Знаю, что Онойко — писатель на любителя, но я тот любитель и есть. К "Сфере-17" у меня есть определенные претензии, но в целом это та самая новаторская космоопера, которой надо было давать премии и громко пиарить. Не сложилось... Ну да ладно. Главное — не пропустить. Рецензия опубликована в журнале "Мир фантастики" в 2015 году.
Кровавая требуха Революции
Ольга Онойко. Сфера-17: Роман. — М.: АСТ, 2014. — 352 с. — (Звезда Рунета). Тир. 2000. — ISBN 978-5-17-085896-5.
Сфера семнадцать — зона на границе звездного Сверхскопления, на краю области, освоенной человеческой расой. Тихое захолустье, где нарезает круги вокруг солнца планета Циалеш, населенная потомками собирателей и рыбаков, мечтавших о простой, свободной жизни. Кто бы мог подумать, что этот провинциальный мир станет камнем преткновения для двух самых мощных сил обитаемой вселенной — корпорации Неккен и утопистов Манты?
На самом деле эта книга написана довольно давно: судя по дате, указанной на последней странице, «Сфера-17» закончена 17 июня 2009 года. Пять с лишним лет роман пролежал на сайте автора, и ни одно издательство не рискнуло выпустить его «на бумаге». Причина банальна: нетрадиционная сексуальная ориентация главного героя, товарища Николаса Реннарда — эта деталь подчеркивает его внутреннюю мягкость, уязвимость, тонкость душевной организации. Клише, конечно — но очень популярное в Рунете и востребованное «девчачьей» аудиторией. Правда однако в том, что этот роман — не гомоэротическая фантазия в жанре сёнен-ай (хотя гормональные бури автор описывает с живым интересом). «Сфера-17» — книга на грани фола по другой причине. Кинув наживку сетевым романтичным барышням и слегка шокировав читателей-традиционалистов, Ольга Онойко переходит к главному: по локоть запускает свои нежные руки в кровавую требуху Революции.
Предыстория такова. Пять лет назад пограничная планета Циалеш, осколок распавшейся межзвездной империи, оказалась меж двух огней. «Тихая провинция у моря» одновременно угодила в зону интересов олигархов Неккена и геронтократов Манты. Ну, с Неккеном все понятно: гигантская монополия гребет под себя все, что плохо лежит, не выбирая средства и не считаясь с жертвами. Классический рейдерский захват целой планет для нее — как два байта переслать. А вот со второй силой ситуация посложнее. Дело в том, что цивилизация Манты построила Мир Полудня. Просто один в один: светлый, радостный, со Всемирным Советом, состоящим из учителей, с упразднением товарно-денежных отношений, развитой эмпатией, культом здорового тела, с такими высшими ценностями, как дружба, любовь и работа... Вот только людьми мантийцы при этом быть перестали: добиться столь оглушительных успехов можно лишь через антропологическую революцию, выкорчевав с корнем некоторые основополагающие человеческие инстинкты. В итоге «Полдень» у них получился не совсем канонический: мантийские прогрессорские стратегии заметно отличаются от тех, о которых писали братья Стругацкие или, скажем, Йен М.Бэнкс — никакого тебе «не навреди» или «из всех решений выбирай самое доброе».
В общем, направо пойдешь — коня потеряешь, налево — буйну голову сложишь... Провинциальный Циалеш выбрал третий путь: вооруженное восстание и изоляцию. Но в итоге выиграл только время. Через пять лет вожди и идеологи Революции, скинувшие продажное правительство и победившие в Гражданской войне, продолжают игру против мантийских шпионов, которые никуда не делись, пытаются восстановить отношения с Неккеном на более выгодных условиях, а заодно решают текущие проблемы привычными для революционеров методами. Через «не могу», с трудом преодолевая интеллигентскую рефлексию, но жестко и расчетливо. Добрые, умные, совестливые люди, славные и талантливые как на подбор, обманывают, предают, убивают, строят заговоры, манипулируют общественным мнением, пачками подписывают смертные приговоры другим славным и милым людям — просто потому, что оказались заложниками ситуации и другого выхода у них нет. От методов культурной экспансии нелюдей-мантийцев это отличается только масштабами. Выводы делайте сами — и не забывайте, что написана «Сфера-17» пять лет назад.
