Где же она, где?..

На черном глубоком фоне космического небосвода будто были рассыпаны щедрой рукой многокрасочные узоры ярких самоцветов Вселенной — звезд. Они горели ровным неослабевающим светом, лившимся из далеких, недостижимых глубин матово-черного фона. Но где же искусственная планета?

— Внимание! — повторил голос пилота.

Тонкая золотая стрелка-указатель возникла на телеэкране, как на куполе планетария. Она указывала на маленькую серебристую искорку среди звезд.

— Вот она! Включаю увеличение!

Искорка начала расти. Она словно приближалась к взволнованным туристам, захваченным этим необычайным зрелищем. Ближе, ближе... И вот она будто совсем близко, космическая ракета, из года в год мчащаяся по своей орбите, проложенной человеческим гением. Вот ее характерные очертания, хорошо знакомые всем по многочисленным фотографиям и моделям, установленным на Земле. Да, это она! В прямых, ярчайших лучах Солнца сияет ее гордый вымпел с гербом Советского Союза и надписью: «Союз Советских Социалистических Республик. Январь, 1959».

И звезды, неисчислимые звезды бесконечной Вселенной, словно расступались, давая дорогу провозвестнице космических маршрутов, проложившей в небесном океане смелую трассу межпланетных путешествий человека, овладевающего Вселенной!..

* * *

КОНЕЧНО, это только фантазия. Конечно, я не знаю, правильно ли я поступил, написав цифры «197...». А может быть, такая встреча произойдет в году «196...»? Кто знает?

Сроки изумительных открытий, великолепных свершений советской науки и техники так уплотнились, так приблизились один к другому, что наивным было бы пытаться предугадать их даже литератору, много лет занимающемуся научной фантастикой. То, для чего раньше нужны были столетия, ныне укладывается даже не в десятки лет, а в год-два. Могли ли мы несколько лет назад говорить о реальности искусственных спутников Земли? Но все же за один год ученые Советского Союза на удивление миру выпустили их три — один крупнее и тяжелее другого. А в январе 1959 года в честь XXI съезда КПСС запустили первую в мире искусственную планету — спутник Солнца!

Что же дальше? Где предел дерзновенным устремлениям человеческого разума, освобожденного и обогащенного в первой в мире великой социалистической стране? Нет такого предела; как беспредельна природа и ее познание, так беспредельны и свершения науки. И маленький фантастический эпизод, описанный мною, наверное, очень скоро покажется таким же обычным, как и многое из того, что еще совсем недавно казалось нам лишь красивой мечтой.

Чудесное, изумительное время! Как радостно жить в эпоху гигантских свершений, когда самые смелые, фантастические устремления одно за другим становятся реальной действительностью.

---

«Литературная газета», 13 января 1959 года

Создатель файла: Э. Петров

Это вступление было напечатано заглавными буквами в начале первой страницы газеты "Таймс". В центре страницы помещен портрета Джона Олтавна в черной траурной рамке. Текст, занимавший целую страницу имел два заголовка. Первый из них гласил:

Записи Джона Олтавна

11 часов вечера. Я буду записывать в этот блокнот все, что смогу. Жалею, что не начал делать это раньше, сразу же, как оказался на борту дредноута "Гемпшир". Эскадра идет на восток. Уже темно. По приказу адмирала все огни на кораблях погашены. Эскадра движется в полной темноте. С палубы "Гемпшира" мне не видно ни одного судна, хотя вся эскадра вокруг нас. Впереди эскадры идут легкие миноноски-истребители. За ними движутся крейсеры и дредноуты. В центре эскадры — транспортные судна с десантными отрядами морской пехоты. Все разворачивается, как на прекрасно организованных маневрах. Бросаю последний взгляд на море и спускаюсь вниз, в каюту адмирала.

12 часов ночи. Все в порядке. Правда, адмирал сказал мне:

— Меня немного смущает, что мы не встречаем никакого сопротивления. Ведь мы уже вошли в советские воды. Здесь должны быть советские патрульные корабли… Понимаете, Джон, они что-то слишком беспечны, эти большевики. Я не люблю такого подчеркнутого покоя.

Адмирал коротко рассказал мне, что эскадра заметила бы присутствие вражеских кораблей на расстоянии пяти-восьми километров. Наши передовые миноносцы оснащены генераторами инфракрасных лучей, направленными на восток. Если бы где-то впереди нас были вражеские суда, лучи отразились бы от них и вернулись бы к нам, а чувствительные приборы сразу зафиксировали бы это. Но — лучи не возвращаются; значит на нашем пути ничего нет.

Однако, могут быть мины. Нет ничего проще, чем установить мины и защитить таким образом свои воды. Адмирал уже приказал выслать перед миноносками, совсем неглубоко сидящие в воде минные тральщики, которые толкают перед собой сети, вылавливающие мины. Кроме того, тральщики стальными канатами, которые тянутся за ними под водой, захватывают мины и отрывают их от якорей. Тральщики не нашли мин… Путь свободен. Это облегчает нашу задачу, а впрочем…

1 час ночи. Все тихо. Я стоял на мостике и смотрел, как бесшумно движутся наши корабли. Никакого грохота — ничего. Только еле заметно дрожит, вибрирует палуба от работы мощных дизелей. Можно подумать, что наш "Гемпшир" совсем один среди этой черной тьмы. Однако, я знаю, что вокруг нас — целая эскадра. Хорошо. За несколько часов мы будем около нашей цели. Вторая столица большевистской страны не ждет нашего нападения. Интересно — начало их революции, их власти связано с именем Ленина; даже этому городу они дали его имя, и разрушение их власти начнется опять же с этого имени — потому что нападение мы совершим на город имени Ленина. Хорошее начало для моей следующей статьи…

3 часа ночи. Меня вызвали к каюту адмирала Шеклсбери. Придя туда, я увидел, что у адмирала совсем испортилось настроение. Не говоря ни слова, он протянул мне рапорт. Вот что было там написано:

"Докладываю, что радиорубка приняла неизвестные колебания на очень большой частоте. Эти колебания не модулированные, непрерывные, расшифровать их нельзя. Направление передачи — с севера на юг. Колебания возникают каждую минуту и ежеминутно исчезают. Старший радист Джорман".

Прочитав, я вопросительно посмотрел на адмирала. Тот сердито сказал мне:

— Джон, это очень плохо. Нас обнаружили. Я не знаю, как именно, но думаю, что это делается примерно так же, как мы делаем это с помощью инфракрасных лучей…

Я промолчал, а адмирал добавил:

— Думаю, это будет серьезное дело. С самого начала мне не нравилось это подчеркнутое равнодушие большевиков. Они, знаете, вылеплены не из того теста, чтобы не подготовиться к возможности десанта… Ладно!

Он взял телефонную трубку и отдал приказ через полчаса выслать вперед разведывательные самолеты с авиаматок. Действительно, через полчаса уже начнет светать.

4 часа утра. Рапорты от наблюдателей с самолетов говорят о том, что на нашем пути ничего нет. Не только подводных лодок — на всем горизонте абсолютно чисто. Это совершенно непонятно… Какой чудесный рассвет в чистом море! Волны медленно приобретают ярко-зеленый оттенок, они оторочены белой легкой пеной, они бьются о стальные бока дредноута. Захватывающая картина. И не менее роскошный вид имеет наша эскадра. По обе стороны "Гемпшира" до самого горизонта видны наши суда. Какая сила! Странно, но я чувствую себя, будто на приятной морской прогулке. Только немного назойливых мыслей, по поводу непонятного отсутствия какого-либо сопротивления со стороны советского флота, портит настроение. Иду к адмиралу.

4 часа 30 минут. Ужас! Невероятно! Наши передовые миноноски погибли… Это было похоже на взрывы мин или торпед. Однако — тральщики доказали отсутствие мин, самолеты не нашли каких-либо признаков подводных лодок, а тем более вражеских миноносцев. И все же — миноноски взлетели на воздух…

Мины или торпеды — мы не знаем. Однако, эскадра остановлена. Адмирал отдал приказ: " стоп! Нельзя двигаться дальше. Вперед вновь двинулись тральщики. Что они найдут?

…Новый рапорт: взорвано четыре передовых крейсера и два тральщика. Стоя на палубе я услышал далекий гром. Это и были взрывы… Теперь все ясно: мы имеем дело не с минами, а с торпедами. Ведь эскадра стоит на месте. Но откуда эти торпеды?.. Кто их выпускает?

5 часов утра. Мы снова двигаемся вперед — медленно, но продвигаемся. Я ничего не понимаю. И кажется, что не я один. В течение получаса уничтожено чудовищными взрывами восемь миноносок, шесть крейсеров и четыре тральщика. Я смотрел на дислокацию у адмирала: все это были суда, которые шли спереди или с боков эскадры. На адмирала страшно смотреть: лицо ему побледнело, челюсти сжаты. Он связан непосредственно с радиорубкой и все время следит за ходом передовых кораблей. Я снова вышел на палубу.

Ко мне подошел лейтенант Жантен. Он спросил:

— Не слышали ли вы, только что, звуков взрыва?

— Нет, я был в каюте, — ответил я.

— Думаю, что линия взрывов приближается к нам, — сказал он и пошел дальше.

Невольно я посмотрел вперед, на восток — и окаменел: огромный столб дыма, который разошелся в небе черной тучей, закрыл собой горизонт. Через несколько секунд я услышал страшный грохот: это донеслись звуки взрыва. Что это?.. Я бросился к капитанскому мостику. Это взорвался дредноут "Франция"… Он шел на два километра впереди нас…

"Гемпшир" останавливается. Он медленно разворачивается. И я вижу, как вместе с нами разворачиваются другие суда. В эту минуту дредноут резко качнуло. Это до нас дошли волны от взрыва "Франции".

Итак, эскадра возвращает. Значит, адмирал отдал приказ: "назад". Я понимаю: нельзя бороться против невидимого врага, который взрывает корабли…

5 часов двадцать минут. Нельзя ничего понять. Взрывы следуют один за одним. Я не знаю, сколько судов мы уже потеряли, я не спускаюсь вниз, нахожусь все время на палубе. Я знаю только одно: мы отступаем, мы бежим со всей скорость на запад, убегая от таинственных взрывов. Я не захожу к адмиралу: на него жутко смотреть… в конце концов, это понятно; здесь, в мутных водах Финского залива, он оставляет вместе с погибшими кораблями всю свою славу железного непобедимого адмирала Шеклсбери…

Мы бежим от взрывов. Разве это помогает?… Ведь невидимый враг окружает нас. Он атакует нас с трех сторон. Он движется вместе с нами на севере, юге и востоке. Уже уничтожены все наши миноноски, что были в авангарде и по флангам. Уничтожена большая часть крейсеров — опять же с флангов. Будто петля сужается кольцо таинственных ужасных взрывов. Кто знает, не дойдет ли через полчаса очередь и до нашего "Гемпшира"?

