13. В рубрике «Наука и НФ» Арнольд Мостович/Arnold Mostowicz в статье «Glozel, czyli ucieczka przed prawdą/Глозель, или Бегство от правды» вспоминает историю, приключившуюся в 1924 году во французской деревне Глозель, неподалеку от Виши. Два крестьянина, отец и сын, распахивали плугом поле, используя упряжку из двух коров. И вдруг одна из коров провалилась в какую-то яму. Корову вытащили, а в яме нашли воистину клад. Только очень непонятный по содержанию. Там было множество обожженных глиняных табличек, статуэток и осколков керамики с некими рисунками на них, похожими на буквы какого-то алфавита. А также изделий из кости, тоже покрытых рисунками. Познакомившиеся со всем этим богатством специалисты, основываясь на характере керамики, отнесли оную к магдаленскому периоду (15000 – 8000 гг. до н.э.).
Тогда получалось, что европейцы имели высокоразвитую письменность еще 10000 лет назад. И финикийцам, которые изобрели таковую всего лишь около 3500 лет назад, нужно расстаться с незаслуженно нахлобученными лаврами первооткрывателей и первопроходцев. В общем, французы предпочли во всем обвинить крестьян: мошенники, дескать, и подлые обманщики. Под суд даже подвели (но крестьяне, правда, все же добились оправдательного приговора). Однако прошло полсотни лет, появились новые методы исследования и датирования.
Проверили и задумались. Нет, крестьяне тут и точно были не при чем – перед ними извинились (младший все еще был жив) за возведение напраслины. Но каковы результаты анализа: керамике и глине (обожженным при температуре около 450 градусов по Цельсию) – 2100 – 2500 лет, костяным артефактам – около 21000 лет! А некоторым предметам – едва пара сотен лет (были и такие). Словом, получалось, что кто-то максимум 200 лет назад притащил все это откуда-то и зачем-то зарыл во чистом поле. Да, кстати, а значков на табличках оказалось столько, что их вынуждены были подразделить на 111 (странное какое-то число) групп.
И в значках находили подобие буквам финикийского, латинского, еще каких-то алфавитов; возможно, они попросту перерисованы были на эти черепки с каких-то других носителей. В общем, темная история. (И таковою остается: погуглите и почти ничего толкового не узнаете, хотя прошли уже и следующие 30 лет. W.)
14. В рубрике «Наука и НФ» размещен перевод статьи (оригинальное название не указано), почерпнутой из журнала «Omni» (март 1985). Статья в польском переводе называется «Marsjańska metropolia/Марсианская метрополия» (переводчик ЯРОСЛАВ ВЛОДАРЧИК/Jarosław Włodarczyk), ну а повествует она, конечно же, о вроде бы найденном на Марсе зондами «Viking» человеческом лике и стоящих рядом пирамидах.
История известная, что и говорить… Только насколько известная? Главный энтузиаст этой находки, Ричард Хоагленд/Richard Hoagland – личность, конечно, горячая и увлекающаяся, чей пыл не охладила даже Шнобелевская премия, но с этой историей и ныне далеко не так все ясно, как хотелось бы.
15. В рубрике «Wśród fanów/Среди фэнов» в статье «Wśród “fanów”/Среди “фэнов”» Мацей Маковский/Maciej Makowski с горечью пишет о беспокоящих его явлениях в польском фэндоме. В клубах, поначалу занимавшихся чисто исследовательской и просветительской деятельностью, ныне возобладали сугубо коммерческие поползновения. Все, кому не лень, издают, что только им в голову взбредет (и вскоре перекроют по количеству наименований профессиональные книжные издательства) и сшибают на этом нехилые деньги. Напоминаю, что это последняя четверть 1985 (не забывайте про производственный цикл) года… Россиянам до сей великой гонки еще жить и жить.
18. Ну и, конечно, в номере публикуется очередной фрагмент комикса Паровского-Родека-Польха…У-у-п-с! -- как бы не так, комикса нет. Зато есть пропущенная информация о содержании журнала за 1982 – 1984 годы.
