облако тэгов
Людмила Коваленко родилась в сентябре 1898 года в Мариуполе в семье врачей. Ее мать была из рода легендарных борцов за независимость Греции семьи Ипсиланти.
Успев закончить в Мариуполе гимназию (в учебном плане которой, как известно, было изучение пяти иностранных языков), Людмила поехала в Киев учиться в университете им. князя Владимира. Блестяще освоив языки, в меру амбициозная студентка занялась литературными переводами.
Молодая переводчица с далекого Мариуполя, считавшегося глубокой провинцией, довольно смело вошла в столичную литературную среду. Она познакомилась и подружилась с блестящим украинским поэтом Максимом Рыльским, ее ровесником. Максим был старше Людмилы на три года, однако благодаря знаменитому отцу литературоведу и этнографу Фаддею Рыльскому и другу отца композитору Миколе Лысенко (в семье которого он вырос), еще в детстве выпустил первую книгу стихотворений. На даче у Рыльского сам хозяин познакомил Людмилу с набиравшим известность молодым прозаиком и драматургом Михаилом Ивченко, вскоре ставшим мужем молодой красивой переводчицы.
Однако их семейное счастье длилось недолго. В конце 1920-х годов Сталин, расправившись со своими конкурентами за власть в Политбюро, принялся выполнять заветы своего главного врага Льва Троцкого по превращению распухшей от нэпа страны в большой концлагерь с рабским трудом в деревне и тяжелым наемным в городах. Одновременно с наступлением на село началось наступление и на интеллигенцию, первой мишенью стала именно украинская, яркий представитель которой поэт и публицист Микола Хвылевой бросил опасный «петлюровский» клич «Геть від Москви!». Вслед за Шахтинским процессом против технической интеллигенции (1928 год) ГПУ УССР развернуло такой же лживый процесс «Спілки визволення України», одними из фигурантов которого оказались и Рыльский, и Ивченко. Если Рыльского после нескольких инсценизаций расстрела чекистам удалось сломить, то Ивченко был непреклонен и отрицал придуманное чекистами обвинение. В результате процесса летом 1931 года Михаил Ивченко был осужден на 10 лет лагерей. Судьба не была благосколонной к мастеру художественной прозы — из заключения он не вернулся, умерев от истощения в 1939 году.
Людмила оказалась в роли жены «врага народа». «Доброжелатели» из ГПУ и знакомые советовали Людмиле Коваленко отречься от мужа через прессу, публично, однако она продолжала носить ему во время следствия передачи, пока Михаила не отправили на этап. Это кажется невероятным, но ее оставили в покое, несмотря на то, что за тридцатые годы можно было каждый день очутиться за решеткой. Коваленко не тронули ни в трагическом 1933-м, когда в лагерях оказался цвет украинской литературы, и даже в 1937-м, когда массово сажали членов семей «изменников Родины», кроме того, прошла «греческая» операция НКВД. Судьба как будто берегла ее для будущего. Людмилу выгнали из Института литературы АН УССР, однако тут ей повезло — других сотрудников Института расстреливали как «петлюровцев».
