Вечера становятся длиннее, появляются планы на осень и зиму. Скоро настанет пора открывать выдержанное и у лампы коротать вечера. Читать авторов, выдержавших испытание временем, творчество которых, спустя годы, стало только лучше. "Золотой век" НФ потому так и назывался, что сияние его не тускнеет, сколько бы удивительных элементов в "периодическую таблицу" фантастики не добавляли новые поколения. Все современные фантасты выросли на одних и тех же именах. Одно из таких имён — Фриц Ройтер Лейбер-младший, или просто Фриц Лейбер.
Фото Фрица Лейбера из книги Literary Swordsmen and Sorcerers (Л. Спрэг де Камп) (Arkham House, 1976)
"Наше всё" современности Нил Гейман, чьё имя на обложке любой книге добавляет шансов быть распроданной, сказал о Лейбере, что это настоящий гигант жанровой литературы, а его малая проза подобна выдержанному виски — оставляет такое же долгое послевкусие и вызывает в памяти множество прекрасных картин и воспоминаний ещё долго после того как последний глоток, то есть страница прочитана.
Настоящий сказочник — в самом высоком смысле этого слова, кому куда привольнее было отпускать фантазию на богатые пастбища фэнтези и мистики, Лейбер, тем не менее, оставил сверкающие бриллиантами вкрапления в научно-фантастической руде. Его вклад в "золотой век" НФ даёт ему полное право находиться в одном ряду с другими легендами того периода — Кларком, Азимовым, Брэдбери, ван Вогтом, Вэнсом, Саймаком, Андерсоном, Уиндемом, Бестером и другими. При этом он не был гостем и в другом лагере — в том, что стал формироваться вокруг Лавкрафта, чтобы после его смерти создать мистику и хоррор в современном виде. Фриц Лейбер — писатель, кого с полным правом можно одновременно советовать тем, кому близка проза Говарда Филлипса Лавкрафта, и представителям другой стороны — космическим мечтателям, готовым отправиться к другим мирам с героями произведений Роберта Энсона Хайнлайна.
Фриц Ройтер Лейбер, отец писателя
Так вживаться в образы — это у Фрица от отца, актёра, на чьём счету множество сыгранных на театральной сцене и в кино ролей. Фрицу Ройтеру Лейберу по плечу были и шекспировские трагические образы и сумасшедшие учёные в голливудских фильмах ужасов. Лейбер-отец также сыграл Ференца Листа в историческом фильме, однажды был в одном фильме с Чарли Чаплином, и несколько раз появлялся на экране с сыном. В частности, Лейберу-сыну досталась небольшая роль в одном из фильмов с участием Греты Гарбо.
Лейбер-младший первый рассказ — "Драгоценности в лесу" (Jewels in the Forest$ Two Sought Adventure) — опубликовал в 1939 году. С этого началась его литературная карьера. До этого в жизни будущего классика научной фантастики было несколько пробных шагов — учёба в семинарии, пара лет актёрской карьеры, редакторская работа. Помимо этого, Лейбер был бакалавром философии, имел научную степень по физиологии и психологии. Всё это было лишь подготовкой к другому — писательской карьере.
В 1939 году, в августовском номере журнала Unknown, был опубликован рассказ "Драгоценности в лесу". Это была первая встреча с дуэтом ловких авантюристов — Фафхрд и Серый Мышелов. Жители великого города Ланкмар в волшебном мире Нивон стали героями великого множества продолжений — рассказов и романов. А цикл о Фафхрде и Сером Мышелове не только стал одним из первых в жанре героического фэнтези (Лейбер вовсе стоял у истоков такой литературы), но и вдохновил на труд и на подвиги многих продолжателей традиций, заложенных в основе жанра писателем, кто так и не стал священником и актёром.
Чтобы было понятно, насколько придуманный Лейбером фэнтезийный мир важен в историческом масштабе, достаточно сказать, что великий Терри Пратчетт, эталон юмористического фэнтези, вдохновлялся именно циклом Лейбера, а его Анк-Морпорк передаёт горячие приветы и шлёт низкие поклоны Ланкмару. Как и фирменное чувство юмора Пратчетта: он оттачивал свои шутки, перечитывая Лейбера. Сам создатель Фафхрда и Серого Мышелова признался, что характеры и оригинальный облик он создал в соавторстве со своим другом, писателем-фантастом Гарри Отто Фишером, но сделал этих героев всемирно известными он сам, без посторонней помощи.
Фафхрд и Серый Мышелов на обложке издания 1958 года (Gnome Press)
Но не фэнтези единой, тем более — приключения с мирах меча и магии быстро надоели читателям научно-фантастических журналов. В Нивон Лейбер возвращался не один раз, вплоть до 1988 года, но начиная с 40-х годов сосредоточил усилия на том, что ему было более интересно — мистике и научной фантастики. Причём, в НФ Лейбер жёг глаголом во всех направлениях — он одинаково хорошо жонглировал сатирой, абсурдом, политическими манифестами и глобальными катастрофами, а также шахматами и театральной драматургией.
