздействие. Он был впечатлительным подростком, но отнюдь не неврастеником. Тем не менее пятидесятой страницы он избегал так же, как шестилетним мальчиком сторонился темных углов на лестнице, или как идущий по пустынной ночной дороге взрослый, единожды обернувшись, продолжает шагать дальше, не находя в себе смелости обернуться еще раз

372-е место — мастер юмористической короткой формы американец Роберт Шекли (Robert Sheckley, 1928-2005)с произведением "Алтарь" (The Altar, 1953 год).

Репутация юмориста не мешала Шекли создавать и "тёмные" произведения. "Алтарь" из этого числа. Сюжет вполне предсказуем, но главное здесь атмосфера. Смутной тревоги не скрывает даже ироничная манера повествования. Благодаря этому рассказ включался в несколько антологий хоррора, в том числе — в монументальное двухтомное собрание лучших хоррор-рассказов века от Джона Пилана (The Century’s Best Horror Fiction. 2012).

цитата

Мистер Слейтер мурлыкал про себя мотивчик, радуясь пешей прогулке в семь кварталов. Всю зиму преодолевать такое расстояние казалось ему делом весьма занудным, однако нынешняя погода полностью возмещала неудобства пути. Какое удовольствие — жить, и какая радость — совершать ежедневные поездки в город!

И тут его остановил человек в светло-голубом пальто.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он. — Не подскажете ли дорогу к Алтарю Баз-Матайна?

Мистер Слейтер, все еще переполненный весенним радостным настроением, задумался.

— Баз-Матайна? Как вы сказали? Алтарь Баз-Матайна?

— Совершенно верно, — с извиняющейся улыбкой подтвердил необычайно высокого роста незнакомец с темным вытянутым лицом.

По виду явно нездешний, решил мистер Слейтер.

— Страшно извиняюсь, — после непродолжительного размышления ответил он, но, по-моему, я вообще не слыхал о таком.

378-е место — Австриец Герберт Барбер; Произведение — "Рассказ князя Ниглинского" (Die Erzahlung des Fursten Niglinsky, 1920)

Достоверной информации об авторе мало. Жил в Вене между войнами, опубликовал две книги — стихи и сборник из трёх рассказов Spuk. Drei phantastische Geschichten («Призрак. Три фантастические истории», 1920) с четырьмя графическими работами известного художника Артура Паунцена.

В 1982 году творение Барбера привлёкло внимание составителя антологии старого немецкого страшного рассказа Die Nebeldroschke. Deutschsprachige Gespenstergeschichten Герберта Грейнер-Мая, так князь Ниглинский оказался в солидной компании под одной обложкой с персонажами Гёте, Гофмана, Гауфа, Майринка, Иеремии Готхельфа...

Большая часть рассказов антологии была переведена на русский через десять лет для книги "Роковая монахиня", в том числе — произведение Герберта Барбера.

Рассказ, стилизованный под мистическую прозу эпохи романтизма, особенно заинтересует русского читателя, ведь события происходят на заснеженных просторах Подмосковья.

цитата

„Метель!“ — вдруг услышал я крик Василия. И действительно — через несколько минут она началась, эта страшная зимняя буря русских просторов. Завьюжило, ветер засвистел и завыл сотней голосов. Снежный поток, увлекаемый метелью, словно стена вырос перед нами, преграждая путь. „Вперед! — непрерывно кричал я. — Марфа, Корсо, вперед!“ И принимался стегать их кнутом, пока моя рука, обессилев, не опускалась.

Тем временем сумерки сменились ночным мраком. Перед нами лишь поблескивал снег, которым теперь стало заметать и нашу дорогу. Вскоре ее нельзя было разобрать. Мы уже ехали наугад. Напрягая все свое внимание, я пытался сохранить направление. „На север, все время на север“, — думал я механически. А лошади продолжали нестись вперед, будто были наделены неземными силами. Но постепенно и они ослабели. Снег громоздился все выше, лошади стали проваливаться. Не было видно ни деревни, ни дома, ни других каких-либо признаков жилья. „Боже мой, если нам придется остановиться здесь, в этой глуши? Тогда мы погибли!“ И я, наклонясь вперед, снова закричал, подбадривая коней, и снова стал стегать их кнутом…

377-е место — знаменитый аргентинский модернист Леопольдо Лугонес (Leopoldo Lugones, 1874-1938). Рассказ "Необъяснимое явление" (Un fenomeno inexplicable, 1906), использующий мистическую идею об астральном двойнике, покидающем тело во время сна.

