Сквозь тернии к звездам, или Харон под ударом/Из жизни мертвецов
Человек, способный попадать туда, где не был почти никто из живых. В край Полусна – Междумирье. Опасное место под красным небом, полное демонов, мыслеформ и душ, застрявших между жизнью и смертью.
Человек, ставший Хароном для мертвецов, потерявший единственного друга и женщину, способную стать его настоящей Любовью. Ввязавшийся в игру с непонятными и могущественными сущностями. В игру, где у него нет, казалось, не единого шанса на победу.
Вот только чего не собирается делать тот, кто годами отправлял потерянные души туда, где им место – это сдаваться.
Его новый/cтарый роман (написан через год после первого тома Ночного странника) оказался натуральным хоррором, напоминающим одновременно Пикник, работы Эко, Брауна и Олди. Антуражным, хотя не без некоторых нюансов.
Основная прелесть книги основана на Междумирье. Атмосферка в краю Полусна еще та. Красные небеса, тени домов и предметов, темнота, пепел и пыль. Лимб – не лимб, чистилище – не чистилище, зазеркалье – не зазеркалье. Некая локация, куда в плотном теле из гомо сапиенсов попадал, кажется, только наш герой. По крайней мере, долгое время никого из живых, за одним спорным исключением, он там не встречал.
Место, где проявляются «ка» (эфирные отпечатки, полуживые души) окружающих нас предметов. Способных стать как подмогой, так и препятствием. К примеру, обрез или мотоцикл – неоднократно выручавшие своих хозяев, но давно проржавевшие в нашем мире, тут находятся в отличном состоянии и готовы к делу.
Место, полное демонов, неведомых сущностей, дурных мыслей. И призраков — душ людей, чаще всего погибших не своей смертью. Жизни мертвецов после смерти в краю Полусна посвящен изрядный кусок ближе к финалу книги. Так себе житие, будем честными. «Ну его, такую житуху», как говорил один хороший персонаж. Идея такого существования души в промежуточном мире не особо оригинальна, но цепляет. О посмертье автор говорит много и со вкусом. Смерть – не конец – это позитивная часть того посыла, который читатель вынесет из «Пепла». Но вот ждать вас после кончины могут не самые приятные встречи. Благо, хоть кошки остаются кошками.
Меж тем, для героя неприкаянные души неопасны, а вот остальные обитатели Междумирья – отнюдь. Есть те, с которыми поможет совладать верный обрез (стреляющий наоборот) или тесак. А есть такие, от которых приходится лишь бежать.
В краю Полусна происходит львиная доля событий, именно здесь, несмотря на угрозы этого мира, протагонист чувствует себя как рыба в воде. Эдакий нелюдимый герой вестерна, одинокий странник с ружьем и мотоциклом. Сталкер, пробирающийся неведомыми тропами. Психопомп, за непременный «обол» отправляющий души туда, куда им должно перейти. Куда? А это уже вне его компетенции. Но всяко лучше, чем скитаться возле места безвременной кончины, или быть пожранным здешними обитателями.
ГГ неплох. Одиночка, с детства общающийся с мертвецами, в 3 года увидавший первого демона. Погружающийся в кошмары. Пичкаемый таблетками, побывавший в психушке, лечащийся от шизофрении. В отрочестве частенько посещавший Междумирье в виде астральной проекции. Позднее отыскавший способ переходить туда в плотном теле (шаманы наше все!). Называющий себя Хароном. Обладающий даром (или проклятием?) видеть маску скорой смерти на лицах живущих.
Этнограф, преподающий в университете. Среди семьи прослывший чокнутым, среди коллег странным. Не любящий родню, держащийся подальше от долгоиграющих знакомств.
Немолод, ироничен, порой до сарказма. Позволяет себе поерничать на тему молодежи, современного ТВ и ночных клубов. Многое повидал, знает, как обходится с паникующими людьми, считает мелочной обычную жизнь (имеет право). Подсел на край Полусна как на наркотик.
Есть правда, одна особенность психологической реакции, которая к середине книги начинает откровенно напрягать. Не один десяток раз за первую половину небольшого романа протагонист: остолбенел, оцепенел, окаменел, проснулся в холодном поту, отличился волосами, вставшими дыбом (два раза). Экий вы, батенька чувствительный – странновато для человека с такой работой.