Первый роман автора сегодня считается классикой мистики. "Ведьма" (Conjure Wife) был несколько раз экранизирован, Впервые в 1944 году, под названием "Странная женщина" (Weird Woman), В 2019 году роман был удостоен премии "Хьюго" — на ретроспективном награждении.
Кинопостер экранизации 1944 года
Обложка номера журнала Unknown Worlds за апрель 1943 года с первой публикацией "Ведьмы"
Сюжетная фабула романа предельно проста: профессор социологии в колледже маленького консервативного американского городка узнаёт, что его благоверная практикует ведьмовство, но не хочет верить в то, что это может быть на самом деле. Он призывает на помощь весь свой дар убеждения, чтобы доказать жене, что её приверженность культу не более чем помешательство. Здравый смысл и мужской разум должны восторжествовать над вековой тьмой женских верований, или что-то вроде этого, только не всё так просто. Это ведь Лейбер — писатель с актёрской жилкой. Играть с читателем и играть для читателя для него в определённом смысле — две стороны одного процесса, писательского.
Сам автор признавал, что, когда читательский интерес к героическому фэнтези стал угасать, многие из своих наработок для жанра он переделал под требования для научно-фантастических произведений. На счету у Лейбера не один фантастический роман, но весь этот предварительный анонс задумывался с иной целью — представить состав первого тома избранной прозы автора, которая будет издана в серии "Мир фантастики". Первый том, выход которого запланирован на начало осени, включает в себя лучшее, что было создано автором в жанре НФ.
Название сборнику дал рассказ 1950 года "Корабль отплывает в полночь" (The Ship Sails at Midnight). Первая публикация была в том же году, в сентябрьском номере журнала Fantastic Adventures.
Первая книжная публикация — в сборнике 1951 года The Outer Reaches: Favorite Science-Fiction Tales Chosen by Their Authors, редактором-составителем которого был Август Дерлет. Тот самый, кто при жизни Лавкрафта был горячим поклонником творчества будущей иконы хоррора, а после смерти друга основал издательство Arkham House, где впервые были опубликованы книги Лавкрафта. Так что связь между двумя сторонами Лейбера — мистической и фантастической — то и дело будет находить такие вот выходы на поверхность. Впрочем, о каждом из рассказов, которые войдут в первую книгу собрания избранных сочинений Лейбера, ещё поговорим. Пока же через рассказ, давший название сборнику, представим всю коллекцию.
В том сборнике у Фрица Лейбера была отличная компания: Айзек Азимов, Рэй Брэдбери, Пол Андерсон, Лайон Спрэг де Камп, Генри Каттнер, Мюррей Лейнстер, Клиффорд Саймак, Альфред ван Вогт, Кларк Эштон Смит и другие. Кстати, запомните этот список "соседей" Лейбера. В скором времени одно из имён пригодится: о нём будет что сказать.
О чём рассказ? Лучше всего его представляет обложка сборника избранных произведений Мастера, изданного в 2016 году Centipede Press. Авторы обложки — Джим и Рут Киганы (Keegan).
В рассказе "Корабль отплывает в полночь" есть всё, что должно быть в хорошей научной фантастике периода расцвета — энергичность землян, сочетающаяся с эмоциональной незрелостью и социальной недоразвитостью, красотка, контакт с внеземной цивилизацией, сила любви, способная противостоять агрессии и самоуверенной слепоте разума, а также вера в то, что настоящая любовь способна не только преодолеть любые расстояния, но и стереть различия даже между самыми непохожими культурами. Если нас, таких громких и по-прежнему неуверенных в себе, способны полюбить те, кто придёт со звёзд, невзирая на огромную пропасть между нами, то это ли не самое фантастическое и самое желанное допущение, ради которого, по сути, люди читают научную фантастику, изо всех сил делая вид, что желание вырваться за пределы земного тяготения и увидеть звёзды в ладонях, подобные бриллиантовым россыпям, совсем не при чём?
"Корабль", он же — первый том избранной фантастической прозы Фрица Лейбера общим числом пассажиров 41 отплывает совсем скоро: книга стоит в сентябрьском плане. Пока нет обложки, представим те произведения, которые войдут в том. Пока только с оригинальными названиями. Вместе с обложкой будут представлены русские названия, а также обозначено, в чьих переводах.
А дальше? Дальше следует готовиться к тому избранной мистики от Лейбера. И это будет совершенно особенное удовольствие. Ведь монстры для автора были тоже "лучшими друзьями". Он даже статью об этом однажды написал.
Новый автор в серии "Звёзды новой фантастики". Гарет Л. Пауэлл — довольно зрелый мужчина, родом из Бристоля, автор двух циклов, один из которых западает в память названием (Ack-Ack Macaque), а также нескольких отдельных романов, научно-популярной книги о писательском мастерстве и нескольких десятков рассказов, собранных в два сборника. В типографию отправился первый роман трилогии "Угли войны" (Embers of War) с таким же названием. По внешним признакам — это космоопера. Финалист премий "Локус" и Британской ассоциации научной фантастики, а вторую премию в 2018 году Пауэлл всё же получил. Итак, что за пламя разгорится в самом скором времени из углей и что за человек их раздувает?..