6. В блоке польской фантастики напечатан рассказ Влодзимежа Ружицкого/Włodzimierz Różycki «Weekend w mieście/Уикэнд в городе». Этот рассказ позже был включен в юбилейный сборник избранного «Фантастыки» -- «Co większe muchy/Mухи, что побольше» (1992). На русском языке рассказ был опубликован под тем же названием «Уикэнд в городе» в антологии польской фантастики «Истребитель ведьм» (1990, перевод А. Бушкова).
Влодзимеж Ружицкий/Włodzimierz Różycki (род. 1956) в 1980 году получил экономическое образование, затем учился в докторантуре (аспирантуре по-нашему). Опубликованный рассказ – его литературный дебют. Больше об авторе ничего не известно. Карточка рассказа тут
7. Замечательный «Словарь польских авторов фантастики» стараниями Анджея Невядовского пополняется персоналиями Юзефа Козелецкого/Kozielecki Józef (род. 1936) – ученого-психолога, эссеиста, прозаика; и Тадеуша Козловского/Kozłowski Tadeusz (род. 1902) – инженера, популяризатора науки, прозаика. Здесь же, в рубрике «Пожелтевшие страницы/Pożołkłe kartki», публикуется отрывок из рассказа Козелецкого «Фиолетовые тени» (“Fioletowe cienie” (w:) «Smutek spełnionych baśni». Przedmowa Stanisława Lema, Wydawnictwo Literackie, Kraków, 1979). Иллюстрация АНДЖЕЯ БЖЕЗИЦКОГО/Andrzej Brzezicki.
8. В рубрике «Критики о фантастике» размещена большая (на две журнальные страницы) статья доктора филологических наук Евы Игнатович/Ewa Ignatowicz, посвященная сборнику фантастических рассказов Юзефа Козелецкого/Kozielecki Józef«Smutek spełnionych baśni/Грусть исполнившихся сказок» (с тем же названием).
Рассказы объединены главным героем-рассказчиком, профессором математики, который описывает чем-то заинтересовавшие его события, происходившие в вымышленном городке Винзор. Этакие неспешные хроники, логичные в своей основе, объективные, прозрачные, рациональные и… недосказанные. То есть читателю ничего не навязывается, он волен делать свои выводы. Хроники пишет математик, но математика-то придумывает психолог – так что результат получается очень интересным, недаром ведь книгой когда-то заинтересовался сам Станислав Лем. Иллюстрация ВИТОЛЬДА ПОПЕЛЯ/Witold Popiel.
9. В рубрике «Поэзия и фантастика» размещены написанные белым стихом стихотворения Гжегожа Бялковского/Grzegorz Białkowski (род. 1932) – автора трех стихотворных сборников и ряда стихов, опубликованных в журналах «Twórczość», «Odra», «Poezja». А также доктора физико-математических наук, профессора, автора множества научных статей и книг, ректора Варшавского университета.
10. И еще одна статья в рубрике «Критики о фантастике». Написал ее немецкий писатель, переводчик, критик, художник и фотограф Йëрг Крихбаум/Jörg Krichbaum (1945 -- 2002), и в оригинале она называется «Einige Gedanken zur Phantastik/Некоторые мысли относительно фантастики». Напечатана она была в журнале «Quarber Merkur» (1979), откуда ее и извлек переводчик на польский язык МЕЧИСЛАВ ДУТКЕВИЧ/Mieczysław Dutkiewicz.