…От гордой эскадры осталась только ее центральная часть. Взрывы повторяются каждые несколько минут. Черные столбы дыма и огня встают со всех сторон. "Гемпшир" плывет в окружении восьми дредноутов. Это все… Отчаяние и мертвое безразличие царят и на нашем корабле. Работают машины, радист принимает депеши с судов, все на своих местах, бригады артиллеристов стоят возле пушек… Но они не знают, куда стрелять, как не знает этого и командование. А взрывы продолжаются. Это невероятное, спокойное, как дезинфекция, истребление, уничтожение стальных гигантов — дредноутов. Тех, что, до сих пор, мы считали уверенными и надежными носителями смерти и разрушения; гордо шедших в наступление, защищенных прочной броней и огромными пушками…

…Вот оно! Я видел вместе с лейтенантом Жантеном врага. Мимо нашего дредноута, под водой, проплыла странная стальная торпеда. Она плыла, оставляя позади небольшой вал, одетый с верху пеной. Она плыла, будто выбирая себе путь. Одну секунду казалось, что торпеда повернется к нам. Но ее словно что-то потянуло — и она понеслась на дредноут "Нотингем". Еще несколько секунд — и меня толкнуло в грудь воздушной волной: "Нотингем" взлетел на воздух…

…"Гемпшир" остался вдвоем с "Британией". Только два дредноута. Только два — из целой эскадры. Каждую минуту мы ждем смерти. Где-то поблизости (мы не знаем, где именно) под водой ищут нас безжалостные торпеды. Ими кто-то управляет (мы не знаем, кто именно), кто-то посылает их…

…Я ошибся. "Гемпшир" остался один. "Британии" уже нет. Только огромный водоворот, а в нем бешено крутящиеся обломки некогда одного из лучших дредноутов в целом мире, — только этот водоворот показывает место, где я последний раз видел "Британию". Широкие волны водоворота растут и приближаются к "Гемпшир", который на полной скорости мчится на запад, на запад…

…Адмирал вышел на капитанский мостик. Он стоит неподвижно. И все мы неподвижны. Последний акт важнейшей в мире и истории человечества трагедии близится к концу. Очередь за нами. Я не знаю, удастся ли мне закончить эту страницу. Немилосердная невидимая смерть приближается к нам, она неутомимо розыски…

На этом оборываются записи Джона Олтавна. Очевидно, в эту минуту дредноут "Гемпшир" был потоплен, как и все остальные суда эскадры адмирала Шексбери.

Далее газета "Таймс" поместила еще одну небольшую статью под названием:

Выдержки из рапорта лаборатории адмиралтейства

"Исследование и изучение загадочной торпеды, которую случайно захватил своей сетью тральщик "Кингстоун", дали такие результаты:

1. Стальная торпеда начинена взрывчатым веществом большой силы, типа тринитротолуола.

2. Торпеда движется с помощью специального электромотора, который питается от небольшого, но чрезвычайно сильного аккумулятора большой емкости.

3. Торпеда имеет специальный магнитный прибор, управляющий мотором и рулями. Этот магнитный прибор издалека реагирует на присутствие любых металлических масс и направляет торпеду на эти массы.

4. И, наоборот — любое препятствие на пути торпеды (камни, скалы, дерево и т. д.), кроме металла, — вызывает в приборе обратный эффект, который отклоняет торпеду в сторону, мимо такой преграды.

5. Следовательно, надо полагать, что выпущенные в залив торпеды, все время плыли зигзагообразно бороздя воды залива, до того мгновения, пока не приближались к металлическим военным кораблям. Тогда магнитное оборудование направляло торпеды на корабли и суда эскадры взлетали на воздух".

…Такое объяснение гибели эскадры адмирала Шеклсбери давала газета "Таймс".

СЛОВАРЬ

к рассказу "Гибель эскадры"

Авиаматка

(совр. "авианосец") — морское быстроходное судно, перевозящее самолеты; судно устроено так, что самолеты могут взлетать с него и возвращаться к нему на море.

Истребитель

— мощный миноносец (см. далее).

Дредноут

— большое военное судно с крепкой броней, с мощной дальнобойной артиллерией.

Инфракрасные лучи

— невидимые тепловые лучи, которые излучаются нагретыми телами.

Крейсер

— военное бронированное судно с тяжелой артиллерией; имеет немного меньшее вооружение, чем дредноут или линкор, и более тонкую броню, но движется значительно быстрее.

Мина

— взрывной заряд, его закрепляют неподвижно под водой (или под землей), или сбрасывают с подводных лодок, миноносцев и т. д.

Миноносец

— небольшие быстроходные военные суда, главное назначение которых — осуществлять минные атаки, выпускать мины.

Торпеда

— самоходная мина, которая движется в воде с помощью собственного двигателя; двигатели торпед работают на сжатом воздухе или электричестве; торпеда оснащена приборами, позволяющими устанавливать определенное направление ее движения и глубину в воде; торпеды движутся очень быстро (50 и более километров в час); взрываются, встретив судно.

Эскадра

— соединение военных кораблей в один отряд, подчиняющееся специально назначенному командующему.

---

Журнал "Знання та праця", 1933, № 5–6.

Перевод Семена Гоголина

Отрывок из повести В. Владко ”Аероторпеди повертають назад”

Примечания

1

Повесть (позднее роман) Владимира Владко "Аероторпеди повертають назад", вероятно, была написана в 1933 году. Во всяком случае, именно тогда в журнале "Знання та праця", были напечатаны два отрывка из повести: "Загибель ескадри" и "Поразка генерала Древора".

Дальнейшая судьба произведения остается неясной. В 1934 году был опубликован рассказ, под названием "Аероторпеди повертають назад", тоже являющийся отрывком из этой повести. В 1936 году, в сборнике "12 оповідань", напечатаны два значительно переработанных фрагмента повести — "Помилка генерала Штрассера" и "Аероторпеди повертають на захід".

Вероятно, писатель много работавший над повестью, так и не смог ее опубликовать. Существует версия, что явная антифашистская направленность произведения противоречила готовящемуся тогда подписанию мирного договора с фашистской Германией и повесть оказалась идеологически опасной. Также существует версия, что она все-таки была издана, но весь тираж был уничтожен.

Возможно, что четыре фрагмента — единственное, что осталось от этой книги.

Создатель файла: Э. Петров

https://fantlab.ru/work205601

— Вы невнимательны, Номер Четыре, — продолжал Капитан. — Где дисциплина?

— Простите, Капитан, — покорно ответил Номер Четыре.

— Это у него от удара о чужую планету, — почтительно добавил Номер Три.

— Итак, я сказал, что теперь очередь за этой новой планетой, — продолжал Капитан. — Ее обитателей мы еще не знаем. Но мы должны узнать о них все. Сначала образцы низших животных этого мира. Затем высших. Все это возлагается на вас, Номер Три, немедленно приступайте к работе. Нам некогда ждать… Что?..

— Простите, Капитан, — замялся начальник информации, — мне кажется, что надо сделать еще дополнительные пробы. Возможно, воздух и вода на этой планете…

Его голое морщинистое тело напряглось, собираясь рябью вокруг круглых глаз. Он, видимо, очень хотел помочь себе жестами, однако дисциплина не позволяла ему сформировать из тела ни руки, ни пальца, если этого не делал Капитан. Но командир презрительно молчал, вопросительно устремив на него неподвижный холодный взгляд. Наконец он сказал:

— Лишние разговоры, Номер Четыре! Больше никаких проб не надо. Достаточно и того, что показал анализ. Понятно? И, пожалуйста, больше не перебивайте меня. Командую я. Вам, офицеру Великих Моллюсков, следовало бы знать это… Что, Номер Три?

— Еще раз простите, Капитан, — так же уважительно начал начальник разведки, — это у Номера Четвертого получилось неумышленно. На него действительно плохо повлиял удар о чужую планету. Он не удержался на ступнях в тот миг, и вот… не успел оправиться…

— Все равно, дисциплина есть дисциплина, — сурово ответил Капитан. — Так или иначе, мне придется еще раз напомнить вам, Номер Четыре, наш главный приказ. Тем более, что с обитателями этой, очень похожей на соседнюю, планеты, нам нечего церемониться. Они слишком мало развиты, эти жители, у них очень низкий уровень. Мы, Великие Моллюски, для них всемогущи! Ведь именно с нас началась великая эра процветания. Мы, Великие Моллюски, а не какой-то там человек, — так, кажется, называют себя жители этой планеты? Человек, который происходит от ничтожных рыб, — ха-ха-ха! Разве можно относиться к ним серьезно, ха-ха-ха!

Теперь, когда Капитан засмеялся губами, которые появились у него в эту секунду, позволили себе улыбнуться и офицеры: под их круглыми глазами вдруг возникли такие же губы, и изобразили смех.

— Мы овладели искусством межпланетных космических путешествий, мы можем как угодно менять нашу внешность, достаточно нам только пожелать этого. Нам не хватает только одного — жизненного пространства. Она умирает, наша планета, и мы должны найти другую. Это понятно вам, Номер Четыре? Мы найдем другую планету и, если надо будет, истребим ее коренное население!

Капитан, появившейся у него рукой, сделал широкий жест, очерчивая пространство вокруг межпланетного корабля. Сразу же такие же конечности возникли и у обоих офицеров. Номер Три повторил своей рукой жест Капитана, а Номер Четыре незаметно почесал ухо, которое болело от удара. Однако Капитан не обратил на это внимания.

— Что скажете вы, Номер Три?

— Приказ будет выполнен, Капитан.

— И возьмите лучших разведчиков, чтобы копии были безупречны. Штук пятнадцать хороших копий… Как мы делали это на соседней планете. Помните, Номер Три?

— Так точно, Капитан.

Командир обернулся к начальнику информации.

— Ну, а вам понятно, Номер Четыре?

— Так точно, Капитан. Как только изучим все образцы, сразу приготовим копии, и тогда разведчики соберут нужную информацию.

— Вот теперь все правильно, Номер Четыре!

Капитан протянул руку и похлопал начальника информации по плечу, что возникло у того на теле именно тогда, когда его коснулась рука командира.

— Очень хорошо. Я доволен вами, офицеры. Можете идти!

2

В этот теплый августовский вечера рыба в речной заводе под лесной поляной клевала на удивление хорошо. Сбросив с себя рубашку, а потом и штаны, Степа Лозников едва успевал наживлять удочки. Он весело приговаривал:

— Еще окунек… Еще плотвичка… Ох, и здорово клюет! Ты бы, Петр, тоже поудил. Да и Захару Ивановичу не помешало бы… Такую уху сварим для ребят, пальцы оближут!

Петр Селин похлопал себя рукой по бедру и лениво отозвался:

— Неохота… У меня свое дело есть. Я лучше займусь геологией. — И он углубился в страницы потрепанного учебника, поглаживая по спине овчарку Джоя.

— Ничего, Степа, трудись, — сказал старший геолог Захар Иванович, заглядывая в ведерко, где трепыхалась пойманная рыба. — Если так будет и дальше клевать, ты и один справишься. Да и поздновато уже — скоро солнце зайдет! Искупаемся еще разок — и я поеду домой готовить уху. А вы ночуйте себе на берегу реки…

Петр Селин снова поднял голову от книги, взглянул на небо и сказал:

— Действительно, вечереет. — И задумчиво добавил: — А неплохо было бы стать, например, космонавтом! Никаких тебе зачетов, знай готовься к полетам, — только и всего. А наступит время старта, — и пожалуйста, появляется, скажем, космонавт-шесть или десять, и слава ему, и популярность…

— Ну, братец, подготовка к полетам у космонавтов тоже не сахар, — засмеялся Степа. — А такую штуку, как геология, они еще в вузе хорошо освоили, не мешкая, как ты. Сам виноват, Петр. Если бы ты учил хоть понемногу, но систематически, без перерывов, тогда не пришлось бы наверстывать. Ну, Степа, заканчивай. Самое время искупаться. А это что? — Он удивленно впился глазами в небо.

Джой вскочил на ноги и тоже встревоженно смотрел вверх.

На сумеречном вечернем небосклоне вдруг появилась яркая красная полоса. Сначала узенькая, она, словно стрела, пронзила небосвод и, казалось, воткнулась в дальний синеватый лес — где-то километров за пятнадцать от реки. А еще через несколько секунд в небе загрохотал отрывистый гром. Его звуки неслись со стороны странной красной полосы, которая медленно расплывалась в полумраке. Джой ощетинился и глухо враждебно зарычал.

— Метеор! — воскликнул Петр, отбрасывая книгу.

Опираясь на руки, он вглядывался в небо.

— Да нет, не метеор, а уж скорее большой метеорит, — сказал Захар Иванович. — Если бы это был метеор, то откуда взялся бы такой грохот?

— А может, это межпланетный корабль? — отозвался Степа, забыв про удочки. — Да еще не какой-нибудь, а с далеких чужих планет?.. Вот здорово было бы! А может, действительно, Захар Иванович? — обернулся он к геологу.

— Кто же его знает, — медленно ответил тот. — Фантазировать, конечно, можно сколько угодно… Впрочем, метеорит, вероятно, очень крупный.

