В Петербурге есть известное всем читающим гражданам место, легендарный книжный рынок под названием «Крупа», расположенный, как нетрудно догадаться, в ДК им. Крупской, где до сих пор продают книги — не по «издательским» ценам, но дешевле, чем в сетевых магазинах. Колорит его ничуть не изменился с 00-х, когда я побывал там впервые — всё тот же лабиринт застеленных линолеумом проходов между заставленными книгами и — да, да! — DVD и MPEG-4 дисками (!) лотками. Конечно, ныне преобладают учебники, поредели ряды букинистов, но так или иначе, место сие пока существует и пойдёт на дно, видимо, только вместе со всей торговлей бумажными носителями подобно забытому в трюме седому полубезумному боцману, на коего изрядно смахивают некоторые из сидящих там десятилетиями продавцов.

Я хожу туда не часто, быть может, раз в три-четыре года. Но если оказываюсь поблизости, то считаю долгом пересечь первый зал, свернуть, спуститься во второй, пересечь и его, но уже в ином направлении, миновать пару железных, доживших с 90-х, дверей, и проникнуть во внутренний двор, где между продажей каких-то пончиков и закутком с мётлами, напротив завешенных на зиму летних лотков приткнулся павильончик с неброской надписью «Фантастика». Тут работает человек, который разбирается в фантастике лучше, чем кто бы то ни был. Убеждён, что на фантлабе найдётся немало людей, которые когда-то покупали у него книги. Его советы никогда не бывают дурными, он высокий профессионал своего дела. Я сам посвятил много лет торговле книгами и знаю, о чём говорю. Благодаря этому человеку я не раз обнаруживал себя замёрзшим на скамейке в темноте, просто присев «на минутку» поглядеть, что же такое он посоветовал на этот раз.

Хороший совет стоит денег. С этой мыслью я отворил дверь, которую не открывал уже несколько лет, и не удивился, когда мне навстречу поднялся тот самый человек. После продолжительного обсуждения, ровно настолько, чтобы стать даже несколько обременительным, ибо я не желал отнимать его время в конце рабочего дня, я купил то, за чем пришёл, и то, что мне посоветовали. Этой книгой стал первый том трилогии «Хроники нетёсаного трона» некоего Брайана Стейвли под названием «Клинки императора».

Вскоре после покупки я как-то очень удачно заболел, благодаря чему прочёл роман за два дня. Ну как «благодаря»... не только тому, конечно, что у меня появилось много времени валяться на диване, но и потому, что книга эта, как и любая по-настоящему хорошая книга, читала себя сама. Мне оставалось только вовремя переворачивать странички.

Кажется, нет более мёртвого жанра, чем фэнтези. У нас был Роберт Говард, создавший канонические стереотипы фэнтези героического, были Толкиен со продолжателями, реализовавшие, казалось, все нюансы фэнтези эпического, у нас был Мартин, задавший тон фэнтези псевдосредневекового и, вместе с Куком, «тёмного», канон которого довёл до абсолюта Аберкромби. Были всевозможные переработки мифов и сказок, от Сапковского до Семёновой, от крафтового Лавкрафта до постмодернистского Геймана. Были мастерские адаптации настольных игр и игр компьютерных. Было религиозное фэнтези от Льюиса, антирелигиозное от Логинова и пост-религиозное от Бэккера. Было фэнтези славянское, африканское и монгольское. Было всё! Разве можно пошутить шутку, которой не было у Пратчетта, придумать приключение для группы друзей не как в Dragonlance, создать бога не как у Муркока, сделать санта-барбару хлеще перумовской?..

Крайне сомневаюсь. Забегая вперёд, могу сказать, что Брайану Стейвли этого не удалось, но ему удалось кое-что большее.

Фэнтези обречено перепевать вечный набор сюжетов в ещё более ограниченном наборе декораций, где вся разница заключается в именах героев и контурах стран, но, наверное, не в этом его главная задача.  Хорошая книга в жанре «фэнтези» — это кресло-качалка с пледом, чаем (грогом, пивом, кофем, элберетовкой) и камином, эдаким комфортным аналогом телефонной будки Доктора Кто, уносящим читателя далеко-предалеко из постылого мира эффективных менеджеров, сетевого маркетинга, книжных распродаж, президентов, политики, телевизора, интернета, напряжённости, цен на топливо, нефтерозливов, баттл-реперов и Бог знает чего ещё... сдвигающим ширму реальности, за которой дверь в иной, безконечно более приземлённый, домашний, родной мир, мир, где можно крепко стоять на ногах, где золотая монета в кошельке и верный посох в руках, мир, где читатель вместе с героями отправляется в путь, зачастую даже не захватив такую необходимую вещь, как носовой платок. Мир, в который можно войти и повторить вслед за Сэмом «Ну вот я и дома».

И вот такую книгу Брайану Стейвли, безусловно, написать удалось. В романе нет ровным счётом ничего нового, но в нём замечательно смешаны в необходимых пропорциях все нужные ингредиенты старого: эдакая разогнанная примерно на четверть трилогия Уильямса, приправленная самой капелькой аберкромбиевщины (без фанатизма!) и присыпанная шармом «Колеса времён» той поры, когда Джордану ещё не осточертело собственное слоноподобное дитя. Автор не скупится на ружья, твисты и клиффхенгеры, всё стреляет когда надо, а, дочитав главу, невозможно сразу же не начать следующую, пока коварный рассказчик тасует места действия с арлекинской сноровкой. Добротные персонажи, чуточка юмора — самую малость, дабы читатель не чувствовал себя на шоу «стенд-ап», жестокость без ставшей в последние годы модной расчленёнки и откровенной грязи, и, главное, обрисованный скупыми штрихами (кажется, большей части упомянутых в тексте названий даже нет на карте) мир, благодаря этому словно покрытый белыми пятнами, которые хочется закрасить самому, и желательно поскорее.

Я ещё не знаю, чем всё завершится, и не узнаю, пока не куплю оставшиеся тома, но с уверенностью могу сказать одно: слухи о смерти фэнтези сильно преувеличены! =)

Вот и завершилась дорога длиной в 12 лет.

Трансмет мне показала подружка, с которой мы познакомились на вписке, а через две недели умотали в Малайзию по панк-путёвке: быстро, дёшево и небезопасно. Она тогда вообще много чего показала. Кое-что не издано до сих пор (и, вероятно, не будет). Подружка давно уж где-то в ЮА, а я тут, и Трансмет — со мной. Так что, помимо всего, этот комикс для меня ещё и личное тёплое воспоминание.

Трансмет — это про ожидание. С первых же спрайтов я понял, что ЭТО буду читать только с бумаги. Никаких жалких цифровых суррогатов — только хардкавер и запах типографской краски. Надеялся и верил. Помню ещё, как продавцы в одной лавке уверяли меня, что «трансмет не издадут никогда» (скорчить рожицу покривше). Что ж, в одном они не ошиблись — его и правда долго мурыжили. Кажется, первый том вышел спустя чуть ли не два года после анонса — но он вышел. Фундаментальный, вредный и жёсткий, как и его заглавный герой. Я дождался своего Спайдера.

Трансмет — это про любовь. Уоррена Эллиса вообще тяжело назвать романтиком, все его вещи оставляют мало надежды и веры не то, что в лучшее, а вообще во что-то. Очень нигилистический товарищ. Ну Трансмет для него стал, как мне кажется, чем-то большим, чем тривиальный магнум опус; работой сродни первому поцелую. Несомненно, это тот комикс, тот роман (графический (тм), который вдохновил кучу народу на журналистику, и пускай он не соответствует истине ни на грош и любому современному читателю покажется полным смешных натяжек и глупых пианин. Стоит, как обычно, абстрагироваться от своего (без)ценного жизненного опыта, чтобы понять и принять — несовершенство и делает Трансмет уникальным. Если и срывать покровы, то только так — со злобной (и наивной!) ухмылкой, отдавая всего себя без остатка, харкая кровью и никотиновой жёлтой слизью на топчущие твоё тело ботинки псов «режима» (тм). И только так, наверное, получится хотя бы чуточку отогнуть нависший неба купол. Это воздушный поцелуй совсем молодого Уоррена Эллиса, которым тот признаётся: всё можно исправить. Не вина Эллиса, что поцелуй этот обжигает. Так надо.

Трансмет — это про информацию. Клубящийся абсурд и бред слагается в визионерскую картину нашей реальности. Наверное, сегодня Трансмет особенно актуален. Наверное, он был актуален всегда, начиная с тех времён, когда клиенты закидывали на форуме каменьями Гракхов, но в нашу изнасилованную информацией, захлёбывающуюуся ею, рвущую души каждодневным адским диаскопом — в нашу эпоху Трансмет становится новой Библией, где первой заповедью станет «не убоись».

Трансмет — это не про сюжет. И даже не про персонажей. Про персонажа — несомненно, но только про него. Такого человека как Спайдер, невозможно не полюбить — пока вы не встречаете его в реальности, где он незамедлительно обливает вас презрением, а если сочтёт нужным выделить минутку, то черкнёт пару абзацев, в которых так чётко обозначит все причины, почему вы недостойный жизни кусок говна, что останется только вскрыться (запрещено на территории РФ). Ненавижу таких людей. Они слишком легко ходят по машинам и головам.

И, наконец, Трансмет — это про город. Думаю, Город — единственный настоящий герой романа, даже Спайдер Иерусалим скромно отступает на задний план, становится крохой, когда снова и снова на разворотах врываются в ваши глаза сотни, тысячи удивительных жителей удивительного города, нашедших самые невообразимые способы самовыражения, похожих друг на друга, составляющих пресловутое кинговское «лицо толпы» — вечно кривляющееся, шумящее, переменчивое. Сводящее с ума. Вы его крошечный его фрагмент со всеми своими прибамбасами, блеск в углу его глаза, крохотный баребух, торчащий на волосине между его булок. Вы где-то здесь, среди вывесок, голубей, крыс, мусора, машин, трупов, рекламы, рекламы, дыма, пара, дикарей, призраков, наркотиков, зеркал, мечт, отчаяний, надежд, смеха и слёз, вертолётов, небоскрёбов, танцев, зон, переулков, какой-то вообще непредставимой дряни, среди всего!! нет лишь, как и всегда, лекарства от необоримой пустоты.

В одном из стрипов 4-го тома Иерусалим

стоит и пытается запечатлеть в памяти всего лишь миг покоя в городском парке. Думаю, Уоррен Эллис сумел — наверное, единственный из известных мне людей — действительно пропустить сквозь себя все города мира и создать свой, единственный, и неповторимый — Город. Трансметрополитен.

Изначально я просто хотел выставить рассказу средне-высокую оценку и забыть о нём. Однако было время подумать, и я решил поразмышлять, почему ладный и крепкий рассказ вызвал скорее отторжение.

На первый взгляд всё ясно. Слабая, комковатая концовка и, что ещё хуже, бравурно-слабая, пафосно-слабая, приторно-сладкая. Такие концовки хуже всего. Знаю, многим не нравятся открытые концовки, но даже она лучше, чем вот такое завершение.

Однако диавол, как обычно, сами знаете в чём. И я подумал: а ведь это произведение о двух душевнобольных людях. Неопасно больных, но социально покалеченных. И если с девочкой Юкой всё ясно – типичная зоошиза, для которой кисоньки-собаченьки стали главнее и важнее людей (тут вместо кисонек зомби, но это не особо важно), которая ради своих питомцев способна убить настоящего живого человека (вспомним, как хладнокровно она наставляет оружие на решившего помочь незнакомца), то с Андреичем всё куда хуже.

Вдумайтесь: в этом мире родственнику можно подарить как бы «вторую жизнь», когда иньекция биопрепарата после смерти сделает из него лысака, по сути, зомби. Именно эту операцию проворачивают со своим умершим сыном Андреич и его супруга. Но что же получается? Неужели люди готовы поддерживать, да ещё изо всех сил, такое жалкое существование? Ведь лысаки почти не говорят, они не могут даже считать, чтобы их всопитывать, надо бить током. Это – не люди! Это живые мертвецы! А ведь их мыслительные процессы, как мы знаем из рассказа, изучены недостаточно. А вдруг в этом искалеченном теле остаётся теплиться искорка подлинной человеческой личности, души? Какими надо быть эгоистами, чтобы даже просто подвергнуть риску такого заточения своего ребёнка, свою кровиночку? И какими нужно быть безчувственными чудовищами, чтобы променять нежные воспоминания о любимом человеке на ежедневно преследующую вас злую карикатуру, даже внешне жестоко искажённую, словно в зеркале троллей? Известно, что люди, терявшие близких после тяжёлых продолжительных болезней, позже годами страдают из-за того, что все самые яркие их воспоминания связаны с уходом, муками и страхом неминуемой смерти, что в их памяти светлый любимый образ поневоле – поневоле! – затмевается гибельной мукой. А здесь люди творят это над собой по собственной воле!

И вот в такое я должен поверить, такому должен сопереживать? Да в своём ли вы уме?!

…

Думаю, автор и вовсе не хотел такого сказать своим рассказом. Думаю, это просто мои мысли. Но, как мы помним, автор мёртв. Так же, как мёртв учёный Луцкий, как мертвы охранники, выполнявшие свою работу.

А на оценке рассуждение сие, конечно, не отразится. Крепкий рассказ, но со слитой концовкой.

ПС: кроме того, всё это достаточно тривиально – страдающие очеловеченные зомби. Я сейчас даже не касаюсь странного, предлагаемого автором мироустройства (о котором в рассказе прочёл бы с куда большим интересом, нежели о переживаниях двух безумцев). Я о том, что на этот раз одноногая собачка оказалась ещё и мёртвой.

И не покидает меня образ из рассказа Владимира Сорокина «Падёж», где в таких же стойлах содержались писатели, поэты и художники, расчеловеченные до скотского состояния и писавшие стихи (которые Сорокин позже тоже извратил). Вот это страшный и сильный образ. У вас – нет.

В этом рассказе лично мне не хватило сюжета. По сути, это обрамлённая антуражем объяснялка с открытым концом. Попробую объяснить: я не против безсюжеток как таковых, даже напротив, скорее за, но только при условии, что у вас есть нечто, способное сюжет заменить: яркие персонажи, юмор, атмосфера, сеттинг, какая-то мета... здесь ничего такого особо нет, кроме атмосферы, а этого маловато.

Читал в пути, поэтому ничего не выписывал, но и не хотелось, текст показался чистым. Немного тяготило изобилие технико-математических терминов. Дума., одна из задач писателя фантастики состоит в том, чтобы просто говорить о сложных технически вещах, подобно тому, например, как оживляет суконный текст протоколов хороший писатель-криминалист. Но в целом для рассказа это не критично, быстро вчитываешься.

На самом деле мне понравилось, несмотря на то, что автор толком даже не порассуждал о поставленной и всегда актуальной дилемме: что есть разум, что есть человек и можно ли считать машину личностью? Все эти вопросы далеки от разрешения, и можно было уделить больше внимания непосредственно полемике, а не чувствам.

В целом, однако, рассказ мне понравился. Было интересно узнать, чем же всё завершится, и сырая (не открытая — нет дилеммы или выбора!) концовка, даже, немного расстроила: как же так, автор? Но всё искупает светлый флёр красивой и немного грустной истории.

Выбирать топ на этом конкурсе будет очень трудно.

Несколько мелочей (их куда больше, выбрал навскидку)

Очень сомнительное утверждение. Конечно, есть наблюдение и вовсе выходящее из ряда вон, как правило, засады: в грязи, под дождём, лёжа в каких-нибудь обоссанных кустах у места убийства, где нельзя ни чихнуть, ни покурить, ни отойти пописать. Но и просто торчать по 12 часов в машине, когда тебе уже за 30, у тебя лишний вес, недосып, гастрит, когда рядом сидит и пердит напарник, который может раздражать, а вам вместе сутками напролёт сидеть – та ещё радость. Читать нельзя, в телефон сидеть нельзя, спать посменно на заднем сиденье, из еды вредный фастфуд… очень легко)

Как велик и богат русский язык!

Без комментариев. И да, оправлять за ухо нельзя

Никогда библиофил, у которого «однушка, забитая книгами», не станет так варварски поступать с книгой.

Неплохо намётан глаз у простого библиотекаря на пенсии.

Судя по оформлению, сказал он это отнюдь не про себя, а вслух.

Во вложении также картинка, которая иллюстрирует вопрос: зачем каждое новое предложение превращать в абзац? Выглядит и читается неприятно, дробно. Рассказ похож на звонок менеджера из колл-центра, который частит в страхе, что абонент в любой момент нажмёт отбой и прервёт беседу, не понимая, что именно от его-то скороговорки и возникает неприязнь.

Вместе с тем отмечу толковый сюжет и неожиданный финальный твист, сравнительно редкий вариант убийства дракона. Автор уделил внимание деталям, постарался придать событиям достоверность. Вменяемые диалоги (вообще отмечу, что на конкурсе очень выросло мастерство написания бесед).

Однако поставить оценку выше средней мешают многочисленные ляпы наподобие приведённых выше, которые мешают воспринимать историю всерьёз. Также хочется отметить, что рассказчик из ГГ никакой, истории очень скучно поданы.

Что напомнило: да как-то и ничего. Как верно кто-то подметил, присыпанный нафталином рассказ, который спасает концовка. Хорошо, что ГГ умер человеком

ПС: пикчу в отзыв не вставить, поэтому продублировал его в тему уконкурса

Крайне неряшливо написанный оммаж Уильяму Гибсону, изобилующий пунктуационными и даже местами орфографическими ошибками. Сделаю вид, что это опечатки. С другой стороны, текст напичкан многоточиями, да и вообще заполнен водой, словно дешёвое мясо. Кажется, первый рассказ на конкурсе, из которого можно выбросить треть — и ничего не поменяется, только станет лучше. Объём рассказа — 34998 знаков с пробелами — как бы намекает, что текст изо всех сил впихивали в заданный объём, словно дебелая красотка телеса в корсет, но бочки всё равно свисают.

История более-менее стройная, но Мери Сью в роли главной героини вызывает скорее раздражение своим пафосом и всезнайством. Не скажу, что это плохой рассказ. Тут и удачный сеттинг, и, как уже говорил, адекватно изложенная история, приемлемые разговоры. Худо-бедно даже можно уловить настроение, атмосферу — важнейший элемент таких рассказов. И, тем не менее, мне не хватило достоверности. Рассказ выглядит, словно мимолётный сон, который забёдется примерно к обеду.

Что напомнило: рассказы Уильяма Гибсона, офк

Простенькая история без особого смысла, но с несомненными достоинствами – счастливый конец, немного притянутый за уши, но, по большому счёту, логичный и достоверный. В надлежащем эмоциональном состоянии может и растрогать. Язык обычный, без красивостей, умеренный, ровный. Приятная композиция рассказа, тоже несложная, и приятная именно в своей несложности. Особой слезодавилки не увидел. Удачное запоминающееся и обращающее на себя название.

Ну, ход с машиной и пьяным водителем, конечно, мегазибит, но замени его на что-то другое – ткань произведения не потрадает. Главное – сюжет, идея – останутся.

Но вообще, конечно, тест мне показался поверхностным, излишне общим. Возможно, для сочувствия героям мне, как читателю, нужно было нечто большее, чем скупая сцена расставания, к тому же написанная, имхо, тоже словно вскользь. Все эти разговоры обычно не такие короткие и полны эмоций, а тут всё достаточно кинематографично)

Самое интересное в рассказе – это отсылка к Стругацким. При этом смысл высказывания в повести АБС прямо противоположный происходящему в рассказе, и это вызвало недоумение.

Крепкий середняк, где плюсы примерно уравновешивают минусы.

Пока один из фаворитов на конкурсе. Необычная, загадочная история, удивительный мир, вдохновлённый мифологией шумера, пустынный меланхолия и ужас чёрной ночи. Классный, подробно описанный штрихами мир. Хороший сюжет и логичная концовка, все ружья выстрелили, всё завершилось так, как должно было. Вернее, даже немного лучше.

Иногда казалось, что какие-то вещи — типа команд «лево руля» или «белых парусов» отдают анахронизмами, но делал себе пометку — мир этот не наш. Выписал несколько мелочей, но это, наверное, лишнее было. На оценку произведения эти замечания не повлияли.

Стандартное повествование от третьего лиц сменяется повествованием от первого. Очевидно, не замечено во время правки, но всё же.

Кажется, Бог-Император уже так узурпирован Вархаммером, что странно видеть этот эпитет в другом сеттинге.

Сто мин за ничего не умеющую девчонку без всяких свойств и 50 мин за редкого, опасного и ценного монстра? Странно это всё.

Сложно представить капкан на змею, тем более такой, который, как следует из дальнейшего, рвёт кожу и дробит кости. Змеи, меж тем, для сцеживания яда нужны живые.

Автору спасибо и удачи.

Что напомнило: ранние рассказы Кирилла Бенедиктова

Сначала, как обычно, немного мелочёвки

Неудачное сравнение, ведь рисунок не имеет какого-то определённого оттенка белого, он просто чёрно-белый, что и отражено в его сущности. Он не молочно-белый, он просто белый, обычный белый цвет, чьи свойства не обусловлены символом.

Что происходит?

Вообще я за неологизмы и словообразование. Язык – живая, динамически изменяющаяся система, и когда-нибудь слово «развидеть» займёт своё место в словарях. Но пока выглядит не очень, особенно в отнюдь не постмодернистском тексте.

Я, конечно, не физик, но, кажется, у хаотичного броуновского движения нет критериев нормальности

Хондриты всё же

Не научный центр, а детский сад какой-то)

Спасибо, что сообщили.

Ещё один достойный конкурсный рассказ. Возможно, из уже прочитанного самое близкое к тому, что можно назвать «твёрдая научная фантастика», хоть я и не спец в червоточинах. Весь рассказ, по сути, убедительно описанный, обстоятельный процесс запуска экспериментальной установки по открытию кротовых нор, а затем чуть менее убедительный и не такой обстоятельный процесс её же отключения. Хороший фантдоп, раскрытая тема, бодрый бег сюжета, нормальные диалоги – всё в порядке.

Единственное, к чему хотелось бы придраться, так это к стилю, вернее, его отсутствию. Таких рассказов – крепко сбитых, логичных, линейных, правильных – я прочёл уже штук пять и не увидел никакой между ними разницы. Словно один человек писал. Жанр «рассказ на конкурс», стандарт, штемпель, класс Б. Возможно, и правда сидит уже где-то нейросеть среди участников и клепает раз за разом такие вот тексты?..

Не обращайте внимания. Рассказ хороший. Лично мои тараканы.

Что напомнило: происходившее в «Проекте «Стрела» за секунду до появления тумана.

Тяжело писать отзыв после феерической конспы от Роланда, но я попытаюсь.

Как по мне, не стоит излишне всё усложнять. Микро — это даже не отсылка, там нечего угадывать, автор просто порофлил для себя. И он не придумывал Микрософт, а написал только одну программу, именно ту, которая нужна была для победы над Красной рукой. Терминатор, окроче, и к этому в тексте как раз отсылка скрыта, про фильм о добром роботе из будущего. Всё остальное — способ создания сеттинга, когда текст насыщается фактикой, чтобы получился эффект присутствия или, в данном случае, воспоминания. По-моему, получилось нормально. Единственное, что меня прям смутило — это песня про январскую вьюгу. Это вообще не то, что будут слушать в 90-м. К тому же на повторе — для этого тогда просто не было нужных средств. Вот это прям загадка-загадка. Буду ждать пояснений от автора

Конечно, конфликт выглядит кринжово, но рассказ в целом немного на стёбе, и автор точно писал его с ухмылкой. Тот случай, когда толика абсурда идеально ложится на сюжет. В этом плане напомнило сказку «Отто-носорог», такую же бодрую и безбашенную.

В целом получился, наверное, самый лихой рассказ конкурса. Да, наисано нескладно, неровно. Стилистически неровно, текст неоднородный, то тут действие прыгнет, то там как-то диалог нелепо срулит на действие, но в целом порядок. Да, ещё не понравилось, что дети разговаривают как взрослые, тут, имхо, единственное, что автору совсем не удалось — детская речь. Зато удался набор сленга. Порадовало наличие совсем нового слова «скуф», которое только в прошлом году более-менее вышло с имиджборд. Концова приятная. С настроением и смыслом.

Кароче респект, аффтар, выпей яду, пеши исчо)

Что напомнило: Черепашки-ниндзя против Красной руки

ПС: ах да, лол, газета «Аномалия» реально была, и даже можно проверить, что там в 90-м писали. Она вся оцифрована на сайте РНБ ^_^

Читал рассказ в дороге, поэтому не стал выписывать, хотя было что. Написано нехорошо, с обилием канцелярита всех мастей. Весь сюжет высосан из пальца и подаётся в виде двух громоздких объяснялок. Кроме того, в рассказ намешано столько событий, что их хватило бы на полноценный роман. В рассказе же они теснятся, наползают друг на друга. Думаю, это основная претензия к произведению, в итоге идея, если она была, конечно, утрачена за наслоениями драмы.

Персонажи строго функциональны, эмпатия к ним невозможна. Такое впечатление, что автору тот или иной герой нужен был строго для связи эпизодов, после чего этот говорящий реквизит живо убирается со сцены. Концовка невнятная, не открытая, а именно невнятная, слащаво-сдобная.

Наконец, рассказ смищной. Ибо написать в задуманной как трогательная сцене

Можно исключительно в попытке пошутить.

Замечательный пример того, каким должен быть добротный юмористический фантастический рассказ. Зверь, наверное, даже более редкий, чем добротный хоррор.

Написано гладенько, без излишков, в рамках поставленной задачи. Когда-то подобные залипухи пачками выпекал Лёня Каганов, но его произведения временами дышали подлинными человеческими эмоциями. Здесь такое впечатление, что рассказ сделан по лекалу. Сделан крепко, профессионально, спору нет. Автор взял, что надо, и сделал то, что хотел. Идея, фантдоп, сюжет во всех своих ипостасях зачина-кульминации. Тема идеальна. Диалоги нормальные. Юмор! Не развешанные лопаты для смеха, а нормальная ирония.

Из того, что не понравилось — пренебрежение деталями, антуражем, сеттингом. Шаблоные планетяне с клешнями и хелицерами, однако мыслящие точь-в-точь как мы, шаблонный душевный такой дед, шаблонный холёный депутат, шаблонная наша бедная, но находчивая Россия. А, с другой стороны, сколько можно требовать от рассказа? Чего тебе, собака, надо? Сюжет, диалоги, идея есть? Есть? Смешно сделали? Сделали? Ну так женись.

Не ощутил я в произведении искры, но это лично моё мироощущение. Искра конкурсными правилами не предусмотрена.

Мелкие косяки ИМХО

Я, конечно, не спец, но никогда не видел «лес» (видимо, имеются в виду брёвна) в самосвале. Лес перевозят волоком или в лесовозах, насколько мне известно

Валун – это скорее большой камень, представить деда, катающего лесные, вросшие в землю валуны, невозможно.

Оценка, разумеется, высокая.

Что напомнило: «Чудовище» ван Вогта, написанное в телевизионной студии Азимовым на спор

Когда читаешь такие рассказы, жалеешь, что недовольство удаётся тебе лучше, чем похвала. Я даже — вот такой я злыдень — сразу же перечитал рассказ в поисках того, за что можно было бы зацепиться, перепроверил те места, которые показались притянутыми при первом прочтении. Ничего.

Рассказ замечательный, с логичным и новым (для меня) фантдопом. Ровный сюжет с логичной (!) посылкой для развития, а не так, что где-то что-то проломило небесную твердь или там «это всем приснилось». Достоверная психология персонажей. легко поставить себя на место Николая, подумать, что сделал бы ты на его месте, как выбраться из этого цугцванга. Ах, да, толика адекватного юмора!

Лично мне, как читателю, нравятся чуть более антуражно оформленные истории: больше описаний чужой планеты, больше предыстории, но это вкусовщина. Рассказ хорош и без этой мишуры. Ну можно также пожелать загустить саспенс. Автор только обозначил его, а ведь тема весьма этому саспенсу благоприятствует. Впрочем, это тоже совершенно необязательно.

Для меня пока лучший, наряду с «Платоновскими шлюзами», рассказ конкурса. Спасибо автору за рассказ, желаю удачи в финале да и, думаю, в публикации. Такую крепкую, солидную работу с лёгкостью представлю в любом сборнике.

Что напомнило: «Колония» Филипа Дика

Внезапно раасказ понравился.

Разумеется, недостатки его никуда не делись. Здесь и практически полное отсутствие диалогов, а имеющиеся написаны в привычном уже роботном стиле. Вообще диалоги никогда не были сильной стороной конкурсных рассказов, но в этот заход прямо какой-то падёж живого слова. Здесь и схематичный сеттинг, и какой-то мери-сьюшный ГГ (что, кстати, даже порадовало, первый марти-сью на конкурсе, обычно все герои какие-то скучающие страдальцы, а ту деятельный мужик, из Парижа в Америку, от тренера к тренеру, из галереи в тир, красавчик). Да и сам рассказ буквально катится кубарем, всё на бегу, всё вприпрыжку, всё в дикой спешке.

А мне понравилось, в первую очередь, что автор не решает проблемы космического масштаба, а концентрируется на личности своего персонажа, рассказывает его историю Мир состоит из людей, их жизней, и часто в жизни одного человека можно увидеть все тяготы и горести мира. Здесь неизвестный мне автор чётко обозначил гештальт, наметил пути его решения и... решил! И пришёл ко вполне жизнеутверждающим выводам.

И это-то, наверное, понравилось больше всего. Оптимистический финал и выглядывающая из него, словно лисица из норки, простая такая, челвоеческая мораль.

Тот случай, когда техническое несовершенство не оказывается решающим.

В Розовой группе точно был бы в топе у меня.

Замечательный цельный рассказ, трагедия мира через призму трагедии человека. Простой, логичный, но при этом достоверно описанный – минимум ненужных псевдонаучных подробностей – фантдоп. Ненавязчивые, приятные узнаванием, не перегруженные фактикой отсылки. Всё внимание сюжету, обманчиво элементарный, он не провисает и не тянется, идеальный тайминг.

Яркие живые персонажи, в них веришь. Автор владеет словом, умеет создать личность несколькими мазками пера. Смерть Марики отозвалась горечью в сердце, хотите верьте, хотите — нет. Мне вам посоветовать нечего. Могу только виртуально пожать руку, поблагодарить за рассказ и пожелать творческих успехов.

Тронуло.

ПС: открытая концовка оставляет простор для додумывания, хотя это тот случай, когда не нравится ни один из вариантов — в такую безнадёгу автор загнал своего персонажа. ИМХО, здесь лучшим решением стал бы третий вариант.

ППС:

Недавно вычитал у Евгения Норина интересную мысль. Процитирую

Думаю, употребление специфического суффикса здесь тоже не просто так

Что напомнило: «Судьба человека» Шолохова

Лучшее в этом тексте — название, пронзительное и тонкое, грустное, кричащее, словно раненое, задающее тон рассказу, перекликающееся с масодовским «Мраком твоих глаз». Всё остальное слабо. Нет смысла разбирать конкретные минусы, главный совет: читайте и пишите, пишите и читайте. Задатки у вас есть, сюжет вести и выстраивать психологию вы можете, персонажей чувствуете, но нужно больше достоверности. Вы пишете о смертях, перерождении, утрате родных, а читается так, словно это игра.

И, конечно, надо подтянуть русский язык. Ну нельзя же отправлять на конкурс рассказ с такими ошибками.

Со всем уважением.

Что напомнило: эпизод из «Теллурии» с охотой на трупоеда

Наконец-то нормальный человеческий рассказ с зачином, сюжетом и развязкой, с человеческими беседами, а не безумными монологами, без петросянства (хотя Евгений Ваганыч поседел бы от юмора большей части конкурсантов), без шизофазических верениц мыслей рассказчика. Да, не ново, да, с сюжетными натяжками, да, вообще похоже на краткое изложение какой-нибудь игры типа Dead Space, но это всё неважно. Самое главное – автор смог рассказать мне, читателю, историю, и сделал это хорошо! Хорошо – это по меркам конкурсных рассказов, поймите правильно, это не Саймак, не Шекли и не Тед Чан, но это нормальный рассказ.

Нормальный… так много в этом слове. За грудами попыток удивить, поразить, ошарашить, выделиться, трахнуть мозги читателя обыкновенный текст воспринимается почти как откровение. Будете смеяться, но хочется обнять автора и немного всплакнуть у него на плече, словно у долгожданного друга, к которому прорвался сквозь сумрачный лес, полный чудовищ.

Спасибо.

Что напомнило: сценарий к одному из эпизодов сериала «Любовь. Смерть. Роботы». К хорошему эпизоду.

Вообще в этом что-то есть. Да, это поток сознания, нанизанный на сюжет, да, написано новоязом с кучей жаргона с абзацами в одно-три предложения. Всегда казалось, что такие рассказы похожи на то, будто автор, напрягаясь, выпаливает тебе в лцио фразы, будто пулемёт, останавливаясь только чтобы перевести дух. Неуютная, битая проза. К тому же с матом. Матерная брань нормально смотрится на письме в английском языке, но не в русском.

Однако рассказ хотя бы немного отличается от соперников, в нём есть настроение, пусть и безысходно-усталое, но лучше такое, чем приторно-бравурное. По крайней мере, автору веришь.

Что напомнило: посмертный рассказ Венечки для Playboy

Мне очень нравится первое предложение. Оно сказочное и простое. Это ключ, отпирающий ворота в ваш мир. Ну и применение любых необычных слов весьма одобряемо.

Хорошо

Незачем кавычки, ведь это не цитата, а отсылка. Кто поймёт, тот адресат, а кто не поймёт, то и не надо.

А вот это я не признал. Автор, потом признавайтесь – сами придумали или опять отсылка? В любом случае симпатично.

Интересный рассказ, хотя и непонятный, но в этом его пикантность. Почитал о прохождении кораблями плотин, не знал этого. Здорово, когда художественный текст обращает твоё внимание на какие-то необычные, неизвестные тебе вещи, и хочется узнать о них чуть больше.

О чём рассказ, непонятно. Мы знаем, что это наша земля или параллельная, но почти не отличающаяся от нашей – тут тоже смотрят «Достучаться до небес», играют в морской бой и называют себя людьми. Действие, судя по упоминанию трамонтана, происходит в Средиземноморье. Плотина определённо метафора, да и название не случайно. Впрчоем, о Платоне я знаю слишком мало, чтобы строить достоверные теории. Предположу, что автор каким-то образом развивает идею платоновской пещеры – во всяком случае и там, и в рассказе некоторые люди сидят на месте, подобно Платону и Савелию (которые вроде как отрезаны от мира и получают информацию только по радио, да ещё работают годами если не дестилетиями. Правда, одному из них мама связала кашне, а, значит, его как-то должны были передать, а некоторые движутся (существо на корабле)… Нет, мой разум пасует.

Есть рассказы неинтересные о непонятном, есть неинтересные о понятном, есть понятные о неинтересном и так далее. Ваш – интересный о непонятном, и это отличная категория рассказов.

Что напомнило: много ассоциация разных, поэтому остановлюсь на сказке «Там, на неведомых тропинках…». В ней тоже была голубая трава и даже голубая погода. Возможно, даже аквамариновая…

Самое интересное в рассказе — то, о чём нам не рассказали. Попавшее в руки господина Пантюхина чудо предполагает многообразие вариантов применения, но автор почему-то выбрал самый линейный. А ведь даже при прочтении возникают десятки вопросов. Например, что будет, если не доставать из прорехи объекты, а засовывать их туда, раз уж к каждому объекту прилагается бонус в виде чего-то ненужного. Почему бы это ненужное не отправить назад? Зачем продолжать пользоваться прорехой? Сам зачин сюжета в лице толстого мужка, которому автор не дал шанса по-человечески всё рассказать, выглядит достаточно нелепо. Но раз надо передать чудо другому, значит, надо.

Идея не новая, но это неважно, она богатая, а получили мы бедненькую погремуху, и это как-то удивляет, наверное. Ну и то, что в конце выясняется, что нам просто рассказали анекдот (от ощущения, что автор видел финальную фразу некой ударной, отделаться трудно), скорее удручает.

Да, ещё, конечно, раздражает, что действие происходит в убер-тривиальном сеттинге «реальность обыденная российская», и даже чудо не только эту реальность не расцвечивает, а, скорее, наоборот, оказывается сведено к бытовухе, ноутбукам и детям с фотографими про 15 лет брака. И то ли это реальность наша такая устойчивая, то ли чудо фальшивое подсунули, а становится грустно

А вообще о подобных вещах гораздо интереснее писал Роберт Шекли, из рассказа которого, подозреваю, и растут ноги «Прорехи для Пантюхина».

Да, кстати

Попробуйте весь день покататься по кольцевой. Ручаюсь, вам не понравится) я катался в метро как-то пару часов и чуть с ума не сошёл.

Что напомнило: «Кое-что задаром», Шекли

В читанных мной произведениях Стерлинг уделяет внимание главным образом двум вещам: пространным описаниям всего и вся, а также политико-социальным конструктам, кои, по моему убеждению, и составляют главный предмет его увлечений. Причудливая киберпанковская упаковка же становится забавным и небезынтересным материалом, из которого автор стремительно прядёт очередную паутину интриг и предположений — а кто не любит хорошие теории заговора?

Вообще, если вдуматься, сюжет рассказа не стоит и выеденного яйца: silovik's из окружения местного правителя подозревают группу анархистов-скваттеров в распространении компрометирующей их руководство информации, поэтому решают устранить проблему самым нелепым и глупым способом. Можно сказать, что перед нами Deus ex machina наоборот — иначе не было бы никакого рассказа.

Интереснее другое: собирать по крупицам информацию о мире Чаттануги. Так, ГГ, 24-летний парень, проживает в собственной мастерской на одном из разрушенных и выгоревших этажей некоего супернебоскрёба а-ля Peach Trees. В прошлом он был велогонщиком, а сейчас из-за неумеренного потребления гормонов стал механиком. Он живёт небогато, вынужден сворачивать дельце из-за того, что его кидают клиенты, питается чёрт-те-какой синтетической дрянью, но, кажется, вполне доволен жизнью — ведь он свободен от гнёта капитала! Вместе с тем он регулярно созванивается с матерью — и вот тут самое интересное — пожилой, но до сих пор работающей женщиной, которая сидит в собственном кабинете какой-то корпорации и может позволить себе настоящие свиные отбивные и дорогие омолаживающие процедуры.

Выходит, Лайл — а именно так зовут ГГ — парень из небедной семьи. С матерью он общается, цитирую, потому, что «говорит с единственным человеком в целом свете, способном в случае чего внести за него залог и освободить до суда». Какого суда опасается Лайл, нам не расскажут; скорее всего, ему просто приятно думать, что власть ждёт не дождётся, как схватить его, Лайла, и упечь в тюрьму за... за что-нибудь антисоциальное, конечно же!

