Их фантастику не назовешь «научной», но сегодня, когда НФ склоняется в сторону аллегории, поспешно избавляясь от технических реквизитов, эти полувековой давности тексты становятся нам особенно близкими. Именно тогда дебютировал Антоний Ланге/Antoni Lange (1861 – 1929), автор «Миранды/Miranda» (1924), сборника рассказов «В четвертом измерении/W czwartym wymiarze» (1922), переводчик Эдгара Аллана По, Уэллса, Мейринка.
Мотивы «научного романа» можно проследить в пародиях Кароля Ижиковского/Karol Irzykowski (1873 – 1944). Научная фантастика появляется в дидактических романах для молодежи Марии Юлии Залеской/Maria Julia Zaleska (1831 – 1889), Софьи Урбановской/Zofia Urbanowska (1849 – 1939), Эразма Маевского/Erazm Majewski (1858 – 1922).
А ведь бок о бок с Уминьским писали фантастику и другие авторы: Влодзимеж Загурский/Włodzimierz Zagurski (1834 – 1902) – известный сатирик и фельетонист («В XX веке. Юмористическая фантазия/W XX wieku. Fantazja humorystyczna», 1896);
Сигурд Висьнëвский/Sygurd Wiśniowski (1841 – 1892) – журналист и путешественник, который за 16 лет до публикации «Человека-невидимки» Герберта Уэллса написал на подобную тему рассказ «Невидимый/Niewidzialny» (1881). Нельзя не заметить также интереса к науке у Болеслава Пруса/Bolesław Prus (1845 – 1912), который в «Кукле/Lalka» писал об изобретенном профессором Гейстом «металле легче воздуха».
В том, что этот мотив был важным для писателя, убеждает тот факт, что Прус собирался продолжить «Куклу» описанием дальнейшей жизни Вокульского (незавершенный роман «Слава/Sława», 1885). А ведь есть еще и рассказы Пруса, которые можно отнести к философским притчам («Сон/Sen», «Война и работа/Wojna i praca», «Странная история/Dziwna historia», «Месть/Zemsta»). Интересные выводы насчет взаимосвязи политики, науки и идеологии содержатся в «Фараоне/Faraon», «Эмансипантках/Emancypantki», даже кое-где в «Еженедельных хрониках/Kroniki Tygodniowe».
Грань между XIX и XX столетиями открывает новую страницу в истории жанра – «лунную трилогию» («На серебряном шаре (На серебряной планете)/Na srebrnym globie», 1903; «Победитель/Zwyciężca», 1910; «Старая Земля/Stara Ziemia», 1911 – указаны даты первых книжных изданий) поэта, драматурга, философа Ежи Жулавского/Jerzy Żuławski (1874 – 1915).
Для многих критиков именно эта трилогия – переиздаваемая и поныне – является краеугольным камнем здания польской фантастики. И не без причины. Ежи Жулавский с особенным вниманием приглядывается к связи этики и науки, доказывает, что техническое развитие несет в себе угрозу униформизму, порождает специализацию, творит новые классовые различия, обостряет чувство социальной несправедливости. В свою очередь, сама наука также зачастую не может дать ответы на основополагающие экзистенциальные вопросы, являя свое бессилие перед теми силами Природы, которые она исследует.
Хотя произведения Красицкого, Трипплина, Пруса переводили на другие языки, лишь «лунная трилогия» заняла достойное место в европейской сокровищнице жанра. Ее переводили на немецкий, русский, чешский языки, хотя она и не пользовалась такой же популярностью, как современные ей книги Курда Ласвица.
1. На внутренней странице передней обложки напечатано эссе Анджея Невядовского, посвященное истории польской фантастики.
ПОЖЕЛТЕВШИЕ СТРАНИЦЫ ПОЛЬСКОЙ ФАНТАСТИКИ
(Pożółkłe kartki polskiej fantastyki)
Как писать об истории польской фантастике, если у нас нет единого мнения относительно ее происхождения и сущности? Мы знаем лишь то, что она есть, функционирует как жанр, изменяется на наших глазах. Что в ней все больше становится чистой фантазии, аллегории, а понятие «наука» все чаще означает понятие «социология» или «история», открывает новые, не изведанные до сих пор миры. Каковы истоки польской научной фантастики? С чего она начиналась?
