облако тэгов
Люми, СССР, 1991
***
В одном почти диком прибалтийском лесу, в котором ещё сохранились кажущиеся заброшенными древние идолы, возле одного старинного хутора из века в век разыгрывается странный и жестокий ритуал. Полузверь-получеловек, являющийся неизвестно откуда, старается принести в жертву девочку в красной шапочке, а знающий об этом таинстве Охотник из числа людей раз за разом пытается помешать ему…
***
«Полуволк-получеловек более двух метров роста, он появляется один раз в сто лет. Движимый голосом предков, оборотень идет к намеченной цели, не зная пощады, сметая всех на своем пути…» – с такой вот примерно аннотацией появился фильм «Люми» то ли в СССР, то ли в России начала девяностых. Фильм ужасов отечественного производства! Взрослые смотрели по телевизору, а посланным спать детям приходилось подглядывать и довольствоваться рекламными роликами, немногими перехваченными ночером сценами и родительскими разговорами поутру, и откровениями школьных сочинителей, якобы допущенных к просмотру. Спустя лет десять-пятнадцать, найдя фильм ради удовлетворения неосуществлённого в прошлом желания, в недоумении задаёшься вопросом – что это такое вообще? – невольно повторяя реакцию матери и отца. Разве это ужасы?
Удивительно, но ещё лет через десять-пятнадцать, пресытившись прямолинейными «ужастиками» голливудского производства и научившись уже просеивать мейнстрим излишне изобильного кинематографа в поисках чего-нибудь эдакого, радуешься случайно встреченному «Люми», как старому доброму знакомому, и получаешь удовольствие буквально от каждого кадра. Как так, почему я пропустил это, что же случилось со мной или фильмом? За всех не скажу, но в моём случае первоначально сработало несоответствие анонсов и личных ожиданий действительности. Почему? Был неверно заявлен жанр, аннотация словно написана к другому фильму, и в ней явно, как понимаю сейчас, использовались западные клише. Поэтому произошло примерно вот что: берёшь в магазине киндер-сюрприз, бежишь домой, вскрываешь, и … по пальцам течёт содержимое настоящего куриного яйца. Где мой мутант?!. Обманули!.. Успокойся, мальчик, ты сам дурак. Сделал бы это над сковородой – ел бы глазунью.
Подумать только, ещё тогда, в 1991-м году, режиссёр и сценарист Владимир Брагин словно предвосхитил идею достаточно известного американского сериала «Гримм» 2011-2017-го годов, «продлённого» уже в 2018-м на возможный спин-офф! Там тоже используется переделка фольклорных сюжетов, но в литературной обработке не Шарля Перро, а Братьев Гримм. Немало правдоподобия этой иллюзии родства придаёт то, что сказку о Красной Шапочке писали и они. Оба произведения, помимо осовременивания устного народного творчества, сходны наличием посвящённой в жуткую реальность легенд семьи, стоящей на страже человечества и защищающей его от монстров, юмором и детективно-драматической интригой. Знаете, вот сейчас даже жаль, что тогда, при всей нашей любви к многосерийным фильмам, у нас не родилось чего-то подобного "Гримму". А ведь могло бы, припоминая финальное обращение к Гумперту в радиопередаче «песня на заказ»…
И всё же, что не так с «Люми»? Почему он вызвал разочарование тогда – и симпатию сейчас? Всё достаточно просто: его нельзя назвать «ужасами», и в нём нет оборотня. Одного огромного мужика в чём-то, напоминающем армейскую плащ-палатку, явно недостаточно. Да, есть несколько тревожащих воображение эпизодов и деталей, но всё самое страшное происходит за кадром и благодаря фантазии зрителя. Про что же тогда фильм? Сложно сказать однозначно. Здесь есть любовный многоугольник, комические персонажи и фантастический для тех времён экшен с подготовкой, выслеживанием, ловушками, стрельбой, погонями и фантастическими «боевыми» сценами, построенными на грубой силе человекозверя. Есть замечательные, развёрнутые и умные диалоги, живая мимика актёров, реальные строения, предметы и вещи в качестве декораций и реквизита. Есть даже пародирование популярных советских и западных фильмов и телепередач. Чего в нём нет, так это завершённости и определённости – смысловой, жанровой и даже сюжетной.
Современный сериал «Гримм» социален, он зрелищнее, жёстче и агрессивнее, и это неудивительно для культуры США. Он легко смотрится и понятен каждому. Можно сказать, его основная идея заключается в компромиссной толерантности, сосуществовании, частичной ассимиляции людей и существ. Это городское фэнтези и ничего сверх этого. Сюжет «Люми», несмотря на куда меньший размер, никуда не торопится, он благодушен, любит дать персонажам погулять, попить чайку, поговорить о себе любимых, о погоде и вечном. Наконец, он высказывает сомнение в том, что известное нам человечество единственное и единственно возможное на Земле, что оно идёт по верному пути развития в правильном направлении. Сомневается, но разделяет обе цивилизации почти непреодолимым барьером границы параллельных миров. Показательная разница, не правда ли?
Интересно, что «Люми» использует «Красную Шапочку» именно Шарля Перро, хотя общеизвестна она в исполнении Братьев Гримм. В чём разница? В значительном смягчении Перро простонародных натурализма и жестокости, в завуалированном порицании им женской «наивности», приводящей к добрачным связям и супружеским изменам, и, специально для тех, кто не понимает иносказаний, в добавлении морали собственного сочинения:
Детишкам маленьким не без причин
(А уж особенно девицам,
красавицам и баловницам),
В пути встречая всяческих мужчин,
Нельзя речей коварных слушать, —
Иначе волк их может скушать.
Сказал я: волк! Волков не счесть,
Но между ними есть иные
Плуты, настолько продувные,
Что, сладко источая лесть,
Девичью охраняют честь,
Сопутствуют до дома их прогулкам,
Проводят их бай-бай по темным закоулкам…
Но волк, увы, чем кажется скромней,
Тем он всегда лукавей и страшней!
Как видно, поучительные традиции русской литературы в полной мере повлияли на выбор моралите Шарля Перро при создании сценария «Люми», а гораздо более подходящие для экранизации сказки Братьев Гримм пригодились, сообразно развлекательному происхождению литературы европейской, американскому сериалу «Гримм». Что дало это современному российскому зрителю, кроме смутного уже ощущения духовного сродства? Будьте внимательны: что же, в этом неожиданном ракурсе, хотел сказать и показать Владимир Брагин? Где истинный центр сюжета, на противостоянии чудовища и Охотника, равно играющих в жестокую игру, ставкой в которой становится жизнь невинного ребёнка? Или акцент на до сих пор не определившейся в своих предпочтениях давно замужней Инге, доверчиво принимающей опасные подарки маленькой Марианне и бабуле Эстер, тоскующей о «настоящих мужчинах» и сарае времён её молодости? Попробуйте найти «волка» теперь!