Саспенс в романе хорош. Автор пишет натуральный мрачный хоррор, с неаппетитными моментами, фантасмагорической обстановкой, потусторонними опасностями, с которым неясно как справляться. Причем Гжендович старается максимально нагнетать обстановку в обоих мирах. И если у нас опасность неясная, неоформленная, давит на мозг в лучших традициях приличных хорроров типа Призраков. То за гранью все гораздо грубее и проще — герою приходится прилагать немало усилий, чтобы уцелеть. И чем дальше в лес – тем толще партизаны, в смысле оппоненты, противостоящие нашему славному парню.
Иронии Ярослав не пожалеет. Хотя обстоятельства не особо располагают. Протагонист, от первого лица которого идут изложение, как я уже сказал, человек, не чуждый сарказму. Особенно пока дела идут более-менее. Позднее, когда ситуация осложняется, ГГ становится не до юмора. Но мы его винить не будем.
Весьма интересно подошел автор к романтической линии. Герой в определенный момент встретит женщину, с которой был бы не прочь встретить старость. Натуральная, потомственная ведьма, из настоящих, с табуном старших родственниц и собственным гримуаром. Казалось бы – вот оно счастье! Ан нет, все оказывается не так просто.
Пройдется Гжендович по теориям заговоров и концепции тайных обществ, в частности, связанных с религией. И если сперва персонажи относятся к таким организациям с изрядной долей скепсиса, то вскоре им придется пересмотреть свой подход.
Попеняет на особенности родного государства, где, оказывается, немало недостатков. Устроит читателю экскурсию в польскую глубинку. Мелочь, а приятно.
Эрго. Триллер-хоррор с атмосферным, хотя и не особо оригинальным краем Полусна, одиноким, ироничным протагонистом, перебравшимся из вестернов. Роман неплохо было бы чуток расширить, объема книге не хватает. И с надоедливым «остолбенением» надо что-то порешать. Но в целом недурно.
Юность владыки, или Ласковые будни имперского двора/Производственный роман из жизни властителя
18-летний Майя Драджар и в мыслях не держал хоть когда-нибудь очутиться на престоле.
Да, с одной стороны – законный сын императора. С другой – полукровка-гоблин, всего лишь четвертый и нелюбимый отпрыск, мальчишкой сосланный в глухую провинцию.
Однако роковая авария воздушного судна — и Майя под именем Эдревхасивар 7 становится владыкой Эльфийских Земель.
Живи и радуйся? Если бы! Не зря императорский двор сравнивают с болотом, каждый шаг по которому должен быть продуманным и осторожным. Интриги, сплетни, аристократические дома, императорский совет, лорд-канцлер, не собирающийся выпускать из рук управление государством. А ведь есть еще соседние державы, в частности те самые гоблины!
И чтобы не сойти с ума в этом бедламе, сохранить корону, а может и сделать что-то полезное для страны, Майе придется очень сильно постараться.
Романов, рассказывающих о неурядицах различных принцев с принцессами, и непременной возне вокруг трона — хватает. Вспомним хотя бы Тень, Клинки или Бурю. Чаще всего они балансируют между Young adult и взрослым фентези/фантастикой.
The Goblin Emperor гораздо ближе к первому поджанру, подавая сюжет мягко и ласково (на наших глазах за весь роман случится всего две смерти ), жестких моментов от него ожидать не стоит. Как и активного действия.
Взамен автор подгонит нам подробное описание жизни юного императора, его становление на фоне болота придворной жизни. Все действие крутится вокруг персоны Эдревхасивара 7, показывая нам картину его развития. Которому практически никто не мешает, напротив, вокруг парня соберется неплохая поддержка, а также идеальный секретарь без амбиций.
Майя на удивление хороший человек, пардон, эльф (тенденция демонстрировать, что властители тоже люди — цветет и пахнет). Полукровка, до 8 лет живший с матерью в изгнание, после отданный в руки жестокого опекуна. Не сломавшийся и не испортившийся в непростых условиях. Слабо образованный во всем, что не касается придворного этикета. Средних умственных способностей. Часто рефлексирующий, сомневающийся в своих способностях трудиться на ответственном посту амператора. Жалеющий о невозможности остаться в одиночестве (императорские телохранители-ноэчарис не покидают своего повелителя даже в спальне, что не слишком, как позднее выяснится, помогает). Напрочь лишенный друзей. Время от времени извиняющийся перед придворными, чем вводит тех в ступор. Тонущий в огромном количестве аудиенций, разрешения мелких споров. Наивно пытающийся заботится не только о титулованных особах, но и о слугах. Не делающий различия между аристократом и безродным полукровкой.