Поэт и прозаик, друг Рубена Дарио, упоминавшегося в прошлом выпуске. В 1906 году Лугонес выпустил сборник фантастических произведений Las fuerzas extrañas, оказавший огромное влияние на развитие жанра в Латинской Америке, книгу очень ценил Борхес.

Рассказ "Необъяснимое явление" из этого сборника мне чем-то напоминает о принципе запретных, непостижимых для человека знаний из произведений Лавкрафта и Мейчена. Но творение Лугонеса более аллегорично, доступно для разных толкований, наряду с элементами хоррора здесь можно усмотреть и элементы сатиры.

Рассказ появлялся в русских антологиях латиноамериканской фантастической прозы "Книга песчинок" (1990), "Необъяснимое явление" (1991), "Поцелуй Иуды"(2011).

цитата

— В феврале тысяча восемьсот пятьдесят восьмого года — вот когда растерял я все свое жизнелюбие. Вы, наверное, слышали о йогах, об этих удивительных нищих, которые тем и живут, что шпионят и творят чудеса. Путешественники столько нарассказали об этих чудесах, что не стоит повторяться. Но знаете ли вы, на чем основаны способности йогов?

— Я думаю, на умении впадать в состояние сомнамбулизма, когда им захочется. Они становятся физически нечувствительными и обретают дар ясновидения.

— Все именно так. Мне довелось видеть йогов при обстоятельствах, которые исключали какое бы то ни было мошенничество. Я даже заснял эти сцены, и пластина запечатлела все то, что я видел своими глазами. Стало быть, это не галлюцинации, ведь химические вещества не галлюцинируют… И тогда я пожелал развить в себе такие же способности. Я был отважным малым. К тому же в те времена я не мог предвидеть таких последствий. И я приступил к делу.

376-е место — классик македонской литературы, один из самых известных представителей магреализма в своей стране — Влада Урошевич (Влада Урошевиќ, 1934 г.р.)

с рассказом "Вишнёвый ликёр" (Вишнов ликер).

Влада Урошевич — знаменитый поэт, литературовед, был профессором филологического факультета университета Скопье и заведующим кафедрой сравнительной литературы. Опубликовал два сборника эссе о фантастической литературе и книгу о фантастике в живописи. Переводил с французского, с болгарского, с русского (при помощи жены Тани Урошевич; к сожалению, она умерла в этом году).

Вампирическая история в форме городского рассказа с эротикой, балканским колоритом и отсылками к русской классике — "Вишнёвый ликёр" — была размещена в сборнике «Лов на еднорози» («Охота на единорогов», 1983), включалась в антологию современного македонского фантастического рассказа "Тешка ноќ" (2010).

В 2004 году рассказ, вкупе с другими рассказами Урошевича, перевела македонист Елена Верижникова (совместно с Ж. Гилёвой).

цитата

Вокруг никого не было. Филиппу неожиданно понравился этот мирный уголок, освещенный пламенем свечи: здесь царил покой, в котором было нечто чарующее. Филипп присел на скамью, вытянул ноги и зевнул. В темноте он услышал чье-то дыхание.

— Нет света, — произнес над ним женский голос. – Подождите, я посвечу вам.

Филипп оглянулся, но вверху, в окне, уже никого не было.

На ступеньках, которые вели в заднюю часть дома, появилась лампа. Только потом он увидел руку, державшую ее, обнаженную до плеча, затем летнее платье; лицо покрывала тень. Судя по голосу, это была молодая девушка.

— Поднимайтесь сюда, — сказала она. – Там сидеть неудобно.

Филипп пошел, задев по пути какую-то табуретку.

— Осторожно, не споткнитесь, — сказала девушка и чему-то засмеялась.

— У нас нет электричества, — сказала она, когда он поднялся к ней. – Где-то короткое замыкание. Сидим в темноте.

Она ждала, пока он войдет, он пропускал ее. Они столкнулись в дверях, лампа опасно покачнулась.