И вот тут мой разум пасует. То ли Стерлинг так прикалывается, намекая, что типичный скваттер (по-русски самозахватчик и бомж), анархист и вообще левый во всех своих взглядах человек — это сын богатеньких родителей, способных оплачивать его причуды и подстраховать, когда/если отпрыск заиграется и действительно получит такую желанную толику внимания от ненавистных ему корпораций. То ли Брюс искренне верит в таких ловких, независимых героев, противников любой власти, всегда правых левых (прастити) — но тогда рассказ буквально рассыпается на части, т.к. сюжет в этом случае не в состоянии вынести многочисленные поставленные на него пианины.

Вспоминая «Схизматрицу», я склоняюсь к первому варианту, а то, что в концовке

..и делает Стерлинга для меня весьма приятным и толковым писателем. Кстати, в «Рое», например, хитрецы и вовсе получают по заслугам — нечастое, прямо скажем, явление.

В сухом остатке перед нами крепкий текст, чьими главными достоинствами выступают мягкая ирония и, особенно, те самые описания всего-превсего. Видел, некоторые рецензенты бурчали, что, дескать, нечего так пушить текст. Как по мне, хорошие и плотные описания, в особенности всякой бытовой ерунды, оживляют для читателя мир, делают его объёмным, заставляют в него поверить. В случае книг Стерлинга это почти то же самое, что взять в руки какую-то сложную плату со множеством разъёмчиков, гнёзд и процессоров. Непонятно, но очень интересно.

Да, кстати, не могу пройти мимо того, что Брюс, по сути, за четверть века предсказал не только появление генеративного искуственного интеллекта, но и, что важнее, главные сферы его применения и как минимум одну потенциальную такого применения багулину.

ПС: озвучка «Велосипедного мастера» — один из шедевров Влада Коппа, и если вы не слушали этот рассказ в его исполнении, то срочно исправьте сие недоразумение, иначе будете жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. На сюжет можно не отвлекаться =)

Захотелось прочесть что-то из номинантов на премии. Что ж, прочёл. Стало грустно, лучше бы не читал. Но грустно стало совсем не из-за прочитанного. Грустно потому, что подобную писанину номинируют. Видать, совсем прогнило что-то в нашей Родине.

О чём книга? Безработный неудачник Бобровский схоронил жену, после чего его и без того не самая отрадная жизнь превращается в сущий кошмар: прессуют коллекторы за женин долг, из квартиры хотят выселить, работы нет и не предвидится, и даже дождь не идёт. Короче, всё плохо. Просвета не видно. Персонаж, впрочем, не сильно рефлексирует по этому поводу, покорно принимая невзгоды, старательно наваливаемые на него господином Рябовым. Справедливости ради нужно сказать, что негодяи, донимающие нашего Бобровского, точно такие же лузеры, только чуть поустроеннее, ибо пытаются хоть как-то карабкаться. Бобровский, впрочем, опускает руки не вследствие неких высоких мотивов. Он просто ничего не делает, и автору не особо интересно, почему. Рефреном шумит на фоне телек, каркают вороны. Серость, уныние, безысходность. Страна ОЗ без Трояновой, Куценко, Чуриковой и даже, страшно сказать, Ройзмана.

Тут на самом деле даже трудно говорить о каких-то проблемах, сюжете, образах, языке, тропах — их нет. Ничего нет. Морали нет. Декораций нет. Догвиль в книжном формате, в меловых прямоугольниках движутся чёрточки-человечки. Наверное, в этом есть даже некая фича, надо умудриться написать настолько бестолковый роман (по объёму больше похоже на повесть), настолько нигде не блеснуть, настолько старательно вычистить всё, что отличалось бы от пыльно-серого.

Хочется отметить одно: никаких особых несчастий на героя книги не сваливается! Там, где он нащупывает персональное дно, герой харитоновского «Успеха», к примеру, разве что хмыкнул бы равнодушно, а майор Звягин ахнул бы кулаком по столу (а, может, и по Бобровской физиономии) и погнал бездельника мыть пол. И ты думаешь: а почему такое вообще появляется на свет? неужели мы стали так хорошо жить, что при малейшем намёке на трудности персонажи сворачиваются клубочком и хотят умереть? Где новые Майн Риды и Джеки Лондоны, где Николаи Гумилёвы и Артюры Рэмбо, где, в конце концов, бравые джанки Берроузы и Керуаки, где неугомонные, с фигой в кармане и вне его Довлатовы и Шендеровичи? откуда в последние годы прёт и прёт это тоскливое говно, словно написанное с натуры обители теней Аида? Ладно, господь с тобой, ну хочется налить печали, так даже этого автор не смог сделать по-человечески. Идеальный роман об одиночестве в постсоветской России написан — это «географ глобус пропил» Алексея Иванова, лучше пока ничего не появилось и вряд ли появится в ближайшее время, тема проработана. Так к чему это всё? Это даже не о пустоте, потому что и пустоты тоже нет, ведь в пустоте должна рождаться глубина. Эта книжка — просто пыль на старом секретере, по которому проводишь пальцем. Книга о бомжах духа. Кто желает, но не действует, тот плодит чуму. А как назвать того, кто не желает и не действует? И зачем об этом писать, да ещё так вяло? И зачем это публиковать, да ещё номинировать?

И, самое главное, зачем я это прочитал?

PS: в одном интервью Михаил Елизаров сказал

Я бы дополнил высказывание Михаила Юрьевича, что 90-е и даже ранние 00-е тоже в некотором роде генерировали нарративы — сначала борьба за жизнь и трагедия вчерашних обывателей, брошенных в котёл хищнических 90-х, где нужно было сохранять то самое, сокровенное, чтобы выжить и остаться человеком, и рядом же фарс этих странных дней, а после эволюция не выхолощенной ещё молодёжной движухи, борьба за какие-то идеалы, антифа и скины, русские марши и кровь за кровь. А вот всё, что настало в 10-х, и является той самой тщетой угасшего духа и маетой неприкаянного сердца, на безплодной иссушённой почве коих и произрастают подобные, с позволения сказать, «произведения». Не берусь судить, кто в этом виноват. Возможно, лишь война сметёт этот душный застой и не просто распахнёт форточку, но к такой-то матери вышибет замалёванное серой краской и затянутое паутиной окно вместе со стеной, в которую оно встроено.

PS2: накинул балл за сцену, где мужик сам себя обливает кислотой. Это было хотя бы смешно.

Меня всегда интересовал распад СССР. Как могло получиться, что могущественная империя в одночасье по историческим меркам превратилась сначала в рыхлый конгломерат национальных образований, а потом и вовсе с треском рухнула, подняв облако дыма и кровавого тумана? Сведений о так наз «перестройке» вроде бы и хватает, но все они кажутся чем-то зыбким, несущественным, причины и их последствия видятся просто несопоставимыми. Вопрос сей требует долгого изучения и хочется верить, что когда-нибудь мы узнаем правду о тех годах, а пока семилетие с 1985 по 1992 годы остаётся ярким примером того, как ещё вчера благополучная страна может схлопнуться и разрушиться, как зыбко даже кажущееся самым основательным благоденствие.

И в этой связи я часто обращаюсь к перестроечному искусству — кино, книгам, картинам тех лет, ибо считаю, что в нём заключены многие ответы и прежде всего главный — как люди тех лет ощущали настоящее, что видели в будущем, с какими мыслями вставали с постелей, шли на работу, о чём говорили с друзьями на кухнях и с незнакомцами в очередях, как социальное инфополе взаимопрорастало в творческое. Настроения общества лучше всего помогают понять, были ли вообще перспективы у советской власти, они своего рода лупа, через которую можно разглядеть многочисленные трещины и каверны на оказавшихся глиняными ногах колосса.

Перестройка завершилась, но она навсегда осталась в сердцах тех, кто жил, думал, мечтал в то мрачное время. Люди снова и снова возвращаются в те годы, переносят на бумагу, киноплёнку, холсты свой переработанный опыт детства, пытаются понять... Перестроечное творчество — это коллективный советский Дерри, и шрамы всегда будут кровоточить.

Казань в начале 80-х годов прошлого века была опасным местом. Американские «Улицы в огне» или «Воины» тихо отходят в сторонку от лютых бойцов с телагах с дубинками, из которых через несколько лет вырастут грозные «Казанские», заставлявшие дрожать всю Москву. И пусть действия происходят в Брежневе (нынешние Набережные Челны), суть остаётся неизменной — объединяющиеся в стаи подростки, избивающие друг друга, не боящиеся взрослых и милиции, чувствующие за собой право сильного. Фоном — запуск литейного завода «Камаз», уже уверенно берущий за горло дефицит, бытовая неустроенность... и параллельно всё ещё светлая советская реальность мира Полудня.

К сожалению, автору не удалось в полной мере отразить ощущение надвигающегося БП, не уверен, правда, что он таковую цель ставил, но, как ни крути, от этого не уйдёт ни одно перестроечное творение, и взгляд солдата из эпилога «Курьера» сквозит во всех книгах и фильмах тех лет. В итоге у Идиатуллина лучше всего получается не бытописание 13-летнего юноши Артура, а производственные сцены, связанные с литейкой. Я, как человек, немало лет отдавший литейному делу, могу уверенно заявить, что автор то ли сам не чужд, то ли погрузился в дело по методу Хейли. Главы о заводе, номенклатурной борьбе, планах и собраниях читаются с интересом, они написаны энергично, чётко, вызывая в памяти классические производственные романы типа «Цемента». Собственно, это самое главное достоинство книги.

Неудач куда больше. Здесь и одноликие герои, которых не спасает попытка автора напихать им в уста побольше слов-паразитов или татарской лексики. Здесь и попытка решить дилемму ёлки и рыбки, обернувшаяся неуклюжим финальным узлом сюжетных линий, здесь и общая перегруженность романа этими самыми линиями, без которых запросто можно было обойтись. Ясно, зачем это сделано — попытка, цитируя Кинга, «создать общество»; задача крайне сложная и, в целом, не выполненная — в отличие от тех же Кинговских «Жребия» или «Противостояния» ГБ не обрёл целостность, а остался нестройной шаткой конструкцией без претензий на монолитность.

Отдельно хотелось бы остановиться на развязке романа, но так как без спойлеров тут обойтись затруднительно, то просто скажу — она ужасна. Более неумелого разрубания гордиевого узла, а, скорее, неряшливого комка ниток трудно и представить. Наверное, подобному приёму есть умное название, но я человек простой и скажу, что вот так ставить всё на голову, объясняя мотивацию в трёх строчках 700-страничного кирпича — это, говоря мягко, такое.

Наконец, господин Идиатуллин слабовато пишет. Упоминавшиеся уже главы о заводе хороши ещё и потому, что они парадоксальным образом легче читаются, хотя написаны откровенным канцеляритом, который автор себе, в общем, может и не ставить в укор — положено же! И видно, что канцелярщина эта ему родна и близка, новояз позднесоветской-раннероссийской эпохи, родившийся в муках гидроцефал речи, в нём можно найти своё очарование. Однако везде, где требуется попросту рассказать про стайку пацанов, сидящую на скамейке, про лепку пельменей, про летний лагерь, про первую любовь, господин Идиатуллин пасует, и неживые слова вязким комом копятся и копятся на страницах, перегружая, разрывая ритм книги. Больше всего стиль Идиатуллина похож на распухшего и омертвелого Елизарова, который вдруг утратил фирменную строгость и отточенность. И это, наверное, даже комплимент.

То есть, книга плохая, спросит читатель сего раздувшегося до неприличия отзыва. Нет, отвечу я, книга неплоха. У неё есть один главный плюс, который перевешивает все минусы — интересно узнать, чем же всё кончится. Последние страницы ГБ я дочитывал, усевшись на скамейку в метро и не торопясь ехать домой после работы. Правда, не знаю, в какой пропорции дочитывание это состояло из желания то ли узнать конец, то ли, наконец, добить кирпич, который мучил неделю, но факт остаётся фактом — книга  вовлекает, заставляет себя дочитывать.

И конечно, передаёт дух эпохи. Худо, бедно, бледно — но передаёт.

А это и есть самое главное.

Господи, Ван Пис на Фантлабе!

Увидел и чуть не разрыдался от ностальгии. Столько лет, столько эмоций посвящено этому аниме... Нет: Ван Пис больше, чем просто аниме. Бывают в жизни такие вещи, которые входят в неё неотвратимо и безжалостно, налетают, словно ураган и уносят тебя с собой, словно девочку Элли, в иную, волшебную страну. Иногда ты скучаешь по дому и мечтаешь вернуться, а иногда... иногда ты мечтаешь уйти туда, в тот мир и не возвращаться никогда-никогда. Бывают сериалы, которые меняют жизнь.

С Ван Писом у меня связано глубокое личное чувство, это аниме мы смотрели вместе с самым близким для меня человеком, которого больше нет рядом и не будет уже никогда. Мне было 24, когда я начал смотреть, уже совсем не юноша, но так сильно меня не трогало и уже никогда не тронет ни один тайтл. Поначалу кажущийся дурашливым, промитивным, даже глупым, Ван Пис очаровывает безкрайним простором синих небес и голубых морей, отчаянных пиратов и воинов мирового правительства, смелостью мальчишки Луффи и его путём в поисках сокровища, где он находит друзей и встречает врагов.

Просто? Да. Всё гениальное просто. Эитиро Ода схватил самую суть приключения. Боюсь, если бы я смотрел Ван Пис лет в 16, то сейчас не писал бы этот отзыв, сумбурно нажимая на клавиши, а либо лежал бы под могильной плитой, либо бороздил моря. Мне очень хочется верить во второе. Это та вещь, которая способна полностью изменить мировоззрение юноши. Я лично знаю человека, который под впечатлением от просмотра Наруто стал профессиональным военным, а Наруто, при всём уважении, в разы слабее Ван Писа.

Прошло много лет, я так и не досмотрел сериал, но, конечно же, я буду ждать, когда мастер раскроет, наконец, по собственному утверждению, давно придуманный финал и мы всё же зунаем, что за сокровище спрятал на Рафтеле Король Пиратов Золотой Роджер. Хотя для меня и, уверен, миллионов поклонников по всему миру, главное сокровище Ван Писа давно известно — это дружба, приязнь и любовь. И очень жаль, что чаще всего они бывают только в сказках.

Ван Пис — это та самая Зелёная дверь, что искал герой рассказа Уэллса, это ключ в страну приключений, отваги, света, счастья, смеха и радости. Это ключ в мир детства, который мы, взрослые, давно потеряли. Дверь можно открыть, но за ней будет только пыльный, немного затхлый шкаф... или картинка с нарисованным очагом.

Но только для взрослых. Если ты ребёнок, если ты романтик, если ты веришь в чудеса, то Ван Пис уведёт тебя так далеко, как только возможно, и, даже если ты вернёшься, то никогда уже не будешь прежним.

Мне хочется сказать «спасибо», и я говорю «спасибо». Спасибо за всё, Ван Пис!

За окном ночь и не видно звёзд, а у меня в руках потрёпанный уже временем томик, с обложки которого обеспокоенно глядит вдаль красивая рыжая женщина в какой-то хитрой броне с мощнейшим — сразу видно по тому, сколько на нём всего навешано — лазерным пистолетом в руках, а на заднем плане всё летят и летят в багрово-красную даль сражающиеся чудовища... Как жаль, что мне не под силу вспомнить, что я чувствовал, глядя на эту картинку в 9 лет — мне вряд ли было больше, когда «Талисман...» попал ко мне в руки. Откуда эта книга взялась в доме, кто вообще догадался купить и дать её ребёнку — мне неведомо. Помню только, что ошеломительную, полную непредсказуемых поворотов историю приключений отважного космического пилота Алекса Полянски и его верных спутников — неунывающего Тима Обри и прекрасной Дианы — я прочитал не раз и не два.

И вот прошло почти 30 лет, а я снова открываю эту книгу, повинуясь прихоти памяти, вдруг среди бела дня подкинувшей возникшее откуда-то видение — вампир с чернильно-чёрными глазами на фоне пылающей машины под проливным дождём медленно поднимает ствол ужасного, плавящего плоть, ружья... а вот проламывающаяся стенка подземного тоннеля и выпадающее оттуда с визгом существо, страшнее которого и представить себе трудно... а вот пустынная планета, где под затянутым вечно бегущими низкими серыми тучами небом двое упорно бредут к далёким горам, чтобы вернуть на место Талисман, и Диана говорит лучшую из всех написанных приключенческих фраз

фраза, которая окатывала холодком моё детское сердечко и пробирает до сих пор.

Возраст даёт нам опыт, знания, цинизм. Позади сотни прочитанных книг и тысячи миров. Теперь я знаю, что значит изображение женщины с пистолетом на обложке фантастической книги, что одежда её называется «бронелифчик», а также что такое «макгаффин». Знаю, откуда автор взял образ застёгнутого на все пуговицы толстяка в чёрных очках, равно как и почти все прочие образы книги... хотя вижу и прекрасный юмор, которым пронизан роман, и ярких персонажей, и на редкость бодрый, пусть и безсмысленный, но по-прежнему захватывающий сюжет, лёгкие естественные диалоги. Я мог бы серьёзно и обстоятельно объяснить, почему «Талисман для стюардессы» по-настоящему хорошая книга, и дело здесь вовсе не в пресловутом комплексе утёнка...

Но не хочу. Я с радостью променял бы всё это, в общем, безполезное знание на возможность впервые открыть этот шедевр и просто прочесть его глазами и сердцем 9-летнего ребёнка.

Но этого не будет уже никогда.

На самом деле повесть очень неприятная, людям со слабыми нервами или, тем паче, людям с высокими моральными стандартами, что бы каждый под ними не подразумевал, читать эту повесть я бы не рискнул посоветовать. Я не большой знаток творчества господина Крылова-Харитонова, собственно, «Успех» стал первой книгой, прочитанной у него, и не могу сказать, что прочитанное меня обрадовало.

Хотя навскидку прицепиться и не к чему.

Написано отлично, умело, автор не выпендривается и писать явно умеет (умел), русским языком владеет, может создавать самые разные картины и образы. Шикарная психология, при этом без зауми, так работает мастер рассказа, где образ надо создать буквально одним штрихом. Влёт, словно бы нехотя, по ходу, оригинально, через биографии самых разных простых людей, органично (!) вплетённых в сюжет, рассказана вся исторя несчастливого, насквозь антиутопичного, невероятного — и такого знакомого мира будущего, неизменного со времён египетских династий. Абсолютно логичная и последовательная идея, доведённая даже до некоего абсолюта. Появление роялей обставлено с такой помпой, что они кажутся естественными и даже нужными. Щедрая россыпь походя брошенных идей, каждая из которых могла бы стать основой хорошей повести или романа — но нет, дальше, дальше мчится автор в описании гонки за необычным макгаффином. Всё подчинено основной цели, повесть подобна стреле, выпущенной из лука и несущейся точно в яблочко.

Наверное, именно этот ворох мыслей поражает больше всего. Драгоценные, не побоюсь этого слова, филигранные идеи, основы, парадоксы, конфликты, переосмысления... использованы, пущены на обрамление центральной идеи.

Только идея эта сделана из говна. Самого всамделишнего. Кто читал — поймёт, кто не читал — спойлером не станет.

И именно этот мучительный диссонанс не позволяет оценить выдающееся, безо всяких сносок, творение выше, чем семёркой. Давно мне не попадались столь противоречивые вещи.

Дело, разумеется, не в говне как физической субстанции. Сказазно, что Дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей. Автор никакой надежды на победу Бога не оставляет. Бога в его книге просто нет, зато, как и положено, есть «бог». Вернее, «боги». И обескураживающее безверие в людей. Прямо, чётко автор доносит, что люди — говно. И хорошо, что говно.

Возможно, возражать и не стоит. Но это каждый должен решать, опять же, для себя сам.

Шедевр русской фантастики, который невозможно не только поставить на полку, но и просто перечитать.

«Игрок», возможно, самая личная книга из всего условного цикла, известного читателям как «Культура». Конечно, героями любой культурианской кнгиги всегда были люди — или, вернее сказать, гуманоиды, ну да не будем ударяться в формальности, вы знаете, что я имею в виду. Так вот, героями всегда становились одиночки, индивиды, но именно здесь, в одной из двух книг, описывающих прямые столкновения Культуры с иной цивилизацией, имеется некий непривычно грубый акт прогрессорства, агрессивное, тёмное начало, так несвойственное гедонистической ассимилирующей Культуре.

Да, Культура — сообщество манипуляторов (и этот факт иногда заставляет задуматься о душевном здоровье Разумов — да и кто я такой, чтобы о них рассжудать, конечно, но мы знаем, что манипулирование наиболее свойственно личностям психопатическим, и с принятием сего утверждения истинный облик Культуры может пугать). Велик соблазн предаться мысли о яростном неприятии старым хиппи Бэнксом, сжёгшим как-то свой паспорт, любых форм немаскированного контроля, подчинения и через это пугающим нас варварскими картинами Империи («времён упадка», шепчет мне внутренний Гиббон). Собственно, отрицание иерархии и является одним из постулатов, на которых стоит фантазия о Культуре — наряду с ловким, изящным разрешением пугающей даже такого прозорливца, как Виндж, концепции фазового перехода и игривым продолжением одного из законов робототехники Азимова. Вот они — три слона Культуры, и именно в Игроке их силуэты рисуются наиболее отчётливо.

...но я не думаю, что Игрока стоит трактовать с таких вот рациональных позиций, как бы ни хотелось разыграть карту отказа совершить поступок по приказу, но свершения его же с удовольствием, восхищаясь тому, как ловко вами кто-то управлял.

Сейчас мне кажется, что Игрок — это роман о моральном законе, который сам свободен от любой морали, эдакая идея. Собственно, автономник говорит Гурдже о том, что «одним ледниковым периодом меньше» — и они были бы первыми. А, значит, азад, который является отражением марейна, точно так же мог стать главенствующим моральным законом, которому удивлялись бы мудрецы и, в конце концов, мог так же торжествовать победу. Суть не важна, важно право первородства, которое нельзя продать за всю чечевичную похлёбку мира.

Хотя, думаю, куда ближе к истине предположение, что это скорее очередной грустный и щемящий роман об одиноком герое, который оказывается орудием схватки богов по воле судьбы, а потом, пройдя чрез все испытания, возвращается домой или возносится на небеса. Игрок вообще очень похож на Властелина Колец вплоть до финальной схватки и её антуража, вплоть до того, что Гурдже выбрасывает кольца.

Вот только Фродо стал героем. А вот Гурдже, будучи носителем кольца, оказался Сэмом, а его истинный Сэм и был Фродо.

А вовсе не библиотечный автономник.

Печальная, величественная книга, сильно выбивающаяся из цикла, но, наверное, поэтому служащая бриллиантом в этом восхитительном и недостижимом созвездии.

РУКИ ПРОЧЬ ОТ ГРЕГА СТИЛСОНА!

«Мёртвую зону» я читал ещё в первом классе, она стала одним из камней, что легли в основание моей любви к Кингу, которую я питал всё детство и немалую часть жизни вообще. Перечитывал роман не меньше пяти раз, а, узнав, что любимый с младых ногтей перевод Васильева/Таска неполон, приобрёл новое издание и перечитал снова. Вот зимним воскресным утром вспомнилась что-то сцена, как Джонни разговаривал с Нго об игре в тигра, захотелось освежить фрагмент. Слово за слово, перелистал почти всю книжку, благо что ранний Кинг с водой не усердствовал, писал чётко и по делу.

И вот на что обратил я внимание.

Помните сцену, когда Джонни ходит и всех спрашивает, убили ли они бы Гитлера, если бы представилась такая возможность? И все радостно отвечают, что да, конечно, один дед так вообще мечтал нож в ране повертеть, смазав лезвие крысиным ядом. Происходят все эти беседы в контексте нарастающего влияния Грега Стилсона. То бишь, Стив абсолютно точно подпадает под действие закона Годвина, хотя, когда создавалась МЗ, такого понятия ещё не существовало.

Талантливый писатель, Кинг умеет влезть в голову читателю и выставить персонажа неприглядным, ярко его демонизируя и щедро пользуясь всякими литературными приёмчиками типа рефрена и гиперболы. Однако если посмотреть на личность Грега непредвзято, то становится совершенно непонятно, чем он так плох.

На всех своих постах он был очень эффективен. Наркоманов и байкеров перевоспитывал (Кинг про байкеров пишет так, словно это какие-то бесы и для людей, хоть раз севший на Харлей, в аду уготовлен специальный круг. Хотя, будем объективны, байкеры в Америке — это мощная околокриминальная структура, среди прочего занимающаяся нелегальной торговлей оружием, шантажом и торговлей наркотиками). Города облагораживал. Людей веселил и сосисками кормил. Всяких хипарей в футболках с похабными (это ведь действительно так!) надписями вразумлял. Ну делал физические замечания — так они не понимают иначе! Профессора Преображенского толстовство чуть до цугундера не довело, а Грег — человек практичный, хваткий. Его стараниями, цитируя книгу, «лишились тёплых мест по меньшей мере два негодяя: один конгрессмен, получавший откаты <...>, и советник президента, питавший слабость к барам для «голубых» (оцените иронию момента).

Грег заботился о матери до самой её смерти. Не пил и не наркоманил. Хотел сделать свою страну великой. Желание простое и понятное, достойное уважения. Ну а что шантажировал, запугивал, вымогал деньги у банкиров, склонен к насилию и пробивал себе дорогу наверх в том числе и заказными убийствами — господи, да кто эти не занимается-то? Это в 70-е можно было так написать и люди верили, а мы здесь в 2021-м, машем рукой из мира тотальной электронной слежки, цензуры и вместе с тем открытости, нас не проведёшь и мы знаем, что в политике только такие вот стилсоны и обретаются, других там на ленч едят. Без соуса. И то, что Грега за все эти проделки не поймали, говорит о том, что он хороший стилсон, годная, как говорит Галковский, зверушка. Опасная и умная. Подходящий лидер для мирового гегемона.

Особенно доставляет, что, по признанию самого Стивена, больше всего читателей возмутило не неприкрытое хищничество Грега в виде уже упоминавшихся убийств-шантажа, а то... как он в самом начале книги убил собаку. Это к слову о гуманизме в нашем обществе. Кинг получал мешками разъярённые, полные упрёков и угроз письма, поэтому в итоге ему даже пришлось, кажется, сделать официальное заявление, что он собак любит и сцену такую написал, чтобы выразить всю мерзость Стилсона. 

Дабы читатель не сумлевался, Кинг стращает его поочерёдно двумя главными жупелами современности, поочерёдно вытаскивая их из-за спины: «Гитлер!», «ядерная война«! «Гитлер!», «ядерная война«! «Гитлер!», «ядерная война«! и так до конца, где он мастерски забивает в крышку гроба честолюбивого политика Стилсона толстый гвоздь. Двухсотку. Тут уж без вариантов. Жаль всех, а больше всего — бедолагу Джонни Смита, которого автор для начала изуродовал, как физически, так и умственно, а потом ещё и заставил палить в политиков из винтовки. Жаль, да, но без этого не было бы романа.

На самом деле, конечно, и Стилсон мудак, и книга не о том, о чём я писал, а о том, о чём написал в своём отзыве господин baroni, но как-то стало обидно за человека. А в целом роман отличный, я бы даже сказал, шедевр. Маст рид, как говорится. Я бы предпочёл перевод Васильева/Таска, пусть даже сокращённый, он куда лучше нового перевода Антонова с точки зрения стилистики.

«Историй всего четыре. И сколько бы времени нам ни осталось, мы будем пересказывать их — в том или ином виде.» — замечает Хорхе Луис Борхес. Вот эти истории: первая – об укреплённом городе, вторая – о возвращении, третья о поиске и четвёртая – о самоубийстве Бога.

То бишь, ничего нового под Солнцем нет. Вот и этот рассказ Лема, похоже, основан на придуманном в античности парадоксе Тесея. Согласно греческому мифу, корабль, на котором Тесей вернулся с Крита в Афины, хранился афинянами до эпохи Деметрия Фалерского и ежегодно отправлялся со священным посольством на Делос. При починке в нём постепенно заменяли доски, до тех пор, пока среди философов не возник спор, тот ли это ещё корабль или уже другой, новый?

Лем, большой мастер вольного обращения с парадоксами, не просто переписал его на новый лад, но хитроумно дополнил актуальной для нашего времени тематикой — может ли машина быть личностью и с какого момента человек превращается в киборга, а тот, в свою очередь, становится роботом. И нанизал полемику на лёгкий, непринуждённый конфликт. Как говорится, в исполнении мастера всё выглядит лёгким.

Жаль, Лем не упоминает, были ли на руках у мистера Джонса ногти. Это многое бы прояснило.

Если бы я прочитал это в 10, то был бы потрясён.

Если бы я прочитал это в 20, то был бы увлечён.

Но я читаю это в 35, и всё, что остаётся — мудрая понимающая усмешка. Хотелось бы думать, что она выглядит так, хотя, без сомнения, на самом деле это просто самолюбование.

Сколько ни читаю Желязны (а читал я его не очень много), не покидает ощущение, что всё это написано как бы не всерьёз. Без души, что ли. Нет, не поймите неправильно, Роджер мастер, но это, как, по моим сведениям, говорят в Америке, nothing personal. Бизнес. Вот Желязны сделал литературу бизнесом, что ж, кто я такой, чтобы его осуждать. Даже в лучших своих вещах типа «Ключей к декабрю» он такой. Серьёзный дядька, который умел писать, знал, что надо писать, для кого и как.

«Дорога проклятий», вне всяких сомнений, хит. Шедевр. Не знаю точно, но не исключаю, что именно «Дорога проклятий» заложила каноны современной постапокалиптики. Здесь всё, перечитайте — и «Безумный Макс», и вроде бы сам уже ставший каноническим «Побег из Нью-Йорка», который практически повторяет сюжет повести, ё-моё, и «Дорога» Маккарти, и «Бесплодные земли» Кинга. Это настолько канон, что я не удивился бы, узнай, что создатели «Смертельной гонки» сняли свой боевичок, даже не читав «Долины проклятий», потому что повесть давно уже стала чем-то вроде платоновской идеи.

И при этом «Долина» — ну просто чудовищный наивняк. Воспринимать это всерьёз, не говоря уж о том, чтобы ставить на полку, в 21 веке совершенно невозможно. Тут тебе и крутой герой, и подруга, влюбляющаяся в него через пару часов после того, как он положил всю её банду, и змеи-мутанты длиной в 30 метров, и бронированный рояль, который можно вести и одновременно стрелять из пулемёта, и банды байкеров в две сотни голов, и отлично сохранившиеся после ядерных бомбардировок и десятилетий камнепадов дороги, и чёрт-те что ещё. Персонажи не разговаривают — они обмениваются репликами, на баббле каждой из которых выбито «Made in USA».

В общем, сейчас такое еженедельно выходит в какой-нибудь серии «Сталкер», и это принято презирать и не читать, потому как подобная, с позволения сказать, литература, недалеко ушла от книжек Дарьи Донцовой или писанины про «агента 007».

Очень хорошо представляю, как Желязны с усмешкой ставит точку в этой повестухе и отправляет её издателю, точно зная, что, как и для кого он создал.

Но!

Как уже говорилось, эта книга выглядит настоящим каноном. Несерьёзная, да, наивная, да, местами глупая, да, абсолютно бессмысленная, да, и при всём при этом ставшая классикой. Ерунда, на которой люди моего возраста росли в 90-е.

Палеолитическая Венера в мире фантастики, безыскусная, топорная, но от того не являющаяся менее ценной.

Конечно, весь цикл «История будущего» — это весьма приглаженный, медийный ВГС, вещи не такие уже яркие, не режущие глаз, осознанно пишущиеся в ротацию, в эфир. Здесь нет диссидентствующих шлюх, запекаемых в духовках Машенек, всевозможной нездоровой фагии или расстрела детей безвестным снайпером. В цикле куда проще увидеть что-то своё, родное, трендовое. ВГС заслужил право писать такие вещи, свой magnum opus у него создан уже давно.

Но даже на фоне «Теллурии» или «Сахарного Кремля» «Метель» выделяется своей практически девственной белизной. Разумеется, здесь не обошлось без пригоршни запоминающихся, броских образов, на которые ВГС такой мастак, но в целом это очень ровное, спокойное, даже меланхолическое произведение, ближе к концу сползающее в неразличимость сна и яви подобно тому, как в метель не отличить неба от земли. Метель сильно перекликается с рассказом Льва Толстого «Хозяин и работник», где абсолютно такой же сюжет — едут двое по равнине сквозь снег.

Особенно интересно то, что это, кажется, единственное произведение у ВГС, где можно вытащить немудрёную мораль — и она вовсе не про «забывшего расставить вешки», как тут пишут в самом заплюсованном отзыве, нет.

На мой взгляд, мысль сия проста и незатейлива.

Самая светлая вещь Сорокина, с простой и чистой моралью.

Светлая и холодная, как свежевыпавший снег.

Ника Перумова мне посоветовал бывший школьный хулиган и скандалист Коля Кузнецов. Наши с ним пути разошлись ещё после 3-го класса, когда Коля сменил «А» на «Д», а я отправился в «П», то бишь «прогимназический». Не сказать, что мы были хотя бы приятелями, но и врагами нас назвать было нельзя. Коля меня не донимал, а, если он этого не делал, то для меня и вовсе существовал, слишком разными были наши миры.

Прошли годы, я перешёл в 10й класс и, как-то, прогуливаясь по родному городку, встретил Коляна. Он возмужал и окреп, выяснилось, что Коля пошёл в ПТУ и постигает какую-то рабочую профессию. Давние одноклассники, мы остановились поболтать. Моё внимание привлёк цветастый, изрядно потрёпанный томик, который Коля держал подмышкой. Ведомый неутолимым голодом читателя, я поинтересовался, что это, памятуя, что Коля никогда на моей памяти ничего не читал.

Его глаза загорелись, и Колян протянул мне книгу. Уже не помню, что он мне сказал, но сказал он это искренне, восторженно. Сказал так, что, ещё даже не приняв том, я уже понял, что буду это читать.

На яркой обложке красовался мёртвый рыцарь с фонарём из человеческого черепа.

- Прости, Серый, не смогу дать почитать, сам ещё не закончил, — пожал плечами Коля, забирая книгу.

Но меня это уже не беспокоило. На следующий день я пошёл в магазин и купил первого в своей жизни Перумова. Это был двухтомник «Алмазный меч, деревянный меч».

Я не был новичком в фэнтези. За спиной был любимый Конан Говарда и фанфики последователей, бережно растягиваемый на недели «Властелин колец», эпопея Джордана, первые тома «Тёмной башни»... Но такого мне читать не доводилось! Книга сходу кинула меня в водоворот непрестанной войны, схваток, ужасных магических битв, страшных заклинаний, поединков необоримых сил, великих героев. Гномы, эльфы, боги, козлоногие, могущественные маги прошлого и не менее могущественные маги настоящего и будущего, жертвоприношения, некромантия, волхвы, сделки с нечистой силой, церковь, император, сила гор... проще сказать, чего в этой книге не было, чем перечислять всё, чем она была набита. Вызывало восхищение, с какой лёгкостью герои походя уничтожали сонмы, мириады, легионы врагов, чтобы на их место пришли другие сонмы, мириады и легионы таких же. Создавались и рушились миры, хлестал Смертный Ливень, горела земля, рушили башни, плелись сверхкозни и сверхзаклятья...

Книга шла так легко и ярко, что я проглотил её за пару дней и побежал за другими книгами нового автора. Ещё никогда я не получал такой хороший совет от парня, который, говорили, вообще не особо умел читать.

Но вот странно. Во-первых, спустя какое-то время я совершенно не мог вспомнить, а что я, собственно, прочёл, а, во-вторых, желания перечитывать тоже как-то особенно не было. ВК — да, Говарда — за милую душу, Джордана — ну, можно. Но не Ника. АМ/ДМ вместе с продолжениями на годы занял место где-то в углу полки, пока сейчас, спустя много лет, я по болезни не извлёк его и не приготовился снова погружаться в захватывающую атмосферу вечной бойни.

Однако атмосферы не случилось. Случилось то, что, домучив первый том, я поставил его рядом со вторым, чтобы, видимо, больше никогда их не доставать. То, что ты не замечаешь в 15 лет, очень хорошо видишь в 35: скудное косноязычие, замазывающий дырявый сюжет мегапафос, десятки шаблонных героев, мертворождённые диалоги, отсутствие юмора и, главное, полная бессмысленность происходящего. Оказалось, что книги Перумова по своему наполнению недалеко ушли от поделок из журнала «Метагалктика«!

И этим я зачитывался?!

И ждал продолжений?!

И это советовал друзьям?!

Ответ, разумеется, один: да. Именно так.

Ник очень удачно вошёл в пустующую нишу русского might&magic, он писал ровно то, что нужно было скучающим за кирпичами стругацких/ефремовых/снеговых подросткам. Приключения. отвага. Бесшабашная смелость. Заклятия вселенской мощи. Аниме от фэнтези. Русский Муркок несравнимо большего размаха. И звенящая пустота межу строк и в голове читателя.

Сейчас эти книги выглядят смешными, перечитывать их невозможно. Но когда-то они дарили нам волшебный мир, который никто не в силах был отнять. Никто и ничто, кроме времени.

Пусть Ник Перумов останется там, в 90-х, откуда родом он и откуда все мы. Некоторые вещи должны оставаться в прошлом. Так будет лучше для всех.

Спасибо автору за весёлую юность! И спасибо Коле Кузнецову!

Не очень понятно, почему читатели классифицировали рассказ как психологический — это же откровенная хохма. На самом деле это и круто, хороший юмористический рассказ поди напиши, и здесь Уэллс в очередной раз доказывает, почему он — один из величайших фантастов ХХ века. Не только прозорливец, не только мастер сюжетов, но и, как выясняется, большой шутник.

Конечно, здесь я немного сгущаю краски, у Уэллса много юмористических рассказов, тот же Красный гриб или остров Эпиорниса, тоже вещица анекдотическая, если вдуматься. Причём юмор этот не шеклиевский и не лемовский (и даже не белянинский, прости, Господи). Автор не стремится угодливо смешить читателя по три раза на страницу, нет — Уэллс спокойно рассказывает историю и мощным пуантом её завершает. Смеяться здесь.

Так бывает чаще всего. но именно эта вещица юмористическая от начала и до конца, автор даже не пытается притвориться, что пишет серьёзно. Но сам рассказ ни капли не наивный, творчество Уэллса не устареет и через триста лет. Он короткий, композиционно совершенный, в меру абсурдный, в нём присутствует, как и почти везде у Уэллса, толика чёрного юмора... Что ещё нужно?

Однозначный вин классика британской фантастики. Думаю, именно такие вещи и надо называть «английский юмор».

