В этой рубрике публикуются материалы о литературе, которая не относится к фантастической: исторические романы и исторически исследования, научно-популярные книги, детективы и приключения, и другое.
К молодому петербужцу Чарскому приходит бедный итальянец — импровизатор. Убедившись в его таланте, Чарский решает устроить вечер, посвящённый ему. На этом вечере итальянец получает тему для импровизации: "Клеопатра и её любовники".
Отнести эту миниатюру Пушкина к реалистическому жанру можно с большой натяжкой. И если уж это реализм, то реализм магический. Дело в том, что называющий себя неаполитанским художником (вводя таким образом Чарского в заблуждение) итальянец оказывается до такой степени гениальным поэтом-импровизатором, что мысль о магической подоплёке его мастерства приходит в голову самым естественным образом. В реальности такая способность была бы настоящим Божьим Даром, иначе пришлось бы предположить, что его носитель сам имеет божественное происхождение. Возможно, талант импровизатора не единственный талант этого человека (не говоря уже о том, что он импровизирует, аккомпанируя себе на гитаре, и к этому я ещё вернусь). На такую мысль наводит тот факт, что Чарский лично убеждается в волшебной способности итальянца только на другой день после того, как договаривается о месте его выступления и уже завербовав на него «половину Петербурга»*. Итальянец определённо ВНУШАЕТ доверие. Колоритная внешность его напомнила мне итальянского художника Сальватора Розу, каким он изобразил себя на лондонском автопортрете 1645 года. Его легко представить с бородой (у импровизатора густая борода), т. к. на картине под подбородком художника положена густая чёрная тень от его длинных волос. Остаётся только мысленно одеть Розу во фрак и вот вам готовый герой Пушкина.
Главная тема этого произведения — взаимоотношения поэта и толпы — то, к чему Поэт возвращался неоднократно. Пушкин с замечательным грустноватым юмором (о последующем юмористическом уклоне предупреждает читателя эпиграф) описывает поведение Чарского, которому так надоели «приветствия, запросы, альбомы и мальчишки», что он «употреблял всевозможные старания, чтобы сгладить с себя несносное прозвище» — стихотворец. Когда Пушкин сообщает, что в разговорах Чарский касался только самых пошлых тем и никогда — литературы, а кабинет его был убран, как дамская спальня, где «ничто не напоминало писателя», юмор начинает напоминать издёвку, и, похоже, Пушкин смеётся здесь не только над собой. Ну и, конечно, тема, предложенная Чарским импровизатору для испытания, та самая, вышеупомянутая — «поэт сам избирает предметы для своих песен; толпа не имеет права управлять его вдохновением.» После чего следует первая импровизация, одно из лучших стихотворений Пушкина во всём его поэтическом наследии. Напоследок (во второй главе), ещё немного поиздевавшись над несчастным импровизатором и над собой (для Пушкина тема прибылей и гонораров была вынужденно и неприятно близкой), Поэт расстаётся с итальянцем до состоявшегося вскоре его творческого вечера, на котором он ещё раз демонстрирует свой необыкновенный талант.
В заключение отмечу две любопытные детали. Итальянцу для начала декламации необходимо небольшое музыкальное вступление (увертюра), поэтому оркестр в третьей главе играет увертюру к «Танкреду» Россини (видимо, важно, чтобы звучала итальянская музыка). Но, когда он начинает говорить, музыка умолкает. Очевидно, что гитара и оркестр ему нужны лишь для прихода божественного озарения (что-то вроде схождения благодатного огня в Иерусалиме), при котором всё, что он теперь скажет, приходит ему в голову сразу и целиком. Но тут у Пушкина очевидное противоречие, т. к. в конце второй главы итальянец «обнаружил такую дикую жадность, такую простодушную любовь к прибыли, что он опротивел Чарскому...», а такой человек скорее удавится, чем допустит делёж гонорара с целой толпой музыкантов.** Ему достаточно собственной гитары, а это бесплатно. Противоречие это очень существенное, в связи с ним вспоминается завещание Шекспира, совершенно не вяжущееся с образом автора сонетов и пьес.
А другая деталь — это наличие в Петербурге первой половины 19 века значительного количества любителей поэзии, знающих французский, но не знающих итальянский язык. Чарский (так думает и сам Пушкин) уверяет итальянца, что если его и не поймут (даже точно, что не поймут), то это не беда, «главное, чтоб вы были в моде». Очень верно замечено, так всегда было и так всегда будет.
*) В аннотации допущена далеко не пустячная, пожалуй, даже грубая ошибка.
**) Видел ли Пушкин это противоречие? Не знаю, что говорили по этому поводу пушкиноведы. А что-нибудь да есть на эту тему, ведь, кажется, к настоящему времени в наследии Поэта не осталось ни одной не исследованной буквы. Осмелюсь высказать своё мнение. Уверен, что видел, — один из умнейших людей России как-никак. И он наверняка нередко сам испытывал подобные эмоции, но достоинство старинного дворянского рода не допускало такого падения (выражения этих эмоций вслух). Его импровизатор человек простой, поэтому Пушкин здесь смог выговориться по полной, намекнув тем самым на бури, происходившие в собственной голове.
Книга содержит уникальные наблюдения над жизнью Европы конца XVI — начала XVII вв., венцом которых служит описание Венеции во всем великолепии эпохи ее расцвета.
*) Фамилию Кориэт я пишу так, как она напечатана в книге, где написание "Кориат" не встречается ни разу. Откуда на странице произведения ФЛ взялся вариант с буквой "а" да ещё при том, что на обложке книги в качестве автора указан У. Шекспир, мне выяснить не удалось.
