КИНОрецензии

Первые же сцены «Бёрдмэна» призваны вызвать у зрителя недоумение. Для начала мы видим медитирующего в одних трусах главного героя. Ok, мы пока не знаем, что он главный герой, но вполне можем догадываться. Важно тут не то, что он в одном исподнем, а то, что медитирует, зависнув над полом. Затем к нему обращается кто-то невидимый. Потом главный герой выходит из комнаты (оказывается, что это театральная гримерка) и идет на репетицию. Быстро становится ясно, что он тут самый главный, причем еще и главную роль играет. По дороге он жалуется на некоего актера, который, по его мнению, сильно переигрывает (вообще-то, не сильно, там есть и большие истерички, но режиссер, как и фильма (Алехандро Гонсалес Иньярриту), так и спектакля (персонаж, в котором мы подозреваем главного героя) так видят). Начинается сцена репетиции, режиссер спектакля, он же и исполнитель главной роли (уже полностью одетый) в тоске смотрит вверх, тут на актера, которого обвиняют в переигрывании падает какой-то тяжелый предмет. Все в панике, суета, а режиссер спектакля торопливо бежит в гримерку. Нам может показаться, что он провернул этот фокус исключительно взглядом. Но уже скоро он сообщит, что просто кого-то там подговорил. Чтобы через пару минут щелчком пальцев выключить телевизор. Вам показалось, что перед нами фантастический фильм про человека со сверхспособностями? Нет-нет, авторы весь фильм будут убеждать нас (вовсе не словами, а хитро выстроенными сценами), что это все происходит у него в голове. Или все-таки нет… Смотри финал. И да, это действительно главный герой. Зовут его Ригган Томпсон. В далеких девяностых он снялся в супергеройской трилогии про Бёрдмэна (что характерно, в 1967-1987 годах на американском телевидении выходил одноименный супергеройский мультсериал), стал дико знаменит, а потом оказался не нужен Голливуду, хороших ролей не предлагали и всякое такое. Теперь, в десятых уже совсем другого века, Ригган Томпсон пытается возродить свою карьеру, поставив на Бродвее сильный спектакль. Собственно, фильм повествует о нескольких днях, предшествующих премьере. И это будут угарные, странные и дикие дни, за которые много чего случится, а, может быть, и не случится. В конце концов, это театр, пойди определи, что тут настоящее, а что – нет.

Если попытаться охарактеризовать «Бёрдмэна» одним прилагательным, то лучше всего подойдет «амбициозный». И амбиции его создателей оказались оправданными: выйдя на экраны, фильм вызвал огромный интерес и какое-то почти нездоровое обожание. И дело тут не только в сборах, хотя да, заработать сто три миллиона долларов в мировом прокате при бюджете в восемнадцать – это вполне себе достижение. А ведь фильм посвящен не самой популярной у широкого зрителя теме, да и снят он не так уж, чтобы комфортно. Потому сто три миллиона – это действительно большое достижение. Но настоящий успех выразился в просто невероятном количестве премий, заработанных «Бёрдмэном». А вот тут удивляться не стоит, критики не могли его не полюбить. Вишенкой на торте стали четыре «Оскара» («Лучшая операторская работа», «Лучший оригинальный сценарий», «Лучшая режиссерская работа» и «Лучший фильм») при девяти номинациях (пролетели в категориях «Лучшая мужская роль», «Лучшая мужская роль второго плана», «Лучшая женская роль второго плана», «Лучший звук» и «Лучший звуковой монтаж»). И, что уж тут говорить, награды эти выглядят справедливо заработанными, потому что амбиции тут не на пустом месте. Правда, все равно удивительно, что те же киноакадемики смогли так легко пройти мимо новаторского «Отрочества» Ричарда Линклейтора и отдали все плюшки именно «Бёрдмену». Это тем более огорчительно, так как при всем том «Бёрдмен» не дает ничего по-настоящему нового в отличие от фильма Линклейтора. Ну, тут ничего не поделаешь, киноакадемики предпочли более традиционный фильм (при всех его видимых наворотах) на актуальную для себя тему (судьба бывший звезды, закулисье шоу-бизнеса, едкая сатира на нравы всех этих творческих людей) классической по форме, но экспериментальной по способу съемки истории взросления (да-да, в «Отрочестве» тоже одна из топовых для Голливуда тем раскрывается). На этом надо бы все эти сетования свернуть, речь идет все-таки о фильме Иньярриту, а не фильме Линклейтора.

