сабж

Относительно новая книга из цикла про Ведьм — или я давно не читала ПТерри, если она кажется мне новой. И новая героиня: совсем еще юная ведьмочка из далекого пастушьего края, которая в начале и не подозревает, что она ведьмочка. Возможно, дело в возрасте героини, или в сюжете, небрежно и целиком украденном автором у Андерсена, но роман производит впечатление скорее детского, чем взрослого юмора. Это не значит, что он плохой или глуповатый, нет, но он какой-то слишком добрый и чуть приукрашенный. Не хватает легкого цинизма матушки Ветровоск и изощренного чувства юмора Ветинари. Хотя все равно получилось забавно и трогательно, но не восхищает до такой степени, как восхищали более старые вещи.

А еще — в романе все хорошо, кроме основного сюжета. Что за дурацкая злая королева, которая ни с того ни с сего решила украсть сопливого младшего брата героини? И, конечно, в ее королевстве вечная зима. Но увы, это прямо цитирование "Снежной королевы" от корки до корки никак не обыграно, чтобы его можно было оправдать, да и суть этого странного действия, как и самой королевы — не объяснена, по крайней мере так, чтобы это удовлетворило взрослого человека. Я слегка заскучала по забавным сюжетам "Стражи" и "Смерти". Все остальное, кроме сюжета, хорошо — и сама героиня, и ее покойная бабушка, и мило и натуралистично прописанный суровый пейзаж с меловыми пустошами и овцами, и Нак-мак-фигли (которые, собственно, и являются "маленьким свободным народцем").

Кстати, респект переводчице за речь этих недо-эльфов — могу себе представить, как зубодробительно это выглядит в оригинале и как надо помучиться, чтобы подобрать под все аналоги из "пацанского" русского. Получилось отлично и очень натуралистично! А я уже расстраивалась, что после Жикаренцева хороших переводчиков Пратчетта не найти.

В целом — роман милый, местами действительно забавный, но больше милый, и читать его легко и приятно, хотя и нельзя сказать, что не оторваться.

Забавнее — почему, собственно, России. Учитывая, что за это время континенты съезжались и разъезжались не один раз, не говоря уж о том, что суша была морем, и наоборот. Тут все просто: книга рассказывает о тех доисторических тварях, останки которых на территории современной России, собственно, находят. Причем в привязке к актуальным географическим реалиям, что придает дополнительный комизм. Вообще в книге много забавного, и чувство юмора автора сильно украшает текст. В изложении чувствуется такая, знаете, нежная любовь к своему предмету.

"Пермский период был эпохой тихоходов. Никто не умел бегать, ящеры даже ходили с трудом. Все были неуклюжи, их лапы торчали враскоряку. Сцены охоты ящеров, наверное, выглядели как замедленная съемка". Вот прям хочется для этих бедных тварюшек их Пермского периода сделать что-то хорошее :laugh:

А еще в книге полно больших и крутых иллюстраций Андрея Атучина.

сабж

По ходу текста чувствуется довольно сильное изменение стиля — причем не качественно, а, скорее, количественное: первая и последняя трети — более сдержанные, в "русском духе", что называется, посконно-домотканые. Нечастые вкрапления более "фривольных" фразочек из нашей с вами современности выглядят не то чтобы чужеродно, но можно было и вовсе без них обойтись — их как-то недостаточно, чтобы создать "облегченный", слегка комический эффект, который достигается ровно таким же смешением стилей, но в более гармоничных пропорциях, в середине романа (Псков и паломничество в Иерусалим). А вот набранную автором "высоту" они мгновенно снижают, и в итоге не совсем ясно, чего же автор хотел достичь на самом деле (к примеру, когда тихий древнерусский отшельник ни с того ни с сего начинает разговаривать цитатками из "Маленького принца", сидишь и думаешь: и зачем ты это сделал?). В средней части, повторюсь, все это древнерусское более гармонично сочетается с другими ингредиентами — возрожденческо-итальянским и скептически-современным, создавая ощущение приближения к современному читателю, убирая лишнюю пафосность и, простите, занудство. Текст становится каким-то легким и домашним, что ли, и читать его приятно. Особенно хорош юродивый Фома. Если бы автор выдержал весь текст в этой стилистике — на мой вкус он был бы куда лучше, но, увы, не вышло бы тогда сделать его таким слепо-трагическим, со всем этим пафосом вечной расплаты за погибшую женщину, просто потому, что стилистика слишком уж жизнеутвердающа по сути своей. Мне она по эмоциональному впечатлению напомнила больше всего "Современный патерик" Кучерской; понятно, что технические возможности Водолазкина гораздо больше, в силу профессиональных причин, прежде всего, но дело не в них, а в том отношении к предмету, которое сквозит в обоих текстах: уважительное, но при этом слегка насмешливое. Так можно относиться к своим очень уважаемым, но близким родственникам.