ДЕКОНСТРУКЦИЯ ДЕКОНСТРУКЦИИ

Сатира — в принципе жанр злобный, и, кстати, плебейский. Сатира всегда лубок, потому что она нацелена на народ. Я не считаю Сорокина сатириком; правильнее будет сказать, что сатира — лишь одна из граней бриллианта его таланта, причём одна из самых незначительных. Да и сложно на этом поле сказать в литературном плане что-то после Рабле. Если попробовать копнуть и проанализировать другие произведения ВГС, то мы увидим, что он с равной долей нетерпимости (уточнил бы, что с долей пренебрежения — смотрите «Сахарный кремль» или «Теллурию») относится к любым проявлениям власти, хотя прямо нигде об этом не говорит — это было бы совсем уж нелепо. Я бы назвал Сорокина криптоанархистом, и, в целом, это не лишено смысла, если вспомнить, что он немало общался в нонконформистском кружке Пригова.

Более того, Сорокин сатиру деконструирует. В этом плане уместно вспомнить «Норму», которая сослужила ему плохую (а если вдуматься, то хорошую) службу, потому что именно после «Нормы» Сорокина прозвали «калоедом», и от этого прозвища ему уже никогда не очиститься. В то же время «Нормой» он (простите, прозвучит по-снобски, но мы же тут дружески беседуем, верно?) отсёк огромный пласт читателей, которые увидели форму, не приняв сути. Здесь уместно вспомнить Гнойного, который, по сути, весьма схож с ВГС в творческом подходе — достаточно вспомнить дисс на Дудя, который слушается как говно, но им не является. Гнойный деконструировал русскую рэп-поэзию примерно так же, как ВГС — русскую прозу, нарочито провокативными образами и метафорами, которые становятся эдаким хитрым фильтром от чужака. От хорошей, типа «не плебейской» сатиры ждут эзопова языка, тайного языка нищих, через который рождается ощущение сопричастности к безнаказанному сообществу владеющих неким шифром, секретом… властью, в конечном счёте, недостижимым чужакам пониманием тренда. Особенно в сатире, созданной в тоталитарном обществе типа того же СССР. И тут вам на стол вываливают пакет говна. Грубо! Происходит слом парадигмы, человеку кажется, что его обманывают. Однако сатирой это быть не перестаёт, но она перерождается, словно какой-нибудь лёд-9. А под этим льдом — океан.

Я привёл лишь краткое пояснение, почему творчество ВГС может быть отталкивающим, а ведь таких примеров — тьма. Тот же «Заплыв», к примеру, вообще не вызывающий, но тем не менее спонсирует отторжение. Человеку важно облечь своё непонимание, свой страх в форму — тогда это становится явственным, чётким и, как следствие, приемлемым. Становятся понятны методы противостояния, исчезает ужас (здесь интересный момент, т.к. ВГС ни разу не мастер хоррора, но его творчество пугает). Человек ищет, за что зацепиться и находит, к примеру, антисоветчину. Фишка в том, что Сорокин деконструирует также персонажей. Мы все знаем «тургеневского героя», «толстовского героя», даже «героя Мариенгофа», почему нет. Но не существует сорокинского героя. У Сорокина люди расчеловечены, они не субъекты и даже не объекты, а предметы. Это хорошо прослеживается в таком омерзительном рассказе, как «Вызов к директору», например; абсолютно кроненберговская вещь, пугающая не натурализмом, а сюрреалистическим, не укладывающимся в голове ужасом уже упоминавшегося сращения сна и реальности. Кстати, в таком же ключе в лучших своих вещах работал Клайв Баркер, если интересно, рассказ «Холмы, города». Но там, где Баркер скрипя и натужно выбирается на свой маленький персональный Эверест, ВГС только раскачивается, и в этом его величие.

А антисоветчину и в Масяне найти можно при желании.

У Родари много сказок, которые интереснейшим образом как сами являются остроумными переработками классических сюжетов, так и звучат во множестве произведений более поздних авторов. Прежде всего не в идеях даже, а в особом, «родариевском» настроении: удивительной смеси лёгкости, света, фантастики и ненавязчиво подаваемых социальных проблем и жизненных ситуаций.

Среди отечественных мастеров подобного обманчиво лёгкого, а на деле сложнейшего жанра (ведь чтобы писать подобные сказки, мало быть мастером сюжета, слога и композиции, нужно иметь истинно доброе сердце) выделяются Борис Штерн и Кир Булычёв. Вот и этот рассказик про двух «волшебников» из Турина легко вписался бы в цикл о Великом Гусляре. На месте водителя так легко представить Корнелия Удалова, а его попутчики — это практически ученики факира.

Разумеется, я не говорю — упаси, Господь! — что Булычёв что-то там похитил, украл, сплагиатил; нет. Поразительно другое. говорят, идеи носятся в воздухе. Разве не чудо, что настолько схожие лирические, дарящие улыбку вещи были написаны разными людьми в совсем разное время?

Как по мне, так это просто замечательно. И многим взрослым не мешало бы отложить свои скучные книги и перечитать эти прекрасные улыбающие сказки.

Случайно попался на глаза этот текст, и что-то (видимо, избыток свободного времени) подтолкнуло меня к его прочтению.

Что тут скажешь — жалею об этом решении.

«Рассказ» — эталонная херня со всех точек зрения. Тут один из лаборантов писал, что «Белый» напомнил ему «Террор»; ну, коли так, то творчество какого-нибудь Массодова точь-в-точь Лев Толстой. Степень подобия примерно одинакова. Лично мне сия писанина напомнила одиозный роман Сурена Цормудяна «Когда завидуют мёртвым». Правда, на фоне Б даже книжка Цормудяна кажется не такой уж плохой (она безусловно ужасна, если что) — там персонажи хотя бы пытаются что-то сделать и хотя бы временами не ведут себя как депрессивные имбецилы.

В Б нелепо абсолютно всё. Я начал было выдёргивать цитаты, чтобы не быть голословным, но к середине бросил это дело. Проблема текста (рассказом назвать это не поворачивается язык) в том, что он не просто насыщен глупостями — он из них состоит целиком.

Итак, по сюжету на Земле в очередной раз случился Апокалипсис. Возникла некая ужасная неизлечимая болезнь, на этом фоне обострились межнациональные конфликты, страны — самое здравое решение, вне всяких сомнений — начали закидывать друг друга ядерными бомбами (кстати, по сюжету ядерными ударами обменялись Греция и Турция — то ли это троллинг такой, то ли, к чему я склоняюсь больше, автор спутал их с Индией и Пакистаном), наступил, как водится, всемировой коллапс.

И в довершение что-то стряслось с климатом и, видимо, по всей планете начал идти снег. Почему это случилось, автор нам не объяснит. НАДО ТАК.

Группа знакомых застряла в особняке на отшибе какой-то деревни. Они уже месяц сидят там безвылазно, бухают и предаются унынию. Главный герой, на редкость неприятный тип, без конца рефлексирует то на тему снега, то на тему своего одиночества и отсутствия эмпатии, то на тему умершей жены... Как говорит мой друг, «любой ветерок, глист или бумажка в восторг приводит». Только здесь не восторг, а плач.

Остальные ведут себя примерно так же.

Завязка — один из персонажей зверски убит, непонятно кем и непонятно как. И начинается просто калейдоскоп нелепиц.

Меж тем — это важно, на этом строится сюжет (ну, пока он не начинает скатываться в конченый сюр, о чём будет сказано в своём месте).

Кто ходил по такому снегу, тот поймёт, что автор снега в глаза не видел. Да что там «видел» — он и Джека Лондона то небось не читал какого-нибудь, чтобы поиметь хотя бы небольшое представление, что такое метр снега. И, кстати, снег идёт ежедневно, он не тает.

Герои без конца бегают по снегу, но в то же время попытка дойти до находящегося рядом посёлка ввергает их в панику.

16 километров по снегу метровой глубины за световой день — вполне посильная задача для группы, в которой есть 4 взрослых мужика, если подойти к ней с умом. Но только не для сборища инфантильных недоумков, способных только бухать, ныть и вести бредовые беседы. Типа таких (к этому моменту убито уже два человека).

И так без конца. А вот моё любимое. Персонажи всё же отправились в так пугающий их вояж и видят птиц.

Ближе к концу «рассказа» персонажи натурально сходят с ума и сами начинают бросаться тварям в пасть. Натурально, сами. А кто-то с ними трахается. А чего бы и нет — помирать так с музыкой. Под конец «рассказ» читать невозможно, потому что то, что начиналось как попытка в атмосферный хоррор, скатывается в абсурд, бессмыслицу, события начинают происходить со скоростью света, будто автору тупо надоело писать и он решил поскорее всё закруглить.

Слов нет.

В довершение всего, графомания эта состоит из канцелярщины, соседствующей с безумными метафорами, и уже не разобрать, где напорол автор, а где постарался переводчик. Результат в любом случае удручающий.

А вот девушка, нашедшая тело, пьяна

Возникает вопрос — пробовал ли автор смеяться и блевать одновременно? Видел ли он вообще пьяных людей, напивался ли сам?.. Чую, что вопросы эти останутся без ответа — ведь сочная картинка важнее достоверности.

То есть, это не просто валун, это БОЛЬШОЙ валун. Камень, способный загораживать видимость, как следует из контекста.

лужа из слёз? Серьёзно?!

Люди уже месяц сидят в изоляции. Вопрос: сколько травы должно быть у человека, чтобы ежедневно накуриваться до одури? Он что, оптовую партию притащил с собой?

Откуда у сотрудника департамента экологии, уехавшего в командировку замерять уровень радиации, большой старый револьвер?!

Ответов на эти и многие, многие другие вопросы не будет. Да это и не важно, гораздо больше внимания автор уделит демонстрации сочной расчленёнки. Ведь это «рассказ ужосов», а, значит, надо посмачнее ткнуть читателя носом в месиво из крови, кишок и спермы.

Впрочем, этого оказалось достаточно, чтобы получить... Британскую премию фэнтези! Что тут скажешь?... остаётся только развести руками и порадоваться, что ты прочитал эту ересь в электронном виде и не заплатил за неё ни копейки. И на том спасибо!

Иногда они возвращаются...

Не останавливаясь на таких вещах, как ещё не разбухший слог или привычно отточенные, до музыкальности диалоги, стоит сказать о том главном, что делает этот рассказ таким пугающим и, на мой взгляд, выделяющимся даже в очень мощном корпусе ранней малой прозы Мастера.

Это тонко схваченное беспокойство. Умело упакованное во вроде бы тривиальную «историю о привидениях» ощущение расползающейся реальности. Сумеречная зона наших жизней. Под привычным слоем бытового ужаса из ежедневной сводки новостей — школьное насилие, обутые в подкованные сапоги и хранящие в шкафчиках карабины отморозки, бессилие вроде бы предназначенной для обуздания таких вот девиантов системы (в чём рассказ, кстати, вовсе не так сильно грешит против истины, как может показаться из спокойного 21 века) — кроется несколько других, куда более тошнотворных.

Ведь никто никогда не видел призраков — и каждый сталкивался с ними в жизни. Это может быть всё, что угодно: давно забытый враг, возвращение сталкера или сталкерши, настигающее за вроде бы почившие в людской памяти грешки и подлости, а, порой, и неосторожно сказанное слово и даже неверную мысль возмездие. Пути господни неисповедимы. Это страх неотвратимости. Страх рока. Против мистера Нормана выступают не просто воплотившиеся ночные кошмары, но сама судьба, сам фатум улыбаются ему в лицо. И нужно перестать быть человеком, чтобы пойти против Судьбы. Нужно стать героем.

Удушающий, неотвратимый до судорожной рвоты рассказ, который не даёт ответов, но ставит в конце жирный вопросительный знак.

У масаев есть поговорка «смелый умирает один раз, а трус — каждый день». Этот рассказ любого человека может сделать трусом.

Сегодня разговаривали с другом на актуальную тему, ну и вспомнился этот рассказик.

Пробежался по отзывам, зацепила фраза коллеги-лаборанта Стронция-88

«Рассказ написан в конце 70-х, ещё до волны «птичьих гриппов» и истерии связанной с апокалипсисом через вирус»

На что хотелось бы возразить, что рассказ был написан на 10 лет раньше, в конце 60-х, когда мир захлестнул последний (до нынешнего времени) штамм, против которого у людей не было иммунного отклика — Гонконгский грипп — и который унёс жизни не менее 4 миллионов человек. Несомненно, эта короткая бессюжетная зарисовка написана именно под впечатлением от тогдашней пандемии. По всей видимости, именно тогда у Кинга, чуткого прогнозиста и анатома общества, и мелькнула простая мысль, позже переросшая в самый масштабный его роман — «Противостояние».

И в этом, возможно, главный вклад Гонконгского гриппа в мировую культуру.

А сам «Ночной прибой», пусть и отличается меланхоличным и депрессивным настроением, по сути, ничего больше не несёт. Проходной рассказ для Кинга, пусть и написанный на злободневную тему; спасающийся парой ярких образов в конце, возможно, оживших только благодаря переводчику, нашедшему нужные слова.

Тяжёлая, давящая, я бы даже сказал, губительная книга.

Внешне безобидно начинающийся в жанре перестроечного лиризма роман стремительно подхватывает читателя, увлекая за собой в чернильно-чёрную тьму. А, казалось бы, как всё неплохо начиналось: дворы, распад Союза, гопники, фарца, понимание накатывающего непонимания и безнадёги будущего, на этом фоне молодая и свежая поросль циничных, кусачих, хватающихся за любую возможность выбиться из серой советской массы подростков. Жизненно, местами смешно, чаще грязно, быть может, несколько театрально, а больше обыденно и, главное, до жути, до запаха жвачки «турбо» и изрезанных поколениями школьников желтоватых советских парт — ностальгично. «Вонючая школа, драки, клей, так я становился сильней». «Школа» Козлова. Романтика распада.

Пока Герман не попадает в

И вот тут Елизаров на полную раскручивает маховик своего таланта. Оторваться от кошмара, в который залипаешь вместе с незадачливым Германом, невозможно физически. Проезжаешь остановки в метро, читаешь, шагая по бесконечным, залитым мертвенно-жёлтым светом коридорам переходов и продуваемым улицам города, ведущим из ниоткуда в никуда. В голове — мультики, бесконечная рекурсия психопатии, насилия и крови, крови, крови, бешеным серпантином скользящая в самый нижний круг ада, где нет ни света, ни тьмы — ничего, кроме шипящего вонючего проектора и калейдоскопа мерзостей, обозначающих, вроде бы, путь к спасению — но какой ценой?

Выхода нет, и, посмотрев «мультики» Алёшки-Разума один раз, читатель вместе с Германом обречён. С этой дорожки уже не сойти.

Елизаров мастерски влезает в голову. Был такой рассказ у Каганова, «Заклятие духов тела», где автор в предисловии безо всяких шуток предупреждал, что при написании им использованы какие-то там приёмы НЛП и впечатлительным читать рассказ не рекомендуется. Рассказ хороший, без дураков. Так вот, у Елизарова бездна, в которую он так ловко заставляет смотреть читателя, таращится в ответ настолько ... естественно... что Каганову, при всём его мастерстве и не снилось. Уже много кто сравнивал «Мультики» с «Заводным апельсином», это и правда схожие вещи, но если у Бёрджесса мы смотрим, как мучается Алекс, то у Елизарова мы мучаемся ВМЕСТЕ с Германом.

Елизаров всегда был мастером истончения реальности, это хорошо видно в его старых вещах, таких как «Сифилис» или «Госпиталь», но в «Мультиках» он достигает вершины своего шаманского дара; тем смешнее читать якобы беспомощные страхи лирического альтер-эго автора в рассказе «Берлин-трип». Какой там гашиш!.. попав в мозг автора, он должен был в панике распасться на атомы, ибо культивируемое Елизаровым безумие не снилось самым брутальным психоделикам. Елизарову не нужна химия, чтобы вскрывать допаминовые каналы — он взрезает их простыми чёрными буковками на белой бумаге.

А при чём тут «Мультики»? Да, в общем-то, ни при чём. Елизаров мог написать любую другую вещь с любым другим сюжетом, суть книги от этого бы не поменялась: ломовой двухсотстраничный кошмар без проблеска надежды.

Я подчёркнуто не касаюсь таких вещей, как слитая концовка, открытый финал, подвешенные немые ружья, клишированные персонажи. Они не имеют значения. «Мультики» — это не литературная еда и не десерт, это чёрная таблетка.

Одна из самых страшных книг, что мне доводилось брать в руки. Читать людям с неустойчивой психикой, склонным к беспокойству, тревоге или злоупотребляющим наркотиками СТРОГО не советую. Детям — ни в коем разе!

Впрочем, непонятно, кому вообще эту книгу можно посоветовать. Каждый должен открыть для себя её сам.

Охренительно! Чудесный рассказ ни о чём и обо всём сразу. Пока абсолютно лучшее, что читал на конкурсе, хотя тема, кмк, и не особо решена, но, как всегда получается с ПО-НАСТОЯЩЕМУ хорошими рассказами, тема вовсе и ни при чём.

Великолепная зарисовка, пробирающая до самого сердца.

Спасибо, автор!

Что напомнило: невероятно, но одновременно «Коллекционную вещь» Фишера, «Лавку миров» Шекли и «Красный город» Бенедиктова. Почему — не спрашивайте.

Да отличный миф получился, мне понравилось. И оригинально выбранный этнос, и хороший язык, удачно перемежаемый понятными из контекста эскимосскими словечками, а вполне типичная,но без людоедских мотивов, история происхождения народа, тотема, табу и почему боги больше не выходят на связь. Атмосферно, стильно, густо и богато. И, кстати, рассказ наводит на много мыслей, но я ещё хочу прочесть пару рассказов, поэтому просто констатирую факт, что мне понравилось. Конечно, это не шедевральный «Дом железного лосося» Лесиной, но уж точно получше, чем какой-нибудь «Дневник Ульвургына».

Что напомнило: сказки народов мира

ПС: но почему «придание», автор, ПОЧЕМУ?! =)

Вообще я очень, крайне не люблю рассказы, стилизованные под «старорусскость», все эти «доколе», «кумекать», «надыть» и прочие «паки-паки». И первое предложение зарядило, что называется, в жбан, я скривился, думал всё, хана, сейчас меня автор накормит отборными «понеже» по самое вельми.

Однако далее рассказ раскачался и бодро поехал до самого конца. Хотелось бы отметить ровную динамику, сюжет не провисает и катится с одной и той же скоростью, глаз ни за что не цепляется, история развивается так, как и должна, естественно.

И даже отсутствие ожидаемого пуанта не испортило дело. Вообще это, конечно, погремуха, но качественно сделанная, серьёзная. Такие поделки нужны, рассказ легко представить в какой-нибудь тематической антологии.

Ничего серьёзного, но и ничего плохого.

Что напомнило: была в серии «Звёздный лабиринт» антология, спонсированная каким-то украинским пивом, где в каждом рассказе так или иначе это пиво появлялось. Вот из такой антологии рассказ, только про шоколад =)

У этого рассказа есть один плюс, хотя и существенный — динамика. Сюжет движется споро, не отвлекаясь на мелочи. Удачно, несмотря на дурацкие названия (да, у Дивова была Клякса, но то Дивов и там всё на месте), набросана планета, мир видишь, в мир веришь.

Но остальное. Первая треть рассказа, по большому счёту, легко сокращается раза в три, там не происходит ничего важного. Шли, нашли еду, принесли. Какие-то воспоминания, достаточно сумбурные, о каких-то людях, проносящихся мимо читателя призраками. Пьянка. Катастрофа. И венцом — прибитая гвоздями в конце мораль, ужасающая своей простотой. Да, возможно, как и все великие мудрости, она и должна такой быть, но до последнего ожидаешь пуант — а его нет. Хотя последняя фраза удачная, подытоживает всё.

Что напомнило: ну вообще «Дрожь земли», конечно, а на самом деле на эту тему есть куда более изящный и тонкий рассказ у Шекли, называется (нет времени искать) «детская» или как-то там, где тоже люди неудачно с детишками чужих связались. и вот там всё прям очень круто в том плане что нелинейно =)

Тема конкурса предполагает интересные сеттинги, этот не стал исключением. Декорации Италии времён Чёрной Смерти. не сказать, что прописанные ярко, но с явным знанием предмета, за это плюс. несколько смутили кресла с дырами в подземелье (тела в подземельях не должны сгнивать до состояния текущей плоти), но, думаю, автор знал, о чём писал.

Впечатление портят многочисленные пунктуационные ошибки, выделил несколько, потом надоело

И безусловный венец

Текст явно вычитан, и от этого впечатление становится ещё хуже. К тому же конец скомкан, автор явно впихивал рассказ в требуемые рамки.

На мой взгляд, ничем особо не примечательная слезодавилка про непонятную героиню. Марии по тем временам выпадает весьма неплохая участь — богатый (судя по наличию там хоров и лазарета) женский монастырь, уважаемая профессия, на противоположной чаше весов вероятная смерть или жихнь, полная нищеты, вероятнее всего, проституция и смерть от чумы, но барышня недовольна. Чего же она хочет? А ничего. она мечтает о море. В этом недостаток психологии, девушка из 14-го века думает скорее как эмансипированная барышня из века 21-го.

Далее. У героини явный оттенок МериСью, у неё удачно получается сбежать из монастыря, не заболеть чумой, моментально прикинуться немой и попасть в богатый дом служанкой (!). Потом выйти замуж за богача. Чудеса в решете! И настоящий Стейнвей (Мария дерётся со злобным мужиком)

Парадоксальная и скомканная концовка даже всё портит, уж лучше бы очередной счастливый билет таки оказался постоянным и устроил нашу Золушку.

Видно, что автор старался, вышло антуражно, но слишком линейно и недостоверно

На что похоже: роуд-муви а-ля «Декамерон»

Впервые я прочитал «Санькя» сразу после выхода, в начале 2007 года. В то время я работал в книжном магазине, так что чтение новинок, тем более резонансных — а номинированный на несколько престижных премий роман к таким, несомненно, относился — было одной из моих обязанностей. Сам реализм я в те годы не очень жаловал, сравнивать было особо не с чем. Книги бывают разные, какие-то запоминаются, какие-то отталкивают, в какие-то ты влюбляешься. В книгах на самом деле мало общего — кроме одного: с возрастом твоё отношение к прочитанному меняется.

Тогда роман Прилепина показался мне вымученным, неживым, не лишённым некоторого обаяния, но, в конечном счёте, похожим на главного героя, зашедшим в память только необычным названием, удачным, надо признать. Не понравилась мне книга. Такую на полку ставить не станешь.

В те годы Прилепин был всего лишь ярким дебютантом, не матёрым классиком. О его книге не писал Лев Данилкин, его не выставляли стопками, как водится сейчас. Ну номинант и номинант, мало ли таких бывает. И этот пройдёт.

Однако не прошёл. Прошло 15 лет. Захар Прилепин ныне — один из мэтров писательского цеха, где ему давно уже тесно. Захар Прилепин — политик и ведущий ток-шоу. медийная фигура, рукопожатая с сильными мира сего. Нынче без обсуждения творчества Прилепина не происходит ни одной беседы о русской литературе, особенно с молодыми людьми, для многих из которых Захар стал смесью Хэмингуэя и Дос Пассоса или Барбюса. От «Обители» была без ума моя последняя пассия, которой тогда стукнуло аж 19 лет. То есть, Прилепина натурально стало много.

В таких условиях судить об авторе на основании прочитанной давным-давно и совершенно стёршейся из памяти книжки было как-то неправильно, и я решил перечитать «Санькя» и проверить текстом свои невнятные подозрения и антипатии к г-ну Прилепину.

Надо сказать, что для 34-хлетнего меня книга оказалась куда интереснее, чем для меня же 21-летнего. В те годы меня не сильно интересовала политика, уличные акции, лозунги, мир был вполне понятен и линеен. Уже потом в жизни тоже случились походы на митинги, общение с разного рода «либералами», «революционерами», маргиналами всех мастей, становление каких-то своих взглядов, изучение истории. «Санькя», как, наверное, и любой текст Прилепина, написан в первую очередь для людей, которым небезразлично всё вышеперечисленное.

Первое, что бросилось в глаза — нескладность текста, здесь я и в юном возрасте не ошибся. Прилепин банально плохо пишет. Ну, «Санькя» написан плохо, но, судя по всему, в дальнейшем автор манере своей не изменил. Роман написан ужасным языком-кошельком, где автор то деловито берёт хэмингуэевскую стилистику, то вдруг рассыпается в попытки «сделать красиво». Видно, что Прилепин был увлечён Платоновым, но там, где мастер натурально ломал язык, превращая свои тексты в некий литературный кубофутуризм, Прилепин копирует форму без понимания сути. Вот парочка типично «платоновских» образцов

Из-за того, что они редки, в тексте они торчат инородными элементами, потому что основой, плотью книги является всё же суконная и грубая, казённая реальность, казарменный язык передовиц, «Правды» и инструкций. И это, видимо, и есть уже «прилепинский стиль»: злые, грубые, плевками сделанные беседы, вереницы тошных полубредовых мыслей ГГ. Умолчим о юморе, хотя дело происходит вроде бы в среде молодых людей, да к тому же занятых опасной деятельностью. Ни капли живого общения, ни единой шутки на весь текст, кроме какого-то упоминания про отстреленные яйца. А ведь юмор в любой трудной ситуации верный помощник. Всё кажется неживым, словно бы вскользь захваченным на бегу. Вот только бегу куда? Видимо, к очень важным вещам. Так о чём же книга?

Будем считать, что Прилепин знал, о чём писал, хорошо: и про побои, и про работу подпольных террористических ячеек, и про «акции», но всё равно остаётся ощущение полной нереальности происходящего. «Санькя» — это роман вроде бы и идеологический, но, как сказано выше, вряд ли он кого-то смог бы «побудить к поступку». Для сравнения можно привести запрещённую в России книгу «Скины: Русь пробуждается», написанную Романом Нифонтовым — мало того, что с несомненным и большим знанием дела, но и очень приятным языком, с реальными персонажами и чёткой мыслью. С чувством юмора, оживляющим героев, в конце-концов! Со всем тем, чего так не хватает книге Прилепина. Иногда мне даже казалось, что Прилепин прочитал (а он, несомненно, читал) книгу Нифонтова и решил написать свою — такую же романтическую, неудобную, дерзкую. Но получилось иначе — сухо, серо, вместо революционного огня какая-то древнерусская тоска и банька с пауками в голове у ГГ.

«Санькя» — несомненно левая утопия, а ведь книга такая вроде как должна вызывать чувство сопричастности, подъём духа, но от описываемых событий веет такой театральщиной, особенно в конце, что становится даже как-то неудобно. В этом плане «Санькя» очень напоминает другой роман, схожий по структуре и сюжету — «Дневник Тёрнера», мрачный манифест американских белых националистов. Книга в художественном плане слабая, но имеющая совершенно иные цели, являющаяся, по сути, облагороженной политической декларацией намерений, и, таким образом, задачи свои успешно решающая.

И вот тут мы подходим к самому слабому месту романа Прилепина. Книга ведь ни о чём. Ну вообще! У «союзников» нет никакой программы, кроме как «мы за всё хорошее против всего плохого». Персонажи в программных разговорах (коих в книге несколько и которые Прилепину, вроде и работающему здесь в традиции русской классики, где полемика персонажей очень часто была излюбленным способом донести те или иные идеи до читателя, так и не удалось органично встроить в текст романа) вообще иногда переходят просто на слоганы, которыми можно вдохновить разве что пятиклассника.

«Этой страны», чувствуете, да? Эта страна... И никаких идей. Будем кидать яцами в политиков, а потом и стрелять в них же. Почему — звенит рефреном вопрос оппонентов союзников, философа Безлетова, еврея Лёвы, матери Сани, наконец; почему? зачем? что вам надо? зачем вы это делаете. Ответьте нам. И ответ звучит.

По сути, вся политическая программа погромщиков, террористов — а союзники именно погромщики и террористы — этим исчерпывается. И сразу вспоминается очерк Шендеровича — человека ядовитого, умного и наблюдательного — на эту тему, тему национальной идеи.

История смешная, а ассоциация страшная. И вот таким вот уродам предлагает нам сопереживать г-н Прилепин? Жалеть, что их бьют, пытают (хотя единственный раз Сашу побили менты очень гуманно — выбили зубик и чуть порезали розочкой. Хотя били много часов и не поленились вывезти в лес. Даже не сломали ни косточки!). Сажают в тюрьмы. Но ведь менты как раз правы, потому что у власти идея как раз есть. Власть делает дела, как показала история.

Судя по всему, Захар Прилепин спустя 15 лет пришёл к этой же мысли. Он публично отпустил ВВП все грехи, сам ушёл в политику и даже съездил на Донбасс, о чём немедленно выпустил книжку. Если нет идеи своей, то можно примкнуть к чужой, пусть даже ранее ненавидимой. Всегда можно сказать, что ошибался. А если кинут помидором в лицо, то не страшно. Можно и утереться.

Ведь, как сказал де Голль, «убивают только лучших». Посредственных литераторов и посредственных же политиков не убивают.

Пустой роман, недоманифест, недореализм, не содержащий ни единой идеи, даже чужой, не населённый живыми героями. В книге много сигарет, мата, выпитой водки и красного цвета. Только цвет этот поблек и высох, через него постоянно проступает другой цвет. Цвет пустоты. В которую не хочется всматриваться. Ведь оттуда на тебя никто не посмотрит никогда.

Нет, такое на полку не поставишь.

С книжкой всё предельно ясно: мужской палп-фикшн середины 20-го века с соответствующими требованиями. Книга выполняет ровно те задачи, для которых создана, имеет свою аудиторию. Вообще произведения о Бонде — это абсолютно целевое, стандартизированное чтиво, которое так же бессмысленно ругать, как книги Донцовой или женские романы в мягком переплёте с названиями наподобие «Ночь полной свободы» или «Мужчина её мечты».

Правда, хотелось бы отметить, что даже для своих, надо сказать, невысоких стандартов, книга удивляет тем, что всю первую половину там вообще ничего не происходит. Всё начало — совещание в СМЕРШе, досуг Бонда, его пребывание в Стамбуле — можно смело выкинуть, оно вообще ничего не даёт ни сюжету, ни читателю. Ну какая мне разница, чем завтракает агент 007 или какими фетишами увлечена полковник не-помню-как-там-её? И без того непритязательный роман превращается ещё и в скучный, что совсем уж никуда не годится.

Но, повторюсь, не ругать сюда пришёл. Цель написания отзыва иная.

Мне попалось издание с переводом некоего М.Панягина, чьих работ в базе числится ровно две штуки. Так вот, стоит отметить, что господин Панягин и его коллеги-редакторы и корректоры не сильно старались, переводя и без того незамысловатый текст. Большей частью, конечно, это банальная халтура, унылая и не смешная, никаких тебе мартини с оливковым маслом. Но один шедевр там есть; собственно, ради него отзыв и размещаю.

В середине книги есть сцена, где Татьяна Романова разглядывает себя в зеркале, а автор, соответственно, нам рассказывает, как она прелестна. И всё бы ничего, но!

А вообще-то Джон Кеннеди называл «Из России с любовью» в числе своих любимых произведений. И, если это действительно так, то это ... это печально.

НЕЗНАЙКА В СОЛНЕЧНОМ ГОРОДЕ

Многие из произведений АБС утратили актуальность, как расклешённые штаны и группа Fleetwood Mac. На первый план выходят совсем иные вещи. Одна из них – «Хищные вещи века».

ХВВ – это, между прочим, неонуар (особенно круто, что повесть создана за 10 лет до появления самого понятия)! Ни до, ни после Братья такого не писали. Повесть использует классические приёмы кинематографа «новой волны»: залитые солнцем панорамы и интерьер, неожиданные сцены насилия (с поправкой на цензуру), постоянные воспоминания героя, резкая смена динамики действия. Кстати, ХВВ по настроению сродни таким вещам Балларда, как «Суперканны» или «Высотка», где за светлой ширмой всеобщего благоденствия скрывается настоящий рай на взрывчатке. Сам Жилин – типичный частный детектив а-ля Марлоу из «Долгого прощания» или Кол из «Разговора»: невесёлый одинокий мужчина; правда, в отличие от них, самодовольный, напыщенный, считающий себя умнее других и потому отталкивающий даже положенную по сюжету таинственную красотку.

Ибо он болен.

У Ивана выраженное посттравматическое стрессовое расстройство. Он социально дезадаптирован, даже в расслабленном курортном городе его без конца тревожат военные флешбеки. У него проблемы с алкоголем, от которого он раз за разом показательно отказывается, чтобы в следующем же абзаце выпить снова. Есть мнение, что психическое расстройство Жилина будет прогрессировать, пока он, как герой Де Ниро в «Таксисте», не начнёт под соусом борьбы за нравственность палить в проституток и сутенёров, воображая себя неким «санитаром». Как следователь Жилин полностью проваливается. Он беспомощен перед лицом господствующего кругом зла, от которого и сам не в силах удержаться. Что он сделал?

Сняв пробу, Жилин вступает в виртуальную полемику с Римайером, где проигрывает вчистую, просто отказавшись от спора. Чтобы хоть как-то сохранить лицо ГГ, Братья вкладывают ему в уста прекрасный романтический лозунг про цель и средства, после чего Иван торжественно вылезает из ванной. А, между тем, сам Жилин утверждает, что слег – это не наркотик.

Это и правда так. Слег – это не цель и не средство, не причина и не следствие. Слег – это понятие, к которому неприменимы имеющиеся у нас инструменты познания.

Слег – это эволюция.

Мы неспособны осознать фазовый переход. Понять Странников. Или Бэнксовскую Сублимацию. То, о чём говорит Разум Роя в рассказе Стерлинга. Живи Иван спустя несколько веков в мире Тойво Глумова, он оказался бы среди тех, обречённых на упадок. И в отчаянии залез бы снова в ванную, привычно придумав оправдание в виде какого-нибудь романтического лозунга.

Стругацкие вообще испытывали какой-то страх перед сингулярностью (хотя что говорить, если даже Вернор Виндж пишет, что «несмотря на весь свой технический оптимизм, мне было бы куда комфортнее, если бы меня от этих сверхъестественных событий отделяли тысяча лет, а не двадцать»). Тем забавнее, что спустя четверть века творческого развития, поисков и эволюции мира Полудня, они приходят именно к ней. Тойво Глумовы улетают к звёздам, жилины остаются на Земле кричать в небеса, потому что их дети никогда не вернутся обратно.

Хотя конкретно Ивану Жилину этого не светит. От сублимации нельзя отказаться, поэтому его сбивчивый, растерянный, обличающий (кого? обывателей, наркоманов, слегачей, рыбарей?! Смешно!) монолог – не монолог даже, а крик о помощи — в концовке весьма показателен. И Жилин, привыкший либо врать себе, либо прикрываться уютными моральными конструктами, вступает в конфликт с беспощадной реальностью. Думаю, недаром это последнее появление Ивана Жилина в книгах АБС, в будущем его не ждёт ничего хорошего: либо дурка, либо… перерождение.

Sapienti Sat.

Летним днём, прогуливаясь по центру Питера, я увидел, как хозяин поднимал жалюзи бара. На жалюзи было нарисовано нечто стильное. Я попросил его опустить их, и мы встретились глазами с Джоном Блэксэдом. Рисунок так поразил меня, что остаток прогулки я не мог выбросить из головы серьёзного, немного грустного, решительного и волевого лица чёрного кота с белым пятном на подбородке, кота, одетого в классический плащ и смотрящего куда-то вдаль. Дома я немедленно нашёл комикс в сети и, прочтя первые несколько страниц...

отложил его.

Потому что это было слишком прекрасно, чтобы читать в интернете. Это нужно было держать в руках.

Я решил, что никогда не прочту «Блэксэда», пока он не выйдет на бумаге. И сдержал слово, покупая каждый том сразу после появления. Выхода «Амарилло» я ждал больше трёх лет.

Несомненный и беспрекословный шедевр даже среди прочих хитов bande-dessinée типа «Рыцаря-вампира», «Тин-тина», «ЭльфКвеста», «Друуны», фантазий Мёбиуса и многих, многих других. Безукоризненно выбранный стиль, замечательная графика, выверенность каждого кадра — а в случае с «Блэксэдом» уже можно и даже нужно говорить не просто о комиксе, а, по сути, возведённой в абсолют раскадровке. Только обычно раскадровки — это наброски, здесь же авторы предлагают нам полноценное, уникальное произведение. Если не бежать глазами, а всматриваться, вживаться в стрипы, то ощутишь и шум боксёрского ринга, и звон бокалов, и щелчки бильярдных шаров, и гул оживлённой улицы, и шорох ветра, несущего мусор и газеты перед небольшим, подвергнувшимся налёту магазинчиком, и тихое «паффф» выпускаемого сигаретного дыма, и шелест карт, и много-многое другое. Перед читателем не появится целого мира, он сам в нём окажется.

Отсутствие проходных персонажей. Сам Джон Блэксэд, уже ставший каноничным частный детектив, фигура масштаба Филипа Марлоу или Буллита. Персонаж, с которым хочется быть знакомым, которому хочется подражать, не идеал, не добряк, не мерисью, но живой человек, в которого веришь полностью и безоговорочно.

И это не упоминая богатейшего культурного бэкграунда, ставящего «Блэксэда» на один уровень с такими работами, как «Танкистка» или «Хранители». Но при этом «Блэксэд» лишён откровенно хулиганской и несерьёзной атмосферы первой и густой политико-социальной конъюнктуры вторых.

В итоге — эталон графического романа, комикс, фигурирующий во всех без исключения списках, что называется, must read. Шедевр на все времена. Та книга, которую не хочется откладывать, потому что она слишком прекрасна, чтобы покидать её. Грустная, тонкая, брутальная, пронизывающая романтическая история Джона Блэксэда не оставит равнодушным ни одно живое сердце.

«Геноцид» стоит особняком на фоне остального творчества Диша — возможно, потому, что это дебют в крупной форме. С одной стороны, «Геноциду» не хватает вычурности и размаха «Концлагеря», с другой — споро бегущего, практически филипдиковского сюжета «Эхо плоти твоей». Это немного неуклюжий, грубо вытесанный роман, сероватый, способный удивить в первую очередь образом, нетривиальной по тем временам идеей планеты-делянки. Сумрачная мотивация персонажей, живущих в общине, возглавляемой религиозным фанатиком, не добавляет книге веса.

Впрочем, часто создаётся впечатление, что Дишу по большей части плевать на своих героев, он больше увлечён аллюзиями и тем, чтобы не свалиться ни в психоделику, ни в роман-катастрофу, умело балансируя где-то между ними. При всём при этом та же «Дорога» МакКарти больше всего похожа именно на «Геноцид» — своей обречённостью и тотальной безнадёгой людей, теряющих человеческий облик и сходящих с ума.

Инопланетное вторжение у Диша — лишь средство, я не думаю, что такой глубокомыслящий человек задался даже по тем временам примитивной целью: показать, что в случае толчка извне цивилизация обречена. Думаю, ему было интереснее наблюдать саму атмосферу распада как общества, так и личности. Ему даже неинтересно, что именно и почему будут делать люди, ему интересен процесс. А в каких условиях это происходит, не так уж и важно. Раз за разом Диш возвращается к этой теме — и дегенеративная группа солдат в «Эхе», и умирающие в «Концлагере», да и, в общем, прогнившее общество в «334» — везде мы сталкиваемся с тем, что в безвыходной ситуации человек сходит с ума и начинает творить дикие вещи.