На момент съемок «Бёрдмена» Алехандро Гонсалес Иньярриту уже был замечен и вполне обласкан критиками: «Сука любовь», «21 грамм», «Вавилон» и «Бьютифул» продемонстрировали, что он умеет снимать посвященные вечным вопросам сложносочиненные фильмы с множеством сюжетных линий и перепутанными таймлайнами. В случае с «Бёрдмэном» режиссер (он также принимал участие и в написании сценария) решил все сделать по-другому. События разворачиваются предельно линейно, действие происходит на территории пары кварталов в Нью-Йорке, вместо каких-то там сложных философских подтекстов простая частная история выгоревшего от самолюбования человека. Но при этом все равно происходящее на экране выглядит эпично, так как Иньярриту сделал из разговорного кино блокбастер. Этот эффект достигается не только за счет напичканного спецэффектами эпизода ближе к финалу (вполне, кстати говоря, впечатляющего), но, прежде всего, чрезмерно технологичным подходом к изложению истории. Основная фишка фильма в том, что он якобы снят одним дублем. Камера оператора скользит среди всех этих коридоров и комнат, заглядывает за декорации, вылетает на улицу, то взмывает вверх, то устремляется вниз, мы как будто не видим ни одной монтажной склейки. Нет-нет, в финале случится несколько явных. А до этого нас словно несет неким головокружительным потоком. Конечно, это иллюзия. Монтажные склейки есть и их достаточно много, это вам не вышедший гораздо позже «1917» Сэма Мендеса. В какой-то момент зритель, конечно, поймет, что непрерывность фильма иллюзорна, но в этот момент данная мысль должна неминуемо срифмоваться с рассуждениями героев об иллюзорность театрального действия. И вот тут-то становится ясно, что «Бёрдмен» фильм не просто с двойным дном, а с тройным, возможно, даже более чем тройным. При всем размахе фильм Иньярриту гораздо театральней, чем кажется. И дело тут не только в пресловутом классическом триединстве (время – место – действие), театральность тут таится еще и в актерской манере. По сути под видом разговорной сатирической комедии, которая маскируется под кино с огромным бюджетом, таится экспериментальная театральная постановка. Вот только в данном случае зрители посмотрят все не прямо во время разыгрывания действа, а попозже в записи.

Переплетение реального и иллюзорного в «Бёрдмэне» происходит на всех мыслимых уровнях. Мало ли что там таится в голове главного героя, тут за всем надо наблюдать на повышенном уровне внимательности. Пьеса, которую ставит главный герой, иллюстрирует происходящее в его труппе, более того, реплики из нее, которые мы слышим во время репетиций, порой как раз про актеров, а не про персонажей, которых они играют. Вообще, в фильме много деталей, которые придает ему просто колоссальный объем: все эти как бы небрежные кивки, оброненные вполголоса фразы, мелькающие на заднем плане личности. Каждый из эпизодов, образующих череду, выстраивающуюся в мнимую непрерывность, продуман настолько детально, насколько возможно, каждый из них можно смотреть отдельно, получится вполне себе полноценное короткометражное кино. И это еще раз рифмуется с разыгрываемой персонажами пьесой (несуществующей), которая является адаптацией сборника рассказов Раймонда Карвера «О чем мы говорим, когда говорим о любви» (существующим), там тоже собрание коротких историй, образующих нечто цельное. Кстати говоря, по рассказам этого же автора снял свои «Короткие истории» Роберт Олтмен, тоже знавший толк в том, как из разговорного кино сделать эпичное повествование.

С другой стороны, зритель «Бёрдмэна» обнаружит множество связей и с внешней реальностью, той, в которой находимся мы все. В фильме частенько поминают реальных актеров, смеются над тем, что вот сейчас такой бум супергеройского кино, а Ригган Томпсон не у дел. Но и этого авторам было мало. Риггана Томпсона сыграл Майкл Китон, который после бёртоновских «Бэтменов» надолго ушел в тень. Кому как не ему было достоверно изобразить актера в подобной ситуации. На фоне этого кажется закономерным, что на роль вздорного перфекциониста, но невероятно талантливого актера пригласили Эдварда Нортона, который славится своей неуживчивостью и требовательностью на съемочной площадке. Кстати, и в других ролях сплошь звезды первой величины: Эмма Стоун, Наоми Уоттс, Зак Галифианакис. Да, у зрителя должно возникнуть ощущение, что вся эта толпа играет по сути самих себя (по аналогии ощущения, которое должно возникнуть от участия в фильме Китона и Нортона), но с ним все-таки стоит бороться. Хотя бы по той причине, что «Бёрдмэн» еще и о том, как искусно притворяются актеры, им-то точно верить нельзя, у них профессия такая, обманывать доверчивого зрителя.

Да, все это хорошо – прекрасная операторская работа, восхитительные актеры, отличные диалоги, неоднозначность того, что происходит в голове главного героя, а что на самом деле, подчеркнутая театральность, которая вдруг делает происходящее слишком уж достоверным. Но при этом некоторое разочарование все равно настигает в финале. Фильм про то, как один вышедший в тираж актер решил поставить пьесу, которая перевернет театральный мир (формально ему это даже удается), не в состоянии хотя бы чуточку пошатнуть устоявшийся киномир. Была проделана огромная работа, приложена масса усилий, вроде бы происходящее на экране и веселит, и заставляет задуматься, но при этом «Бёрдмэн» сводится к одному из универсальных голливудских сюжетов. Это история успеха, или, если будет угодно, история Золушки. Главный герой проходит череду испытаний, чтобы добиться исполнения своей мечты. И, конечно, добивается. Это же голливудское кино. Никаких неожиданностей. Вот и получается, что удар был на рубль… Вышло, конечно, не на копейку, но, пожалуй, от фильма с такими амбициями ждешь большего. Вероятно, авторы это понимали. И, возможно, именно потому ввели в действие некую театральную критикессу, которая сидит весь фильм в соседнем баре и пишет рецензию на еще не посмотренный спектакль. Разгромную рецензию. В какой-то момент главный герой произнесет страстный монолог об ее ограниченности и нежелании увидеть в его устремлениях чего-то по-настоящему живого. Любой критик, решивший сказать хоть что-то против «Бёрдмэна» в некотором смысле окажется на нее похож. Думается, что феноменальный успех «Бёрдмэна» именно у критиков не объясняется их страхом стать похожими на выдуманного персонажа, но этот художественный ход нельзя не отметить. И да, в конце концов, она вроде бы разглядела в спектакле то, чего не хотела видеть, но сути дела это не особо меняет. А автор этих строк готов смиренно уйти в бар, одиноко попивать коктейль и обдумывать очередную рецензию, потому что не увидел в «Бёрдмэне» того, что тот обещал после первого часа просмотра. Наверное, это еще сильней связало бы реальность кинематографическую и реальность нашу, родную, почти неиллюзорную.

