В свое время братья Стругацкие упорно отстаивали право писателя на «отказ от объяснений»: если драматургическая целостность текста от этого не страдает, не стоит подробно растолковывать, как именно человек из прошлого переместился в будущее или что случилось с Львом Абалкиным в Музее внеземных культур. Читатели соглашались с этим крайне неохотно, да и советская критика с подозрением поглядывала на подобные эксперименты, не вполне вписывающиеся в канон соцреалистической фантастики.
Прошли десятилетия, и на литературной сцене появился Сергей Носов, чья проза построена на «отказе от объяснений» чуть менее чем полностью. Особенно ярко эта тенденция проявилась в романе «Фигурные скобки», в 2015 году отмеченном премией «Национальный бестселлер». Действительно ли фокусники-нонстрейджеры, собравшиеся на учредительную конференцию, умеют творить чудеса, пожирать время и воскрешать усопших? Правда ли, что в тело одного из персонажей вселился таинственный чужак? Каким образом главный герой, математик Евгений Капитонов, безошибочно узнает двузначные числа, загаданные собеседником? Да кто ж его знает! Давать ответы на эти вопросы в задачи автора не входило: в этой книге его волновали совсем другие конфликты и иные драмы. На мой взгляд, роман «Фигурные скобки» стал блестящим примером того, насколько продуктивным может быть прием «отказ от объяснений» в умелых руках – и как много теряют наши сочинители «жанровой» прозы, почти позабывшие о его существовании.
С убедительными, рациональными сценариями будущего в отечественной фантастике дела сегодня обстоят не очень. Да что там не очень – таких сценариев просто нет. А то, что есть, не выдерживает испытания на прочность даже в первом приближении. В дебютном романе «Роза и Червь» историк Роберт Ибатуллин попытался описать принципиально иную картину будущего – масштабную, неоднозначную, сложную, производящую впечатление достоверности… А главное, имеющую мало общего с теми убогими схемами, которые процветают в русскоязычном «фантастическом мэйнстриме». Не все получилось идеально, кое над чем еще стоит поработать, но на этом поле у Ибатуллина практически нет конкурентов. Решпект и уважуха, как говорят «в этих ваших энтернетах»!
На первый взгляд новый роман Марии Галиной традиционен. В основу положена бытовая история: приехавший в город человек ходит, расспрашивает свидетелей давних дел. Лишь к концу мы узнаём об истинных, потаённых причинах его расследования. Но попутно, совершенно ненавязчиво, Галина рассказывает о многом другом: о противостоянии умного, творческого человека и власти, о мифологических корнях и ростках нового в мире, о невозможности абстрагироваться от прошлого и будущего. Всё связано со всем. За какую бы ниточку не потянул главный герой, он неизбежно вытягивает на свет божий роковые тайны, клубок непритязательных событий оказывается средоточием могущества и прорыва в другие измерения.
Несомненным достоинством романа является то, что всё происходящее можно трактовать как маловероятные, но всё-таки реальные события. Вся фантасмагорийность может быть списана на особенности восприятия мира рассказчиком. А может быть и не списана. Можно думать и рассуждать о сложности окружающего мира, принимающего такие формы и контуры, которые пока ещё неподвержены рационалистическому толкованию, ещё ждут своего толкователя и описателя.
Между тем на сайте премии "Новые горизонты" во всю идет представление номинантов 2016 года. "ФантЛаб", я считаю, тоже не должен остаться в стороне. Поехали!
Номинирует Владимир Борисов: Миры, создаваемые Кириллом Еськовым, изначально вторичны. Евангелие, Толкин, Джеймс Бонд, Голливуд, Юлиан Семёнов… И вот – игра «Цивилизация», применённая к реальной истории мира. С возможностью переигрывать отдельные эпизоды. Подкупает в этой, казалось бы, нехитрой альтернативной истории несколько моментов. Во-первых, история по Еськову местами выглядит более реальной, нежели это было в нашем мире. Лишнные возможности наблюдать аутентичные события, мы вынуждены оценивать исторических людей по их художественным образам. Поведение Алексашки Меншикова после ссылки в Сибирь у Еськова более соответствует характеру персонажа Алексея Толстого, нежели унылому образу с картины Сурикова.
Во-вторых, плотность текста, каким-то чудом совмещённая с необыкновенной притягательностью. Головокружительные кульбиты сменяются многостраничными аналитическими описаниями, и всё это с постмодернистскими вывертами, неожиданными цитатами и цитатками. Вот таким стилем и слогом нужно бы писать учебники реальной истории, в которой ведь и фантастически авантюрные события случаются периодически, и фантастически неожиданные связи между явлениями, казалось бы, совершенно далёкими друг от друга, прослеживаются при внимательном вглядывании.
облако тэгов
