сабж

Забавно, обычно Стейнбек своей мягкой объективностью, своим ненавязчивым и неприкрытым изложением просто-событий производит на меня сильное впечатление. Исподволь, но все равно сильное. В том числе по той причине, что у него действия героев, причинно-следственные связи, логика характеров и тд. очень хорошо прописаны, и поэтому случившееся и содеянное кажется, действительно, необходимым. Сочувствуешь героям в том числе потому, что осознаешь, что и сам в такой же ситуации действовал бы примерно так же, или во всяком случае — что такой герой с таким характером не мог действовать иначе.

Но с этим романом вышел какой-то прокол — у меня осталось ощущение, что это слишком сырой текст, слишком еще поверхностный, что ли. В отдельных моментах, деталях, уже чувствуется взрослый и прекрасный Стейнбек, который душу выворачивает самыми простыми и банальными вещами. Но на цельное впечатление его не хватает.

Весь роман, собственно, посвящен истории одной забастовки сборщиков яблок где-то на юге Америки. Тема, позже великолепно и страшно развитая в "Гроздьях гнева". Но если в "Гроздьях гнева" помимо этой злосчастной идеи бастующих рабочих было еще много чего — семья, отношения в ней, смерть и рождение, то в "И проиграли бой" ничего этого нет. Герои романа возникают из ниоткуда, у них нет никаких социальных связей, выходящих за пределы картины повествования. Собственнно, и внури картины тоже нет. Объединяются два парня — один "матерый" забастовщик, "красный" (складывается впечатление, что употребляя это слово, герои не совсем точно понимают, что оно значит), и второй — начинающий, его помощник.

Отлично прописаны всякие бытовые моменты, детали с этой злосчастной забастовкой — отношения отдельных случайных людей, второстепенные характеры, какие-то не слишком значительные, но красочные события (вроде удавшихся и неудавшихся "вылазок", принятия родов у случайной девушки, упертого старика-лесоруба). Но за всеми этими деревьями не видно леса, и в целом Стейбек потерпел ту же неудачу, что и его герои — и они хотели "объединить всех работяг", но у них толком ничего не вышло, потому и забастовка была обречена. У Стейнбека не получилось какой-то цельной картины, какой-то общей идеи, общей беды, которая связывала бы героев. Слишком разными все оказались, а идея "выступить всем миром против хозяев" — слишком простой и глупой. Согласна, что это только отчасти вина Стейбека, а отчасти — издержки самой темы, избитой донельзя и изображаемой обычно очень плоско и поверхностно, именно что по-глупому. Имхо, забастовка Стейнбека провалилась именно потому, что он не сумел по-глупому, со всякими "взвейся да развейся", он слишком честно отвлекается на детали и судьбы отдельных людей. Завершение — а по сути, обрыв — романа, привязанный к судьбе одного из героев (а вовсе не к тому мероприятию, которому, казалось, роман посвящен) — лишнее тому доказательство. Притом, что в таком движении романа нет особо логики, нет изящества, но зато это по-стейбековски очень жизненно и натурально, из всей литературы на тему рабочих восстаний, что я читала, пожалуй, одна из самых адекватных вещей.

Это два сборника рассказов, объединенных не столько какой-то общей тематикой, столько общим гессевским духом — причтевым, иносказательным, нравоучительным и очень занудным. Собственно, я не вижу особой разницы между вещами из одного сборника и из другого — они не то чтобы все как под копирку, но очень похожи все равно.

сабж

"Сказки. Легенды. Притчи" еще пытаются сохранить некоторую форму, привязку к заявленным жанрам. Там, действительно, встречаются и некоторые сказочные миры (параллельные, если угодно), и волшебные события (очень типичный прием, исполнение желаний, загаданных младенцу). С другой стороны, есть и более мифологически вещи, вроде истории о царе и о доисторическом человеке. Но это все — только внешнее, и на самом деле не имеет в случае Гессе никакого особого значения. Просто способ донести нравоучительное содержимое, керигму, если угодно, в более ли менее литературной форме. В короткой форме это содержимое, духовный посыл, еще более размыто и неявно, чем обычно бывает у Гессе, и местами, ей богу, складывается ощущение, что читаешь, просто господи, какого-нибудь Кастанеду — сплошь "духовные ощущения" и никакой конкретики. В романах Гессе куда более изящен в выбранных способах, а рассказы наглядно иллюстрируют принцип: сколько ни говори "сахар", во рту сладко не будет. Точно так же описанные словами духовные переживания, не подкрепленные никакими определенными событиями, никаким очевидным развитием, движением, не вызывают у меня сочувствия или понимания — это только слова, слова, слова.