Вчера мне довелось посетить предпоказ для прессы фильма Бэтмен против Супермена. Спасибо за это рекламному отделу издательства Азбука.

Для начала давайте немного расставим реперные точки. Мне очень нравится то, что сейчас Марвел делает со своей кинематографической вселенной и я с удовольствием смотрю каждый новый фильм, при этом "Человек из стали" Снайдера мне тоже понравился, хотя и с рядом оговорок. Да и вообще большую часть фильмов Зака я очень люблю, но новый фильм ждал со смешанными чувствами из-за довольно разнящихся по представлению мира и персонажей трейлеров. А теперь, когда собственно стало понятно, я ни особо хейтер, а фанат из меня так себе, давайте о фильме. И я предполагаю, что предыдущий фильм Снайдера вы уже видели, так что не надо потом ругать меня за спойлеры.

По первым впечатлениям о фильме, появляющимся сейчас в интернете, Бэтмен против Супермена был воспринят по-разному. Западная пресса его громит, судя по рейтингам на томатах и метакритике, а наша вежливо называет неоднозначным. Хм, возможно в чем-то он и неоднозначный… Да, наверное, можно и так сказать, но если отбросить маску ложной скромности, то фильм получился попросту плохой. Не ужасный, нет. Просто плохой. Он абсолютно банально не удался. И причин у этого достаточно.

Во-первых, это общий подход. У диванных аналитиков ДС всегда лучше Марвел, потому что их продукция якобы более взрослая, мрачная, реалистичная и т.д. и т.п. В эту канву в массовом сознании отлично легли фильмы о Бэтмене Нолана и по его же лекалам продюсеры были твердо намеренны лепить всю свою вселенную в отчаянной погоне за золотым тельцом с клеймом в миллиарды долларов от Марвел на филейной части. И ни отставание в лет пять, ни общая несовместимость других персонажей с этим подходом их явно не волновала. У Марвел есть Мстители, а им нужна Лига справедливости. Прямо сейчас, и чтобы ни как у Марвел. Вроде как для разнообразия. Получите, распишитесь. Фильм полноправно можно назвать Лига справедливости 0.5 Бэта-версия. Проблема только в том, что все компоненты Лиги запихивали в сюжет фильма ногами. Бэтмен (sic!) ловит вещие глюки о приходе Дарксайда (гуглите кто это, жалкие непосвященные), Чудо-Женщина выполняет в фильме чисто декоративную функцию, а о всех членах Лиги мы узнаем из трех видеороликов, которые Диана просмотрит на своем ноутбуке, плюс еще целый ряд моментов абсолютно ненужных для общего сюжета, но жрущих приличное количество довольно ограниченного экранного времени, что явно идет не на пользу динамике фильма. Однако после них все аналогичные проблемы той же Эры Альтрона воспринимаются куда более благосклонно, т.к. их исполнение было по крайней мере не такое топорное. Но все бы ничего, если тут проблемы бы и заканчивались.

