…Сверху роскошной террасы небоскреба, на которой блистательный Аль Пачино в образе Джона Милтона любит пить свой обязательный черный кофе поутру. И кофе его непременно должен быть с коньяком. И дела его фирмы всегда ослепительно хороши. А работать с ним — сплошное удовольствие. Все потенциальные счета оплачены на несколько лет вперёд. Вернее, собственно, и нет никаких счетов. Точнее, вы в качестве впечатлительного зрителя о них даже не догадываетесь.
Потому что та разменная монета, которой в финале заплатит удивительно талантливый «малый» с подачи Киану Ривз, перевесит собой все мировые банкноты. К слову сказать, режиссёру удалось выстроить повествование своей истории на значимых парадоксах.
Впрочем, не будем забегать вперёд. Всякому спойлеру — своё время. Всякому культовому кино — своё место для переосмысления. И всякой подаче определённого продукта кинематографа — свой индивидуальный формат обзора.
Вряд ли на картину Тэйлора Хэкфорда "Адвокат Дьявола", вышедшей в прокат в 1997 году и получившей номинацию "Лучший фильм ужасов", нужны подробные затянутые аналитические лонгриды.
Фильм в своё время развернул категорию очень популярного успешного коммерческого кино в иную диагональ. Как оказалась, блокбастер может быть не только чертовски притягательным своими роскошными панорамными съёмками и вкраплениями известных приёмов хоррора в аспекте переживаний главных героев. Хэкфорд умудрился снять эту вполне предсказуемую историю на стыке сразу нескольких популярных жанров — детектива, триллера, мелодрамы и боевика.
И далеко не последнюю роль в популярности этой картины сыграл великолепный Аль Пачино, который буквально вывернулся наизнанку в своей актёрской харизме — дабы подчеркнуть значимость и глубину выбранной темы.
К слову заметить, про игру двух других ключевых героев Киану Ривз (в роли молодого успешного адвоката Кевина Ломакса, искусно раскручивающего самые скандальные процессы) и Шарлиз Терон (его молодую обаятельную супругу Мэри) я в свою очередь очень резко говорить не буду. Но на фоне мегаталантливого Аль Пачино многие актёры смотрятся просто приятным фоном. Они вполне органичны и идеально подходят друг другу по типажам. И это уже много — когда играешь в одной связке с такими великими актёрами, эпоха которых незаметно ушла в закат по причине масслайка непритязательного продукта киноиндустрии.
У Кевина Ломакса, адвоката процветающей компании, во главе которой стоит упомянутый выше Джон Милтон, должно быть сильно закружилась голова на краю фантастически красивого водопада, мощными потоками скатывающегося вниз с высокого уступа нью-йоркского небоскреба конторского офиса, раз он так запросто отдал себя в руки Аль Пачино. Играть с легендарным Пачино — рисковое дело: здесь каждый малейший промах подчеркивается в фоновом режиме. Равно как голова закружилась у режиссера этой картины Тейлора Хекфорда и у сценаристов этого качественного блокбастера, когда они (вероятно, в тайне даже от самих себя) написали сценарий под «Ребенка Розмари» Романа Полански. От начала и до конца картины меня не покидало смутное чувство, что в негласной гонке за потенциальными кассовыми сборами и в трёх вариантах переписывания сценария под Аль Пачино они почти растеряли все то непременное изящество, которым должна неуклонно сопровождаться подобная тематика изложения холиварных тем.
В нескольких местах сюжетная ритмика картины сбита до уровня бега на короткую дистанцию, которую судорожно пытался одолеть в аспекте последней утренней пробежки Эдди Барзон — ещё одна жертва хитросплетений искромётного Милтона, который натворил своим вмешательством неописуемых бед в жизни почти невинных людей. Слово "почти" будет витать тонкой недосказанной дуальностью. И именно на этой зыбкой грани выстроит Хэкфорд свою историю с открытым финалом.
Стоит отдать должное Хэкфорду — это один из самых лучших его фильмов — но классики хоррора жмут его со всех сторон.
Тейлор Хэкфорд конъюнктурен в подаче сюжетного материала до тривиальных мелочей.
Такую глубокую тему как борьба Светлого и Темного начала он умудрился отдать во власть американского кассового кино, заправив при этом всю свою сюжетную линию первоклассными и неотъемлемыми спецэффектами.
Проиграл или выиграл от этого "Адвокат Дьявола"?.. Каждый зритель решил для себя эту дилемму по-своему. Кто-то поставил этот фильм по умолчанию в сетку любимого кино с непременной манией пересмотра на праздники и локдауны. Кто-то отметил невероятную харизму актёров и с особой ностальгией периодически пересматривает постеры в сети, случайно налетая по тегам на этот фильм. А кого-то в аспекте взрослой рефлексии задела сама история непосредственно.
Кевин Ломакс за фантастически короткий срок взлетел на самую вершину — как минимум на вершину собственного разумного предела. В своих бешеных амбициях никогда не проигрывать Кевин — как ему показалось — в один момент стал королем, вершителем чужих судеб и богом. Только вся его империя затрещала по всем швам в один значимый момент, когда потребность обладания сразу всем закономерно превратилась в иллюзию. Поскольку эта империя принадлежит единственно только Джону Милтону. И обскакать его в вопросах первенства не представляется возможным. Он останется такими же убедительным и харизматичным, как и был до Ломакса — в поисках своей новой легкомысленной жертвы.