Ольга Онойко отлично держит интригу, умело выстраивает мизансцены, задает эмоциональный фон. Она чувствует все оттенки и скрытые значения слова и хорошо понимает, как вызвать нужную реакцию у читателя. Кроме того, писательнице особенно удаются обаятельные герои. Пожалуй, даже чересчур хорошо: других персонажей в этой книге практически нет, что несколько снижает остроту конфликта. По обе стороны фронта сплошь славные ребята — кому тут сочувствовать, кого ненавидеть, куды бечь? Могли бы и договориться между собой... С другой стороны, это едва ли не единственный очевидный недостаток «Сферы-17» — если не считать эксплуатацию темы «однополых отношений», конечно.
Издатели позиционируют этот роман как «самую скандальную рукопись Рунета» — именно так написано на обложке. Между тем, «Сфера-17» всего-навсего хорошая космическая опера, не слишком оригинальная по сеттингу, но с тщательно проработанной психологией героев и умело закрученным сюжетом. Такая, какой и должна быть в наши дни приличная космоопера. Не без провокативности, да — но, если на то пошло, классический «Вавилон 17» Дилени куда скандальнее.
Дискуссия о жанре романтической фэнтези // общелитературный и фантастический блок
Разумеется, любовно-романтическая фэнтези была всегда. По крайней мере с конца XIX века такие произведения регулярно выходят на западе, а с последнего десятилетия XX века — в России. Были у этого типа литературы и свои поклонники среди писателей и читателей — в умеренном количестве. Но полтора-два года назад на рынке произошел настоящий взрыв. Тиражи «ромфанта» внезапно выросли в разы, несколько издательств одновременно запустили несколько аналогичных серий — и все они оказались вполне успешными. В чем причина феномена, с чем связан этот внезапный взлет популярности? Почему читающая публика столь дружно обратилась к такой литературе? Связано ли это с развитием маркетинговых технологий или причины глубже? В Интернете же временами идут довольно жесткие дискуссии о том, насколько этот вал «ромфанта» вообще имеет отношение к литературе. На Петербургской фантастической ассамблее-2016 найти ответы на эти вопросы нам помогут писательница Алина Лис, официальный художник Ассамблеи и внимательный читатель «ромфанта» Оксана Романова, маркетолог и культуролог Мария Акимова и другие. Дискуссия обещает быть жаркой!
Круглый стол «Мистер Х, «вечно живой» с Бейкер-стрит, 221 Б» // общелитературный и фантастический блок
Среди произведений нашего почетного гостя Кима Ньюмана отдельное место занимает переведенный на русский язык роман «Собака д’Эрбервиллей» — история противостояния Шерлока Холмса и профессора Мориарти, показанная с необычного ракурса. В своем интересе к фигуре великого сыщика с Бейкер-стрит Ньюман, мягко говоря, не одинок. По сей день о Холмсе снимают фильмы, пишут романы, ставят пьесы. Сыщик беспрестанно меняет маски. Его отправляют в космос, превращают в зомби, робота или женщину, наделяют бессмертием, заставляют сражаться с Азатотом и другими Великими Древними… Так почему же из всех знаменитых детективов именно ему выпала такая долгая и насыщенная жизнь? Отчего не мисс Марпл или Ниро Вульфу? Как менялся, развивался или деградировал этот образ с годами у разных авторов? И почему приквелы, сиквелы, пастиши и ремейки, в которых действует герой Артура Конан Дойла (не слишком любимый автором), неизменно вызывают острый интерес публики, в том числе в России? Разобраться в этом мы попробуем вместе с литературоведом Аланом Кубатиевым, переводчиком нескольких романов «шерлокианы» Сергеем Удалиным и Марией Галиной, составительницей антологии «Череп Шерлока Холмса». В роли особого эксперта — Ким Ньюман (Лондон).