В «Фантастыке» статья получила новое название: «Marzenia i obawy?/Фантазии и опасения?». Основная ее мысль в следующем: главная разница между научной фантастикой и фантастикой как таковой заключается в том, что «первую можно представить себе без эмоций в теоретическом настоящем и прошлом. <…> Научная фантастика или, допустим, детектив, характеризуется множеством определяющих ее моментов. Эти моменты сравнительно легко выделить, и затем остается лишь отсекать от определения то, чем научная фантастика не является, тогда оставшееся и будет представлять собой научную фантастику». С фантастикой же этот номер не проходит, как не проходит и везде там, где приходится определять нечто вроде «вещи в себе» -- искусство, любовь, время и т.д. Крихбаум был одним из авторов очень хорошего словаря, посвященного понятиям и реалиям фантастической живописи («Klejnes Lexikon der phantastischen Malerei», Köln, 1977), это, возможно, поможет объяснить его столь пристальный интерес к указанным дефинициям.
11. В новой рубрике «Polemiki/Полемика» под общим названием «Granice recenzenckiej swobody/Границы рецензентской свободы» публикуется нечто вроде разборки между Габриэлой Гурской/Gabriela Górska (1939 – 2013), автором сборника научно-фантастических рассказов «Węzel/Узел» (“Nasza Księgarnia”, Warszawa, 1985), и рецензентом этой книжки – Мацеем Паровским.
Рецензия была опубликована в № 2/1985 «Фантастыки» и в ней Паровский… ну, скажем так, мягко пожурил автора за то, что та на страницах литературного произведения сводит некие внелитературные счеты с критиками, окарикатуривая своих персонажей, в которых легко узнаются реальные люди.
Гурская (ох и язва, ну вот нравятся мне такие женщины! Правда, только со стороны…) начинает с обвинения рецензента в том, что тот, во-первых, написал рецензию, пользуясь корректурным оттиском книги (пусть даже это не грех – общепринятая практика из-за растянутости производственного цикла), а во-вторых, не совместил публикацию рецензии с выходом книги – в результате 140000 потенциальных читателей книги прочитали ругательную рецензию до того, как книга вышла тиражом всего лишь 40000 экземпляров, и, соответственно не имели возможности удостовериться в правоте или неправоте рецензента. И вообще, рецензент читал книгу, наверное, через строчку, потому что и то называет неправильно, и это. И рецензент допускает ту же ошибку, которую часто делают фанатики: видит в написанном то, что ему хочется там видеть, а не то, что на самом деле содержится. И дальше, проговаривая чуть ли не каждое слово рецензии, пани Габриэла раскатывает несчастного Паровского в тонкий блин. (“А то, что Паровский счел фамилию моего карикатурного критика Невядомского криптонимом фамилии известного литератора, которого я очень ценю и уважаю – так это псевдопроницательность рецензента вновь завела его не на ту дорогу…” И так далее на полутора журнальных страницах.) Бедный Паровский в ответе на полколонки начинает с того, что поддается на вполне очевидную провокацию – оправдывается в том, в чем объективно вообще не виноват. Но дальше вспоминает-таки слова Ижиковского о критике, которые, возможно, объясняют причину инцидента: критик «сначала хлороформирует пациента и лишь затем его оперирует». «Да, -- вздыхает Паровский, -- судя по реакции пани Гурской, хлороформа было явно недостаточно…»
12. Польский знаток, библиограф и писатель фантастики Яцек Изворский/Jacek Izworski публикует следующую часть своей великолепной библиографии «Фантастические произведения, изданные в Польше после 1945 года/Utwory fantastyczne wydane w Polsce po 1945 r.» -- только книжные издания. В этой части библиографии описаны конец 1968 года и начало 1969 года. Отметим, что библиография насчитывает уже 660 наименований.
2. В рубрике «Читатели и “Фантастыка”» -- 35-я «посадка» (Lądowanie XXXV). Читатели делятся своими взглядами на состояние дел с изданием фантастики в Польше, комментируют и критикуют публикации в журнале, советуют и т.д. и т.п. Одно из писем (даются длинные выдержки) посвящено обсуждению статьи Орамуса о грехах польской фантастики.
3. Впервые в журнале представлена японская фантастика – пока только в виде образчиков прозы двух японских писателей.