Увы, арка начала и конца, которая замыкается логически (вначале книги у героя погибает при родах женщина и ребенок, в конце он спасает посторонюю беременную женщину и помогает ей благополучно разрешиться), кажется слишком банальной и пафосной по сравнению со стилистикой и вообще всей "интеллектуальной" стороной текста. Это слишком exploitation и слишком прямолинейно, особенно в сравнении с другими тонкими моментами текста. Убрать эти два эпизода и оставить героя просто прожить свою замечательную жизнь, без скрытых трагедий и скелетов в шкафу — было бы куда гармоничнее. Правда, возможно, произвело бы меньше впечатления на ряд читателей, которые лучше понимают на уровне "кровь и смерть". Но, увы, план "кровь, смерть и МРАЧНОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ!!!111" примерно никак не сочетается с планом "радостная вера, чудеса и прозрение будущего", как бы автор ни пытался это сделать. Более того, первый из них отдает, в общем, изрядной банальщиной, не говоря уж о том, что у него плохая репутация — обычно им злоупотребляют люди, мягко скажем, не имеющие о предмете особых знаний, а также пытающиеся за счет всего этого дешевенького антуража привлечь категорию читателей из "фэнтези меча и магии". Понятно, что смерть везде, и с нами тоже, но это вопрос подачи, и в данном случае с автора совершенно другой спрос именно потому, что он-то профессионал и свой предмет знает (лучше, чем большинство читателей).

Мне как-то даже жаль, что оставленное книгой впечатление получилось почти исключительно стилистическое, не сюжетное, не эмоциональное. Про сюжет я уже сказала — извините, поход длиною в жизнь от одной погибшей женщины к другой спасенной применительно к этому конкретному роману мне кажется каким-то неловким упрощением. Эмоционально меня задевали только моменты, которые были одновременно и очень удачны стилистически, из категории "радостные чудеса" — все эти забавные объяснения юродивого Фомы и наставления Иннокентия. Герою не посочувствуешь: он не в своих руках находится, а в руках Божьих, очевидно, так что с ним все происходит по крайней мере "как надо". Женщинам его — тем более, и так понятно, что это не люди, а функции, сначала — чтобы герою было плохо и можно было дать толчок развитию сюжета, потом — чтобы герой наконец "искупил" и можно было аккуратно сворачиваться. Волка только жалко.

Я знать не знала об этом поэте и об этой поэме, если бы издатель не подарил по случаю книжку моему мужу. Ну, положа руку на сердце, кого вы знаете из греческих поэтов, кроме Кавафиса? Ага! А между тем Элитис лауреат Нобелевской премии, причем довольно давнишней, но эту поэму, его opus magnum, перевели и издали только в этом году. За что спасибо.

Честно скажу, я ничего не ждала. Я вообще с осторожностью отношусь к современной поэзии, тем более, полистав, поняла, что четкой рифмы и смысла в отдельных стихах особо не улавливается, а все это расплывчатое, типа "с глубоким посылом" — слишком глубоким, чтобы заморачиваться какими-то там размерами — в общем, все это я скорее осуждаю.

И, в отношении Элитиса, капитально ошиблась. Знаете, вот это удивительно свойство хорошей поэзии — когда ты ее чувствуешь на кончиках пальцев, в объяснить не можешь. Я могу сказать в общем, о чем поэма, но только в самом общем: о том, как человек приходит в мир и знакомится с ним (первая часть); о тяготах, которые он переживает — причем очень конкретных, у Элитиса это дано на примере войны и связанных с ней бед (вторая часть); и, наконец, о примирении с миром и постижении и достижении чего-то над-мирного (третья часть). Но это не тот случай, когда можно ткнуть пальцем в какую-то строчку и точно сказать, что автор хотел ей передать вот это простое действие/мысль. Но вот общее ощущение — совершенно ясное и сильное. Знаете, как классическая музыка, которая понравилась — нельзя, конечно, описать, о чем она, но совершенно просто сказать, что эта нравится и вызывает эмоции, а эта — нет, и вообще какая-то сумбурная или скучная.

В поэме перемежаются стихи и небольшие прозаические отрывки; стихи — не то чтобы верлибр, в них есть и размер, и рифмы, преимущественно скрытые, но у меня не хватает знаний, чтобы это правильно охарактеризовать с т.зр. теории стихосложения. Общую стилистику я бы назвала торжественной, но без пафоса, а с таким ощущением, знаете, какого-то персонального торжества отдельного человека и его жизни; это сложно передать, как и вообще сложно пересказать. В Элитисе, на самом деле, я нахожу очень много сходного с "Листьями травы" Уитмена — не только в стилистике, но и в целом в ощущении, которое оставляет у читателя текст: чего-то крутого, но сложно передаваемого словами.