Ярко-красная полоса в небе уже растаяла. И сумерки словно еще сильнее сгустились над землей. С южной стороны, оттуда, куда упал метеорит, резко и неожиданно подул ветер. И снова все затихло. Джой перестал лаять и улегся на траве.

— Ну, купаться, так купаться! — решительно сказал Петр и, разогнавшись, прыгнул в теплую речную воду.

Вслед за ним побежал к реке и Степа. Захар Иванович, все еще поглядывая на небо, позвал Джоя, который лениво потягивался, и не спеша погрузился в волны.

— Ух, и хорошо же! — сказал он фыркая. — Джой, как тебе не стыдно? Иди, иди сюда!

Над рекой стоял веселый гам. Смеясь и отплевываясь, Степа спасался от Джоя, который пытался схватить его и вытащить на берег: собаке казалось, что его другу грозит смертельная опасность. А когда Степа нырял, Джой удивленно оглядывался и, не находя его, бросался к Петру: ведь и этому надо было помочь. По крайней мере, пес именно так представлял себе свои обязанности.

Наконец друзья, отдуваясь, вышли из воды на берег, за ними влез и довольный Джой. Он энергично отряхнулся, обдав дождем брызг Петра и Степу, заставив их отскочить, а потом лег на песок, внимательно поглядывая на Захара Ивановича.

— И почему Джой не спасает вас, Захар Иванович? — удивленно спросил Степа. — А нам надоедает так, что сил нет!

— Наверное, именно потому, что я тоже не надоедаю ему. Отношусь к нему серьезно, правда, Джой?

Овчарка, словно соглашаясь, радостно завиляла хвостом.

— Ну, а теперь до свидания, ребята! Смотрите, уже стемнело! — воскликнул он, быстро одеваясь. — Пока доеду, уже и ночь будет. Итак, переночуете здесь, на берегу, как договорились, а завтра утром — на базу. И без опозданий! Рыбу я заберу с собой, утром для всех сварим уху.

Захар Иванович поставил ведерко с рыбой на руль своего велосипеда.

— Джой, ты тоже оставайся здесь! Вернешься с ребятами.

Джой еще раз помахал хвостом. Вместе с друзьями он проводил внимательным взглядом Захара Ивановича, быстро исчезнувшего во мраке, и снова лениво положил голову на лапы. Петр и Степа разожгли костер, вскипятили воду, поужинали жареной рыбой, накормили собаку. И тогда Степа снова сказал, поглядывая на рассыпанные в ночном небе звезды:

— Конечно, все это ерунда… А все-таки, если это правда не метеорит, а межпланетный корабль с какой-нибудь другой планеты?.. Разве такого не может быть, а? И мы с тобой тогда стали бы свидетелями необыкновенного события…

Он не досказал. Джой вскочил на ноги. Его шерсть взъерошилась, уши, как локаторы, ловили неслышимые звуки.

— Что такое, Джой? — удивленно спросил Петр.

Собака мелко дрожала. Потом отрывисто залаяла раз, другой…

— Да в чем дело, Джой? — Степа тоже заинтересовался его необычным поведением. — Диких зверей здесь, конечно, нет. Смотри, он весь дрожит!

Джой еще раз встревоженно залаял. Потом стремглав рванулся вперед и исчез в темноте. Издали послышался лай и вдруг оборвался, словно собаке перехватили горло. Снова все затихло.

— Джой! Джой! Где ты? Джой, иди сюда!

Но собака бесследно исчезла, словно утонула в ночном мраке.

— Куда он делся? — Степа взял горящую головню из костра и пошел в том направлении, куда унесся Джой.

Он обшарил все вокруг и вскоре вернулся.

— Нет. Будто сквозь землю провалился наш Джой… И главное — не лает! Сейчас возьму большую головешку и еще раз…

— Ни к чему все это, — остановил его Петр. — Что ты найдешь в этой темноте? Диких зверей тут нет, а люди… Люди пришли бы сюда, к костру.

— А где же тогда Джой?

— Ну, разве я знаю? Побегает, побегает и придет сам. Если он не лает, то, пожалуй, все в порядке. Лучше ляжем спать. Вставать придется на рассвете.

Степа все еще тревожно оглядывался.

— Нет, не нравится мне все это… — сказал он. — Знаешь что? Давай повесим одежду на деревья — рубашки, брюки… Чтобы часом кто-нибудь не пришел сюда и не забрал, а? Да и костер разведем побольше…

— Глупости, — уже сонно отозвался Петр. — Кто это может сюда прийти? Ну, если уж ты так хочешь, давай. Подстилки у нас есть, и холодно, наверное, не будет. Да еще и костер…

Через несколько минут они уже лежали на подстилке. Костер ровно и ярко пылал, бросая блики на ближайшие кусты. Петр заснул сразу. А еще чуть позже заснул беспокойным сном и Степа.

3

Капитан прислушался и снова недовольно, так, будто у него болела голова, потер внезапно появившейся рукой кожу у себя над глазами. Он еще раз прислушался, направляя возникшее длинное ухо, в сторону выхода из межпланетного корабля. Так, было лучше слышно, как зашуршали герметичные засовы главного люка. На секунду даже слегка пахнуло свежим воздухом из открытого люка. Итак, у входа корабля что-то происходит…

Немного погодя на пороге каюты появился начальник разведки Номер Три. Офицер Великих Моллюсков внимательно смотрел своими круглыми глазами на Капитана, явно проверяя, — все ли в его внешности точно такое же, как у Капитана? На мгновение он даже выдвинул длинное ухо, но, заметил, что ухо Капитана уже исчезло, и спрятал свое.

Капитан нетерпеливо спросил:

— Ну и что?

— Задание выполнено, Капитан, — ответил начальник разведки. — Наши разведчики взяли образцы низших представителей животного мира. Их принесли сюда.

— Какие же они?

— Ничего особенного, Капитан. В основном, млекопитающие и птицы. Представители вымерших на нашей планете видов.

— Ладно, пойдем, я посмотрю, — приказал Капитан.

В большой каюте корабля на полу лежали принесенные разведчиками образцы. Капитан осмотрел их. Офицеры и разведчики, неподвижно застыв, стояли у стен каюты. Только их глаза неотрывно следили за действиями Капитана. В этих неподвижных взглядах было что-то от внимательности спрутов и кальмаров, холодной и безжалостной. Капитан передвигался на широких ступнях, которые становились то мягкими наподобие лап зверей, то жесткими, как у птиц, — в зависимости от того, на что он смотрел. Ступни Номера Три и Номера Четыре также немедленно меняли свой вид, а разведчики, которые стояли у стен, тоже быстро и дисциплинированно придавали своим нижним конечностям точную форму меняющихся ступней Капитана.

— Да, — рассеянно говорил Капитан, — это существо, покрытое перьями, с большими глазами и насупленными бровями, видимо, что-то позаимствовало от предков наших древних Моллюсков: посмотрите на его глаза. Видите, Номер Три? — он указал пальцем внезапно возникшей руки на покрытые мутной пленкой зрачки мертвой совы.

— Думаю, что именно так, Капитан, — четко ответил начальник разведки.

Он деликатно помахал такой же рукой, не осмеливаясь указать ей на птицу… Легкое движение под морщинистой кожей каплевидных тел разведчиков показало, что и они готовы были выдвинуть руки.

— А эти маленькие рыбки! Они напоминают мне наших трогательных домашних животных, которых разводят дети. Такие же милые и ласковые рыбешки с изящными плавниками и хвостами… Слушайте, Номер Три, эти так называемые люди все же не настолько плохи, как мне показалось вначале, если они способны любить маленьких рыбок, как и мы, Моллюски!

— Простите, Капитан, — возразил офицер. — Разведчики докладывают, что у костра они видели множество рыбьих костей. Извините, но это же чудовищно… Люди… люди, очевидно, едят рыб! — Он осмелился даже искривиться, не дожидаясь примера командира.

Капитан возмущенно отшатнулся. Его тело покрылось рыжими пятнами отвращения и гнева, сразу же, словно по команде, такими же пятнами окрасилась тела Номера Три и Номера Четыре, как и всех разведчиков.

— Я не нахожу слов, Номер Три! — воскликнул капитан. — Это ужасно! Питаться такими очаровательными созданиями вместо того, чтобы бережно разводить их и наслаждаться игрой красок и их ловкими движениями! Нет, нет, эти люди не достойны того, чтобы с ними обращаться, как с разумными существами!.. О, а это уже более развитое животное… — Он с интересом присматривался к новому образцу. — Длинные лапы с когтями… довольно длинная и густая шерсть… вытянутая морда и крепкие зубы… Что это? Похоже на хищника, правда же? И если эти хищники охотятся на людей, считаю, что они правы, вот что!

— Снова прошу прощения, Капитан, — ответил начальник разведки, — потому что в желудке этого зверя просвечиваются куски такой же рыбы, которой питались люди. Они давали ему рыбу, как это отвратительно! — Он снова поморщился, видя, что под круглыми глазами Капитана уже собрались морщины.

Такие же морщины отвращения и презрения пробежали по лицам разведчиков.

— Да, на этой планете мне все кажется ужасным, — согласился Капитан. — Полное отсутствие моральных норм! Но что же это за существо?

Номер Три позволил себе слегка пожать плечами, неуверенно выдвинувшимися из его тела. Он вопросительно посмотрел на одного из разведчиков. Тот, ободренный его взглядом, ответил:

— Эта тварь находилась поблизости от людей, что были на берегу, Капитан. Она резко и отрывисто кричала, пока я не принял меры. Она даже пыталась кусаться, хотя сначала ее никто и не трогал. Очень злой зверь, — закончил он.

— Таким образом, результаты экспедиции не в пользу людей, — задумчиво проговорил Капитан. — Уровень их развития очень низкий, особенно моральный. Они поедают очаровательных крошечных рыбок, вместо того чтобы бережно выращивать их и воспитывать из них ласковых домашних существ, как это делаем мы, Великие Моллюски. Более того, люди кормят рыбами лютых зверей, способных лишь на то, чтобы кусать других существ… Кусать без всякой причины, для забавы! Нет, вопрос можно считать решенным.

Он замолчал, словно обдумывая приказ. Номер Три и Номер Четыре, вместе с разведчиками, благоговейно следили за ним, боясь нарушить каким-то неосторожным движением ход мыслей своего начальника.

— Приказываю, — изрек наконец Капитан. — Приказываю вам, Номер Три, немедленно отправить разведчиков за людьми. Проще всего взять их там же, на берегу реки. Все это сделать очень аккуратно, без малейших осложнений. Обязательно проследите, нет ли у этих людей каких-либо приспособлений, чтобы подать сигнал тревоги другим. И если такие попытки будут, положите им конец. Понятно?

— Так точно, Капитан, — ответил Номер Три.

— Что же до вас, Номер Четыре, то вы должны приготовить лабораторию для немедленного создания копий. Когда образцы людей будут доставлены сюда, вы пошлете десяток-другой копий для ознакомления с другими людьми и сбор самой полной информации о них. А впрочем, ее легко добыть в ближайшем поселке людей. Но сделать все это надо до утра. Мы не можем терять времени. Вам все понятно, Номер Четыре? Ладно, действуйте!

И Капитан вышел из каюты, где лежали образцы низших животных чужой планеты.

4

Все было готово еще до рассвета. Двое мужчин в купальных трусах неподвижно лежали на полу большой каюты межпланетного корабля. Капитан осматривал их, обмениваясь отрывистыми фразами с офицерами. Он был явно взволнован: готовилась решающая операция. Естественно, волновались и оба офицеры.

— Без особого сопротивления? — спрашивал Капитан. — Осложнений не было?

— Первого захватили, когда он спал, Капитан, — ответил Номер Третий. — А второй пытался сопротивляться. Но, разумеется, его судьба была предрешена. К сожалению, пришлось принять соответствующие меры, чтобы он не брыкался.

— А как с устройствами для связи? — озабоченно спросил Капитан.

— Разведчики не обнаружили ничего похожего. Ни приемников, ни передатчиков, которые могли бы подавать сигналы. Все в порядке. Не хотите ли ознакомиться с теми вещами, которые разведчики нашли у этих людей?

