Эта немного странная история произошла с Карлом Хопфшмирлом, он рассказал мне её после возвращения из Германии. Карл был сыном Густава Хопфшмирла, и все его называли «Неужели-это-правда-Карл», потому что, услышав что-то необычное, он всегда спрашивал: «Неужели это правда?» – и тут же бросался проверять истинность услышанного. А началось всё с того, что как-то раз дядя Ганс сказал ему, что если разрезать змею пополам, то перед заходом солнца обе половинки соединятся, и змея оживёт, если только вы предварительно не разобьёте ей голову. Карл быстро выследил садового ужика[1], разрезал его пополам и следил за ним до девяти часов вечера. Он обнаружил, что половинки змеи вовсе не собираются соединяться, да и не способны это сделать. Так он доказал, что это утверждение не соответствует действительности (в то время как большинство мальчишек поверили бы этой байке без тени сомнения).

[1] Thamnophis – садовый уж.

          На следующий день Карл беседовал о том, о сём со старым сапожником Каспаром Хеймгольцем, и тот поведал ему ещё одну «змеиную» байку. Якобы конский волос, брошенный в воду, непременно превратится в волосатика[2]. Карл, конечно же, тут же затеял эксперимент, и в тот момент, когда он сидел и смотрел в воду, подошёл я. Когда он объяснил мне суть своего эксперимента, я рассказал ему, что так называемая «волосяная змея» или волосатик – это тонкий чёрный червь, который заводится в брюшной полости обыкновенного сверчка, а когда сверчок умирает, забирается в воду, чтобы отложить яйца. Карл тотчас же отправился за сверчками, и вскоре обнаружил в нескольких из них волосатиков. Таким образом он доказал, что я прав – что неудивительно, ведь я никогда не делаю никаких заявлений, если не уверен, что они абсолютно верны. Когда Карл доложил Каспару Хеймгольцу результаты своих исследований, старик был весьма удивлён и воскликнул:

[2] Gordiacea – тип беспозвоночных, в общем-то червяк, но по-английски называется «волосяной змеёй» (hair snake).

          – Доннер феттер! А ты, похоше, умный мальтшык, ферно?

          Как видите, привычка всем интересоваться и во всём сомневаться иногда бывает очень полезна (но, разумеется, тут тоже важно знать меру).

          Прошло немного времени, и, проверяя очередную странную байку, Карл совершенно случайно обнаружил, что одно моющее средство чрезвычайно эффективно от комариных укусов. Его отец тут же открыл бизнес и принялся готовить и разливать это средство по бутылочкам с красивыми этикетками, так что менее чем через год мистер Хопфшмирл стоил уже более десяти миллионов долларов. А всё потому, что стоило ему это средство по центу за литр, а продавал он его по полдоллара за унцию. Вскоре семья переехала жить в город, а на лето отправлялись отдыхать в Европу, немало удивляя свою родню в Хохдеркайзере[3] и Готинхиммеле[4] в Германии.

[3] Hoch der Keiser – слава Кайзеру (нем). Слоган времён Первой Мировой войны.

[4] Gott in Himmel – бог на небесах (нем). Что-то вроде «Господи помилуй!» и т.п.

          Так вот, прямо перед отъездом в Европу у Карла случился долгий разговор со старым сапожником Каспаром, который очень любил мальчика, и много рассказывал ему о доме своего детства. Каспар попросил мальчика, если у него будет время, съездить к нему на родину и повидать его старых друзей и родственников. Он рассказал, что живут они посреди леса, вдали от городов, придерживаются древних традиций, и живут точно так же, как жили много веков назад, до изобретения паровых машин, велосипедов или складных кроватей. Карл сказал, что будет рад навестить их, и Каспар передал ему письмо своему брату Людвигу, который был пивоваром и варил такое прекрасное пиво, что о нём никто во внешнем мире не знал: прославиться ему мешали соседи, которые мгновенно выпивали всё пиво, какое Людвиг успевал сварить.

          Итак, в то лето Карл отправился в Бунгстартер, как назывался большой лес, в котором жил и варил пиво мистер Людвиг Хеймгольц. Мальчику пришлось проехать много миль в смешной допотопной карете, потому что в том краю не было ни железных дорог, ни телеграфа, а люди настолько отстали от времени, что верили в ведьм и дурной глаз и вешали на двери подковы, чтобы уберечься от подобных напастей. Карл нашёл старого пивовара таким же замечательным человеком, каким был и его брат-сапожник. Когда Людвигу удалось прочитать письмо (это было первое письмо в его жизни, так как в Бунгстартерском лесу не было ни почтового отделения, ни почтальона), он улыбнулся и очень сердечно приветствовал американского мальчика, потому что Карл был первым, кто посетил их деревню за многие годы. Он пригласил Карла пожить у него, в чудном старом доме, построенном двести лет назад, и Карл, к его радости, согласился. Поначалу мальчик никак не мог привыкнуть спать, лёжа на одной перине и укрываясь второй, как это принято в отдалённых уголках Германии – всё-таки на дворе стояло лето. Но жить в лесной деревушке было очень весело, особенно когда он познакомился с соседскими детьми. Они были настолько простодушны, что верили всему, что им говорили, и никогда даже не помышляли о том, чтобы проверить истинность сказанного. Они свято верили, что штопальные иглы могут зашить ухо, что жабы, если брать их голыми руками, вызывают бородавки, что в лесу все змеи ядовиты, что летучие мыши при малейшей возможности вцепятся вам в волосы, что по ночам кошки забираются на спящих хозяев, садятся им на грудь и отнимают дыхание, что если рассыпать соль, пройти под лестницей, увидеть новую луну через левое плечо, сесть за стол, где уже сидят тринадцать человек, или встретить на прогулке с приятелем незнакомца и обойти его с разных сторон – то это принесёт самые ужасные несчастья. И они верили во всё это, как и в тысячу других глупых и нелепых примет, на которые здравомыслящие или образованные люди давно не обращают ни малейшего внимания. Карл пытался объяснить им, что все эти глупые фантазии давным-давно признаны сущей чепухой, но дети отвечали ему, что их отцы и матери всегда верили во всё это, значит, и они будут верить. Карл пытался спорить, но когда он обнаружил, что даже местные старейшины всё ещё думают, что земля плоская, а не сферическая, он в отчаянии оставил свои попытки. С ними было очень весело проводить время, а это главное.