Немного выбиваются из сборника только две чуть более реалистичные, и потому более жесткие и интересные вещи — "Роберт Эгион" и "Невеста". Последняя особенно забавна — иногда Гессе все же не подводит его едкое чувство юмора. В остальном же — не могу сказать, чтобы мне сильно что-то понравилось — это читабельно, но крупная форма у него гораздо, гораздо лучше.

сабж

"Путь сновидений" — сборник более неровный, что ли. При всей своей высокодуховности, реальной или пропагандируемой, Гессе очень любит заниматься самолюбованием. Изрядная часть рассказов носит биографический, а точнее, псевдобиографический характер — вроде "Детства волшебника". Все это звучит очень самоуверенно, очень нескромно, и не вызывает ни уважения, ни интереса. При всей моей любви к автору. Гессе и правда, похоже, пытается экспериментировать с жанрами, но у него все равно упорно получается бронепоезд нечто невнятно-духовное, вне зависимости от того, пародирует он трагический упадок современной нравственности, посмеивается над незадачливым творцом или сочиняет притчу на избитую тему про мальчика, который кричал: "Волки, волки!" Из всего понравилось только одна совершенно выбивающаяся из ряда, совершенно ехидная и ясная вещь — "О степном волке". В духе романа, который я очень люблю. Заинтересовала, пожалуй, еще история про омскую Птицу — в ней что-то есть от по-настоящему хороших и оригинальных притч и сказок, а не дешевых нравоучительных поделок, которыми обычно нас пичкают. Все недо-автобиографичные вещи ужасающи в своей скуке и самолюбовательности — в них нет не то что конфликта, а даже намека на конфликт, они приторно-правильные, исполненные с первых строк такой уверенности в выбранном пути, что хочется предоставить героя самому себе и все. Гессе все-таки несколько высокомерен в своих оценках, и слишком прямолинеен (см. "Европеец", "Сказка о плетеном стуле"), чтобы кого-то действительно чему-то научить.

сабж

Так и не решила, как относиться к этому роману — в смысле, то ли всерьез, то ли как к затянувшейся шутке. С одной стороны, какие-то неуловимые детали, язык, сама идея наводят на мысль, что это ну ни может быть серьезно. Лунная колония, поднявшая восстание против власти злобных эксплуататоров с Земли, лунари-патриоты, сверхумный компьютер со странным чувством юмора и тд. — уже смешно, в общем. С другой стороны, сюжет романа, собственно, описывает ход этой революции от начала до относительно благополучного завершения. А из истории у меня сложилось твердое ощущение, что революция не может быть забавной по определению; даже война может быть забавной (см. Война мышей и лягушек), но революция — нечто страшное и кровавое. И, в общем, у Хайнлайна тоже люди гибнут прекрасно и вполне достоверно, правда, главные герои, разумеется, выходят живыми и невредимыми, но на то они и главные герои.

Это смешно, но все революционные лозунги лунарей сильно напоминают революционные лозунги большевиков и иже с ними. Подозреваю, что дело в том, что революции в принципе происходят все по похожему сценарию и причинам: некоторая часть народонаселения начитает считать, что ее недокармливают, ей недоплачивают, и вообще "давайте все возьмем и поделим". В силу исторических причин все это вызывает у меня лично сильнейшую идиосинкразию, хотя по идее, конечно, не должны бы. Нет, я согласна, что подобные лозунги могут быть оправданы, но все равно раздражает.

Хайнлайн, конечно, тот еще читер. Нашему протетариату, чтобы удалась революция, понадобилось только некоторое количество булыжников, а он не обошелся без deus ex machina и того, чтобы нагнуть законы природы. Впрочем, разумный компьютер, который всем управлял и, собственно, взял на себя основную работу — пожалуй, самый симпатичный герой романа. Несмотря на в общем довольно избитый прием, у Хайнлайна он вышел очень хорошо. Такая, гм, удивительно милая личность получилась. Вообще, мне кажется, есть в романах Хайнлайна какая-то необычайная плюшевость, что ли. Не романтичность, а именно плюшевость, когда в конце все живут долго и счастливо, и по мере действия одни хорошие люди дружат с другими хорошими людьми. С одной стороны, из-за этого тексты становятся более легкими и симпатичными, а с другой — снижается воздействие на читателя самого сюжета — чего волноваться за героев, когда сразу становится понятно, что "все будет хорошо". Это было мило, но скучновато.