«Когда в делах — я от веселий прячусь, / Когда дурачиться — дурачусь, / А смешивать два эти ремесла / Есть тьма искусников, я не из их числа.»
Грибоедов «Горе от ума».
Авторство Шекспира не доказано, тем не менее, как убеждённому рэтлендианцу, мне хотелось найти в этой книге аргументы в пользу авторства Роджера Мэннерса, графа Рэтленда. Собственно говоря, уже в панегириках дан ответ — Кориэт в одном из них (у Кирхнера) назван человеком, успешно выполнившим некую дипломатическую миссию в Дании, в другом (Бен Джонсон) прямо упоминается некий Роджер, на месте которого оказался «Правдовещатель Том». Интересно было найти и другие подобные зацепки. Должен признаться, что читать её я начал с середины, с описания Венеции, т.е. с наиболее интересных заметок. И почти сразу в рассказе о лестнице Гигантов наткнулся на следующее: «Наверху лестницу венчают две великолепные статуи. Справа по ходу стоит длиннобородой Нептун на дельфине, выныривающим из под его ноги, а слева Паллада в роскошном шлеме на голове.» [сохраняю не свойственную мне орфографию перевода — mr_logika]. Очень похожие статуи украшают и входной портал Арсенала. К указанию части тела, на которую надет шлем, я ещё вернусь, а сейчас отмечу лишь то, что, во первых, Нептун стоит не на дельфине, а над ним, касаясь его морды левой рукой, во вторых (и это не лезет ни в какие ворота), слева не Паллада, а Марс (!), он почти полностью обнажён и вообразить, что это женская фигура, может разве что инопланетянин. И ни один из четырёх докторов наук, перечисленных на обороте титульного листа, не дал поправку в сноске, как это часто встречается в книге по поводу намного менее крупных неточностей*. Есть в книге одна необъяснимая накладка. Описывая Монетный двор, Автор пишет, что у «первых ворот вас встречают две белокаменные статуи огромных страшных титанов с булавами...». Но от фасада Монетного двора всего несколько шагов до воды, никаких огромных статуй там нет и не могло быть. Вместо того, чтобы исправить эту дезинформацию, коллектив, работавший над переводом, сообщает в сноске, что «это статуи Марса и Нептуна без булав, и изваял их Якопо Сансовино». Эта сноска гораздо лучше смотрелась бы около описания лестницы Гигантов, и каким чудом она попала на другую страницу, одному Б-гу известно. У меня в связи с этим возникло ужасное предположение — уж не перепутали ли уважаемые доктора наук вместе с Автором Монетный двор с Арсеналом?!
Граф Рэтленд посетил Венецию в 1596 году и, видимо, полагаясь на память, не всегда записывал свои впечатления, а спросить у друзей в 1610-м году постеснялся (ну, ему же казалось, что он правильно помнит), друзья же, сосредоточившиеся на сочинении панегириков, книгу в рукописи прочитать не удосужились (этого нельзя сказать обо всех, судя по такому отрывку из одного панегирика: «Что из того, что ты прошёл полмира? / Хорош ходок, да с трещиною лира! / Прочтя твой труд внимательно и строго, / Поймёт любой: написан он убого.»), либо сами в Венеции не бывали. А учёным комментаторам ведь ничего не стоило по примеру Ийона Тихого произвести осмотр на месте, или, в крайнем случае, воспользовались бы одним из десятков альбомов с видами Венеции...Это мой первый и последний совет этим господам на будущее.
В общем, мне стало ясно, что точности в описаниях от этих путевых заметок ожидать не следует. И вот ещё не столь существенная, но ошибка, не исправленная издателями. Сообщая об установленных на площади Сан Марко колоннах, Автор пишет, что они мраморные и привезены из Константинополя, когда венецианцы вместе с крестоносцами ограбили город (это было в 1204 году). На самом деле они гранитные и привезены из Сирии в 1127 году, задолго до разграбления Константинополя.
Теперь несколько слов о шлеме на голове. Вот две цитаты из «Похвального слова путешествию» Германа Кирхнера (у Гилилова — Киршнер): «...собрать пожитки, натянуть башмаки, надеть прогулочную шляпу на голову и расправить крылья...»; «... прирождённый военный, в шлеме на голове, в латах, и знает, как управляться с мечом...». Эти два указания, как нужно употреблять шляпу и шлем (и здесь шлем) подтверждают, пожалуй, гипотезу о том, кто такой этот Кирхнер — не он ли и есть Томас Кориэт (эта фамилия приведена на сайте неправильно, в книге — Кориэт)?** Этого, разумеется, мало, чтобы что-то доказать, но выглядят такие обороты речи как-то не по логодедаловски.
Столь же странно читать и вот это: «Когда я вошёл во двор Santo со стороны еврейской улицы, то увидел незабываемое, чтобы не сострить, а именно прекрасную бронзовую статую Гаттамелаты...». Какое слово тут должно стоять вместо «сострить»? Соврать? Тоже не годится. Ну а вот это кто написал: «...я мало что могу сказать об этом прекрасном и красивом городе»? А вот ещё: «Дворец Дожей квадратный, но вытянут в длину больше, чем в ширину.» Это написано гуманистом эпохи Возрождения? На шекспировский этот стиль мало похож, и я знаю, какую характеристику дал бы ему Михаил Зощенко. Это определение бессмертно не в меньшей степени, чем не вызывающие сомнений произведения Шекспира.