          Через пару недель после прибытия Карла пивовар Людвиг устроил большой пикник в Бунгстартерском лесу и пригласил на него всех, кто жил на много миль вокруг. И все, конечно же, пришли, и это было чудесное зрелище – видеть так много народу, сразу всех вместе. Они танцевали и играли во множество игр, о которых Карл прежде никогда не слышал, игр, забытых во всём мире. Мужчины стреляли в цель из своих древних кремневых ружей, а потом устроили соревнование по распитию пива, которое выиграл Генрих Фроменшталер, выпивший шестьдесят девять кружек (правда, после этого он неважно себя почувствовал). А потом, ближе к вечеру, на зелёной траве под тысячелетними деревьями был устроен великий пир. Там были: лимбургер, швейцарский суп «швитцерказе», суп с лапшой, крендельки с солью «претцельс», вайнервурст, пумперникель, цвибак, вайншнитцель aпфулкухен, соуркраут, картофельный салат «картоффлесалат», май-вейн, вайсбиер и сотня других лакомств, новых и незнакомых Карлу. Он, как и все стальные, попробовал каждое блюдо, а когда всё было съедено, им не оставалось ничего другого, кроме как бессильно лежать на зелёной травке, впрочем, больше никому ничего и не хотелось делать.

          Немного передохнув, Карл в одиночестве отправился погулять по темнеющему лесу и, отойдя совсем недалеко, наткнулся на разрушенный замок, огромные стены которого были покрыты мхом, а на башне росли деревья. Карл обошёл весь замок, потому что никогда не видел таких массивных руин. Ему стало интересно, чей это был замок и какова его история. Поэтому, вернувшись, он расспросил о нём кое-кого из старших детей. Они испуганно вздрогнули, когда он упомянул развалины, а некоторые из старейшин, услышав его вопросы, проявили не меньшие тревогу и страх, чем дети. Они осторожно попросили Людвига рассказать своему американскому другу эту историю. Людвиг побледнел и с минуту не мог вымолвить ни слова. Затем он открыл было рот, но снова замялся, а тем временем его гости поспешно разошлись в стороны, не желая ничего слышать об этом замке. Видя это Людвиг вздохнул и сказал:

          – Ох, я не могу это рассказывать здесь, в лесу! Вернёмся домой и вечером я всё как есть расскажу.

          Вскоре пикник закончился. Казалось, над всеми витает какая-то мрачная тень, потому что по домам они разошлись молчаливые и подавленные. Вечером Карл снова потребовал объяснений, так как был сильно заинтригован, и Людвиг неохотно начал:

          – Много лет назад – да, думаю, пару столетий назад – этот замок построил барон Моргенталер, что по-вашему означает «Утренний доллар». Его так называли потому что все должны были платить ему каждое утро по доллару, что сделало его сказочно богатым, ибо доллар, как ты должен знать, стоил в те времена в десять раз больше, чем сегодня. Моргенталер драл со всех по семь шкур, и бедные люди его очень боялись. Многие годы он угнетал всех жителей леса, но однажды ночью во время ужасной бури пришли валькирии, страшные девы грозовой тучи. Они схватили барона, унесли на вершину горы Пенохлеберг[5], и сбросили оттуда в тёмную и бездонную долину Кюммельхайм[6]. Больше его никто не видел. На его замок никто не претендовал и никто в нём не селился, так что в конце концов он пришёл в упадок и превратился в руины, как ты и сам видел.

[5] der Berg – это по-немецки «гора», а вот «Пенохле-», похоже, плод фантазии старины МакДугала.

[6] Kummelheim – Дом Тмина (нем). Звучит красиво, но несколько бессмысленно.

          – Что ж, – сказал Карл, – в этой истории нет ничего особенного. Не понимаю, почему сегодня все так испугались.

          – Потому что есть ещё кое-что, – добавил Людвиг, оглядываясь по сторонам и понижая голос. – Двадцать лет назад что-то поселилось там, в этих развалинах!

          – И что это? – спросил Карл.

          – Это… это Страшилище.

          – Неужели это правда? – спросил Карл. – Кстати, что такое «страшилище»?

          – Не произноси это имя так громко! – с тревогой сказал Людвиг. – Это ужасная тварь размером с четыре повозки для волов, которая по ночам бродит по лесу и убивает всех, кого находит.

          – Оно заходит в деревню? – спросил Карл. – Вы сами его когда-нибудь видели?

          – Да, дважды. Но я спасся, потому что вёл себя очень тихо. В общем, оба раза получилось так, что я лежал на обочине дороги, потому что решил немного отдохнуть по дороге домой после пира у бургомистра. Оно меня не заметило, потому что спешило догнать остальных гуляк, тех, что были в силах шевелить ногами.

          – И на что оно был похоже?

          – О, да ни на что на всём божьем свете. Оно был тридцати футов в длину, и у него была огромная голова с рогами! И ещё помню его глаза – глубокие, чёрные дыры, из глубины которых мерцали огоньки, похожие на светлячков – такие огоньки по ночам парят над могилами убийц. Из его красных ноздрей поднимался дым, пахнущий серой, а его стоны и крики были похожи на стоны твари, поднявшейся со дна Преисподней…

          – Держу пари, что это был всего лишь носорог, – недоверчиво сказал Карл. Он так много читал о разных животных и столько видел их в музеях, что ни на секунду не поверил в существование твари, описанной старым добрым пивоваром.