Рассказ Синити Хоси/Shin’ichi Hoshi (1926 – 1997), названный в журнале «Miasto jak pastwisko/Город как пастбище», перевела на польский язык БЛАНКА ЙОНЕКАВА/Blanka Yonekawa. Пришельцы из других миров обустроили Землю по каким-то своим понятиям. Аборигенам работать не надо, они могут получить все, чего захотят, еды хоть завались. Только вот же засада: те, кто много едят, куда-то деваются… Иллюстрация ЗБИГНЕВА ЛЯТАЛЫ/Zbigniew Latała.
И еще один рассказ Синити Хоси в переводе опять же БЛАНКИ ЙОНЕКАВЫ, названный в журнале «JWP Hipopotam/ЕC Бегемот». Компьютор, которому передоверено было управление обществом, в один прекрасный день приказал взять под особую охрану бегемотов, титулуя их сиятельствами и оказывая им все прочие знаки пристального внимания и глубочайшего почтения. Глупости, понятно, заскок электронных мозгов… или, может быть, все же не глупости? Иллюстрация ГЖЕГОЖА СТАНЬЧИКА/Grzegorz Stańczyk.
Японские фантасты – не частые гости на страницах польских газет, журналов и антологий. У Синити Хоси ко времени публикации этих рассказов в «Фантастыке» был напечатан на польском языке лишь один рассказ в 1972 году (да и тот, похоже, в переводе с английского) в антологии «Kroki w nieznane/Шаги в неизвестное». На русском языке рассказы Синити Хоси выходили в незабвенных сборниках серии «Зарубежная фантастика» издательства «Мир», но биобиблиографии писателя на ФАНТЛАБе нет.
Завершает японскую подборку рассказ Сакë Комацу/Sakyo Komatsu (1931 – 2011) в переводе все той же БЛАНКИ ЙОНЕКАВЫ, который получил в журнале название «Dziura/Дыра». В подвале дома появилась странная дыра. И все бы ничего, но ведь она растет – расползается. И размножается. И как бы не была эта дыра дырой в мироздании… Иллюстрации ВОЙТЕКА СЮДМАКА/Wojtek Siudmak и БЕРНАРДА КОБЕЛИ/Bernard Kobiela.
Этому японскому писателю с польскими публикациями повезло чуть больше – были напечатаны рассказы в журналах «Problemy», «Kwazar» (боюсь, в переводе с русского), ну и в указанной выше антологии.
Русским читателям этот автор известен прежде всего по роману «Гибель Японии», изданному в той же серии «ЗФ» издательства «Мир», а затем многократно переизданному. И, разумеется, по одноименному фильму, который мои ровесники, вероятно, не забыли. Ну и было еще несколько рассказов в журналах и антологиях. Биобиблиографии на ФАНТЛАБЕ нет, но карточек лежит груда – и все на японском…
4. Рассказ русского советского писателя Дмитрия Биленкина«Ремонт электронов» (1986, авт. сборник «Сила сильных») под адекватным названием «Naprawa elektronów» перевел на польский язык ЛЕОН ОВСЯНКО/Leon Owsianko.
Это уже вторая встреча с писателем на страницах журнала (первая см. № 11/1984). Об авторе можно почитать здесь Карточка рассказа тут
5. Роман английского писателя Колина Кэппа/Colin Kapp, который в оригинале называется «The Chaos Weapon/Оружие Хаоса» (1977, «Vortex». № 5; одноименное книжн. изд., 1977) перевела на польский язык СТЕФАНИЯ ЩУРКОВСКАЯ/Stefania Szczurkowska. В номере публикуется первая часть романа.