Майя изо всех сил старается разобраться в нелегкой науке управления государством. Берет частные уроки, напрягает все извилины, выясняя кто кому рабинович в паучьей банке двора. Постепенно из забитого, испуганного подростка становится недурным властителем. Матереет, обрастает политическим мясом, учится щелкать по носу нахалов, настаивать на своем, балансировать между интересами аристократических фамилий и веток власти. Приносить максимальную пользу своей державе. Практически производственный роман о нелегких буднях владыки империи.
Империя, будем честными, не особо оригинальна, да и обильно описанной ее истории нам не подгонят. Поздняя империя, где сидящий на троне отнюдь не является неограниченным самодержцем. В наличии императорский совет – Караджас, своеобразный аналог правительства, где заседают чуть меньше десятка Свидетелей.
Сперва кажется, что перед нами прямой аналог министров, хитро названных для красного словца. Позднее выясняется, что не все так просто.
Функция свидетелей «заключается в том, чтобы говорить за тех, кто не может говорить за себя сам». В частности, имеются Свидетели неживой природы, к примеру реки, если эта самая река фигурирует как предмет спора в суде. Особенно забавно это звучит в контексте Свидетелей от Парламента или Суда: вот такие бессловесные и неспособные у вас институты власти.
Парламент с Палатой Общин и Палатой высокородных. Верховный суд. Университеты. Политеистическая Церковь. И маги, по имени мазы. Они долгое время остаются вещью в себе, делясь с читателями лишь способностью выяснять у мертвых особенности их кончины, да возможностью насылать сон. О! смертельные заклятья у них в арсенале все же имеются.
В наличии вялые элементы стимпанка, типа паровых двигателей, воздушных кораблей, летающих на водороде и пневмопочты во дворце.
А вот к чему было использовать термины: «эльфы» и «гоблины» абсолютно неясно. Ни долголетия, ни особого умений или отношения с природой, автор своим героям не обеспечил. Эльфы – бледнокожие блондины. Гоблины – чернокожие крепыши с глазами ярких цветов. Обзови Кэтрин здешние расы белыми и черными, ничего бы не изменилось.
Или эти названия были введены лишь для того, чтобы дать возможность персонажам вдоволь пошевелить длинными острыми ушами? Это дело здешние эльфы любят, двигая ушками при каждом удобном случае, выражая ими свое эмоциональное состояние, отношение к происходящему. Однако наличие остроконечных, подвижных локаторов не сильно весомый повод обзывать героев эльфами – не находите?
Любопытно: эльфы жутко враждебны к чужестранцам, при этом полукровок в стране пруд пруди. Порадовал внезапно, как черт из табакерки возникший третий народ – некие даченсол, как раз способные похвастать как минимум изрядным долголетием.
Действие идет крайне неторопливо, показывая меж тем максимум дворцовых фишек. Мы познакомимся с обустройством жизни и распорядком дня нового императора. Его попытками вести светскую жизнь, приемами и ужинами с придворными. Побываем на заседаниях совета, поминках предыдущего властителя и Новогоднем балу. Поучаствуем в коронации и расследовании обстоятельств гибели старого императора. Попробуем не налажать во время «дипломатических переговоров со всем миром», сгладить отношения с недовольными новым повелителем-полукровкой. Навестим храмы и место обитания магов. При этом практически не покидая пределов дворца.
Легкую щепоть перчика добавляет ожидание визита главы гоблинской державы. Да интрига с организаторами аварии воздушного судна.
В принципе, если настроится на медитативную волну рутинных дворцовых будней, можно даже не сильно заскучать. Если бы не одно серьезное «но». Хотя перед нами не эпик, типа Мартина, Эриксона или Малицкого, где обилие персонажей оправдано, Эддисон (настоящее имя автора — Сара Монетт) откровенно перегрузила повествование именами, родовыми фамилиями и зубодробительными терминами. В первой четверти книги эта проблема не особенно видна, но дальше вылазит во всей красе. Во всех этих осмерах, осминах и дач`осмеррем с на диво однотипными именами, запутаться — раз плюнуть. Что окончательно не утонуть в фамилиях, напрочь не потерять нить происходящего, частенько приходится отматывать назад, напоминая себе, о ком идет речь, и кто именно появился нынче на сцене.
А вот с описаниями автор напротив, пожадничала. Мир вокруг героев не ощущается, никаких тебе красот или особенностей, истории минимум. Бог с ним с миром, даже императорский дворец, его обстановка, архитектура, почти не удостоились внимания Сары. Хит сезона – удивительные часы в подарок, которыми восторгаются все окружающие. Вот только, почему восторгаются, как собственно выглядят эти великолепные часы, мы так и не узнаем.