          – Ну, я сам его видел, да и многие другие тоже. Оно и сейчас там обитает, а по ночам часто бродит по деревне, открывает окна и крадёт еду, одежду и вообще всё, что попадётся под руку.

          – О, неужели это правда? – воскликнул Карл. – Какой забавный зверь! А твоё пиво он тоже крадёт?

          – И даже не одну бочку, – подтвердил пивовар. – Но мне на это наплевать, лишь бы меня не трогал. В общем, Карл, это жуткое создание, и мы боимся его больше всего на свете.

          – Пожалуй, я попробую взглянуть на это Страшилище, – решительно заявил Карл.

          – Ради бога, даже не думай об этом! – воскликнул Людвиг. – Оно доберётся до тебя раньше, чем ты поймёшь, куда угодил!

          – Ну уж нет, – ответил Карл, – в моём револьвере семь патронов, так что дырок в нём станет побольше, чем в голове со светящимися червячками. Держу пари, я найду его и сфотографирую вблизи, потому что у меня есть подозрения, что это всего лишь фокус-покус.

          – Не знаю, насколько ужасен этот ваш Хокус-Покус, но это Страшилище опасно и нужно держаться от него подальше! – воскликнул Людвиг. – Не вздумай с ним шутить!

          Тут Карл понял, что старик говорит серьёзно, поэтому не стал продолжать разговор.

          На следующий день старый Людвиг посетовал, что у него кончился нюхательный табак, а тот, что продаётся в маленькой лесной лавке, никуда не годится. Карл тут же сказал старику, что съездит в Ливервюрст[7], ближайший город, который находился в девяноста милях от деревни, и купит немного табачного зелья. Пивовар было запротестовал против того, чтобы тащиться в несусветную даль из-за такого пустяка, но Карл ответил:

[7] Хотя die Wurste – «колбаса» по-немецки, Liverwurst – слово английское и означает ливерную колбасу. По-немецки это звучит как «die Leberwurst».

          – Пустяки. В Америке мы часто проезжаем тысячу миль только для того, чтобы навестить друга или побывать на распродаже.

          Он выехал в тот же вечер. Когда они проехали миль десять, из леса вышли какие-то люди неприятной наружности и встали перед ними посреди дороги. Карл достал свои свой семизарядник, но мужчины всего лишь поинтересовались здоровьем гостя из далёкой Америки и сказали, что им страсть как хотелось посмотреть на живого американца, ведь они никогда в жизни ни одного не видели.

          – Когда думаете вернуться? – спросил один из них.

          – В следующий четверг вечером. – ответил Карл. На самом деле он собирался вернуться в среду, но он не доверял этим людям. Они представились лесорубами, но выглядели слишком бодрыми и свежими, так что он был уверен, что это не настоящие бунгстартерские лесорубы, потому что настоящие лесорубы в это время давно бы уже лежали в постели и крепко спали. Его кучер, Адольф, тоже считал, что они выглядят весьма подозрительно, и хотел тотчас же вернуться и сообщить в полицию, но Карл объяснил ему, что в деревне нет полицейских, и они просто поехали дальше. В Ливервюрсте Карл купил пятифунтовую коробку самого лучшего в мире нюхательного табака (он стоил даже дороже каменного угля) и немедленно отправился в обратный путь. Дорога была без приключений, и в среду поздно вечером они оказались в окрестностях замка Моргенталер. Поскольку дорога проходила совсем рядом с замком, Карл решил выйти и взглянуть на него.

          Он велел Адольфу поставить повозку на обочину, под сень высоких деревьев, и дожидаться, а сам взял фотоаппарат и пару пакетиков порошка для лампы-вспышки и стал подниматься на холм. Вскоре он увидел перед собой тёмные, замшелые стены, молчаливые и торжественные в белом лунном свете, посеребрившем каждый лист плюща.

          Он подошёл к развалинам и вскоре нашёл мрачное отверстие, похожее на вход в склеп, которое, как он предположил, должно было вести в логово ужасного Страшилища, поскольку других отверстий он не видел. Без колебаний он спустился внутрь. Луна изливала свои лучи в его недра, но в подземелье царил мрак, и что-то разглядеть Карл мог лишь возле самого входа. Но пол был ровным, так что ему не составило труда пройти дальше в пещеру. И всё же там ничего не было видно, поэтому он решил вернуться. Но едва он повернулся, чтобы уйти, как по ступенькам, ведущим в подземелье, спустились трое мужчин.

          Карл присел на корточки у стены, пытаясь спрятаться в темноте, и вдруг его рука нащупала вырубленные в скале ступеньки, ведущие наверх. Он тотчас же поднялся по лестнице и очутился в маленькой каморке или нише, вырубленной в стене. Оттуда он мог смотреть вниз на пришедших. Мужчины, войдя в пещеру, тут же зажгли факелы и двинулись в глубь подземелья. Несколько минут Карл просидел, не шелохнувшись, обдумывая, что ему делать дальше. Тут вошли ещё несколько человек и тоже скрылись в глубине, а за ними следом вошла группа из шести человек, которые остановились поговорить прямо под его укрытием. Они громко обсуждали успешное ограбление фермерского дома в нескольких милях отсюда, и их невидимый слушатель быстро догадался, кто они такие, и начал подозревать причину появления странных историй о замке с привидениями. Разбойники стояли кругом, поставив в центр старинный рожковый фонарь, так что Карл ясно мог видеть их лица.