Я все-таки хорошая девочка — всегда даю вторые шансы. Непонравившимся авторам в том числе. В школе я отчаянно плевалась от "Данко" и "Буревестника", ядовитой слюной практически. Но тут решила восполнить свои пробелы в образовании и прочитать у Горького что-нибудь еще.

Увы, эффект тот же. Как, как *это* умудрилось стать классикой нашей литературы?! Даже закрывая глаза на Достоевского и Тургенева — даже среди писателей веремен соцреализма есть приличные вещи, но это уже ни в какие ворота. По мере чтения у меня постоянно возникало ощущение, что я смотрю старые советские мультики для взрослых — знаете, такие, черно-белые, с грубо прорисованными фигурами, и кадров в секунду не 24, а от силы 6. Это не литературы и не изображение характеров и персонажей, это какая-то очень грубая пародия для умственно отсталых. Неловкость, какая-то неестественная, нарочитая простота и пафос, ПАФОС!

Я не знаю, как воспринимать такой язык, и в глубине души все-таки надеюсь, что Горький прилагал усилия, чтобы сделать его таким корявым и неестественно пафосным — потому что ну не может человек сам по себе так писать! Словечко "так" надо вымарать из романа с кровью, потому что это уже паразит. Когда герои-одноклеточные пытаются своей единственной извилиной выразить какую-то сложную для них эмоцию, они с выражением произносят: "Так!" Аналогично со словами "хороший (вариант: хорошо)", "добрый", "сильный", "смелый". Вне контекста они, разумеется, имеют некий смысл, но в конкретной ситуации их начинают употреблять кипами и грудами, не особо заботясь значениями. С каких пор уклонение от уплаты налогов стало у нас "хорошим, сильным, смелым" и "за правду". Ах, да, еще — "по совести". Рефлексия уровня "Брата-2" и рекламы не-к-ночи-помянут Прохорова — "кто прав, за тем и сила" (или что-то вроде). Применительно к нашей отвратительной, страшной, кровавой и тупой революции эти словечки вообще не воспринимаются. Применительно к контексту романа, в общем, тоже — потому что никто из героев не делает ничего такого, что заслужило бы подобные громкие слова. Ну раздают тихонечко запрещенную литературку, ну перестали пить, как сволочи, и бить женщин — и сразу после этого заслужили мученнический венец борца за правду, само собой!

С психологией еще хуже — такое чувство, что через POV героев смотришь на мир глазами Полиграф Полиграфовича. Это ведь его лексика, его словарь и его отношение к жизни вообще! За период действия романа герои проходят путь интеллектуального и нравственного развития от хвощей и плавунов до беспозвоночных, но до нормальных человеков им еще расти и расти. Нет ни одного глубокого, интересного персонажа, который был бы личностью, а не функцией, не "представителем класса", типичным или атипичным. Только некие двухмерные проекции этих "представителей" — проекция матери, проекция "мужика от сохи", проекция "рабочего от станка", проекция "трудовой интеллигенции". Аналогично и противная сторона — злобные жандармы, "шпиёны" и судьи — они изображаются в том же стиле, в котором на советских плакатах рисовали западную буржуазию — с упором на злобные глазки, животы и общую "ауру зла". Выглядит забавно, но совершенно ненатурально. Где-то читала и согласилась, что признак того, что называется "большая литература" — это в меньшей степени борьба характеров с обстоятельствами и в большей — борьба характеров друг с другом. У Горького нет ни внятных характеров, ни интересных обстоятельств — а только какие-то невнятные картонные персонажи и громкие, но ничего не значащие слова. Еще раз убедилась, что не люблю Горького, в общем.

сабж

Признаться, не знаю, от чего я получила больше удовольствия — от самого романа или от того, что я его таки наконец асилила Учитывая, что после первой трети аккурат у меня сдохла электронная книга, и пришлось сделать перерыв на пару месяцев, пока не обзавелась новой, вообще осталось чувство, что я читала его сто лет. Ну месяц — точно. С учетом мартинского размаха это, конечно, терпимо, хотя изрядно поднадоело. Зато обрела интересный экспириенс прочтения Мартина в оригинале, в связи с чем имею два разных мнения про форму и содержание.