Другое дело, что «Геноцид» на фоне остальных книг ещё слаб и несовершенен, это ещё проба пера, и лично мне удивительно, что эта, в общем, проходная повесть номинировалась на Небьюлу.

Пожалуй, самая большая ценность «Геноцида» в том, что он по-настоящему мерзкий. Здесь уже ближайшая ассоциация — «Коровы» Стокоу, хотя до них Диш и не допрыгнул. Это достигается не за счёт изобильного описания всяких мерзостей (хотя и этого в книге хватает), а, скорее посредством конструирования отталкивающих образов и ситуаций, вскрытия подсознательных страхов читателя через ассоциацию того с персонажами.

Отдельно стоит сказать о переводе. Диш всегда был неспешным автором, даже тяжеловесным (В частности, создавая «Концлагерь» он вдохновлялся «Анной Карениной», так-то), но всё же другие его работы на русским читаются куда лучше, что даёт повод заподозрить госпожу Жижину в некоторой слабости перевода. Говорю это исключительно на основании чтения других книг Диша, где благодаря другим переводчикам книги оживают. Через «Геноцид» же пробиваешься, как через пресловутые Растения.

Небезынтересный роман, который вы не будете перечитывать, но запомните наверняка.

Жуткое, совершенно жуткое на всех планах произведение, словно бы нарочито написанное пасторальным и сочным, даже несколько вычурным языком, который на деле только больше оттеняет весь кошмар происходящего.

Немудрёный сюжет: обычное воскресенье четверых дружков-собутыльников, начинающееся с опохмелки и плавно продолжающееся неуклонным штопором падения на самое дно. Великолепно, с большим знанием дела показаны все стадии превращения, перекидывания человека под влиянием зелёного змия, как люди буквально за несколько часов теряют всякое подобие чести, достоинства, гордости. Как вроде бы нормальные, герои предстают перед читателем теми, кем и являются: пропащими либо стремительно скатывающимися в пучину пьянства людьми. Вернее, нелюдьми. И это при том, что никакой чернухи в повести нет от слова совсем: сам переход, само движение в пропасть ужасают больше любой расчленёнки. Куда там рафинированному, с толикой самолюбования Лондону или тоскливым рассказам Чехова. Повесть хочется просто отложить, сразу она не даётся, становится страшно. По силе воздействия самый близкий аналог — «Коровы» Стокоу, с поправкой на ещё недавно знакомую всем реальность.

Написано, как уже говорилось, с большим знанием дела, Виль Липатов сам сильно пил, знал, о чём писал. Рискну даже сказать, что человеку непьющему эту повесть не понять, только такой же пропойца, как главные герои, способен полностью оценить весь ужас, весь надрыв «Серой мыши». Произведение обладает чудовищной внушающей силой, после прочтения кажется, что никогда, никогда в жизни ты больше не прикоснёшься к спиртной морочной отраве.

И приговором звучит последняя строчка «Серой мыши». Нет веры в излечение, спасение, нет ни панацеи, ни выхода. Зловещая пустота и одиночество разлиты в концовке и нет места надежде. Чуда не случится, все, однажды унесённые водкой, никогда не вернутся в мир живых, по которому отныне бродят только их измученные призраки, отчаянно кричащие, клянчащие, ползущие к смерти

«Дайте двадцать три копейки! – съеживаясь, крикнул Ванечка Юдин. – Дайте двадцать три копейки!»

Цена билета в один конец.

Хотя Дилейни в предисловии и сравнивает Диша с Желязны, по мне он похож на Балларда: вспоминается «Перегруженный человек» или уход в джунгли Керанса, главного героя «Затонувшего мира» (дань уважения Конраду?) — как итог, отрешённость, погружение в себя среди обезумевшего чуждого и пугающего мира. Городские джунгли. Чёрное зеркало в декорациях Пруит-Игоу, прославившегося благодаря Коянискацци. Там то, отчего люди творят «спрюитигоу»: безнадега, паутина прокисших бесед, ни следа надежд.

Не потому ли «334» выглядит, как антиутопия? Хотя живут люди вроде неплохо, но... горячая тревога в сердце, залежи идей, выкинутых на мусорные кучи. Смотрим отзывы к Хаксли (люди не видят антиутопии так-то), несмотря на парадоксальность такого утверждения. Антиутопия стала нормой. Парадоксально низкая нравственность в обществе победившей морали. Снижена ценность жизни. Перенаселённость.

Тяжёлый, тревожный роман. Пруит-Игоу — идеальная метафора одиночества среди толпы и соц. условностей, разрушающих души людей и взаимопонимание. Это особенно хорошо выведено в «Ангулеме».

Диш, то ли не умеет писать от детей, то ли не хочет, ему интереснее языковые игры и создание пространства, room, как квартира в новелле «334». Что поражает, так это объём предсказаний: гейсемьи, нелегальная трансплантология, евгенический ценз, эпидемии аутоиммунных заболеваний, дети-наркоманы, крадущие таблетки от инфантильных родителей, гендерная самоидентификация (Бэнкс), рефеодализация (пусть и пропитанная популярной в те годы боязнью леваков), синтепища. Уличные волки, вырастающие на мусорных кучах мещанского изоляционизма (банды 70-х и 80-х), но без веры в будущее (сравните настроение «Изгоев» Копполы или «Странников «Кауфмана, где всё пропитано светлыми 60-ми, и более поздних «Воинов», «Волков», «Улиц в огне»).

Возможно, мы уже живём в аду. Малолетние шлюхи, безработица и тунеядцы-алкаши, соц минимум обеспечение, разлагающее индивидов, все на таблетках, влиятельные извращенцы, социальное жильё, групповая психотерапия, уроки секса, религиозно-спиритические кружки для одиноких, ничего не напоминает? Ад — это отсутствие надежды. В каждой главе за наслоением мыслей, описаний, потока сознания скрыто несколько мудрых и удивительно точных пророчеств, которые можно воспринимать буквально, а можно трактовать — почти катрены.

Сюжеты не важны. Важен ад.

Жанр зомби-апокалипсиса, наверное, один из самых популярных среди сурвайвл-хорроров. Но, положа руку на сердце, даже пробегающие стометровку за 12 секунд бодрые покойнички из «Рассвета мертвецов» Зака Снайдера оставляют хорошие шансы группе инициативных, вооружённых и смелых людей. Таким образом, в 21 веке страшилка про живых мертвецов естественным образом эволюционирует в комедию.

Я не знаю, о чём думал Гарт Эннис, когда придумывал «крестоносцев», но почти уверен, что изначально концепт вырос либо из размышлений автора соло, либо из бесед с друзьями, и начиналось всё с любимого предположения Стивена Кинга «а что если?..»

А что, если зомби будут не зомби, а такими же, как мы, живыми людьми, то есть не будут разлагаться и прочим образом портиться и даже получат улучшенный иммунитет?

А что, если вдобавок к скорости дать им адреналин-раш, позволяющий буквально сжигать себя в пиковые моменты и за счёт этого меньше уставать, яростнее и безжалостнее драться?

А что, если эти «зомби» сохранят остатки интеллекта и, в особенности, остатки своих прижизненных навыков: плотник умеет плотничать, охотник — стрелять, ставить простые ловушки и выслеживать, пилот — управлять самолётом, солдат — водить танк, швея — шить и т.д.?

А что, если дать им начала организации: способность сбиваться в банды, вычленять харизматичных лидеров, анализировать обстановку и запоминать успешный и неудачный опыт, делать выводы, обучаться?

А что, если дать им примитивный коммуникационный аппарат?

А что, если инкубационный период не растягивать на несколько часов, а сделать его почти моментальным, чтобы уже через минуту после заражения новообращённый «крестоносец» мог так же радостно предаваться насилию, убийствам и пыткам? И сделать источником заразы не только укус, но и вообще любую проистекающую из «крестоносца» жидкость: кровь, слюну, сперму, пот и проч.?

Именно это Гарт Эннис и проделал. Так появились «крестоносцы» — заражённые неведомым возбудителем люди с проступившим на лицах кровавым крестом воспалённой плоти, становящиеся неукротимыми маньяками-убийцами, для которых как своя, так и чужая боль есть бескрайнее и единственное удовольствие. Существа, которым неинтересно просто убить жертву, которым куда приятнее устроить ей перед смертью (при возможности, разумеется) максимальный калейдоскоп истязаний. Существа, которые даже при собственных страданиях испытывают исключительно оргазм, и чем им больнее, тем оргазм этот ярче.

Не будет преувеличением сказать, что получилось по-настоящему страшно. Читать «Crossed» жутко, особенно к ночи, стрёмно даже курить на общественном балконе. И не только потому, что комикс нарисован отменно, графике могут позавидовать очень и очень многие произведения про супергероев, а кое-где на обложках он приближается даже к лучшим образцам европейского комикса (и при этом упор, разумеется, сделан на предельный натурализм и неимоверную жестокость).

Самое жуткое начинается, когда представляешь, как бы ты действовал, случись тебе оказаться в подобно ситуации. А представить такое очень и очень легко, ведь «крестоносцы» — это такие же люди, как и мы с вами. Когда оцениваешь, какого размаха вакханалия насилия достигла бы в городах, становится оч-чень неуютно.

Мы с другом как-то сели и постарались представить, что бы мы делали, если бы вот так обыденно, среди бела дня в нашем Петербурге началось что-то подобное. Мы разобрали все возможные, исходя из наших реалий варианты и поняли: выхода нет. От «крестоносцев» невозможно уйти, если ты — обыкновенный житель большого города, который превратится в большую мясорубку. Все, забаррикадировавшиеся в квартирах и домах, будут оттуда извлечены и под смех и улюлюкание зверски расчленены с одновременным изнасилованием всем и вовсюда. Крестоносцы водят машины, самолёты, пользуются инструментом, умеют стрелять, устраивать засады и планировать.

И именно поэтому для меня «Crossed» — одна из самых пугающих вещей, что доводилось читать в жизни. Это слишком легко себе представить.

Недаром в конце первой книги один из персонажей говорит:

«Появление крестоносцев не было большой загадкой. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь из них делал то, о совершении чего не мог подумать человек. Не думал о том, чтобы сделать. Не делал. Крестоносцы были самыми ужасными проявлениями рода человеческого, тысячекратно умноженными, но более ничем. Кто был причиной их появления? Мы.»

Поэтому на самом деле, при всей своей сплаттерпанковской наружности, комикс «Crossed» рассказывает не о том, какие замечательные ожерелья получаются из отрезанных членов или вырванных глазных яблок, а про то, как трудно, почти нереально в сложных жизненных ситуациях оставаться хотя бы подобием того самого пресловутого Человека, которым мы всю свою историю стремимся, но так и не можем стать.

Сам по себе цикл не имеет сквозного сюжета, представляя собой просто альманах историй. Понятно, что большая часть их всё же концентрируется именно на картинке стремясь шокировать читателя, но сюжеты самого Энниса всегда в первую очередь ставят вечные вопросы, обращаются к человеческой природе, вопросам морали и этики, дают пищу для размышлений.

И, разумеется, ночных кошмаров.

Классный рассказ! Мне понравился. И рефрен удачный, и юморной. Не знаю, правда, с кем там псиса размножаться собралась, ну дак это и не важно совсем.

Кстати, отличный пример, как можно писать хорошие и добрые юмористические рассказы, где не нужна ни логика, ни правдоподобность, ни абсурд, ни грязь. Есть здесь что-то такое неуловимое, улыбающее. И-ро-ни-я!

Горчички захотелось!

Что напомнило: мультик диснеевский, «Земля до начала времён! или как-то так

Сначала традиционно по ошибкам. Увы, ещё один хороший рассказ подиспорчен пренебрежением к правилам русского языка, недостаточно стильным для того, чтобы считаться фичей. Впрочем, ошибок почти нет.

«Паролёт разлетелся в дребезги»

Эти загадочные дребезги встречаются так часто, что лично я бы давно уже предложил закрепить их во всех словарях.

«Главное работает»

забыли запятую, плюс ещё в нескольких местах, но тут существенно, потому что парень объясняет действие машины и непонятно, то ли главное, что она работает, то ли работает лишь её главная часть.

И то, что мне больше всего понравилось

«седовласый мужчина подхватил с пола табурет и со всей силы ударил парнишку, затем ещё и ещё»

Серьёзно? А табурет из чего сделан – из пенопласта? Мужчина бьёт ребёнка табуретом изо всех сил. Представили?

К делу.

Это стимпанк, что сразу настраивает на радушный лад. Гость при всей его приятности нечастый, сразу добавляет рассказу вистов. Скупыми штрихами удалось очертить мир, картина предстаёт яркой, полной жизни.

Особенно хорошо получились персонажи. Вот где истинное мастерство автора – двумя-тремя словами оживить каждого, и дерзкую, ироничную, смелую Эльзу, изящную и по-настоящему живую, и скромного, но трудолюбивого, верного, серьёзного и самоироничного Марка. Отлично!

Сюжет тоже понятен и не провисает. И ничего, что весь рассказ, по сути, оммаж не то навязшей в зубах бабочке, не то старенькому фильму про эффект той же бабочки – главное, что интересно.

Сильная концовка.

Конечно, можно предъявить, что в рассказе нет ну ни капельки ничего нового, ну вот ни капелюшечки. И вы не будете его перечитывать через пару лет. То есть, это не шедевр. Но, помилуйте, кто ж ждёт шедевры на конкурсах?

В целом – ещё один несомненный фаворит, приятная история, рассказанная приятным слогом.

Спасибо

Что напомнило: эффект грянувшего грома

Жёсткий и динамичный рассказ, в котором нашлось место и мотивированной, понятной драме, умело рефренящей всего одним предложением из четырёх имён, и суровой боёвке, которая вот совершенно не провисает. И отличный эпилог, к которому ты, в общем, готов, но всё равно пробирает.

И полное попадание в тему.

На другой чаше весов тривиальность, ну да это не страшно, все сюжеты давно уж придуманы. Но, что меня очень, очень расстраивает – изобилие ошибок. Пунктуационных, грамматических, выбирай на любой вкус. Вот, надёргал с первых полутора страниц, потом надоело.

«в семье и что не мало важно с приличной суммой денег.

пролетаю по мокрой траве врезаясь в заросли

Ученым это не нравиться.

Сгруппировавшись спрыгиваю,

Скорее всего я задела артерию, а значит ему не жить

Не раздумывая плюхаюсь вниз

Ах, вы твари!

Оружие копиться и у меня»

Джордж теряет свои удачные мысли, уважаемый автор – а вам ли не знать, что происходит, когда у старины Джорджи пропадают удачные мысли?

И ведь рассказ здоровский – а фактически с таким языком во втором туре делать ему нечего…

АПД: оценка снижена за грамматику.

Что напомнило: «Голодные игры», написанные ранним Бурносовым

«рассыпалось в труху, и теперь осколки терлись друг об друга»

В трухе не бывает осколков, даже по звучанию слова слышно, труха — это мягкое.

«В таверне стоял удушливый запах пота, пива и крови.»

Всю жизнь бухаю в тавернах, нигде никогда не пахнет кровью. Кровью пахнет на бойне. Не в таверне.

«А вот еще, слушай, преподобного, таво, Феликса.

– Ну и чей?

– Как че, в башне заперли. Но кормить исправно велели. Видать, надолго он там.

– Да ну, он же полмникестве.»

Ну вот сразу же видно, что в «народный» язык, в просторечную лексику вы не умеете. Это же не просто так — типа напихал «тавойт» и чавойт», исказил вумные слова и готово. Это сложная работа, для конструирования такого рода речи нужно много общаться с разными людьми, иметь внимательное ухо. У вас получилось стереотипное представление о просторечии, а, значит, неправдоподобно. А такого на конкурсах пруд пруди. Вы в деревне же бывали наверняка. Разве так там люди говорят? Почитайте русских классиков тех же, Лескова, например, из 20 века — Астафьева. Вот они знали.

«У реки шумели бабы. Чавкали грязной одеждой»

У слова «чавкать» устойчивая коннотация. Опять же, надо смотреть, как мастера играли в «нескладный язык», Платонов, например. А у вас читается именно как «бабы, чавкающие бельём». И никак иначе.

Не люблю такие рассказы — с подделкой под простоту, под деревню. Это, наверное, один из популярнейших типов рассказов на конкурсах. Любят у нас народничество, хождение вот это вот. Пуант так себе, напрашивающийся. Впечатления от рассказа он не улучшает. Да и неправдоподобно всё, зыбко. Народ с вилами, королеву повесить. Ну просто 1917 год, право слово.

Считаю, что автор может лучше, но поленился.

Что напомнило: плохое подражание Логинову.

Вот что радует – уже третий рассказ читаю и ни один не обезножен, ни один текст не носит следов впихивания невпихуемого. Это ж хорошо!

Вот что напрягает – уже в третьем рассказе приходится вместо чтения открывать англо-русский словарь, чтобы понять, был ли смысл писать вместо нормального заимствованного слова «экзекутор» калькированное «экзекьютор». То ли ошибка это, то ли автор хотел донести до нас нечто сокровенное, то ли в вархаммер переиграл. Нет, нет ответа…

Неплохой рассказ. Ну, название дурацкое, что ж теперь, убиться об стену? Причём уже второй, разделённый на отрезки – и это в неполных 7к знаках. Но тут такой приём, как и в «Подарке», вполне оправдан, целостность произведения не нарушается.

Для меня немного портит впечатление бессмысленное начало. Очевидно, либо я туповат, либо автор и правда не счёл нужным пояснить, что это за Джакомо такой, кто такие экзекьюторы и почему его отправили в изгнание. В остальном всё достаточно линейно и предсказуемо, но пуант в конце в корне меняет дело. Пуант, на мой взгляд, отличный, удачный. Из тех, что ставят всё с ног на голову.

Конечно, остаётся много вопросов, но, думаю, автор осознанно пожертвовал объяснениями ради картинки и, быть может, не прогадал. Хотя мотивация ГГ действительно кажется мутной, мелко как-то для всемогущего вечного существа заниматься не менее вечным перебором женщин. Кстати, а почему только женщин? Непонятно. Мне вообще подумалось, что Джакомо этот сам нечто вроде робота с определённой программой, уж больно странно его поведение.

Соответствие теме убер на поверхности, ну так и нормально. А то знаем мы этих критиков – чуть приныкаешь тему, как сразу вопят, что и нет её вовсе. Пусть уж лучше так, чётко.

А если абстрагироваться от размышлений, которые, как известно, ведут в ад, то нормальный крепкий рассказ. Автор знал, что хочет сказать, знал, как он это сделает, и замысел свой осуществил в меру сил своих.

Спасибо.

Что напомнило: «Ключи к декабрю» Желязны.

«затолкал в него съежившее существо»

помогите автору найти окончание

«вышке-верхогляд»

громоздкий славянеологизм. И потом Шива. Задорнов трепещет.

«я опорожнил мешок прямо ей под ноги.»

Ну такое

«Ахдаха»

Вот не надо путаться в своих неологизмах. Отчасти извиняет, что «х» и «ж» рядом на клаве, видать, спешили

«котлетного фарша»

узнал о классификации фаршей.

«Полминуты все молчали»

У вас в жизни такое бывало? Только честно. В стрессситуации.

«всякому фрукту свой

черед, и

Это баг или фича?

«моментально разнесся слух»

По селу пронёсся слух,

Будто деду-кузнецу

Ночью выпустили дух,

Дав кувалдой по лицу!

«в маске тортиллы»

С большой буквы

«как белка в экстазе»

А это как?

«о чуждом отроке, притянувшим вселенское зло»

вот это правильно! Жи-ши пиши с буквой «И», как учили предки! Уважуха, автор

Деревня, милота — нет

ворочались яблочные пироги румяных облаков. – красиво (нет)

понял, почему тянет смеяться, когда слышишь, как в опавшей листве сердито пыхтит еж. – не тянет так-то.

Я – начало товарно-денежных взаимоотношений

Если честно, за нагромождением красивостей я вообще не особо понял рассказ. Не, не в том, что смысла не понял, это не моя проблема, а авторская, не понял, к чему всё это так помпезно, а на деле блекло. Рассказ похож на россыпь дадаистских лоскутков, которые ну никак не желают собраться в единую картину.

Всё портит деревенский антураж. Мне кажется, что засилье вот этих вот славянских деревень есть след детства многих из нас, кто рос в деревне или понаезжал туда летом, а теперь помнит те времена, как самое сладкое, ностальгическое. И пытается делиться, а магия не рождается. И получается опорожнённый мешок.

Не, не Ален Делон

Что напомнило: слабое подражание Астафьеву в Посёлочном антураже

Иногда писательство и правда превращается в мучение. Потому что это работа, не проще многих и многих других. Наверное, это не секрет, но писатели не всегда любят делиться тем, что зачастую банально не могут заставить себя сесть и выдавить хоть строчку. А если у них это и получается, то результат чаще всего получается нежизнеспособным и выхолощенным.

Главный герой, вышедший на пенсию журналист, отправляется в отпуск вместе с дочерьми, где надеется... а секундочку, надеется на что? Нет, вовсе не написать биографию некоего Игрека, о котором он так напряжённо рассуждает большую часть рассказа. Мы не знаем, чего на самом деле хочет главный герой, потому что он и сам этого не понимает. Жалкие попытки превратить разрозненные заметки о загадочном Игреке, во многом, если не во всём, антиподе гг (кажущемся вполне симпатичным, практичным и успешным человеком — не за это ли его презирает не нашедший себе места в жизни Юнус?..), тонут в море посторонних и каких-то растерянных мыслей, суждений и метаний.

У Янссон есть множество произведений куда сильнее и десятки таких, на которые даже не поднимается рука писать отзыв (магия так хрупка!), но я выбрал именно этот раздутый рассказик; исключительно из-за его слабости, двухмерности. Чтобы обосновать для себя неприятие произведения.

Рассказ буквально физически воздействует на читателя, навевает тоску и уныние. Перед нашими глазами пожилой уже, за 60 лет, человек, который, даже выйдя на пенсию, ни на секунду не прекращает какой-то наивной и нелепой, особенно в его возрасте, рефлексии, не замечая даже, что по сути он просто древний, занудный и скучный брюзга, у которого нет друзей, потому что он просто невыносим. Дочери, которым он не уделял внимания всю жизнь, чью мать презирал и угнетал своим непомерно раздутым эго (журналистишки провинциальной газетки) всё же дают ему шанс провести с ними каникулы, но не получают ничего, кроме густого яда и иронии, которую сама же Туве в другом произведении характеризовала так:

Целыми днями он только и делает, что прячется за своими мыслями или пытается выдавить из себя по капле мёртвое произведение. Напивается. Хамит дочкам и соседям. Опять бухает. Бродит по округе вместо того, чтобы банально помочь по хозяйству или сделать что-нибудь руками, раз уж голова ослабла. Мерзкий, невыносимый тип, не заслуживающий и толики получаемой заботы.

Если задачей Янссон и было изобразить мудака, то ей это удалось. Но мне так что-то не кажется. Повествование очень уж похоже на ту самую дохлую биографию и читается с таким же трудом. Может, здесь и заложен глубокий психологизм, драма какая-то, но я их не ощутил. Только унылый старый пердун и его сладострастная гиперпостпубертатная рефлексия.

Тоска.

Есть мнение, что этот рассказ дался Туве с большим трудом.

Наверное, немного нелепо писать отзыв о книге, которую прочитал около двадцати лет назад, да к тому же не являющейся самостоятельным произведением, а всего лишь адаптированным под вселенную TMNT сюжетом хоррора категории Б, но что поделать, если сердце требует донести до общественности мысли на сей счёт. Так что делюсь.

Сама по себе франшиза, запущенная в середине 90-х некими предприимчивыми белорусскими издателями, несмотря на всю свою кажущуюся бредовость, оказалась сверхуспешной. Я не знаю ребёнка, у которого в детстве на полке не стоял томик-другой бесконечной саги о приключениях черепах; совокупные тиражи приблизились к полумиллиону копий (завидуйте, миллениалы!). И надо сказать, зачитаться было чем: там, где недалёкие и узко мыслящие американцы смогли придумать только измерение Х, какой-то мозг в скафандре, мужика с шипами, мутаген да черепах в канализации, наши соотечественники развернулись на полную — ведь у них, в отличие от западных коллег, не возникало проблем со всемогущим Капитаном Копирайтом. Имя человека, который придумал брать сюжеты популярных (и не очень) голливудских фильмов и вместо антагонистов помещать туда в качестве борцов со всевозможным злом доблестных Лео, Дона, Мика и Рафа, неизвестно, но нельзя не согласиться, что затея вышла крайне жизнеспособной: бравая четвёрка на обложке, яркие иллюстрации и броские названия поистине волшебным образом притягивали к себе многочисленную в ту пору армию почитателей черепах.

К сожалению, уровень работавших над серией авторов был совершенно разным. Собственно, каждая книга выходила уникальной, потому что художников также было несколько. И если в некоторых изданиях иллюстрации были качественными, не уступая по прорисовке, детализации и анатомии оригинальным мультфильмам, то в других черепашки выглядели похожими на колченогих уродов, страдающих врождённой или благоприобретённой от неумеренного потребления спиртного имбецилией. Художники зачастую даже не заморачивались с верным распределением цветов и букв на поясных пряжках. Ведь канало и так.

То же происходило и с текстами. Лично меня даже в 9-10-летнем возрасте немало коробило от опусов наподобие «Черепашки-ниндзя против тренидатов», зануднейшего «Чёрного колдуна», где беседы черепах напоминали лепет детей с задержкой умственного развития, или книги о Баркулабе фон Гарте, где, если не изменяет память, присутствовало даже табуированное в детском лексиконе слово «трахаться». Авторы были совершенно незнакомы с предметом, черепашки в их книгах постоянно менялись ролями, когда всем детям было известно, что у каждого из героев есть устоявшееся амплуа, которое, на секундочку, прямо указано в припеве опенинга того самого оригинального сериала

Splinter taught them to be ninja teens (He's a radical rat!)

Leonardo leads, Donatello does machines (That's a fact, Jack!)

Raphael is cool but crude (Gimme a break!)

Michaelangelo is a party dude (Party!)

Временами грешили даже в неплохих книгах: так, например, во вполне удачном «Зловещем духе мертвецов» Леонардо ушёл в запой, и у него отросла борода.

К счастью, большая часть книг была написана вполне пряморукими людьми (скорее всего, подхалтуривавшими профессиональными писателями), там имелись характеры, какой-никакой сюжет, ловко адаптированный под немудрёные детские нужды, где, невзирая на смертельные опасности, черепахи делали то, что и и положено было им делать — ловко и бескровно вышибали из злодеев дерьмо и наставляли их на путь истинный, а при невозможности оного просто запуливали куда-нибудь подальше и шли есть пиццу, обильно уснащая свои приключения дружескими перепалками, подначками и немудрёными шуточками, понятными только 10-12 летним детишкам.

Однако был и третий сорт книг. Здесь я вступлю на зыбкую почву ЧСВ. Ваш покорный слуга с детства любил читать и мнил себя, возможно, небезосновательно, носителем как минимум хорошего вкуса. Обычные приключения меня радовали, но, уже во втором классе читая Лема и Кинга, я открыл в себе склонность к более взрослой литературе и страсть к ироничному повествованию с диалогами, выходящими за рамки «Эй, Лео, наподдай-ка вон тому злобогрызу и пошли есть пиццу!». Как ни странно, в этой серии были и подобные книги. Одна из них — недооценённый, судя по оценке, роман о противостоянии четвёрки с таинственным подземным кукловодом.

Каюсь, перед выставлением оценки открыл роман и, намереваясь просто освежить в памяти сюжет для аннотации, перечитал полностью, с умилением замечая, что не ошибся — книга ни капли не утратила своего очарования. Не знаю уж, что за автор работал над ней, но в данном случае можно смело утверждать: книга далеко позади оставляет оригинал, некий малобюджетный хоррор конца 80-х. На редкость осмысленные диалоги, пронзительная и таинственная атмосфера зимнего Нью-Йорка, завораживающее ощущение чуждости загадочной подземной жизни, местами иронический и даже саркастический стиль повествования, цепляющий буквально с первых строчек, до сих пор идут просто на ура. Эту книгу можно смело переиздать, её могут читать и дети, и те взрослые, внутри которых дремлет ребёнок, она относится к классу безвозрастных книг, в которых настоящий скиталец-среди-страниц всегда отыщет что-то своё. Тут и Сплинтер, radical rat, подозрительный, ворчливый, обладающий шестым нюхом на опасность, и черепахи, каждый из которых предстаёт действительно живым и полноценным героем, и неоднозначный антагонист; то бишь, нет разделения на Зло и Добро. Мне кажется даже, что автор всерьёз увлёкся возложенной на него задачей, выбрал один из любимых своих фильмов и рассказал историю так, как видел её сам — от всей души. И ещё он наверняка сам тащился от черепашек-ниндзя!

Здесь есть всё, чтобы на несколько часов забыть, что тебе уже давно за тридцать. Неизвестный автор, спасибо тебе!

Как-то на одном сайте прочитал про мир будущего без людей. Заинтересовался: дай, думаю, узнаю, как же это мы, бедненькие, вымерли. Почитал про глобальные катастрофы и так захотелось мне что-нибудь художественное на тему постапокалипсиса, сил нет! На эту тему я так давно ничего не читал, что совершенно не понимал, за какую книгу схватиться. Что ж, сказал я себе, Фантлаб со своими жанровыми рейтингами придёт на помощь!

И полез я на Фантлаб, и выпало мне произведение с высоким, за восемь, рейтингом с интригующим названием «Когда завидуют мёртвым» за авторством Сергея Цормудяна. И бросил я все дела, и засел за прочтение сей книжки, и прочёл её, хотя и с некоторым трудом, до самого конца. И вот что по этому поводу Серёжа имеет сказать общественности.

ЭТО ПОЛНАЯ ШЛЯПА И ХЕРЬ! Если вам дорога жизнь — держитесь подальше от неё.

Ну, так бы я сказал покупателю, если бы ещё работал в книжном и увидел, как он берёт в свои руки сию недостойную книжицу. Но, конечно, покупатель бы резонно спросил бы, с какого такого перепугу я клеймлю произведение наверняка в высшей степени достойного человека, да ещё вышедшее сравнительно немалым тиражом, да с восьмёрошным фантлабовским рейтингом подобными словесами. И вот что тогда пришлось бы мне ему ответить.

«Когда завидуют мёртвым» (КЗМ) не выдерживает критики ни на одном направлении. Сложно даже начать критиковать, к этому отзыву я шёл не меньше месяца, ибо знал: писать придётся много.

О чём сюжет? Мир накрылся шляпой после атомной войны, немногочисленные выжившие коротают деньки в раскиданных по вновь ставшему огромным миру обителях и убежищах. Вдобавок наступила ядерная зима — видимо, чтобы отличить антураж от навязшего в зубах мира Фоллаута. Несколько человек узнаёт, что на Аляске до сих пор действует загадочное американское геологическое оружие, которое медленно и неотвратимо приближает недобитый мир к окончательному концу. Они отправляются в долгий и полный опасностей путь, чтобы остановить грядущий Апокалипсис.

То есть, сюжет потенциально хороший, из него можно вытащить многое. И вовсе не потому, что оригинален — нет, просто квест во все времена был есть и будет самым популярным жанром, ибо наилучшим образом отвечает нашей натуре и нашим устремлениям как вида. Нам интересно читать, как наши героические соплеменники куда-нибудь идут, по пути преодолевают трудности и добывают ништяки. Нам интересно о героях.

И что же вытащил Ц. из этого многообещающего сюжета? Ахаха, да просто ни черта!

Бодро начинающаяся книга с каждой страницей начинает оставлять всё больше и больше вопросов, на которые автор даже не пытается дать ответа. Так, заявлено, что на Земле сильно похолодало. Температуры ниже сорока не считаются какими-то экстремальными. По идее, это уже само по себе движущее условие сюжета. Люди на таких морозах посвящают львиную долю времени, мыслей и действий борьбе со всепоглощающим холодом. В подтверждение можно почитать хотя бы воспоминания Амундсена о покорении Антарктики или книгу «Северный Полюс» Пири. Несгибаемый норвежец даже говорил, что человек может привыкнуть ко всему, кроме холода. Но что героям КЗМ матёрый полярник? Они мимоходом время от времени упоминают о морозе, после чего сразу же забывают об этом на сотню-другую страниц. Проблема холода для них не существует — ведь большую часть времени они проводят в крайне комфортабельном рояле; простите, в луноходе.

Луноход этот, обладающий поистине магическими свойствами, идёт в комплекте с двумя упавшими с орбиты космонавтами, которые преодолели несколько тысяч километров через Индию, Ближний Восток, Балканы и Дикое Поле до центральной России, потратив на это аж 15 лет. Земли эти, и в наше-то время мало проходимые для пары человек на уберзаметном транспорте, после войны превратились и вовсе в филиал ада, но мужественные космонавты умудрились пройти их без каких бы то ни было потерь. Удивительно, правда? Ну ладно, предположим, что они — истинные герои, Конаны 21 века с кровью хитроумного Мышелова в жилах. Однако после воссоединения с доблестной командой спасителей мира, оба космонавта начинают чудить так, что из глаз начинает сочиться красная и солёная жидкость, подозрительно напоминающая кровь. Эти люди, которые по идее прошли невероятные трудности и испытания, у которых хватило воли, ума и сил совершить такое путешествие, один за другим погибают настолько тупо и нелепо (перед этим обнаруживая фантасмагорически нелепые цели и мотивы, а также вытанцовывая — невероятно, но это так — первые такты «драмы индийской обыкновенной», чуть ли не до родимых пятен!), что вывод напрашивается только один — Ц. дополнительные персонажи просто не нужны. Это подтверждается тем, что оба космонавта в течение всего повествования являются не более чем безликими, односложно разговаривающими, а чаще всего молчащими статистами, нужными только для доставки волшебного бронированного лунохода для главных героев, а после — мясом, которое надо поживописнее загубить. Хорошо, они обезумели, познакомившись с персонажами — в это нетрудно поверить, товарищи — но, может, г-н Ц. хотя бы побаловал нас удивительными и увлекательными перипетиями их 15-летнего пути? О нет, весь рассказ космонавтов занимает около трёх, что ли, страниц. Да и вопросов им особо никто не задаёт (не правда ли, совершенно нормальное поведения для жителей изолированного посёлка, не имеющего сведений о внешнем мире?). Не до того. Вместо этого несчастным космонавтам в лучших традициях совковых партсобраний какие-то бывшие военные читают лекции о недопустимом поведении некоторых наших несознательных военных, которые, по рассказам тех же многострадальных космонавтов, воссоединились после войны с американцами. О Ужас! Кстати, тему американцев запомните — она ещё не раз всплывёт. Эта тема — не тонет!

Ладно, бог с ними, с космонавтами. Быть может, они и правда статисты на фоне великолепно прописанных главных героев — молодых Николая, Славика и их многоопытного и смелого наставника, искателя Яхонтова? О нет, вас ждёт жестокое разочарование. Нет, здесь г-н Ц. честно попытался (я надеюсь) вывести несколько разных типажей, но получилось всё равно гуано.

ГГ — Николай, сын таинственного отца, типичный постапокалиптический ОЯШ. В наших реалиях — ОРШ. Ничего из себя не представляющий, скучный и ровный, как дорога в Австралии, парень. У него нет какого-то взгляда на жизнь, мыслей, идей, отсутствует жизненный опыт (хотя по идее должен быть). Это чистый лист, на котором автор напишет свою историю. Такой же — его друг Славик, который вроде бы выведен чуть погрубее, чуть пожёстче, хотя получилось малословное быдло, с которым не то, что в одном луноходе, в одном поле ХАРП искать не станешь. Возглавляет эту компанию искатель Яхонтов, самый удачный образ, взрослый, в меру циничный, закалённый опытом мужик.

Всем этим людям отчаянно не о чем поговорить. В толстом и объёмном романе, во время долгого и по большей части скучного путешествия можно было бы найти миллион тем для разговоров. Вспоминается рассказ Астафьева «Бойе», вспоминаются рассказы Лондона, тот же Амундсен. «Туннель в небе». «Тайна двух океанов». Тысячи великих книг! Ладно, не знаете, о чём писать разговоры — пишите как Кук в «Чёрном отряде» (Кук не писал не потому, что его героям не о чем было поговорить, просто не любил тягомотины). Но все — ВСЕ — герои Цормудяна с патологическим упрямством и отчаянной обречённостью рабов авторского пера снова и снова, и снова, и снова (проставьте столько «снов», сколько захочется) обращаются к одной, самой важной, самой насущной теме — кто же виноват в том, что случилось (американцы), почему они (американцы) такие мудаки, почему мы это допустили, почему мы их не победили. Всё пропитано ужасными, злобными, падшими, сатанинскими американцами. И вообще западом как средоточием зла.

И ладно бы только ездуны в луноходе. По мере своего путешествия герои встречают других людей. Большинство из этих встреч после краткого приветствия и обусловленного сюжетом обмена мнениями относительно текущих событий переходят к многостраничным, объёмным и жарким препирательствах о политических реалиях конца ХХ — начала ХХI веков. Каждый из второстепенных персонажей умрёт не раньше, чем произнесёт очередной памфлет, панегирик или обличающую проповедь в адрес американцев и запада. Вот здесь автор разворачивается на полную! О да, на этой теме автор готов плясать бесконечно! Это — единственное, что интересует его и, соответственно, его героев, а несчастный читатель вынужден всё это читать. Наверное, вы и так уже догадались, что все без исключения герои излагают вовсе не свои мысли, а мысли самого г-на Ц., которые появлялись у него то ли во время сетевых баталий, то ли во время многочасового чтения новостей о путиносиритрампокраине, то ли во время тяжёлых бессонных ночей в думах о будущем России. По сути, под видом нормальных диалогов в нормальном романе нам преподносится типичное содержание коментов под любой записью в жж какого-нибудь Кассада, Фрицморгена или Битнера, да или просто под какой-нибудь новостью на сайте а-ля Цензор.нет. Ну конечно же, именно этого мы и ждали от постапокалиптического романа про путешествие через всю Россию.

Ни о чём другом герои КЗД и не помышляют. если они не говорят об ошибках прошлого, они о них думают. Изредка нам пытаются показать взросление Николая через его мысли, но всё это подаётся настолько дёргано и без какого бы то ни было интереса, что читатель очень быстро чувствует, что с психологией его нагло разводят. Николай меняется один раз в самом конце и для этого автор заставляет его безжалостно положить туеву хучу людей. Вот так вот наш робкий юноша, всю книгу совершающий нелепые и временами даже милые поступки, становится безжалостным убийцей, попутно совершая ещё груду мерзостей, после чего любая симпатия к нему невозможна в принципе и хочется только одного — чтобы этого мудака завалили и книга резко оборвалась.