Родился Гарет Л. Пауэлл в Бристоле, в 1970 году. К литературному творчеству впервые обратился ещё в школьные годы, и одним из первых своих книжных наставников считает Диану Уинн Джонс. Стартом профессиональной писательской карьеры для Пауэлла стала публикация рассказа в британском фантастическом журнале Interzone в 2006 году. Через четыре года появилась первая новелла "Серебряные пески" (Silversands), а годом позднее пришло время для первого романа — "Воспоминание" (The Recollection).
Если "Серебряные пески" были чем-то вроде триллера о промышленном шпионаже в эпоху межзвёздных перелётов и победивших технологий, то "Воспоминание" устремилось вширь и ввысь. Это настоящая космоопера, о которой в SF Book Reviews написали как о книге одного ранга с романами Питера Гамильтона, Иэна Бэнкса и Аластера Рейнольдса. Кстати, в отзывах о романе "Угли войны" порой слышатся отголоски "Культуры" Бэнкса и это неспроста.
К слову, с Питером Гамильтоном, чьи монументальные в всех смыслах книги в переводе на русский настоящие ценители и знатоки НФ уже могли оценить, у Пауэлла вполне оформившееся сотрудничество. В бездонных кладезях YouTube можно найти интервью с Гамильтоном, которое брал сам Пауэлл.
На март будущего года у двух авторов запланирован выход совместной книги Light Chaser, название которой сейчас, не зная всей подоплёки истории, непросто перевести на русский однозначно. Это твёрдая научная фантастика о звёздном страннике и исследователе, путешествующем в одиночку на корабле с ИИ и собирающем на разных планетах интересные истории. Странствует на протяжении веков и однажды замечает, что миры, на которые собирателя заносит, не меняются на протяжении целых эпох, словно остановившись в развитии. Что-то неладное творится в космосе...
Явно что-то обязательно произойдёт и в "Углях войны". На это намекает как название, так и аннотация. Но прежде ещё несколько слов о том, чего ждать от космооперы, первый том которой уместился в невероятно смешные для того же Гамильтона или Рейнольдса 384 страницы. При этом в проработке мира, в остроте развития сюжета и необычности персонажей "Угли войны" ничем не уступают романам только что упомянутых авторов. Разве что у Пауэлла более облегчённый вариант — как по объёму, так и по подаче материала. Это больше похоже на то, как бы подошёл к космоопере Джон Скальци, кому удивительным образом даже в насыщенной интригами и многоходовочками, а также невероятно искусно язвительными диалогами персонажей серии "Взаимозависимость" удаётся сохранять лёгкость и даже слегка нагловатый задор.
Итак, представление об авторе и о том, что ожидать от космооперы его авторства, есть. Встречаем нового автора в дружной семье серии "Звёзды новой фантастики"! Ещё один хороший британский дядька из домоседов (Пауэлл с рождения живёт в Бристоле), готовый поделиться секретами своего ремесла со всеми желающими (помимо изданного нонфикшна о том, как писать книги, Гарет консультирует молодых авторов прямо у себя в твиттере). За 14 лет активной литературной карьеры он написал не так много произведений крупной формы, что говорит о его взвешенном подходе к подбору тем и к работе над ними. Космоопера, несмотря на своё название, не терпит суеты, хотя динамика повествования в таких произведениях несомненно должна быть.
Аннотация:
Я не машина; я существо, в котором смешались человек и животное... Я в родстве с птерозаврами, с древними волками и ястребами». Так думает о себе «Злая Собака» — межгалактический тяжёлый крейсер класса «хищник», первоначально созданный для разрушения и убийства, но, в отличие от своих диких предков, «отрастивший» себе совесть. После недавнего окончания кровопролитной войны, уничтожившей Пелапатарн — планету с уникальной биосферой и мыслящими джунглями, — команда «Злой Собаки» во главе с капитаном Салли Констанц выполняет гуманитарную миссию. Получив задание оказать помощь лайнеру, разбившемуся при странном стечении обстоятельств, капитан вынужденно берёт на борт двух агентов, некогда принадлежащих к враждующим группировкам. Их очень интересует один из пассажиров потерпевшего крушение лайнера... Вскоре обычная спасательная операция превращается в опасный рейд. Угли войны ещё тлеют, и чтобы раздуть её снова, достаточно единственного неверного шага. Удастся ли «Злой Собаке» погасить конфликт, который может охватить всю галактику?
Впервые на русском!
Помимо уже упоминавшихся имён Бэнкса, Гамильтона, Скальци и Рейнольдса, если брать из того, что недавно выходило на русском, то "Угли войны" на ресурсе Goodreads сравнивают, среди прочего, с "Детьми войны" Адриана Чайковски, "Роузуотер" Таде Томпсона, с Марко Клоосом и даже Мартой Уэллс.
Скоро первые читатели смогу составить свой "лист подобий". Пока же можно составить первое впечатление по ознакомительному фрагменту.