— Да, да, покажите, Номер Три! — живо согласился Капитан.

— Вот они, прошу.

Это была коробочка с небольшими бумажными трубочками, наполненными до половины высушенной измельченной травой. Потом еще одна, меньшая коробочка с тонкими деревянными брусочками, концы которых было окрашено твердой коричневой краской.

— Зачем все это им? — удивился Капитан. — Для какой цели?

— У костра беспорядочно лежали такие же бумажные трубочки, но уже наполовину обгоревшие. Сгорели именно те части, которые были наполнены травой, — сказал начальник разведки.

— Не знаю, не знаю… странные у них обычаи, у этих людей… Еще что? — поинтересовался Капитан.

Еще на полу лежали длинные прутья с обернутыми вокруг них упругими нитями, на конце которых виднелись металлические крючки и покрытые красным кусочки дерева. Рядом — круглая жестяная посудина с длинным носиком и крышкой; в ней была вода. Вот и все.

— Сложные для понимания вещи, — сказал после раздумья Капитан. — Так или иначе, все это очень примитивно и не свидетельствует о высоком уровне развития людей. А общий вид образцов?

— Обнаженные, как и у нас, тела покрыты лишь сшитыми вроде цилиндров кусками легкой ткани, — доложил Номер Третий. — Конечности, типа рук и ног, очень прочные. Но у людей все одинаковое. Делать копии будет очень легко.

— Ладно, — согласился Капитан. — Номер Четыре, мне кажется, что для ускорения работы можно взять только одного из них, любого: особой разницы я не вижу. Да ее вообще и быть не может в таких простых образцах. Какие-то дикари! Приготовьте штук пятнадцать копий и отправляйте их в среду людей группами по двое. К делу, Номер Четыре!

— Будет исполнено, Капитан!

— И не забудьте надеть на каждого из разведчиков куски ткани. Надо, чтобы сходство наших копий с людьми было полнейшим.

— Будет исполнено, Капитан, — снова ответил начальник информации.

Разведчики перенесли тело одного из захваченных людей во вторую каюту. Здесь под командой Номера Четыре они начали готовиться к операции. Напряженно и внимательно всматривались в неподвижного человека, постепенно приобретая его форму. Их каплевидные тела стали более высокими и узкими, возле головы показалась шея, вытянулись руки и ноги. Грубая копия человека становилась все более похожей на свой прототип. Обозначились черты лица, сначала общие, а затем индивидуальные, точно повторявшие оригинал.

Начальник информации следил за действиями разведчиков, не говоря ни слова. Впрочем, вмешательство его было излишне, потому что у него не было никаких сомнений относительно последствий операции. Вначале еще можно было заметить некоторые отклонения от оригинала, но скоро четырнадцать разведчиков уже ничем не отличались от лежащего перед ними человека. Если бы он мог посмотреть на них, то увидел бы четырнадцать своих подобий, словно отраженных во множестве зеркал.

Из мастерских принесли четырнадцать одинаковых купальных трусов. Начальник информации удовлетворенно откашлялся: даже мать этого неподвижного человека теперь не отличила бы, где копия, а где оригинал! Он дал последние указания:

— Внимание! Сейчас вы отправитесь в экспедицию. Добираться до поселка людей по двое, с интервалами в пять-шесть минут. Так вы войдете в поселок, не привлекая внимания, и смешаетесь с другими людьми. Ваша задача: собрать самую подробную информацию о быте этих существ, которых, очевидно, потом придется уничтожить, потому что нам нужно жизненное пространство. Разговаривать с людьми вы, конечно, не сможете, потому что не знаете их языка. Поэтому вам придется — если возникнет необходимость — изображать представителей другого, чужого племени людей. Пообщаетесь, если что, жестами. Не сомневаюсь, что все будет хорошо. Эти дикари, конечно, сочтут вас за таких же, как и они. Но имейте в виду — лучше избегать любых осложнений. Вы должны полагаться только на умение тонко и правильно вести себя, как и положено высокоорганизованным существам нашей планеты, умственный и культурный уровень которых неизмеримо выше, чем у так называемых людей. И запомните еще: любое осложнение, спор с людьми может привести к гибели всей экспедиции, потому что в случае ранения или смерти кого-то из вас — вы это хорошо знаете! — разведчик, как и любой Моллюск, принимает свой привычный нормальный вид. Не забывайте об этом — и вперед, храбрые Великие Моллюски!

Разведчики, отсалютовав, по двое выходили из корабля. Проводив их взглядом, начальник информации повернулся к Капитану:

— Экспедиция разведчиков-копий отправилась, Капитан.

— Ладно, — ответил тот. — Выбросьте оригинал с корабля, как и все другие образцы. Они нам уже не понадобятся. Включите индикатор!

На широком экране слабо светилось миниатюрное изображение окружающего пейзажа. Видно было, как медленно передвигались ярко-красные пятнышки, попарно, одно за другим. Это были разведчики, отправившиеся на свое задание.

Капитан следил за ними. На этот раз он беспокоился больше, чем во время других подобных экспедиций, и над его круглыми глазами то и дело собирались глубокие морщины.

Изображение на широком экране все время менялось. Постоянными были только ярко-красные подвижные пятнышки — это разведчики парами шли к поселку. Капитан крикнул:

— Офицеры! Номер Три и Номер Четыре! Ко мне!

Начальник разведки и начальник информации вытянулись перед ним. Их глаза настороженно сверкали на верхней части полупрозрачных морщинистых тел.

— Вы хорошо проинструктировали разведчиков, Номер Четыре? Им все ясно?

— Так точно, Капитан.

— Вы подобрали в эту группу толковых разведчиков, Номер Три?

— Так точно, Капитан. Лучший отряд, Капитан!

Ярко-красные пятнышки уже пересекли границу поселка. На несколько секунд первая пара почему-то задержалась, потом двинулась дальше.

— Они уже дошли до людей, вы видите, Номер Три? Иначе бы они не задерживались. Ах, как жаль, что индикатор показывает только разведчиков! — пробормотал Капитан.

Вот уже и вторая пара разведчиков подошла к поселку. Еще через несколько минут — третья. А потом все разведчики соединились в одну группу…

— Это нарушение инструкции, Номер Четыре! Что там случилось с ними? — воскликнул Капитан.

Еще мгновение — и одна ярко-красная точка погасла.

— А это что такое?.. — встревоженно воскликнул Капитан.

Угасла и вторая точка. Потом третья. Офицеры молча переглянулись. Это означало, что разведчики оказались в каком-то очень затруднительном положении. Они ранены, а может, даже кто-то из них погиб.

Капитан медленно выпрямился. С минуту он размышлял, а потом решительно произнес:

— Приказываю поднять входные трапы! Главной группе разведчиков и бойцов занять оборону. Механикам готовиться к старту корабля! Я опасаюсь нападения, офицеры!

Он еще раз взглянул на экран. Остальные пятнышки суетилась, металась по сторонам, словно искала спасения в беспорядочном бегстве. Капитан отвернулся от экрана, словно потерял к нему интерес.

— Мы должны улетать обратно, — глухо сказал он. — Мы, Великие Моллюски, должны отступать!.. Какой позор!..

5

“Дорогой мой друг Андрей!

Думаю, что когда ты получишь это письмо, то, наверно, уже будешь знать, что произошло в далеком сибирском поселке Грозном, где я вот уже второй месяц руковожу геологоразведочной партией. В газетах, ты, возможно, уже читал о невероятном, странном и даже страшном событии, в правдоподобность которого я не поверил бы, если бы… если бы сам не принял в нем самого активного участия. Собственно говоря, я и пишу тебе потому, что мне хочется навести порядок а своих, достаточно перепутанных после этих событий, мыслях… Ну, а если ты захочешь приехать и написать интересный очерк об этом событии, — я к твоим услугам. Приезжай. Мне кажется, что это письмо не исчерпает темы, особенно для такого опытного журналиста, как ты. Однако довольно отступлений.

Так вот, в моей партии работают в основном студенты. Три дня назад, когда у нас был выходной, двое симпатичных парней, Степа Лозников и Петр Селин, предложили мне:

— А почему бы, Захар Иванович, нам не поехать на рыбалку? Мы бы отлично провели день на реке. Поедемте, Захар Иванович, на берегу и заночуем, а утром вернемся!..

Я согласился. И мы отправились километра за два на лесную поляну, где река образовывала большую заводь. Ну, скажу тебе, и клевала же там рыба!

Больше чем полдня мы провели на реке. И уже под вечер, когда я собирался ехать, потому что не мог оставаться на ночь, мы увидели в небе большой метеорит. Он пролетел с запада и упал, пожалуй, не так далеко от нашей поляны. Зрелище было очень красивое. Однако нас удивил сильный грохот, словно громовые перекаты, который в этот момент раздался в небе. Мой Степа тут же предположил (правда, в шутку), что это не метеорит, а космический корабль с какой-то другой планеты. Странное стечение обстоятельств!

Мы еще раз искупались. Ребята вдоволь поиграли в воде с моей овчаркой Джоем (ты, наверное, помнишь его?). Потом я оставил их на берегу, взяв категорическое обещание, что они вернутся утром, до начала работы. Я уехал на своем велосипеде почти ночью. Джоя оставил ребятам. Вот и все, чем ознаменовался этот день, если говорить о том, что я видел сам.

Рано утром я вышел из дома, высматривая Степу и Петра. Работы в нашей партии было много, поэтому каждая пара рук была на учете. Но ребята почему-то задерживались, и я, честно говоря, даже начал сердиться. Избушка, где расположилась наша партия стояла на краю поселка. Я несколько раз выходил, смотрел на лес, начинающийся сразу за поселком, не идут ли Степан с Петром, и злился. В соседнем дворе бригада рыбаков готовила сетки и снасти — собиралась на реку.

И вдруг я заметил, как из-за деревьев вышли двое парней. Сомнения не было, это возвращались Степа и Петр. Но почему они голые, только в трусах? И где их удочки и другие вещи? Я крикнул:

— В чем дело, ребята? Помешались вы, что ли? Вас же засмеют колхозники!

Они, к моему великому удивлению, ничего не ответили. Я смотрел на них, и мне казалось, что я брежу.

Ко мне подходили двое Степ Лозникових — оба невысокого роста, оба подстриженные бобриком, одетые только в купальные трусы. И оба Степы, что шли вместе, смотрели на меня каким-то странным взглядом, словно изучали меня, — ну, вроде бы они видели меня впервые! Это было так дико и нелепо, что мне хотелось ущипнуть себя: не сплю ли я. Ты только представь себе, Андрей: ясное, безоблачное летнее утро, все абсолютно реальное, где-то лает собака, доносятся голоса колхозников — и два Степана, которые ничем не отличаются друг от друга!

Я онемел от удивления. А оба Степы ровно и уверенно шествовали по дороге — и, очевидно, не собирались останавливаться возле меня.

Кажется, я крикнул:

— Погодите! Подождите!

Не знаю, возможно, я выкрикнул какие-то другие слова, но помню, что хотел остановить их. А они шли, не обращая на меня никакого внимания. На мгновение я заметил, как они смотрят на меня, — и понял, что здесь что-то не в порядке. Понимаешь, они оба смотрели на меня совсем не так, как люди, ну, не по-человечески! Их блестящие глаза не мигали. Стёпы уставились в меня острым пустым взглядом и шли молча, ни гугу.

Куда они направлялись, не знаю. Но когда оба Степы уже прошли мимо меня, словно мимо постороннего человека, я бросился им вдогонку, схватил одного за руку и отшатнулся: рука этого странного существа, казавшегося Степой, была холодная, как у мертвеца! А само это существо, ну, одно из них, к которому я прикоснулся, повернулось и сказало что-то безжизненным лающим голосом. Непонятные слова, на чужом, незнакомом мне языке.

И я наконец кое-что понял. Не все, о, далеко не все, только немногое.

Я бросился к колхозникам, которые как раз выезжали со двора на рыбалку:

— Помогите, друзья! Надо схватить этих двоих! Это не наши, чужие! Совсем чужие!