Ах да, г-н Ц., видимо, понимал, что книга выходит, м-м-м, как бы так помягче — скажем, несколько однобокой. Поэтому его персонажи иногда шутят. Вообще юмор в экстремальных ситуациях — дело очень полезное и сближающее. Но вот проблема — все без исключения персонажи КЗМ шутят исключительно ниже пояса и только в адрес друг друга. Без зазрения совести подкалывают на тему любви и надежды, порочат то немного чистое, что осталось в душах людей после апокалипсиса. За такие шутки уставшие озлобленные люди могут и убить, такие шутки не повышают бодрость духа и тонус, они — источник раздоров. Но в мире КЗМ только так. Естественно, доверия от этого к происходящему не повышается. Вот несколько примеров великолепного остроумия героев

Кто-то мне говорил, что у Дивова казарменный юмор. Ежели и так, то по какому разряду проходит юмор этот?

Да, кстати, если перснажи не шутят, то чаще всего они собачатся или грызутся. Подносят кулаки под нос (рука не поворачивается написать «друг другу»). Конечно, именно так и должны вести себя спаянные единой целью люди в долгом и опасном походе, именно это — настоящие командные взаимоотношения. Так и представляю, как Боромир подносит к лицу Гэндальфа кулак в ответ на шутку того про нестоячие мощи Денетора.

Мир. Нищий, беднее, чем бомж в Бангладеш. Просто сменяющиеся локации, неотличимые одна от другой. на всю книгу три-четыре мутанта: пси-волки, какой-то недомутировавший человек-обезьяна, выродки в метро, списанные с морлоков настолько откровенно, что даже стыдно, червяк в снегу... и всё? Да, немного для кирпича в семьсот страниц.

К слову о мутациях. Всем ясно, что жизнеспособные и способные размножаться мутанты — неотъемлемое условие сеттинга «русский постапокалипсис» (где-то медленно переворачивается в гробу один Уиндэм). Это мы ещё готовы простить и понять. Но остальные нф-гипотезы автора настолько нелепы, что просто не находится слов. Пресловутый ХАРП, например, уничтожит Землю, собирая все континентальные плиты в единую точку и меняя орбиту планеты (WTF?!). У людоедов, естественно, проявляется невероятная потенция. Всем срочно на диету из человеческих кишок. По факту, видимо, здесь нашла отражение избитая легенда про невероятную дикарскую потенцию. В лесах бродят стада травоядных, которые резко научились выкапывать траву из-под многометрового снега. А как вам бандиты, объедающиеся тареном и копирующие терминатора под влиянием просмотренного фильма?

Сценарных нелепостей тоже хватает. Один из гг, Крест, бросается в бой с японской катаной, которой рубит в капусту десятки людей. Автор, очевидно, совершенно не понимает, что такое катана, как ею сражались и для чего она предназначалась. Главное, что это зрелищно и романтично — для тех, кто не разбирается в оружии хотя бы на уровне детской энциклопедии. Остальным подобную глупость скармливать попросту нелепо.

Вообще Крест — один из самых мерисьюшных персонажей, которых мне доводилось встречать. Многочисленные герои аниме стоят и нервно теребят в руках платочки. Сама Лина Инверс могла бы подойти и пожать этому господину мужественную руку. Я, конечно, очень толсто намекаю, но что поделать, если мерисьюшность чаще всего автором не срисовывается.

Крест не говорит — он проповедует. Идеология его настолько человеконенавистническая, что по-хорошему товарища этого закопали бы на первом же бивуаке свои же спутники, но он ласково принят в любом сообществе, хотя предал и перепродал всех по сто раз. И наивные попытки автора оправдать это какой-то далёкой личной драмой выглядят ужасно нелепо. Устами Креста произносится решение мировых проблем, даются советы космического масштаба и дзен-буддистские мудрости высшей возгонки. У любого приличного и мало-мальски мыслящего человека этот тип не вызовет ничего, кроме отвращения и желания отойти подальше. И это не потому, что он удался — просто в Кресте концентрация примитивного сетевого цинизма уровня пабликов типа МДК, помноженного на самый худший вид глупости — претенциозную — превосходит все мыслимые степени. Кухонный алкаш, учащий жизни — вот самая близкая аналогия. И если это наш новый спаситель, то и правда к чёрту такую планету и такой мир.

Можно много ещё, о чём говорить, но мне просто надоело. Я искренне рад, что прочёл этот опус в электронном виде и не заплатил автору ни копейки. Да, кстати: в книге полно грамматических ошибок (больше, чем в этом отзыве). Уж не знаю, кто в этом виноват, но, учитывая, что в абсолютном большинстве прочих сетевых книг мне такого не попадалось, подозреваю, что в бумажном оригинале дело обстоит ровно так же. И так схавают.

И ведь хавают. Книжка КЗМ — это концентрация всего того убожества, за что справедливо хают отечественную популярную фантастику. Мне скажут, что Берроуз или Говард в своё время тоже писали мейнстрим — полно, в сравнении с Цормудяном эти авторы — боги. Клишированное и жалкое подобие литературы выезжает только на одном — ты читаешь, не веря, что всё может быть настолько плохо.

Но ведь какая оценка! Какие рейтинги. Отзывы в большинстве вполне благосклонные. Есть переиздание. То есть — читают. И здесь вспоминается цитата из АБС, сказанная немного по иному поводу, но, как мне кажется, хорошо подходящая и к этой книжке

«И это ужасно. Я из-за этого собственную книгу боюсь перечитывать. Это же нужен какой-то особенный читатель – читать такие книги! И он у нас есть. То ли мы его выковали своими произведениями, то ли он как-то сам произрос – во всяком случае, на книжных прилавках ничего не залеживается.»

Зато я теперь знаю, когда завидуют мёртвым — когда читают Сергея Цормудяна.

Одна из тех удивительных книг про мерное, пронизывающее всё и вместе с тем совершенно неуловимое биение самой жизни, течение времени. Утро сменяется полуднем, солнце поднимается в небе, достигает пика и сначала медленно, а потом всё быстрее клонится к горизонту, пока не скроется за ним и не исчезнет, знаменуя приход ночи, которая, в свою очередь, есть лишь тьма, коей непременно суждено смениться светом и новым утром, новым рассветом, новой жизнью.

Наверное, недаром книга именно летняя. Это самая светлая пора в жизни каждого человека: детство, когда дни кажутся бесконечными, и смерть настолько невообразима, что принимается, как часть жизни. И вместе с тем за летом следует осень, и для бабушки Софии, спокойной и мудрой, какими были все наши бабушки, уже текут, уходят последние, исполненные прозрачного, слабо греющего света, дни августа. За ними — осень, увядание, зима.

Все мы — София, взбалмошная, жутко самодовольная, постоянно бегущая куда-то, всюду сующая нос и всё оживляющая, наделяющая смыслом, эгоистичный и обаятельный ребёнок, беззаботно раскидывающийся днями, которых ещё счесть-не перечесть. И все мы — бабушка, спокойная и рассудительная, подыгрывающая, простая, потому что всё сложное давно стало ясным, гордая, быть может, слегка обижающаяся на тех, кто не ценит так быстро убегающие дни, но тут же прощающая, потому что так и должно быть.

Удивительная книга великой писательницы, чьей рукой водил сам Бог.

Конечно, сейчас трудно сказать, насколько бы Хёг оказался популярен в России, если бы его magnum opus про странную женщину-гляциолога, расследующую на первый взгляд тривиальный несчастный случай, приведший к смерти мальчика, жившего по соседству, перевёл какой-то другой переводчик, а не г-жа Краснова. Потому что «Смилла» — это роман-настроение, где язык, текст играют первую скрипку, отодвигая прочее на второй план.

«Смилла» формально проходит по классу детективов, что, пожалуй, неверно, так как читателю не даётся каких-либо ключей к разгадке, хотя одновременно мы с самого начала можем предположить, кто именно повинен в гибели Исайи. Вместе с тем само расследование Смиллы выглядит подозрительно профессионально для замкнутой и малообщительной женщины, которая внезапно открывает в себе талант частного детектива и, что ещё более удивительно, ухитряется раз за разом получать нужные ей сведения, буквально наигрывая на многочисленных роялях, щедро расставленных авторской рукой тут и там. Впрочем, это совершенно не важно.

Главное в книге — атмосфера. Холодный, льдистый роман, предельно отстранённый. Ровный, словно выглаженный постоянным ветром глетчер, поток мыслей главной героини. Образ Смиллы — несомненная удача Хёга, ему удалось создать портрет одновременно цельной и сформировавшейся личности, которая на деле пребывает в постоянном напряжении самокопания и навязчивых воспоминаний о прошлом. Она — гляциолог; и сама похожа на вроде и монолитный айсберг, неотвратимо движущийся к намеченной цели, внутри которого, однако, текут невидимые глазы титанические процессы. Весь роман мы ожидаем, произойдёт ли тот самый выстрел, который обрушит эту глыбу льда и заставит её расколоться. По сути, это великолепный портрет душевнобольного человека, постоянно балансирующего на узком мосту между безумием и адекватностью, чуждая и в то же время притягательная личность. Сложно представить себе персонажа, к которому испытываешь меньшую эмпатию, чем г-жа Ясперсен.

Это история о современной снегурочке, разрывающейся между родным морозным домом, где навсегда осталась её душа, и чуждым, но одновременно притягательным миром тёплых иных людей; недаром Смилла полукровка — наполовину эскимос, наполовину датчанка, не принадлежащая ни к одному из этих миров. Книга будет хороша для неспешного прочувствованного вечернего чтения, если вы не гонитесь за хитрым сюжетом, предпочитая внутренний диалог, своеобразные суждения обо всём на свете и желая узнать, чем отличается вчерашний снег от свежевыпавшего.

Вполне типичный перестроечный треш того сорта гуано, на котором взошла «Метагалактика» и ей подобные, но не столь известные издания типа «Очень страшной газеты». Текст — рассказом это назвать трудно — при всех своих недостатках так и сочится мрачной атмосферой тех лет, чем, вкупе с немалой порцией банального, но смачно выписанного насилия, вполне способен запомниться на всю жизнь. Впрочем, исключительно для тех, кто к подобному жанру непривычен. Если же рассматривать «Кошмары в родильном доме» безотносительно знакомого многим антуража, то в качестве сплаттерпанка рассказ слабоват, пусть даже автор стремится шокировать читателя попранием некоторых основополагающих табу нашей культуры.

Есть такая игра, называется «Спортивное Что?Где?Когда?». Суть игры заключается в том, что шесть игроков отвечают на кажущиеся бессмысленными вопросы, совместно интуитивно используя ассоциативное и логическое мышление.

Вопросы, разумеется, бывают разными. Хороший вопрос включает в себя слова-подсказки, позволяющие дать точный ответ, отсечки, убирающие дуали, и ложные подсказки, уводящие в сторону от правильного ответа.

Например:

«Прекрасный ПЕРВЫЙ был воспет поэтом. Прекрасного ВТОРОГО можно увидеть в Ватиканском музее. Соединение ПЕРВОГО со ВТОРЫМ в свое время стало высоким технологическим достижением. Назовите ПЕРВЫЙ и ВТОРОГО.»

Минута пошла.

По сути, «Союз рыжих» такой же хороший вопрос, загадка. Читатель в любой момент может отложить книгу и, пользуясь набором известных ему фактов, попробовать обогнать (или просто уподобиться) гениального сыщика.

В отличие от других читанных мною на данный момент вещей («Знак четырёх», «Этюд в багровых тонах»), где Дойл изначально не даёт читателю пищи для размышлений (а, точнее, отсечек для нахождения единственно правильной версии), «Союз рыжих» является идеальной задачей. Математическая точность, спрятанная в прозе. Если бы в те годы существовало ЧГК, Холмс был бы выдающимся игроком.

Человеческий мозг снабжён механизмом поощрения не только за добычу пищи или покорение самки, но и за принятие решений, совершение умозаключений и решение задач. Это то могучее средство, благодаря которому Хомо Сапиенс так далеко продвинулся по пути эволюции мозга. Чувство «осенило» хорошо знакомо каждому, играющему в ЧГК, это же чувство побудило Архимеда воскликнуть «Эврика!», когда он не смог сдержать переполнявших его эмоций.

«Союз Рыжих» и при обыденном прочтении доставляет в качестве хорошо рассказанной истории; если его не просто читать, но и распутать вместе с Холмсом, он вызывает подлинное наслаждение.

В отзыве использован вопрос Юрия Выменца — блестящего игрока, редактора и автора вопросов ЧГК.

ГРАМОТНОСТЬ: без претензий, хотя мне то и дело кололо глаз что-то неясное, скрытое. Но я не грамотей, знания весьма небольшие, так что придраться мне было не к чему. 10

ФАБУЛА: Религия – зло, истина непостижима. Фабула однобокая, низводящая рассказ до уровня антиклерикального памфлета низкого полёта. К сожалению, автор однобоко трактует проблему субъективной свободы в религиозных системах, предпочтя изобразить – таких масштабов, пожалуй, мне ещё не доводилось встречать – целую Вселенную настоящих религиозных фанатиков, живущих единственно мыслью истребить всё, отличающееся от канонов неведомого Бога. Не хочется верить, что автор вложил лишь такой узкий смысл в свой рассказ, учитывая все прочие плюсы, о которых будет сказано ниже, но ничего другого мне заметить не удалось – ни одного намёка, позволяющего взглянуть на ситауцию с другой точки зрения, ни одного персонажа, вызывающего симпатию или сочувствие – лишь отторжение и поистине авиньонская непреклонность.

Я не люблю откровенно обличающие произведения, они опасно приближаются к догматизму и, таким образом, сами оказываются достойными обличения. Конечно, нельзя не отметить и то, что автор достойно соблюл К-тему, но всё же это лишь смягчающее обстоятельство. Одногранная фабула, лишённая конфликта, не позволит мне поставить оценку выше 5

СЮЖЕТ: мне понравилась завязка. Появление корабля разумных существ в неизведанной системе сулит открытия, новизну и волнение, свойственное всем первооткрывателям. Правда, вместо этого автор счёл нужным сразу намекнуть на какие-то неправильные, не- или слишком уж естественные взаимоотношения внутри экипажа. Последующее чтение укрепляет в мысли, что на борту было не всё ладно. Возможно, автор усмехнётся и скажет, что критик в моём лице излишне много думает своим испорченным мозгом, но я, как читавший «Имя Розы», склонен подозревать в самом чистейшем самое некрасивое. Хотя мне и не хотелось этого делать.

Сюжет отличает неспешность, с отсылками к прошлому, поданными в манере выписок из личных дел. Экшна совсем нет, да он тут и ни к чему. Сюжет простой, линейный. Следить за ним интересно, автор не пускается в излишние игры с уходом линии в сторону или её размножением. Он просто рассказывает нам историю, и у него это получается. Удачный ход со смертью всех туземцев. Я не ожидал, и это было приятно.

Правда, впечатление портит открытая концовка. Из-за этого рассказ напоминает фильм «Куб», концовку которого каждый может легко себе представить, равно как и смешанные впечатления, которые она вызвала. Учитывая, что автор представил на наш суд философскую фантастику с яркой выраженной идеей, я бы предпочёл увидеть точку, а не многоточие 7

ПЕРСОНАЖИ: один из лучших рассказов в плане персонажей. Автор уделил немало времени и места (может, даже лишнего) описанию их прошлого и настоящего, событий, повлиявших на становление личностей и всего подобного. Правда, несмотря на это, персонажи посредственно раскрываются через события. Но не все. Так, главный герой, Гарет – одиозный, безжалостный, практически иезуитский инквизитор, вызывает симпатию своей непреклонностью и уверенностью в делах своих. Не осуждая его, отдадим ему должное за его неуступчивость и способность противостоять давлению. Конечно, ему недостаёт человеческих черт, но мы же читаем рассказ, а не роман – будет несправедливо требвоать от автора невозможного. Единственный минус – Гарет никогда не сказал бы

«— Алкоголики! — громогласно заявил он с порога. А затем, тихо: — Как же я рад вас обоих видеть.»

Это совершенно не в его характере. Я не вижу, чтобы тот человек, напоминающий мне Симоновских красных комдивов, сказал бы такие слова.

Чуть хуже получился Эндрю, к которому лично у меня так и не получилось выработать какого=то конкретного отношения. Я заподозрил, что автор хотел передать нам зарождающееся чувство любви, усилившееся перед смертью, между Эндрю и Линн, но ему не хватило мастерства. Хотя за попытку зачёт. Это хороший ход.

А вот отец и сын Олафы откровенно плохи. Во-первых, совершенно непонятно, зачем было показывать спаивание отцом сына, если персонажи всё равно нужны только для выслушивания сентенций Гарета и управления кораблём. Ну, ещё, пожалуй, чтобы подчеркнуть упадочность этого религиозного государства, но с этим мы уже разобрались, не так ли?

особенно после подчёркнутых тёплых отцовских чувств

«Олафом Р. было принято решение о … вступлении в ряды … Флота. … причина … «Да куда же этот молокосос без меня?»

И сразу после

«Олаф. Затем достал откуда то второй пластстакан, поменьше, и наполнил до краёв оба. — Подойди, сын. Выпей.»

Это неуместное противоречие. Я готов поверить во что-то одно, но не в эту неуместную эклектику.

Я готов хвалить автора за экипаж, в котором очевидно психическое нездоровье каждого, и ставлю высокую оценку, которая могла и может быть и выше 8

ЯЗЫК: удобоваримый, без «карсивостей», но доносчивый, последовательный, понятный. Я люблю игры посложнее, но не против и таких крепких работ, спокойно стоящих на лексических ногах. Автор умело переходит от религиозно-фанатичной лексики к простому повествованию. Живые диалоги. Вот, например

«— Как тебе вид? — не оборачиваясь, спросила Линн.

Гарет, не вглядываясь, пожал плечами, затем сказал вслух:

— Планета как планета. Жёлтая суша, зелёные океаны. На звёздной карте, с пометкой «возможная ересь», она выглядела куда интересней. Или ты имела в виду себя?

Линн усмехнулась.

— Можно подумать, все эти тринадцать лет, что мы служим на одном корабле, ты ни разу меня не видел.

— Все эти тринадцать лет, — сказал Гарет, — я каждый день вижу что то новое. Взять, к примеру, тебя, Линн. Мне казалось, что я знаю тебя от и до — почти как Книгу Божественного Откровения, а может, даже и лучше. Но теперь, когда вы с рабом божьим Картером стали несколько ближе…

Ему не нужно было договаривать. Негромко заработала механика, бронированная заслонка опустилась на смотровое окно, закрывая вид на планету. Включилось искусственное освещение. Линн повернулась к Гарету, так что тот наконец смог увидеть её лицо.»

Отличная сцена, в которой автор продумал каждое движение, каждый фрагмент сцены, умело подчёркивая нужные ему эмоции.

Правда, есть и натянутые моменты, как, например, беседы Олафов. Но в целом язык – крепкое место этого рассказа 7,5

МИР: психопатический мир, где на сотнях планет живут единственно фанатики, убеждённый в свое б-гоизбранности. Как по мне, выглядит это гротескно и, как уже говорилось, анекдотично, хотя определённое впечатление создаёт. Почему-то мне вспомнилась сага о Хорусе, с которой автор, думаю, неплохо знаком. Хотелось поругаться, но, перечитвая, понимаешь, что вообще это даже оригинально за счёт своей селости. Правда, общее впечатление – серое, а серость, по АБС – самая опасная вещь

Также мне непонятно безответственное поведение инквизиторов на чужой планете, равно как и стрелы, легко пробивающие броню. Хоть бы объяснили нам или намекнули, как так вышло. 6

АТМОСФЕРА: гнетущая, безысходная. Отчасти играет открытая концовка, отчасти – постоянные упоминания о смертях, смертях, экстерминатусах, смертях... В общем, рассказом можно было ы совсем проникнуться, если бы не сильно провисающая сцена допроса — недостаёт напряжённости. Обращаясь к тому же «имя розы», можно поцитировать

««Мне неприятно прибегать к тем средствам, которые церковь всегда порицала, когда ими пользовалась светская власть. Но существует закон, и закон определяет все. Он подчиняет себе и подавляет даже мои личные убеждения. Узнайте у Аббата, в каком помещении можно установить орудия пыток. Но сразу не приступайте. Пусть три дня дожидается пытки у себя в камере, скованный по рукам и ногам. Потом покажете ему орудия. Больше ничего. Только покажете. А на четвертый день — начинайте. Правосудию Божию несвойственна поспешность, что бы ни говорили лжеапостолы.»

Очень страшна эта сцена. Здесь – нет. Конечно, окончание допроса хорошо, но лишь за счёт неожиданности. В то же время автор умело разбивает нагнетание вставками, а потом легко ловит брошенный фал.

Хороши такие моменты, как

«Новый порыв ветра оказался неожиданно холодным — Картер и не почувствовал, как совершенно вспотел.»

«Эндрю посмотрел в её глаза. Затем улыбнулся.

И она прижалась к нему — так сильно, как никогда прежде.»

Создаёт впечатление отчаянной, предсмертной симпатии, близости. Но одного уровня выдержать не удалось, но сделано добротно 6

ИТОГ: крепкое произведение с несколько однобокой идеей, но написанное умелой рукой. Сопереживать не заставляет, но следишь за сюжетом с интересом. Возможно, не помещало бы сократить.

ЧТО НАПОМНИЛО: странствующий иезуитский монастырь в антураже Ереси Хоруса

Не секрет, что Роланд23 делает хорошую рекламу рассказам. Поэтому я здесь.

ГРАМОТНОСТЬ: без претензий. 10.

ФАБУЛА: больше подходит для одной из предыдущих ФЛР — «Сила слабых». Но и нынешняя тема вполне соблюдена. Хотя лично я не совсем понял, что там «не совсем то» имел в виду наш Бог. Сказал «всех поубиваю» и за слова ответил. А вообще-то основная мысль — за любое зло да воздастся. И здесь у меня к автору претензии. Рассказ нарушает закон «цель оправдывает средства»: здесь он не соблюден. Цель — показать нам раскаяние в саамоубийстве, никак не оправдывается милионными жертвами аборигенов. Концовка, долженствующая быть светлым мазком на деле оборачивается бессмысленным шаржем: на кладбище цивилизации висит, раскачиваясь, труп её уничтожителя. Учитывая, что автор не притязает на мистическую или эзотерическую составляющую, смотрится это слабо. Короче, это противоречие лично у меня вызывает недоумение. 5

СЮЖЕТ: отличное динамичное повествование, автор умелой рукой проводит нас от завязки, попутно показывая, разъясняя и объясняя, к кульминации — а она действительно ударна. Сам по себе сюжет очень хорош, всё недоговорённое или кажущееся, согласно Логинову, неправильно понимаемым, читатель может списать на фантдопущение, и будет прав. Из некоторых недостатков сюжета — нетерпеливая спешка к экшен-сценам. тут я бы советовал обратить внимание на классиков тпа Саймака или Лема, которые умудрялись на протяжении сотни страниц обходиться без пальбы и ничего, вытягивали. Но, думаю, автор и сам их читал, знает. 8

ПЕРСОНАЖИ: три раскрытых персонажа, два антагониста. И, на мой взгляд, главная удача — это образ Бассмана. В принципе, автор везде работает одним и тем же приёмом, о котором я скажу ниже, но только в случае со второстепенным персонажем он оказывается выигрышным. Бассман — исполнитель воли автора, живая иллюстрация космического десантника, собирательный образ всей мощи планеты Земля, орудие в руках её полководцев. Я бы поцитировал, но местный интерфейс меня напрягает. Что до Клауса и командора, то им тотально не хватает ярко выраженных черт характера, за которые к ним можно было бы относиться чуть лучше, чем к марионеткам воли автора. Клаус ещё куда ни шло, но автор решил сделать его главной чертой гуманизм, а получилась бессильная истерия, вызывающая только брезгливость. Сопереживать такому персонажу неохота. Командор получился вовсе безликим, и его финальное «раскаяние» настолько неправдоподобно, что, честное слово, кажется, что его свои повесили. Может, так оно и было? 4

ЯЗЫК: а вот и тот приём — минимализм. И он здесь, опровергая Роланда, не играет. Я бы даже не назвал рассказ стильным. Цитируя Короля Ужасов, у всех вголове есть фильтры, отсеивающие то или иное. Весь рассказ насписан настолько минималистичным языком, что не только не складывается в картинку — он без остатка просеивается через мой фильтр, не сотавляя после себя ничего. Парадокс; автор явно умеет писать, но переусердствовал в своих стараниях и вышло плохо. Из плюсов: хорошие диалоги, местами даже отличные, минимум канцелярита, нетривиальная ономатопея. 7

МИР: мне понравился. Автор мало того, что просто перенёс действие на иную планету и в другое время — он сделал это сюжетообразующим, а это всегда в плюс. Далее, он проработал мир, взял идею культа смерти и обыграл её в сюжете. Это замечательно. По сути, мир — самое сильное, что есть в рассказе. даже как-то досадно, что он погибает таким бездарным, примитивным способом. такой мир полагается уничтожать долго, неторопливо, в течение, минимум, романа. А ещё лучше — заставить его эволюционировать. В корне несогласен, что кто-то тут говорил, что мир бессмыслен. Эволюция и история учат, что бывают самые феноменальные культы, образующие вполне действующие системы. Единственный минус — мне не понравилось описание этого мира. опять этот проклятущий минимализм, я просто не могу рассмотреть картинку, сплошная нарезка из костяных пейзажей, будто смотришь через глаза стрекозы. 8

АТМОСФЕРА, ДУХ: как ни парадоксально, но в таком батальном, масштабном рассказе почти нет должной атмосферы колоссальной трагедии. Мне показалось, что автор ближе к Перумову, нежели к Хэму, а ведь по начинке рассказ как раз смахивает, и сильно, на «По ком звонит колокол», с персонажами, попавшими в ловушку долга. из-за этого диссонанса атмосфера разлетается на крохотные облачка, и от избиения мириадов живых и разумных существ не испытываешь ничего, кроме лёгкой усталости. Может быть, я пресыщенный читатель, чёрт меня знает. но это же всё моё ИМХО. Самая сильная часть рассказа — его начало, почти по Стругацким. Вот эта фраза о сопящих людях так сильно оживила в памяти «Гадких лебедей», что я чуть было не купился. За одну её накину балл 6

ЧТО НАПОМНИЛО: соавторство Хемингуэя с перумовым, когда Хэм плюнул и бросил всё на середине, а Ник дописывал.

ИТОГ: работа умелого автора, которому, возможно, требуется немного пересмотреть и разнообразить свои приёмы. Брюс Ли, конечно, прав, но нам же не пугать, нам влюблять в своё творчество. А для этого одним ударом не обойтись. Удачи.

КОГДА НРАВИТСЯ ЗВУК СЛОВА «НЕТ»

Правда-правда, когда настоятельница в последней главе отказывает Хонде, я чуть ли не прыгал на кровати. Всё так и должно быть, это жизнь, реальность, и никаких высосанных из пальцев западных хеппи-эндов. Иногда умереть не значит заслужить и, тем более, исправить, ибо исправить вообще никогда ничего нельзя. тем более в пределах одного вдоха.

И мне непонятны два нюанса.

Первое — если автор не имел определённой точки зрения (во что я не верю), то проблем нет. Но он её имел; и почему тогда Киёаки получил такую возвышенную судьбу? Неужели он не мог не умереть? Эта смерть, конечно, не сделает из него героя для читателя, мало-мальски пожившего, и М. это понимал, но для юношества смерть К. полна трагизма, может даже примером послужить. Прочти я ВС лет в 18-20, то был бы восхищён любовной трагедией и высотами духа Киёаки, а вовсе не анализировал социальные смыслы романа. Впрочем, в те годы я не был знаком с культурой Бусидо. «Позорно кончать свою жизнь, лежа на кровати». И тем не менее, тем не менее...

И второе, менее ясное. Автор противоречиво поступает с Иинумой. Учитывая, что каждый в книге более чем по-Крыловски получает ровно по заслугам, то, видимо, от моего взгляда ускользнуло прегрешение Иинумы, за которое тот удостоился попасть к Киёаки в услужение.

С остальными ясно: род Мацугаэ остаётся без наследника и благоволения, род Акура прерывается, Киёаки и вовсе помер. Хонда получил опыт и жизненный урок, Сатоко автор дарит вознесение. Хотя не думаю, чтобы Мисиму очень волновала её судьба: женщине здесь отведена не более, чем роль бечёвки, спускающей чеку гранаты. Бечева сгорает в пламени взрыва, а пепел улетает в небеса. Всё логично.

Рискуя нарушить заветы Эко: текст для читавшего Хагакурэ и знакомого с биографией автора перестаёт быть неоднозначным. Всё кричит деталями, всё на поверхности.

Впрочем, также, нельзя исключать, что для полного понимания надо прочесть всю тетралогию.

Чем я и собираюсь заняться.

Неспроста именно «Размышляющий» (Р) обратил на себя внимание. На фоне других рассказов — с логичными, последовательными сюжетами, очерченными фабулами, живыми персонажами,- этот смотрится, как пресловутый Дерри из одной книги Стивена Кинга: «торчит, как распухший палец».

Логинов — это тебе не МТА (Р. написан в 1984 году, это уже не начало творческого пути, но и до расцвета имени Ёроол-Гуя оставалось немало), к Логинову надо подходить внимательно, вникать в обманчиво простой текст, равно лишённый и красивостей, и канцелярита. И вот я читаю рассказ — и не понимаю ничего. Вернее даже, кажется, что и нечего понимать.

Стоп. Это — Логинов! Перечитываю. И опять мимо. Не может такого быть. Наверное, я устал, или волнуюсь, или не могу сосредоточиться. Не может быть, чтобы это оказалось просто набором слов.

Перечитываю в третий раз, ме-едленно, каждую строчку. Обдумываю абзацы, образы, воспоминания Утома, реалии его странного мирка. По работе я часто оказываюсь в цеху и могу сказать, что Логинов метко схватил суть работяги, который «приживается» в своём закутке, что бы им ни было — громокипящее сталелитейное производство или визжащая пилорама. Работяга везде уходит в свои мысли, как и любой человек, на самом деле. Всё дело в монотонности и последовательности.

Что мы имеем? ГГ по имени Утом работает физически (плетёт нити, которые выдают пять его пауков, в одну толстую пряжу). Он думает, почему его однокашник Инг стал, грубо говоря, работать умственно, стал «размышляющим». За ответом он идёт к Ингу. Их диалог очень похож на разговор моего шефа с нашими работниками цеха: шеф живо интересуется, всё ли в порядке и как обстоят дела, суетится, источает эмоции, работники, грузно опускаясь на стул, молчат или с трудом подбирают слова, мимика их бедна. Не потому, что они глупы или примитивны, конечно — они просто не привыкли, у них своё мышление, свой ритм и манера беседы.

Диалог написан мастерски, стоит его проанализировать и видишь смысл в каждом слове и даже знаке: обилие знаков пунктуации, глаголы «засуетился», «смахнул», «улыбнулся», «пододвинул» коротко и ясно выражают образ Инга как существа живого, энергичного, с быстро бегущими мыслями, не отягощённого. В противоположность Утом говорит короткими фразами, его мимика не описывается, он медлен, увесист, кажется немного заторможенным. он вырван из своего привычного цикла и скован. Он и не может иначе.

Они возвращаются на производство, Утом получает новый станок (пять новых пауков), а Инг, высказав туманную сентенцию

удаляется. Последняя сцена — убийство рабочим муравьём паука, который перестал давать пряжу. Кажется, в ней ключ к разгадке, но к какой?

Что Утом всего лишь такой же, как и этот паук, и, когда он перестанет работать, от него так же избавятся, как и от этого паука? Косвенно эта версия подтверждается тем, что пауков в рассказе кормят мухами, а Утому, задавшемуся вопросом, которого у него не должно возникнуть, кормят новой работой, от которой он «забывает всё на свете».

Но к чему тогда это изречение Инга? На что оно намекает? Что Утом отличается от других рабочих? Чем так ценен сам Инг? Правда и то, что ГГ всё же Утом, который вполне может не понимать, чем Инг действительно отличается от него — вроде и дружил, учились вместе, а сейчас... А почему не понимает — не может?

Я понял, почему Р. показался мне непонятным, чуждым. Мы живём во время «перспектив». Считается, что любой может добиться очень многого, несмотря на свои таланты или стартовые возможности. Так думать модно, так считать — толерантно и правильно. По сути, рассказ Логинова утверждает обратное — рождённый ползать летать не может. Тем самым грубо противоречит зафиксированной в моей голове системе. Кажется чуждым. Непонятным.

Печальный получается рассказ, но не бессмысленный. К сожалению, рассказ однозначен, в нём нет дуали, которыми насыщен, например, тот же «Далайн». Лиричный рассказ, не драматический.

Но над ним стоило подумать.

В этом весь Логинов — его творчество мало того, что написано живым языком, оно ещё и всегда заслуживает внимания, второго, пристального взгляда.

5-й рассказ Х. Эллисона (ХЭ) и last шанс; нереализованный.

«У меня нет рта...», начинённый типичной для ХЭ чернухой и порно-намёками. Ничто из не оправдано, разве что дешёвым, популярным в наш Э-век желанием: (отсутствие талантов — эпатирование). М.б., раньше такие «ПоПиски» и были чем-то вроде откровения: «машинная власть», «машины нас уничтожат», «они нас ненавидят» и, кн-ч же, «скоро Конец Света».

А как же 3 Правила Азимова?

А как же гуманизм Брэдбери?

Что насчёт остроумной философии Лема?

Витиеватые фантазии Филипа Дика?

Неужели так много людей готовы восхищаться псевдоидеей, обёрнутой в, м-м-м, как там?; «студёнистый гной»? Или читать о том, кто и с кем кончает?

Увольте!

Видимо, никогда не пойму, чем ХЭ заслужил любовь. Всё прочт. было не >, чем плохо замаскированным под НФ переложением рвотных фантазий.

Было дело: ХЭ протестовал VS нелегального издания своих произведений в СССР. Чуть ли не единственный, он этого и не заслужил.

1

Отзыв содержит спойлеры (чуточку) и пафос (много).

«Имя Розы» (ИР) появилось на свет необычайно поздно, автору стукнуло почти полвека. Правда, это не помешало роману сразу же стать бестселлером и оставаться им на протяжении вот уже трёх десятилетий по сей день. Книгу прочли, наверное, миллионы людей по всему миру. На прошлой неделе довелось ознакомиться и мне.

Главным персонажем выступает вовсе не Адсон, от имени которого ведётся повествование, а его наставник, францисканский монах Вильям Баскервильский (ВБ). Ученик Роджера Бэкона, разочаровавшийся в Истине и самом Боге, но вынужденный волею времени это скрывать, прибывает в отдалённое аббатство, чтобы подготовить почву для встречи, от которой зависит будущее ордена францисканцев. По-настоящему Вильгельма интересует только одно — возможность разрешать проблемы при помощи своего выдающегося логического интеллекта. Он с радостью берётся за расследование таинственной смерти, накануне свершившейся в монастыре. Судя по всему, ВБ страдает чем-то вроде маниакально-депрессивного психоза. Эко не говорит об этом напрямую, но Адсон не раз подчёркивает, что

В целом ВБ цельный, живой и яркий образ наставника, которого, убеждён, многие хотели бы повстречать на жизненном пути. Он не только центральный персонаж, но и олицетворение одной из идей романа: принципиальная непостижимость мироздания не даёт поводов объявлять его бессмысленным, и человек может находить смысл жизни в неустанном изучении и разгадывании загадок природы, не пытаясь докопаться до гипотетических её «основ». ВБ не делает ошибок, в его рассуждениях, всегда выверенных и логичных, сквозит мудрость, накопленная человечеством к нашему времени, в его уста вложены идеи, невозможные для схоластов Средних Веков.

Вильгельму противостоит антагонист

Их споры по художественной силе не уступают, а скорее, даже превосходят известную полемику романа Тургенева, восходя своей монументальностью к диалогам Сократа. Как и в любой полемике подобного уровня, сыскать правого не представляется возможным: читатель сам делает выводы и наслаждается изысканной игрой двух острейших, режущих друг друга умов.

ИР населён также немалым количеством второ- и третьестепенных персонажей, каждый из которых обладает своей изысканной чёрточкой. Безусловно, персонажи книги — 10 баллов.

ИР — детектив, причём Эко почти не даёт читателю зацепок, чтобы посоревноваться с ВБ в дедукции. И даже Адсон вовсе не «глуповатый друг детектива», а послушник, чьи рассуждения и мысли сложнее, чем, к примеру, мои. Не сказать, что я любитель разгадывать тайны и загадки, но, на мой взгляд, нужно обладать поистине энциклопедическими познаниями в медиевистике, чтобы доискаться до истины раньше ВБ. Меня это не раздражает, кого-то может оттолкнуть. Но я с чистой совестью полагаю сюжет логичным, лишённым неувязок и несоответствий, посему — 9 баллов за многоступенчатую интригу.

Касательно фабулы ИР можно рассуждать долго. Известно, что Эко называет ИР «классическим постмодернистским произведением» с тремя слоями: поиски убийцы, историческая фактура и философские размышления о церковной догматике, человеке, религии и нравственности. В частности, Эко выстраивает изящнейшее размышление о ересях и пунктиром проводит мысль о страхе и избавлении от оного, продолжая, на мой взгляд, идеи немецких классических философов. Говорить о смыслах ИР можно бесконечно, это богатейшее произведение, доступное всем категориям читателей, желающих размышлять, а не просто следить. Меньше, чем высший балл, рука просто не поднимается поставить.

Роман написан весьма сложным, почти специальным языком. Я бы сравнил его с такими вещами, как «Улисс» Джойса или постмодернистскими повестями Саши Соколова. Не претендуя на богатый интеллект, замечу, что первую сотню страниц пришлось одолевать с чудовищным скрипом, и, признаться, я даже готов был бросить книгу, но раскручивающийся сюжет уже увлёк меня за собой, и дальше интерес победил праздность пресыщенности. Тем не менее, исходя из своего круга общения, полагаю, что ИР, с его многостраничными (!) велеречивыми рассуждениями о далёких от российского читателя перипетиях борьбы за власть становящихся католических орденов и микроскопических отличиях в их трактовке Святого Писания и житий, громоздкие, похожие на кирпичные абзацы Элинек, но несравнимо более вычурные описания Адсоном красот аббатства или собственных чувств, в которых юный послушник пытается разобраться и переложить их скудным инструментом — языком-, могут показаться тяжеленными. Возможно, без такого языка роман утерял бы долю своего очарования, но, испорченный нынешними реалиями краткописи, я недостойной субъективной рукой высекаю восьмёрку.

Мир ИР не был придуман Эко, но тщательно описан и вычерчен. Недаром кто-то заметил, что, будь вы даже врагом художественной литературы, ИР можно использовать хотя бы как точнейший путеводитель по жизни средневекового монастыря; и это действительно так. У меня есть серия книг Э. Окшотта о рыцарстве, в которых описываются всевозможные реалии Средних Веков. ИР ничем не уступает, а кое в чём даже и превосходит эти работы британского историка. Как оценить мир, так естественно и красиво, подобно описываемым в нём миниатюрам, раскрывающийся читателю с каждой страницей всё глубже, как не полновесной десяткой?