Увы, нет. Вторая и самая глобальная проблема фильма, которая вытекает из первой, это сценаристы, сценарий и все, что с этим связано. Все подводится под мрачно и реалистично практически не заботясь о логичности происходящего. В итоге на протяжении всего фильма со сценарием сражаются все: актеры, режиссер, и сами супергерои скопом. Сюжет фильм по сути прост как две копейки и был ясен по трейлерам. Супермен встречает Бэтмена. Мальчики ссорятся. Мальчики дерутся. Мальчики мирятся и идут в компании с девочкой чистить харю большому злобному Думсдею, созданному Лексом Лютером. Плюс все элементы для будущий Лиги. Однако сценаристы фильма не слышали о том, что прямая – это кратчайшее расстояние между двумя точками. И зачем-то на этот простой сюжет якобы ради пресловутой реалистичности и мрачности умудрились по навешать такого, что начавший задумываться о мотивации персонажей и причинно-следственной связи в их поведении зритель рискует закончить свои дни в Аркхеме. (И это мы еще тактично вынесем за скобки некоторые канонические особенности образов персонажей, на которые тут просто положили.) Супермен под гнетом вины из довольно деятельного товарища, который в прошлом фильме умудрился уничтожить свою расу и свернуть шею Зоду, превращается в нерешительную девочку, мазахистично любующуюся ток-шоу о своей персоне в перерыве между простыми геройскими деяниями вроде спасения девочек из горящего дома. С самой личностью Супермена сценаристы тоже не определились. Нам говорят, что его любят, показывают памятник, потом снова говорят, что его все любят, он вроде как бог для этих глупых людишек, а потом весь фильм показывают, что это все не так. Бэтмен, о котором мы ничего по фильму не знаем, кроме того, что он судя по всему профессиональный плакальщик на похоронах, 20 лет безуспешно тянул лямку в Готеме в качестве страха божьего и походу окончательно свихнулся после смерти Робина, потому что ничем другим его многочисленные красочные галлюцинации, легкую тягу к зеленому змию и методы, которым бы позавидовал Каратель, это все объяснить нельзя. Хоть огнестрелом не пользуется и то хлеб. Но вот на что списать фантастической тупостью одного из самых хитрых персонажей вселенной? Вообще даже интересно как воспримут его фанаты тот факт, что Бэтмен тут самый глупый, недальновидный и легко манипулируемый персонаж, с тягой к стереотипному мышлению и резким сменам настроения, и вообще вся сцена из "Возвращения Темного Рыцаря" Миллера тут имеет совсем другое прочтение? Если детально рассматривать, разумеется. Из далека он темный и мрачный конечно, а это же самое главное. При всем уважении к Аффлеку, которой вписался в роль весьма удачно, стараниями сценаристов персонаж его еще то фрукт, недельной выдержки на солнце. Это называется, добавили глубину. С такими исходными данными разборки на тему, кто же из двух “героев” больше неправ, выглядит смехотворно, потому что у обоих бобры в глазах просто выстраивают платины. Не хватает только бессмысленных истерик и заламывания рук. Но тут появляется Лекс Лютор и спасает положение. Его персонаж злобного Цукерберга с неврозами на почве детских травм, истерическими смешками и навязчивыми психозами отлично дополняет картину шизиков и отморозков, а постоянные монологи о божественной сущности Супермена отлично гармонируют с многочисленными псевдорелигиозными аллюзиями и прочей мишурой, которая со времен Человека из стали разрослась до неприличных размеров и торчат теперь из-за каждого угла. На этом фоне Чудо-женщина смотрится просто бесконечно прекрасно. Ей просто не хватило экранного времени, чтобы тоже быть замаранной в какой-нибудь коричневой субстанции, так что она тут единственный герой, которая фактически в одиночку сражается в конце с Думсдеем. Вполне возможно, что ее сольный фильм это поправит, и ей тоже какую-нибудь гадость в характере пропишут. В итоге вся эта честная компания пытается взаимодействовать, повинуясь тому какой палец на левой ноге зачесался у сценариста, когда отношение Уэйна к Супермену подстегивается глюками, журналист полтора года проработавший в газете не знает, как выглядит Брюс Уэйн, Чудо-Женщина разве что не приглашает Уэйна поковыряться в ее фотках и истории, а охранная система на корабле криптонцев похоже совсем без мозгов. На этом фоне даже вписанный в конце еще один классический сюжет о Супермене смотрится не как катарсис, а как логичное завершение всеобщего сценарного бессилия, когда даже простые вещи нельзя просто логично сделать без бессмысленного пафоса.

Однако все это можно было бы простить, если бы фильм был достаточно зрелищный и динамичный, про веселый я уже молчу (последние трейлеры врали). Снайдер все же знает, как снимать грамотный экшен, даже если на нем надет намордник с надписью “никакого слоу-мо”, но зрелищных моментов как раз в фильме и не очень много. Да и вообще баланс в нем выдержан плохо в угоду тоннам душевных метаний героев, пафосной болтологии под не менее пафосную музыку Циммера и тизерам лиги. Фактически на весь фильм у нас шесть экшен сцен (все были в трейлерах), три из которых в самом конце, а все остальное время Снайдеру просто нечего снимать. В "Человеке из стали" Криптон в начале гиб дольше, чем длится весь экшен во втором фильме. Серьезно. У супергеройского фильма на два сорок экшена меньше трети хронометража. Даже в Хранителях было больше.

С технической точки зрения зато весь фильм снят при этом невероятно грамотно, четко и стильно. Все же это Снайдер. Хорошо проработаны многие детали вроде той же Бэт-пещеры и всех погремушек Бэтмена, облачений Чудо-женщины, а у костюма Супермена иногда появляются привычные красно-синие цвета. И хотя бы весь экшен, который есть в фильме, снят настолько классно, что абсолютно непонятно, зачем было его так убивать в угоду всему остальному. Актеры реально хорошо подобраны и из кожи вон лезут, наговаривая пафосные и зачастую бестолковые диалоги на камеру. Честно говоря, в фильме даже есть хорошие сценарные находки, вроде взаимоотношений Лоис и Супермена/Кларка Кента, образ человека-сарказма Альфреда блестяще сыгранного Джереми Айронсом или сцены в сенате. Но все эти наработки либо не используются толком, либо откровенно игнорируются в общей картине, либо еще хуже — перекрываются какими-то глупостями, вроде главного наймита Лекса, русского с татухой в виде двуглавого орла (вроде) на горле, причем сценарно его национальность неважна, но она много раз подчеркивается. Продолжение следования современным трендам не иначе.

В итоге у нас получается фильм, который разваливается из-за криворукости сценаристов под запросами продюсеров, попытками угодить всем сразу и усидеть на трех стульях сразу. И даже как-то неудобно винить в этом Снайдера. Нельзя снять хороший фильм, в котором тебя просят впихнуть сразу все невпихуемое. С другой стороны, старой команде Брюса Тимма это удавалось в своих мультфильмах за меньший бюджет и хронометраж. Основной вопрос однако же, который оставляет фильм после просмотра, это для кого он собственно снят? Для упертых фанатов DC наверное. Обычных фанатов вполне могут оскорбить многие трактовки привычных и классических моментов, а для человека с улицы там будет слишком много непонятного народа, слишком много мутных сюжетных моментов, слишком много вопросов, ответы на которые предполагаются только где-то в совсем далеком будущем. Ну, а будет ли продолжение и в каком виде? На кого повесят вину за потенциальный не самый удачный бокс офис? Это уже совсем другие вопросы, ответы на которые мы получим в ближайшее время

P.S. Прошу прощение за некоторую сумбурность. Давно не писал ничего.