Если согласиться с тем, что первые «научные романы» имеют много общего с прогнозами утопистов, то нужно вспомнить об описывавшихся в XVIII – XIX веках полетах на Луну, совершаемых с помощью технических изобретений: летающих машин, воздушных шаров «нового типа», аппаратов тяжелее воздуха, трактовавшихся с известной долей осторожности и недоверия.
Уже в 1785 году Михал Димитр Краевский/Michał Dymitr Krajewski (1746 – 1817) – автор «Подолянки/Podolanka» и эпоса «Лешек Белый/Leszek Biały – напечатал историю «Войцех Здажиньский, жизнь свою и случаи из нее описывающий/Woiciech Zdarzyński zycie i przypadki swoje opisujący» о приключениях поляка на Луне. Спустя несколько десятков лет романист и путешественник Теодор Трипплин/Teodor Tripplin (1813 – 1881), полемизируя с концепциями Сирано де Бержерака, опубликовал «Путешествие по Луне, совершенное Серафином Болиньским/Podróż po Księżicu, odbytą przez Serafina Bolińskiego» (1858).
Много интересных технических концепций можно найти в «Путешествии в страну калëпув/Podróż do kraju Kalopów» (1817) Войцеха Гутковского/Wojciech Gutkowski, весьма специфичном для тех времен трактате, в котором автор усматривает возможность спасения Речи Посполитой в развитии военного искусства, архитектонической и медицинской наук. Именно Гутковский – офицер, масон, изобретатель – весьма убедительно писал о прототипах самолетов, танков, скорострельного оружия, о неприступных крепостях и обнесенных мощными укреплениями городах, шествуя по следам своих предшественников (особенно Ф. Бэкона с его «Новой Атлантидой», 1626), но адаптируя давние мечтания к политическим реалиям XIX века.
В некотором смысле предтечей нашей «научной фантазии» был Игнаций Красицкий/Ignacy Krasicki (1735 – 1801), автор «Истории/Historia» (1779), описывающей путешествие в будущее героя, хлебнувшего некоего чудесного зелья растительного происхождения (это видно также в некоторых фрагментах книги «Николая Досьвядчиньского случаи из жизни/Mikołaja Doświadczyńskiego przypadki» (1776), где речь идет о потерпевших фиаско реформаторских концепциях Жан-Жака Руссо.
А позже, спустя долгий период отсутствия в польской литературе технической утопии, появилось произведение, представляющее собой обширную картину общественной жизни, описание грядущей цивилизации – «История будущего/Historia przyszłości» (1829 – 1835 – 1842) Адама Мицкевича/Adam Mickiewicz (1748 – 1885). Уцелели лишь фрагменты этого произведения, но если верить друзьям Мицкевича, в этой его «Истории» нашлось место и для техники XXX столетия, и для революционных освободительных движений в Европе, и для преобразований этики и общественного мышления. Следует вспомнить, что будущее прогнозировали и другие романтики: Кароль Либельт/Karol Liebelt, Юзеф Богдан Дзеконьский/Józef Bohdan Dziekoński, Людвик Штырмер/Ludwik Sztyrmer.
Откровенно говоря, история польской научной фантастики начинается, однако, лишь у порога XX столетия. К преуспевшим ученикам Жюля Верна относится Владислав Уминьский/Władysław Umiński (1865 – 1954) – автор романов «Покорители океана/Zwycięzcy oceanu» (1891);
«На воздушном шаре к полюсу/Balonem do bieguna» (1894); «В неведомые миры/W nieznane światy» (1894; позднее издавалась как «На другую планету/Na drugą planetę»); «На самолете вокруг света/Samolotem dookoła świata» (1911);
«На другую планету/Na drugą planetę» (1913);
«Неземные миры/Zaziemskie światy» (1956).
Творчество Уминьского – это целый большой раздел в истории жанра. Автор «Покорителей океана», известный любителям приключенческой литературы еще по школьной программе, был не только популяризатором точных наук, но и осторожным прогнозистом, чье видение будущего оказало существенное влияние на восприятие и оценку такой прозы.
(Действительно, об Уминьском можно долго еще говорить. Вот, например, еще пара близких к НФ книг, не упомянутых в очерке: «В океанских глубинах/W glębinach oceanu» (1920) и «Волшебный корабль/Czarodziejski okręt» (1916).