— Меня зовут Адела, — сказала она и снова засмеялась.

Цитата из сетевого перевода Дмитрий Синельника.

381-е место — британский журналист и писатель Фил Робинсон (Philip Stewart Robinson,1847–1902). Рассказ "Дерево-людоед" (The Man-Eating Tree, 1881).

Робинсон родился в Индии, в семье редактора существующей до сих пор газеты The Pioneer. Братья Фила — Эдвард Кей Робинсон и Гарри Перри Робинсон — тоже стали писателями. Особенно известен Эдвард Кей, помогавший в начале карьеры молодому Киплингу. Втроём братья выпустили совместный сборник Tales by Three Brothers (1902), куда вошёл и рассказ "Дерево-людоед". Но первая публикация рассказа состоялась намного раньше — в сборнике Фила Робинсона Under the Punkah (1881), через год рассказ вошёл в другой сборник автора — Under the Sun.

Жил и работал в Индии, Англии, в качестве репортёра побывал в Египте и Судане. Выпустил несколько ироничных книг о жизни в Индии.

Прославился не только литературными талантами, но и грандиозным для викторианской Англии скандалом: жена обвинила писателя в изменах, жестоком обращении и получила развод. Робинсон был объявлен банкротом. Через пару лет его ещё и уволили из "Санди Таймс" за статью о финансах Принца Уэльского. В конце жизни был репортёром на Кубе.

Сюжет короткого, но эмоционального, рассказа ясен из названия, путешественник сталкивается в Африке с деревом-людоедом. Истории об огромных плотоядных растениях очень популярны в массовой культуре, но Робинсон стал здесь пионером.

цитата

Я приблизился к дереву на расстояние в двадцать ярдов. Оно дрожало каждой ветвью, требуя крови, и, беспомощное из-за укоренившихся ног, каждой ветвью стремилось ко мне. Это был словно Ужас глубокого моря, которого страшились мужчины северных фьордов. Тот, что стоял на якоре близ подводной скалы и тянулся в пустое пространство жаждущими руками, прозрачными и столь же непрестанными, как само море, так же как изувеченный Полифем, ощупью ищущий своих жертв.

Рассказ включался в антологии "ботанического" хоррора Flora Curiosa (2008), A Botanical Nightmare (2015) и в знаменитую вампирскую антологию Ричарда Дэлби Dracula's Brood, выдержавшая несколько переизданий.

На русском впервые опубликован в онлайн-журнале «DARKER» № 4/2012, в переводе Артёма Агеева.

В 2018 году в другом переводе вошёл в электронную антологию "Вампиры пустыни" (Salamandra P. V. V.).

380-е место американский классик палп-хоррора, награждённый премией Брэма Стокера "За вклад в развитие жанра" Хью Б. Кэйв (1910-2004). "Страгелла" (Stragella, 1932)

Рассказ из раннего творчества, но очень известный. Стивен Джонс включил его в свою успешную подборку о вампирах The Mammoth Book of Vampires (1992, переработанная версия — 2004), переведённая на русский "Азбукой-классикой" под названием "Вампиры".Благодаря этой замечательной антологии многие в России познакомились с автором. Также рассказ выходил на русском в составе ещё одной знаменитой антологии "Вампирские архивы" (The Vampire Archives). "Страгелла" — без сомнения, самое известное единственное достаточно хорошо известное произведение Кэйва на русском.

цитата

На глазах Йенси кости обретали реальность, превращаясь вновь в людей и животных. А потом началась оргия, какой Нелз Йенси никогда еще не видел, – оргия восставших мертвецов.

Обезьяны, гигантские приматы, скакали по палубе. Огромный извивающийся питон вскинул голову. Яростно рычащий снежный леопард припал к крышке люка, изготовившись для прыжка. Тигры, тапиры, крокодилы дрались друг с другом на носу судна. Здоровенный бурый медведь, из тех, что встречаются в высокогорьях Памира, точил когти о поручни.

Вампирский рассказ в декорациях рассказа морского. Два моряка с потерпевшего крушение в Индийском океане судна попадают на корабль-призрак, корабль без экипажа.

Рассказ несколько наивен, но при этом сохраняет яркую притягательность страшных рассказов палп-эпохи.