Со старта книга обещает больше, чем дает. Тебя «сожрут с потрохами», «не доживешь до следующего дня рождения» пугают наивного Майя, но в результате «жрут» парня откровенно неубедительно. Долгое время все происходит достаточно тихо и мирно, саспенса автор нам откровенно жалеет. Казалось бы, даже подростковая литература нынче вполне реалистична, ан нет.
Да, со временам мы понаблюдаем за более активными интригами, заговорами и покушениями против владыки, но выглядят они откровенно беспомощно. Ну кто так ампараторов свергает? Или табакерку дома позабыли?
Эрго. Неторопливая, лишенная активного действия и особых описаний мягкая и дружелюбная история становления молодого императора. Любителям дворцовой жизни и каких-никаких интриг можно попробовать, правда, нужно быть готовым к перегруженности текста однообразными именами и терминами.
Образцово-показательная антиутопия, или «Теперь ты дракон» (поклон Катерине за напоминание)
Будущее. После третьей мировой войны человечество взялось за ум. Найдена основная причина всех бед цивилизации – эмоции. И препарат, позволяющий отринуть их, будто драную ветошь.
Правда, оказалось, что за гомо сапиенсами, чтобы они вели себя как должно, нужен жесткий пригляд. Возник мощный тоталитарный режим, и орден клериков – супербойцов, охотящихся за эмоциональными преступниками. Без организации Сопротивления тоже не обошлось.
Клерик Джон Престон был верным псом режима, ни на минуту не задумывающимся о том, что может делать что-то неправильно.
Однако вследствие случайности Джо оказывается перед нелегким выбором. Продолжить быть роботом-убийцей. Или окунуться в океан недозволенных и смертельно опасных эмоций.
В 2002 году мир увидела одна из практически эталонных антиутопий, со всеми штампами, нелогичностями, перегибами, пищей для ума, берущими за душу всплесками, присущими этому жанру.
Перед нами кондовый тоталитаризм, общество, граждане которого находятся в идеальном для местного вождя состоянии. Бахнул дозу «прозиума» и весь день свободен – тебе наплевать на перегибы родного фюрера, тебя не зацепить ни дружбой, ни любовью. Робот-гитарист, готовый усердно пахать на благо нации. Плюс пропаганда из каждого утюга, мощная карательная машина, концепция единообразия, сводящая всех к состоянию винтиков.
Кажется, явный перебор. Ну какой человек способен на такую жизнь, без романтики в семейной жизни, дружеских посиделок за рюмкой чая, переживаний за любимую футбольную команду?
По мнению постановщиков, если устранить из уравнения эмоции – способен.
В этой ленте мы видим очередную попытку прогулки по дороге, выстланной благими намерениями. Уберем злобу, зависть, ревность и ненависть (создатели ленты, не чинясь, смешивают эмоции с чувствами), изменим людскую природу, принесем в жертву любовь с дружбой, и получим «нового человека». Послушного, неагрессивного, пассивного, никакого. Неспособного ни разрушать, ни строить.
А ведь выход из ловушки пагубных страстей, на самом деле прост. Осознанность и понимание. Своих побудительных мотивов, инстинктивных порывов, истоков желаний, корней отношения к людям и обстоятельствам. Использование разума не для объяснения собственных инстинктивных действий, а для выбора оптимальных решений.
И никакой «прозиум» этого не заменит.
Кроме пищи для ума постановщики Equilibrium подогнали нам массу религиозных аллюзий, начиная с названий. Тетраграмматон – четырехбуквенное непроизносимое имя бога, клирик – служитель церкви. Концепцию веры в святое слово вождя. Практически прямое сравнение здешнего фюрера с господом.
И немало элементов качественного боевика, чья прелесть основана на спорной, нереалистичной, но красивой боевой система «ган-ката» (ган – огнестрельное оружие, ката – система боевых движений) – изобретении парочки из режиссера и хореографа картины. Знатное «пиу-пиу». Смотрится шикарно, но, по отзывам специалистов, работать не может в принципе.
Актеры каши не портят.
Кристиан Бэйл. Каменноликая машина для убийства в начале. Человек, начинающий познавать весь спектр людских эмоций. Как же он активно «не палится» в процессе этого познания! Принимающий сложнейшие решения, свершающий важнейшие открытия и судьбоносные действия.