Когда в Киев пришли немцы, Коваленко осталась в городе. По словам ее подруги в диаспоре известного литературоведа Ларисы Залесской-Онишкевич, Коваленко попросту не успела эвакуироваться. Как ни странно, но оккупация вызвала всплеск общественного движения украинцев. Тут сработал принцип «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Киевляне хронически недоедали, в городе пребывало много военнопленных красноармейцев и беженцев, просто бездомных. По примеру зарубежья и недавнего царского режима в Киеве группа интеллигенции создает общество Украинского Красного Креста (УКК), первейшей задачей которого было оказывать помощь голодающим и военнопленным и, разумеется, изыскивать для этого средства. Одним из главных организаторов Украинского Красного Креста была Людмила Коваленко, она же и возглавила эту организацию. Деятельность УКК была также направлена и на подготовку курсов медсестер, выпускницы которых массово отправлялись в леса, к партизанам УПА, воевать с немцами. Этот вид деятельности, понятное дело, в условиях оккупации не афишировался. За такую деятельность запросто можно было угодить в концлагерь, однако Коваленко везло. Благодаря энергии и организаторскому таланту Людмилы, деятельность УКК охватила почти всю территорию Украины, занятую немцами и их союзниками. Сейчас кажется невероятным, как могла эта женщина, пребывая в постоянной угрозе ареста на протяжении почти 14 лет (!) сначала от ГПУ-НКВД, потом от их коллег из гестапо, не только не сломиться, но и плодотворно работать фактически на износ, не считаясь ни с чем. Кроме общественной работы она интенсивно пишет под кованные шаги немецких патрулей пьесы, сюжеты которых подсказывала жизнь («Ковальчуки», 1942) или античные («Неоплатонівський діялог», «Ксантіппа» 1943). Может быть, тут сказалась генетическая память древнего непокоренного рода Ипсиланти, который дал ей жизнь.
Дальнейшая судьба Людмилы была предрешена. Прекрасно понимая, что на этот раз «гуманная» Советская власть, убившая ее ни в чем не повинного мужа, не простит хотя бы ее пребывания на оккупированной территории, тем более общественной деятельности при немцах, Людмила Коваленко при приближении фронта осенью 1943 года покидает ставший ей родной Киев и уезжает через Львов на Запад. Кстати, после прихода красных, за само членство в УКК органы госбезопасности давали без суда сначала 10, затем 25 лет лагерей, а в районе действий Украинской Повстанческой Армии (Правобережная Украина вплоть до Приднепровья) расстреливали, зачастую опять же без суда. За примерами ходить далеко не надо: летом 1944 года под Львовом органы «СМЕРШа» арестовали активиста УКК, врача и известного писателя Юрия Липу и втихаря расстреляли, вывезя его в лес. Нетрудно догадаться, что ждало бы Людмилу Коваленко, останься она в Киеве или в Украине.
После падения нацистского режима Коваленко, как и тысячи украинцев, оказалась в Тризонии — части бывшего ІІІ рейха, оккупированной западными союзниками (эта часть делилась на три оккупационных зоны — США, Великобритании и Франции. Отсюда и название). Для Людмилы, не привыкшей сидеть сложа руки, началась новая страница жизни и открылись новые обстоятельства, требовавшие приложения ее рук и энергии.
По территории Тризонии, особенно в американском секторе, были развернуты лагеря для перемещенных лиц (английская аббревиатура ДП), то есть беженцев и бывших остарбайтеров — людей, насильно привезенных в рейх на работы. Их так и называли ДиПи. Часть ДиПи собиралась домой в СССР, однако большая часть не ждала в СССР ничего хорошего для себя (благо опыт жизни в условиях сталинской диктатуры был у всех, а у многих был опыт в общении со следователями из НКВД) и пыталась найти себя в новых условиях. Таких называли «невозвращенцами». Лагеря ДП находились в управлении американской военной администрации, которая пыталась вопреки советской пропаганде (см. пьесу Ярослава Галана «Під золотим орлом») сплавить ДП домой. ДиПи, вырвавшись из советского, а затем и гитлеровского «рая» и оказавшись в условиях маломальской свободы, открывали в себе прежде неведомые таланты, а многие возвращались к прежней деятельности. В лагерях ДП развернулись театры с профессиональными актерами, был налажен выпуск газет, а в лагерях в Мюнхене, Аугсбурге, Штутгарте, Берхтесгадене — даже выпуск книг. Известный этнограф Олекса Воропай так описывал лагерь «невозвращенцев» в Аугсбурге: «В лагере Зомме-Казерне жили около 5 тысяч человек. Это был целый поселок, где работала начальная школа, гимназия, отдел Украинского Вольного университета. В лагере было две церкви — православная и греко-католическая с хорошо организованными хорами, братствами и сестринствами (общественные организации при церкви для помощи нуждающимся — авт.). В лагере был театр, в котором играли актеры-профессионалы под руководством львовского режиссера Владимира Блавацкого. Издавалась газета «Наше життя». Работали курсы английского языка и курсы шоферские, слесарные и т.