379-е место   — всемирно известный никарагуанский поэт и прозаик Рубен Дарио (Rubén Darío, 1867-1916). В каком-то смысле предтеча волны знаменитого латиноамериканского магреализма 20 века.

"Странный", тревожный, мистический рассказ "Танатопия" (Thanathopia, написано в 1893, по датам первой публикации есть разночтения, по одной из версий — это 1897, по другой — опубликовано уже после смерти автора).

Страх смерти. Именно такую фобию испытывает герой и у него есть на это все основания.

Произведение выходило на русском в антологиях латиноамериканских "магов": "Книга песчинок" (1990), "Глаза Иуды" (2011).

Включается в сборники вампирической прозы.

В советском переводе было сделана небольшая купюра.

В электронной антологии "Бокал крови" (2018, Salamandra P. V. V. ) опубликован новый, полный перевод.

цитата

Так вот, я рос в душевном одиночестве, учился, и прежде всего — тоске, ограждённый ото всего чёрными стенами школы… Ещё и сейчас, случается, они мерещатся мне в кошмарных снах в полнолуние. Тоске я выучился. Помню, из моего окна видны были тополя и кипарисы — луна заливала их бледным, зловещим светом… Кому вздумалось посадить кладбищенские деревья — кипарисы — в школьном саду? А в глубине сада — изъеденные проказой времени изображения Термина, на которых обычно восседали совы, их разводил директор — мерзкий старый горбун… Зачем понадобились директору совы? До сих пор мне чудится в ночной тишине шорох их крыльев и скрежет клювов за трапезой, а в полночь, клянусь вам, я явственно слышал тихий голос: "Джеймс!" О, этот голос!

55-е место болгарский писатель Георгий Русафов (1912-1981) и сборник "Ваклин и его верный конь" ("Ваклин и неговият верен кон", 1969).

Георгий Русафов (Георги Иванов Русафов) — болгарский писатель, известный благодаря произведениям для детей, в первую очередь — сказкам, как авторским, так и пересказам народных. Во второй половине прошлого века считался одним из лучших болгарских сказочников. Хотя сейчас его и на родине уже порядком подзабыли. И когда в прошлом году в Болгарии на экзамене для семиклассников потребовался пересказ сказки Русафова, то многих для школьников это имя стало открытием.

Родился в 1912 году в городе Берковица в семье чиновника. Окончил школу и педагогическое училище (1931) в родном городе. Работал сельским учителем с 1932 по 1938 годы.

Во второй половине 30-х годов решил полностью посвятить себя литературе. Член Содружества детских писателей с 1938 года. В 1939 году переехал в Софию, где продолжил учёбу и работал в газете «Литературен глас» и издательстве «Четиво». В Софии Русафов познакомился и подружился с Ангелом Каралийчевым, популярным детским писателем. Под влиянием Каралийчева начал писать сказки.

После войны, с 1945 по 1972 годы работал техническим редактором в издательстве "Народна младеж".

Опубликовал несколько сборников сказок. По некоторым данным написал (с учётом разных вариантов и адаптаций для радио) около 150 сказок. Авторский сборник из 34-х лучших сказок «Ваклин и его верный конь» в 1978 году в полном виде издан в Болгарии на русском языке, переиздан — в 1985. Переводчики: В. Полянова, Ольга Басова, Валентин Арсеньев.

Большая часть сказок автора — это сказки бытовые, плутовские, сказки-притчи о животных, но у Русафова немало и сказок волшебных — с ужасными чудовищами, волшебными помощниками, удивительным колдовством, магическими предметами: «Ваклин и его верный конь», «Два Николки», «Оборвыш», «Деревянный трон», «Железный перстень»..

Сказки Русафова очень колоритны, наполняя текст яркими деталями и описаниями, он способен оживить даже избитые сюжеты. Такие тоже встречаются, но в версии писателя неожиданно начинают играть новыми красками: "Хитрый скорняк", "Два кабана" (древняя как мир история о двух упрямцах, которые не могут разойтись на тропе, приобретает новую концовку). Первая сказка, давшая название сборнику, это ведь очень сильно изменённый "Конёк-Горбунок". Кстати, она мне не так уж сильно понравилась. Неплохая но есть у Русафова сказки гораздо интереснее, к примеру, «Два Николки»:

цитата

У первой, самой старой ведьмы, на плечах вместо человеческой головы покачивалась вправо-влево голова совы. Из ее выпученных круглых глаз вылетали темные языки пламени.