Круглый стол «Книга лучше»: способствует ли близость к первоисточнику успешности экранизации?» // секция теле- и кинофантастики
Интернет-мем «книга лучше» давно стал классикой жанра: любую экранизацию, любую постановку мы первым делом сравниваем с литературным первоисточником. Все ли сюжетные линии сохранены? Не изменился ли возраст, пол и цвет глаз главного героя? Правильно ли звучат имена собственные и топонимы? И, наконец, что там насчет кольца, моя прелес-с-сть?.. Но правда ли, что близость к оригиналу идет экранизации на пользу, — или это миф, распространенное заблуждение? В конце концов, у кинодраматургии свои законы, свои принципы построения сюжета. Да и хронометраж, как правило, вынуждает идти на сокращения, даже если речь о телесериале. Так от чего же может отказываться режиссер, а что должен сохранить в обязательном порядке — иначе картине не видать успеха, как собственных ушей без зеркала? Ко всем ли книгам и киножанрам применимы единые универсальные правила? Чем чревата экранизация для автора литературного первоисточника? Все мы с нетерпением ждем, что предпримет Джордж Мартин после того, как сериал «Игра престолов» по внутренней хронологии обогнал исходную книжную серию… На Фантассамблее мы поговорим обо всем этом и многом другом с писателями и сценаристами Дмитрием Вересовым и Ольгой Никифоровой, кинокритиком Александром Чекулаевым и другими экспертами, причастными к таинству кино- и телепроизводства. Хлопушка, камера, мотор!
Круглый стол «Кто из советских фантастов «мертв» для современного читателя, а кто нет — и почему?» // общелитературный и фантастический блок
Недавно в социальных сетях вспыхнул стихийный флешмоб: любители фантастики с азартом спорили о «самых-самых крутых» советских фантастах, составляли противоречивые списки, сутки напролет обсуждали, кого сегодня стоит читать — а кто забыт заслуженно и навсегда. Что любопытно, участвовали в этой заочной дискуссии и представители «старого фэндома», и люди существенно моложе. Параллельно издательство «Азбука» анонсировало несколько переизданий избранной «классики жанра», в том числе произведений Сергея Павлова и Владимира Савченко. Все это подводит нас к чрезвычайно любопытному вопросу — а точнее, вопросам: почему одни советские фантасты переиздаются каждый год солидными тиражами, как братья Стругацкие, Владислав Крапивин или Кир Булычев, а другие, вполне достойные, редко привлекают читателей и издателей? В чем разница между их книгами, где лежит водораздел? Возможно ли возрождение интереса к полузабытым именам или все попытки заранее обречены на провал? В круглом столе, посвященном этой теме, участвуют один из старейшин российского «фантастического цеха» писатель Андрей Балабуха, видный представитель «старого фэндома» Владимир Ларионов и культуролог Мария Акимова. Ведет круглый стол журналист и издатель Лев Лобарёв, библиофил, давний коллекционер советской фантастики.
О Клубе фантастического перевода: до завтра (19 июля) вы еще успеваете подать заявку на участие в уникальном практикуме для переводчиков: http://angels-chinese.livejournal.com/256....
О поселении: одноместные номера закончились. Совсем. Любые. Остались люксы и места в двухместных стандартах.
Внимание: кто еще не оплатил поселение — сделайте это, пожалуйста, до 1 августа — потом пансионат снимает бронь.
Доклад "Устраняем посредников, или Нужны ли издательства в эпоху интернета?" Алина Лис // секция самиздата и самопродвижения
В последние годы только ленивый не посетовал, что ситуация с тиражами и гонорарами писателей-фантастов изменилась, и далеко не в лучшую сторону. Однако появились и альтернативы. Алина Лис в течение последнего года успешно продает свои книги через Интернет. Доход от продажи там существенно превысил издательский гонорар. В докладе на Ассамблее Алина расскажет о методах прямых продаж рукописей через интернет на разных электронных площадках, всевозможных методах раскрутки и других способах монетизации творчества.
• Краткий обзор книжного рынка, или за какую литературу читатель готов платить.