Известно, что книги начала 17-го века, издаваемые в Лондоне, содержали много опечаток (например, издание Сонетов 1609 года). Книга, о которой я сейчас пишу, содержит неимоверное их количество, особенно для такого мемориального издания. Выше я привёл два примера (и могу привести ещё двадцать два), добавлю только такие никогда не встречавшиеся мне орфографические редкости, как Апиллес вместо Апеллес, Эннеида вместо Энеида, нечто ужасное в виде имени короля в творительном падеже — «королём Иаковым» и венец всего этого нагромождения — «...тонкий лингвист и неумный путешественник» (это об авторе одного из панегириков Лоренсе Уитакере; что в оригинале, догадайтесь сами). Короче говоря, не стоило бы в начале 21-го века подходить к изданию книг так, как это делалось 400 лет назад, благо технические возможности для этого появились.
Переводчик С. Макуренкова пишет: «Человек, с которым предстоит путешествовать — милый и приятный собеседник. Он терпим, впечатлителен и милосерден.» В двух последних качествах сомнений нет. Что же касается терпимости...Автор сообщает о греках: «Мужчины и мальчики носят длинные волосы, как больше никто в Венеции. Мода неподобающая и подходящая только головорезам». Это ещё цветочки. Вот ягодки-выдержки из рассказа Автора о его беседе с раввином в еврейском гетто Венеции. « ... я решился призвать его оставить еврейскую религию и перейти в христианскую веру, вне коей он будет навеки проклят. [...] В конце он был раздражён на меня, ибо я плохо отозвался о несуразностях в их обрядах. [...] ...пока мы обменивались с ним зажигательными речами, вокруг собралась толпа ... евреев. Некоторые стали вести себя вызывающе и угрожать мне, ибо я дерзнул оспорить их религию.» Автор спасся от расправы благодаря двум английским джентльменам, случайно проплывавшим мимо в гондоле. Если это терпимость, то что такое тогда религиозный фанатизм и элементарная глупость? Уже через два года после посещения Венеции Шекспир является автором 12-и пьес, которые кажутся написанными мудрым и знающим жизнь человеком. Удивительно быстрая перемена личности. Неправдоподобно быстрая. К этому можно добавить характеристику, данную Кориэту его другом Ричардом Мартином, «златоустом и превосходным лингвистом», в рекомендательном письме к Послу Британии в Венеции сэру Генри Уоттону. Перевод письма вызывает вопросы, но интересующее меня сейчас место вполне понятно: «Во первых, В ДОРОГЕ ЗАМЕНЯЕТ ПОВОЗКУ***, он лучше, чем голландская телега. Во вторых, он универсальный самозванец. В третьих, среди своих друзей он бесконечен и непреходящ.» Это явная насмешка и гораздо легче совмещается с образом скандалиста из гетто. Действительно похоже на нелепого шутоподобного Кориэта, и совершенно незачем было Макуренковой писать о Кориэте так, как можно написать только о самом Шекспире. Но она-то уверена, что Кориэт это Шекспир. Не рано ли?
Человек, который всё время измеряет шагами и футами городские площади и расстояния то между стенами залов и комнат, то между колоннами, которые ещё и пытается время от времени обнимать, как будто его преследуют летающие змеи, человек, который всё время считает колонны, обрамляющие различные галереи (сосчитать 152 колонны — шутка ли?), — такой человек выглядит довольно смешно. А человек, который, говоря, что желает воздать должное замечательному певцу, не называет его имени, или который, приводя в качестве примеров великих конных памятников статуи Коллеони и Гаттамелаты, не называет имён их создателей****, а, восхищаясь венецианскими дворцами и храмами, не упоминает ни Палладио, ни Санмикели, ни Бона выглядит просто неприлично, и даже не хочется ломиться в открытую дверь, доказывая, почему это так*****. Тут Автор «Дневника...» явно переборщил в своём стремлении выставить себя шутом, если этот Автор в самом деле Шекспир. Не спасает даже его хороший музыкальный вкус.
Так какой же можно сделать вывод? Шекспир — галопом по Европам? Может быть, поверхностность описаний, легковерие и неумение провести границу между шуткой и глупостью объясняется возрастом путешественника (20 лет)? А, готовя записки к изданию через 10 лет, граф махнул на всё рукой — автоэпитафия же, ну что тут мелочиться, пусть остаётся, как было? Да ещё эта ужасная болезнь, которая вскоре свела его в могилу. Илья Гилилов очень убедительно обосновал авторство «Дневника...». Только Рэтленд. Но Илья Менделевич пишет о полном Кориэте, а обсуждаемая здесь книга это только первый том «Дневника...». (Гилилов сообщает, что Кориэт «открыл англичанам многие работы Палладио, первым не только в Англии, но и в Европе обратил внимание на такие его творения, как базилика и ротонда в Виченце.» Гилилов читал дневник в оригинале, в обсуждаемом здесь переводе Кориэт лишь обещает рассказать о Виченце, но обещания не выполняет. Неужели описание Виченцы переводчиком просто опущено?). Да, местами кажется, что Шекспир не мог такое написать, но нужен, во-первых, хороший перевод (этот сделан, похоже, наспех) и, во-вторых, окончание записок Кориэта, в том числе упоминаемая Гилиловым его переписка с европейскими учёными. Вдруг да выяснится когда-нибудь, что всё-таки автор записок Кориэт******, а вся история издания книги и появление панегириков не что иное, как большая шутка принца Генри. Не сохранилось разрешение на выезд Кориэта из Англии? Это ничего не доказывает, как и многое другое в этой головоломке. Подождём второго тома «Дневника...» тогда и продолжим разговор.*******
*) Мне встретилась только одна грубая ошибка, да и то не Автора этих путевых заметок, а Кирхнера (здесь не важно, это одно лицо или нет), которая была исправлена в современной сноске. Это утверждение, что «патриарх Иаков отправился в путешествие, дабы избежать домашнего предательства.» В действительности это было бегство от возможной мести за предательство, совершённое им самим. Возможно ли, чтобы Герман Кирхнер (или тот, кто скрывается за ним), «профессор красноречия и древностей в прославленном Университете г. Марпурга» ТАК знал Ветхий Завет? Ни на какое раблезианство или другого вида розыгрыш читателя это не похоже. Впрочем, как и Паллада вместо Марса.