…Я был так взволнован, что говорил не очень убедительно. Я и сейчас, когда пишу тебе об этом, волнуюсь как тогда, в те минуты!

Я что-то доказывал колхозникам, кажется, объяснял им, что эти двое — не из моей партии, а чужие, посторонние, что они похитили Степу и Петра, а сами вот притворяются Степой… Вообще все, что я говорил, было бессмыслицей, чушью, как и все происходящее. Однако колхозники, наконец, поняли, что я очень волнуюсь и прошу их немедленно помочь. Теперь и они заметили поразительное сходство этих двух существ и их странное поведение.

Несколько колхозников попытались задержать их окриками. Но странные существа, оглянувшись, ускорили ход, почти побежали. Видимо, они хотели избежать непосредственной встречи с людьми. Но чего же они тогда сюда пришли? Ответить на этот вопрос я, конечно, не мог, да и не успел. Двое колхозников быстро схватили рыбацкую сетку и ловко накинули ее на чужаков. Ловко, я сказал? Нет, не совсем.

Сетка плотно опутала собой обоих, но тяжелое металлическое грузило, что висело на ней, ударило в висок одного из них. Приглушенно вскрикнув, он упал. И тут произошло что-то невероятно странное.

Только что перед нами было два двойника Степы Лозникова. Теперь остался только один. Второй, которого ударило грузилом, вмиг изменился до неузнаваемости! В нем не осталось ничего человеческого. Исчезли руки и ноги, исчезла голова, так похожая на Степину. Существо превратилось в, покрытый морщинистой кожей, полупрозрачный мешок с похожей на холодец массой. Этот мешок еще несколько раз вздрогнул и застыл. На том месте, где у него была голова, осталась только пара холодных круглых немигающих глаз — как у осьминога. Эти глаза смотрели на нас свирепо, с нескрываемой ненавистью… Но это длилось всего мгновение. Вскоре глаза погасли и покрылись серой пленкой. Удивительное существо умерло…

Второй чужак все еще возился под сеткой. Впрочем, я уже не смотрел на него. Мое внимание привлекло появление из леса еще двух людей… Нет, не людей, я понял это сразу! Из леса шли еще двое Степ Лозниковых, таких же, как и первые, одетых только в купальные трусы… А вслед за ними шли еще двое, выдерживая интервал около десяти метров. Я уже не удивлялся, хотя это зрелище способно было поразить любого. Не удивился я и тогда, когда из леса, в направлении поселка, начали выходить новые и новые пары чужаков, абсолютно похожих на Степу Лозникова…

Вдруг меня поразила страшная мысль: эти жуткие существа, вероятно, убили Петра и Степу, а затем, приняв вид одного из моих славных ребят, направились в поселок.

Наверно, ты понимаешь, что мы с колхозниками рыболовецкой бригады легко обезвредили и остальных чужаков с помощью сетей. Странное дело, но эти существа, хотя по-своему и достаточно сообразительные, были беспомощны против такой несложной вещи, как рыболовная сеть! Они визжали, возились, но выпутаться из нее не могли. А потом, когда все они были пойманы и из леса больше не появлялся ни один чужак, я настоял на том, чтобы колхозники всей бригадой отправились туда, где упал вчерашний метеорит. У меня не было никакого сомнения, что Степа был прав: мы видели не метеорит, а загадочный межпланетный корабль с таинственными пришельцами из другого мира.

Неизвестно, удастся ли нам договориться с ними, существами, которые, понятное дело, не знали нашего языка. Безусловно, они были очень коварны, — об этом свидетельствовало их нападение на Степу и Петра и то, что они прислали целый отряд мнимых Стёп в наш поселок. Конечно, их цель для нас осталась тайной, но, думаю, она все-таки была враждебной. И если бы они не ошиблись, решив, что достаточно одной копии человека для убедительного изображения целой толпы, то кто знает, как все закончилось бы.

Итак, мы отправились к месту приземления межпланетного корабля. Но нас ждало разочарование. Мы увидели поломанные, раздавлены деревья, обожженный огнем участок леса, но корабля уже не было. Видимо, он успел взлететь. Наверно, его команда каким-то образом узнала о неудаче своей первой экспедиции и поспешила улететь, бросив на произвол судьбы пленников.

Удручало меня то, что мы не могли отыскать никаких следов Степы Лозникова и Петра Селина. Исчез и мой любимец Джой. И я подумал, что межпланетный корабль захватил их с собой. Но представь мое удивление и радость, когда в кустах, довольно далеко от места, откуда стартовал корабль, раздался слабый голос:

— Иван Захарович!.. Иван Захарович!.. Помогите нам!..

Оба они, и Степа и Петр, лежали там. Степа мог говорить, Петр был неподвижен и только впоследствии немного оправился. Что случилось с ними, они не знали. Помнили только, что их схватили, когда они спали. Петр попытался сопротивляться, но из этого ничего не вышло. Возможно, их оглушили или применили какое-то снотворное средство. Но они все время были без сознания.

Когда ребята пришли в себя, мы начали расспрашивать их… Вдруг послышалось радостное тявканье и поскуливание. Из кустов выполз, волоча задние лапы, мой Джой! Он ласково, словно прося прощения, лизнул мои руки, и я чуть не заплакал… Вероятно, его тоже оглушили, но очнулся он значительно быстрее, чем ребята.

…Вот и все, что я хотел рассказать тебе, дорогой Андрей. Если тебе захочется узнать еще какие-то подробности этого странного происшествия, приезжай к нам. Ты, конечно, сможешь написать про все это не так, как я, — ведь ты журналист.

Жаль только, что эти безобразные существа вряд ли доживут до твоего приезда. Они гибнут одно за другим — возможно, наша еда для них непригодна, а может, умирают со скуки. Ведь их экспедиция, цель которой так и остается неясной, закончилась неудачно. Кстати, они уже не пытаются сохранять черты человека; эти загадочные существа постепенно превращаются в полупрозрачные мешки, покрытые морщинистой кожей, похожие на гигантских медуз или слизней. И только в больших, круглых, неподвижных глазах все та же неуемная ярость и ненависть к нам.

Так, они и гибнут одно за другим, эти злобные существа из другого мира, хотя ученые и пытаются их спасти. Ведь они представляют немалый интерес для науки. Видно, цель их посещения Земли так и останется неразгаданной загадкой”.

---

Перевод Семена Гоголина

Создатель файла: Э. Петров

https://fantlab.ru/work69648

Стом Хакал посмотрел ей вслед и задумчиво уставился на мигающее изображение на экране. Что делается там, в далеком космосе, недоступном для взгляда жителей планеты, постоянно закрытом от них толстой пеленой туч?.. Говорят, там сияет горячее Светило и то, что называют звездами. И кто когда видел все это своими глазами? Никто, кроме астрономов, которые пользуются специальными аппаратами, наблюдая облака, да и они смотрят на них через специальные инфракрасные телескопы. Ну, пусть их, Стом Хакал человек простой. Дочь его Дольта, правда, работает в главной обсерватории. Но то она, а он этих тонкостей не знает и готов верить, что все так, как говорят астрономы. Тем более что Дольта рассказывала, будто сама видела и Светило, и звезды, ведь она образованная девушка, недаром Стом тратил деньги на его обучение. И теперь она сама изучает этот странный, непонятный космос, хотя и неизвестно, зачем все это...

Впрочем, нет, так говорить нельзя. Если бы такие, как Дольта, не сидели у своих телескопов, то никто бы и не знал, что хотят совершить жители соседней планеты. Кто бы узнал об этом? А так планета и, прежде всего, ее Высший Совет, управляющий всей жизнью, хорошо знает, какая опасность ждет их. Теперь про это и телевизионные передачи рассказывают целыми днями. Как же это, наконец, произошло?

Уже несколько раз в течение полугода обсерватория сообщала, что в направлении их планеты движется какое то небольшое небесное тело. Случалось такое и раньше, но всегда подсчеты показывали, что тела пролетят на значительном расстоянии от планеты. Это утверждала и Дольта. Вычисления траекторий этих тел неизменно показывали, что они были запущены с третьей от Светила планеты. Зачем их запускали?.. Наверное, не ради шутки. Если бы раньше не произошло космического нападения с Четвертой планеты, Красной звезды, можно было бы и не рассуждать об этом долго. Однако...

Стом недовольно хмыкнул. Дольта много рассказывала о древних астрономических летописях, хранившихся тысячи лет. Жители Четвертой планеты, так называемой Красной звезды, пытались завоевать Облачную планету, — может, потому, что она была значительно ближе к Светилу, и потому теплее. Их космические корабли опустились на планету — и потребовались огромные усилия, чтобы отразить это нападение. Больше оно не повторялось, а через некоторое, достаточно долгое время на Красной звезде жизнь вообще исчезла. Возможно, население этой остывающей планеты переселилось на другую, соседнюю планету, или вымерло — никто не знает.

И вот теперь — Третья. Высший Совет сделала вывод, что небесные тела, запущенные с нее, изучали условия жизни на Облачной планете, чтобы потом, если они подходят им, жители Третьей переселились сюда, как это хотели некогда сделать те, с Красной звезды. Конечно, никто не знал этого наверняка. Некоторые высказывали предположения, что жители Третьей планеты просто хотят изучить природные условия Облачной планеты, поверхность которой всегда скрыта под облаками — в отличие от большинства других планет, которые можно свободно рассматривать в телескопы. А может, в этом облачом покрове, наше счастье?..

Все это рассказывала Стому и Мели дочь Дольта во время отпуска, когда она приезжала из обсерватории, так что ее старый отец, безусловно, знал о намерениях жителей Третьей планеты больше, чем его соседи, у которых не было просвещенной дочери, работавшей непосредственно у телескопов. Но от этого не становилось легче.

"Если жители Третьей планеты нападут на нас, то надо защищаться, — мрачно думал Стом Хакал — Они нападут, нет сомнения, иначе зачем им запускать эти небесные тела?.. А защищаться от небесных пришельцев — значит вести войну, причем необычную. Кто знает, как вооружены жители Третьей планеты? Разумеется, не палками, если они умеют сооружать космические ракеты... Вот и теперь космическая ракета летит в направлении Облачной планеты, и кто знает, что произойдет? Может, это уже и есть само нападение?.."

От этой мысли на сердце Стома Хакала стало тяжко. Он поднялся и пошел на кухню, чтобы перекинуться словечком с Мели. Но в эту минуту Мели сама распахнула дверь, крича:

— Стом, Дольта приехала! Стом, встречай дочь!

2

Улыбающаяся стройная девушка уже входила в комнату. Из-под шапки модно причесанных черных волос, из-под тоненьких, как стрелочки, бровей задорно смотрели лукавые веселые глаза цвета черного агата. Это была Дольта — и старик Стом, удовлетворено откашлявшись, нежно обнял ее. Нет, что ни говорите, его дочь становится все красивее. Впрочем, ничего удивительного в этом нет, так как она очень похожа на Мели — а разве не очаровала она, когда-то, молодого Истома такой же изящной красотой?..

— Здравствуй, здравствуй, папа, — щебетала тем временем Дольта — Как я рада, что вырвалась на день из обсерватории! Только я не одна, вот привезла с собой друга. Заходи, заходи, Грат! Они хорошие, мои родители!

Из-за головки Дольты выглянуло худощавое, оживленное лицо высокого парня; удивительно ясные зеленоватые глаза с любопытством осматривали все вокруг.

— Друзей нашей Дольты мы всегда счастливы приветствовать, — вежливо произнес Стом Хакал и метнул взгляд на Мели: не отнимет ли этот друг у них дочь?.. Что ж, ничего не поделаешь, Дольта уже взрослая, хотя для родителей она всегда останется ребенком.