США, киностудия Warner Bros, продолжительность — 165 мин
жанр — очередная порция картинных страданий для всех поклонников СУПЕРсерьезного и СВЕРХдраматичного стиля режиссера Кристофера Нолана.
Отличный, но совершенно бесполезный каст, огромный бюджет и полное отсутствие сюжетной логики — прилагаются.
слоган: «И разгорится пламя»

Весь Готэм бурлил как гигантский муравейник, сенсационная новость, которую с должным предыханием передавали из уст в уста в одночасье облетела каждого жителя: "Сегодня на премьере нового фильма о Бэтмене будет присутствовать..... сам Бэтмен"! К означенному часу, у кинотеатра уже собралась огромная толпа из самых различных критиков, блогеров и рядовых поклонников, каждый из которых заранее предвкушал личный экстаз от встречи с Живой Легендой. И вот, в дальнем конце улицы сверкнули фары узнаваемого черного автомобиля, потом раздался оглушительный визг тормозов, распахнулась дверь — и на асфальт ступила могучая нога настоящего Темного Рыцаря. Публика поначалу оторопела, на лицах встречающей толпы застыло полное недоумение, а приготовленные к торжественной встрече букеты и блокнотики для автографов тотчас попрятались за спины. Бэтмен сделал несколько неуверенных шагов и остановился прямо перед ошеломленными поклонниками. Вместо черного плаща и аналогичного оттенка пуленепробиваемого жилета из кевлара, на Защитнике Готэма фигурировала лишь потертая набедренная повязка, а надетая набекрень маска летучей мыши не могла спрятать от посторонних глуповатую ухмылку. "Ну что, не ждали ТАКОГО? — загоготал всенародный кумир, обдавая толпу парами ядренейшего перегара, потом попытался было совершить перед зрителями фирменный прыжок, но неловко споткнувшись, лишь растянулся поперек ковровой дорожки прямо у ног преданных обожателей. Бэтмен был пьян, и фокус не удался.

Но сначала немного истории. После огромного успеха экранизации комиксов о Супермене, осуществленной в 1978 году американским режиссером Ричардом Доннером, менеджеры кинокомпании Warner Bros решили, что неплохо было бы перенести на большой экран приключения другой суперзвезды комиксовской Вселенной DC Universe — Крестоносца в плаще, Темного Рыцаря без страха и упрека, который будучи без своего костюма и маски со смешными ушками обычно откликается на имя заурядного готэмовского мультимилиардера Брюса Уэйна. Был дан зеленый свет, один из авторов "Супермена" Том Манкевич сочинил первый вариант сценария, но процесс, что называется "не пошел". Дальнейшие попытки реализовать этот сценарий на практике уперлись лбом в бетонную стену полнейшего непонимания, поскольку все ведущие режиссеры того времени, которым "Уорнеры" предлагали поработать над проектом, боялись, что если фильм по такому сценарию все-таки выйдет на экраны, их попросту засмеют. И лишь в конце 80-х проект обрел своего постановщика в лице бывшего мультипликатора и начинающего кинорежиссера Тима Бертона, причем его первым и главным условием на переговорах со студией было требование немедленно избавиться от всех наработок Манкевича и написать сценарий с чистого листа. Впоследствии Бертон так прокомментирует свое решение: "Предыдущий сценарий Манкевича, по сути, ничем не отличался от «Супермена», только имена были иные. Безумный характер этих сюжетов попросту игнорируется, в результате у меня сложилось впечатление, что ничего более страшного я, пожалуй, не читал. Авторы не признают, что это человек, надевший костюм летучей мыши. Они относятся к этому как к чему-то необратимому, вот в чем дело. Сценарий Манкевича помог мне понять, что нельзя относиться к «Бэтмену» как к «Супермену» или как к тому сериалу шестидесятых. Здесь человек надевает костюм летучей мыши, и, кто бы что ни говорил, это весьма странно"*. Взяв в свои руки историю, до края наполненную фриками, психопатами и прочими интересными личностями, Бертон сделал единственное, что было возможно в данной ситуации — замазал улицы города краской черной-пречерной неоготики, подсластил шизофреническую пилюлю неуловимым ароматом настоящего сюра и превратил вымышленный город Готэм (за декорациями которого в комиксах легко угадывался современный Нью-Йорк) — в мрачное Зазеркалье здравого смысла, готовое с минуты на минуту заживо освежевать свою Алису. На каверзный вопрос, мучавший всех сценаристов Бэтмена, начиная с телесериала 60-х годов: "Почему взрослый мужчина по ночам переодевается в костюм гигантской летучей мыши?", Бертон ответил единственным из возможных способов — просто уклонился от любых попыток ответа. Смешав безумный постмодернистский коктейль из нарочито китчевого грима, черного юмора и гротескных декораций, на самое дно бокала Бертон добавил капельку непостижимой линчевской "твинпиксовщины", благодаря устойчивому вкусу которой, зрителю совершенно не хочется задаваться вопросами вроде "Почему выпавшая из окна секретарша ВНЕЗАПНО превращается в обворожительную психопатку с 8 дополнительными жизнями?" или "Каким образом обитающие в канализации пингвины могли вырастить человеческого младенца?". Соткав обе картины на стыке "сказки для взрослых" и обворожительного фильма-сна, который ближе к финалу оборачивается страшным ночным кошмаром, Бертон создал уникальный сплав настоящего художественного кинополотна и коммерчески успешного фильма по комиксам — сплав, который другие режиссеры годами пытались разобрать на составные части, чтобы заново соединить под собственным именем, но толком ни у кого не получилось.