д.». Буйным цветом расцвели общественные организации. Удивительный факт: уже в ноябре 1945 года, несмотря на разбросанность лагерей ДП, литературным критиком Юрием Шевелевым было создано объединение украинских писателей — МУР (мистецький український рух), в котором активно участвовала и Коваленко. Один из многочисленных литературных журналов, выходивших в лагерях ДиПи, «Вежі» №1 за 1948 год подал информацию об обсуждении на конференции МУР в Майнц-Кастеле (ноябрь 1947 года) новой пьесы Коваленко «Домаха» о трагедии украинского села 1929-1933 годов. Кстати, написанные Людмилой в условиях немецкой оккупации Киева пьесы, как и новые, написанные в эмиграции («Домаха», «Героїня помирає у першому акті» аторая — с фантастическими єлементами), впервые появились на сцене именно в лагерях ДиПи. Кроме литературной деятельности Людмила Коваленко в 1946 году в условиях послевоенной Германии основала журнал «Громадянка» и редактировала его до ее выезда в США в 1950 году.
Об американских годах в биографии Людмилы Коваленко почти ничего не известно. Она продолжала работать, появляются фантастический роман «Рік 2245», сборник пьес «В часі і просторі», рассказы «Віта нова» на религиозную тематику, переводит французских классиков. В романе «Рік 2245» она нарисовала картину будущего в ее представлении — свободного сообщества людей без злобы и ненависти, перед которым отступили льды Арктики. Кстати, в романе Леонида Леонова «Бегство мистера Мак-Кинли», по которому снят фильм (1975) и некоторых голливудских фильмах четко прослеживается линия романа Коваленко — современные нам люди попадают в вечную мерзлоту (или их замораживают), а при размораживании оказываются именно в идеальном будущем. Про плагиат я не говорю, но общая линия очень напоминает роман Коваленко, вышедший в 1958 году. Учитывая то, что роман вышел в Канаде за счет самого автора, материальное положение Коваленко за океаном было неплохим. О общественной деятельности Людмилы Коваленко за океаном ничего не известно, хотя она, безусловно, была.
Умерла писатель и общественный деятель, потомок древнего греческого рода в США в доме престарелых (семью после ареста мужа она так и не завела) в мае 1969 года на руках Ларисы Онишкевич-Залеской, которая и сообщила автору о последних днях нашей землячки, а также посвятила ей множество литературоведческих статей.
Вадим Джувага http://greeks.ua/content/potomok-roda-ips...
Зовсім інша – фантастично-міфічна – картина світу постає у творах Людмили Коваленко (збірка оповідань “Давні дні”). У малій прозі авторки художніми засобами створено самобутню теологічну концепцію. Роль особливого засобу їх інакомовлення виконує інтертекстуальність (“Невраховане дитя”, “Гнівливий садівник”, “Загублене ягня”, “Дрібна справа”). Твори письменниці є розгорнутими алюзіями на біблійні тексти про Сина Божого. Якщо, скажімо, Докія Гуменна насичує свої твори “Небесний змій” та “Минуле пливе в прийдешнє” неоматріархальними мотивами, то Людмила Коваленко, навпаки, утверджує патріархальні традиції. Світ мислиться як ієрархічна структура, вершиною, творцем і основою якої є Бог. Патріархальний устрій суспільства, що відповідає такій будові світу, спирається на сильних вольових захисників, які є втіленням чоловічого начала. Мотив споглядання Бога, поширений у творчості Людмили Коваленко, найбільше співвідноситься із свідомістю дитини. Образна структура творів апелює передусім до християнського світогляду і утворює своєрідний синтез абстрактних, умоглядних і раціональних, закорінених в земне існування, художніх домінант. Мультикультурна концепція демонструє множинність світоглядів, що виявляються через взаємодію культур; означена парадигма в художньому тексті змодельовує людину, яка пізнає світ, в міру її світогляду, світовідчуття. Скільки житиме людина, стільки відкриватиме світ. Така парадигма чітко оприявнена в романі Людмили Коваленко “Рік 2245”, де фантастична картина “інших світів” спроектована у майбутнє людства. Персонажі опозиціонують гендеризму, шовінізму, міжконфесійним, міжпартійним протистоянням.