Приведу ещё один пример того, о чём существует поговорка «врёт, как очевидец». Речь об изображении около входа во дворец Дожей «четырёх албанских аристократов, которые были братьями». Автор рассказывает красивую историю о том, как они умертвили друг друга попарно, и уверяет, что это правда. На самом деле это два античных барельефа из тёмного порфира, изображающие четырёх правителей Римской империи (тетрархов) Диоклетиана, Максимиана, Галерия и Констанция Хлора. Жители Венеции называют эти барельефы «Четыре мавра».
Есть в «Дневнике...» места, которые трудно назвать иначе, как полной ахинеей. Это, например, описание игры в «летающий мяч» (устройство, которым подбрасывается мяч, представляет собой деревянный круг размером во всю руку, да ещё с шипами) в сочетании с приведённой на с. 145, очевидно для пояснения, гравюрой, где у игроков нет никаких кругов, а изображённый крупным планом игрок держит в руке теннисную ракетку (тогда уже играли в теннис, об этом Кориэт упоминает в другом месте «Дневника...»). Ещё пример. «Магистратов всех уровней избирают демократически весьма необычным и странным образом. На возвышении ... устанавливаются три урны ... В боковых урнах находится много серебряных шаров и несколько золотых, в центральной то же самое, но их поменьше. Лица избираются согласно распределению полученных шаров. Вся процедура выглядит очень изысканно...». Это называется описанием процедуры выборов. По моему, дальше ехать просто некуда!
**) Среди панегиристов не было Уильяма Шекспира и этим Шекспир «выдал себя с головой» пишет С. Макуренкова во вступительном слове. Не факт. Граф Рэтленд ко времени издания «Кориэтовых нелепиц» был уже тяжело болен и, может быть, не успел написать панегирик, но более вероятным мне кажется, что ему было просто неловко писать панегирик самому себе и он ограничился текстом под псевдонимом Герман Кирхнер, сочтя это достаточным для конспирации. А то, что панегирик произведению Тома Кориэта написал сам Кориэт, соответствует образу этого человека.
***) Выделенные мной слова даны в тексте на латыни с переводом в сноске.
****) Пара слов в связи с этим более чем странным умолчанием. Не называя в «Дневнике...» Андреа Верроккьо, его Автор лишил себя возможности рассказать своим соотечественникам замечательную историю, связанную с созданием памятника Коллеони, историю, которую в Венеции не знали, может быть, только обитатели городского дна. И ведь Рзтленд побывал в Венеции ровно через 100 лет после официального открытия памятника. Что же это за путешественник, который вместо интереснейшей правды втюхивает читателям заведомую ложь типа легенды об албанских братьях? Не зовут ли его Томасом Кориэтом?
*****) Из великих художников названы лишь Тициан, Тинторетто, Сансовино. Упомянут ещё малоизвестный резчик по дереву Альберт де Брюль. Например, когда он пишет о церкви Иль Реденторе, построенной в ознаменование избавления города от чумы (эпидемия 1576 г.), то даже и здесь не упоминает её автора Андреа Палладио. Ну, а чего ждать от двадцатилетнего оболтуса? Вернее, оболтусов, т. к. Кориэт и Рэтленд практически ровесники. У меня сложилось впечатление, что Автору вообще безразлично, что в Венеции, да и где угодно, кем построено, изваяно и написано на холсте или штукатурке, он просто не разбирается ни в живописи, ни в скульптуре, ни в архитектуре, а все его рассуждения об этих искусствах (а он, если это Рэтленд, магистр искусств) весьма поверхностны.
******) Есть одно существенное соображение в пользу авторства как раз не Кориэта, а Рэтленда. Путаница с Палладой и Марсом это ведь не в насмешку, это действительно ошибка. И её не мог сделать Кориэт, если он путешествовал в 1608 году, т. е. совсем недавно. Значит он таки не был в Италии в это время, а ошибся Рэтленд, со времени поездки которого прошло больше 10-и лет.
Как в таком случае объяснить идиотское поведение Автора в еврейском гетто? Очень просто — весь этот эпизод целиком выдуман. Таким образом кандидатура Рэтленда перевешивает и суд присяжных уже мог бы вынести ему вердикт «виновен», что означало бы «ты Автор этой крайне неаккуратно написанной книги, этой неудачной попытки совмещения несовместимого». Возможно, в каком-нибудь неисследованном архиве найдётся когда-нибудь признание обвиняемого.
*******) Одна из веских причин для ожидания второго тома «Дневника...» такова. На стр. 220 Автор объявляет о намерении рассказать («теперь я расскажу») об оставшихся четырёх городах Италии, которые он посетил. После этого следует очередная нелепица — вместо четырёх перечислено семь городов, в том числе, почему-то, Падуя. А главное не это, а то, что никакого рассказа так и нет! То ли Автор мгновенно забыл о своём обещании, то ли этот рассказ об итальянских городах появится в описании путешествия по Германии, что вполне в духе всей книги, производящей в целом впечатление холодного «душа из града», как выразился Автор, описывая погоду в Венеции «первого июля в пятницу».
PS. Резюме. Приведены интересные аргументы как в пользу авторства Кориэта, так и в пользу авторства Рэтленда, что ни на йоту не приблизило нас к истине. Но наши цели ясны, задачи определены.* За работу, товарищи шекспироведы!