• Сравнительный анализ существующих в Интернете площадок для продажи книг, плюсы и минусы.
• Как нарабатывать аудиторию и поддерживать с ней контакты.
• Пираты и методы борьбы с ними.
• Подписка как альтернатива продаже готовой книги.
• Правильная презентация и оформление своей книги.
• Дополнительные способы монетизации писательского труда.
Круглый стол «Эксперимент есть Эксперимент, или Чего ради мы пишем экспериментальную прозу?» // секция экспериментальной литературы
Плох тот писатель, что никогда не выходил за общепринятые рамки, ни разу не экспериментировал — со стилем, образами героев, нарративными приемами, языком, архитектоникой текста. Не провоцировал пуристов, не вгонял в краску чувствительных барышень, не нарушал жанровые и общелитературные конвенции. Обсценная лексика, жесткий натурализм, нарочитое смешение функциональных стилей, постмодернистское обыгрывание общеизвестных сюжетов, переосмысление образов самих классиков — делать это можно по-разному. Открытым остается главный вопрос: зачем? Какой реакции хочет добиться от читателя писатель-фантаст, бестрепетно нарушающий привычное течение рассказа? Шокировать, встряхнуть, растормошить? И не окажется ли реакция публики для автора сюрпризом? Об этом «зачем» (и, разумеется, «как») мы поговорим с авторами, не чуждыми эксперименту: Иной Голдин, Кириллом Еськовым и другими участниками шестой Петербургской фантассамблеи. Модерирует круглый стол «книжный журналист» Василий Владимирский.
Круглый стол «Хороший, плохой, невнятный. О качестве переводов фантастики» // секция фантастического перевода
Распространенная ситуация: долгожданный роман блестящего зарубежного фантаста, увенчанного всеми мыслимыми лаврами, выходит в неточном, невнятном и пестрящем школярскими ошибками переводе — в то время как в той же редакции того же издательства отличный переводчик в поте лица своего трудится над проходным сто тридцать четвертым томом бездарной фантастической эпопеи. Или другая ситуация: переводчик, в прошлом неплохо себя зарекомендовавший, выдает вдруг нечто такое, от чего волосы встают дыбом и возникает непреодолимое желание цитировать «Осенний марафон»: «Коза кричала нечеловеческим голосом». Чем это вызвано? Ленью и безразличием издательских сотрудников? Общей скудностью на рынке переводческих услуг? Отсутствием переводческой школы? Или есть другие причины, скрытые от широких читательских масс под покровом абсолютной секретности? На круглом столе с участием редактора издательства «Астрель-СПб» Николая Кудрявцева, переводчиков Николая Караева, Сергея Удалина и других мы попытаемся сорвать покров молчания и пролить наконец свет на эти мрачные переводческие тайны.
Напоминаем: чтобы поучаствовать в рассказном мастер-классе Лео Каганова, участникам необходимо прислать текст ДО 1 августа на demihero (гав) yandex (тчк) ru. Подробно об условиях читать тут: http://www.fantassemblee.ru/kaganov
Заказы на ассамблейские футболки принимаются еще буквально несколько дней — до 17 июля!
Из сравнительно недавнего. По-моему, Макс Барри буквально чуть-чуть не дотянул до настоящего Большого Романа. Самой малости не хватило. Тем не менее книга получилась весьма занятная, рекомендую. Опубликовано в газете "Санкт-Петербургские Ведомости".
Кто боится Вирджинии Вулф?
Макс Барри. Лексикон: Роман. / Max Barry. Lexicon, 2013. Пер. с англ. М.Павлычевой. — М.: Эксмо, 2015. — 416 с. — (Misterium). 2000 экз. — ISBN 978-5-699-79370-9.
Из всех ветвей англоязычной литературы об австралийской изящной словесности мы знаем меньше всего. Нобелевский лауреат Патрик Уайт, обладатель Международной Ленинской премии Джеймс Олдридж, детективист Картер Браун, Грегори Робертс с его «Шантарамом», еще пара-тройка имен... Ну и конечно рок-музыкант Ник Кейв, на счету у которого целых два романа и несколько поэтических сборников — но уважаем мы его не только за это. С некоторых пор к списку можно добавить и Макса Барри, сатирика из Мельбурна: в 2015 году в России вышел уже третий его роман, интеллектуальный триллер «Лексикон».