ISBN 978-5-389-18159-5
384 страницы
Перевод с английского Галины Соловьевой
Оформление обложки и иллюстрация на обложке Сергея Шикина
Так уж сошлись звезды, что в "Азбуке" почти друг за другом выходят три комикса про трех неординарных героев: "Трансметрополитен", "Джон Константин. Hellblazer" и "Ворон". Каждый из них — чрезвычайно яркая личность со своими маниями и смертельно опасными (то для окружающих, то для самого персонажа) привычками. В чем же схожи Спайдер Иерусалим, Джон Константин и Эрик Дрэйвен, и почему каждый из них заслуживает пристального внимания читателей — расскажем в нашей небольшой подборке новинок.
ВНИМАНИЕ: НА ПРЕДСТАВЛЕННЫХ ПОД КАТОМ РАЗВОРОТАХ СОДЕРЖИТСЯ НЕЦЕНЗУРНАЯ ЛЕКСИКА, У КОМИКСОВ РЕЙТИНГ 18+!
Спайдер Иерусалим — это Хантер Томпсон грядущих дней, гонзо-журналист эпохи победившего киберпанка. Сделав себе имя политическими репортажами, а состояние — книгой о предвыборной кампании «Выстрел в лицо», Спайдер покупает дом на далекой горе и покидает Город, когда президентом становится кандидат от «партии закона и порядка», которого с легкой руки Спайдера все называют Чудовищем. Отгородившись от соседей минными полями и умными пушками, Спайдер наслаждается одиночеством пять блаженных лет — пока его не настигает звонок от редактора. Спайдер задолжал издательству две новых книги — и давно потратил аванс. Ничего не попишешь: придется возвращаться в Город, поскольку Спайдер не способен творить где-то еще; в Город, который «никогда не позволял себе гнить или разлагаться. Он неудержимо растет во все стороны… Он подпитывается тысячами разных культур — и тысячами новых, что рождаются каждый день». В Город, где реклама транслируется прямо в мозг, размороженные пришельцы из XX века пытаются пережить шок от встречи с будущим, инопланетяне из Вильнюсской колонии торгуют своим геномом, а власти и полиция творят что им заблагорассудится.
Перевод с английского Александра Гузмана, Александра Лисовского
Скоро в продаже.
цитата
«Трансметрополитен» стал первой серией комиксов, которая срастила антураж и атмосферу киберпанка с новообретенной свободой большого графического романа, подконтрольного автору, а не корпорации, — как хакер в зеркальных очках, засев в пустом, брошенном здании, втыкает себе в мозг кустарный адаптер, чтобы выйти в киберпространство.
(Стюарт Мур, редактор)
Чем дальше мы отходим от времени, когда автор создавал книгу, тем более странными нам кажутся бытовые подробности. В особенности это касается фантастики, где создатели грезят о далеком (и не очень) будущем: спустя пару десятков лет, когда предположения не сбываются, читатели начинают смотреть на произведение снисходительно.
Зато люди, в отличие от окружающих реалий, не меняются уже несколько тысяч лет — с тех пор, как начали строить города. Так и живем: одни суетятся в попытках наладить жизнь, другие становятся городскими отшельниками, третьи (их очень мало) пожинают плоды труда остальных. И есть отдельный угол с парой подозрительных свертков и клубящимися облаками сигаретного дыма: здесь заседает и плюет ядом Спайдер Иерусалим.
Иерусалим – парадоксальный персонаж, появление которого возможно только в сумасшедшем мегаполисе. Его цинизм, наглость и язвительность выплавлялись в горниле всеобщего безразличия, а потом ковались молотом больших корпораций. И да, он бы такую витиеватую метафору точно не одобрил: лучше уж сказать прямым языком, где почти не будет возможности интерпретировать сказанное иначе. Всю сложность характера Спайдера Иерусалима то ли оправдывает, то ли усугубляет его болезненное стремление раскрыть правду, а потом изо всех сил швырнуть ее в лицо аудитории. Никаких иллюзий по поводу человечества матерый журналист не питает: «Небось любите, когда вам лгут лица, облеченные незаслуженной властью».
Гарт Эннис "Джон Константин. Hellblazer: Страх и ненависть"
Аннотация:
Джон Константин перехитрил и смертельную болезнь, и самого владыку Ада. Но однажды утром он замечает дату в газете и вспоминает, какой сегодня день: ему исполнилось сорок. Его подруге Кит пришлось срочно уехать в Белфаст, и он уже готов напиться до беспамятства в гордом одиночестве. Однако не тут-то было: старый приятель Повелитель танца устраивает в честь Константина грандиозное торжество, пригласив и Затанну, и саму Болотную Тварь.
Впрочем, даже обыграв по всем статьям архангела Гавриила и Национальный фронт, Константин оказывается «на дне всех дней», и ему придется сделать поистине сверхчеловеческое усилие, чтобы победить Короля Вампиров и начать долгий путь наверх...