Про содержание — увы — впечатление таково, что Мартину не удалось удержать четкий, жесткий натиск сюжета, какой был в первых книгах. Это особенно видно, если сравнивать построение сюжета в четырех книгах и в пятой. В четырех — было единое четкое поле событий — Вестерос — и все линии разных героев, от Джейме до Джона Сноу, не просто развивались, но взаимодействовали и взаимовлияли. Именно по этой причине было так интересно читать текст от лица разных репортеров и смотреть с разных точек зрения на одну и ту же ситуацию. Только Дейенерис болталась где-то там себе на юге отдельно от всех и вся, и ее линию я всегда рассматривала как досадный перерыв в изложении той истории, которая меня интересовала.

Сейчас же, в пятой книге, герои разбрелись кто куда, и общее поле персонажей хорошо иллюстрирует теорию о разбегающихся вселенных — чем дальше развивается сюжет, тем дальше (и географически, и логически) герои оказываются друг от друга, и тем меньше отдельные герои становятся друг с другом связаны. Старки воевали с Ланнистерами, Станнис и Ренли боролись за трон Вестероса — и было ясно, кто они друг для друга и, грубо говоря, можно было выбрать, на кого ставить. А вот как теперь связаны Тирион, Дени и Арья — вопрос из вопросов. И как Мартин потом будет (и будет ли вообще) сводить воедино все эти сюжетные линии. Имхо, плохо даже не в том, что линий много и что они не соединены — просто по отдельности, вне взаимодействия, герои не представляют особого интереса. Раньше можно было посмотреть на сложную ситуацию с разных сторон — теперь герой-репортер со всех сторон окружен только не-репортерами, которые действуют на его фоне, как мобы в игре, выполняют свою функцию, но не более. И нет, не говорите про Кивана при Серсее и Семли при Дени, ну это же несерьезно.

Отдаляясь от Вестероса и основного конфликта — борьбы за трон и вокруг него — линии разных персонажей становятся более скучными и как-то мельчают, что ли. Признаться, мне уже неинтересно, что случится с Тирионом — он был интересен, когда был сыном всесильного Тайвина и мужем Сансы, но не рабом и не недоучастником free company; Арья была интересна как дочь "врага народа" в Королевской Гавани, но не как Cat или Nobody. Верю, конечно, что они могут вернуться на сцену и всем еще показать... но могут и не вернуться. Взять того же Квентина Мартелла, которого мне, к слову, единственного в этой книге по-настоящему жалко — был такой неловкий плюшевый Frog, да и закончился, к чему появилась его линия и на что повлияла его смерть — неясно. Да, в жизни, разумеется, именно так и бывает — тьма народу гибнет почем зря и хоть бы кто заметил, но если всем посвящать эфирное время, эта музыка точно будет вечной. Принц Таргариен появиться появился, но тридцать вторым в пятнадцатом ряду и на пару секунд, совершенно непонятно, зачем вообще, учитывая, что с ним ничего не произошло. Ну кроме того, что до читателей тактично донесли идею о его существовании.

Вообще как-то печально, что из всех персонажей, которые были мне симпатичны и интересны, в этом томе осталась одна Серсея, и той чуть. Про остальных интересно читать ровно для "общей информации", но не то чтобы я всерьез за кого-то болела. Ну разве что линия Станнис-Сноу более интересна, прежде всего тем, что это редкое пересечение двух, скажем так, сюжетообразующих персонажей на всем огромном поле романа. Джейме появился как-то совершенно несуразно и не к делу, Доран Мартелл — так же. Зато очень много Дейенерис, которую я терпеть не могу с первых томов, и ладно бы еще она и драконы, но бесконечный "восточный колорит", непроизносимые фамилии и окружающие ее вояки, в кличках которых я запуталась. Короче, читать этот том per se было гораздо менее интересно, чем все предыдущие, увы.

Зато что очень приятно впечатлило — у Мартина очень хороший язык и реально огромнейший словарь! Долго вчитывалась, периодически даже лезла в словарь, зато получила в итоге кучу удовольствия от самого процесса чтения, чего совершенно не ожидала. Нет, русский перевод тоже хороший, конечно, но тут как кто-то умный сказал, удовольствие получаешь не от книги, а от самого себя, что асилил ее В общем, с точки зрения английского языка всячески рекомендую — плотный, насыщенный текст, хорош сам по себе, вне сюжета.