Туловище второй ведьмы, длинное, как шест, и гибкое, как тростник, заканчивалось маленькой крысиной мордой, а глаза метали во все стороны красные искры.

У третьей ведьмы, самой молодой, морда была лисья. В ее хитрых глазах сверкали злые огоньки...

цитата

... Не успела Крыса кончить свой рассказ, как раздался вкрадчивый голос Лисьей морды.

— Сестрицы, вы знавали девушку с золотыми волосами, что живет в крайнем домике горной деревеньки, расположенной пониже Высоких лугов? — спросила она сестер, зло поблескивая глазами.

— Как же нам не знать ее, этой негодницы! — в один голос завопили Сова и Крыса; — Ее беззаботные песни и счастливый смех не раз приводили нас в ярость!

— Ну, так вот, милые сестрицы, уверяю вас: больше эта золотоволосая уродка не будет досаждать вам своими песнями и смехом! — прошипела Лисья морда, бросив победоносный взгляд на Сову и Крысу. — Сегодня я возвращалась домой не в духе, потому что за весь день не удалось как следует досадить людям. Гляжу: золотоволосая девушка спит глубоким сном в палисаднике среди цветущих роз. Недолго думая, я обрызгала ее ядовитой слюной… И теперь она вся горит, мечется в бреду, ее потрескавшиеся губы шепчут бессвязные речи… Если до исхода девятого дня никто не даст ей съесть кусочек корня Синего дуба, на десятый день она помрет, догорит, как свеча!…

Или "Камен и белая голубка":

цитата

— Добро пожаловать, удалые молодцы! — сказала старуха. — Скажите, что вас привело ко мне, в глухомань, куда даже птицы редко залетают?

Камен тут же поведал ей обо всем — куда они путь держат и зачем к ней пришли. Рассказал про беду, постигшую их родимый край, про все преступления Стоголового змея…

— Бабушка, укажи нам, где отыскать злодея, а дальше уже мы сами знаем, как быть…

Но старуха думала иначе.

— Вижу я, что вы все трое храбрецы, раз взялись за такое дело — спасти мир от стоголового чудовища! — промолвила она, покачав седой головой. — Но Стоголовый змей больно силен: немало молодцев он погубил, выпил их кровь… Вот почему я не укажу вам путь к логову змея, пока не увижу своими глазами, что вы не слабее его!.. Не могу я послать вас на верную смерть!

Сказав эти слова, старуха скрылась в своем каменном жилище, а спустя некоторое время вышла, неся в руках небольшой горшок, вербовую корзинку и расписную глиняную крынку.

В горшке дымился грибной соус.

В корзинке зеленело свежее пахучее сено.

А в крынке лежало семь кусочков жареного мяса, каждый величиной с орех.

Горшок старуха дала Камену. Корзинку поднесла коню, а крынку поставила под ореховым деревом. А потом и говорит:

— Ну-ка покажите свою молодецкую удаль! Съедите все до крошки, — покажу вам дорогу к Чертовым горам! А не съедите, возвращайтесь подобру-поздорову домой!

— Ты что, бабушка, решила с нами шутки шутить? — хмуро спросил Камен, поглядывая исподлобья на горшок, который он держал в руках. — Да я так проголодался, что опорожню целый котел грибного соуса! Это мне на один зуб!..

Или "Деревянный трон":

цитата

Разбойники согласились с предложением вожака и улеглись спать. В тот же миг третья ножка деревянного трона полетела во дворец. Также как и ее сестры, она рассказала обо всем, что видела и слышала, а закончила так:

— Вот и случай царю схватить разбойников, которые даже его дочь не пощадили… Завтра после состязания они будут мертвецки пьяны, и воины царя схватят их в убежище, как спящих птенчиков. А когда разбойников приведут, то-то царь удивится!

— Почему, сестрица?

— Да потому, что все они — его старые знакомцы и дружки.

Царь не пропустил ни слова и из этого рассказа. Потом он почувствовал, как от деревянного трона отделилась последняя ножка. Она тоже выскользнула в окно и полетела на юг.

Через некоторое время она вернулась.