Перевод с английского Анастасии Грызуновой
Плановая дата готовности 21 июля 2020 года
С детективом-оккультистом всея Великобритании случаются новые беды, на этот раз замешанные на кризисе среднего возраста: в самом начале комикса Джон Константин отмечает свой сорокалетний юбилей. Жаль, что никто ему не рассказал о старой русской примете: сорок лет-то не отмечают, мил человек, плохое это число. А после вечеринки с Болотной Тварью и вовсе не стоит удивляться, что все пошло под откос.
По сравнению со Спайдером Иерусалимом Джон Константин – само спокойствие. Да, за племяшку и двор стреляет в упор, но припадки агрессии у него случаются не так уж часто, да и к человечеству в целом он гораздо более лоялен. В конце концов, сам причинил людям немало боли, и чувство вины вкупе с ответственностью и желанием добиться справедливости явно улучшают моральный облик Константина.
Носить фамилию Константин – настоящий крест. Судьба у представителей этого рода незавидная, и Джон тоже явно катится в адское пламя: тем более, там его уже давно поджидают. Невозможно вечно убегать и бояться за свою жизнь, поэтому Константин взял на вооружение правило: делай что должно, и будь что будет. Пожалуй, это самый психически стабильный мужчина из нашей сегодняшней троицы – хотя такая формулировка вряд ли польстила бы Константину.
Впервые на русском – легендарный графический роман Джеймса О’Барра, одно из ярчайших явлений готической субкультуры. Основанная на личной трагедии художника история Эрика, который встал из могилы, чтобы отомстить уличной банде за собственную смерть и гибель своей невесты, семь лет пролежала у О’Барра в столе, пока наконец не нашла издателя. А затем – немедленный культовый статус, верная любовь уже нескольких поколений фанатов («Ворон» стал крупнейшим бестселлером за всю историю независимых комиксов, разойдясь тиражом свыше одного миллиона экземпляров.) и не менее культовая экранизация. Главную роль в одноименном дебютном фильме Алекса Пройаса исполнил сын Брюса Ли Брэндон Ли, для которого она стала последней – актер погиб на съемочной площадке в результате несчастного случая...
В основу данной книги, выходящей по свежим следам тридцатилетнего юбилея прославленного комикса и двадцатипятилетнего юбилея фильма, легло «специальное издание», которое включает новое предисловие Джеймса О’Барра, дополнительные материалы и восстановленные сцены.
Изливая свою смертоубийственную ярость тушью на бумагу, я надеялся, что вся боль, все муки, все дальнейшее саморазрушение испарятся как по волшебству.
Я нарек Шелли в честь Мэри Шелли, которая написала «Франкенштейна», а Эрика — в честь «Призрака Оперы», потому что из-за смерти «Шелли» я сам в сердце своем обернулся чудовищем и прятался под стоической маской нормальности. Точно спятивший картограф, я тушью по бумаге чертил ландшафт, омытый гневом. Если в реальном мире справедливости нет, значит я ее сочиню.
Джеймс О’Барр
Нам привычнее считать, что вороны начинают свое пиршество уже после окончания кровопролитной битвы, когда все вокруг успокоилось. Этот же «Ворон» самостоятельно устраивает самые жестокие побоища, и все во имя одной цели: отомстить за любимую невесту Шелли. В осуществлении этого плана и проявляется жутковатая романтика темных детройтских ночей.
Эрик из «Ворона» — самый трагичный герой из трех. Как всякий творческий человек (уж тем более рок-музыкант), он немного экзальтированный, но с болезненным оттенком: то ли радуется, то ли плачет, то ли хочет всех порешить. Такие перепады настроения выглядят очень органично и только добавляют персонажу остроты: не совсем хладнокровный убийца, но и не берсерк. Одним словом, мститель.
Раз уж Эрик самый трагичный, то он ж должен быть и самым романтичным. Точнее, даже романтическим: образ ворона, двоемирие, одиночество и смерть, смерть, смерть – все это яркие элементы литературного романтизма XIX века. Несломленный герой, вернувшийся с того света ради праведной мести: он не изменит мир глобально, но точно оставит свой след.
Приятно, что на выходе из карантина нас встречает именно эта долгожданная троица. Да, со Спайдером тяжело ужиться, Эрик слегка безумен, а Константин постоянно лезет, куда не следует — зато в такой компании лето точно не будет скучным!
В августовском плане — вторая книга хайнлайновского цикла "История будущего". Это означает, что книга в настоящее время готова и ожидает отправки в типографию. Восемнадцатая книга в собрании сочинений Роберта Энсона Хайнлайна.
Первая часть ставшего примером для коллег по цеху цикла "История будущего" вышла год назад. Содержание первого тома представлено в издательском анонсе.
Для Хайнлайна "История будущего" неожиданно для него самого стала многолетним проектом. В период с 1939 по 1963 годы было создано более двух десятков произведений, включая четыре повести, один роман и роман, изданный изначально в виде двух повестей в журнале Astounding Science Fiction за 1941 год. Эти повести вместе — роман "Пасынки Вселенной", давший название второй части "Истории будущего".