Это продолжение романа «Формы Хаоса», опубликованного ранее в «Фантастыке» (№№ 1-2/1984). На русский язык этот роман был переведен в 1993 году (без указания имени переводчика). Об авторе можно почитать здесь Карточка романа тут
Если счесть исключением случай Лема и, отчасти, случаи братьев Стругацких и Несвадбы, надо признать, что научной фантастики социалистических стран в Западной Европе фактически нет. Ее не рецензируют и не делают никаких хоть сколько-нибудь серьезных попыток донести ее до читателя. Подавляющая часть научной фантастики социалистических стран слишком отличается от научной фантастики Западной Европы, она настолько другая, что ее не могут принять там ни издатели, ни читатели, да и к тому же в большинстве своем она слишком наивна, чтобы возбудить у них интерес к ней.
Похоже, что лишь редко издающиеся антологии, в которых произведениям авторов из социалистических стран сопутствуют произведения известных американских авторов, как это, например, практикует в своих антологиях Вольфганг Ешке («Heyne Ferlag») предоставляют первым возможность выйти на западный читательский рынок.
P.S. Спасибо нам с Францем Роттенштайнером за несколько затянутую, но все же небесполезную, на мой взгляд, лекцию. Изложенный в ней материал, разумеется, не эксклюзивен, однако вот такое вот его представление, такая подача -- по меньшей мере любопытна, как, вероятно, и любопытен такой взгляд с географо-лингво-хронологической (если можно так выразиться) точки зрения. Эта несколько импровизированная лекция вписывает довольно-таки занятную главу в историю научной фантастики, поскольку бегло подводит итог теме «Фантастика социалистических стран в Западной Европе» -- через каких-то несколько лет само понятие «социалистические страны» подвергнется девальвации. Сами страны, однако, останутся, хотя и претерпят некие территориальные изменения. И вот тут следует, вероятно, вернуться к заголовку эссе. Я видел, что Роттенштайнер немножечко подменил понятия, сузил тему, но мне хотелось заголовок (вполне возможно прицепленный к материалу не им, а переводчиком или редактором) все же сохранить, поскольку он как бы ставит дальнейшие задачи: «А вот интересно -- читают ли во Франции научную фантастику в переводах с итальянского, испанского, португальского, греческого и македонского, (про английский молчим), шведского, датского, норвежского, голландского, финского, немецкого языков? А в Италии – НФ в переводах с французского, испанского, португальского и т.д. и т.п. А в Португалии… А в Швеции… Ну и т.д. и т.п. Ну и неплохо бы уточнить информацию и по бывшим социалистическим странам в Западной Европе – не Лемом ведь единым да братьями Стругацкими земля держится, как никак 30 лет прошло». Надеюсь, хоть в ком-то из читателей этой колонки проснется здоровое любопытство…
P.P.S. Поздравляем Владимира Иваныча с восхождением на очередной перевал... С преодолением очередного рубежа... С... Ну, короче, поздравляем!
В 1980 году список испаноязычных книг Лема пополнился «Кибериадой» (1980, 198?, 1986, 1999, 2004, 2005).
За этим сборником последовали сборники «Абсолютный вакуум» (1981, 1988, 2008)
и «Мнимая величина» (1983, 1986, 2010).
В 1983 году вышел еще один сборник рассказов Лема, затем напечатали роман «Непобедимый» (1986, 2002)
За ними последовал, наконец, «Солярис» (1988, 1998, 2003, 2005, 2006, 2008, 2011, 2014).
Далее вышли «Глас Господа» (1989) и «Осмотр на месте» (1990);
«Фиаско» (1991, 2005);
«Эдем» (1991, 2005, 2013);
«Рассказы о пилоте Пирксе» -- тоже двухтомничком (1991, 2005)
Вот это первый том (первые 2 фото). В 2013 году он вышел отдельным изданием (третье фото).
А это второй (тоже 2 первые фото). В 2005 году выходил и другой сборник рассказов о Пирксе (третье фото).
В первое десятилетие ХХI века к ним присоединились:
«Провокация» (2005), «Высокий Замок» (2006) и «Больница Преображения» (2008).
Книги продолжают пополнять список и во втором десятилетии, которое подошло пока лишь к середине: «Мир на Земле» (2012), «Голем XIV» (2012), «Маска» (2013).
облако тэгов