В Международном аэропорту города Портленд, штат Орегон, США, разыгралась трагедия. Позже пресса напишет об аэродромном технике, застрелившем двух человек и покончившем с собой, но в этом не будет ни слова правды. На самом деле события разворачивались совсем иначе: жестче, динамичнее и, как говорила кэрролловская Алиса, страньше. Все началось с того, что вооруженные люди, называющие друг друга именами классиков английской литературы, захватили Уилла Парка, простого парня, только что сошедшего с рейса из Чикаго — а другая группа попыталась его отбить, не считаясь с потерями. Кому и зачем понадобился обычный плотник из Австралии, кто такая «Вирджиния Вулф», которой панически боятся его похитители, до поры до времени останется загадкой — в первую очередь для самого Уилла. Однако итог конфликта журналисты описали более-менее точно: паника, автомобильная авария, перестрелка, три трупа на асфальте... Но это только первые жертвы на пути «мертвых поэтов», и далеко не всем попавшим в мясорубку суждено пополнить официальную уголовную хронику.
Затемнение, смена плана. Другое место, другое время. Девушка Эмили, в недавнем прошлом талантливая уличная наперсточница, учится в частной школе для одаренных детей. В тихом провинциальном городке, вдалеке от досужих глаз, подростков обучают лингвистике, семиотике, истории живых и мертвых языков, нейрофизиологии, основам психологии — и туманно намекают на страшные тайны, которые откроются самым прилежным в выпускных классах. Но прежде всего их учат искусству словесного убеждения, вербальному нападению и защите. Пройдя строгий отбор, Эмили и ее однокашники становятся гениями манипуляции, мастерами внушения — но при этом вынуждены постоянно скрывать свои уязвимые места, сдерживать естественные порывы, подавлять желания, прятаться под масками, которые постепенно прирастают к лицу...
Нетрудно заметить, что объединяет эти сюжетные линии: идея поэзии, языка, слова как безотказного средства подчинения чужой воли. К той же теме отсылает и название романа — «Лексикон». Каждая лексема, каждое осмысленное созвучие вызывает в человеческом мозгу определенную биохимическую реакцию — а значит, теоретически можно подобрать звукосочетание, которое вскроет сознание, словно консервный нож, сломает сопротивление, сделает собеседника податливым, как пластилин. Дело за малым: подобрать ключик, подыскать это самое заветное «элементарное слово». Именно такое допущение положено в основу романа Макса Барри. А отсюда полшага до конспирологической теории о тайном ордене языкознатцев, правящем племенами и пасущем народы с незапамятных времен...
Идея, разумеется, не нова. Утверждение «язык это оружие» даже не клише, не литературный штамп — архетип. Заклятия и проклятия, заговоры и наговоры — древнейшие фольклорные формы, уходящие корнями в неолит. «В начале было Слово» в конце концов. Однако в отличие от других авторов конспирологической прозы Макс Барри не играет на контрасте между профанным и сакральным. Австралийский писатель по возможности избегает заезженных ходов из скудного арсенала поп-культуры, связанных с «теорией заговора». Параноидальный страх перед вездесущими носителями тайного знания, чувство тотального превосходства над простыми смертным, маниакальный поиск «истины где-то рядом» — это не о «Лексиконе». У манипуляторов, как показывает автор, есть задачи посерьезней и поинтереснее, чем дергать за ниточки правительственных чиновников или скрываться от агентов ФБР. Вполне логично: люди, читающие для развлечения словари и монографии по философии языка, редко ведут себя как герои молодежного блокбастера — их жизнью и судьбой управляют другие жанровые законы.