          К своему удивлению, он узнал нескольких жителей деревни, бывших на пикнике, а также двух мужчин, остановивших его экипаж. Из их разговоров он понял, что эти дерзкие и безрассудные разбойники по ночам собираются в подземелье и пугают простых жителей деревни разными таинственными звуками. Это открытие придало ему немного храбрости, и он решил хорошенько напугать разбойников в ответ. Он потихоньку высыпал порох для лампы-вспышки на узкий выступ стены перед собой, а затем, подумав, что стоит воспользоваться случаем и сделать снимок, приготовил фотоаппарат, но тут в подземелье раздался тихий свист, и мужчины, прекратив разговор, исчезли в глубине пещеры, оставив Карла одного.

          Вскоре из недр подземелья послышались ужасные стоны, вой и фырканье, а также смех и гоготание. Чем занимались разбойники, Карлу, конечно, не было видно, но они явно готовились к вылазке: было слышно, как их атаман приказывает поторопиться, так как уже поздно. Карл не осмеливался оставить своё укрытие и подкрасться поближе, он был вынужден сидеть тихо и ждать, что будет дальше.

          Разбойники пробыли в подземелье недолго, атаман всё время их поторапливал, и вскоре двое из них снова появились в передней части подземелья с факелами, которые хорошо осветили всю пещеру. Теперь Карл мог видеть всё совершенно ясно.

          И вот из тьмы показалось кошмарное создание, и оно был столь ужасно на вид, что Карл, ожидавший увидеть людей, вздрогнул от страха. Но когда создание полностью вышло на свет, и он смог рассмотреть его как следует, Карл почувствовал, что его страх мгновенно улетучился, а затем он просто рассмеялся, и подумал, что испугался понапрасну. Перед ним была огромная голова с ярко-красными рогами, в её глазницах тускло светились огни, похожие на пятна фосфора, точно такие же пятна образуются на руках, когда в темноте натираешь их старомодными серными спичками. У создания была огромная пасть, которая мерно открывалась и закрывалась, в ней были видны огромные белые кривые зубы, которые вполне могли бы перекусить человека пополам – если бы были настоящими. За головой следовало длинное тело, ярд за ярдом, колыхаясь, оно двигалось вперёд, и Карл ясно мог видеть под его брюхом ноги множества людей, неуклюже шаркающие по неровному полу.

          – Ага! – усмехнулся Карл. – Это и есть то ужасное Страшилище, которое пугает весь Бунгстартерский Лес!

          – Все готовы? – спросил атаман, стоявший возле шеи создания, где в складках зелёной ткани, из которой было сделано животное, виднелось отверстие, позволявшее ему залезть в голову Страшилища и направлять его движения.

          – Постой! – отозвался голос из чрева Страшилища. – Я, кажется, дал маху. Сегодня я почему-то за левую ногу, а должен быть правой!

          – Не бери в голову. Можешь для разнообразия разок побыть левой ногой, – проворчал атаман. – Нам надо выдвигаться.

          Он проскользнул в отверстие, и теперь Карл мог видеть только его большие ступни под волосатым подбородком монстра.

          «А вот теперь, – подумал он, – пора запускать фейерверк». Быстро чиркнув спичкой, он зажёг порох.

          Склеп озарила ослепительная, подобная молнии, вспышка, высветив каждую трещинку в древних стенах. Внезапный свет напугал разбойников в Страшилище, так что многие из них в ужасе упали на колени. Атаман, который мог смотреть через глазницы, принял весь удар света незащищёнными глазами и почти ослеп, как это случается с теми, кто не привык фотографироваться, он отчаянно пытался выбраться наружу, но не мог найти отверстие в шее. Карл вспомнил о коробочке с табаком в кармане сюртука и, мгновенно сняв с неё крышку, швырнул содержимое прямо в глазницы Страшилища. Нюхательный табак попал внутрь огромной головы и быстро разлетелся по длинному, извилистому тряпичному телу. И все разбойники начали приплясывать на месте и чихать изо всех сил. Конвульсия за конвульсией сотрясали их тела, отчаянно барахтаясь, они разорвали Страшилище на тысячу частей. Карл не зря потратил деньги, это был очень крепкий, по-настоящему мощный табак, и когда разбойники выбрались из запутанных складок зеленого сукна, у них едва хватило сил выползти из подземелья на ночной воздух и броситься врассыпную вниз по склону горы. Через несколько минут Карл остался в пещере совсем один, а далеко-далеко, где-то во мраке ночного леса слышался резкий, мучительный чих разбойников, разбредавшимся по своим домам. Потом мальчик почувствовал, что нюхательный табак забирается в его укрытие, и тоже начал чихать, но он зажал нос и осторожно вышел наружу, вздымая табачные облака.

          Карл вернулся к экипажу и нашёл Адольфа весьма встревоженным услышанными им ужасными звуками. Кучеру привиделось, что их издаёт стая волков, одержимая приступом сенной лихорадки.

          Потом они подъехали к дому пивовара Людвига. Когда Карл рассказал хозяину о том, что произошло, Людвиг был поражён услышанным и не знал, чему удивляться больше – тому, что в Бунгстартерском лесу водятся грабители или храбрости и смекалке американского мальчика. В коробочке ещё оставалось немного табаку, и ему пришлось принять большую щепотку, чтобы успокоить нервы, лишь после сорока или пятидесяти хороших чихов пивовар вновь обрёл самообладание. Затем Карл проявил свою фотографию и показал ему, как дерзкие грабители управляют своим ужасным Страшилищем, наводившим такой страх на всех жителей деревни. Фото вышло очень чётким, поэтому, хотя на нём видны были только ноги и башмаки грабителей, любой в деревне мог легко их опознать, потому что в Бунгстартере люди по многу лет носят одну и ту же одежду, и их брюки и сюртуки были так же знакомы соседям, как и их лица.