И еще одна: «В подоблачных краях/W podoblocznych krainach» (1899).
И конечно, верно то, что он был хорошим фантастом, популяризатором науки, но надо также вспомнить, что писал он не только фантастику и научпоп. Вот еще три книги из его творческого наследия: «Флибустьеры/Flibustierowie» (1901), «Путешествие без денег/Podróż bez pieniędzy» (1894), «Тяжкий хлеб/Znojny chleb». О чем они – объяснять, надеюсь, не надо. W.)
Предпоследний номер третьего подписного года «Фантастыки» делает та же команда, которая делала предыдущий номер. Адрес тот же, те же два телефонных номера. Объем журнала, бумага, типография – все те же. Tираж тот же – 133 тысячи экземпляров. Весь номер «отдан на откуп» старой фантастике. Поэтому в «Галерее» в этом номере представлены работы двух известных художников прошлого – француза ЖАНА ИГНАСИЯ ИСИДОРА ЖЕРАРА ГРАНВИЛЯ/Jean Ignace Isidore Gerard Grandville (1803 – 1847) и англичанина УИЛЬЯМА ХОГАРТА/William Hogarth (1697 -- 1764). Изначально их работы представляли собой графику, которую для публикации в журнале кое-где раскрасил МАРЕК ЗАЛЕЙСКИЙ (вот же святотатец, прости Господи). Репродукции работ ГРАНВИЛЯ расположены на первой странице передней обложки и на страницах 1 (черно-белая), 5 (черно-белая), 7, 9 (черно-белая), 10, 19 (черно-белая), 21 (черно-белая), 45 (черно-белая), 49, 57 (черно-белая) и второй странице задней обложки. Репродукции работ ХОГАРТА – на страницах 17, 55. Художественное оформление журнала МАРЕКА ЗАЛЕЙСКОГО и АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО (чтоб им икнулось...)
Содержание номера следующее.
Esej
Andrzej Niewadowski Pożółkłe kartki polskiej fantastyki
Brian W. Aldiss Do Barsoom i leszcze dalej: ERB i dziwadła 4
10. В блоке «Из польской фантастики» размещены два рассказа.
Рассказ «Kabała/Гадание» написал Кшиштоф Коханьский/Krzysztof Kochański (фото слева). Карты правду говорят. Важно правильно эту правду интерпретировать… У Коханьского это уже третья публикация в журнале (предыдущие см. №№ 2/1983 и 11/1984). При обсуждении первой публикации шла речь и о самом писателе в небольшом очерке о нем.
Рассказ «Bariera immunologiczna/Иммунологический барьер» принадлежит перу Марека Орамуса/Marek Oramus (фото справа). С Орамусом мы уже тоже неплохо знакомы (см. №№ 7/1984 и 7/1985), будем встречаться с ним и далее. Что делать с теми, кто, надеясь на лучшее будущее, решил попасть в него, подвергнувшись глубокой заморозке? У Орамуса есть предложение…
9. В рубрике «Критики о фантастике» напечатан сокращенный вариант перевода (сделанного БАРБАРОЙ ОКУЛЬСКОЙ/Barbara Okólska) статьи французского критика Деметра Иоакимидиса/Demétre Ioakimidis «НФ и наука/SF i nauka», почерпнутой из французского литературного ежемесячника «Europe», чей августовский номер за 1977 год был полностью посвящен НФ прозе. Критик треть статьи отдает истории возникновения жанра и разнице в отношении к нему Гернсбека и Кемпбелла-младшего. Затем пытается определить границы – где научно, а где не научно. Вот Берроуз писал «Пеллюсидар», когда все прекрасно знали, что в центре Земли нет той гигантской полости, в которой приключаются герои – можно ли назвать книгу научно-фантастической? А Брэдбери писал свои «Марсианские хроники», когда наука сообщила, что на сей планете нет условий для жизни – это научно? А если бы он задал себе труд объяснить, каким макаром все же на реальном Марсе может происходить то, что он расписал в «Хрониках» -- это было бы более научно? Или тут уже следует говорить о псевдонауке? Интересно, хотя нового чего-то для себя я из статьи так и не почерпнул. Выводы ее достаточно тривиальны, чтобы не забивать ими голову.