Обложки журналов с первой публикацией "Пасынков Вселенной" и первое книжное издание — британское (1963) и американское (1964):
По словам самого автора, он не думал, что получится нечто столь эпичное, что станет примером для других фантастов, когда им надо будет связать между собой все вехи в цикле, где не только расстояния большие, но и времени проходит немало, пока произведения собираются в единое полотно.
цитата
Я никогда не «создавал» и не «изобретал» историю будущего. В первый день апреля 1939 года (подходящая дата?) я начал писать на коммерческой основе; к середине августа я написал восемь коротких рассказов и один длинный. Поскольку пять из них происходили на более или менее одном и том же вымышленном фоне, я обнаружил, что мне постоянно приходится сверяться между ними, чтобы не споткнуться о свои собственные ноги.
Поэтому я взял старую навигационную карту размером три на четыре примерно фута, перевернул её тыльной стороной, отметил вертикальную шкалу времени, затем добавил пять столбцов: произведения, персонажи, технические данные, социологические сведения и комментарии. Затем я проверил свои первые пять рассказов, занёс данные в соответствующие столбцы на нужной высоте для вымышленных дат — а позднее проделывал то же самое с новыми рассказами.
<...>
Насколько же хороша идея придумать возможную «историю» будущего, а затем в соответствии с ней писать рассказы? Для меня это — смирительная рубашка... но у вас это может красиво сработать.
Обложка первого тома цикла "История будущего" в серии "Звёзды мировой фантастики"
Так и вышло. В комментарии к хайнлайновскому эссе "Заметки об истории будущего" постоянный "голос истории" в томах собрания сочинений американского классика НФ С. В. Голд замечает, что "за десятилетия его коллеги [Хайнлайна] освоили и приняли на вооружение методику взаимосвязанного построения будущего; она была органична для литературы о будущем — на самом деле настолько органична, что коллеги Хайнлайна считали не лишним напоминать самим себе, что это было именно открытие, сделанное в определённое время в определённом месте вполне определённым, если не единственным в своем роде, человеком.
Хайнлайн советовал своим коллегам относиться к этой методике лишь как к средству облегчить работу с текстами; он отказывался признать, что эта концепция обрела собственную жизнь в качестве своеобразного произведения искусства".
Сегодня цикл о нескольких веках освоения космоса, созданный Робертом Энсоном Хайнлайном, когда мир готовился снова упасть в бездну варварской мировой войны, напоминает о том, что "Взрыв всегда возможен", но "Если это будет продолжаться" снова и снова, "Зелёные холмы Земли" отринут людей, напомнив, что человечество не более, чем "Пасынки Вселенной", что в оригинале звучит ещё более сурово — Orphans of the Sky.
В "Пасынках Вселенной" описано противостояние двух враждующих лагерей космических путешественников, заточённых в одной скорлупке. Это был первый корабль в эпоху освоения космоса в "Истории будущего", отправленный к далёкой звезде. Только вместо общей цели экипаж корабля предпочёл вражду. Для впервые опубликованного в 1941 году произведения подтекст самый очевидный.
Теперь во всех подтекстах и значениях, во всех тонких невидимых взаимосвязях произведений цикла разобраться будет ещё проще. С. В. Голд, благодаря многим знаниям о Хайнлайне, помог не только понять, как писал автор и о чём он думал, создавая романы, повести и рассказы. Теперь Хайнлайн неотделим от времени, в котором он жил и творил, а времена были не чета нынешним. Всё было так же, как сейчас, но легче было поверить в то, что у будущего может быть история, что будущее будет лучше, чем то, что уже прожито и пережито.
Для того, чтобы понять времена, когда научная фантастика ещё была рупором прогресса, стоит читать Хайнлайна и непременно — в серии "Звёзды мировой фантастики", где комментарии к произведениям так же важны, как сами прекрасные текмсты одного из классиков.
Состав тома:
Помимо двух повестей, пары романов и стольких же рассказов в том входит уже упомянутое эссе о том, как автор создавал цикл, комментарии человека, кто знает об авторе и его творчестве всё, а ещё два варианта "карты" "Истории будущего" — 1950 и 1967 годов.
Аннотация:
«История будущего» в творчестве писателя занимает особое место. Начатая в конце 1930-х годов с рассказа «Линия жизни» и продолженная впоследствии такими классическими произведениями, как «Человек, который продал Луну», «Зелёные холмы Земли», «Пасынки Вселенной», она охватывает огромный временной интервал в истории освоения космоса, как это представлялось Хайнлайну. В этой его истории героические эпохи сменяются эпохами диктатур, мир оборачивается войной, чтобы вновь обернуться миром, — много чего происходит на пути человека в будущее. Неизменен лишь человек — ищущий, борющийся, побеждающий, сомневающийся, любящий, человечный.
В настоящем издании часть переводов выполнена заново, другие даны в новой редакции.
Перевод с английского И. Можейко, С. В. Голд, А. Тюрина, В. Ковалевского и Н. Штуцер, К. Плешкова, Е. Беляевой и А. Митюшкина
Серийное оформление и оформление обложки С. Шикина
Иллюстрация на обложке С. Григорьева
И по обыкновению, издательство выражает особую благодарность вам, С. В. Голд, за активную помощь в подготовке книги.