Ну и, наконец, атмосфера. Важная часть, которая может вытянуть любое, даже слабое в прочих отношениях произведение, тут не совсем довлеет над читателем. От книги Эко можно оторваться, она не затягивает от первой до последней страницы (не исключено, в том числе и из-за непростого языка). Однако в нужных моментах — судилище над Ремигием, встреча папской делегации, первый визит в библиотеку, диспуты с Хорхе и, разумеется, апокалипсический монолог и последние слова его же захватывают до щипа в носу и накатывающего отчаяния в сердце. Лучше всего Эко удаётся передать страх. Он окутывает тяжкой душной волной, стоит только прочесть

или

Уже за эти чудовищные в своём исполинском величии фрагменты, которые, словно десять веков кровавой Инкивизиции, проходят перед нашим внутренним взором, Эко заслуживает не просто десятки, но сотни. Немногие могут вложить в уста персонажам такие слова, чтобы не перейти тонкую грань, отедляющую йоту монументального пророчества от бездны нелепого пафоса.

Наступает очередная, не первая, не десятая и, наверное, даже не сотая дата предполагаемого Апокалипсиса. Нельзя сказать, что осознание этого мифа придаёт книге Эко особую актуальность, но несомненно, что в его тени чуть ярче виден весь блеск, испускаемый этим многосложным, практически безупречным романом. Выдающаяся работа, одна из лучших книг ХХ века,она, подобно Аристотелевым трудам, не для всех и не для каждого. Но если надеть перчатки, то, быть может, удастся уцелеть и дочитать её до конца.

И тогда, возможно, мир станет для вас чуточку ярче и лучше. Хотя бы осознанием того, что у Эко ещё немало книг, которые можно прочесть!

За восемь лет до издания «Миссис...» некто Герберт Уэллс написал рассказ «Красный гриб». гораздо более провокационный и глубокий, острый, он до сих пор является сильно недооценённым, хотя, наверное, именно его можно назвать одной из лучших социально-психологических работ Уэллса. Уж не знаю, читал ли ДжКДж «Красный гриб», но сюжет «Миссис...» кажется весьма схожим, правда, пасторальненько приглаженным, наивным, и оттого нелепым.

Эта поделочка неплохо отражает усталость, охватившую автора в середине его творческого пути.

Полный и бессмысленный бред.

Написано ужасно, встречаются просто кощунственные обороты. Сюжет примитивен донельзя, я в третьем классе лучше придумывал. Характеры персонажей отсутствуют. Вместо них — наборы стереотипов и штампов. Представление персонажей напоминает заставку квеста: француз — дуэлянт и бабник, викинг — пьёт пиво и в рогатом шлеме, ниндзя самый ловкий и лаконичный. Каждому полагается свой набор оружия, разумеется. И конечно, главный герой наш русский парень, ушкуйник, хитрый и ушлый. С рогатиной.

Инопланетная игра ужасает своей примитивностью. Чтобы перечислить все нелепицы, поместившиеся только в синопсис, не хватит и тысячи лет. Какие-то всемогущие расы, какой-то факс, ради обладания которым придумана идиотская игра. Будто высшему разуму заняться больше нечем.

Ни о каком смысле или идеях в романе речи не идёт. Чистая резня, рубилово-мочилово от начала и до конца, перемежаемое редкими комментариями наблюдателей.

В общем, полный и бессмысленный бред!

НЕВОЗМОЖНО ОТОРВАТЬСЯ!

Превосходный рассказ, держащий в напряжении с первой до последней строчки.

Продуманная сюжетная линия. Всё логично и правильно. В такую историю веришь. Такой истории сопереживаешь. Такую историю можно читать, не обращая внимания на вторичность — а что не вторично после Гомера?

Легко представляю себе этот рассказ в печати.

Автор, с уважением.

Что напомнило: «БЫстрый и мёртвый» на фэнтезийный лад

Я всё читал и думал, что вот-вот окажется, что укки то непросты, так всегда бывает, когда зверёк мелкий и пушистый. Да долго ли за примером ходить, тех же могваев взять.

Тем не менее, концовкой автор сумел порадовать, преподнеся её не так тривиально, как ожидалось. С темой зачёт.

Красивое название.

И да, для рассказа с гибелью ГГ очень тёплая атмосфера, хорошо.

Психология персонажей не вызывает нареканий.

Теперь к минусам, их больше. Во-первых, классический слабый язык: тавтология, без меры расплодившиеся частицы, хаотично раскиданные запятые. Во-вторых, очень большая вводная часть. Только к середине рассказа нам начинают рассказывать собственно сюжет.

Нормальный рассказ, но без изюминки.

ЧТО НАПОМНИЛО: Лукьяненко или Алексея Иванова. Очень ранних

Не в первый уже раз на конкурсе сталкиваюсь с неоправданной жестокостью, граничащей с невероятной же самонадеянностью персонажей, готовых решать судьбы миллионов, уничтожая их.

А что, смерть – это единственный выход?

Фантастика – это литература допущения. В фантастических произведениях реальность примеряет самые необычные возможности, парадоксальные ходы, движения, деяния. Фантастика — литература о будущем, а значит, о перспективах и новых путях. Для меня всегда отсанется загадкой, зачем так упорно сводить эти пути к смерти, к окончанию всего.

Нет, вот, допустим, у Шекли в «Корпорации «Бессмертие» проблема решена изящно. Но, простите, сколько времени он её разжёвывает. Мы начинаем верить в допустимость посмертного существования. А у вас очень жёстко и очень неоправданно. И рассказ получается не о решении философской проблемы, а о свихнувшемся человечке, возомнившем себя Мессией.

Что мы увидели в этом рассказе? Обычный клерк взял да и уничтожил миллионы людей во имя достаточно мутных идеалов. Что он хотел этим добиться? Что доказать? У него что, нет никаких сомнений? Из-за чего он это сделал – из-за простого кошмара?

Да и, если уж на то пошло, как может быть такой могущественный инструмент отдан в руки одного человека, да ещё и гражданского?

Не-ет, эта ваша картина, автор – она неубедительна. Страшная – да, атмосферная – но неубедительная.

Мне не хочется верить в такой мир будущего.

Работа весьма неплохая, вызывает желаие спорить, вызывает отторжение. Это очень хорошо.

Оценка выше средней. Рассказ не оставляет равнодушным, а это крайне важно.

Что напомнило: ну её, родимую, вачовскую

Автор сразу порадовал оригинальным подходом к реализации темы: действие, происходящее в мире птицеподобных существ, пусть и несколько опрометчиво окрещённых авианами.

Написано средне. Надо учиться синтаксису, обратите внимание на написание вводных слов и выделение причастных оборотов, не стоит злоупотреблять многоточиями

Ну и главная ошибка, которую могут совершить участники конкурса — это назвать тему. Никогда так не делайте. Сказанное, к тому же, в самом конце, это очень портит впечатление от рассказа.

У вас получилась вполне милая буддийская фантастика: милосердие ко всему живому. В принципе, можно было обойтись и без притянутого, на мой взгляд, хода с быстрым обучением Младших высиживать. Вполне очевидно, что целый вид не будет так скоро менять свои повадки.. Я, как читатель, был вполне удовлетворён самой идеей равновесия. Вы перехватили с раскрытием темы, ведь она и так у вас читалась между строк.

Неплохо.

Успехов!

Первая настоящая удача. Рассказ, которому не стыдно будет появиться в любом отечественном сборнике (как раз недавно прочёл один, «Закрома...» бы там стали шедевром).

Придраться совершенно не к чему.

Отдельно отмечу притчи, вкраплённые в текст: над каждой можно размышлять, как и полагается ценителю восточной мудрости. Честно говоря, я бы с не меньшим удовольствием читал только их, даже без сюжета.

Такой рассказ нельзя написать быстро, нельзся создать случайно. Это плод кропотливой работы, замешанной на таланте.

Спасибо, автор!

Рассказу место в финале, но не уверен, что он туда попадёт, ибо жанр весьма специфический. Прекрасно помню, как на прошлых конкурсах столь же неожиданные, хотя и совершенно по иному выполненные «Богохульник», «Девочка-олень» и «Время ушло» уступали пьедестал более привычным, классическим образцам.

Но вам от всего сердца желаю удачи. не отказался бы почитать что-нибудь ещё.

ЧТО напомнило: немного «Многорукий бог Далайна», немного «Хазарский словарь»

Мне понравилось. А, как известно, хвалить — не ругать, труднее. Тут кое-кто автора с Шаламовым сравнивал, да не понял, видимо, что авторы совершенно разные и о разном писали. шаламов о делах земных, тягостных, неизвестный мне автор о столкновении души с реальным миром.

Пусть Шаламов и талантливее, а скажем прямо — признаннее, но сравнивать не стоит. Они разные.

Немногочисленные недочёты, да ещё субъективные, выискивать и не хочется.

Автор, спасибо.

Засии синяя завершена.

ЧТО напомнило: льва толстого?

Всегда непросто оценивать подобные рассказы. Кажется, есть риск пропустить нечто действительно важное. А, поскольку речь идёт о парадоксах, математике и логике, то читатель чувствует – «что-то нечисто, не может быть всё так однозначно, наверное, здесь есть какое-то зерно». А его нет, зерна – есть просто пара примеров, иллюстрирующих относительность мира.

Автор молодец, что ведёт речь о таких нетривиальных вещах, смело выбрал оригинальную форму. За это плюс. Вместе с тем, раз уж рассказ построен диалогом, то неужели нельзя было сделать героев чуть поумнее. Они не смешные – они просто нелепые и раздражающе инфантильные. Поставить поменьше многоточий.

Смело – это хорошо. Но недостаточно для полноценного рассказа. Сопереживания нет, не захватывает. Вот

Никонов или Льюис Кэрролл – захватывающе. У вас пока нет.

Что напомнило: рассказ «До прихода хозяина» о флюктуациях

Да--а, это сильно. Это напомнило мне рассказ «Время ушло» с позапрошлого конкурса, только ещё хлеще. там истоки прослеживались, здесь лично мне они практически неизвестны, за исключением Лоухидов — ито не факт, имелась ли в виду та самая Лоухи, которая сражалась с Вянямененом.

Честно говоря, такие вещи на конкурс отправлять странно. Это слишком крутая работа, чтобы её должным образом оценили.

Я, даже толком не разобравшись, сразу возношу этот рассказ на вершину всего читанного в 1м туре.

Что напомнило: несмотря на финно-угорские следы почему-то вспомнились мифы индейцев Мезоамерики, такие же непонятные и многозначительные

В первый раз глаз зацепился за «печенинки» и поехал, цепляясь, как за колючую проволоку: мимо сюжета, миом персонажей, мимо всего — только по ржавым косякам письма. Обилие паразитов и тавтологии делают текст лично для меня почти неперевариваемым. Я с трудом дочитал и признался себе, что не понял ни черта.

Заставил себя перечитать, и рассказ открылся, но увиденное не совсем порадовало.

Хорошо, что автор в коротком произведении ухитрился рассказать историю человека «не от мира сего, а от двух миров». На мой взгляд, неинтересный ГГ. но это моё, субъективное. В принципе, раз уж личность ГГ вызвала у меня некоторую антипатию, напомнив кое-кого из ИРЛ, то она у вас выписана как минимум неплохо.

Конфликта, как такового, нет. Из-за этого читателям наподобие меня, которые не могут ассоциировать себя с персонажем, вообще не за что зацепиться: слог слаб, атмосферы нет. Это не есть хорошо.

ну и концовка слита напрочь. В целом, идея мне понравилась, но просто взять и перетащить всё в игру... Это разочаровывает. Автор будто показал нам Страну Фантазию, а потом не очень то ловко выдернул её из-под носа и заменил аляповатой ширмочкой.

В целом впечатления смешанные.

Что напомнило: «Сказочку» Марины Перцевой, но гораздо слабее. Не обессудьте, Сказочка — одно из любимых мною произведений, и я ещё никого с ней не сравнивал.

Рассказ читается на одном дыхании, хотя и не очень хорошо вычитан. Сюжет, каким бы он параноидальным не казался, затягивает. В происходящее веришь. Автор хорошо, мастерски даже играет с читателем в игру «Слон и слепые»: по очереди показывает всё новые фрагменты скрытого в темноте зверя: мужчина, железные зубы, тело, мальчики умерли, воспоминания — и назад в реальность.

рассказ из тех, которые оставляют после прочтения медное послевкусие во рту.

Вместе с тем в рассказе есть некоторая незавершённость. Скажем так, концовка могла быть более ужачной. такое впечатление, что автор сам не знал, что ему делать со всем этим саспенсом, который у него получился, и он вкрутил всё это назад в голову ГГ.

Кроме того хотелось бы попенять за наказание злодея. От подобных рассказов не ждёшь торжества справедливости.

Хорошая работа, но не блестящая.

Что напомнило: смесь Масодова и Кинга

Шедевр Лондона, одна из тех вещей, что должны читать раненые в госпиталях, уволенные с работы, брошенные любимыми и вообще все те бедолаги, кто имел неосторожность пасть духом и разочароваться в своих силах.

Каждая строчка рассказа о несломимом 70-летнем деде Таруотере поёт, точно горн, призывая оторвать задницу от дивана и понять, что первый шаг на пути к мечте — это не только важно, но и очень просто. Главное — не склонять голову ни перед какими обстоятельствами, смело глядеть вперёд, верить в людей и себя и не сидеть, сложа руки. И тогда мечта сбудется!

А можно ещё спеть бравую песню. С песней по по пути легче шагается!

Йе-хо!

Как аргонавты в старину,

Спешим мы, бросив дом,

Плывем, тум-тум, тум-тум, тум-тум,

За Золотым Руном!

КАСТРИРОВАННАЯ ФАНТАСТИКА

Так вышло, что сегодня я добил сразу три сборника: «Марсианское зелье», «Театр теней» (зарубежная фантастика) и этот вот... тоже дочитал.

Знаете, фантастика — лучшее отражение действительности. Судя по содержанию этой антологии, окружающая нас реальность лишена даже намёка на свет и чудеса. Авторы, будто сговорившись, насыщают страницы огромными насекомыми, упырями, убийцами, подонками опустившимися и подонками руководящими, ещё более прожжёнными. В ногу маршируют сексуальные извращенцы всех категорий; преимущество за жалкими вуайеристами и онанистами. Сегодня довелось пробежаться по критике Масодова: он-то хоть не делает секрета из своих предпочтений. Здесь же в рассказах уважаемых ранее авторов увидел такие скрытые намёки, после коих их книжки и в руки-то взять стрёмно.

За извращенцами плотной толпой серые пустые люди: бомжи, наркоманы, корпоративный планктон, рвачи и хапуги, маргиналы без искры в глазах. Один убирает трупы, другие родственников жрут. В тех редчайших случаях, когда текст даёт нам надежду на будущее, в конце авторы стараются как можно сладострастнее вогнать надежду в дерьмо.

Такая картина свойственна не только этому сборнику. Помню, как был удивлён, когда в одной из подобных антологий прочёл коротенькую зарисовку — не рассказ даже — о человеке, который видел сказку там, где другие видели реальность. Господин Туманов разъясняет: чем человек тупее, тем краше ему кажется всё вокруг («Тупой»). И сказка забита молотком.

Каким же контрастом на этом фоне видятся прекрасные рассказы Азимова и Саймака, Сарояна и Булычёва, Бойла и Брэдбери. Людей, которые верят в будущее, пишут и мыслят о вечных вопросах мироздания, а не о бомжах, трупах и подлостях.

Ещё более симптоматично, что вся эта мозговая блевотина, которую нам преподносят под соусом «русская фантастика», создана в период вроде бы свободы. Откуда же в эпоху «застоя» взялись Стругацкие и Булычёв, например? Авторы, представленные здесь, в основном молоды. Что же у них в головах, коли они создают такие «творения»?

Говорят, людям свойственны пустые мечты. На самом деле пустота — это отсутствие какой-либо мечты. И когда берёшь в руки такие вот сборники, поневоле думаешь, что мечты нет у всей нашей фантастики.

«ТТ» не очень типичен для КС. Во-первых, он достаточно трудно читается. В-вторых, развязка, пусть и счастливая, оставляет парадоксально гнетущее впечатление: Саймак мастерски показывает это через нарастающее потрясение персонажей, усиливающееся к концу, несмотря на полученные ответы. Откуда в нас эти чувства?

«ТТ» трёхслойный. Первый слой — командная работа — хорошо знаком многим из нас и останавливаться на нём нет смысла. Второй (именно второй!) — создание новой формы жизни силой мысли — изначально смахивает на deus ex machina. Третий, глубинный, прошедший канителью в середине рассказа смысл — проблемы деградации жизни. Грифис покончил с собой, утвердившись в мысли, что биологическая жизнь, углеродная её форма есть глубокий упадок материи, заключительный дюйм на огромном отрезке бесконечной энтропии Вселенной. Всё это на первый взгляд слабо вяжется друг с другом, из-за чего рассказ тяжело воспринимается.

Чтобы понять ТТ, обратимся к написанному спустя 10 лет рассказу Станислава Лема «Правда» (1964 г.):

Наши тела состоят из пепла давно угасших звезд. И в данном контексте создание существа силой мысли, по сути, из ничего, из пустоты, выглядит не более, чем самоиронией над своей же остроумной гипотезой.

Именно поэтому ТТ кажется таким непохожим на остальное творчество КС, диссонируя с ним в главном: в рассказе нет надежды и веры в будущее.

Реальность влияет на литературу.

Брэдбери жил в романтическую эпоху, когда человечество сделало самый мощный рывок в своей истории, пронзив небеса и выйдя в открытый космос; эпоху социальных экспериментов колоссального размаха и неизменной веры в будущее, парадоксальным образом сочетавшейся со страхом ядерной войны и близкого конца света. Быть может, именно конкретная опасность придавала писателям той поры такой неистребимый светлый гуманизм и жажду жизни.

И вот он пишет, как муж и жена с восторгом и даже благоговением взирают на то, как ракета с их сыном на борту отправляется в полёт

Как изменилось всё за полвека! И вот уже другой выдающийся писатель, Дэн Симонс, сам того не подозревая, полемизирует с Брэдбери. Энтузиазм давно иссяк, герои умерли, а новых так и не народилось, мечта была раздавлена обыденной суетой, общество потребления сожрало общество энтузиазма, человечество так никуда и не полетело, и лишь ядерная бомба по-прежнему ждёт своего часа.

Честное слово, когда я думаю об этом, то мне печально понимать, что Брэдбери перед смертью всё это отлично осознавал...

В бытность мою книготорговцем было принято снисходительно похлопывать Б. по плечу: дескать, молодец, автор, вошёл в анналы литературы. «Марсианские хроники»? Не, не читал. Да и зачем? Всё же ясно, никакого скрытого посыла — Марс, люди, колонизация. Антивоенная классика. Но сейчас же совсем другие приоритеты. В общем, «Маленький убийца» удался ему не в пример лучше, да и вообще Б. не мастер крупной формы...

А вот я и напоролся на «Хроники», прочтя их запоем за три часа.

Конечно, книга эта не для дороги, а, скорее, для неторопливого обстоятельного чтения на ночь, погружения в иллюзорный мир-мираж, тщательно исполненный Б. тончайшими мазками. Здесь почти нет резких цветов, равно как и динамичных событий; даже немногочисленные погони выглядят скорее исполненными комического достоинства и обманчиво неторопливой грации. Собственно, такова вся книга: альманах безумно талантливых эскизов с марсианской натуры.

И через сотни лет после его смерти, когда будут колонизированы и Марс, и Венера,и, быть может, другие планеты, люди в кораблях, летящие в бесконечность космоса, будут перечитывать бессмертные строки и тепло улыбаться, ибо редко у кого встретишь гуманизм, исполненный такой светлой силы и непреклонной веры в человечество, как у Рэя Брэдбери.

ДЛЯ ТЕХ, КТО СВАЛИЛСЯ С ЛУНЫ

Роман, созданный аж в 60-х годах прошедшего столетия, прошёл длинный путь от ящика Мамлеевского стола до, пусть и опосредованного, но всё же всемирного признания.

Помню, мы с Хэз тёмной безлунной ночью смеялись и шутили над упадком Мамлеева, взяв эталоном именно «Шатунов», и удивляясь, как автор мог настолько деградировать, увлёкшись самоповторениями. Собственно, «Шатуны» с литературной точки зрения – вещь также сомнительная: Мамлеев оперирует, пусть и абсолютно осознанно, достаточно узким набором слов, повторяя их раз за разом — читатель погружается в особое пространство мамлеевского текста. Текст этот весьма узнаваем, и Мамлеева, как Сашу Соколова или Максима Кантора, прочтя однажды, невозможно спутать ни с кем иным. И вроде бы всё хорошо, но…

Автор в «Предисловии» прямо указывает, что Ш. писались «в ситуации отчаяния, когда, казалось, все надежды рухнули (в том числе и вера в бессмертие, вера в Бога)». То есть, всё серьёзно. Однако Мамлеев сам же, бесконечными повторениями обессмысливающихся от этого слов и постоянным упором на некую «подпольность» (всплывают непроизвольные ассоциации с «подземным смехом», подкреплённые сценой в морге, когда Падов читает стихи Блока мёртвой девушке) и «запредельную глубину» происходящего вызывает лишь желание рассмеяться. Если бы не роковая фигура Фёдора Соннова, перед нами оказался бы обыкновенный декадентский романчик средней руки, похожий на очень серьёзного молодого гота, чья гротескность вместо трепета вызывает здоровый смех.

Что скрывается за текстом? «Метафизические», а через них и Соннов, задаются вечным вопросом дуализма Бытия: им всё мерещится, что сорвать покров возможно, хотя взрослый читатель легко разглядит в этих метаниях нежную юношескую браваду. Недаром интеллектуал Мамлеев не раз косвенно указывает, что возможные ответы скрываются в индуизме. Его персонажи, правда, отрицают опыт предыдущих поколений, требуя «радикальный переворот, вплоть до уничтожения старых понятий и появления новых — может быть еще более «абсурдных» — но тем не менее символизирующих наше состояние духа; и именно она — сама метафизика, сама религия — должна сделать этот переворот».

Они приходят к солипсизму чрезвычайно нарциссического толка — «глубевщине». И рок, орудие Танатоса Фёдор отступает перед единственным, кто смог замкнуться в идеальной рекурсии самого себя, Извицким. Впрочем, это не тот ответ, что нужен «метафизическим». Настоящего ответа не может быть, выхода нет, и в конце автор прямо призывает «не задавать вопросов о мире».

Исходя из вышесказанного, полагать глубокомысленным и высокоинтеллектуальным произведением «Шатунов», разумеется, нельзя. Этот роман ценен другим.

Цитируя «Сердце Пармы» А.Иванова «Ночами духам нравится приходить в покинутые людьми селения и играть там в свою любимую игру — в людей. Они сидят в ямах, как в домах, ходят в гости, роют землю, таскают бревна, но потом забывают смысл игры и дико скачут по обвалившимся частоколам, вылезают в окна, прыгают с крыши на крышу, висят гроздьями на ветвях и оголившихся стропилах...».

Эта цитата — лучшее описание «Шатунов» — романа о том, как бесы играют в людей. Мамлеев будто подсмотрел эту поистине тайную и скрытую от посторонних глаз игру, сумел донести до нас её чуждый, потусторонний и жуткий аромат. Именно из-за своей атмосферы «Шатуны», безусловно, заслуживают самого пристального внимания.

Автор с названием, конечно, дал маху: ужасный симбиоз Азимова и популярных «чёрнорубашечных» постапокалиптических серий, даже если таковым и не является, всё равно производит отталкивающее впечатление.

Но будет: проверенный человек посоветовал прочесть. Такими советами не разбрасываются.

Открыл.

Закрыл.

«Ч... что? О чём это вообще? Что происходит? Какой четырёхпалубный шипоносец? Не, так дело не пойдёт!»

Снова открыл.

Вчитался, переходя с привычного слайдерского полёта над страницами в глубинное перепахивание литературной целины. Пришёл к выводу, что да — в кои то не лжёт аннотация на переплёте: Иванов от фантастики. ↵

Первые тридцать, наверное, страниц — краш-тест: те, чьи мозги не выдержат, отвалятся. Так Ж. застраховал свою книгу от случайного — буде такой случится — потребителя и приберёг для Читателя. Дальше мягче, хотя разогнаться автор вам не позволит нигде. Огромное количество русско- и англоязычных аббревиатур, обильная терминология, также выдуманная, изящные я своей изломанности обороты. Нет, автор ничего не сделал просто так, вплоть до 12+1. ↵

Персонажи — тут хуже. Сколь удачно вышло обращаться с железом — тема, видно, родная,- столь неуверенно автор выводит портреты. И всё поначалу бы ничего — живы-живёхоньки, НО! Чем дальше, тем больше зловесёлых, ироничных, находчивых, таких обаятельно-залихватских в своём профессионализме однотипных космачей. То ли Симонов с его один-другого-суровее коммунистами, то ли Перумов с великомогучими сверхгероями. Один чёрт — похожи. Тут, продолжая сравнение с Ивановым — историк выигрывает, не напрягаясь. ↵

Сюжет... ооо, можно долго; буду краток. Первая половина — ок, с большой буквы Ок! производственный научно-фантастический роман в эпоху победившего постапокалипсиса — круто! Это, чёрт побери, Ве-ли-ко-леп-но! Пусть Ж. иногда придаёт чрезмерное значение подъёму финтифлюшки А из пункта Б. в точку Х. — простим. Но, стоит завертеться интриге с двойной Новой Зелёной — и ах, очарование испаряется. Сюжет — как шестерня с тряпкой — жуёт, жуёт, жуёт... Непонятные персонажи, относительная мотивация их — не лучший фон для космической драмы космического же масштаба. идея — супер, реализация пока не выдающаяся, но всё равно хорошо. ↵

Итог: крепкий самобытный фантастический роман, настоящая заявка на фантастику, какой она должна стать в ближайшие лет двадцать. Не идеально, но очень качественно. Желаете поразмыслить — «Хобо» к вашим услугам, любите Панова — мимо денег.

↵

Нормальный рассказ. Однако без блеска, никакого особого впечатления он не производит. Может быть, из-за того, что подсознательно возникает некий конфликт прочитанного и собственных ассоциаций: уж больно обыденными, свойскими кажутся эти простые ребята которые на самом деле ксенобиологи, космонавты, исследователи новых для человечества территорий, слишком просто и легко они поддаются на иррациональные методы спасения от нежданной внештатной ситуации, слишком легко сдаются и исчезают.

Тема в рассказе открывается в самом конце и не является довлеющей: как минимум столько же внимания уделено рядовым, в общем, отношениям персонажей.

Техничная работа, которая при рассмотрении не сильно цепляет.

И да, с хоррором автор тоже промахнулся: впрочем, пугать очень трудно в литерату-ре. Вы, как поклонник Кинга, наверняка читали об этом в одном из его эссе, открывающем первый авторский сборник рассказов.

ЧТО НАПОМНИЛО: рассказ из антологии «Фантастика-20..ть»

Долго раскачивающийся, но верно выстроенный и приводящий к развязке финала рассказ. Пусть сюжет, в общем, предсказуем – любовь и расставания та тема, на струнах которой можно вечность перебирать мягкие, щемящие аккорды.

Написано со знанием дела, и мне даже кажется, что этот рассказ вполне может быть посвящением, а не просто фантазией автора. В тексте скрывается та самая грустная улыб-ка, так хорошо знакомая так многим и многим из нас: «прости, но…»

Прощаю.

Но.

От этого не менее больно.

Грустный рассказ, эмоциональность которого никак нельзя назвать наивной.

Из минусов могу отметить лишь постоянные авторские разъяснения. Читатель вполне до-гадлив, не надо ему разжёвывать, кто были эти девушки и почему они так важны. Кроме того, иногда речь героя кажется очень уж наивной и даже режет слух – так диссонирует она с мандолиновым потоком рассказа.

ЧТО НАПОМНИЛО: «В потерянных землях» Д.Р.Р. Мартина

Наверное, читать, как и слушать, как и смотреть — в тему. Так грустный рассказ, когда тебе легко, вызовет отторжение, а весёлый, когда печалишься — раздражение и даже злость.

А вот тут всё совпало.

Так я хвалю ваш рассказ, автор. Изрядно замусоленный гитарный рифф о любви робота и человека наложился на оригинальную ударную партию об апокалипсисе через поглощение мира серыми частицами бесчувственных нано-механизмов, приправленный минималистическим электронным стилем изложения. Хорошая мелодия, пусть даже со стихами Сары Брайтмен. пусть.

Эта неожиданная эклектика заставляет поневоле вчитываться в рассказ. Ты моргаешь, смотришь, перечитываешь строчки. Плащ трётся о стену. Локоть мешает. Всё так.

За внешней радостной концовкой понимание необратимости. Ключ не важен, если есть дверь; её обязательно откроют — не было ещё двери, которой бы не открыл пытливый человек, тем более — машина. Конец света неизбежен. Конец любви — тоже. Даже если попытаться любить платиновыми контактами и палладиевыми сеточками — конец один.

но даже о конце можно рассказать так, что его будешь ждать, как праздника последнего часа.

Совершенно изумительная работа, покорившая меня с первого же абзаца. именно в таких произведениях неохота выискивать ляпы или речевые, стилистические ошибки, даже если б они там и были. Кажущийся невыразительным текст там и тут буквально сияет великолепными находками, которыми автор неожиданно обраает внимание читателя именно на ту, самую нужную деталь, после чего все остальные фрагменты разом становятся на место, складываясь в полную картину.

Автор отлично решил вопрос с темой, закольцевав внешне открытый конец в логически обоснованный вывод об относительности любых моралей и истин, где человек принимает форму злейшего врага, который, в свою очередь, явился спасителем условного «человечества» в лице экипажа корабля. Изящными штрихами автору удалось намекнуть, что люди эти, возможно, последние в своё роде.

На выходе — мрачная антиутопия, разворачивающаяся в глубоком космосе, где именно человек, а не всё окружающее его, становится лишним, отторгающимся элементом в титаническом неспешном круговороте непостижимых им сил.

Великолепно.

Без зазрения совести я ставлю высший балл

Атмосферная, весьма страшная новелла. Стильные отточенные диалоги, нарастающее тревожное ощущение развязки. Живые персонажи.

Тему, правда, не прочувствовал. Но второпях судить сложно, раз уж автор настолько крут, мог и заныкать её.

Пробирающая вещь, отличный рассказ!

Какой рассказ, такой и отзыв.

Краткая зарисовка из жизни милиционера. Может быть сатирой на оборотней в погонах, но это явный экивок в пользу автора.

На что похоже: был у меня знакомый адвокат, книжку написал весёлую про следаков. Вот на неё чуточку смахивает.

А вот и первая настоящая удача сегодняшнего дня.

то, что действительно, без слащавой патетики и демагогических житейских рассуждений, может достучаться до самой сути твоего сердца. Которое, может, казалось, и не ходит уже в былом ритме, а неловко отщёлкивает проходящие мимо дни в неспешном ритме остывающего танца.

Всё просто... жизнь действительно одна, и автор хорошо это понимает.

Груз былых ошибок не проходит так бесследно; по сути, его нельзя ни залить, ни заделать хобби или работой. Нужны лекартсва тоньше, но что делать, если ты не способен их принимать? Остаётся только вспоминать.

О, как чужда, как омерзительна мне западная парадигма: живи одним днём, не вспоминай прошлое, гони плохое, создавай позитив.

Лучший момент жизни всегда останется в пролшлом, рано или поздно. И, когда ты это поймёшь, лучше, чтоб рядом был диван. Который может стать и гробом.

Отличная работа, 9 баллов.

Что напомнило: «Солнечный пёс» Кинга, но наоборот. И ничуть не хуже.

»- Етить колотить! — подумал про себя бригадир Соморогов Кузьма Михайлович, в тот момент когда стал экстрасенсом.»

А в другом рассказе ГГ, став тедекинетиком, говорил «Боже!» Предлагаю синтезировать эти две фразы и во всех случаях перерождения вкладывать персам в уста фразу «Боже колотить!» :gigi:

От рассказа впечатление выражу кратко: «Сюжет, фабула, юмор, диалоги, описания — ауууууууууу! Вы где, Боже етить?»

Очевидно, автор загадал такую хитрую загадку, а мне лень её разгадывать.

Зато слова с корнем «Миха» в рассказе встречаются 33 раза на 995 слов, и это:

1. Рекорд в соотношении — около 1 раза на 30 слов, что, согласитесь, неплохо

2. Исходя из числа, определённо несёт в себе христианский скрытый смысл.

Что напомнило: «Керри» в средней полосе России. Щетинистую

Вот два рассказа подряд о том, что жизнь — штука стоящая, и не стоит её раскидывать по сторонам бесчувственного мира.

Для некоторых этот рассказ станет теми словами, которые поднимут подбородок читателя, и хотя бы на ...цать минут сделают его сильнее и увереннее в завтрашнем дне и собственных силах.

Для иных они будут лёгким напоминанием, что уж у них точно всё хорошо.

Кое-кому это станет поперёк горла костью давно уже отброшенного самоутешения.

А большинству, как и всегда, будет наплевать.

Я в категории, и не в последней, так что всё в порядке. оценка 7 баллов хороша.

В любом месте и с люьое время такие вещи нужны. Особенно, если человеку не хватает внутренних резервов, чтобы усмирить бесов или побороть пустоту.

Да вот только ГГ уже за сорок. Помилуте, с такими тараканами столько не живут. Не верю.

Да и запой как-то невыразительно показан. Уж поверьте алкоголику со стажем.

В общем, не хватает резкого перехода от драмы к щастию; поверхностность некая.

Хотя общая идея, повторюсь, мне нравится.

Что напомнило: «Корпорация Бросайте хандрить»

Хотите один балл на халяву на конкурсе? Гарантированно.

Слушайте меня — напишите светлый рассказ, который окончится хорошо, и все будут счастливы. И полюбят друг друга. Избито, а? До ужаса просто. Надоело? Ещё как! плюс автору дадим? Дадим...

Вот и я накинул.

В остальном говорить особо нечего: стандартная, как обед менеджера низшего звена, притча о любви, смысле жизни и подлинном счастье, что находится рядом с нами, а мы его зачастую не видим. Автор рассказа «Счастье», конечно, мой отзыв не прочтёт, да и рассказ этот навряд ли, но здесь ему стоило бы поучиться. для начала, хотя бы.

Минусы теперь:

1. Язык средне-пакостный, без изысков, но с ляпами. приводить не буду, до меня уже старались.

2. Шаблонность обоюдоостра.

3. Самое главное. Автор, а так ли вы уверены, что ГГ сделал правильный выбор и отказался от мечты ради тривиальной обывательщины? И как знать, не пожалеет ли он? По-моему, вы написали о скучном человеке без малейших задатков мечты. Он жалок, очень жалок. Он променял мир на женщину.

Это невыразимо печально, за это оценка также снижается. Не стоит плодить мещан даже в литературе.

Что напомнило: мечту влюблённого, им же и написанную

«человек со временем преуспеет в замусоривание» противоречите сами себе — «С тех пор как стало очевидно, что человек – вершина эволюционного развития» :gigi:

«На языке астрофизиков подобное совпадение называется «Ни фига себе»», «обезтелыванием»:super: Ещё профессиональной терминологии, Автор! Продолжайте нас просвещать.

«Если бы мы отыскали ту капусту, в которой вас нашла ваша мама, мы бы обязательно послали ее» и шутить тоже не забывал Автор.

...

Потом я устал. Моё время очень драгоценно. Ваши несколько слов растеклись на 11 страниц неинтересного сюжета и непонятного мне юмора.

Простите, Автор. Не дочитал, оценки нет.

Перехожу к следующему конкурсанту.

1. У автора проблемы с «не», пунктуацией и «ни», ага.

2. Весь рассказ можно описать одной фразой

"«Плохо. В таком состоянии он сможет разве, что ползти или прыгать вперед на одной ноге. Плохо. Очень плохо. Продолжать продвижение вместе, дальше, мы теперь не сможем. Печально, но факт»»

Её можно сократить вдвое без ущерба. Так же и со всем рассказом. Автор наплодил кучу терминов, в которых, видимо, сам он неплохо шарит, но такому читателю, как я, лень даже выискивать их и приводить — я просто пропускаю их мимо глаз. Да, и к чему все эти мысли персонажей?

3. из-за грузного слога и вялого сюжета читать не очень интересно. нечем заинтриговать в начале — очень трудно в конце.

4. «Чистый звонкий женственный голос, с акцентом благородной старины,« что? Что? Как? Изумительный в своей неудачной попытке стать лебедем утёнок.

Плюсы:

1. Ради концовки стоило читать. Автор сумел обыграть банальную тему достаточно свежо. Я НЕ ЗНАЮ, почему у меня родилось сочувствие к этим детям. Чёрт. Чёрт! так не должно было произойти, и рассказ должен был быть зарезан без пощады.

Автор, вы молодец.

2. песня хорошая. Стоило не заставлять нас гуглить, ага :smile:

Вам 6 баллов и пожелание писать дальше. А если и перевод ваш, то снимаю шляпу. Бо в английском слаб.

На что похоже: «Игра Эндера» в реалиях «Full metal Panic»

Это лучше.

Во-первых, стоило читать рассказ ради лучшей из всех встреченных мною ошибок

»- Там в шлюзе какой-то супчик дожидается, шеф, — вставил Скопес.»

Во-вторых, неплохая идея с двойным дном. Реализация, конечно, могла быть и получше, благо, что внеконкурс позволяет, но что уж там ворчать. Главное — не исполнение, а суть. Рассказ цельный, законченный, в небольшом произведении Автор наметил мир, прорисовал какие-никакие живые характеры с достоверной психологией.

Минуса: персонажи, увы, шаблонные, хотя и неплохо исполненные. Даже двухголовый гигант, к сожалению, страждает тривиальнейшим для подобных типов раздвоением личности — а вот единомыслящего многоголового существа я видал только у Штерна — так он гений.

Далее — не вычитано. особенно раздражает, что автор явно умеет писать, но банально поленился перечитать внимательно работу. Незачёт, и я криво кислюсь.

Что я так расписался? Да понравилось мне, в общем-то

Семёрка, сэр!

Что напомнило: О.Генри и Леонида Каганова. Ка-апельку, но всё же.

Очень скучно. Практически настолько же, как и неестественно.

Вы себе стену представляете, где «огоньков» не просто 7 миллиардов, так они ещё и ежесекундно прирастают? Стена тоже растёт? Предчувствия героя тоже позабавили. И много там ещё подобного.

А уж фабула! Человек богом стал, мир в порядок приведёт. Футболистом, правда, не сумел, генералом тоже был бездарным — но уж Бог — самое то.

Не, я понимаю, что автор мог вложить сюда скрытую иронию, но очень не люблю такие поделки «с двойным дном». ими очень удобно прикрываться в случае фиаско: я написал совсем не об этом! Так что не катит такая отмазка.