*) Ставилась ли такая, например, задача — поискать в датских архивах, не написала ли чего-нибудь о Шекспире королева Анна, жена Иакова I, своему брату Кристиану IV, датскому королю, которому граф Рэтленд вручал орден Подвязки?
Аннотация: В книге публикуются народные сказания, в которых явления и силы природы изображаются похожими на людей. В этих произведениях отражается многовековой опыт общения наших предков с окружающим миром, иллюстрируются важнейшие правила поведения. Многие из них не потеряли своей актуальности и в наши дни. Большинство текстов публикуется впервые. Они взяты из Хранилища рукописей литовского фольклора Института литовской литературы и фольклора в Вильнюсе.
Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 3000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 384 стр. ISBN: 978-5-04-106152-4 Серия: Черный алмаз. Бестселлер New York Times
Аннотация: "Два брата. Трагическое прошлое, преследующее их до сих пор. Оба приняли неверное решение, стоившее жизни их сестре. Один посвятил себя мести. Другой – прощению. И оба платят за свой выбор – гораздо больше, чем могли себе представить…. С того времени, как неизвестный похитил и убил их сестру, прошло 20 лет. Адам, старший брат, выбрал профессию частного детектива, нелюдимого и циничного, оказывающего услуги людям из мира криминала. Младший, Кент, стал футбольным тренером, уважаемым членом общины и глубоко верующим человеком. Они не общаются, продолжая винить друг друга за то, что произошло с их сестрой. До тех пор пока не происходит новая трагедия, уже с другой девушкой, потому что оба брата вновь приняли неверное решение…. Этот роман – история семейной трагедии, вины и искупления."
Комментарий: Внецикловый роман. Иллюстрация на обложке В. Коробейникова.
Аннотация: Май 1937 года. Гражданская война продолжает свой кровавый ход в Испании, но битва идет и вдалеке от полей сражений. Фалько отправляется в Париж со сложной миссией: попытаться, насколько это возможно, сделать так, чтобы "Герника", которую рисует Пабло Пикассо, так и не достигла Всемирной выставки. Хотя ветры новой войны, которая опустошит континент, уже угадываются, радостная музыка все еще звучит, а искусство и бизнес по-прежнему занимают интеллектуалов, беженцев и активистов. Привычный к опасным ситуациям, Фалько на этот раз должен столкнуться с ситуацией, в которой опасные идеи будут править миром.
Издательство: М.: Бомбора, 2020 год, 4000 экз. твёрдая обложка, 512 стр. ISBN: 978-5-04-103372-9 Серия: Большая наука
Аннотация: Новая книга известного американского астрофизика Нила Деграсса Тайсона, написанная в соавторстве с Эвис Лэнг, посвящена исследованию многолетних отношений науки и армии. Что объединяет астрофизиков и военных специалистов, в чем точки их пересечения, как наука служит войне? Как выясняется, многие открытия и достижения астрофизики, такие как, например, многоспектральное обнаружение, дальность, отслеживание, визуализация, ядерный синтез и доступ в космос, – это не просто научные открытия, а инструменты в руках войны. Начиная с периода ранней небесной навигации и заканчивая спутниковыми войнами, Нил Тайсон исследует пересечения науки, техники, промышленности и власти.
Издательство: М.: АСТ, CORPUS, 2020 год, 2500 экз. Формат: 60x88/16, твёрдая обложка, 736 стр. ISBN: 978-5-17-109384-6
Аннотация: "Мы живем в мире, объединенном в сеть, — так, по крайней мере, нам постоянно твердят". Зримое воплощение любой сети — городская площадь. Башня ратуши — символ иерархии, структуры традиционного общества, где невозможны случайные взаимодействия. На поверку же оказывается, что любая иерархия — это разновидность сети. Более того, сеть может переродиться в иерархию, а иерархия может пасть под натиском мощной сети. Британский историк Ниал Фергюсон в новой книге на обширном материале показывает взаимодействие сетей и иерархий с древности до наших дней. Сети, связывающие людей, всегда имели большое значение, но ускользали от внимания историков, сосредоточенных на иерархиях. Две "сетевые эпохи" нарушили многовековое господство иерархии в устройстве общества. Первая началась с появлением книгопечатания, вторая — с развитием информационных технологий, появлением интернета. Время сетей — это всегда время революций, трансформаций, творчества, а также новых опасностей и вызовов, таких как глобализация, массовые миграции, мировой терроризм, социальная и политическая поляризация общества.
Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 4000 экз. Формат: 84x108/32, мягкая обложка, 384 стр. ISBN: 978-5-04-108447-9 Серия: Магия жизни. Проза Джоанн Харрис
Аннотация: "Кошка пересекла твою тропинку в снегу и замяукала. Дул Хуракан" — эти слова постоянно звучат в голове Вианн Роше, которую одолевают страхи и опасения. В сонный городок Ланскне пришел ветер перемен, который, кажется, вот-вот унесет с собой частичку ее сердца. Все началось со смерти нелюдимого старика Нарсиса, что держал на площади цветочный магазин. Он внезапно оставил Розетт, младшей дочери Вианн, земляничный лес на границе своих угодий. Розетт – необычная девочка, особенная, говорит на птичьем языке, рисует и тоже слышит зов ветра. Уж она-то сохранит лес. Однако завещание Нарсиса и его наследие, как оказалось, скрывает куда больше тайн, чем можно было предположить. Вот и кюре Рейно ходит чернее тучи с тех пор, как солиситор отдал ему папку с исповедью Нарсиса. Ко всему прочему в город приезжает некая Моргана Дюбуа, чтобы открыть тату-салон в бывшем цветочном магазине, и за считанные недели заражает город своими таинственными узорами на коже, как когда-то Вианн заразила его шоколадом. Моргана почему-то тоже интересуется земляничным лесом и – особенно – Розетт…
Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 3000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 576 стр. ISBN: 978-5-04-106642-0 Серия: Бесконечная вселенная Бернара Вербера
Аннотация: Кассандра — юная девушка, которая забыла свое прошлое после того, как пережила теракт, В этом мире она совсем одна, но у нее есть невероятный дар — дар предвиденья. В ее силах — изменять будущее. Она так много знает, но так мало еще испытала в жизни. Ее невероятное приключение начинается на парижской свалке, где среди маргиналов и бездомных она находит тех, кто готов к ней прислушаться, а, возможно — и полюбить. Ведь, как известно, именно любовь может спасти мир.