Письменники зчаста вдаються й до компліментарної концепції: людина і світ зображається симультанно у двох вимірах. Прикладом такої концепції є новела І. Качуровського “По той бік безодні” (поєднання раціональної й міфологічної парадигм), оповідання Людмили Коваленко “Дрібна справа”, “Загублене ягня” (раціональної й теологічної),
В, П, Мацько.
Фантастика в произведениях Ларисы Коваленко
Год 2245 (1958)
В пьесе «Героиня умирает в первом акте» (1948), где театральное действо перемежается с жизнью, где есть режиссер, и есть диктатор, где новенькая актриса, желающая изменить лицо театра, умирает уже в первом акте, писательница для усиления сюжетного действа и политической тональности пьесы применяет постмодернистские образы с элементами фантастики.
«Год 2245» (1958) – футуристический роман, в котором четверо советских летчиков направляются с миссией сбросить атомную бомбу на Америку. Но на трассе, пролегающий через Антарктиду, случается авария. Экипаж спасается из гибнущего самолета на парашютах и приземляется недалеко от Северного полюса, пытаются выбраться из снежной пустыни, но в итоге замерзают в вечной мерзлоте. Спустя триста лет они «воскресают» и с удивлением исследуют новый для них мир, где присутствует невероятно развитая техника и совершенно другое государственное устройство.
Люди полностью покорили климат планеты, так что на Аляске тепло и можно загорать. Весь мир разделен на департаменты жизни: есть страна спорта и науки, где воспитывают детей, есть страна индустрии, где работают и т.д. И есть страна (департамент), где люди влюбляются. И эта страна – Украина! Только две страны в мире остались такими, как существовали еще в XIX столетии – Украина и Индия, которые сами выбрали себе жизнь без новых технологий. Есть и еще один необычный «департамент» – дикая часть планеты, где существует зоопарк диких животных и диких людей. И это неверующая в бога Россия!
Главные действующие лица романа – русский Иван Ранцев и украинец Юрко. Они отождествляют собой добро и зло, т.к. Юрко хочет познать современную жизнь и вернуться на Украину, а Ранцев желает завладеть властью над этим миром при помощи атомной бомбы, спасенной им с самолета.
Людмила Коваленко позднее довольно красноречива говорила о своем желании написать именно роман о будущем: «Я думаю, что это началось от моего горя после смерти дочки – Олеси Оленко, причем это горе концентрировалось на том, что мир будет и далее существовать, а она так и не увидит того, что будет в нем происходить... Наверное, отсюда каким-то вывертом фантазии, а возможно, и инстинктом самосохранения мое воображение переключилось на образы того, каким может быть это будущее – и то украинским взглядом, которые мне конечно же, более всего интересовал, вернее – был органично моим». Эту книгу она написала в конце 1940-х (об этом упоминается в статье, опубликованной в филадельфийском журнале «Наше життя» в 1948 году), а издать смогла только через десятилетие, да и то за свои деньги.
Фантастическое видение самой жизни Всевішнего, от которого будто бы пошло человечество Л. Коваленко отображает в сборнике религиозных рассказов «Давние дни» (1960) в самых разных ситуациях, и более всего в детском возрасте. Так, в рассказе «Неучтенное дитя» некий бухгалтер Руфус Табулюс, который прожил на земле почти 2000 лет, был старшим счетоводом Римской Империи и ехал по государственному делу в Иудею. По дороге он повстречал мужчину и женщину с ребенком, которые бежали из Иудеи в Египет, потому как так наказал ангел, посланец неба. Когда же счетовод посоветовал беглецам приписать Дитя человеческое к какому-нибудь государству, то в ответ услышал: «Этому Дитя не требуется никакое государство. Оно имеет свое... На небе». В рассказе «Потерянный ягненок» писательница выдвигает собственную версию рождения Иисуса Христа. А в «Гневном садовнике» материальный мир для верующего и неверующего человека, оказывается, совсем различен. Верующий человек увидел воскрешение Христа, в то время как неверующий садовник вовсе ничего не увидел.