          Итак, они призвали бургомистра и показали ему фото. Бургомистр тут же разразился взрывом негодования, он заявил, что доброе имя деревни уничтожено, и что весь мир теперь будет с презрением показывать на них пальцем (что прозвучало забавно, если вспомнить тот факт, что никто в мире никогда не слышал об их деревне). Разгневанный бургомистр вызвал несколько деревенских жителей, чьих брюк не было на фото, и они сформировали чрезвычайный комитет. Комитет обошёл все дома, поднимая хозяев с постелей, отлавливая преступников по брюкам и покрасневшим от чихания лицам. Их немедленно арестовывали и сажали под замок, так что очень скоро все разбойники оказались под стражей. После этого комитетчики вынесли благодарность Карлу и в завершении ночи развели костёр из оборванных останков ужасного Страшилища.

          А ещё одним последствием смелого поступка Карла стало то, что во всех деревенских школах Бунгстартера учителя начали втолковывать детям, что таких созданий, как гоблины, ведьмы, привидения или вампиры, в которых они верили раньше, на самом деле не существует. И теперь, в какой бы дальний уголок Бунгстартерского леса вы не заглянули, вы непременно найдёте, что даже самые маленькие дети бегают по лесу в самые тёмные ночи, нисколько не опасаясь встречи с одним из этих существ.[8]

[8] МакДугалл немного не рассчитал, и место на газетном листе закончилось прежде чем он успел завершить историю. Поэтому концовка вышла немного скомканной. Ради неё ему пришлось даже сократить свою подпись, единственный раз за все 160 выпусков «Добрых сказок». Восполним этот пробел, вот она:

УОЛТ МАКДУГАЛЛ

          В одной маленькой деревушке жил мальчик по имени Питер Адольфус Скинкс[2], но все его звали Пит-Врунишка, потому что у него ну никак не получалось говорить правду, даже если он сам этого хотел (чего, впрочем, никогда не случалось). Даже о самых простых вещах он не мог пары слов сказать, не переврав всё до неузнаваемости. У Пита-Врунишки был дядя Хайрам, который изучал оккультную магию. В этой сфере ему, пожалуй, не было равных на всей земле. Этот вид магии изучить не так-то просто, но, те, кто её освоил, стали самыми могущественными магами из всех, кого я встречал. Так вот, этот дядя Хайрам как-то сказал Питеру, что если он и дальше будет так врать, с ним непременно случится что-то ужасное. В ответ Пит только усмехнулся.

[2] Нет-нет, никаких адольфов и скинов, ничего общего, это просто такое странное имя и не надо искать в нём скрытых смыслов.

          – Знаешь, что бывает с такими врунами? – спросил дядя Хайрам. – Внезапно и без всякого предупреждения ложь, которую они сказали, становится правдой, и всё на их же беду. Последний раз подобная вещь случилась много лет назад, но сейчас вполне может повториться, потому что раз в пятьсот лет фейри выбирают такого лжеца, как ты, и накладывают на него чары. И после этого не успеет он сказать ложь, как ту же секунду она становится истинной правдой. В общем, Питер, если ты и дальше собираешься врать всем напропалую, я советую тебе быть очень осторожным насчёт того, что говоришь.

          Услышав это, Пит ухмыльнулся ещё шире, потому что он не верил ни в фейри, ни в магию.

          – Да ничего мне не будет, я уже видел сегодня эльфа, очень маленького, противного, коричневого, он сидел на кучке хвороста и ничего мне не сделал, только глаза закатил.

          Дядя пожал плечами и ничего не ответил на эту явную ложь, поэтому Пит взял учебники и отправился в школу. Едва он свернул за угол дороги и вошёл в небольшой лесок, как из кустов со странным звуком выскочил маленький коричневый карлик и встал посреди тропинки. Пит отпрянул, а эльф закричал:

          – Стой! У меня к тебе пара слов, парень. Ты вытащил меня сюда своей ложью, а теперь живо наври меня обратно, а не то тебе не поздоровится!

          Но Пит только трясся и не мог издать ни звука.

          – Что ты стоишь? Давай быстрей! – в отчаянии воскликнул эльф тонким, пронзительным голоском. – Верни меня домой, живо! Ещё минута, и будет поздно!

          Тут Пит окончательно потерял голос, потому что был слишком напуган, чтобы говорить. Эльф кричал и в нетерпении скакал вокруг мальчика, но прошла минута, прежде чем Пит с трудом выдавил:

          – Что я должен сказать?

          – Слишком поздно! Слишком поздно! – возопил эльф и принялся рвать на себе волосы. – Теперь я должен пробыть здесь десять дней и воплотить в жизнь всякую твою ложь. И от этого ты будешь страдать. Ох, как ты будешь страдать! А теперь иди в свою школу и прими своё наказание.

          С этими словами он исчез в лесу.

          Пит долго стоял, вглядываясь в кусты, где исчез фейри, пока не вспомнил, что опаздывает в школу. Тогда он припустил со всех ног, но, конечно же, он опоздал. Когда он вошёл в класс, учительница была чем-то занята, и он тихо прокрался на своё место. Но едва он уселся, как она взглянула на него – так, что у него мурашки по спине пробежали. Его соседка Полина Уиггинс хихикнула и прошептала: «Всё, попался!». В ответ Пит так дёрнул её за косу, что она громко взвизгнула.

          Учительница, мисс Анна Бакстер, резко спросила:

          – Питер Скинкс, почему вы опоздали и что вы сделали с мисс Уиггинс?

          – Я опоздал, – начал Пит (он уже напрочь позабыл про эльфа и его обещание), – Я опоздал, потому что моя мама упала с лестницы и ушиблась, так что мне пришлось ей помогать.

          – Она серьёзно поранилась? – спросила мисс Бакстер.