Шон Бин, успевший за несколько сцен, пркатически без реплик, одними глазами создать запоминающийся образ человека, готового на все ради своей загнанной внутрь людской природы. Ставшего также спусковым крючком дальнейших событий.
Эмили Уотсон – эротично-растрепанная муза для ГГ.
Косяков и нелогичностей в ленте предостаточно.
На кой черт маяться с уколами, не проще помещать ваш драгоценный «прозиум» в воду и еду? Как при такой репрессивной машине возникло столь мощное Сопротивление, нагло обитающее прямо в городе, и способное на глобальное минирование ключевых объектов? Зачем при всех тех бомбах убийство Вождя? Как могла сработать хитрая комбинация, основанная на непредсказуемой случайности (разбитая капсула)? Отчего сперва повстанцы упорно мажут при стрельбе из автоматического оружия, а к финалу внезапно этот «баг» перенимают у них правительственные войска? Чему учили остальных клериков, кроме как выполнять красивые ката и гордо вышагивать с катанами за поясом?
Да и банальность развязки с революционно настроенными матросами, берущими Зимний, откровенно разочаровала. Опять всех убьем и радостно вернемся к истокам (а как же четвертая мировая война, которой люди не переживут?). Наша песня хороша, начинай сначала.
И как вы думаете, кому придется возглавить новое государство («Теперь ты дракон»)? И каковы будут его дальнейшие действия, когда ошалевшие от эмоций люди пустятся «во все тяжкие»?
Эрго. Классическая антиутопия с хорошей пищей для ума и красивыми боевыми сценами.
Режиссер: Курт Уиммер
В ролях: Кристиан Бэйл, Шон Бин, Эмили Уотсон, Тэй Диггз, Энгус Макфадьен, Шон Пертуи, Уильям Фихтнер, Джон Кеог, Дэвид Барраш, Дирк Мартенс, Кристиан Карманн, Мэттью Харбор, Эмили Сьеверт, Доминик Пёрселл, Майк Смит, Флориан Фитц, Дэнни Ли Кларк, Франческо Кабрас, Курт Уиммер, Анатоль Таубман, Брайан Конли, Алекса Саммер, Брайан В. Кук, Мехмет Куртулуш, Дэвид Хеммингс, Клаус Шиндлер
Квартира в многоэтажке. Шум дождя за окном. Двое мужчин за столом. Черный и Белый. Долгий ночной разговор. О Боге, человечестве и самоубийстве.
Один из собеседников — отчаявшийся и уставший. Второй — верующий и вдохновленный, старающийся достучаться до первого.
Но все ли так просто, как кажется на первый взгляд?
Камерный проект, созданный по одноименной пьесе Кормака Маккарти (2006), ровно на двух актеров, еще и с режиссурой одного из них.
Активно перекликающийся с «Чистой формальностью», но несколько уступающий французскому коллеге.
Сперва кажется, что перед нами обычная житейская ситуация, когда проповедник пытается помочь заблудшей душе, собравшееся сотворить смертный грех. Затем (причем постановщики говорят об этом чуть ли не в открытую) — что мы видим прямого собрата «Формальности». Однако эта уверенность постепенно исчезает, взамен возникает третий вариант об искушении (сомнение – первый шаг) проповедника слугой Отца Лжи. В результате четкого ответа на вопрос – что именно мы увидели – нет. Каждый зритель решает для себя сам.
Перед нами разговорная кино-пьеса о смысле жизни, с безымянными персонажами (даже в титрах просто Черный и Белый), не покидающими пределов одной комнаты.
Важных тем ребята подымут от души.
Жестокость, отчаяние, безнадега, потеря цели, сомнения, дружба, родители, разочарование в людском роде, человеческая жадность и глупость, мировая история, выбор и его последствия. Ответственность, бедность и кулинария. Пьянство, страдание и счастье. Попытки изменить свою жизнь. Размышления, есть ли Свет без Тьмы, а счастье без страданий.
И, безусловно, поговорят с нами о Библии, Боге, порой странных способах пути к Нему, вере, жизни после смерти.
Перед нами столкновение двух кардинально противоположных мироощущений, своеобразный спор-поединок между мозгом, интеллектом, разумом с одной стороны, душой, верой с другой. Но с изрядными нюансами в лице тех, кто воплощает эти стороны. Ведь какой бы идеологический посыл ты не вложил в ленту, его еще нужно донести до зрителя.
Актеры стараются, как могут. У каждого из них есть мощные монологи, а у Джексона еще и настоящая экшен-сцена, полная саспенса.