Сперва закончились 80-е, а следом за ними, на бешеной скорости пролетели и 90-е. Благодаря стараниям однофамильца одного известного автогонщика, киносериал о Бэтмене постепенно деградировал в полусамодеятельный цирковой балаган и окончил свою жизнь в одном очень нехорошем месте, где всегда темно, отвратительно пахнет, а наиболее провинившимся постояльцам за личные заслуги вручают сразу по несколько "Золотых малин". В середине нулевых, спасать франшизу с миллиардным коммерческим потенциалом вызвался никому тогда неизвестный молодой режиссер по фамилии Нолан, на счету которого к тому моменту уже числилось 2,5 фильма — и ни одного реального кассового хита. Первоначально его идеи привели студийных боссов в состоянии идеологического ступора: все дело в том, что в самом начале нулевых, в среде людей, зарабатывающих на рисованных героях сотни миллионов долларов, само понятие "реалистичный кинокомикс" звучало не осмысленнее любого забавного оксюморона вроде "квадратного апельсина". И Нолану вместе с его соавтором Дэвидом Гойером пришлось провести немало времени, доказывая большому голливудскому начальству, что кинокомикс, в котором роли стереотипных готэмовских психопатов отводятся столь узнаваемым простыми зрителями гангстерам, анархистам и социопатам, а американский художник Боб Кейн наконец подружится с австрийским психиатром Зигмундом Фрейдом, на большом экране будет смотреться не просто круто, а "нупрямващекруто". Да, невозможно отрицать тот факт, что "Бэтмен: начало" действительно сыграло роль свежей струей в застоявшемся зловонном болоте голливудских комикс-экранизаций имени Сэма Рэйми. Однако, при всем при том, для своего более чем двухчасового хронометража, фильм содержал слишком мало действия — в противовес устрашающему количеству банальных диалогов, которые разными голосами и на разный манер, более полутора часов разжевывали для зрителей одну единственную и без того несложную мысль. Но прямоту и навязчивость режиссерского "послания" в полной мере компенсировали другие достоинства картины — великолепное музыкальное сопровождение, вполне себе зрелищное финальное побоище и участие сразу трех колоритных злодеев, блистательно сыгранных Томом Уилкинсоном, Лиамом Нисоном и Киллианом Мерфи. Не подкачали и кассовые сборы: мировая копилка фильма более чем в два раза перекрыла его производственный бюджет, в то время, как все американские кинокритики поголовно захлебываясь от восторга, наградили Б:Н скромным титулом "революции в экранизации комиксов". Успех был, как говорится "налицо", и боссы велели официанту "повторить".

Вторая порция носила название "Темный рыцарь" и подоспела лишь три года спустя, на этот раз — на подносе с черной траурной каймой. Трагическая смерть 28-летнего актера Хита Леджера, для которого роль Джокера оказалась последней, сделала фильму мощную дополнительную рекламу. В результате, вторая серия нолановской бэтманианы в глазах широкого зрителя стала ассоциироваться с чем-то вроде траурного мемориала памяти талантливого актера, в то время, как все остальные ее элементы пребывали в полнейшем упадке. Количество зрелищных сцен сократилось до одной единственной погони, зато число диалогов резко подскочило, и преодолев отметку "пугающего", решительно устремилось к "кошмарному". А в остальное время, свободное от навязшей в зубах болтологии, Нолан развлекает зрителя собственноручными поделками из картона: вот — картонный прокурор, рядом — картонная фигурка зампрокурорши, а между ними — картонная любовь, выложенная на потеху публики в виде огромного картонного сердечка. И это еще цветочки, ведь дальше последуют одно картонное самопожертвование с последующим картонным перерождением, картонные моральные дилеммы, чуть было не размокшие в реке под весом двух паромов, под завязку нагруженных картонными статистами, полтора картонных возмездия одной ну очень картонной организованной преступности и еще одно нелепое жертвоприношение, после которого Бэтмен аки Христос побредет от людей, придавленный весом их грехов окаянных, поскольку на концовку поприличнее у Нолана то ли денег не хватило, то ли просто очень не кстати закончился весь картон. Да, "Темный рыцарь" честно старался оторваться от собственных рисованных корней, но в результате неравной борьбы, сам же на них удавился. Желая сделать свой фильм по-взрослому мрачным, Нолан и Гойер разобрали героев комикса на составляющие детали и попытались их заново собрать, с уже внедренной к ним в корпус "психологически убедительной мотивации". Однако, на практике это свелось к детской скороговорке о том, что дядя любит тетю, тетя любит сначала одного дядю, потом — другого, а третий дядя хочет всех взорвать, просто потому, что ему нравится "запах свежего напалма по утрам". Расхваленная мотивация, на деле оказывается дешевой китайской подделкой, диалоги — на редкость примитивные, основанные на десяти-сто-тысяче-кратном повторении одних и тех же высеченных в бронзе истин, методом нейролингвистического программирования — и все это хозяйство, как хрупкая, почти невесомая лодочка буквально тонет в океане первостатейного голливудского ПАФОСА (на этом месте должно стоять сто тыщ восклицательных знаков), который с каждой следующей минутой все сильнее бьется о борт, угрожая еще до финальных титров пустить на дно и сам фильм, и всю его съемочную группу в придачу. И вот когда минуют те самые титры, и весь переваренный за время киносеанса пафос начнет отчаянно проситься наружу, очень хочется поехать в аэропорт, купить билет до Лос-Анджелеса, в том славном городе разыскать кинорежиссера Нолана и прямо с порога спросить: "Why? Why..... SO serious?". Нет, ну в самом деле — "WHYYYYYYYYYY?"