Искренне не понимаю коллег, давших положительные или нейтральные отзывы: моё впечатление сугубо отрицательное. Может, и потому, что не верю в судьбу, бессмысленные «эксперименты», терпеть не могу грубую иронию и «богов из машины», раздражают всякие П.паркеры. А тут всё сразу сошлось.

В общем, тотальный незачёт.

Извини, Автор. Я не твой читатель.

Что напомнило: Игорь Шарапов «Водяные», слившийся с фильмом «Ослепленный желаниями»

У меня есть племянник. Он ходит в шестой класс и выдаёт опусы наподобие этого. Мальчика хвалят.

Я это к чему — отчасти согласен с А.Рам.

Вооот.

Единственной удачей полагаю музыку дорог. Из-за симпатичного образа. Опуская её очевидную бессмысленность — если вы уберёте музыку из текста, рассказ не потеряет в смысле ни грана.

Остальное печалит моё сердце: язык (смесь канцеляризмов и штампов, ходить по которым помешали только следы предыдущих рецензентов), фабула скучна и банальна.

Отдельной строфой бессмыслица. Автор, кажется, не думал над логикой:

- незнакомцы моментально соглашаются вместе идти с караваном, ничего не зная друг о друге :confused:

- караванщик с такой одиозной «славой» не протянул бы долго :dont:

- безусловно, разумеется, естественно всё, что осталось от караванщика принадлежит только Бэрду. Совершенно разумным оказывается, что большую часть, а то и всё не забрали его спасители. :lol:

- две золотых монеты за сопровождение каравана — похоже, в этом мире жестокая инфляция, либо золото валяется под ногами. :eek:

И т.д.

Боевую сцену просто пропустил, она похожа на здоровенный кирпич из слов, который грозил снести мне голову.

5 баллов за то, что я люблю фэнтези :biggrin:

На что похоже: «Восхождение принца торговцев» Фэйста, переписанные Девидом Вебером с дикого похмелья.

Слово «Боже» встречается в тексте 13 раз на 981 слово.

Первая, кстати, пародия. На этом, плюс две неплохие шутки, положительные моменты иссякают.

В остальном — плохо всё, начиная с языка и заканчивая именем главного героя — для стёба слишком толсто, для прозы — слишком банально и нелепо.

Самое плохое — ограничившись пародийным элементом, автор не удосужился вложить мысль в произведение.

Четвёрка с натяжкой.

Что напомнило: «Цветы для Элджернона», написанные мышью

Достаточно противоречивая работа.

С одной стороны, в наличии интересная задумка, достаточно нетривиальный замысел, коий даже можно обозвать в меру безумным и реалистичным одновременно. Динамично текущий сюжет. Местами яркие, точные описания.

С другой, очевидно слабые диалоги и убитый финал. Попытка автора сделать его «открытым» за счёт одной фразы неубедительна. Я не большой любитель выискивать откровенные морали в рассказе, ага :wink:

И наконец, я не могу всерьёз воспринимать человека, который настолько слабо выражает свои мысли в письме. Большой объём только подчёркивает многочисленные ошибки, стилистические огрехи и слабости. Очень жаль.

Тем не менее, раз уж внеконкурс в основной массе пока не особо радует, вручаю автору 6 баллов.

Ибо орфографии-пунктуации научиться можно, а вот идеи придумывать нужен талант.

Ещё один анекдотец, укутанный во всем знакомую обёртку.

Слишком наивный и поверхностный рассказ, к сожалению, чтобы претендовать на что-то серьёзное. Автор, разве что, молодец: не поленился и таки написал что-то на конкурс. Успехов в дальнейшем оттачивании навыков.

Что напомнило: Терминатор Дваааа

Литературный анекдот.

как я уже кому-то говорил — не стоит подменять литературную идею фант-предположением, особенно, если у вас в запасе нет стоящей истории. Тут история не особо интригует. Да, предположение забавно.

Но когда анекдоты выигрывали конкурсы. Это так — посмеялись и забыли.

Вот и я ухмыльнулся, поставил оценку по совести и без задних мыслей просто перехожу к следующему рассказу.

6 баллов ваши, сэр

А, ну да

«меня – опытного контактера» :super:

«Я понимаю, что башня – огромный боевой робот.» сначал, когда читал, подумал, что чувака угораздило приземлиться на границе Российской Федерации на третьем президентстве Путина, который наконец-то выполнил предвыборные обещания.

Что напомнило: начало напомнило «Непобедимого» Окончание показало, что это очень вольная ассоциация :gigi:

[b]Кто ответит?[/b]

Ещё один рассказ о попытке ответить на вечные вопросы. Это даже становится интеерсным. Я предлагаю выпустить альманах из рассказов «Кто ответит», «Счастье», «Мёртвая голова» и ... а, столько их было.

Впрочем, эта работа мне кажется чуть более сильной. Хотя бы в краткости.

Автор не мучает нас многозначительными рассуждениями на десяток страниц. а это плюс

С другой стороны, поток сознания никогда не может претендовать на высокую оценку.

Да и — может, я дурень, но: неужели настолько великие существа будут искать смысл в пасти питона или выстраивая примитивные общины? Где познание, страсть к новому, изучению мира? Я не претендую на понимание высшего разума, однако, как мне кажется, экшн и игра в «Цивилизацию» давно уже должны стать прошедшими этапами.

Да и — не стоит ли поставить вопрос о безумии, настигаюющем мечущися в отчаянных попытках постичь смысл жизни разум?

В ощем, рассказ, конечно, заставляет задуматься, однако, по сути, это зарисовка из потока сознания, один большой вопрос без начала и конца.

За сим 6 баллов

Что напомнило: «Спектр» в антураже мезозойских болот

Добротная психологическая драма. Прочитал на одном дыхании, посторонние мысли практически и не лезли в голову. Крепкая интрига, неожиданная развязка. Ругать совершенно не хочется.

Мелкие нестыковки я склонен списать на своё невнимательное чтение. Уверен, что автор мог разжевать читателю нюансы, да предпочёл, чтобы мы пошевелили мозгами.

8 баллов.

Что напомнило: «Бегущий человек» Кинга, переписанный Б.К. Седовым

Сюрреалистический рассказ, единственным плюсом которого я нахожу вирус бессмертия. да и тот, кажется, уже где-то был. От описания боевых сцен грустно, т.к. автор не особо задумывался о динамике происходящего.

Суть улавливается с трудом, но это, в первую очередь, и-за того, что истории не особо сочувствуешь. Не хватает психологизма. И вообще, у меня ужасное дежа вю. Из-за вашего рассказа.

На что похоже: на что-то определённо похоже... всё в дымке.

Ещё одна немного наивная поделка. Попытка уместить и решить глобальную проблему в четырёх абзацах.

Самое интеерсное, что это не так уж и нереально. Просто мастерства не хватает. Думаю, я бы так же спасовал, поставь перед собой такую задачу.

некоторые абзацы очень слабы и утрированы.

@Ты, я вижу, подружился со стрелкой, вековой вражде между вашими народами пора положить конец. Вы нам поможете? @

@Вода постепенно спала, и одичавшие потомки победителей стихии разбрелись по миру, основывая новые поселения. Понемногу они собрались с силами и построили пирамиды и храмы, пушки и танки, ракеты и мирный атом. А потом началось глобальное потепление.@

а потом они все умерли и жили долго и счастливо.

Ещё одна работа, автор которой кажется мне молодым и неискушённым.

Что напомнило:

отчего-то, видимо из-за мрачного скупого начала, напомнило «Многорукий бог Далайна». не обманывайтесь.

Искушение

На предыдущем конкурсе был оиозный рассказ «Цвета гноя и гнили». Он тогда вызвал тучу полемики, хотя, по сути, был недорассказом, зарисовкой. Здесь мы видим схожее произведение с гораздо более полным сюжетом.

Я немало почитал различной чернухи, чтобы спокойно аоценивать такого рода вещи. Натуралистичные описания половых органов или кусков черепа ничуть не выводят меня из колеи.

Я бы даже сказал, что автор мог бы ещё поработать над визуальной частью

Сюжет вопросов не вызывает, фабула тоже. Язык хороший, сбалансированный, ляпов навскидку не видно.

некоторые сцены весьма чувственные.

Неплохой рассказ про обыденное безумие в каком-то чужеродном странном мире.

Одна из самых интересных работ на внеконкурсе.

но, разумеется, автор — вы понимаете, что много поклонников у вас не будет.

Дерзайте, и да прирастёте узким кругом падаванов

7 баллов вы получаете заслуженно

Что напомнило: Егора Радова и Уильяма Берроуза

Оооу, оооу. Я читал-читал, потом не выдержал, покурил, бросил снова свой мозг на амбразуру борьбы.

Это невозможно.

Автор, за что? Ваш рассказ мало того, что кишит неперевариваемыми оборотами, колоссальными предложениями, от которых Лев умилился бы, так ещё — вот драма — совершенно не цепляет. Ну совершенно.

Честно говоря, дочитывал по диагонали. Прошу прощения. Поэтому оценку не ставлю.

Что напомнило: как если бы Лев Толстой и Филип Дик писали в соавторстве в худшие периоды своего творческого пути.

Смелая попытка абсурдистского юмора. Я, если позволите, поцитирую:

«А юморист обязан рассмешить! Не рассмешил — проиграл, и твое поражение без-условно. Как, впрочем, и твоя победа — потому что нельзя, отхохотавшись, заявить: не смешно.

Успехи помню все; провалы были нормой. Автор заканчивал читку в тишине, а к концу обсуждения проклинал тот день и час, когда взял в пальцы ручку.

Последним обычно говорил Кучаев.

Меня за семинарское время он похвалил только пару раз, но некоторые его форму-лировки я запомнил как рецепты и пользуюсь ими уже двадцать лет. Но главное, конечно, не рецепты. Кучаев помогал пишущему понять себя, осаживал самодовольных, жестко стыдил за потерю вкуса. Безжалостно лечил литературную местечковость, заставлял увидеть свой текст в большой координатной сетке. Работаете в жанре черного юмора? Отлично. Что читали Хармса? Роальд Даль, Борис Виан? В первый раз слышите? Поговорим, когда прочтете.» В. Шендерович, «Изюм из булки»

Что напомнило: неХармса, неДаля, неВиана

Рассказ-невидимка. Такие вещи вылетают из головы напрочь через ...цать минут после прочтения. И хорошо. В отличие от событий, которые автор честно пытался, но не сумел, показать и заставить нас прочувствовать.

Всё настолько блекло, что мне даже не захотелось, как обычно, цепляться к чему-то. Единственное, что могло бы вытянуть текст безотносительно стиля и сюжета, так это перемена фабулы.

А то мне показалось, что все были роботы. :smile:

Пилите, короче, автор, пилите. Когда-нибудь они станут золотыми.

Что напомнило: типовой рассказ из антологии «Фантастика-20..»

А что – хорошая мысль: Мегаполис, который якобы столица и центр культурной жизни, а на практике – отстойник менеджеров и прочих пеарщегов, отравленная клоака с виртуальной жизнью.

Заповедник уродов и антисоциальных элементов.

Только мне кажется, что автор имел в виду не это. Но ничего, хорошо уже то, что появляются такие ассоциации. Неплохой рассказец получился, увлекательный.

Минус: хватает длиннот и лишностей, хотя это и некритично. История рассказана интересная.

Напомнило: «Хлорофилия», написанная в стиле «Полудня»

Слово «бородач» встречается в рассказе 21 раз.

Робскистиль

История достаточно наивна. Нам в очередной раз в правильном порядке преподнес-ли обед из двух блюд: мир жесток и циничен (суп) + герой-одиночка альтруистично наказывает плохих дяденек (второе). А ведь, выверни автор эти мысли наизнанку, всё могло быть оригинальнее.

Однако сегодня обед вышел пресным и тривиальным.

Что напомнило: сказка «Гак и Буртик в стране Бездельников», только про наркотики + кое-что из «Народ, да» (колориту ради)

Автор, чего ж на конкурс основной то не подали? Тут у вас сокращать на четверть как нефиг.

Хороший рассказ. Смешной.

А это встречается гораздо реже, чем всё остальное.

И самое хорошее, что весело даже невзирая на простую фабулу. Очень понравилось, автор – респект. И уважуха!

Минусы – уже привычные: рубленые фразы (отныне буду называть это «Робскистиль») и корявости «Взборонил газон», «что-то рыча от счастья»…

Что напомнило: Как если бы Михаил Задорнов написал «Оно» С.Кинга.

Сразу самая лучшая ономатопея, что я знаю:

«У-у-ххх,уу-х-х-х.» Круто, а? И ещё разок:

«У-у-ххх,уу-х-х-х.»

В остальном слабо. Диалоги никакие, метафоры никакие, описаний нет, языка нет.

Смысл? Аллегория, метафизика? Знаете, есть огромное количество людей, которые желают показаться умными и стремятся любую, даже самую ерундовую ерунду, выдать за вершину непризнанной гениальности. А я не такой. Ничего не увидел особенного в вашем произведении. Ведь вас, автор, не зовут Иммануил Кант или Бенедикт Спиноза, чтобы я ломал голову.

Что напомнило: краткий иносказательный пересказ брошюры по популярной психологии.

Что может резко изменить вашу жизнь? Конечно, участие в ФантЛабораторной ра-боте! Спасибо, аффтар, в первом абзаце ты четырежды напомнил читателям, что пишешь не о чём-то там: «не простая перемена образа жизни, это полная смена жизни целиком».

Дальше лучше.

«я пыталась воззвать к силе Луны» Хорошо, что не к силе Земли.

«он устоял против моей магии и решил сразить меня мечом. К моему удивлению он лишь встал на колени и признался в любви.» «Он не стал меня убивать, хотя мог, а взамен я тоже заметила в нем много чего интересного.» Без комментариев. Хотя очень хочется.

«. Он захватил власть и правил до тех пор, пока не умер загадочной смертью.» Ше-девр!

«земским языком» ага. Местносамоуправленческим.

Дальше надоело.

Девушка, больше читайте и очень-очень много учитесь письму.

Что напомнило: плохой фанфик по онлигн-игрушке типо Вракравт

Хотя всегда остаётся возможность, что рассказ написал Лукьяненко: для смеха. Только эта мысль меня и утешает.

Самая обычная история, что может случиться с каждым уже в скором, совсем скором времени. Пугающая в своей реалистичности.

Поскольку рассказу гарантировано 8 баллов – выше на конкурсе ставил только однажды – не буду перечислять плюсы. Раз уж у нас адаптация, а весна воняет псиной, я тоже адаптируюсь к тексту и буду вредным приставалой.

Автор, к тому же, и так знает, что написал хорошее.

1. Меня всё же немного напрягает концовка. Вы когда-нибудь убивали человека? А четырёх? Я вот нет. Но отчего то уверен, что вот так, мимолётом, собраться с силами и сбежать способен далеко не каждый. Хотя мы часто сталкиваемся с такими персонажами в литературе. Кто он – Роман? Получается, он nature born killer. Однако что ж он тогда так испугался алкаша в лабазе? Не критично для здоровья?

2. Изредка вылетающие банальности не в тексте даже – в мыслях и разговорах. Впрочем, работа настолько мастерская, что я даже и не уверен – вдруг автор тонко хитрит? Оставим на его совести следующее – ожидаемое и печалящее: собачатина, «душа горит», диалог с Макарычем, диалог с алкашами, мысли ГГ почти все.

3. «Робскистиль» — термин, которым я отныне буду пользоваться. Означает страсть к коротким рубленым предложениям и абзацам из одного-двух коротких предложений.

4. Что-то похожее я неоднократно уже читал.

В остальном сильная работа, которую не жаль увидеть в финале.

Напомнило «Поиск предназначения» и «Дьявол среди людей» АБС

Один из величайших рассказов не только Лондона, но и вообще в литературе ХХ века, преступно недооцениваемый критиками. Лондон — признанный мастер короткой и динамичной прозы — в этом рассказе, как и в ещё одном, также незаслуженно отодвинутом на второй план (в сравнении с «Любовью к жизни», например) — «Куске мяса» — достигает апофеоза непрерывного нагнетания страстей и, если можно так выразиться, сумасшедшего драйва. При этом автор до последнего сохраняет интригу, предугадать концовку объективно трудно.

Рассказ — как молоточек психоаналитика, бьёт прямо по коленке. Это «Большие гонки» (фильм, а не дурацкое шоу), скрещённые с лучшими фрагментами из всех «Форсажей» сразу.

Учитывая то, какое количество откровенного шлака сейчас выблёвывает Голливуд, я искренне недоумеваю, почему до сих пор не экранизирован этот феерический и мощный рассказ Лондона. Сценарий уже практически готов, его только надо перенести на киноплёнку. Мастеровитому режиссёру это должно быть нетрудно.

Ну, а пока мы ожидаем (наверное напрасно, ведь скоро «Трансформеры 3, куда там папке Джеку...) картины, настоятельно советую присесть в тепле, взять в руки обязательную, как и при чтении «Блокадной книги», горбушку хлеба с солью, раскурить трубку и погрузиться в ужасный, очаровывающий и захватывающий мир Аляски, где человек бросает на карту всё, что имеет в жизни, дабы осуществить план, равных которому по безумию не было ещё на Клондайке!

«Долгая прогулка» — первый из романов С. Кинга. Наброски книги родились ещё в то время, когда мастер ужасов посещал старшую школу.

Я читал ДП, когда был младше, чем герои книги, читал её, будучи их ровесником, перечитывал и тогда, когда стал уже намного старше. Это мой любимый роман у Кинга. Я прочёл его что-то около двадцати раз и всегда открывал для себя всё новые и новые грани этого удивительного произведения.

ДП – психологический триллер. Замысел прост и гениален

Разумеется, ДП не задумывалась, как погоня за богатством и славой. Иначе получился бы рядовой роман-экшн, до написания которых Кинг никогда не опускался. Считается, что ДП – это метафора жизненного пути. На самом деле так, да не совсем. ДП есть растянутое на пятьсот страниц описание самоубийства. Не позерского вскрытия вен в ванной или попытки повеситься на дверной ручке, нет – самоубийства совершЁнного, наподобие прыжка с 25 этажа или нырка под поезд метро, или пули из револьвера в висок. ДП есть переложение тех самых последних секунд, только неимоверно растянутое. Да, в каком-то смысле это и есть жизненный путь; на самом деле дорога к смерти.

СК всегда был чуток к чаяниям молодёжи. Всё же он работал учителем. Часто персонажами его самых успешных романов становятся дети, подростки или молодые люди. Кинг хорошо понимает их психологию, чует грань между жизнью и смертью, особо тонкую именно в переходном возрасте (о чём дотошно рассуждает в предисловии к «Ночной смене», своему дебютному сборнику рассказов). В ДП это его чувство отточено до предела.

И это не всё.

ДП один из страшнейших романов Кинга именно и потому, что посвящён он не только молодёжи. В конце Стеббинс говорит простую и сильную фразу – как рокировку в шахматах –, меняющую расположение фигур коренным образом:

«Кролик стал живым. Видите, я хожу, я говорю. И, если это скоро не. кончится, поползу на брюхе, как змея».

В этих простых словах вся боль человека, который осознаёт бессмысленность жизни, наполненной лишь чувством обязанности, чувством долга. Эти слова произнёс человек, который никогда не был свободен. Стеббинс знал о своём происхождении и не мог освободиться от клейма бастарда. Но эти его слова, они применимы и к каждому из нас – скованному цепями больших и малых обязанностей. Изо дня в день, из недели в неделю, из года в год – работа, дом, семья, праздники по расписанию, секс по расписанию, алкоголь по расписанию, развлечения по расписанию, отпуск по расписанию. Потом дети, ещё больше работы для детей, ещё больше обязанностей, ещё меньше свободы. Потом ты умираешь и тебя все забывают. Умираешь с осознанием того, что в жизни ты провёл только первые четыре года свободным. И этих лет ты даже не помнишь. За всё остальное время ты ничего не мог сделать по собственной воле, просто так. Не мог, боясь порвать свои цепи, без которых уже и не выжить. Не мог выйти на дорогу, посмотреть с усмешкой в глаз смерти, откуда в тебя вылетит свинцовый плевок, и отправиться в последний, но окончательно свободный, такой короткий, но единственно настоящий путь – Долгую прогулку. К свободе через смерть.

А вдруг ещё и выиграешь Мечту?

Впечатлительным и мнительным лаборантам не рекомендую читать отзыв. Я решил, что небольшое заигрывание с жанром анализируемой антологии будет пикантным, но кого-то, возможно, это может расстроить. Также приношу извинения компетентным людям за поверхностное знание строения человеческого тела и хирургической практики.

_______________________________________________________________________________________________

Пациент на столе, наркоз уже подействовал и я в лице мистера Лектера натягиваю на руки эластичные белые перчатки, приступая к работе. «Добро пожаловать на больничную койку», уважаемый! Поначалу, думаю, Вы будете довольны, но итог Вас, наверное, разочарует.

Так, так, а пациент не из бедных: упакован по первому классу. Да, ребята из «Азбуки» следят за внешним видом своих сотрудников. Прекрасный узор на пиджаке, золотое тиснение, неплохой рисунок на подкладке… Впрочем, нас, истинных ценителей, интересует прежде всего содержание, а не обёртка. Срежем её и бросим на пол, время не ждёт.

Для начала отрежем несколько кусочков кожи. «Рождественские декорации» — о, эта кожа не лучшего качества – жирная и какая-то старческая, да ещё с неприятным запахом. Многовато натурализма, да вот структура подкачала. «Чернь, золото и зелень» гораздо лучше – тёмная и плотная, разве что малость суховата. Ну ничего, мы не из тех, кто останавливается на достигнутом. Срезаю ещё парочку кусков с ног. «Победитель» у нас срезан с пятки – только там такое мозолистое, неудобоваримое тело. Как скучно. А вот с животика приятный во всех отношениях лоскут «Порча» — длинный, с интересной консистенцией и неожиданным концом.

Впуская жало скальпеля поглубже, подрежем мясо. Это не самое ценное, ведь любой гурман знает, что субпродукты гораздо, гораздо вкуснее, но в качестве первого блюда вполне подойдёт. Осмелюсь предложить ассорти из лучших кусочков: «Игровая комната», такая нежная, как изысканное мясо кролика, жирный ломоть «Пинки» — сразу на вкус может показаться неприятным, но если разжуёте… это тот самый случай, когда чем порочнее, тем лучше; «На окраине» красный, яркий. Жаль, что маленький, но тут был важно не переборщить с объёмом, иначе бы он потерял половину своего качества. А вот достаточно схожие между собой «Куда приходят ангелы», «Чайки», «Янки-простаки», «Было время» — поначалу вкусно, но потом такого Вы больше не захотите. Впрочем, это всё равно добротное мясо, за нашим пациентом хорошо ухаживали. Так, так, «Другие»… ой, простите, «Другая семья». Интересно, а это откуда здесь? У меня стойкое ощущение, что я уже видел подобное раньше. Впрочем, не важно. Двигаемся дальше.

Печень прекрасна, пациент явно не злоупотреблял наркотиками. Цельная, здорового цвета, отличной структуры. Кажется, она говорит со мной, шепчет в подсознании сладким голоском. «Голодны»? Ещё как! Это как найти старого, давно потерянного друга.

А вот аппендикс удалим немедля. Ненужный рудимент, он оскорбляет мой взор. «La Peau Verte», как говорят во Франции.

Сердце. Средоточие жизненной силы. Его так приятно видеть. Можно сказать, я с удовольствием читаю строки жизни, незримо начертанные на его стенках и желудочках: «Глипотех», а также «Я живу с тобой, но ты не знаешь об этом» — да, без них пациент, боюсь, скончался бы. Вот, этот милый орган неожиданно смог вызвать у меня чувство страха. К нему, пожалуй, можно будет вернуться и ещё раз перечитать эти тайные письмена…

Кстати, о письменах. Мистер Баркер опять прислал мне посылку на дегустацию. Пожалуй, прервёмся и попробуем, что он там приготовил. Блюдо называется «Рассказ Геккеля»... Кушаем... Господа, на этот раз мистер Баркер явно готовил без своего обычного сумасшедшего гениального вдохновения, за которое я так люблю его. Впрочем, это посредственное для Баркера изделие может служить образцом для большинства обычных людей, которые понятия не имеют даже, как верно смешать ингредиенты, чтобы получить истинный вкус.

Вот оно, то, к чему мы стремились. Всё остальное не более, чем прелюдия. Снимем негодный во всех отношениях скальп и с отвращением откинем в сторону, «Поверенный Кубиста», «Сплошная рыба и дракула». Уверен, без этой дряни – пресной, отвратительно предсказуемой а зачастую вообще не похожей на пищу – пациенту жилось бы гораздо лучше. Трепанация откроет нам путь к истинному сокровищу, которым будет не стыдно и поделиться с добрыми друзьями – такой уж он аппетитный, этот «Бест Нью Хоррор». Можно долго говорить о достоинствах этого во всех отношениях изысканного вкуса, но я не буду ударяться в велеречивость и просто предложу…да нет, настою, чтобы Вы обязательно оценили «Лучшие новые ужасы»! Безусловно, это лучшее, что есть у нашего пациента и очень щедро с его стороны, что он нашёл возможность поделиться с нами этим сокровищем…

Упс! Он, кажется, умер? А я ведь всего лишь немного изучил его тело, попробовал кое-что, что-то выбросил… но ведь без этого ему определённо должно стать лучше. Ах, «Если бы он проснулся перед смертью», то, несомненно, отблагодарил бы меня за проделанную работу. Но увы, увы, он в лучшем мире теперь…

Поднимем же бокал сухого красного вина за его здоровье. Это был хороший, годный пациент. Смело скажу, что давно не оперировал с таким удовольствием. Да, попались и не самые лучшие части, но деликатесы искупают всё остальное.

Ваше здоровье!

Если Вам неинтересно читать лирическое отступление, но заинтересовал сам отзыв — пропускайте первый абзац и читайте со второго.

Когда горы были маленькими, а мир — огромным, ваш покорный слуга любил полистать на досуге газету «Калейдоскоп», «жёлтую» чуть более, чем полностью. В ту пору некоторые номера газеты включали в себя литературное приложение, причём иногда попадались действительно стоящие, как мне тогда казалось, вещи. Одной из них был короткий — уместился в номере — рассказ о молодом безвестном вампире, который проживает в своей тесной комнатушке, а работает осветителем на съёмках нового триллера про мифических людей. В конце концов оказывается, что исполнитель главной роли был настоящим человеком... со всеми вытекающими. Концовку рассказа не помню, помню только, что мальчику 10 лет, коим я тогда был, это показалось забавным. Честно говоря, я и сейчас так считаю.

К чему такое длинное вступление? Роман Зотова «Республика ночь» — это тот самый рассказ (иносказательно, естественно), неимоверно и, главное, совершенно зря растянутый до объёма романа. Вампиры заменили людей на Земле, мифологизировали предков и превратили в ужасных монстров, врагов вампирской расы. Это забавно в течение пары-тройки страниц, но для создания романа база такого рода всё равно, что носовой платочек, использованный вместо бетонного фундамента для небоскрёба. О чём вообще книга? Что она из себя представляет?

Мало того, что унылый типаж ГГ вызывает желание увидеть его тельце распятым, скажем, уже к 7-й странице, и прекратить наши литературные мучения. Его — это инфантильное существо зовут Кирилл — «удачно» дополняет не менее унылый антураж, уныло переданный через унылую призму восприятия всё того же ГГ. Вам ещё не надоело читать про патологических лузеров с отсутствием даже зачатков личности? Мне — очень! Так и просится цитата из великолепного Е. Лукина, которой необходимо припечатывать всех ГГ подобного рода:

»- В чём смысл жизни?

- Чей?

- Мой!

- Отсутствует! Следующий!» (Е. Лукин, «Астральная история»)

В принципе, эти же слова применимы и к роману Зотова в целом. Я тактично умолчу о шаблонном «манагерском» птичьем языке, сдобренном японскими ругательствами, которым написан сей опус... но замечу, что «пушить» книгу «юмористическими» вставками, состоящими из придуманной авторами рекламы и публицистики, неприлично.

Древний Вавилон тоже подкачал. Ни стиля, ни экзотики, ни глубины, ни сколь бы то ни было ярких описаний или адекватных диалогов — лишь слабые попытки создать «атмосферу». Плохо!; также и потому, что никакого отношения к сюжету «Провалы в памяти» не имеют, в конце они откровенно притянуты за уши. Однако объёма также добавляют. В конце концов создаётся стойкое впечатление, что коммерчески успешному писателю Зотову надо было кровь из носу сдать к оговоренному сроку рукопись определённого объёма, и бедолага выкручивался, как мог. Надо полагать, следующая книга будет на треть состоят из монографии об особенностях порфирии у туземцев Папуа-Новой Гвинеи; возможно, это привлечёт новых поклонников...

Ах да, сюжет... Если так можно назвать шаблонную, не вызывающую никакого интереса охоту за ФЛЕШКОЙ (!!), то я совершенно не разбираюсь в фабулах. Натужно.

Плюсы найти затруднительно. Единицу книга не получает лишь по причине того, что, как ни крути, а читается эта ересь всё же легко и просто — как чипсы глотать.

Итак, «Пособник».

Роман, написанный в 1993 г., был переведён на русский язык совсем недавно.

Несмторя на то, что в последние годы практически всё, что выходит в серии «Интеллектуальный бестселлер», оставляет смутное чувство однотипности и шаблонности (наверное, из-за перевода), ИБ выделяется на общем фоне. Впрочем, автор «Осиной фабрики» и цикла «Культура», блестящий стилист, фантазёр, экспериментатор и просто умница, ИБ иначе просто не может.

Сюжет романа достаточно прост и не позволяет причислять его к жанру «детектив», поскольку автор не даёт читателю никаких зацепок и пищи для размышлений на предмет «убийца — дворецкий». Два ГГ: один — журналист, другой — таинственный убийца. Впрочем, параллельные сюжетные линии не утомляют, поскольку ИБ споро вертит сюжет, ни на секунду не давая ему провисать и затягиваться: убийство следует за убийством, ГГ азартно рубится в компьютерную игру «Деспот» (умиляют описания архаичных компьютеров и восторги, расточаемые 486-м процессорам), рыщет в поисках нездоровых сенсаций, иногда вспоминая становящиеся всё более и более занятными к концу книги подробности из своего далёкого и не очень прошлого. Таким образом, за сюжет ИБ можно поставить 8 — просто, но со вкусом.

Язык, как я уже упоминал, вызывает двоякое впечатление. С одной стороны, ИБ — выдающийся стилист, который может создавать густой размеренный текст, насыщенный фантасмагорическими описаниями («Взгляд с наветренной стороны»), наполнять произведения дикой, но остающейся внутренне упорядоченной (что не дано практически никому из известных мне современных отечественных постмодернистов) лексикой («Мост», «Безатказнае арудие») или, как в данном случае, бойко лепить простой текст, сильный именно в своей чёткости и краткости. С другой, хотя это, скорее, вина издателя, не оставляет впечатление, что такого рода книги ты уже читал сотнями и тысячами. О том, что автор — ИБ, можно догадаться только по утончённому насилию, заполняющему страницы.

После «Пособника» даже маразматическая корректура, которой подверглись книги цикла «Культура», вспоминается чуть ли не с умилением — уж больно она забавна и, следовательно, оригинальна, пусть и в силу своей безобразности. Слог — 5.

Диалоги персонажей обычны, нет смысла на них останавливаться. Никакого утончённого юмора в книге я не заметил. Крепкая работа, ничего лишнего, ничего особенного. Прямая речь и диалоги — 7.

К плюсам также отнесу оригинальное насилие, характерное для ИБ (хотя многим может не понравиться и их нельзя в этом винить) и легкость чтения в целом.

Минусы — непонятная мне насыщенность текста различными брендами. Музыкальные группы ещё куда ни шло, но перечисление марок автомобилей, компьютеров и ножей иногда напрягает. ИБ не Эллис и язык брендов не его стихия.

Итог: книга читается только ради сюжета, оригинальностью не блещет, но затягивает и не отпускает до самого конца. Средний роман для ИБ, но на общем уровне выходящей сейчас современной прозы несколько выделяется. За всё вышеперечисленное ставлю 7, будучи полностью согласен с PetrOFF, который в своём отзыве совершенно верно заметил, что знакомство с творчеством ИБ лучше начать с других произведений. не потому, что книга плохая, а потому, что для ИБ нетипичная.

Читайте Иэна Бэнкса. И Иэна М. Бэнкса тоже. :wink:

К сожалению, фантастика не располагает к романтическим переживаниям. Не много найдётся произведений, где любовная интрига была бы на первых ролях. Ещё меньше таких, в которых она хорошо прописана, а сюжетов, где эти факторы совмещаются, и вовсе кот наплакал.

Кот — наплакал.

К10.

С этой короткой повести началось моё знакомство с большим автором маленьких рассказов и, как потом выяснилось, толстых и не очень романов — Олегом Дивовым. Так уж вышло, что я перечитал его практически полностью, встретил вещи и сильнее написанные, и с более мощными сюжетами, изысканными фабулами, ярким юмором. Но такой трогательной, хватающей тебя кошачьей лапкой за горло истории, Дивов не написал и не напишет уже никогда.

Не хочется говорить о всем известных вещах, как то: фирменный слог Дивова, фирменный юмор Дивова, фирменный Дивов в принципе. Поговорим лучше о той простой, но чудовищной по силе внушения мощи, с которой эта маленькая повесть может обрушиться на Ваш мозг и выжать те слёзы, что мирно дремали в глазах, читавших в других книгах об убийствах, казнях и пытках с равнодушием Торквемады.

В одной из своих книг Д.Даррел писал об индейце-художнике Уичи, который был великим, но непризнанным мастером изображения птиц, оживавших в его картинах. Дивов стал этим индейцем, не пользуясь кистями; он перенёс нам образ огромной, но такой домашней, смертельно опасной и наивно-нелепой, преданной и предельно самостоятельной, умной и хитрой кошки точными мазками словесной магии. В эту кошку можно было влюбиться, как в женщину, и потерять её для читателя было так же больно.

Спасибо тебе, Автор, за каждую маленькую слезу, которую я пролил. Такие книги помогают облегчить душу от неясного томления. Они аккуратно трогают тебя за самое сердце и тихонько уходят. Именно такие истории, до ужаса похожие на реальность, неохота перечитывать. И не потому, что они плохие. Перечитывают литературу, а жизнь проходит безвозвратно, и её никогда не стоит переживать вновь.

Получил «Хлорофилию» в подарок, прочитал запоем. Вещь заслуживает внимания, тем более, что, попробовав себя в жанре фантастики, АР , видимо, получил в процессе работы неплохой заряд, внёсший свежую струю в его творчество после провальных работ последних лет.

Как старый поклонник творчества АР, могу сказать, что в качестве стилиста автор ничуть не утратил мастерства. АР всегда отличал ровный и крепко сбитый слог без излишеств и затянутостей. Конечно, до изящного минимализма Хемингуэя АР не дотягивает, но и на общем фоне выглядит весьма достойно.

Все книги АР легко принять за «менеджерский роман», которыми они не являются. По сути, АР всегда писал психологические социальные романы с большим автобиогрфическим и, следовательно, реалистическим уклоном. Говорить о АР, как о писателе, подобном, скажем, Минаеву — всё равно, что сравнивать Майерс и, допустим, Гамильтон; жанр разный, хотя обёртка похожая. В данном случае мы имеем дело с типичной антиутопией, написанной достаточно поверхностно, но зато со старанием и усердием, определённо чуть выше среднего уровня. Видно, что автор хорошо начитан и умело синтезирует впитанное со своими мыслями. Получается неплохо, хотя на выходе всё равно не остаётся ничего, кроме лёгкого интершума.

Персонажи все на одно лицо, отличаяются лишь языком, вложенным в их уста автором. Множество диалогов не компенсирует идентичность героев книги, в каждом из которых свой маленький АР (учитесь у Ивлина Во, господин Рубанов). Это издержка творчества человека, склонного к автобиографичным ноткам, но ступившего на почву футуристической антиутопии. Типовые персонажи разговаривают типовыми шаблонами, и это слишком уж режет глаз. И заметен диссонанс между писателем, который соблюдает главный закон — пиши о том, что знаешь, — с предметом собственно книги. Отсюда лезущий ХХ век, ставший, по замыслу автора, видимо, очень модным в середине века XXII. Странно, правда? Добавьте ещё нелеповатый антураж и увидите, что демиург в АР пока маленький и глупый.

К несомненным плюсам отнесём динамику, действие не провисает ни на секунду, в нужных местах вступают новые персонажи, изгибается сюжет или шипит змеёй хоррор. Всё к месту, всё вовремя, гораздо удачнее, чем, скажем, последний Глуховский, а для изначально прозаика, сделавшего себе имя книгой, в которой ГГ три четверти действия проводит в тюрьме, так и вовсе отлично. Поэтому книга затягивает, в совокупности с лёгким слогом получаем удобное захватывающее чтение.

Напоследок о сравнении со Стругацкими. Всё так, я тоже увидел это сходство. НО! Ни о каких «ХВВ» речи и быть не может, ХВВ, во-первых, совершенно не о том, во-вторых, у книг тотально разное настроение и уровень написания. «Хлорофилия» по антуражу, уровню и авторскому замыслу смахивает на «Отягощённые злом или 40 лет спустя»: тотальный упадок, конфликт «отцов и детей», флора, ощущение надвигающегося государственного краха и перемен, открытй финал.

Подумайте об этом и перечитайте Стругацких; хотя бы за это меньше 7 баллов А.Рубанову поставить просто нельзя.

С чувством глубокого Погружения, под бодрые Вопли солиста финской эстрадной популярной группы Children Of Bodom, сел я, наконец, за написание ни больше, ни меньше — Панегирика блестящему Стилисту и Престидижитатору Василию Мидянину. Решительно отвергая его публичные лики «В.Мельник» и «В.Орехов», я воспою Осанну истинному имени Демона сего, что сам предпочитает называть себя литературным Роршахом.

Что же такого, скажете Вы, в рассказе «Московские големы»? Собственно, ничего, отвечу Вам я, за исключением редчайшего понынче Дара породить абсолютно новый Мир в одном, пусть не совсем коротком, но всё же рассказе. Мастерски смешивая безумный компот из окружающих нас Реалий и Фактов, Мидянин щедро превращает Твердь Мира нашего в питательный Сок, пуская Кислоты в виде Псевдомифологии, Семитских Демонов, мрачнейших ближневосточных забытых Богов и кое-чего Такого, чему даже ещё названия не придумали. Всякое Явление у ВМ приобретает своё, особое звучание. Известный Гитарист оказывается чуть ли не единственным, кому подвластны великие Силы акустических ударов, помноженные на сакральную Мощь, способные повергнуть вышедших из одиннадцатого круга Преисподней, дабы покарать излишне поклонившихся Маммонне Москвичей Големов. Обычный Супермаркет есть не что иное, как Великий Храм указанного уже бога, под Москвой-рекой живёт гигантский Червь, в Макдональдсе подают трупные вытяжки, Джедаи и Ситхи ведут вечное сражение на объятых Огнём нефтяных Вышках РАО ЕЕС, обычный слесарь рисует могущественные каббалистические Знаки, дабы охранить Канализацию от вторжений с той, не такой уж и далёкой стороны... Над всем этим, естественно, возвышается Медвед....