Черный (Джексон), отвечающий тем не менее за сторону Света. Простой деревенский парень. Экспрессивный, пылкий, ироничный, развязный, открытый. С добрым сердцем, готовый поддержать упавшего и посоветовать страждущему. Живущий в ужасном районе, полном наркош, пьяниц и прочих маргиналов. Старающийся нести слово Божье даже в эти полные тьмы места. Не чуждый еретическим для канонического христианства мыслям. Считающий что у него нет оригинальных идей, способный, тем не менее, на смелые размышления и выводы. С любимым словом «Голубчик».
Убийца, отсидевший полновесный тюремный срок, усугубивший его тяжкими телесными повреждениям во время драки в узилище. Случайно услышавший глас Божий, кардинально изменивший его жизнь.
Вторая сторона в исполнении Томми Ли Джонса. Профессор неясно какой области (очень, жаль, теряется целый пласт личности. Он бездарность? Скандалист? Гений? Учитель или прикладник? ). Не терпящий коллег, себя, да и людей в целом. Заметивший исторические тенденции, криком кричащие о сволочизме гомо сапиенсов. Считающий что во многих знаниях многие печали, но интеллект все равно первичен. Не признающий идеи Бога. Не знавший счастья. Не видящий света и радости, которыми также полон мир, замечающий лишь тень, страдания.
До одури уставший, с пустыми больными глазами. Отчаявшийся, утративший способность обольщаться. Одинокий, со сложным отношением к родителям. Интеллигентный, не любящий слова «нигер».
Жаждущий встречи с Костлявой, как с давней любимой родственницей. Решивший сделать себе подарок на день рождения в виде воссоединения с мечтой.
Он же у нас, по всем раскладам отвечает за интеллект, меж тем свершая действия, не присущие разумному человеку. Сперва кажется, что перед нами действительно адекватный мыслящий гомо сапиенс. Немногословность, мефистофелевский профиль, жуткое бремя понимания исторических процессов.
Постепенно выясняется, что перед нами кондовый мизантроп, сноб, исключительный нарцисс. А его фраза о беспокойстве на тему нежной детской психики является не заботой о ближнем, а еще одной монеткой в копилку самолюбования. Вон, мол какой я хороший, даже в самоубийстве. Герой Джонса с ходу отбрасывает две составляющие из трех, держащие человека на этой земле (Тело, Разум, Душа). Первая – инстинктивная, состоящая из самосохранения и продолжения рода. Ну какой интеллектуал будет уделять много внимания животному началу?! Дети, любовь, семья – это для плебса и быдла. В ту же степь отправляет Белый и третью составляющую – душу. Он не согласен с идеей Бога, снисходительно относится к верующим, абсолютно не задумывается о духовной стороне жизни. Казалось бы – уж второй аспект – творчество, научная работа, открытия, должен держать Белого крепко накрепко. Но и тут не слава богу! Он не любит коллег, не говорит о своей работе, и похоже немногого в ней достиг, несмотря на звание Профессора.
Да что ж тебе хороняка, надо! Пострадать вволю? Сполна насладиться тем, какой ты особенный, никем не понятый? Полюбоваться своей исключительностью, тем как тонко и насквозь ты прозреваешь людскую гнильцу?
И кто в здравом уме назовет такого типа разумным?
Полтора часа в одной комнате, где не происходит ничего, кроме беседы, выдержит далеко не каждый зритель. Постановщики всячески пытаются помочь нам с вами не заскучать. Герои часто перемещаются по комнате, пересаживаются из одного места в другое, ходят в сортир, варят кофе, обедают.
Камера также неустанно в движении, плавая вокруг персонажей, меняя ракурсы и планы.
В общем, мило, но по сравнению с Формальностью, как я уже сказал, проигрывает.
Эрго. Камерный философский киноспектакль с хорошей философско-идейной базой и неплохой работой лицедеев.
Режиссер: Томми Ли Джонс
В ролях: Сэмюэл Л. Джексон, Томми Ли Джонс
P. S. Перевод, когда оба героя говорят одним голосом, не идеальный вариант для отслеживания всех нюансов беседы. Лучше отыскать двухголоску
Ватсон и Холмс на борту галеона, или Демоническое расследование
1634 год. Из Батавии в Амстердам отправляются семь судов Ост-Индской компании. На борту галеона Саардам генерал-губернатор Ян Хаан с женой, дочерью и любовницей и еще три сотни человек. Среди которых известный детектив Сэмюэл Пипс с другом и телохранителем Арентом Хейсом.