— Что ты видала, сестричка, на белом свете? — спросили ее остальные.

— Встретила я по дороге крестьянина. Он ехал в столицу и вез две корзины яблок. Завтра к полудню проедет мимо дворца. На месте царя я бы купила все яблоки, какую бы цену он ни попросил.

— Почему, сестричка, что это за яблоки?

— Яблоки эти волшебные. Честному человеку от них ничего не делается, но если лжец или вор откусит кусочек, у него тотчас вырастут лисьи уши… Так царь легко узнает, кто из его помощников и советников честен, а кто его обманывает и грабит.

Некоторые сказки — это просто развёрнутые анекдоты, сатира в стиле анекдотов про габровцев ("Обедать — мужики, работать — мальчики", "Слово богача", "Отчего богач утонул", "Кто кого украл", "Парень и мельник").

Конечно, согласно велению своего времени, в большинство сказок Русафов добавляет социальные темы (цари, вельможи, богачи — жулики), но делает это так талантливо, что подобные рассуждения не мешают и даже является особой изюминкой.

Не случайно лучшая сказка сборника "Чисто по-царски" раскрывает для детей всю схему коррумпированной экономики:

скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)

Царь, выглянув окно, увидел, что на площади перед дворцом крестьянин продаёт яблоки, от покупателей отбоя нет. Захотелось и царю яблочек. Он вызывает своего главного помощника, даёт пять золотых и приказывает купить яблок "на все". Помощник понимает, что царь, оторванный от жизни, совершенно не знает цену деньгам: на эти монеты можно купить пять повозок яблок. Пару монет можно совершенно спокойно прикарманить. Оставшиеся деньги помощник передаёт своему помощнику, тот тоже не упускает возможность озолотиться. В конце концов последний золотой попадает к начальнику стражи, который берет двух крепких стражников, хватает торговца и тащит на виселицу, "чтобы в другой раз не мусорил своими гнилыми яблоками на царской площади". Торговец умоляет его простить, отдаёт все яблоки, которые следуют по цепочке в обратном направлении: начальник стражи сразу забирает половину. В конце концов до царя добираются пять яблок. Пять яблок за пять золотых. Даже до царя доходит, что это слишком дорого! А люди-то покупают. Значит, у них много денег!

"И он поступил чисто по-царски: приказал обложить народ новыми налогами, каких никто не видывал…"

.

Библиография Русафова скоро будет открыта.

Мне снился сон, что я в аду
Среди больших котлов бреду.
Со мною чёрт-экскурсовод,
Он в бок меня толкает: Вот...
Ходим по аду, вроде с экскурсией,
Да и по любому, надо быть в курсе, если чё.
— А кто в котле?
— Это граф Толстой,
Не соблюдал ТБ и ОТ, ходил босой с косой.
Да и вообще, от "Войны и мира" куча народа погибла,
Стукнут томиной по башке — сразу в могилу.
Вот теперь отдувается за своё многословие.
А там писатели из другого сословия —
Есенин, Клюев... все из народа,
Мы их тоже бросили в кипящую воду.
— А в том котле кто? Интересный профиль...
— Не узнали? Гоголь! Ну вы даёте.
— Что? Варить Николая Васильевича? Божьего одуванчика?
— По некоторым слухам, он заглядывался на мальчиков.
На всякий случай бросили вариться,
Виновен или нет — потом определится.
— А что за крик? Ору-то, ору-то...
— Это орут классики хоррора.
Растягиваем их на дыбе — до изнеможения.
Ругаются, как черти — даже испытываем уважение.
Нелегко работать в такой жаре.
А вот, обратите внимание, справа — Брюсов, слева — Жан Рэ.
Исколот пиками, страдает от ран
Французский писатель Вилье де Лиль Адан,
Автор множества "жестоких рассказов",
Вот и получил за все сразу.
А вот уругваец Орасио Кирога
Тоже варится понемногу.
Из-за котлов льются потоки английского мата.
— А это Берроуз. Уильям. Грузит стекловату.
Но хуже всех писатели-фантасты.
Фантазёры сплошь разномастные.
Эти вообще без тормозов и без башен,
Варим их варим, пашем и пашем.
Начиная с самого Жюля Верна,
Но они так и не успокоятся, наверное.