Открывая ВМ, распрягайте Фантазию, допускайте Аллюзии и стройте самые невероятные предположения. Любое явление ИРЛ нашло отклик в его безумной искажённой Вселленной. Да, понадобится значительная незашоренность мышления, это вам не Коэльо переслюнивать. Да, понадобится лазать через каждое второе имя в самые отдалённые уголки тёмных Демонариев, услужливо, впрочем, расположенных для нас Яндексом. Да, крови пролито много. Но в целом всё это безумно оригинально и интересно. такого мощного треша в России не издавалось никогда.

Суть рассказа проста, как схема питерского метрополитена. ВМ искжает реальную действительность с лёгкостью фокусника, достающего из шляпы кролика или кошку. Всё это настолько безумно, что не может не быть логичным и последовательным. Никакого высокого смысла, никакой фабулы — зачем вам всё это, когда есть огромный холст, на который щедрой рукой художника выплеснуты де Кирико и Дали, Пикассо и Эшер, приправлены Гигером и выставлены на всеобщее обозрение. Пир духа не требует фабул, господа! Наслаждайтесь безумием Мидянина!

Одно из самых недооценённых и многослойных произведений СК, одно из самых тонких и изящных решений об одиночестве.

Нет смысла писать о сюжете, стиле и форме рассказа: они обыкновенны для «Короля ужасов» и не ирают существенной роли. Гораздо важнее фабула, которую в рассказах СК мы можем встретить длеко не всегда.

СК представляет нам многослойную историю, где ключевым сюжетообразующим приёмом является чувство вины, которое в той или иной степени испытывают все главные персонажи рассказа. Осуждает себя в начале рассказа Джордж Грегсон, раскаивается в рискованной игре, которую он не мог себе позволить, Дэйвидсон. Но более всех винит себя сам главный персонаж, Генри Броуэр. Он живёт с этим ощущением уже очень давно. Он вынужден отстраниться от общества, ни с кем не сближаясь и лишь изредка позволяя себе появиться в компании. Страшное проклятие наложено на него в далёкой Индии.

Это произведение, по сути, о каждом из нас. Несомненно, что практически любой человек хоть раз в жизни, да испытывает чувство полного, невыразимого отвращения к себе. В такие моменты иногда кажется, что ты заклеймлён проклятием, от которого тебе не избавиться, что ты пария на теле общества, чумная звезда своего народа и вида. СК гиперболизировал такое ощущение, к тому же заключив его в метафорический облик человека, который особым образом, сам того не желая, получил возможность проецировать своё проклятие на окружающих людей. Особо оригинален именно выбранный способ — ведь рукопожатие, когда-то бывшее средством предупреждения опасности и символом доверия, нынче девальвировалось до обыденного приветствия любых знакомых между собой людей. Чудовищное несоответствие сути рукопожатия, как действия, и следующего за ним итога, и делают этот рассказ таким пронзительным, запоминающимся, истинно пограничным, что так редко удаётся даже «Королю ужасов».

«Мир глазами Гарпа» открыл для меня замечательного американского писателя Д.Ирвинга. Не называя его фантастом, отмечу, что ДИ у нас, IMHO, хорошо переводят, а его творчество входит в золотой фонд мировой литературы последней четверти ХХ века.

Сюжет романа строится вокруг личности Т.С.Гарпа, рассказывая, по сути, историю всей его жизни

Я бы охарактеризовал произведение, как классический реализм. Ирвинг, как никто другой, ухитряется предельно беллетризовать обычную жизнь пусть не совсем обычного, но всё же, по сути, такого же, как и мы с вами, человека. У Т.С. Гарпа есть свои печали, радости, горести, слабости, у него свой жизненный путь — абсолютно уникальный и ни на чей не похожий; словом, такой же, как и у любого из нас. При этом, что важно, весьма объёмный роман читается на одном дыхании, написан строго, сильно и вкусно, упругий текст не отпускает. Ирвинг — не побоюсь этого слова, выдающийся бытописатель.

Про персонажей, в принципе, я говорил выше. Те несколько людей, что оказываются в центре повествования, безо всяких скидок живые люди, выписанные с филигранной точностью. Каждый обладает своим внутренним миром и, что особенно приятно, достоверной мотивацией и естественной психологией поступков и поведения.

Отличные остроумные диалоги. Нечастый, но неизменно острый, без пошлости, но с изрядной толикой яда, юмор. Рассказы в романе. И это лишь малая доля радостей, что встретится вам на страницах этой книги.

О недостатках произведения. Безусловно, популярные произведения в жанре реализма такого уровня попадаются крайне редко. Тем не менее, общее впечатление у меня было таким, как если бы какой-то ранее незнакомый мне человек за бутылкой виски всю ночь рассказывал мне о себе. И каким бы сильным не было впечатление от этой встречи. если незнакомец уйдёт наутро (вы прочтёте книгу и поставите её на полку), то вы постепенно забудете его историю. Ваша собственная жизнь постепенно затрёт эти эмоции. Поэтому уже через год — два вы навряд ли досконально вспомните МГГ.

Хотя послевкусие останется очень приятным. И я, например, не отказался бы перечитать МГГ ещё разок... если бы не надо было его покупать. К сожалению, книги Ирвинга стоят дорого. Действительно дорого.

Итогом я поставлю книге 9 баллов. 8 — по внутренней шкале, а ещё балл добавлю за блестящий роман, написанный безо всяких модных эзотерических и поучительных притч а-ля Коэльо или псевдомногозначительной пустотности Х.Мураками, без затёртых штампов, за работу в жанре настоящей интеллектуальной прозы. Я бы сравнил МГГ с «Волшебной горой» Т. Манна, а из современников — с недооценённым триптихом Р.Дэвиса «Дептфордская трилогия».

Читайте Ирвинга.

«Исключительный блеск. Другие планеты не такие прозрачно-чистые. Земля так просто голубая.»

Станислав Лем. Он был исполином жанра, законодателем мод, созидателем основ, мировой знаменитостью в фантастике. Л. всегда напоминал мне Ботвинника. Они оба были технократами и верили в машины, никогда не забывая первичность человеческого духа; то качество, что утеряно сейчас в машинный век, позволяло этим выдающимся людям создавать гармоничные изящные творения, работая с поистине математической точностью и мощью; один играл, другой писал.

И всё это начиналось с Э. Э., по сути, был первым по-настоящему зрелым романом Л. Это расцвет выдающегося фантаста.

Взыскательный молодой читатель усмехнётся, читая про звёздные атласы, межзвёздные ракеты, рычаги и гидравлику. Роман написан в середине 50-х годов ХХ века. Однако уберите технологический антураж, и вы увидите, что под машинной оболочкой, при создании которой Л предвосхитил многие современные технологии и которая вовсе не является такой уж устаревшей (так, именно Л в «Непобедимом», другом своём великом романе, нарисовал великую концепцию «машинной эволюции»), скрывается живое тело гуманистических и социальных идей. И тем не менее язык очень лёгкий – гениальный парадокс – технократ написал роман, который даже в эпоху победившего «light-a» выглядит жизненнее и проще читается, чем большинство головотяпских творений писателей, чей словарный запас не превышает пары — другой популярных оборотов. Прибавьте к этому блестящее авторское словотворчество и вы получите 10-балльный слог. Отдельно — глубокое уважение переводчику Дм. Брускину, прекрасно адаптировавшему роман для русскоязычного читателя

Мир Э. глубоко чужд человеческому и вместе с тем удивительно реален, естественен, с любовью высечен автором в бумажных листах. Познание вместо экшена- не модно, но чертовски приятно. А если странные технические подробности иногда утомляют, то на горизонте всплывают могучие пейзажи, созданные Л. Такой мир мог бы нарисовать Макото Синкай, прилетевший вместе с героями романа на Эдем. Мир – 10 баллов.

Роман начинён смыслом, как пирожок – черникой. Каждый может увидеть в книге своё. Тут и торжество первопроходца, открывающего неизведанное, не останавливающегося ни перед каким препятствиями, пир человеческого духа. Тут и настоящая социальная драма, антиутопия, умело скрытая в фантастическом романе, ничуть не уступающая по проработанности и содержанию каноническим «451 по фаренгейту» Бредбери или «1984» Оруэлла. Я недаром привёл именно эти книги. Э, как и они, по сути рассказывает об информационном обществе, так до конца и не осознавшем, что, победив тирании и диктатуры, о чём прямо сказано в книге, оно попало в самую страшную ловушку — диктатуры информации. Поэтому Э – это социальная фантастика. И, конечно же, это боевик. Даже на Западе, где сложилась крупнейшая школа боевой фантастики, мало кто мог потягаться с Л. в данном жанре. И пусть сам Л., видимо, не уважал, ФБ, он, как истинный мастер, несколькими штрихами показывал всему миру, как в самом серьёзном и сложном произведении можно поместить несколько сумасшедших напряжённых и динамичных сцен, абсолютно не формируя за их счёт сюжет. Позже этот приём достигнет своего апогея в лучшем ФБ всех времён – «Непобедимом». Содержание – 10 баллов.

Отдельно стоит сказать о персонажах. Минимализм Л даёт блестящий результат. Безымянные космонавты, данные которым имена навсегда заменили их специальности, живы и естественны в наших глазах. Шесть человек равно и отчётливо выписаны в романе на 250 страниц. Вдумайтесь в это: 6 Личностей – в законченном фантастическом романе. Персонажи – 10 баллов.

Э. серьёзный роман. Впрочем, несколько забавных высказываний, там и сям разбросанным Л., стоят нескольких книг других писателей, тщащихся насмешить читателя целыми циклами. А вершин своего сатирического дара Л достигает в других произведениях, как цикл о Тихом или «Кибериада».

Итог – один из самых выдающихся романов мировой фантастики. Незаслуженно оставшийся в тени других вещей автора, Э стоит того, чтобы потратить на него ровно столько времени, сколько нужно вам для его прочтения. Эта книга, как и описанная в ней планета, попадается на дороге случайно, но неизменно запоминается навсегда.

«Какая чистая, — сказал Координатор. — Но... знаешь... По теории вероятности следует, что бывают ещё прекраснее.»

Смысл этой бесконечно печальной и радостной истории, слившейся в книге-фильме, заключается в том, чего никто почему-то не сказал.

В жизни большинство из нас в конце концов находит что-то свое, родное и личное: персонального Иисуса или Будду, справедливость, чистоту, любовь. Нет только свободы; о никто так и не понял, где её надо искать, а те кто нашел, не знали как её брать; лишь избранные сумели взять её в руки, удержать же свободу в руках может только Господь Бог

К чему я это?

Я редко думаю об этом, поскольку запрещаю себе замарывать невыразимо прекрасное ощущение толики свободы, что даёт мне Бойцовский Клуб, но когда я всё же думаю об этом, то мне кажется, что Господь коснулся перстом своим этого всего. История жалкого слюнявого безумия какого-то клерка развернулась перед человечеством в последнюю и оттого самую прекрасную самую фантастичную, добрую, неосознаваемо совершенную в своём бесконечном отдалении от обыденного сознания сказку о красоте свободы, любви и совершенстве человека внутри самого себя, об осмысленной гармонии, которая никогда не потеряет этого самого смысла, что нигде больше и не может быть обретён вновь, кроме как в каждом из нас.

И в таких случаях слог, сюжет и прочее скромно отступают на второй план…

История знакомства с «АП» короткая — посоветовал друг. Доверяя его мнению, я приступил... и отступил. Момент, который сломил моё восприятие, естественно, нельзя приводить даже в спойлере по этическим соображениям. Скажу только, что это была крыса. «АП» попал в список «злых книг», а заодно и в «чёрный список», друг получил выговор, я лёгкое нервное расстройство в виде кошмаров по ночам и неприятия пищи. Будь я тогда на «ФантЛабе», не колеблясь выставил бы невысокую оценку.

Иногда по отношению к книгам бывает ощущение несделанной работы.

Другими словами, через год я пошёл в магазин и к у п и л «АП».

Теперь «АП» один из настольных романов.

«АП» — это ас-Сират авангарда литературы. Хаотичный сюжет, особый, разработанный БИЭ для пущего погружения, «язык брендов», длинные, не относящиеся к сюжету диалоги, вылезающие ниоткуда и ни к месту главы о музыке, взрывные сцены секса и насилия при сложении должны дать безумную картинку постмодернового романа. Ан нет — получается с точностью до наоборот. Структура романа — своего рода литературный Mathematical Hardcore.

Хотелось бы указать, что «АП» стал своего рода финальной вехой, апофеозом среди произведений художественной литературы 2-й половины XX века, повествовавших о социопатических отклонениях личности, формировавших наиболее достоверные и естественные образы маньяков, идеально продолжавших и дополнявших друг друга:

1. Psycho (1959) Robert Albert Bloch

2. The Collector (1963) John Fowles

3. The Wasp Factory (1984) Iain Banks

4. Perfume: The Story of a Murderer (1985) Patrick Süskind

5. American Psycho (1991) Bret Easton Ellis

Я не случайно вводил английские названия. Обратите внимание, что произведение БИЭ замыкает круг, обращаясь к истоку за авторством Р. Блоха. Обратите внимание на анализ перевода названия романа в отзыве Sapienti_Sat. От себя добавлю, что фамилия Патрика — Бэйтмен — также говорящая, отсылающая нас прямиком к Норману Бэйтсу.

В списке «АП» последний, ибо БИЭ создал абсолют, идеал, бессмысленную ужасную картину полного распада личности и сумасшествия. Поэтому роман естественным образом переходит в новое состояние — сатиру, всю актуальность которой нам ещё предстоит понять. БИЭ опередил своё время, подобно Оруэллу и Замятину (прямая отсылка к «Мы» заключается в жестокой иронии, когда богатые молодые люди не различают друг друга, и давно покойного Пола Оуэна постоянно встречают то тут, то там). Эпоха соблазнов только начинается, и чем выше будет уровень нашего общества, тем глубже будет падение нравственности. В этом смысле «АП» — роман-метафора. В совокупности эти факторы дают текст такой силы, который можно читать с любого места, уже через 2-3 абзаца подпадая под его антрацитово-чёрное влияние, вместе с бредящим, сумасшедшим, отчаянно пожирающим во всех смыслах этого слова существом патриком бэйтменом пытаясь хотя бы чуть-чуть прогрызть сверкающую стену его/нашего бриллиантового гроба.

«АП» очень сюрреалистичный роман. БИЭ постоянно намекает нам, что, возможно, всё происходит только в голове у Патрика Бэйтмена. К тому же автором намеренно искажены временные границы, происходящее перемешивается с воспоминаниями. Суть этого приёма заключается в том, что таким хитрым образом автор добивается идеальной передачи и формирования у читателя искажённого восприятия Бэйтмена, который путает реальность и вымысел.

Можно много рассуждать об особенностях этого выдающегося произведения. Книгу БИЭ ждала заслуженная судьба скандального бестселлера, с публичной критикой и переизданиями, угрозами автору и провальными экранизациями, переводами на другие языки и отказами издательств. Так или иначе, БИЭ поставил точный и окончательный диагноз омертвевающему обществу потребления, завязанному на деньги. Последняя антиутопия литературы, похоронный лист на культуру и людей, «Американский психопат» по-прежнему ждёт.

Своего читателя.

Стань им?

PS: советую прочесть отзывы Goto Dengo, baroni и Sapienti_Sat. Вы найдёте их ниже. Я нахожу их равно очаровательными; мысли людей, которые очень хорошо прониклись духом этой книги.

После закрытия последней страницы саги о Цири и Геральте…

…Всё преходяще. И пусть меня упрекнут за дурновкусие, за инфантилизм, за чёрт знает, что ещё. Но я скажу, что Сапковский один из лучших, прекраснейших писателей наших дней, ибо его многотомная сага о Цири и Геральте – книга, которая потрясает воображение, бередит чувства и трогает сердце. Редко попадается в руки такая вещь, что заставит тебя воспрянуть духом при виде героев, мчащихся на выручку друг другу, торжества дружбы, блаженства любви, счастья и смеха… или, наоборот, ужаснуться могуществу, цинизму мерзавцев, окружающих со всех сторон, и кажется, что спасения уж нет, но внезапный луч света всегда разрежет их чёрные путы и закует в кандалы… И это не просто борьба добра со злом; в таких книгах мы чувствуем изначальное, острое биение жизни, саму жизнь, запечатанную в бумажных листах, и герои её смотрят на нас со страниц светлыми, чистыми, немного грустными оттого, что разделяющая нас пропасть чересчур велика, глазами. Там мы можем встретить тьму и мрак, и ужасы, и предательство… но тот мир нам всё же кажется лучше, ближе и добрее, чем тот, что окружает нас.

Я знаю, что такая точка зрения есть лишь бегство от реальности слабых, ничтожных духом людей, которые не могут прямо смотреть на трудности и препоны жизни, а при столкновении с любым препятствием ссылаются на книжные идеалы, отдаются во власть фантазии и вымысла. Пусть! Я верю, что жизнь тех, кто открывает для себя другие миры, есть и будет слаще, чище, больше и полнее, ярче, красивее, романтичнее, торжественнее… лучше, просто лучше! Когда в любой момент ты сумеешь покинуть постылые будни и отправиться… куда? Ты сам выберешь дорогу и она будет полна яркой зелени, голубого неба, белых облаков, цветов, дубрав, пронизанных солнечными лучами, шелеста ветра в листве.… На той дороге будут Приключения и Дружба, Счастье и Любовь, Гармония, Благо, Смех и Слёзы. Как хорошо, что у нас есть миры, другие прекрасные близкие и невыразимо далёкие, но всё же радующие нас, всегда открытые, светлые Миры!

…ну а Сапковский? Грандиозен. Великое спасибо мэтру за его неувядающую, искреннюю светлую фантазию, за то, что он всегда верит в лучшее, за то, что оживил для нас таких Героев, как Цири. И Геральт.

PS: Огромная благодарность Е.Вайсброту, проделавшему титаническую работу для нас. Пусть земля ему будет пухом…

«Хорошая книга плохой не бывает» — гласит «Семь стоп Ледовоокого». Эти слова можно в полной мере отнести к произведениям АЗ, составляющим цикл «Свод Равновесия».

Мучимый раздумьями «...а что бы такого почитать?», я взял у друга роман «Боевая машина любви», взял просто так, ибо раньше читал «Завтра война» того же АЗ, и он оставил неплохое впечатление. Открыл книгу и был поражён — такого сильного, упругого русскоязычного текста мне давно не попадалось. Без раздумий я приобрёл весь цикл.

Итак, «Свод равновесия».

Настоящий Мир. Истоки не прослеживаются ни в одном знакомом мне эпосе. Сармонтазара — совершенно самостоятельный и оригинальный мир. Если Вы соскучились по новому, если Вам надоели эльфы, гномы, переделанные средневековья, игровые вселенные, то милости просим — Сармонтазара поразит Вас отсутствием штампов. Этот мир создан только фантазией авторов (см. об АЗ), создан не впопыхах, но в раздумьях, создан для истинных ценителей творчества демиургов. Огромное количество красивых, оригинальных названий, терминов и имён (Гнорр Свода Равновесия Лагха Коалара, Хуммер, аррумы, пар-арценцы, Белый Кузнец Гаиллириса Элиен Тремгор и.т.п.). Пикантной особенностью является то, что АЗ создал мифологию Мира на основе другого своего цикла, действие которого разворачивается за 500 лет до событий, описанных в «Своде равновесия»...

Слог. Приготовьтесь вчитываться. текст непростой. Это не Перумов, не Семёнова и не Говард. Поторопитесь — гарантированно упустите кучу тонких нюансов, коренным образом влияющих на сюжет. Манера повествования ироническая. Эти романы — редчайший пример того, как можно преподнести захватывающие, серьёзные сюжеты с головокружительными сложными интригами, свирепыми батальными сценами и харизматичными, зачастую жестокими персонажами в ироническом ключе. Со стула от смеха не упадёте, но на каждой странице поулыбаетесь. Этим я сравнил бы АЗ с Максом Фраем, причём не в пользу последнего IMHO.

Диалоги на отлично! Виртозная игра слов, смыслов, и намёков.

Персонажи АЗ логичны окружающему их Миру. Они несут некоторые особенности (так, «положительные» герои всегда закоренелые индивидуалисты и эгоцентрики, не колеблясь, совершающие ради достижения своих целей жестокие и циничные деяния, ничем принципиально не отличаясь от «отрицательных»), но всё это оттого, что они естественны. Посмотрите на Сармонтазару с мифологической точки зрения и Вы поймёте и Харману Гамелин, подарившую Герфегесту Конгетлару отрезанную голову своего родного брата-любовника, и Лагху Коалару, убивающего своего учителя, и баронов Семельвенк, предавших всех своих соплеменников... Персонажи АЗ относятся к высшей категории ГГ от фэнтези — Вы сами можете опрделить, кто Вам более симпатичен и чьи цели более естественны и последовательны. Недаром величайший завоеватель Сармонтазары носил имя Эгин Мирный. :wink: Помимо обаятельнейших главных героев, мир насыщен яркими и запоминающимися образами второстепенных персонажей, возникающих чуть ли не на каждом десятке страниц, но неизменно западающих в память до конца. Надо сказать, что АЗ, как Мартин или Сапковский, весьма непочтителен со своими ГГ

Сюжеты непредсказуемы, как лучшие детективы. Будете ходить вместе с Эгином, заглядывать в ловушки и ложные тропы, видеть чьи-то следы... а в самом конце всё встанет с ног на голову! Парадоксальные повороты только добавляют остроты.

Минусы:

1. Если Вы любите боевую и приключенческую фантастику, привыкли вместе с очередным Перумовым прорубаться сквозь мириады врагов — не читайте АЗ. Это также относится к ярым поклонникам городского фэнтези, вампиров и читателям, не готовым расширить границы допустимого в жанре. Поэтому, если Вы считаете великой чушью то, что «главного злодея» убить в бою нельзя, но можно победить, прочертив по Сармонтазаре круг длиною около 500 лиг, пронеся по ней магический плуг — не читайте АЗ. Не надо.

2. Кое-кого может отпугнуть некоторый эротизм повествования

Итог — 10 баллов как одному из самых зрелых и оригинальных циклов не только отечественной, но и зарубежной фэнтези. Настоятельно рекомендую тем из уважаемых лаборантов, кто ещё не имел удовольствия ознакомиться с этими неизвестными широкому кругу, но оттого, быть может, ещё более прекрасными, историями.

Никогда не забуду, как, скучая на даче у дяди, откопал на антресолях потрёпанный томик, озаглавленный «Око мира», том 2-й. Никогда не забуду, как, движимый в ту пору неистребимой страстью попробовать на зуб всё, что хотя бы отдалённо пахнет фэнтези, наплевав на отсутствие начала, открыл книгу и обнаружил некоего Перрина, который вместе с неким Илайасом бежит куда-то по бескрайним холмам не пойми где, скрываясь от несущих смерть птиц...

... закрыл книгу ночью. Это был культурный шок. Впервые после «Властелина колец» у меня в руках оказалось настоящее произведение искусства, Фэнтези! Следующие годы были посвящены коллекционированию Д. Когда я начал читать цикл — в начале 1997 г. — на русский были переведены только 3 книги. Шло время, появлялись новые увлечения, новые авторы и саги, менялось воззрение, приходило понимание. Но Д. оставался со мной всегда. Каждый раз, завидев Новый Том, я покупал его, не сомневаясь ни секунды. В некотором роде можно сказать, что из всей когорты авторов фэнтези лишь Толкин и Джордан прошли со мной всю сознательную жизнь. Недавно я начал перечитывать цикл, спустя 11 лет после знакомства.

Собственно рецензия.

Несомненно, что «Колесо Времени» один из значительнейших миров наряду со Вселенными Толкина, Мартина, Гудкайнда и Ле Гуин; миров, созданных фантазией одного человека. Но эпопея Д. выделяется даже на их фоне. И именно поэтому творчество Д. словно Вавилонская Башня — памятник, который начинался как один из величайших проектов в истории человеческой культуры, но был недостроен и разрушен неразберихой, царящей в умах людей. Д. не осилил такой громады, но его нельзя в этом винить. Почему?

У фэнтези много пороков, а Д. поразил редкий, опасный только для истинных демиургов. а не проходных писак, недуг — он взвалил на себя неподъёмную тяжесть, из которой не сумел выбраться. Сейчас то же происходит с великолепным Д.Р.Р. Мартином. Даже если ты создал безупречный во всех отношениях мир и поместил в него прекрасную, огромную и содержательную, логичную историю, ты должен её закончить. Не надо уровня первых книг — он недостижим. Не надо головокружительных развязок — достаточно простого итога. Не надо задумываться над чувствами поклонников — перебей хоть всех героев, только скажи, автор: чем всё кончилось? И хотя мы знаем, что Колесо плетёт безостановочно, а история циклична, и Тармон Гай'Дон не наступит никогда — разве нам легче от этого? Нам, так полюбившим бескрайние равнины Андора, суматошного Мэта, желтоглазого Перрина, роскошь Иллиана и Тира, одержимых Белоплащников и всё, что составляет этот прекрасный мир — нам надо знать!!!

Д. оставил нас. Но, положа руку на сердце, многие ли из нас верили, что цикл «КВ» обретёт стройное завершение, читая, например, «Перекрёстки сумерек», где сюжет, казалось, застыл, как муха в янтаре? Насколько безупречны и стройны были первые книги, настолько же последующие теряли и теряли в сюжете и динамике к концу. Я вынужден метать эти критические стрелы именно потому, что Д. — один из любимых авторов (и не только мой, верно?), но он действительно не оправдал наших ожиданий.

«КВ» всегда будет одним из самых значительных памятников фэнтези, несмотря ни на какие недостатки — а где их нет? Но, к сожалению, цикл нестабилен и не каждый сможет выдержать его до конца, да и то условного. Я считаю это единственным существенным минусом во всех остальных отношениях безупречной саги.

Уважаемые поклонники фэнтези и фантастики! Если вы не читали «КВ» — обязательно начните этот цикл. Вы сами поймёте, сможете ли добраться до конца, но незабываемые часы и дни, проведённые в изумительном, однозначно ни на что не похожем мире Колеса, не оставят Вас равнодушными. Но Тармон Гай'Дон не будет.

Зато будет Целый Мир!

Не собираюсь писать подробной рецензии на произведения этого автора. Полагаю, что рецензировать тут попросту нечего, IMHO.

Но.

Иногда — редко — очень редко (к счастью) попадаются в руки книги, от которых попросту веет злом. Когда я читал В., у меня было именно такое ощущение. Ощущение грязи и неполноценности, тупой ожесточённости человека, который писал эти строки. Никакой загадочности и шарма, только отвращение. Страницы как будто сочатся психической грязью. Отложив такую книгу, ты весь день не можешь выкинуть её из головы. Если кому-то хочется испытать похожие ощущения — милости просим. Но я пас.

О слоге, сюжете, персонажах и диалогах нет и речи.

С творчеством К. Баркера я познакомился 2 года назад, когда прочёл рассказ «Останки человеческого». Произведения так зацепили меня, что все шесть «Книг Крови» были куплены сразу и без раздумий...

«Книги Крови» одна из вершин литературы ужаса, эталон «сплаттерпанка», предмет многочисленных подражаний и вдохновения других писателей. Полагаю, что данные сборники будут идеальны для знакомства с творчеством Б.: во-первых, КК послужили основой для многих канонических фильмов ужасов, во-вторых, рассказов такого качества сейчас, IMHO, просто не пишут, в-третьих, короткая форма позволит за небольшое время оценить разные стороны творчества многоликого британца.

Действие большинства рассказов происходит в 80-х годах XX века. Слог Б. создаёт особую атмосферу «молчания», некой «потусторонней пустоты», в гулкой тишине которой падают, как густые капли, слова персонажей или бьют по голове взрывные натуралистичные сцены, выписанные автором не то, чтобы с тщательностью, а наоборот — скупо, без смакования, короткими, резкими, уверенными штрихами; настоящий де Кирико, смешанный с Гигером. Вы можете наблюдать видение собственного творчества Б. в его картине «Восставший из ада» а также во многих других хороших фильмах ужасов 80-х, («Князь тьмы»). Своебразная, мрачная эстетика 80-х гг., которые на Западе часто называют «прококаиненными», «упадническими», «дешёвыми» сполна отражена в КК.

Перевод и корректура произведений Б. осуществлены на высоком уровне. Возможно, дело также в уникальном авторском стиле, который невозможно перепутать ни с чьим другим.

Особо хочется отметить прекрасные диалоги. Жанр хоррора по умолчанию является созерцательным, молчаливым и отстранённым, предполагая погружение персонажей в сверхъестественное в переносном (или прямом, :wink: ) смысле. Ведь страшнее всего, когда ты один! Не так у Б. — его произведения насыщены живыми, естественными, достоверными разговорами людей на самые разные темы. Это редчайший дар; при этом хоррор не теряет ни грана, что поразительно.

Отдельно отмечу, что Б. практически не практикует чёрный юмор. Всё серьёзно.

Отсутствуют морали и размышления персонажей. Это не поучительное чтение.

Творчество Б. самобытно. В мистике не так много классиков в сравнении с другими жанрами; и очень сложно избежать влияния, хотя бы опосредованного, таких мастеров, как Лавкрафт, Мэчен, Кинг, По, Говард или Борхес. У Б. это получилось, его демоны уникальны.

Разнообразнейшие вариации страха порождает Б. в сюжетах рассказов — это и древние хтонические чудовища, разрывающие людей на куски («Король Голый Мозг»; при этом даже в этом внешне грубом рассказе часто не замечают утончённого, полного извращённой эстетики, момента со священником :wink: ), и модная, навязшая в зубах, но в руках Б. приобретающая совершенно новое, потайное, загадочное, давно утерянное звучание вампирская тема («Останки человеческого»), и одна из коронных тем автора — служение различным тёмным силам («Полночный поезд с мясом», «Кровавый свиной блюз», «Приди, Сатана», «Последний забег»), и не менее коронная тема — метаморфозы тела/души («Сумерки над башнями», «Время желаний», «Её последняя воля») и нездоровая психика («Страх») и многое-многое другое, смешивающееся, мутирующее, непрерывно превращающееся, смеющееся, шепчущее вам на ухо непристойности и мерзости, кривящееся, крадущееся, скрывающееся за закрытой дверью — всё то, что составляет Невидимое Лицо Страха.

Клайв Баркер смотрел в это лицо и говорил с ним. Поговорите и Вы...

Никогда ничего не ждите от книги заранее.

Не отношусь к поклонникам классического английского юмора, видимо, в силу собственной ограниченности. Жанр юмористической фантастики мне вообще кажется несколько натянутым, неестественным, хотя, безусловно, имеет право на существование и моё мнение не аксиома.

Читал около года назад и сейчас уже практически ничего не помню. Однако и то, что помню хоть что-то заставляет отнестись к произведению с уважением, учитывая, что ЮФ я вообще не перевариваю.

Посему 6 баллов.

Никогда ничего не ждите от книги заранее.

К сожалению, даже лучшим авторам 40к не даётся Warhammer Fantasy Battles или просто ФБ. Ни А., ни Макнил не потянули и половины ожидавшегося.

Книга во всех отношениях незапоминающаяся. Уверен, что ни один лаборант уже через полгода после прочтения «Всадников» не назовёт ни имя главного героя, ни перипетий сюжета. А., лихо крутивший клубок сюжета и тасовавший мрачные образы героев и злодеев в 40к, на этот раз откровенно дал маху.

Итог — 4 балла.

Никогда ничего не ждите от книги заранее.

Мир — 10 баллов. Подробное обоснование моего мнения в рецензии на «Ксенос».

Персонажи неизменно статисты к фону действия. Как и в «Инквизиторе», есть один герой и масса небезынтересных, но созданных не характерами, а типажами, второтсепенных персонажей.

Перевод и корректура не больше 6, увы...

Сюжет. А. верен себе и, бьюсь об заклад, развязку предугадать не смог никто из лаборантов. Приятно, что А. не следует строгим канонам 40к, играя с вариантами на своё усмотрение. В конце концов, Мир 40к создан для полёта фантазии! Замечу, что это, наверное, самый кинематографичный из всех романов А., особенно в прологе.

Диалоги чуть более хороши чем обычно, как всегда не обошлось без фирменного сарказма.

Батальные сцены добавляют А. вистов тем, что, помимо физических побоищ мы можем наблюдать сражения псайкеров, причём хорошо написанные. Это значит, что А., в отличие от подавляющего большинства авторов, не злоупотребляет «технической стороной», оставляя лишь фактуру в виде молний, псионных клеток и прочих милых разрушительных радостей.

Минусы обычны:

1. Мало интересных героев

2. Мир труден для читателя, воспитанного на совершенно других канонах.

Итог — 8 баллов.

К сожалению, третья часть провисает. Зато до последнего сохранялась интрига, повторит ли Э. судьбу Квиксоса.

В чём заключается слабость третьей книги? Есть несколько простых моментов. Во-первых, в кои то веки у А., мастера батальной сцены, всего лишь одна приличная схватка — финальная. Беготня на поезде, дочь Гло и особенно неправдоподобная схватка с Титаном откровенно слабы.

Кроме того, сам сюжет распадается на множество отдельных элементов. Создаётся ощущение, что автор, с удовольствием работавший над «Ксеносом» и «Малеусом», просто засушил финал, добавив объёма.

При этом, отмечу, трилогия А. всё равно остаётся на голову выше любой другой книги из серии 40к.

Никогда ничего не ждите от книги заранее.

К сожалению, мир «Warhammer 40k» — один из самых недооценённых и порицаемых фантастических миров. Почему — не важно; факт остаётся фактом. Между тем, я не знаю другой Вселенной со столь прописанной, подробной, красивой, логичной и разнообразной историей. И не важно, один человек его придумал, или тысячи; важно, что путешествовать в этом мире нам... :wink:

А. считается лучшим из писателей, работающих в мире 40к. Отличительной особенностью вселенной 40к является «готичность», глобализм и примат жестокости. Это мир пылающих планет, населённых демонами, миллиардных жертв на алтарях великих Богов Хаоса, боевых наркотиков и генетически модифицированных убийц, всепожирающего высшего разума, питающихся звёздами К'тан, мир страха, боли, отчаяния, мир, где вы сильнее всего почувствуете ничтожность личности перед судьбами Вселенной... Таким образом, выпуклость мира не просто зашкаливает — при желании вы можете погрузиться в пучину тысячелетней истории бесконечной галактической войны, которую для нас расписали сотрудники Games Workshop и персонально А. в книге, которая, кстати, описывает, если так можно выразиться, «реальный» фрагмент истории субсектора. Антураж — 10 баллов.

Перевод и корректура — баллов 6. Насыщенные терминологией книги серии 40к плохо даются нашим переводчикам.

Персонажи. Главное действующее лицо — это мир 40к. Остальные лишь тени на полотне эпического вечного сражения. Сам мир подразумевает невысокую роль личности. Поэтому в «Ксеносе» единственный сколько — нибудь раскрытый характер — это Эйзенхорн. Остальные — статисты. Зато внешний вид персонажей детализирован до предела. Это тоже часть игры, чтобы вы лучше воспринимали Мир, представляя его через призму героев и злодеев.

Сюжет базовый, «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Вместе с тем отмечу, что при общей линейности сюжета, повествование часто делает неожиданные и логичные повороты. А. хитро плетёт ткань повествования, зачастую водя читателя за нос и переворачивая уже сложившиеся представления двумя — тремя мазками. И у него это отлично получается. Вы удивитесь, я это гарантирую.

Диалоги обычные, юмор присутствует, что уже неплохо. Язык лёгкий и простой, написано доходчиво.

Батальные сцены — неотъемлемая часть мира, поэтому «Ксенос» богат на потасоки, сражения, битвы, даже гладиаторские бои. В отличие от большинства авторов 40к, А. неплохо работает с тонкой материей боя, динамики не теряет. К тому же, в мире 40к ГГ очень даже смертны...

Минусы:

1. Нет ярких персонажей.

2. Незнакомому с миром 40к читателю, у которого уже сложились определённые каноны восприятия жанра «фантастика и фэнтези», будет непросто разобраться — объем книги не позволяет. Рекомендуется очистить голову от предрассудков и ожиданий.

Итог — 9 баллов.

Никогда ничего не ждите от книги заранее.

Очевидно, что многие лаборанты, разочаровавшиеся в произведении, слишком многого от него ждали. Я читал книгу с чистого листа; более того — перед тем, как взяться за «КиЖ», я несколько месяцев вообще не читал фэнтези — не попадалось ничего. И прочёл книгу с большим удовольствием.

Не считаю минусом пресловутую «вторичность» мира, поскольку всё, что есть в фэнтези, уже давно придумано. Материал же подан грамотно, легко и непринуждённо. А. не утруждает читателя описаниями этносов. как поздний Джордан или велеречивыми, повторяющимися рефлексиями героев Хобб. Читателю предоставлена хорошая возможность самому достраивать мир по собственному вкусу, А. наметил основные границы. Кроме того, это только первый том. Претензии на «недостоверность» большей части ситуаций и образов отметаю сразу — это не документальная литература.

Перевод и корректура по нынешним временам на твёрдую 8.

Персонажи — яркие и запоминающиеся, весьма позиционабельны. Порадовала редкая возможность увидеть персонажей глазами друг друга, а не автора, что очень важно. В частности, Логен, которого открываем мы, и Логен, которого в столице видит Джезаль — разные характеры, составляющие единое целое, что характеризует типаж с хорошей стороны. В мотивацию персонажей веришь легко и сразу. Конечно, характеры кажутся легковесными, но они будут раскрываться в дальнейшем. Это подтверждается, к примеру, тем, что я, всю книгу недоумевающий над тем, почему этот странный, добродушный и рассудительный варвар зовётся «Девять смертей», получил ответ только на последних страницах. Вообще, хотелось бы отметить Логена, как самый интересный образ. Мир насыщен интересными второстепенными и эпизодическими персонажами — Синий Гигант, девушка Луфара, Калин, Секутор, Иней.

Сюжет базовый, «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что» + военное противостояние «Эти на Тех». Отмечу, что предсказуемость общей линии сюжета не испортила ещё ни одной книги, где непредсказуем ход повествования. А с этим у А. проблем нет. к тому же, это только 1-й том...

Диалоги на 10 баллов. Самый главный плюс — отличное чувство юмора А. За это прощаются и десятикратные прегрешения перед читателями :beer:

Минусы:

1. Мир всё же прописан слабо, как ни крути. Истории нет, антуражи намечены скупыми штрихами.

2. Абсолюто согласен с мнением большинства лаборантов относительно Инквизиции — неубедительно, неестественно, попросту нелепо. Такого рода действия невозможны в принципе и вредят общему впечатлению целостности.

Итог — 9 баллов. Жду продолжения.