Весна замедлила новый старт вернувшегося в серию "Звёзды новой фантастики" Аластера Рейнольдса. Первый омнибус цикла "Пространство Откровения" недавно появился в продаже и радует своей исполинской статью — в один размер с делюксами в серии "Мир фантастики". Вот со сборником "Медленные пули" первые покупатели смогут ознакомиться не раньше конца будущей недели. В первые дни июля книга поступает в продажу.
Уже сейчас можно прочесть о первых впечатлениях от сборника — на сайте "Мир фантастики" в начале июня опубликован краткий обзор, а также — один из рассказов: выбор пал на "Травмокапсулу".
Начало положено, дальше будет быстрее и больше. На очереди — второй омнибус с романами цикла "Пространство Откровения", но не раньше осени в планах. Чуть раньше, в плане августа, первый роман цикла "Мстительница" с таким же названием и в переводе Наталии Осояну. Кстати, в этом материале, как матрёшка в матрёшке, комментарий от самой Наталии об особенностях оригинального текста Рейнольдса и перевода романа.
Первые подробности о "Мстительнице" были опубликованы ещё летом прошлого года. В большой статье о планах на книги Аластера Рейнольдса нашлось место и для небольшого обзора цикла Revenger с цитатами из читательского отзыва Н. Осояну.
Повторяться не будем — сразу представляем уже готовую первую книгу, которая в настоящее время находится на низком старте перед отправкой в типографию. Кстати, обратите внимание на обложку: очередной космический шедевр от Сергея Шикина.
Аннотация:
Галактика видела, как рождаются и гибнут великие империи, как разрушаются и переделываются планеты. От её процветающих миров человечество унаследовало лишь руины, и теперь оно вынуждено строить собственную цивилизацию из обломков чужих.
Капитан Ракамор и его команда знают, где искать самые ценные обломки. Они добираются до загадочных космических объектов, спрятанных от чужих глаз, снабженных ловушками, окруженных защитными полями, и вскрывают их, чтобы добыть древние реликвии и забытые технологии.
Адрана и Фура Несс отправляются в космос на борту солнечного парусника, надеясь спасти семью от банкротства. Но у капитана Ракамора хватает врагов, и в предстоящем путешествии девушек ожидают не только тайники с сокровищами…
Впервые на русском!
Перевод с английского Натальи Осояну
Серийное оформление Виктории Манацковой
Оформление обложки и иллюстрация на обложке Сергея Шикина
480 страниц
ISBN 978-5-389-16902-9
А теперь — главная часть анонса. Мы попросили переводчицу романа Наталию Осояну рассказать о том, как шла работа над переводом и чем интересен и необычен этот текст Рейнольдса.
"Чтение и перевод одного и того же романа — всегда две совершенно разные вещи, причём не только в том смысле, который очевиден любому. Иной раз случается так, что какая-нибудь книга читается легко и непринуждённо, «проглатывается»; авторский стиль обволакивает, события струятся, герои приключаются; а потом ты берёшься за перевод и… эй, постойте! А текст-то гораздо сложнее, чем кажется поначалу.
И это как раз случай «Мстительницы».
Прежде всего, события романа происходят в невообразимо далёком будущем, и язык, на котором разговаривают герои, не совсем английский. В отдельных случаях это вполне объяснимо, когда речь идёт о явлениях и понятиях, не существующих в нашей реальности (о разновидностях инопланетян; миров, на которых обитает человечество в придуманной автором неузнаваемой Солнечной системе; новых профессий, освоенных людьми). Но над некоторыми терминами все равно пришлось здорово поломать голову — в первую очередь, это касается слов bauble и quoin.
Дело в том, что «bauble» – букв. безделушка, безделица, но на самом деле это «bubble» — шарообразное защитное поле вокруг искусственного мира или астероида, а в повседневном словоупотреблении сам мир/астероид называется тем же словом. Похожая история с «quoin» — букв. внешний угол здания; ключ свода или арки и т.д., на самом деле — «coin», монета, то есть в этом мире так называются деньги. Мы имеем дело с омофонами — словами, которые звучат одинаково, но пишутся по-разному.
Аналогичные омофоны в русском подыскать не удалось. Размышляя над способами решения задачи, я заглянула во французский перевод романа и обнаружила, что коллега-француз переименовал «бабблы» в «écrin», что можно перевести как «ларец» или «сокровищница». Отсюда родился первый вариант перевода: «ковчег»; как мне показалось, это слово может значить одновременно и нечто запертое, хранящее ценности, и — пусть даже условно — космический корабль. Но я забраковала термин по причине, которая очевидна читавшим книгу: ковчег не круглый. А для штуки, которую необходимо описать искомым словом, это очень важный момент.
В итоге я остановилась на слове «шарльер». Исторически это разновидность аэростата — шар (!), наполненный газом легче воздуха, и названный в честь изобретателя по фамилии Шарль (аналогично монгольфьеру). Что немаловажно, слово само по себе наводит на мысли о чём-то круглом и полом, и в тот момент, когда на страницах романа наконец-то объясняется, что такое bauble, это не вызывает внутренних противоречий, какие могли бы возникнуть, назови я его «ларцом» или «ковчегом».