Комментарий: Внецикловый роман. Иллюстрация на обложке В. Лебедевой.
Издательство: М.: АСТ, 2020 год, 3000 экз. Формат: 60x90/16, твёрдая обложка + супер, 576 стр. ISBN: 978-5-17-108965-8 Серия: Золотой Компас
Аннотация: Салли Локхарт давно не была так счастлива. Она живет в старинном особняке вместе с маленькой дочерью и слугами, ее дела идут отлично, лучшие друзья путешествуют по миру. Но внезапно, словно гром среди ясного неба, приходит уведомление из суда… Салли потребуется все ее мужество, весь ее природный ум и решительность, чтобы в одиночку противостоять жестокому заговору. Она начнет свое расследование и окажется в опасной близости от тигра — коварного и мстительного Цадика. Эта детективная история происходит в Лондоне в 1881 году и связана с реальными событиями того времени.
Издательство: М.: АСТ, 2020 год, 3000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка + супер, 608 стр. ISBN: 978-5-17-112661-2 Серия: Библиотека классики
Аннотация: Произведения, вошедшие в этот сборник, – от философской "Тошноты" до автобиографических "Слов" – в той или иной степени объединяют основные темы творчества Сартра, к которым великий писатель-экзистенциалист снова и снова обращался всю свою жизнь: свобода, творчество, осознание себя в мире, смерть. Причем и сами эти темы у Сартра неразрывно связаны между собой. Ведь свобода в его понимании невозможна без осознания себя в мире, а ответ на вопрос о том, можно ли обрести свободу в творчестве или истинное освобождение человеку приносит только смерть, он искал до конца своих дней…
Комментарий: Сборник избранных произведений. Иллюстрация на обложке — фрагмент картины Рикардо Майя (в издании не указан).
Переиздание в другой серии романа "La Nausée" (1938) и подборки малой прозы
Издательство: М.: Лабиринт (детское издательство), 2020 год, твёрдая обложка, 312 стр. ISBN: 978-5-9287-3160-1 Серия: Клуб любителей приключений
Аннотация: Мальчишка-бродяга Гек Финн и беглый раб Джим плывут на плоту по Миссисипи. Их путь лежит в соседние вольные штаты, где Джим обретет свободу. Они переживают опаснейшие приключения и встречают самых разных людей: бандитов и проповедников, мелких жуликов и линчевателей, плантаторов и авантюристов, — весь старый американский Юг проходит перед их глазами. Сатирические картины из жизни рабовладельческих штатов перемежаются лирическими описаниями великой реки, которая дарит двум странникам надежду и приют. Любимый роман многих поколений читателей выходит в классическом переводе Нины Дарузес с иллюстрациями Анатолия Иткина. Для детей 8-12 лет.
Комментарий: Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации А. Иткина.
Издательство: М.: АСТ, 2020 год, 4000 экз. Формат: 76x100/32, мягкая обложка, 672 стр. ISBN: 978-5-17-119979-1 Серия: Эксклюзивная классика
Аннотация: "Мир как воля и представление" — главный труд А. Шопенгауэра. В нем автор стремился создать принципиально новое и всеобъемлющее учение, противоположное рационализму Нового времени. В философии Шопенгауэра движущая сила всех явлений во Вселенной — бессознательная мировая воля, которая проявляет себя во всем и всему остается чуждой.
Комментарий: Философский трактат. Художник не указан.
Издательство: М.: АСТ, 2020 год, 7000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 416 стр. ISBN: 978-5-17-120120-3 Серия: Весь Быков
Аннотация: Дмитрий Быков — блестящий публицист, со своим — особенным — взглядом на мир. А как иначе? Ведь он так много видел. Яркие, анекдотичные истории о самых разных поездках и восхождениях Быкова — от экзотического Перу до не столь далёкой Благодати — собраны в его новой книге "Палоло, или Как я путешествовал". "Мне не досталось пожить в самое любимое время — моэмовское, киплинговское, — а если бы досталось, оно бы наверняка не было любимым. Но поездка за палоло — это как раз такой моэмовский сюжет, и наверняка были бы смешные приключения, и что-то в этом есть от поэтической охоты за вдохновением — год ждёшь, чтобы один день всласть попользоваться. Короче, я мечтал об этой поездке так же страстно, как в свое время о поездке в далекий перуанский поселок Nahui, что и осуществилось с благословения редакции". (Дмитрий Быков)
Издательство: М.: Эксмо, 2020 год, 5000 экз. Формат: 84x108/32, твёрдая обложка, 288 стр. ISBN: 978-5-04-106441-9 Серия: На солнечной стороне. Дина Рубина
Аннотация: Тема детства и юности в творчестве Дины Рубиной лишена ностальгической сентиментальности, наоборот – сопряжена с драмой и горечью. "Любой мало-мальски чувствующий человек подтвердит вам, что нет ничего печальнее счастливого детства. Разве что отрочество". Писатель никогда не включает в книги свои ранние опусы о детстве, многие из которых были опубликованы в "Юности". Переиздания удостаиваются лишь некоторые. В зрелом возрасте Дина Рубина редко обращается к этой теме в силу ее болезненности, у нее очень мало вещей, в которых действуют подростки. Тем интереснее этот сборник, в котором соединились произведения о детстве и юности разных периодов.