Плавание предстоит не из легких. Живыми доплывут не все.
Тем более, когда путешествие начинается с пророчества прокаженного о том, что Саардам не достигнет Амстердама, и дьявольского знака на парусе.
Чей-то злой глаз явно прикипел к злосчастному Саардаму. Вот только чей? Демона или человека?
Казалось бы, когда на борту великий детектив, ему и карты в руки. Но что делать, если сыщик в положении узника, не смеющего казать нос из зловонной каморки под бушпритом? Кто возьмет на себя спасение трех сотен невинных душ?
Перед нами антуражный детектив, разворачивающийся посреди моря-окияна.
Своей морской стороной роман напоминает одновременно Хорнблауэра, Террор и Хозяина. С той лишь разницей, что действие Дьявола происходит на несколько столетий раньше, чем в наиболее известных морских повествованиях. Что накладывает некислый отпечаток на сюжет.
Мы видим если не самую зарю серьезного мореплавания, то его раннюю юность. Карт минимум, корабли не фонтан, навигация не внушает особых надежд. Капитан, который может четко проложить курс из Амстердама в Батавию – на вес золота. Вот и держатся галеоны на плаву «в равной степени благодаря суевериям ветру и волнам». В команде сплошное отребье, которое на берегу ждет встреча с «конопляной тетушкой». Все разногласия решаются официально назначенными драками между спорщиками. Галеон четко поделен на две половины: офицерскую/пассажирскую и матросскую. Доступ на «чужую» часть судна – только по работе. За здоровье тех, кто сунется туда из любопытства, никто не даст и ломаного гроша. Члены команды увешаны амулетами, как новогодняя елка игрушками. Любая неурядица, в которой можно усмотреть хоть долю мистики (а можно почти во всех) – вызывает истерию, озлобленность, нуждается в срочном купировании, ибо может привести к бунту. Плюс особенности жизни на борту, расположения, быта команды и пассажиров. Что в матросском, что в пассажирском кубриках аж никак не пятизвездочный отель. Дополняет картину схема галеона Саардам с обозначением его частей и расположением кают. Прям Майн Ридом с «Потерпевшими» повеяло.
Нелегко, в общем, мореходам просвещенного 17 века.
А уж когда дело дойдет до шторма! Тогда вообще ух! Выживание начинает зависеть не только от умения команды, талантов капитана, но и от мастерства далеких строителей корабля и банальной удачи. Атмосфера плавания на борту галеона – хороша.
Детективная линия старается не уступать своей морской товарке.
Главное оружие истины – великий сыщик Пипс — наполовину выведено из строя, вот и приходится отдуваться эдакому коллективному детективу галеона Саардам.
Каждый из участвующих в расследовании (а таковых набралось с полдесятка), пользуется своими главными талантами и умениями. Наблюдать, думать и сопоставлять, задавать вопросы, изобретать, соблазнять, драться. Они собирают информацию, сопоставляют, ищут «кому выгодно», делают выводы о возможных причинах действий, слабых местах, разбираются в потаенных желаниях потенциальных кандидатов в злодеи.
Причем если некоторые аспекты интриги читаются, то некоторые становятся настоящим сюрпризом.
Перчику добавляет мистическая составляющая романа. Ведь вполне вероятно, что главным антагонистом, желающим гибели Саардама, является не человек. А самый натуральный демон. Исчадие Зла, которого можно вызвать из Преисподней, заручившись его поддержкой для достижения своих целей. Исчадие, способное вселяться в призвавшего, помогать ему, менять его природу.
А может все гораздо банальнее и мы стали свидетелями изощренного и коварного плана, созданного самым обычным, пускай влиятельным и умным гомо сапиенсом?
Неопределенность природы злеца, которая держится практически до финала, становится одним из интереснейших аспектов книги.
Злодея с одной стороны отыскать нелегко. Ведь каждый из примерно десятка пассажиров и офицеров может оказаться «бабой-ягой». Тем паче, что на борту галеона собрались далеко не ангелы, и у каждого имеется куча скелетов в шкафу.
С другой – если виновником является все-таки демон, он, по мнению автора, должен выдать свое зловредное нутро под градом правильно поставленных вопросов.
Теперь взглянем поближе на кандидатов в злодеи. Напомню, им может оказаться каждый.