Рассказ «Лысогорская ведьма» (1965) начинается довольно прозаично: вылетевшая из Киева на метле настоящая украинская ведьма решила отправиться в путешествие по Европе. Но вот беда, везде, где она приземлялась, к ней относились с подозрением и не раз норовили арестовать. Лишь двоим подвыпившим приятелям в Баварии эта ведьма оказалась в радость: они вспомнили (и еще раз выпили) за самых лучших ведьм в мире – украинских ведьм.
В рассказе «Назад в улей!» (1967) главные герои – две пчелы, Старшая и Младшая, которые пытаются понять поступки и помысли больших двуногих существ. Одна из пчел для этого даже выучила человеческий язык. Оказывается, улья для пчел – это как тюрьма для людей. Старшая доказывает этот непреложный факт своей подруге, а та наоборот – пытается убедить, что улей – это сладкая и спокойная жизнь под присмотром людей. Мысль о свободе и равенстве автор проповедует как в обществе пчел, так и в человеческом мире, но что улья для пчел, что небоскребы для людей – и те и другие несвободны каждый в своем мире.
Спасибо archivsf http://archivsf.narod.ru/1898/ludmila_kov...
На малой родине автора, в Мариупольской ГорЦБС имеется её книга Рiк 2245 : Роман-утопiя / Людмила Коваленко . — Нью-Йорк : Днiпро, 1977. — 212с. — (В опр.) : Б. ц.
No Previous Record No Next Record
Автор LinkКоваленко, Людмила.
Назва LinkРік 2245 : Роман-утопія / Л. Коваленко.
Видання LinkNew York : Накл. авт., [б. р.].
Опис 212 с.
Дарувальн В кн. екслібр. І. і М. Коців.
Предмет LinkЛітература Канади
http://aleph.lsl.lviv.ua:8991/F/G6RXS9T9M...
Змальовано історичні катаклізми, ареною яких стала Україна: боротьба за державність, радянська влада з її нищенням споконвічного господарювання на рідній землі. Головна героїня Муся “відкидала для свого народу становище другорядного і вимагала для нього першого місця на його землі. Вона йшла на муки, втрату родини, на довгі роки поневолення і пізнішу втечу… Таке майбутнє вибрала собі вона, перейшовши вулицю”. Ці слова писала авторка про себе… Попри все, що довелося пережити, письменниця вірила в краще життя, вважала, що людина прийде до гармонії технічного прогресу і природи. Цією вірою перейняті п’єса “Героїня вмирає у першому акті” та науково-фантастичний роман “Рік 2245”. Письменниця вірила, що Україна відродиться духовно, що до неї приїжджатимуть лікувати душу, а її природа вчитиме людей любові й проганятиме зло із сердець. Вона мріяла, що людина стане вільною, здоровою, зі “спокійним духом”, а праця буде “для радощів, для насолоди творення”. Іноді трапляється, що остання книжка автора виходить у світ вже після його смерті, ніби стверджуючи цим продовження духовного життя письменника. Саме так сталося з повістю Людмили Коваленко “Тиха вода” (1973). Центральна постать її — видатний український вчений-історик, засновник Товариства “Стара Громада”, яке об’єднало молоді сили і стало генератором національного відродження. У слові “Від автора” Людмила Коваленко пише, що звернулася до цієї теми, адже її завжди цікавило питання “про оті вибухи національної свідомости, які не перестаючи ідуть в Україні, — козаччина, Котляревський, Шевченко і братчики, Антонович і Стара Громада і так аж до 1917 р.” У повісті Л. Коваленко зображує процес усвідомлення молодого покоління себе українцями в кінці 50-х років ХІХ ст., мужніння їхніх переконань, бажання більше дізнатися про свій народ, гуртування свідомого київського студенства навколо Володаря, як називали друзі Володимира Антоновича, і початок боротьби за утвердження України. 