Перевод отличный, насколько я могу оценить перевод с неизвестного мне оригинала на неизвестном мне языке. От текста остается такое "звенящее" ощущение — правильно подобранных слов и правильно расставленных рифм. Легкости и безвариантности, которая автору дается вдохновением, а переводчику — долгой кропотливой работой и тоже вдохновением.

Не возьмусь рекомендовать всем, но тому, кто любит Уитмена или Кавафиса, или современную поэзию вообще — однозначно. Рада, что открыла для себя эту крутейшую вещь, надеюсь, тот же человек (Ипполит Харламов) будет его еще переводить.

ps По поводу названия: переводчик в послесловии пишет следующее: "Конец десятого века. Афон. Келья близ скита святого Андрея Первозванного. Архангел Гавриил в образе юноши-странника является одному из иноков и объясняет ему, что перед песнопением "Чистейшую херувим" необходимо петь "Достойно есть яко воистику блажити Тя, Богородицу, Присноблаженную и Пренепорочную и Матерь Бога нашего". Прежде, чем уйти, он записывает слова нового гимна перстом на камне".

сабж

Если это и восточная сказка, как утверждает большинство отзывов, то вовсе не арабская, а родом из Болливуда. На сцене — полтора десятка ключевых персонажей (не считая множества второстепенных), и по ходу развития сюжета выясняется, что у каждого из них (у каждого!) есть какая-то двойная или тройная жизнь, и в прошлом они играли совершенно другие роли. Кроме того, персонажи оказываются хитро связанными между собой то родственными, то брачными связями, и чем дальше, тем больше это становится похожим на индийское кино с "Я твой мать!" и "А я — троюродный брат по отцовской линии, вот родимое пятно!" Во всем этом многообразии разобраться так же сложно, как и в многообразии и родственных связях семейство Буэндиа, да и не очень-то хочется. Примерно на середине я перестала прилагать усилия, тем более что поступки персонажей преимущественно лишены разумной логики, такое чуство, что автор двигает их, как пешки на доске, просто чтобы составить максимально запутанную композицию. Что ж, если такова была цель, но это автору удалось.

Что до пресловутого "восточного колорита" в тексте, то он набивает оскомину за первые двести страниц. У всех абсолютно персонажей, будь то неграмотная банщица из хаммама или великомудрый суфий, одинаковые речевые характеристики и расхожие словечки. Выражений "с арабским колоритом" не так уж и много, тем более, что каждое повторяется раз пятьсот по тексту разными устами, и на мой взгляд, это совсем не красит.

Книга в изрядной части состоит из диалогов, в которых, поскольку речевых характеристик у конкретных персонажей нет, тоже быстро начинаешь путаться, что кто говорит. Тем более, что персонажи у Трускиновской не столько общаются, сколько переругиваются — знаете, в таком ключе обычно разговаривают между собой старые супруги. Но когда буквально все персонажи в тексте в любой момент действия (будь то битва, погоня и все что угодно) останавливаются и начинают разводить на несколько страниц речи о том, почему оппонент нехороший — это страшно утомляет.

Мне кажется, основная беда этого романа — невоздержанность. Стоило бы пройти по нему частным гребнем, выкинуть дурацкие присказки и бессмысленные диалоги, выкинуть половину персонажей и сократить объем вдвое — он стал бы сильно лучше. А так — несмотря на то, что читается легко, от всего этого болливудского балагана, в котором каждые полстраницы обнаруживаются то подмененный ребенок, то какое-нибудь пророчество, то что хозяин хаммама на самом деле является наследником халифа, а немолодая наложница с плохим характером — легендарной воительницей, — в общем, от всего этого быстро устаешь. А учитывая огромный объем романа, устаешь вдвойне. И все вместе напоминает анекдот про "но Донцову было уже не остановить" — точно так же и автора не остановить в попытках навертеть каждому несчастному персонажу стопицот дополнительных историй сверх той, которую мы видим в текущем моменте.

В угоду этому в жертву принесены характеры и обычный здравый смысл; герои, которые поначалу представляются разумными и неплохими, внезапно начинают совершать кретинские поступки, потому что иначе авторская мозаика не складывается. Спор мудрецов, с которого в принципе берет начало сюжет хронологически, вообще высосан из пальца, как и разрешение этого спора: если это люди столь могущественные, чтобы браться управлять чужими судьбами, чего ж они не смогли постоять за себя? В итоге доведена до более ли менее логического завершения сюжетная линия только одного персонажа — Джейран — а остальные принесены ей в жертву, чтобы эта концовка получилась поэффектней. А почему, собственно, Джейран, а не Абризы, не Шакунты? Запутать удалось на славу, а вот распутать — увы.