          – Не очень, но папе всё равно пришлось ехать за доктором, и он поехал так быстро, что наехал на свинью и потому врезался в повозку сквайра Мидера. В общем, сквайр вылетел в канаву, и Па тоже пострадал, вот почему я опоздал.

          – Это вовсе не повод дёргать Полину за волосы, поэтому прогуляйся-ка на часок в кладовку, – приказала учительница строгим голосом.

          Пит послушно пошёл в чулан, там на столике он нашёл учительский обед и тут же его съел. После чего, недолго думая, он выскочил наружу, крича:

          – Там здоровенная мышь!

          Тут он вспомнил про эльфа и подумал, что если уж его словам суждено сбываться, то с таким же успехом в чулане может оказаться и целая стая мышей. Поэтому он тут же добавил:

          – Их там вообще полным-полно, и ещё крысы!

          Мгновение спустя целая армия крыс и мышей хлынула в классную комнату из распахнутых дверей чулана. Все дети повскакивали на парты, а мисс Бакстер запрыгнула на печку, но, обнаружив, что там жарковато, перепрыгнула на свой стол и принялась громко кричать. Крысы и мыши несколько минут резво носились по комнате, пока какой-то мальчик не открыл дверь, и тогда они высыпали наружу.

          Школу пришлось распустить на весь день, так как многие дети пребывали в истерике как и их учительница. Вернувшись домой, они обнаружили, что другая ложь Питера тоже сбылась, но с гораздо более серьёзными последствиями: Его бедная мать действительно упала с лестницы и сломала ногу. Его отец, сломя голову помчавшийся за доктором, врезался в коляску сквайра и перевернул её, свалив сквайра в канаву. К несчастью, в коляске сквайра была большая упаковка патентованного топлива Спинка, чрезвычайно взрывоопасного. Пакет угодил на разогретую ось фургона мистера Скинкса, и в следующую секунду взрыв разнёс оба транспортных средства в щепки и забросил сквайра и отца Пита высоко на деревья, сильно их поранив. Сквайр уже подал против мистера Скинкса иск о возмещении ущерба, который, несомненно, должен был его разорить, а дорожный инспектор потребовал с него полтысячи долларов за то, что взрыв пробил огромную дыру в дорожном полотне. А ближе к вечеру искра патентованного топлива, которая никем не замеченная тлела на крыше пресвитерианской церкви, вдруг полыхнула жарким огнём, и через несколько минут вся церковь яростно запылала. Дул сильный ветер, и прежде чем пожарные успели надеть плащи и открыть свой гараж, порыв ветра принёс огромный язык пламени прямо к офису «Еженедельного Симпозиума», и это прекрасное двухэтажное здание в одно мгновение вспыхнуло, будучи битком набито непроданными «Симпозиумами» от подвала до чердака. Пожар был худшим из всех, что когда-либо случались в Педанквилле, и пожарная часть оказалась против него бессильна. Вскоре загорелись другие здания, а через час пылала вся деревня, и жители бешено метались среди дыма и огня, пытаясь спасти своё имущество. А под их ногами, сея ужас и панику, сновали неведомо откуда взявшиеся полчища крыс и мышей.

          Питер смотрел на несчастных бездомных людей, пытающихся соорудить для себя и своих детей укрытия на ночь из простыней, кусков брезента, скатертей, шалей и тому подобного, и его одолевали нехорошие предчувствия. Дядя отошёл, чтобы помочь кому-то устроить ночлег, и Пит сидел в одиночестве и думал о том, какой ужасный поступок он совершил. Внезапно его осенило: если эта катастрофа произошла из-за его лжи, то почему бы не возместить ущерб другой ложью и таким образом всё исправить?

          Неподалёку от него на покосившейся ограде сидел маленький мальчик, который плакал, звал маму и спрашивал, где его ужин. Недолго думая, Пит подошёл к нему и сказал:

          – Не плачь, малыш. Сегодня ночью вся-вся деревня будет отстроена заново, и станет ещё лучше, чем была! В каждом доме будет четыре этажа! У всех будет газ, вода и разные штуки, а ещё новая мебель! И у всех-у всех будут амбары и конюшни и будет полным-полно лошадей и коров, а все магазины и церковь будут новые, во сто раз лучше, чем были!

          Едва он закончил говорить, как услышал чей-то громкий, протяжный крик. Пит тут же бросил малыша и побежал посмотреть, что случилось. К тому моменту, когда он примчался на центральную площадь, одиночный крик перерос в многоголосый хор изумления и радости. На секунду Питеру почудилось, что он оказался в большом городе: повсюду стояли великолепные высокие здания, роскошные магазины и красивые особняки, сияющие окнами на улицу. Но в следующее мгновение он узнал вывески магазинов и названия улиц и понял, что это сработала его уловка. Питер успел порадоваться, что сумел с лихвой возместить ущерб от своей лжи, но радость его длилась недолго: через минуту повсюду начали вспыхивать скандалы.

          Жители Педанквилля ссорились из-за собственности. Мужчины пытались занять одно и то же здание, потому что им понравилось его расположение, женщины спорили, чья мебель лучше (в душе люто завидуя друг другу) или обвиняли соседей в том, что они захапали себе лучшие дома. Маленькие дети спорили из-за новых игрушек, а парни повзрослее дрались из-за бесхозных коров или лошадей, которые случайно оказались на улице. А через час всю деревню охватили настоящие волнения, когда стало известно, что налоговая инспекция на внеочередном заседании постановила дополнительно взыскать с каждого жителя Педанквилля по несколько сотен долларов в связи с улучшением имущественного положения.