Парень поклонился. Но сказать ему что-то не давала Дольта, не переставая рассказывать:

— Грат работает вместе со мной, отец. Он, как и я, вычисляет траектории небесных тел. Ах, как жаль, что ты не можешь увидеть космических пейзажей! Это такая необычная и своеобразная картина!.. Когда смотришь в инфракрасный телескоп, перед тобой открываются горизонты космоса! Ну ничего, может, мы с Гратом покажем тебе все это. Правда, Грат? Хорошо? А сегодня мы с ним решили поехать к вам на воскресенье, поскольку с понедельника у нас очень сложная и серьезная работа — с той самой ракетой, летящей к нашей планете.

— Значит, это все же ракета — озабоченно спросил Стом. У него снова проснулись тревожные мысли, не давали покоя весь день. — И откуда же она? — Спросил он, хотя в этом и не было необходимости, поскольку в телевизионных передачах, которые он слушал, только и говорилось про нежданную небесную гостью.

— А что это может быть еще? Конечно, ракета. И она... Да не молчи, Грат! Расскажи им о своих последних вычисления!

— Дольта, а может, вы сначала поужинаете — предложила Мели — После дороги... Я пойду, приготовлю...

— Ужинать, так ужинать, — сразу согласилась девушка. — Ой, Грат, ты и не представляешь себе, как вкусно готовит мама!

— Может и не представляю, — улыбнулся Грат, — хотя ты об этом много рассказывала. Знаете, Стом, — обратился он к старику, — только сядет обедать или ужинать, сразу же начинает: "А мама делает это так и так! Вот если бы вы попробовали, как готовит мама!" Нет, нет, я молчу, Дольта! И готов всего отведать.

— Ох, и болтливая моя доченька, — шутя, ответила смущенная Мели — А я ничего особенного и не готовлю.

— Все будет отлично, мама! Я знаю, — заверила Дольта.

Мели пошла на кухню, а Стом обратился к юноше:

— Значит, вы работаете вместе с Дольтой? Расскажите, пожалуйста, про ракету. Я много слышал о ней. Она действительно опасна?

Грат посмотрел на Дольту, та утвердительно кивнула головой:

— Говори, говори, Грат! Теперь это уже не тайна.

— Хорошо, — согласился юноша — Вам как, Стом, сразу о ракете или сначала о том, как ее обнаружили.

— Да, про ее обнаружение он знает, — возразила Дольта — Я много рассказывала об этом.

— Думаю, что немало... учитывая твою болтливость, которую, кстати, отметила и твоя мама...

— Грат! — Предостерегающе погрозила пальцем Дольта.

— Не буду, не буду! — Грат покорно поднял руки и уже вполне серьезно начал рассказывать, сев в кресло. Стом Хакал внимательно слушал его.

3

— Вы, наверное, знаете о древней битве между населением нашей планеты и пришельцами, прибывшими на своих космических кораблях с Красной звезды. Мы вышли тогда победителями, хотя это было нелегко. Но главное в том, что из документов, захваченных в летательных аппаратах пришельцев, стало ясно: эти хорошо вооруженные существа стремились захватить и колонизировать нашу Облачную планету. И понятно, подобные мысли могли лелеять и другие инопланетные цивилизации, так как именно наша Облачная планета всегда была и будет самым лакомым куском в космосе. Поэтому, когда недавно появились первые ракеты, присланные с Третьей планеты, наш Высший Совет был уже наготове.

— Особенно после того, как мы перехватили радиосигналы с этих ракет и расшифровали их, — добавила Дольта.

— Именно так, — согласился Грат — Сигналы сообщали об условиях жизни на нашей планете. Зачем это было сделано? Чтобы попробовать в будущем колонизировать нас. Ведь известно, что на Третьей планете условия жизни значительно хуже наших, потому что она получает от Светила гораздо меньше света и тепла. И, очевидно, жители этой планеты постепенно начали исследовать другие миры, чтобы выбрать себе лучший мир для переселения. И действительно, что может быть лучше нашей Облачной планеты? Постоянный мягкий климат, прекрасные условия для жизни и, кроме того, заметьте, Стом, наши облака! В обычной жизни мы даже не представляем себе, какое это имеет значение. Густая пелена облаков полностью закрывает нашу планету от постороннего глаза — это исключение среди других малых планет! Не так легко заглянуть под эти облака — и это уменьшает опасность захвата нашего мира, со стороны всяких космических проходимцев.

— Но жители Третьей планеты, узнали о нашем существовании, — хмуро возразил Стом Хакал — Значит, сумели заглянуть...

— Что ж, пожалуй, мы прозевали первые ракеты с Третьей планеты, — пожав плечами, согласился Грат — Кто знает, возможно такие ракеты давно уже прилетали к нам, только мы их не замечали... Во всяком случае, Высший Совет пришел к важному выводу: чтобы избежать осложнений или открытой стычки с отрядами Третьей планеты, как это было тогда с Красной звездой, надо перехитрить Третью планету!

— Не понимаю, — чуть растерянно проговорил Стом — Что вы имеете в виду, Грат? Это же вам не игрушки — "перехитрить!"

— Да, да, папа! — Возбужденно воскликнула Дольта — Грат совершенно точно рассказал о плане Высшего Совета. Ты только послушай, папа: это очень остроумный план, который мы, кстати, уже почти осуществили.

— Вот как? — Удивился Стом — Что же это за план?

Грат лукаво прищурил один глаз.

— Эта ракета, присланная жителями Третьей планеты, сама по себе не грозит опасностью, — если бы они собирались напасть на нас, то послали бы не одну, а, наверное, целый отряд ракет с большим количеством бойцов и оружия. Высадка на другую планету — не шутка! А эта ракета слишком мала для такой цели, мы это установили. Но она летит в направлении нашей Облачной планеты, точно нацелена на нее. Зачем? Чтобы собрать все необходимые сведения, которые она передаст по радио на Третью планету. И если эти сведения удовлетворят жителей Третьей планеты, тогда уже можно будет ожидать и нападения. Что же нам нужно сделать?

Грат многозначительно помолчал, словно размышляя. Дольта нетерпеливо крикнула:

— Хватит, говори! Разве не видишь, что папа ждет? Что это тебе, лекция, что ли? Научился у профессоров...

— Вот поэтому, — продолжал Грат, словно не слыша ее, — Высший Совет и решил перехитрить жителей Третьей планеты. Как именно? Ракета автоматически передает по радио все, что она замечает на траектории полета, и, очевидно, будет делать это и во время посадки на поверхность. Хитрость заключается в том, чтобы заставить ее передавать неправильные данные, что условия жизни на Облачный планете совсем непригодны для колонизации. И если мы сделаем это успешно, Третья планета вынуждена будет оставить все свои экспансивные планы и проекты. Эта ракета будет последней, поскольку другими средствами жители Третьей планеты никогда не узнают правды: облака, Стом, облака, окутывают нашу поверхность! Правда, здорово?

Он замолчал, победно поглядывая на Стома. Тот нерешительно проговорил:

— Но как же это сделать? Ракета, судя по всему, подает сигналы автоматически. Кто заставит ее передавать ложную информацию?

Грат еще хитрее прищурил глаз:

— Мы сами создадим для нее явно непригодные для жизни условия! И она будет передавать все правильно, так, как оно якобы и есть. Но делать именно то, что нужно нам.

— Что-то это слишком сложно для меня, простого человека, — покачал головой Стом Хакал — Вы, Грат, начали говорить сплошными загадками...

— Совсем нет! Все очень просто. Мы нашими собственными сигналами направит ракету в нужную точку планеты, а перед этим создадим в этой точке, скажем, неестественную жару, как в жерле вулкана. Такую жару, что в ней поджарились бы все живые существа. А сделаем это так...

Его перебил голос Мели, которая открыла дверь кухни:

— Не слышала, о чем вы там говорите. Но если речь идет о еде, то у меня все готово: цыплята уже поджарились... Дольта, приглашай гостя ужинать. К столу, друзья!

— Сейчас, сейчас, мама, — живо откликнулась Дольта — Мы уже заканчиваем разговор. Только одно, папа, знаешь ли ты, зачем мы приехали сюда? Чтобы завтра утром ты посетил нашу обсерваторию. Согласие руководства уже есть... — Она почему-то внезапно взглянула на Грата, и тот охотно кивнул головой. — Там ты все узнаешь. И о ракете, и о плане защиты нашей планеты, и о том... — она снова искоса взглянула на Грата, — что мы с ним, этим разговорчивым лектором, собираемся сделать. Поедем, папа? Действительно, поедем! Папа, милый!

Она умоляла так трогательно, а ее большие черные глаза казались при этом такими бездонными, что Стом Хакал, глядя на нее, вдруг взглянул и на ее спутника, молодого Грата: что скажет? Но Грат словно заколдованный не отводил восторженных глаз от лица его дочери — куда вдруг подевалось его красноречие, с которым он до сих пор говорил? "Да, друг мой, кажется, я уже знаю, что вы решили делать потом", — подумал Стом. И сказал:

— Хорошо, Дольта. Поедем!

4

Откинувшись в удобном мягком кресле, Стом Хакал смотрел на большую схему на стене рабочей комнаты Грата, где они только что разговаривали... Нет, собственно, не разговаривали, просто Стом слушал и слушал то, что рассказывал ему молодой ученый. И во время этого рассказа, серьезной и вдумчивой, Стом со все большим уважением смотрел на своего собеседника, открывая в нем новые и новые черты, свидетельствовавшие о целеустремленности этого человека, полностью увлеченного своей важной и интересной работой. О нет, это был уже не тот разговорчивый юноша, который рассказывал ему дома якобы услышанные от кого-то другого истории. И Дольта тоже хороша: сказала во время первого знакомства, что она, работает вместе с Гратом, который, занимается вычислением траекторий небесных тел... Конечно, это было правдой. Но далеко не всей, — Дольта, пожалуй, намеренно приуменьшала в первый раз ту роль, которую Грат выполнял в большой обсерватории, да и не только в обсерватории. Очевидно, чтобы не пугать меня, ведь девушка действительно подразумевает серьезные, как говорится, намерения, — подумал Стом.

Грат был руководителем всей научно-исследовательской работы, не только в обсерватории, но и в других научных центрах, которые осуществляли это задание Высшего Совета. После обнаружения опасного космического аппарата с Третьей планеты он выдвинул смелую идею и теперь осуществлял проработанный им и утвержденный Высшим Советом проект защиты Облачной планеты от, пока неизвестных, но, видимо, очень серьезных попыток жителей Третьей планеты проникнуть сквозь облачную пелену, что испокон веков скрывала от взглядов из космоса их вечно зеленые и плодородные просторы. Вот кем в действительности был Грат!

И он охотно рассказывал обо всем Стому, — вероятно, потому, что любил его дочь Дольту, от которой, конечно, не имел тайн.

Сначала, непонятными для Стома оставался способ, которыми Грат пытался заставить ракету Третьей планеты подавать радиосигналы об отсутствии на Облачный планете подходящих для жизни условий. Теперь Стом наконец, все понял и даже мог, при необходимости, рассказать о хитроумном и вместе с тем замечательно простом плане Грата.

Ракета Третьей планеты летит в направлении Облачной планеты. По подсчетам обсерватории она, скоро... нет, даже не скоро, а уже сегодня вечером врежется в поверхность планеты. Эта ракета, настоящая научная автоматическая станция, и она все время передает жителям Третьей планеты шифрованные радиосигналы с полученными данными — и очень скоро, то есть сегодня, передаст данные о составе атмосферы и температуре, которая царит на поверхности Облачной планеты. И тогда, как сказал Грат, можно будет ожидать жителей Третьей планеты. Что же сделать для того, чтобы воспрепятствовать этому, чтобы предотвратить кровавое столкновение, как случилось некогда с пришельцами с остывшей теперь Красной звезды?..