Издательство: М.: Лабиринт (детское издательство), 2020 год, 5000 экз. Формат: 70x90/16, твёрдая обложка, 128 стр. ISBN: 978-5-9287-3166-3 Серия: Иллюстрированная библиотека фантастики и приключений
Аннотация: Одиннадцатилетний Валька Бегунов знает все про корабли и паруса и больше всего на свете любит рисовать. Он не очень-то умеет драться, зато умеет дружить и готов по-настоящему сражаться за то, что ему дорого. Каково чуткому, талантливому мальчишке в мире, где требуют быть как все, подчиняться старшим и не спорить со взрослыми? Тут без верных друзей не обойтись, и они приходят на выручку, когда уже кажется, что надежды нет. Повесть Владислава Крапивина выходит с классическими иллюстрациями Евгения Медведева. Для детей 11-14 лет.
Комментарий: Внецикловая повесть. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Е. Медведева.
Издательство: М.: Лабиринт (детское издательство), 2020 год, 5000 экз. Формат: 70x90/16, твёрдая обложка, 192 стр. ISBN: 978-5-9287-3152-6 Серия: Иллюстрированная библиотека фантастики и приключений
Аннотация: У семиклассника Кирилла Векшина мудрые родители, любимый крошечный братишка Антон и надежные друзья — экипаж самого настоящего парусника, где он за рулевого. Но за пару сентябрьских дней его жизнь переворачивается. Сначала нелепейшее обвинение в школьной краже и непонимание учителей, потом стычки с шайкой уличных хулиганов, которые держат в страхе всю ребятню в округе! Кириллу придется защищать свое доброе имя, а потом и выручать оступившегося товарища, ведь он твердо уверен, что каждый имеет право на помощь и прощение. Для детей 11-14 лет.
Комментарий: Внецикловая повесть. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации Е. Медведева.
Издательство: М.: Книжный Клуб Книговек, 2020 год, твёрдая обложка, ISBN: 978-5-4224-1612-7 часть собрания сочинений
Аннотация: Юрий Николаевич Тынянов был талантливым литературоведом. Он писал о русской литературе с той увлекательной заинтересованностью, которая позволяет нам читать его историко-литературные труды как блестящие художественные произведения. Истоки литературного творчества Юрия Тынянова лежат в сфере его научных интересов. Литературовед посвятил жизнь скрупулезному изучению теории поэзии, выявлению почти математических законов в творчестве Пушкина, Тютчева, Гейне и других выдающихся поэтов, "перебросив мост между наукой и литературой". В багаже ученого оказалась богатая историческая фактура, в совокупности с талантом стилиста и повествователя сложившаяся в отличные исторические романы "Кюхля", "Смерть Вазир-Мухтара" и "Пушкин", в которых жизненные пути декабриста, дипломата и поэта без какого- либо ущерба для исторической достоверности превращены в увлекательные сюжеты, изложенные великолепным языком, создающим впечатление причастности к описываемой эпохе. Помимо романов в предлагаемый трехтомник вошли избранные повести и пьеса "Четырнадцатое декабря".
Переиздание избранных произведений в трех томах. Том I
Издательство: М.: Книжный Клуб Книговек, 2020 год, твёрдая обложка, ISBN: 978-5-4224-1612-7 часть собрания сочинений
Аннотация: Юрий Николаевич Тынянов был талантливым литературоведом. Он писал о русской литературе с той увлекательной заинтересованностью, которая позволяет нам читать его историко-литературные труды как блестящие художественные произведения. Истоки литературного творчества Юрия Тынянова лежат в сфере его научных интересов. Литературовед посвятил жизнь скрупулезному изучению теории поэзии, выявлению почти математических законов в творчестве Пушкина, Тютчева, Гейне и других выдающихся поэтов, "перебросив мост между наукой и литературой". В багаже ученого оказалась богатая историческая фактура, в совокупности с талантом стилиста и повествователя сложившаяся в отличные исторические романы "Кюхля", "Смерть Вазир-Мухтара" и "Пушкин", в которых жизненные пути декабриста, дипломата и поэта без какого- либо ущерба для исторической достоверности превращены в увлекательные сюжеты, изложенные великолепным языком, создающим впечатление причастности к описываемой эпохе. Помимо романов в предлагаемый трехтомник вошли избранные повести и пьеса "Четырнадцатое декабря".
Переиздание избранных произведений в трех томах. Том II
Издательство: М.: Книжный Клуб Книговек, 2020 год, твёрдая обложка, ISBN: 978-5-4224-1612-7 часть собрания сочинений
Аннотация: Юрий Николаевич Тынянов был талантливым литературоведом. Он писал о русской литературе с той увлекательной заинтересованностью, которая позволяет нам читать его историко-литературные труды как блестящие художественные произведения. Истоки литературного творчества Юрия Тынянова лежат в сфере его научных интересов. Литературовед посвятил жизнь скрупулезному изучению теории поэзии, выявлению почти математических законов в творчестве Пушкина, Тютчева, Гейне и других выдающихся поэтов, "перебросив мост между наукой и литературой". В багаже ученого оказалась богатая историческая фактура, в совокупности с талантом стилиста и повествователя сложившаяся в отличные исторические романы "Кюхля", "Смерть Вазир-Мухтара" и "Пушкин", в которых жизненные пути декабриста, дипломата и поэта без какого- либо ущерба для исторической достоверности превращены в увлекательные сюжеты, изложенные великолепным языком, создающим впечатление причастности к описываемой эпохе. Помимо романов в предлагаемый трехтомник вошли избранные повести и пьеса "Четырнадцатое декабря".