И вот для "Темного рыцаря" настала долгожданная пора "Возрождения легенды". Однако, не все так просто в датском королевстве, и если снимая вторую часть, Нолан еще пребывал в статусе "молодого режиссера, подающего большие надежды", то после "Темного рыцаря" ему впору было становиться предводителем целого религиозного культа, основанного в его честь. Массовая истерия, развернувшаяся вокруг предыдущей серии бэтменианы, по сути оказала режиссеру медвежью услугу, и еще задолго до премьеры, на всех крупных мировых киносайтах можно было наблюдать парадное шествие просветленных людей в белых балахонах, которые каждое слово Джокера и Двуликого воспринимали как главы неписанного "Евангелия от Нолана". "Вижу скорейшую погибель неверных и неминуемый приход вечного блаженства. И обрушатся в прокате поганые "Мстители", и падет позорно "Новый Человек-Паук", и низвергнется на самое дно геенны огненной треклятый Содом по имени "Марвел". И придет Пророк в белых одеждах, ведя за собой своего Рыцаря Темного, и вновь принесут с собой крупицы вековой мудрости, воздав по заслугам всем тем, кто ночей на спал в ожидании их возвращения. Аве, Нолан! Аллилуйя, Бэтмен!" И реакция на выход в народ нового творения Пророка снова оказалась дюже предсказуемой: 10 место в рейтинге "250 лучших фильмов на IMDB", 6 место в сотне лучших на главном российском киносайте "Кинопоиск", растущие как поголовье саранчи на кукурузном поле, отзывы просветленных зрителей, заголовки которых преимущественно состоят из восклицательных знаков и восторженных междометий — да, пупсик, при помощи нереально огромного маркетингового бюджета и (ли) паствы преданных поклонников и (ли) проплаченных студией интернет-накрутчиков, Кристофер Нолан опять ЭТО сделал. Причем, в буквальном смысле: прикидывающийся многомиллионным блокбастером, последний фильм Нолана окончательно довершает обратную жанровую эволюцию от "модифицированного комикса", которым был "Batman Begins" в неизвестную голливудской науке субстанцию с вязким вкусом и крайне неприятным запахом, где главсупергерой полфильма ходит с палочкой и жалуется на больную спину, главзлодей, взобравшись на броневик, с типичным ленинским прищуром учит толпу, как им правильно переустроить Рабкрин, а вместо твердого сюжетного стержня, который мог бы склеить воедино всю эту эклектичную сюжетную кашу — все куда-то бегут и изредка в кого-то стреляют. Диалогов стало еще больше — теперь их количество успешно преодолело "катастрофическую" отметку и выйдя за пределы всех известных шкал измерения уровня болтологии, учредило собственную под названием " как в Dark Knight Rises", а уровень пафоса окончательно вышел из берегов, угрожая зрителям планеты всемирным потопом. Впрочем, посмотрим правде в глаза: разве не ЭТОГО ждут от свежего фильма Нолана, его преданные поклонники?

Однако, при внимательном рассмотрении проблемы "Возрождения Легенды" оказываются значительно серьезнее недугов, терзавших его предшественников. Если на съемках ТР, Нолан просто периодически конфликтовал с комиксом, то в "Возрождении" он таки набрался смелости, что бы окончательно его похоронить, присыпать песочком и станцевать на могиле зажигательную джигу. Нарисованные декорации Готэма окончательно рухнули, обнажив за собой городские стены реального Нью-Йорка, а обилие параллелей с современностью просто зашкаливает: тут тебе и чистый "казарменный коммунизм", и проблема мирового терроризма, и робкие попытки критики современного либерализма, и уже один раз озвученная в ТР мысль о том, что современное общество по своей структуре напоминает хрупкий карточный домик: стоит только слегка потянуть одну карту из нижнего ряда и......Проблема в том, что все эти актуальные и совершенно "НЕнарисованные" проблемы излагаются и решаются Ноланом в русле абсолютно утрированной "рисованной" логики. Да, еще по "Темному Рыцарю" было очевидно, что Нолана просто хлебом не корми — дай только поговорить со зрителем о серьезных вещах, которые по его мнению являются самыми насущными проблемами современного общества. И как и в "Темном рыцаре" этот разговор прервется на полуслове в тот самый момент, когда за дежурным перечислением социальных язв мелькнет первая, по-настоящему умная мысль. Удивительно, как расписывая современное общество в качестве склонного к анархии, стадного животного, Нолану удается уже второй раз сорвать стоп-кран за минуту до того, как этот образ на полном ходу столкнется с его собственного зрителем. В самый разгар анархической вакханалии "Возрождения", Вы не увидите на экране заурядных офисных клерков, которые с фанатизмом в глазах и пламенным мотором вместо сердца развешивают по улицам Нью-Йорка отбившихся от стаи госчиновников, громят магазины и "грабят награбленное". Нет, во всем виноваты проклятые уголовники и прочие маргиналы, с которыми, сидя в канализации сражается вся нью-йорская полиция, в то время как остальное "общество", очевидно питается святым духом и на самодельных алтарях молится за скорейшее возвращение Бэтмена. Добавьте к этому натюрморту ходячего "Мистера Мускула" в вейдеровском респираторе, который подобно злодеям из самых клишированных боевиков 80-х расхаживает по полю брани, не пригибая головы, но при всем при этом, остановить его может ТОЛЬКО Бэтмен и ТОЛЬКО "фейсом об тэйбл" — и вместо кинопроизведения, претендующего на покорение каких-либо интеллектуальных вершин, параллели с реальными политическими событиями и прочее бла-бла-бла, у Вас получится замечательная книжка-раскраска для самых маленьких, где шаг вперед — все люди хорошие, шаг назад — все люди сво...., взгляд в сторону — нарисованная в облаке текста пафосная-препафосная фраза.