Окружить автоматическую станцию Третьей планеты мощными магнитными полями и так незаметно изменить направление ее полета, чтобы она начала падать и, наконец, упала в точно назначенное место на поверхности Облачной планеты. Это и был план Грата. Он говорил Стому:

— Мы имеем все основания считать, что эта ракета-станция не только посылает сигналы на Третью планету, которые, мы все отчетливее принимаем. Уровень техники ее жителей, очевидно, весьма высок, и они, тоже по радио, корректируют траекторию ракеты, в противном случае она не могла бы так точно лететь к нам. Вероятно они не смогут корректировать полет только тогда, когда ракета будет очень близко к нашей планете, и уж точно, когда аппарат будет проходить сквозь плотные слои атмосферы. Поэтому влияние магнитных полей должно быть очень незаметным, чтобы центры управления на Третьей планете не смогли уловить разницы в направлении. Это сделать в конечном итоге не трудно, — слишком велико расстояние, отделяющее уже ракету-станцию от Третьей планеты. Ну, а когда она будет проходить сквозь облачный покров, закрывающий поверхность, это будет еще легче, потому что жители Третьей планеты уже не смогут видеть свой аппарат!

Стом смотрел на схему на стене и думал: действительно, как это получается просто — и вместе с тем, как сложно! Вот ракета-станция подлетает к Облачной планете. Ее встречают мощные магнитные поля — и она медленно меняет направление движения, следуя, будто сама по себе, в район Великих Пустынь, где установлены мощные тепловые рефлекторы. И ее падение не может никому навредить.

Грат, улыбаясь, объяснял:

— Ракета, судя по всему, построена очень умело. Она будет посылать все основные данные, во время полета, вплоть до момента падения на поверхность Облачной планеты. Свою скорость, температуру и состав атмосферы... Пусть посылает — это будет именно то, что нам нужно!

Схема на стене показывала и это — внятно и четко. Тепловые рефлекторы широким потоком излучали, пробивая даже облака, невероятную температуру — около трехсот ступеней — вместо температуры в 25 — 30 ступеней, которая постоянно царила на поверхности. Казалось, этого было достаточно, чтобы создать впечатление об ужасных климатические условия, которых не выдержала бы ни одно живое существо. Но это не удовлетворяло Грата с его неуемной фантазией.

К тепловым рефлекторам были подведены большие трубы, из которых стремительно била смесь газов, преимущественно углекислоты с примесями водяного пара, но практически без кислорода, этого необходимого для органической жизни элемента. Эта смесь, тоже нагретая почти до трехсот ступеней, бурным потоком подавалась вверх, туда, откуда должна была появиться ракета Третьей планеты. Там в атмосфере, этот поток терял свою силу, но это происходило уже на высоте 25 — 30 километров. План Грата предусматривал все!

— Смотрите сами, — говорил он, забывая даже о Дольте — Ракета-станция сообщит жителям Третьей планеты, на какой высоте природные условия нашей Облачной планеты напоминают их родину. Давление там будет небольшое — потому что струи газов уже потеряли свою силу, — и вполне благоприятная температура, ведь и тепло от наших рефлекторов там рассеивается. Но как только ракета начнет приближаться к поверхности — все изменится. Температура будет расти на десять ступеней, на каждый километр спуска; будет расти и давление, оно дойдет до десяти атмосфер: ведь наши тепловые рефлекторы работают, и они сделают свое дело. А добавьте еще состав нашей атмосферы, вернее, состав газов в раскаленном потоке! Итак, приборы ракеты отмечают на поверхности нашей планеты не только большое давление и температуру около 300 ступеней, но и почти сплошную углекислоту. Кто же может даже предположить, что в таких условиях может существовать органическая жизнь? Никто! Я ручаюсь за это! Мы перехитрим жителей Третьей планеты и поставим крест на их попытках колонизировать нашу прекрасную Облачно планету!..

5

Все было так, как рассказывал Грат, и все же Стома Хакала не оставляло подсознательное предчувствие какой то опасности. Чем вызвано предчувствие, он не мог понять, но оно было. Возможно потому, что слишком уж много разных сложных научных сведений навалилось на него — ракета-станция, тепловые рефлекторы, магнитные поля, смесь газов... Все это напоминало причудливую выдумку, не больше. "Да, Грат очень умный человек, и Дольта тоже достаточно осведомлена в своей области. Я согласен с ними обоими, — думал Стом, — но что-то тут есть неестественное... что никак не удается осознать и сформулировать. А что именно? Не знаю, не знаю..."

Ему позволили заглянуть в инфракрасный телескоп, и, как и говорила Дольта, он был поражен тем, что увидел. Он смотрел на горячее Светило и на далекие звезды, которые словно освещали бескрайние просторы космоса. Он ловил себя на мысли, что ему становится страшно, когда смотришь сквозь непроницаемую завесу пелены, чувствуешь себя словно во сне... Меньшее впечатление произвела на него ракета-станция; крошечная, сверкающая в лучах Светила. Она казалась мирной капелькой материи среди необъятного космического пространства! И странно было думать, что она, как хищник, всасывает в себя все, на что обратят внимание ее чувствительные щупальца, всякие объективы, датчики и приборы, и незамедлительно передает увиденное и услышанное жителям Третьей планеты, которые готовятся напасть на свою облачную соседку, тихую и спокойную... Странно, очень странно!

А что будет, если, несмотря на предсказания Грата и его товарищей, ракета-станция почему-то не подчинится посторонним приказам, а будет до самого конца передавать правильные данные? И Третья планета получит точную информацию о природных условиях, царящих под нашим облачным одеялом? Что тогда? Нападение, которое обязательно произойдет через некоторое время?.. Грат говорит, что этого не произойдет, что все учтено. Для ученых это, пожалуй, и так, но не для обычного человека, который привык видеть в технике, какой бы совершенной она не казались, всегда что-то сомнительное, не окончательно проверенное, рискованное, что ли. А особенно в этом случае, когда должны сработать все неимоверно сложные части большого общего плана — магнитные поля, тепловые рефлекторы и всякое другое...

С некоторым усилием Стом Хакал отогнал от себя эти беспокойные мысли. Зачем думать о возможных просчетах? Какое он имеет отношение к этим вещам? Разве что как отец Дольты, не более. Хотя и этого не так уж мало, например, для Грата, — быть ее отцом: как она говорит? "Дорогой папа..."

И вдруг он услышал голос Дольты, встревоженный, озабоченный:

— Папа! Где ты, отец? Ох, а я искала тебя!

Это она, милая девочка, подбежала к нему, но почему она так обеспокоена? Что случилось?

— Папа, милый! Сначала я не хотела говорить тебе, но... но представь себе, в последние минуты магнитные поля перестали влиять на траекторию ракеты-станции! Это ужасно, и никто не может сказать, в чем дело!..

— Значит, она не упадет в Великих пустынях, где стоят рефлекторы — вскочил со своего кресла Хакал.

— Да. Но из этого следует, что Грат может не справиться со своим планом, на который он так рассчитывал! И тогда...

Стом погладил ее по голове, как ребенка:

— Что тогда?

— Ведь я и Грат решили пожениться, когда все будет хорошо, если осуществятся все его замыслы. А вот... — Она закрыла ладонями глаза.

Стом Хакал осторожно отвел ее руки от лица.

— Глупенькая моя, неужели это главное? Чего стоят твои опасения по сравнению с тем, что ракета может не подчиниться Грату, может передать своим отправителям не те сигналы, которые нужны нам? Ведь тогда наверняка возникнет стычка с жителями Третьей планеты, которые пришлют к нам отряды космических ракет. А это, думаю, немного важнее, чем твои личные дела.

— Папа, я не знаю, что говорю... Я все понимаю, но у меня в голове все перепуталось... — И она безнадежно покачала головой.

— Лучше скажи мне, доченька, что, наконец, произошло?

— Ракета замедлила скорость... и на нее уже не влияют магнитные поля, так говорит Грат. Теперь, она может проскочить мимо района Великих Пустынь. Разве это не ужасно, папа?

— Да, плохо, очень плохо, — сказал Стом — А что по этому поводу говорит Грат?

— Он проверяет магнитное поле мощных генераторов... Вскоре должен закончить...

— А что с ними?

— Возможно, сказал он, их мощность мала... Папа, милый, я не знаю точно, что случилось. Не знаю, но мне страшно подумать, что это может разрушить общий план и замыслы Грата! Пойми, я люблю его, и он любит меня. И вот, именно сейчас...

Она не кончила фразы. В комнату вбежал Грат. Видимо, молодой ученый тоже очень волновался, но этого не было заметно. Он подошел к своему столу и нажал кнопку связи.

— Коммутатор слушает, — сказала женщина.

— Дайте управления генераторами, — коротко бросил Грат. Он был мрачен, и это единственное, что выдавало его возбужденность — Управляющий генераторами? Да, это я. Немедленно измените режим генераторов! Да, увеличивайте мощность до самого предела, говорю я вам! Как мы только что установили, ракета имеет собственное магнитное поле, вызванное естественным магнетизмом Третьей планеты. Что? Да, ведь на нашей планете постоянного магнитного поля нет. Думаю, что от этого все зависит. Давайте немедленно, я буду следить за станцией.

Грат облегченно вздохнул. Ни на кого не глядя, он переключил что-то на своем столе. Схема, на которую до сих пор смотрел Стом Хакал, исчезла. На ее месте появилось большое световое табло. Даже не дожидаясь объяснений Грата или Дольты, Стом сразу понял его назначение.

На табло ясно светилось маленькое изображение ракеты-станции. Оно медленно двигалось вдоль облачной пелены, окружавшей планету. Ниже, под слоем плотной облачности, был виден район Великих Пустынь с установленными там тепловыми рефлекторами. И оттуда, снизу, волнистыми полосами поднимались потоки невыносимого жара, которые неслись сквозь облачный покров — туда, куда должна была нырнуть ракета. Только нужно немного изменить ее траекторию магнитными полями, если бы они действовали...

Грат снова нажал кнопку связи:

— Дайте сюда всю расшифровку радиопередач ракеты — приказал он. Его лоб покрылся обильным потом. Грат неотрывно смотрел на световое табло, на изображение ракеты на нем — такое маленькое и кажется такое незначительное... Изменит ракета направление, подействуют ли на нее мощнейшие магнитные поля генераторов? От этого зависело все!

В комнате раздался чей-то голос. Но понять, что-либо Стом Хакал не мог, поскольку это были строки условных цифр. Однако для Грата и Дольты эти цифры были вполне понятны, потому что молодой ученый в такт кивал головой, а Дольта, хотя и была взволнована, быстро записывала их.

Стом, не отрываясь, смотрел на изображение ракеты. Он видел, как она медленно передвигаясь, будто немного меняла свое направление. И вдруг услышал голос Грата:

— Меняет! Безусловно, меняет! — Молодой ученый схватил Дольту за плечо: — Ты видишь? Она снижается!

Действительно теперь уже было ясно видно: ракета-станция постепенно снижалась, ее словно притягивал облачный покров планеты. Стом Хакал почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Даже неопытному глазу было заметно, что ракета, путь которой понемногу меняло мощное магнитное поле, едва заметно поворачивает вниз — в район Великих Пустынь, к тепловым рефлекторам.

— Давай, давай! — Возбужденно шептал Грат, вслушиваясь, в то же время, в непонятные для Стома строки цифр, которые и дальше называл механический голос из репродуктора: — Все хорошо, но давай, давай дальше!..

6

И вот ракета вплотную приблизилась к облачному покрову планеты, а потом по стремительной дуге, все ускоряя движение, начала проходить слои атмосферы.

Дольта порывисто обняла Грата за шею:

— Победа, любимый! Она несется к тепловым рефлекторам!

Грат молчал, напряжение с его лица не исчезало.

— Почему ты молчишь? — Настаивала Дольта. — Ведь теперь нет никаких сомнений...

— Погоди, погоди, Дольта, — Грат внимательно прислушивался к звукам голоса из репродуктора — Мне важно знать, что она теперь будет передавать на Третью планету!

Голос все так же механически и беспристрастно произносил строки цифр. И вдруг Грат встрепенулся:

— Давление — две атмосферы! Температура — сорок ступеней выше нуля! Углекислоты — десять процентов! О, хорошо, пусть она и дальше передает такие данные, — проговорил он, словно не верил еще и сам тому, что говорил голос из репродуктора.

— Грат, это замечательно! Это именно то, чего ты желал, то, что необходимо для безопасности нашей планеты, — взволнованно отозвалась Дольта — Папа, ты слышишь? Ракета передает по радиосвязи нужные нам данные. Все сработало!