          Видя каждый день плачевные результаты своего эксперимента, Пит-врунишка постарался и много дней успешно обуздывал свой язык. Дядя Хайрам даже начал надеяться, что мальчик навсегда излечился от своей привычки. Но – увы! – она слишком прочно в нём укоренилась, чтобы её так легко было искоренить. Мне, кстати, не нравится это вычурное слово «искоренить», но оно единственное, которое здесь подходит.

          И вот однажды, когда Пит прогуливался после школы по окрестным лугам, откуда ни возьмись появился эльф, и спросил, не будет ли он так любезен вернуть его обратно домой. Питеру тут же захотелось досадить эльфу (всё-таки он был негодным мальчишкой) и он категорически отказался, добавив:

          – Что ты там забыл? Оглянись вокруг – тут же всё во сто раз лучше, чем у тебя дома!

          – Там мои любимые горы… – сказал эльф и горько заплакал.

          При виде этого злая душа Питера возрадовалась.

          – Ха! – презрительно засмеялся негодный мальчишка. – Будто только у вас есть горы. Я сто раз видел горы больше и выше, чем у вас!

          Никогда в жизни Пит-врунишка не видел даже холма выше сарая, но его дурная привычка тотчас заявила о себе, и он наврал целые горные хребты, которых вы не найдёте ни в одном учебнике географии ни в одной школе. Он принялся рассказывать эльфу о чудесных горах, которые якобы видел, и в конце концов заявил:

          – Да вот же они, прямо вон там, выше Скалистых гор! – сказал он, указывая на запад и делая вид, что видит воображаемые вершины. – Ты просто такой маленький, что оттуда, из травы, тебе их не видно. А вот я часто на них забираюсь, сижу на самой высокой вершине и часами осматриваю все Штаты. Это же просто здоровски!

          И тут Пит аж подскочил на месте, потому что внезапно увидел огромную гряду тёмно-синих гор, взметнувшихся в небо на западе всего в паре миль от деревни. Остроконечные вершины поднимались одна над другой, и их макушки были покрыты снегом. Они были так высоки, что, казалось, вот-вот упадут на маленькую равнину, где, окружённая деревьями, стояла деревня.

          – Эти горы вас, несомненно, погубят, – серьёзно ответил эльф. – Я уже вижу, как вы закончите, мистер Питер.

          Питер, как обычно, только усмехнулся и, покинув эльфа, направился к горам, чтобы рассмотреть их поближе. Он долго бродил и, в конце концов, оказался высоко в горах, среди пиков и вершин в вечном безмолвии снегов. Тогда он решил вернуться, чтобы рассказать своим товарищам по играм обо всех чудесах, которых он здесь увидел. Спускаясь по склону горы, он встретил маленькую смешную старушонку, которая остановила его и спросила:

          – Вы, случайно, не Питер Скинкс?

          Питер, испугавшись, что за невинным вопросом кроется какая-то неприятность, без раздумий прикрылся своей обычной ложью и ответил:

          – Нет, мэм. Меня зовут Адольфус Гирс. А Питер сейчас в Аравии. Он заболел и потерял все зубы, так что не может нормально говорить, и поэтому отправился в Аравию, чтобы научиться говорить на гумми-арабикском языке. Потому что, ну, понимаете, на любом другом языке с одними дёснами говорить не получится. Так что думаю, вам придётся долго ждать, прежде чем вы увидите своего Питера.

          В следующее мгновение он очутился посреди широкой песчаной равнины, такой широкой, что конца и краю ей не было видно. То была Аравийская пустыня, куда во мгновение ока перенесла Питера его последняя ложь. Мальчик огляделся. Невдалеке он увидел группу всадников – диких арабов – которые с любопытством смотрели на него, а над ними торжественно качали верхушками три высокие пальмы. Пока Пит разглядывал пальмы, арабы, поражённые его внезапным появлением, пришли в себя и, налетев на Пита, взяли его в плен. Они отвели свою добычу шейху, и тот объявил пленнику, что они едут в Мекку. Пит очень обрадовался, потому что никогда не видел знаменитого места, где покоятся кости Магомета. Потом шейх принялся расспрашивать мальчика, кто он и откуда, и Питер поведал хозяину много интересного об Америке, а про себя, сказал так:

          – У себя на родине я великий фокусник и известный дрессировщик. В Педанквилле у меня огромное стадо диких животных, которые вольно пасутся на широкой равнине. Там есть слоны, тигры, львы, гиппопотамы, носороги, жирафы, зебры и вообще все, кого только можно вообразить, от птиц до змей. Все эти звери ужасно свирепы и, дай им волю, непременно сожрут меня, но за пару недель я их всех приручу!

          Разумеется, все его слова тут же сбылись, и жители Педанквилля увидели, что ближайшее к деревне поле заполнили дикие звери всевозможных видов. К счастью, поле окружала высокая стена, так что от зверей никто не пострадал, и хищникам оставалось лишь в бессильной злобе бушевать за оградой. Они бросались на стену, обегали её по кругу в поисках выхода, ревели, выли, царапали стену когтями и громко рычали – день и ночь, день и ночь.

          Шейх был очень впечатлён рассказами Пита-врунишки и решил, что он обладает особыми способностями. Он даже спросил Питера, может ли он своей волей создать здесь, в пустыне, колодец с пресной водой.

          – Конечно! – воскликнул Пит-врунишка. – Сейчас… Ахалай-махалай… Вот он колодец, прямо там, под теми деревьями!

          Шейх поискал глазами деревья и действительно увидел их неподалёку. Поспешив к ним, он, к своей радости, нашёл под деревьями прекрасный колодец, наполненный сладчайшей и холодной, как лёд, водой, какой никогда не бывало в Аравии. Все арабы вдоволь напились этой ледяной воды, и от этого вскоре у них ужасно заболели животы. Они хотели убить Пита, но шейх сказал, что, судя по всему, этот юноша более великий волшебник, чем сам Соломон Леви, и тогда они побоялись трогать Питера. Вместо этого они уговорили шейха дождаться ночи и потихоньку улизнуть, предоставив Пита самому себе, так как считали, что находиться в одной компании с таким волшебником опасно. Поэтому на следующее утро Пит проснулся у колодца в полном одиночестве. Как оказалось, у него не было другой еды, кроме горстки фиников, но они были очень сытными, поэтому он не жаловался.