В результате, не получается ни комикса, ни серьезной драмы: для первого "Возрождению", как и всем прочим фильмам Нолана катастрофически не хватает зрелищности, для второй — связного сценария и хорошо прописанных персонажей. По большому счету, Нолан хорошенько подкузьмил тем фанатам, которые в 2008 году с пеной у рта доказывали, что секрет успеха ТР не ограничивался лишь одним образом анархиста-самоучки, замечательного сыгранного Леджером. И вот 4 года спустя, все тайное становится явным: если в ТР схему распределения актерских ресурсов можно было изобразить в виде примитивной формулы: "Джокер + все остальные", то в "Возрождении" уже вполне очевидно, что король умер, остались лишь самые высокооплачиваемые статисты. Кристиан Бэйл весь фильм ходит с выражением застывшего "покерфейса". Безумно талантливый Майкл Кейн, 90 процентов экранного времени безумно талантливо размазывает по щекам скупые старческие слезы. Том Харди по-бульдожьи рычит в респиратор и по-брежневски играет бровями. Про остальных актеров и вовсе нечего сказать: Гэри Олдман в очках все больше смахивает на загримированного Джорджа Смайли, Джозеф Гордон-Левитт и Марион Котийяр, очевидно просто задержались на съемочной площадке, когда там разбирали декорации "Начала", а у Энн Хэтуэй — очень красивые зубы. Ах, да в фильме еще зачем-то присутствует Морган Фриман, которого сначала пригласили сниматься, а потом случайно забыли написать ему роль, но не расстраивать же по столь незначительному поводу такого замечательного артиста! Вот и слоняются несчастные по съемочной площадке, принимая нелепые позы и произнося еще более нелепые монологи, став очередными жертвами одного из самых распространенных недостатков нолановской режиссуры — полнейшего неумения работать с актерами, ведь для того, чтобы героически\демонически смотреть в камеру из-под маски или размазывать слезы по лицу, режиссеру совсем не нужны яркие драматические дарования, лауреаты многочисленных театральных премий, "Оскаров" и "Золотых глобусов", потому как для подобного уровня драматургии за глаза хватило бы и десятка безвестных статистов. В отличии от дилогии Бертона, ставшей колыбелью вдохновенных актерских бенефисов (Джокер -Джек Николсон! Пингвин — Дэнни Де Витто!! Макс Шрек — Кристофер Уокен!!! Женщина-Кошка- Мишель Пфайфер!!!!), нолановская трилогия так навсегда и осталась "театром одного актера", который, к превеликому несчастью так рано умер.

На самом деле, к последнему детищу Нолана можно предъявить немало других претензий, начиная от чудовищно заторможенного темпа повествования и заканчивая крайне невыразительным саундтреком за авторством...... прославленного голливудского композитора Ханса Циммера (лучшие треки фильма взяты с саундтреков к БН и ТР, написанных Циммером в соавторстве с Джеймсом Ньютоном Ховардом, в то время как сочиненные им специально для ТРВЛ образцы "современной погребальной музыки", увы совершенно не впечатляют). Но самая главная проблема всей нолановской трилогии заключается даже не столько в пафосе, сколько в похоронной серьезности всего происходящего. Жаль, что Нолан так и не прислушался к процитированным мной во втором абзаце словам Тима Бертона о том, что режиссер, снимающий фильм о человеке, переодевающемся в костюм гигантской летучей мыши должен осознавать, насколько странно это будет смотреться со стороны. Главное, что удалось продемонстрировать всей трилогии Нолана — это полнейшую несгибаемость комикса как одного из столпов современного массового искусства: его можно демонстративно хоронить, можно вусмерть пичкать различными фрейдистскими стереотипами, прицепить к нему совершенно ленинский слоган и потом заставлять по памяти цитировать Маркса, но при всем этом — несмотря на пафос и претензии на "излишнюю сУрьезность", он все равно останется тем же комиксом. И расстояние между нолановской бэтменинаной и всеми прочими кинокомиксами, изначально не щеголявшими претензиями на супер-пупер-МЕГАреалистичность, совсем не такое большое, как представляется поклонникам режиссера. Возьмите с полки любой НЕинтеллектуальный фильм, снятый по мотивам столь же НЕинтеллектуальной комикс-Вселенной Марвел, и там Вы встретите абсолютно тоже самое: утрированные битвы между бело-положительным Добром и омерзительно-черным злом, едва проработанные характеры и тонны пафоса, который для большинства персонажей играет роль единственного и универсального жизненного мотиватора. И если хорошенько подумать, то наиболее принципиальная разница между незабвенным изречением о том, что "чем больше сила-тем больше ответственность" и километровыми спичами нолановских героев заключается лишь в количестве букв: просто в первом случае их в разы меньше, чем во втором.