Переиздание избранных произведений в трех томах. Том III
18-25 февраля 2020 года в Москве, в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (Лихов пер., д. 6), состоится второй Международный фестиваль «Эпоха в миниатюре». В его программе – выставка, посвящённая раннехристианскому искусству, открытые лекции, научные конференции, экскурсии и концерт.
Проректор ПСТГУ по научной и международной работе протоиерей Константин Польсков подчеркнул просветительский характер фестиваля. «Программа составлена таким образом, чтобы быть одинаково интересной как для специалистов, так и для всех интересующихся истоками европейской цивилизации и историей христианской культуры», – отметил священнослужитель.
Ключевым мероприятием фестиваля станет выставка «ILIAS PICTA в контексте раннехристианского изобразительного искусства». Впервые в России на выставке будет экспонироваться новое (2009 года) факсимильное издание греческой рукописи V в. н.э. Оно представляет собой уникальный пример иллюстрирования ИлиадыГомера, древнейшего сохранившегося памятника древнегреческой литературы.Помимо самого издания на выставке можно будет увидеть цифровые копии памятников раннехристианского искусства, позволяющие обнаружить античные корни христианского искусства, родовую связь между греко-римской и христианской изобразительной традициями.
Ещё одним знаковым событием фестиваля станут конференции, которые пройдут 19 и 20 февраля 2020 года.
Конференцию «Гомер сквозь века» посвятят языковой и поэтической преемственности в раннехристианскую эпоху. Язык гомеровских поэм оставался идеальной моделью поэтического языка, и новые поэты прибегали к гомеровским формулам в сочинениях христианской тематики. Именно таким языком, в частности, писал свои стихи свт. Григорий Богослов.
Другая научная конференция «Античный образ в развитии европейской культуры» будет посвящена вопросам преемственности и связи античной и христианской художественных традиций.
По словам проректора ПСТГУ по научной и международной работе протоиерея Константина Польскова, фестиваль организован совместно с Амброзианской библиотекой (Милан, Италия), сотрудничество с которой началось много лет назад. «В 2012 году учёные двух стран начали совместный проект по переводу полного корпуса творений святителя Амвросия Медиоланского (в древности Милан назывался Медиоланом) на русский язык. К настоящему времени выпущены более десяти томов издания. Благодаря совместной работе отечественные читатели впервые получили тексты великого святого IV в. в современном переводе на русский язык с параллельным латинским текстом», – заключил он.
***
Амброзианская Илиада (V в., [Александрия, Константинополь] \ Милан, Амброзианская библиотека , Cod. F. 205 Inf.)
Амброзианская Илиада или Илиада Пикта — иллюминированная рукопись V века на пергамене, и изображает ИлиадуГомера, в том числе боевые и благородные сцены. Амброзианская Илиада считается уникальной, поскольку является единственным набором древних иллюстраций, на которых изображены сцены из Илиады, и рассматривается как пример перехода от греческой устной традиции к письменному слову.
Амброзианская Илиада состоит из 52 миниатюр, которые, по оценкам, были вырезаны из их оригинальной рукописи до 13-го века, каждая из которых имеет маркировку римскими цифрами. Текстовые части написаны на классическом греческом языке. Сравнение текстов на странице с другими рукописями поздней античности (Ватиканский Вергилий, Венская Книга Бытия) заставило некоторых предположить, что эти миниатюры изначально были частью большой рукописи. Интересно, что эта рукопись отличается от других иллюминированных рукописей отсутствием позолоты. Вместо этого автор(ы) выбрал желтую охру, чтобы представить золото в отдельных изображениях, то есть золотые кирасы фигур и ореол Зевса (f. XXXIV).
Происхождение
Происхождение Амброзианской Илиады обсуждается: некоторые считают, что она была изготовлена в Александрии из-за уплощенных и угловых Эллинистических фигур, которые считаются типичным александрийским искусством поздней античности период. Другие считают, что манускрипт был произведен в Константинополе, в частности, с 493 по 508 гг. н.э., куда были добавлены надписи, идентифицирующие предметы. Этот временной интервал был разработан Рануччо Бьянки Бандинелли и основан на изобилии зеленого цвета на изображениях, который был цветом власти в то время. Рануччо Бандинелли также заявил, что «Амброзианская Илиада» была бы дорогостоящей книгой, предназначенной исключительно для состоятельных покровителей, однако, как полагают, отсутствие металлов, использованных в рукописи, доказывает обратное.
Иллюминирование
Основываясь на палеографическом изучении греческого унциального письма рукописи, создание Амброзианской Илиады датируется 1-й пол. V века н.э., и, возможно, над ней работали несколько художников. Изображения демонстрируют большие различия в композиции и стилистических различиях — от простых сцен до сложных сцен. Каждое изображение было помечено кардиналом Анджело Маи в его попытке вести учет при изучении различных страниц в 1813 году, а в 1819 году он воссоздал изображения в виде гравюр. Кардинал Маи нанес рукописи урон, применив жесткие химикаты к страницам, чтобы прочитать их, из-за чего рисунки прожгли страницы. Со временем краска стерлась, показав, что автор(ы) сначала нарисовал фигуры обнаженными, а затем нарисовал одежду, как в греческой вазописи.
Сегодня Амброзианская Илиада хранится в Библиотеке Амброзиана в Милане. Она была приобретена в библиотеке генуэзского коллекционера Джана Винченцо Пинелли кардиналом Фредерико Борромео, и поступила в библиотеку 14 июня 1608 года. Изображения рукописи можно посмотреть в иконографической базе данных Института Варбурга.
облако тэгов
М.: 