13 червня 1969 року закінчився земний стражденний шлях Людмили Коваленко далеко від України, у штаті Нью-Джерсі. На українському кладовищі в Бавнд-Бруку лежать дві гранітні плити (мати перевезла урну з прахом доньки). У написі на плиті Лесі — високе, позбавлене земного болю почуття: “Будь же ти вовік благословенне, що прийшло, розквітло, відійшло”. На плиті Людмили Коваленко з оптимізмом стверджується: “Нашому роду нема переводу”. Як заповіт. І саме тому, що козацькому роду нема переводу, ім’я письменниці Людмили Коваленко не загубилося на шляхах світового українства. Її небіж киянин Володимир Коваленко, видатний учений-кібернетик, академік, батько українського лазера, у наукових американських мандрах, не встигнувши через радянську систему зустрітися з тітонькою, відшукав її сліди у США, привіз подаровані тамтешніми українцями книжки Людмили Коваленко та публікації про неї. Так стало можливим повернення її імені на Батьківщину. Святом повернення з небуття став 1996 року літературний вечір, який з ініціативи автора цих рядків організував професор Федір Погребенник у циклі “Видатні жінки України” в Будинку вчителя. На ньому вперше в новітній Україні прозвучало ім’я талановитої письменниці Людмили Коваленко, було мовлено слово про неї, актори читали її твори.Віримо, що цього 110-го року з дня народження журавочка вже остаточно долетить до любої Батьківщини, твори письменниці побачать світ в Україні, творчість стане відомою українському загалу і наша література збагатиться ще на одне славне ім’я..
http://slovoprosvity.org/2008/10/02/1215-...
Рік 2245» писаний легко, плинно і з якоюсь пульсуючою вітальністю. Розмови прямі, активні. Тут нема спеціальних ескурсів у галузь науки, але фантастичні засоби комунікації(екран), рушійна сила атома («початок»), теплі і дружнівідносини між людьми, які цією технікою послуговуються,— роблять утопію реальною, привабливою. Авторка описує,як після великих світових війн всі здобутки техніки люди вживають для мирного і конструктивного служіння людині,яка живе на засадах любови до ближнього та духових вартостей;вони не цікавляться війною чи матеріяльним добром.Дві країни в світі — Україна та Індія — вибрали собі життябез вигод модерної техніки і з любов’ю займаються прадавнім хліборобством, вони хочуть бути завжди в близькомуконтакті з землею. Група літунів з СРСР випадково тудипопадає — їх знайшли заморожених, з давніх часів війни.Українець Юрій придивляється до всього і хоче всього навчитися,але — дуже тужить за Україною. Росіянин Іван тількидумає про те, щоб усіх використати і завоювати бомбою,яку врятував з літака. Іван — це грубіян, з ментальністюсадиста; він встиг за короткий час образити одному жінку,другому честь, третьому Бога. Українець Юрко встигає вкритичну мить вирвати від Івана бомбу і врятувати все населення,але не може вже далі терпіти поведінку Івана і вдвобою вбиває його.За такий дикий вчинок Юрко у 23 столітті мусить ітив дику частину землі, де зоопарк диких тварин і живуть щедикі люди — в давню Росію, де він мусить починати спочаткуісторію: «Буду вчити їх вірити в Бога, а вони будуть рубати один одному руки і виривати язики — і все ніби за віру?І знову я буду співати їм найкращі пісні, а вони будутьказати, що то вони так гарно співають?! І знову будуть учитимоїх дітей убивати брата?»8 По-давньому Юрко рятувавчесть — і заплатив за це своєю долею. Конфлікт людського співжиття — розв’язаний біологічним способом.