10. В этой же рубрике «Критики о фантастике» размещена статья Иоланты Тамбор/Jolanta Tambor «Неологизмы НФ/Neologimy SF». Специфичность неологизмов, их назначение, примеры из творчества Станислава Лема – «серьезной» НФ (астрогатор, космодромия, звездолет, планетология, визофон).
11. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется персоналией Тадеуша Конвицкого/Konwicki Tadeusz (род. 1928) – литератора, кинорежиссера. Здесь же, в рубрике «Пожелтевшие страницы/Pożołkłe kartki», публикуется отрывок из романа Конвицкого «Зверечеловековампир» (“Zwierzoczłekoupiór”, “Czytelnik”, Warszawa, 1972).
12. В рубрике рецензий Дорота Малиновская/Dorota Malinowska пишет о польских гастролях английского театра «Northern Black Light Theatre», в репертуаре которого есть мюзикл с фантастическим сюжетом; Лешек Бугайский/Leszek Bugajski знакомит с новой (1981) книгой классика «nouveau roman», французского писателя Алена Робб-Грийе «Джин. Красная брешь в булыжной мостовой» (Alain Robbe-Grillet “Dżin. Czerwona wyrwa w bruku ulicznym”. Przełożyła Loda Kałuska. Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1984); Мацей Паровский разбирает по косточкам долгожданный сборник рассказов Марека Баранецкого «Голова Кассандры» (Marek Baraniecki “Głowa Kasandry”. KAW, Rzeszów, 1985); а Т. Збигнев Дворак/T. Zbigniew Dworak представляет читателям научно-популярную книгу Кшиштофа Зëлковского «Ближе к комете Галлея» (Krzysztof Ziołkowski “Bliżej komiety Halleya”. Wydawnictwa “Alfa”, Warszawa, 1985), в которой подробно описаны история открытия, методы и современные результаты наблюдения за указанной кометой, которую можно будет наблюдать на небе в конце 1985 – начале 1986 года.
13. Польский знаток, библиограф и писатель фантастики Яцек Изворский/Jacek Izworski публикует следующую часть своей великолепной библиографии «Фантастические произведения, изданные в Польше после 1945 года/Utwory fantastyczne wydane w Polsce po 1945 r.» -- только книжные издания. В этой части библиографии описано начало 1965 года. Отметим, что библиография насчитывает уже 571 наименование.
14. В рубрике «Wśród fanów/Среди фэнов» сообщается о реорганизации PSMF (несколько отделений клуба исключены из стройных рядов сей организации за несовместимую с уставной деятельность, задержку с регистрацией, в связи с упадком в клубной работе и пр.) В положительный пример всем прочим приводится ольштынское отделение, которым руководит Войцех Седенько/Wojcech Sedeńko. Тут же руководство организации гарантирует получение каждым членом PSMF (при условии своевременной уплаты им членских взносов) двумесячника «SFera», информационных бюллетеней и всех «однодневок», выпускаемых PSMF. Чуть ниже, правда, сообщается, что выпуск из печати очередных (двойных) номеров как «SFera», так и «Fenix» задерживается по объективным причинам.
15. В рубрике «НФ в мире» в небольшом сообщении под названием «Fantastyczne aspiracje/Фантастические стремления»Адам Холлянек информирует читателей о поездке делегации журнала в Москву и Ленинград по приглашению ВААП и тамошних встречах с советскими НФ-писателями и литературной молодежью.
16.В рубрике «Наука и НФ» публикуется интервью, которое сотрудница журнала Анна Тобачиньская/Anna Tabaczyńska взяла у доцента доктора cельскохозяйственных наук Мечислава Гурного/Mieczysław Górny и в котором шла речь о биодинамическом способе обработки земельного участка и прочих принципах и практике ведения экологически чистого сельского хозяйства.
Чуть далее размещена статья Любомира Дуды и Дарьюша Сьмеховского/Lubomir Duda, Dariusz Śmechowski «Każdemu dom i ogród/Каждому дом и огород» с описанием концепции «дом-огород», известной в мировой сельскохозяйственной литературе под названием «Demetr».
17. Ну и, конечно, в номере публикуется очередной фрагмент комикса Паровского-Родека-Польха, который называется «Ktoś potężniejszy/Кто-то более сильный».
облако тэгов