Со словом «quoin» вышла похожая история, только на этот раз французский перевод мне ничем не помог, потому что в нём эти ключевые для сюжета штуковины называются q-coin, то есть… «квантовый (q)» угол? клин? Я не знаю, что хотел сказать переводчик, но в тексте это не получает никакого объяснения. Я начала подбирать варианты, имеющие по два значения: марка? фунт? Ну, можно и так, однако если бы автор хотел назвать эту денежную единицу «маркой» или «паундом», так бы и сделал, потому что в английском у этих слов также по несколько значений. К тому же, раз bauble и quoin скроены по одинаковым лекалам, хотелось это сохранить и в переводе. В итоге я остановилась на варианте «пистоль»: это и французское название испанских дублонов (говорим «дублон», подразумеваем сокровища и пиратов — а ведь «Мстительница» в том числе о них), и наименование пистолета. Вполне авантюрно, из атмосферы романа не выбивается.
Кстати, фонетические искажения по типу «манеда», «монеда» и так далее не годятся еще и потому, что один из главных космических кораблей, задействованных в сюжете, зовется «Скорбящая Монетта» — и связи с деньгами нового человечества при этом не имеет, так что переводчик и не должен её ненароком создать.
Конечно, мой вариант «перевода» этих слов не единственный из возможных. Самым простым шагом было бы калькировать слова «бабл» и «койн», сослаться в переводе на непереводимую игру слов, и дело с концом, но это вариант для слабых духом. А ещё — перевести их как «пузырь» и «монета», лихим ударом отсекая часть авторского замысла. Если без шуток, с точки зрения теории перевода мы сталкиваемся в этом случае с очень ярко проявившейся ситуацией, когда переводить следует не слово как таковое, а его функцию, и здесь уже многое зависит от того, как работают у переводчика мозги. У меня получилось одно, а кто-то другой, определенно, додумался бы до другого результата.
Это были не единственные сложности, связанные с переводом «Мстительницы» — текст подбрасывал сюрпризы один за другим, хотя омофонов, слава богу, больше не было. Зато был термин lungstuff, означающий «воздух» и встречающийся чуть ли не на каждой странице, в том числе в выражениях типа lungstuff-tight (воздухо… или чего-то там… непроницаемый). Пойти вслед за французом и взять термин «пневма»? Как-то некрасиво, и к тому же знающие читатели с полным правом упрекнут меня в том, что «пневма» в истории философии и медицины означает отнюдь не воздух. А для читателей в целом слово просто обязано быть понятным без всяких сносок и пояснений. Я закопалась в списки суффиксов русского языка, отыскала там суффикс «-л-» со значением «предмета или явления, характеризующихся действием, названным исходным словом», и так родилось словечко «дыхаль».
Последний термин, о котором расскажу, это cove. «Бухты» и «пещеры» здесь ни при чем: это слово автор использует в просторечном значении «малый» (а также «тип», «типчик», «персона» или попросту «человек»). Этимология слова неясная, уходит корнями чуть ли не к цыганскому kova. Сложность в том, что «коувами» называют не только людей (хотя чаще всего именно их), а вообще кого угодно из инопланетян, с которыми они делят окрестности Старого Солнца, и еще представителей всех цивилизаций (или Заселений), что вымерли давным-давно. Вновь рассудив, что функция в данном случае важнее слова, я придумала термин «разумник». Перед этим, правда, перебрала варианты в духе упомянутых «малых», «типов» и «персон», однако они совершенно не ложились в текст, звучали очень неестественно. «Разумник» же показался мне достаточно универсальным — и могу сказать как читатель, уже ознакомившийся с трилогией полностью, этот термин в картину придуманного Рейнольдсом мира вписывается достаточно неплохо.
А еще в «Мстительнице» упоминаются с десяток разновидностей инопланетян; особые дни недели, связанные с историей этого мира; артефакты былых эпох с удивительными свойствами; необычные профессии космических «моряков» и термины, связанные с устройством космических парусников; плюс ко всему, персонажи разговаривают по-разному, среди них есть весьма образованные и совсем неграмотные, что накладывает соответствующий отпечаток на речь и жаргон.
Словом, переводить это было непросто, но очень интересно".
Вот так работают переводчики и вот так пишут современные авторы-фантасты: не только изображают (воображают) миры и космические просторы, наполняя их невероятными технологиями и социальными моделями, но и придумывают новые слова, которые возможно станут частью лексикона современных людей.
Оценить, что написал Рейнольдс и как перевела это на русский Осояну, можно будет уже совсем скоро. Пока же — ознакомительный фрагмент — во вложении.
Напоследок — ещё одна приятная новость. Наталия уже сдала в издательство перевод третьей книги цикла Джосайи Бэнкрофта"Вавилонские книги" — "Король Ходов". Это означает, что уже этой осенью будут новости о продолжении одного и самых необычных фэнтези-циклов последних лет.