У меня, например, любимая осенне-зимняя депрессия: я каждый год в это время начинаю помирать. Ипохондрия поднимает голову и побеждает, пока часть семейного бюджета не будет безжалостно проср истрачена на всяческие анализы. Ну и во главе планеты всей у меня вышагивает онкофобия. Из ежеминутных обострений этого милого состояния особенно радуют подступающие слезы при виде заполненных книжных полок: не успею же всякого хорошего прочесть… И Софочку очень-преочень жалко: я бы ей рассказала всякого, и научила, и вообще… А так – помру и все. И любимый же не справится, надо ж будет маму звать… Ну и планирую всякое, чего ему надо будет делать. Потом инструктирую. До сих пор не пойму, как он это терпит.

Веселое такое состояние, с которого хорошо разве что Софочке: в преддверии скорого расставания она круглосуточно обцелована во все места и разбалована немыслимо: а вдруг завтра помру – и все? И некому будет? Надо ж надышаться перед смертью, ага.

И я это на полном серьезе, между прочим. Ну такая вот сезонная проблема с головой.

Заканчивается эта история обычно безжалостным вердиктом врачей на тот предмет, что меня можно запросто запускать в космос. Причем некоторые небось мечтают, чтоб в один конец. :) Радуюсь и попускаюсь до следующего года.

К чему я это все? У автора похожая проблема с рефлексией.

Начинает чудно рассказывать чудную историю про детство, а заканчивает издохшей собакой. Во второй части – еще одной издохшей собакой. А дальше я не учитала.

Собак жалко, кто ж спорит, но после сто сорок восьмого повторения о том, как же жалко животинку, как же ее не любили, обижали, не поняли, убили жестоко и вообще как дальше с этим жить, я таки жить с этим не смогла и вернула книжку на полку. Потому что это очень похоже на мою ипохондрическую истерику.

Я вполне отдаю себе отчет в том, что дамская аудитория прется от таких психологических экзерсисов, но лично я не вынесла. Есть в мире некоторое количество вещей, без переживания которых я вполне могла бы обойтись – и издыхающие собаки вполне входят в их число. А уж тем более – от пережевывания этих чудных ощущений.

Ну у меня тоже есть история про угробленную мной собаку. Грустная история, от которой мне до сих пор иногда хочется вздернуться. И я очень не люблю ее вспоминать – очень редко, для иллюстрации тех вещей, с которыми жить не хочется, но приходится. Что за мазохизм в рефлексии на эту тему – моя не понимает. Тем более, что поставленные автором вопросы очевидней, чем в Баховской Чайке – вечная любовь плебса и недоумение думающей публики автору обеспечена.

И – главное! – Соломатина действительно хорошо пишет. Интересно и грамотно. Захватывающе и душевно. Но ОЧЕНЬ дамски. Я не вынесла. Даже если ПМС – это такая же выдумка, как и послеродовая депрессия, то его предполагаемое проявление мы запросто можем пронаблюдать в этой истерике мазохизма, размазанной по страницам.

Цитаты:

«Девочка жадна до новых слов и не всегда согласна с их положенными значениями. Гораздо приятнее, когда понимание слова приходит само, без знания изначального значения. Значение – это что-то вроде бумажной бирки «кукла Катя – цена 3 руб. 27 коп.». Потому что кукла никакая не Катя, а Вера, не говоря уже о том, что вовсе и не кукла, а девочка. А девочка не может стоить три рубля двадцать семь копеек. Живая девочка нисколько не может стоить – он бесценная. Потому что живые девочки появляются из любви, а не из магазина, из капусты или от аистов.»

Оценки.

1. Мир – это очень трогательная часть размеренного приморского прошлого, солнца, медуз, трамваев и газировки. Он узнаваем и совершенен, туда хочется сбежать и не возвращаться – кусочек жизни каждого из нас, тот кусочек, где именно тебе было уютно. Твой кусочек. Десять.

2. Читабельность была бы недурна, если бы была конечна. Но, когда ты видишь, что и на следующей странице тебя не ждет ничего, кроме очередного витка захлебывающихся самокопаний, энтузиазм теряется. Это при том, что стиль недурен, так что восемь.

3. Интрига на двоечку максимум, и то в моменты издыхания собак. Неинтересно до зубовного скрежета. Я явно не принадлежу к целевой аудитории книги – это наверняка те же, кто прется от упомянутого Баха, ну или там Коэльо. Я и так чувствую себя достаточно умной, чтоб еще нуждаться в псевдофилософической размазне, мне подтверждение собственной избранности ни к чему. А рефлексия – не интрига, к сожалению. Может иногда сойти, как у того же Быкова, например, но это не тот случай.

4. Персонажи были бы великолепные, если бы не повторялись. Книга явно носит автобиографический характер, потому две первые части, героями не соединенные, тем не менее выглядят таковыми. И пусть даже они все яркие и настоящие, но мы видим не их, а исключительно восприятие автора – если ему (автору) любая сявка – пограничник, а любой пенсионер – кладезь мудрости, я могу только позавидовать такой идеализации, но никак не поверить в нее. Потому что я, к сожалению, верю, что большие собаки – это большие блохастые наглые неудобства, а маразм встречается чаще мудрости. То есть мое восприятие просто не совпадает с авторским, что не умаляет рельефности персонажей, а лишь говорит об их недоработанности – из-за того, что я так и не смогла в них поверить. Восемь.

5. Идей полно и все недурны. Любовь, ответственность, взросление, абстрактное мышление, снова любовь… И полно вопросов о распутьи: ты вместе с героем стоишь и думаешь: куда бы повернуть? А потом уже думаешь сам по себе: а куда бы повернул я?

Жаль только, что текст в целом не настолько силен, чтоб эти идейные вопросы завуалировать, и тебе приходится вопрошать, не сопереживая. Оргазм без секса тоже вполне себе приятен, но почему-то большинство предпочитает сочетать. :)))

Вот и получилась мораль практически без басни. Семь.

6. Душевность ассоциативно великолепная – такое впечатление, что автор таки стащил Линию Грез, воспетую Доктором. Открываешь первую страницу и едешь в мир, где тебе хорошо. И здесь сюжет только мешает, создавая отдельную реальность книги, которая тебе не нужна. Какое-то раздвоение, которое все портит. Девять.

7. Погружение фрагментами великолепное, только чувствуешь себя камушком на воде: сколько раз подпрыгнешь, а сколько – погрузишься? В старом отдельном мире тебе хорошо, но шероховатости и несоответствие именно моему восприятию вышвыривают на поверхность и хочется забросить это гиблое дело. Таких моментов немного, но подгаживают они основательно. Восемь.

Синопсис.

Пока все еще читаю АМДМ Капитанский – жизнь прекрасна. Этот товарищ все же гений. Чего будет потом – еще не определилась.