Стом Хакал ухватился за спинку кресла, в котором только что сидел: он почувствовал вдруг, что очень устал, и ему хотелось немедленно сесть. "Видимо, я стал очень стар, — подумал он — плохо переношу нервное возбуждение..." Он слышал, как победно звенит голос Грата:

— Давление — три атмосферы! Температура — 50 ступеней.

— С каждым километром падения ракеты, показатели увеличиваются, да, Грат? Это то, что ты предполагал, — закричала Дольта.

— Давление — четыре атмосферы! Температура — 60 ступеней, — словно не слыша ее, произносил молодой ученый.

Ракета-станция стремительно падала — и ее приборы добросовестно отмечали то, что она встречала на своем пути. На том пути, который приготовил для нее Грат, приготовил для того, чтобы Облачная планета могла избавиться от возможного космического нападения.

Цифры звучали дальше. И Грат все успокаивался, с его лица исчезло напряжение. Наконец он сказал:

— Давление — пятнадцать атмосфер! Температура — 280 ступеней выше нуля! Углекислоты — 93 процента! Чего можно желать еще?..

Глаза Стома Хакала увидели на световом табло яркую вспышку. Это ракета врезалась в поверхность облачной планеты и взорвалась. Огненные искры рассыпались вокруг нее, и это был конец. Она больше не посылала сигналов, ракеты Третьей планеты не существовала. Не было слышно и голоса из репродуктора, стало тихо, молчал и Грат.

Он также сел в кресло. На лице его еще поблескивали обильные капли пота.

Дольта наклонилась к нему.

— Любимый, ты очень устал, — кротко сказала она, прикладывая платок к его лбу. — Ну, успокойся, наконец, ведь все хорошо, успокойся!.. Папа, милый, а как дела у тебя? Ты тоже волновался, папа? Ой, да не могу же я, слабая женщина, утешать вас обоих!

Стом Хакал провел рукой по глазам. Да, он тоже устал, это правда, наверное даже не меньше чем молодой Грат. Но Грат теперь ответит Дольте, наверняка ответит на вопрос, что теперь для него важнее, и не будет, как прежде, молчать. Это Стом Хакал может сделать и усталый!..

— Я поздравляю вас, Грат, — сказал он торжественно. — Вы действительно защитили мир и спокойствие нашей Облачной планеты. И мне не нужны дальнейшие разговоры и объяснения моей дочери...

— Папа! — Вдруг покраснела Дольта.

Но Стом Хакала продолжал:

— Слышал я, что вы с Дольтой решили пожениться, как только осуществится ваш план, Грат. Что ж, кажется все в порядке, так что я не возражаю, дети мои. Думаю, что и моя Мели тоже не будет иметь ничего против этого. Счастья вам, дорогие!

____

Создатель файла и переводчик: Э. Петров

https://fantlab.ru/work69659

Это был камень, о котором я уже говорил. Я рассматривал его, положив на руку (ого, ничего себе!) и обратил внимание на то, что поверхность камня как будто обработана каким-то острым орудием.

— Слишком он тяжелый… как будто из золота или свинца… — сказал я.

Андрей улыбнулся.

— Так, между прочим, подумали и те, кто нашел эту штуку. Видишь, даже поколупали ее… Где нашли? В Закарпатье строят небольшую гидростанцию. На реке Джулянци. Для бетонирования плотины используют валуны, которые эта горная река выбрасывает на берега. Среди валунов был и этот. Рабочие удивились: слишком он тяжел. Кто-то попытался даже расковырять его: не золотой ли он? Ну, ясно, никакого золота в валуне не оказалось — только железо. Но почему валун с горных склонов был железный: ведь никогда там не было никаких руд. Кто-то высказал предположение: а может, это метеорит?.. Ну, короче говоря, поэтому и прислали его сюда, в Академию наук. Оказалось, что это и в самом деле метеорит. Но, изучая эту интересную находку, мой приятель, астроном Глушко, заметил очень необычную и загадочную вещь. Представь себе, метеорит оказался покрытым тонкими строками непонятных значков!

Я немедленно схватился за камень, но Андрей удержал меня:

— Нет, и не пробуй искать, — сказал он. — Невооруженным глазом ты ничего не увидишь. Так вот, метеорит — и вдруг покрыт значки! Короче говоря, этот камень попал ко мне. И я решил разгадать эту загадку с помощью моей усовершенствованной машины… Кстати, скажи мне: почему, по твоему мнению, никто из разумных жителей других планет не интересуется нашей Землей?

Это был такой неожиданный вопрос, что я немного растерялся.

— Ну, может, и интересуются… ведь были разные гипотезы о том, что на Землю когда-то, очень давно, прилетали какие-то космические гости, что ли…

— Да, что там, — нетерпеливо махнул рукой Андрей. — Все это мне известно! Гипотез таких множество, только они очень наивные. Фактов, понимаешь, фактов нет! Посмотри только: человечество начало новую космическую эру. А нашей жизнью на Земле никто не интересуется! Почему никто не отправляет к нам межпланетных экспедиций, не запустит в нашу сторону хоть какую-нибудь скромную межпланетную автоматическую станцию? Почему ни одна внеземная цивилизация не пытается хотя бы пообщаться с нами по радио?

— Ну, уж цивилизация!

— А ты как думаешь! — Возмутился Андрей. — Таких цивилизаций должно быть очень много. И оставить на Земле свои следы, внеземные гости должны были ясно и отчетливо, — во всяком случае, не так, как об этом говорят туманные гипотезы… И разве это, по сути, гипотезы? Мол, космические пришельцы в библейские времена произвели атомный взрыв над Содомом и Гоморрой… Или гигантские каменные плиты Бальбоа, которые служили фундаментом космодрома космических гостей… Или наскальные рисунки в Сахаре, среди которых якобы можно найти изображения космических гостей в скафандрах… Но во всем этом нет фактов. Ни капли настоящих доказательств, которые убедительно доказали бы, что на Землю когда-то прибыла экспедиция разумных существ с другой планеты… Все это так, болтовня для легковерных людей!

— А может, на других планетах просто не было разумных существ, которые могли бы снарядить экспедицию на Землю?

— То, что ты говоришь, маловероятно! Известно, что только в нашей Галактике есть более десяти тысяч планет, где может существовать жизнь. Нет, причина здесь совсем другая! Разумные существа с других планет, наверное, пришли к выводу, что на Земле нет органической жизни, следовательно, не стоит и интересоваться этой относительно небольшой и далекой планетой. Тебе кажется это странным, ведь подобное утверждение противоречит твоему собственному представлению о жизни на Земле. Но если бы ты оказался где-то в межпланетном пространстве и рассматривал нашу планету так, как мы рассматриваем, скажем, Марс или Юпитер, то рассуждал бы совсем иначе.

Мне осталось только беспомощно развести руками, а Андрей продолжал:

— Хочешь, чтобы я доказал тебе это? Пожалуйста! Ты интересовался: способна ли моя машина решать нестандартные задачи? Да, способна! Я доказал это, расшифровав с помощью моей машины эти загадочные значки Дупленского метеорита. Правда, эта работа еще не завершена — метеорит повредили, и не все удалось прочитать. Но кое-что я могу тебе сказать. Слушай! Этот метеорит отправлен как письмо с неизвестной мне планеты, которая называется Тау. Как именно запустили его в межпланетное пространство? Возможно, он заблудился, сошел с орбиты, и его притянуло гравитационное поле Земли? А может корабль с планеты Тау, что нес это письмо, потерпел аварию? Разве я могу это знать?.. Однако я расшифровал, что этими микроскопическими значками записано сообщение с планеты Тау к жителям какой-то другой планеты…

— Слушай, а ты не шутишь?

Андрей только махнул рукой и продолжал:

— Из расшифрованного сообщения ясно, что жители планеты Тау развиты не хуже, чем мы, земляне. Вот что они пишут в своем письме обитателям какой-то другой планеты:

"Ваши научные учреждения сообщили нам о результатах изучения планеты, третьей от светила соседней системы. Мы согласны с вами, что на этой планете не может быть органической жизни. Правда, в ее атмосфере есть более 20 процентов кислорода. Но температура в верхних слоях ее стратосферы и ионосферы колеблется между 50 и 220 градусов тепла! При таких условиях океан, который, как известно, занимает на этой планете около четырех пятых ее поверхности, не может состоять ни из воды, ни из бензина, ни из хлороформа, ни из спирта, ни из фенола или эфира: все эти вещества при такой температуре немедленно выкипели бы. Также невероятно, чтобы этот океан состоял из жидкого натрия, ртути или жидкого фосфора, так как при таком количества кислорода в атмосфере он весь окислился бы. По всей вероятности, этот океан состоит из глицерина: только он в условиях этой планеты, с ее давлением, равным одной атмосфере, закипает только при температуре 290 градусов. Вполне понятно, что на этой планете не может быть органической жизни… "

Я слушал Андрея, недоверчиво улыбаясь:

— Слушай, это невероятно! Разве возможно, чтобы это было писано про нашу Землю?

— Я тебе говорил, что на тебя влияет привычное представление о жизни на Земле. А между тем здесь все правильно — по крайней мере, с формальными логическими выводами. Ведь, согласно самым новейшим данным, именно такую высокую температуру имеют верхние слои стратосферы и ионосферы нашей планеты. Другое дело, что на самой Земле температура не такая, а значительно ниже. Однако попробуй определи и проверь это с какой-то удаленной планеты! Итак, говорю я тебе, жители планеты Тау делают по-своему вполне верные предположения. Слушай, о чем идет речь дальше:

"Наши ученые провели дополнительные исследования этой планеты. Они установили, что в течение последних двадцати лет на ее поверхности постоянно наблюдаются десятки и сотни очень ярких внезапных вспышек. Мы думаем, что это может происходить только в результате атомных взрывов, чего, конечно же, не допустили бы никакие разумные существа. Очевидно, на этой планете существуют громадные залежи радиоактивных элементов, которые достаточно часто непроизвольно расщепляются. Ясно, что органическая жизнь в таких условиях абсолютно невозможна… "

— Ну, тут я ничего не могу возразить, — согласился я. — Если с планеты Тау возможно зарегистрировать взрывы атомных и водородных бомб в Америке, на Тихом океане, да еще и в Сахаре, то, пожалуй, выводы верны…

— То-то, — кивнул Андрей. — Разве кто-то из жителей других планет поверит, что человечество живет на Земле в таких сумасшедший условиях?

И слушай дальше: "Совсем недавно наши ученые решили с помощью сверхчувствительных радиотелескопов измерить температуру третьей планеты используя диапазон ультракоротких радиоволн. Выяснилось, что эта планета находится в состоянии совершенного распада, потому что измеренная, таким способом температура ее поверхности, достигает одного миллиарда градусов! О какой же органической жизни на ней может идти речь? Очевидно, просто не стоит тратить средства и усилия на экспедиции к ней…"

— Ну, а это откуда взято? — Окончательно удивился я. — Разве у нас есть что-то подобное с такой огромной температурой?..

— К сожалению, и это абсолютно верно, — ответил Андрей. — Они, жители планеты Тау, измеряли температуру на основании излучения поверхности Земли в диапазоне ультракоротких волн. Так? Но в последние годы по всей нашей планете построено около тысячи телевизионных ультракоротковолновых станций. Их общая мощность дает основание именно для такого неприятной для нас оценки…

Мы снова закурили. На столе лежал странный метеорит, на котором были записаны наблюдения ученых планеты Тау. С точки зрения самых новых методов изучения других миров, эти наблюдения были вполне правильные, и выводы из них нельзя было отрицать: органическая жизнь на нашей Земле, безусловно, не могло существовать!

Я посмотрел на Андрея, а он на меня. И мы оба весело улыбнулись. Все же очень хорошо жить на свете, хоть камень с планеты Тау и доказывал, что наша жизнь невозможна!

---

Перевод С. Гоголина.

Создатель файла: Э. Петров

https://fantlab.ru/work69649