Макс Барри и сам манипулятор не из последних — по крайней мере когда речь идет об управлении вниманием читателя. Автор «Лексикона» кропотливо работает с темпом и ритмом, то ускоряет, то притормаживает повествование, закручивает интригу, непринужденно жонглирует метафорами. «Роман взросления» и динамичный экшн идут здесь рука об руку, сухой треск выстрелов и стук мела по классной доске сливаются в один рваный, нервный, жаркий ритм. И только в финале писатель дает петуха, «играет мимо нот» — и мелодия тонет в слезливо-мелодраматическом диссонансе. Но это, пожалуй, единственная серьезная уступка традициям на всех 416 страницах романа.
Доклад «Книжный замок Хаяо: Миядзаки и литература». Н. Караев // секция теле- и кинофантастики
Японского аниматора Хаяо Миядзаки не без основания считают одним из лучших режиссеров современности: его мультфильмы — выдающееся явление не только в японском аниме, но и в мировом кинематографе. Сюжеты Миядзаки подчеркнуто литературны, но совсем не литературоцентричны: из них могли бы получиться отличные книги — однако очень редко Хаяо Миядзаки снимает аниме по книгам, а когда снимает, здорово переиначивает первоисточники. В каких отношениях состоят творчество великого аниматора и литература, в том числе фантастическая? Об этом расскажет Николай Караев, журналист, переводчик и критик, немало написавший в том числе о японской анимации.
Доклад «Писатели и деньги. Что полезного можно перенять творческому человеку из бизнес-моделей cмежных сфер?» М. Кочакова // секция самиздата и самопродвижения авторов
Все меняется. Когда-то было достаточно сидеть в кабинете и писать нетленку в надежде прославиться (на самом деле недостаточно). В новую цифровую эпоху от писателей ждут куда больше телодвижений по продвижению своего творчества. А самое главное — писатели и сами начинают задумываться о новых способах заработка. Надо же себя и семью кормить, пока пишешь. Мария Кочакова — сценарист компьютерных игр, человек смежного цеха со схожими проблемами: надо делать игру, а кушать хочется. В этом году Мария запустила собственный инфобизнес в онлайне — курсы по сценаристике компьютерных игр, а также прошла ряд обучений на эту тему. И теперь готова поделиться мистическими знаниями о том, как же творческий человек может зарабатывать деньги чем-то помимо собственно творчества. И тут, конечно, не игры с акциями и не трудоустройство в офис имеется в виду. И даже не банальный фриланс-копирайт. О чем пойдет речь?
Писатель и деньги. Парочка распространенных заблуждений для затравки.
• Писатель и бизнес. Тоже посмеемся.
• Инфобизнес — новый черный. Мировой тренд на продажу собственных знаний. Разберемся, что это, как оно работает и подходит ли вам.
• Сцилла и Харибда: техническая и юридическая стороны вопроса.
• Метонимия, или перенос по смежности: какие примочки инфобизнеса можно утащить к себе в копилку, даже если вы не собираетесь его делать.
• Доколе, или мотивационное завершение и всеобщая медитация на тему светлого будущего.
Круглый стол «Биологическая» фантастика и почему ее нет в России» // общелитературный и фантастический блок
Несколько лет назад фурор в России произвел роман «Ложная слепота» канадского фантаста Питера Уоттса, почетного гостя Фантассамблеи-2014. Фабула книги во многом основана на новейших исследованиях в области эволюционной биологии, нейрофизиологии, когнитивистики и других научных дисциплин. Уоттс не первый: биологическую тему в англо-американской фантастике не обыгрывал только ленивый: генная терапия, чистка «мусорной ДНК», биосинтез — без всего этого трудно представить мир будущего. Нельзя сказать, что среди отечественных фантастов мало профессиональных биологов. Однако сочиняют они что угодно, но только не «биологическую фантастику» — за исключением, пожалуй, одной-единственной Юлии Зонис. Среди почетных гостей нынешней Ассамблеи два биолога с научными степенями: Кирилл Еськов и Мария Галина. Вместе с ними мы попытаемся разобраться, почему же эта богатая и важная тема остается практически невостребованной отечественными фантастами, несмотря на очевидный читательский интерес.
облако тэгов