Сэмюэль Пипс, он же Воробей. Гениальный детектив, Холмс 17 века, щелкающий загадки, как орешки. Скучающий без хорошего расследования. Умный парнишка из бедняков, до сих пор неспособный забыть лишения нищенской жизни, посему крайне ценящий дензнаки. Побывал вором, танцором, акробатом, алхимиком. Нынче на отличном счету среди руководства Ост-Индской компании. Человек способный как на высочайшее благородство, так и на махровый эгоизм. Не обращающий внимания на статус, влияния и богатство подозреваемых, всегда жаждущий докопаться до истины. На начало романа по неясному обвинению взят в кандалы, и в расследовании участвует слабо.
Его телохранитель и друг лейтенант Арент Хейс, он же Медведь. Двухметровый Ватсон, пишущий заметки о делах Пипса. Благородный гигант, истово поклоняющийся таланту Воробья. Некогда собиравшийся перенять его метод, но убедившийся в собственной неспособности к самостоятельному расследованию. Множество лет прослуживший наемником. Невзирая на это — хороший, добрый человек. Связан непонятными отношениями с генерал-губернатором.
Генерал-губернатор Батавии Ян Хаан, рвущийся к месту в совете компании. Безжалостный, внушающий страх, властный человек, превративший Батавию в богатый, густонаселенный город.
Его супруга Сара Вессел. Милосердная дама, занимающаяся целительством, больше всего жаждущая свободы от мужа-тирана. С губернатором не в лучших отношениях, по слухам он ее частенько поколачивает.
Их дочь-подросток Лия. Второй гений на борту Саардама (концентрация великих умов на корабле зашкаливает). Ребенок, уже к 8 годам проявивший недюжинный ум и страсть к изобретательству. Запертая отцом в стенах форта, дабы не давать людям повод для пересудов о дьявольском разуме ребенка.
Гофмейстер и личный помощник губернатора Корнелиус Вос. Счетовод от бога, в остальном представляющий собой унылое зрелище. Некогда разоренный Хааном, но, несмотря на это, относящийся к патрону с изрядным пиететом. Ищущий возможности подняться на более высокую социальную ступень.
Кресси Йенс – любовница, пардон метресса губернатора. Прекрасная женщина, по полной программе пользующаяся своей привлекательностью как оружием против мужчин. Приятная, но расчетливая особа, хорошая подруга Сары.
Капитан Саардама Адриан Кроуэлс – великолепный моряк, один из немногих судноводителей, способный безошибочно пролагать путь по звездам. Считается среди моряков счастливчиком, с которым шансы пережить многомесячное плавание повышаются в разы. Щеголь, поражающий изысканным богатым платьем, не слишком уместным в море.
Мастер-негоциант Рейньер ванн Схотен – представитель компании, торгаш, готовый все ради выгоды, алкаш, грубиян и вообще неприятный тип.
Виконтесса Дилхвахен, как говорят, изрядно больная старушка, носа не кажущая из своей каюты.
В наличии также карлик Ларм – старпом капитана; старый рубака и капитан стражи губернатора Якоб Дрехт; боцман-великан Вик, держащий в страхе всю команду; старик-проповедник Керш с воспитанницей.
Со временем практически всех из списка мы узнаем как облупленных, познакомимся с их историями, чаяниями, узнаем, кого они любят, кого ненавидят. Сможем вместе с нашим «коллективным детективом» попробовать вычислить злопыхателя.
Не забываем также о предметах, рано или поздно окажущих влияние на сюжет. Как-то таинственный груз губернатора, занимающий полтрюма, или Причуда – непонятного назначения механизм, который Хаан бережет пуще зеницы ока.
В процессе расследования автор поразмышляет о природе людского страха, истериях, охватывающих нас, когда дела идут неважно. Грехах, таящихся в темной глубине сердца. Мести, способной как стимулировать выдающиеся планы, так и уродовать душу. Попеняет на козлов-мужиков, дающих волю своей злой природе во всплесках насилия. На охотников за ведьмами, позволяющих себе слишком много в погоне за темными силами. Вздохнет о тяжелой судьбе представительниц прекрасного пола, зависящих от этих оглашенных самцов.
Скромненько, но со вкусом.
Жаль язык иногда мешает полному погружению, время от времени огорчая корявыми построениями. Возможно — проблемы перевода.
Да странные глюки типа путаницы с количеством огней (2 корабля ушли в ночь, отчего огней насчитывают по-прежнему 8?) немного сбивают настроение.
Эрго. Приятный морской детектив, радующий вменяемым расследованием, мистической ноткой, размышлениями о людской природе и картиной корабельного быта эпохи юности большого мореплавания.