          Пит было начал задрёмывать, как вдруг услышал громкий, рычащий голос, который вопросил:

          – Ну, и что ты забыл возле моей пещеры?

          Быстро оглядевшись, он увидел зловещую фигуру, огромное непроницаемо-чёрное существо с одним ужасным красным глазом в центре лба. Пит сразу догадался, что это джинн, потому что видел их на картинках в книгах восточных сказок.

          – Отвечай мне! – нетерпеливо проревел джинн. – Кто ты и что тебе нужно?

          – Я царь Соломон, – быстро ответил Пит, – и я пришёл посмотреть, как ты тут распоряжаешься моими сокровищами.

          Разумеется, джинн тут же согнулся пополам и распластался на земле, потому что Пит мгновенно превратился в царя Соломона, и он поставил ногу на шею джинну, чтобы подтвердить своё превосходство, а затем вошёл в пещеру, чтобы поглядеть на сокровища.

          – Всё в порядке, – сказал Пит, – А теперь я превращу тебя в верблюда, и ты перевезёшь меня через пустыню.

          Джинн взвыл, но тут же превратился в верблюда и замолчал. Пит навьючил на животное мешок с алмазами, которые ему приглянулись, и уже совсем было отправился в путь, навстречу богатству и славе. Но, на свою беду, захотел поиздеваться над джинном и, обратившись к верблюду, сказал:

          – У себя в Педанквилле я вообще-то привык кататься на верблюдах куда красивее, чем ты, и поэтому я хочу…

          Тут он внезапно обнаружил, что едет по Главной улице Педанквилля на потрясающе красивом верблюде, и все прохожие потрясённо глазеют на него, а дети бегут следом, спрашивая, где он его взял и что собирается с ним делать. Вот только все алмазы остались вместе с джинном в Аравийской пустыне.

          – Ну что ж, – пожал плечами Пит, – теперь я знаю, как это делается, так что загляну туда ещё разок и наберу себе ещё больше.

          На углу ему встретился дядя Хайрам и сказал:

          – Привет, Питер. Где ты взял этого верблюда? Он из стаи животных, что носятся по полю за деревней?

          Тут Пит-врунишка вспомнил, как наврал шейху, что он великий укротитель, и догадался, о каких животных говорит дядя. Он небрежно ответил:

          – Да, и все эти животные тоже мои. Я их купил в Аравии. Очень скоро я отправлюсь туда и приручу их, всех до одного. Вот увидишь, как я это сделаю!

          Спустя мгновение он очутился на равнине, окруженный свирепыми зверями всех видов, от змей до слонов, и все они, как по команде, уставились на него.

          – Ого, – сказал Пит-врунишка. – Как вас много!

          В глазах зверей вспыхнул хищный огонь и все они начали подкрадываться к Питеру. Они подходили всё ближе и ближе, и уже начали толкаться, стараясь опередить друг друга, чтобы первым напасть на мальчика. Пит огляделся по сторонам и понял, что его окружили, и улизнуть не получится, поэтому он быстро сказал:

          – Прямо за моей спиной растёт высокая пальма, и я сейчас же на неё влезу!

          Он обернулся и увидел, как и ожидал, высокую пальму. Пит одним прыжком оказался у её ствола и поспешно вскарабкался на самый верх.

          Звери начали подкапывать пальму.

          Пит задрожал. А потом он чуть не лишился рассудка, когда увидел, как очень дикий и на вид очень голодный медведь гризли лезет по стволу вверх. Когда зубы зверя засверкали в каком-то футе от его ног, он отчаянно крикнул:

          – Берегись! Вон та большая гора сейчас упадёт на тебя! Лучше убирайся отсюда!

          Это были последние слова Пита-врунишки. Ему и в голову не пришло, что, призывая гору на окруживших его врагов, он и сам окажется прямо под ней. И когда гигантская каменная глыба обрушилась на равнину с грохотом, подобным тысяче раскатов грома, Питер погиб вместе со всеми животными, которых выдумал.

          Весь Педанквилль содрогнулся, словно от землетрясения, и люди с изумлением глядели на новую гору, которая вдруг появилась рядом с деревней. Больше никто не видел Пита-врунишки, погребённого под этой грудой камней. И вот странное дело, после его смерти всё в Педанквилле стало как прежде, и больше не было ни ссор, ни раздоров, потому что всё стало таким, каким было до пожара, и люди напрочь забыли, что совсем недавно всё было совсем по-другому.

          И только дядя Хайрам догадывался, что на самом деле произошло. Догадка забрезжила в его голове, когда он увидел маленького коричневого эльфа, который сидел на вершине новой горы и плакал, умоляя вернуть его домой. Семь дней он просидел там, а затем исчез навсегда. Дядя Хайрам решил, что он освободился от последствий лжи Пита и вернулся к себе домой, в Эльфландию. И ещё он понял, что случилось с Питом-врунишкой. Но он никогда не пытался выяснить, где лежит Пит, потому что боялся найти его живым, и считал, что лучше ему оставаться там, где он сейчас, чем угрожать деревне новыми неприятностями. Я думаю, что он поступил мудро, лично я никогда не испытывал ни малейшей печали по поводу Питера, потому что терпеть не могу лжецов, и я даже рад, что гора свалилась ему на голову. Он этого вполне заслужил.

УОЛТ МАКДУГАЛЛ