И вероятно по причине собственного легкомыслия и ненасытной жажды всё время рвать верхи запорошило глаза Кевину Ломаксу? Столько беспроигрышных юридических процессов, столько удач, столько аплодисментов и дружеских рукопожатий законченных негодяев, которых кроме него никто не мог вытащить на свободу — и такой фатальный финал…
Да, бесспорно: сверху все выглядит иначе…
…. С верхнего этажа психиатрической клиники, где только что погибла несчастная Мэри, исполосовав себе горло зеркальным стеклом. И вот она, в сущности, цена этого головокружительного «сверху». Сверху чего: сверху определенной словесной драки, сверху провокационной ситуации, сверху всей жизни?.. Не много ли мы тратим сил на завоевание того, что изначально не окрашен аспектом собственничества. И не слишком ли много времени и сил мы отводим своим амбициям, виртуозно пряча их под маской честолюбия?.. Всё ли в нашей жизни оправдано в контексте грамотно построенной мотивации, когда мы стремимся что-то "отжать" у этой жизни?..
В том-то все и дело, что Джон Милтон — это персонаж с тысячей калейдоскопеских лиц, смена которых происходит стремительно и моментально. И ловкость рук его достойна мастерства самых «битых» наперсточников — равно как достоин феерической похвалы великий лицедей Аль Пачино, воплотивший в «Адвокате Дьявола» симбиоз всех своих блистательный ролей, сыгранных до этого в мировом кинематографе.
И в каком бы образе Джон Милтон вам не представился, ему не занимать подкупающего шарма и словесного мастерства. Подобные диалектические споры выиграть очень сложно — и есть особый смысл по-возможности в них не вовлекаться. Ибо Милтон в аспекте известной метафоры не будет ломать вас понапрасну, наглядно выставляя напоказ слабые стороны. Он просто в тон расхожей метафоре о бездне подтолкнет на большой высоте сзади, когда вы легкомысленно заглядитесь вниз. А вот удержитесь или не удержитесь — это вопрос определённой структуры личности в аспекте нашей веры.
____________________________________
Сверху всё выглядит иначе...
С высоты прожитых лет и пережитой рефлексии каждая значимая картина раскрывается многограннее. Сколько "мятых сторублёвок" мы пытались выдать за реальное богатство. Сколько ущербных порывов себялюбия не давало нам жить спокойно и счастливо. И сколько раз, наслаждаясь кино по эту сторону экрана, мы твердили себе, что это всё не о нас и что это сплошь выдумки буйной фантазии режиссёра...
Вы уже разобрались со своими амбициями? Творческими и коммерческими; здоровыми и деструктивными; карьеристскими и заниженными...
В спокойной череде сменяющих друг друга январских праздников самое время заглянуть внутрь себя — и не особо ударяясь в мистику от истории "Адвокат Дьявола", спросить вкрадчиво: а так ли далеко от меня то, что транслирует культовый кинематограф в аспекте знаменитой картины Тэйлора Хэкфорда.
"Before we begin, a reminder, don’t sit too close to the screen" (с)
Я придумал тебя, придумал тебя,
От нечего делать, во время дождя.
Петь до утра, в ожиданьи рассвета, какая тоска!
Я зажмурил глаза и придумал тебя.
Такого талантливого, умного и… хронического неудачника, как Аль Пачино в роли режиссера Виктора Тарански, нужно ещё поискать. Десять провальных картин, два неудачных брака и напоследок одна истеричная актриса — вот, собственно, весь джентльменский набор его безустальных кинематографических трудов. И все это в отместку за его отчаянное желание снимать классику и шедевры — одни только шедевры!
Творческие разногласия? Откуда им взяться?! Когда актрисы, которые приходят к Тарански на кастинги, абсолютно не совместимы с процессом творчества. И терпеть шантаж от той актрисы, которая в силу своей бесталанности актрисой не является, для Тарански просто невыносимо. Быть во власти — если бы кинозвезды... Бездарности!
Инвестиции, вложенные в проекты, громкие имена участников картины, кричащие билборды фабрики грёз – всё ради прибыли! Но Виктор Тарански — яростный противник всех компромиссов, и только оттого он закостенелый неудачник. И ведь не зря заголовки модных изданий, пишущих о Голливуде, на все лады пестрят и вещают: Будущее Тарански под сомнением...
Но там, где у других обычно всё уже заканчивается, у режиссёра, сценариста и продюсера этой ленты Эндрю Никкола именно в этой точке действие феерически быстро начнет набирать обороты. Эндрю Никкол не будет подсовывать своему главному герою смертельные инъекции, он не станет выталкивать несчастного Тарански на край 13-го этажа, а просто подбросит ему в один прекрасный день запаянный конверт с надписью "Confidentially", скоропалительно изъятый по случаю трагической смерти из рук такого же гениального неудачника и компьютерного гения Хэнка Алино.
И… Вновь акцентирую ваше внимание: такого раздавленного, поверженного, но… изобретательного неудачника, как Виктор Тарански, я в качестве впечатлительного зрителя еще не встречала. Именно с этого конфиденциального конверта, величиной с DVD-привод, все кардинально переменится, перетасуется и перевоплотится в новую форму жизни, виртуозно «сшитую» из нолей и единиц. На самом деле содержимое этого конверта перевернет с ног на голову всю Америку, а не только жизнь самого Тарански.
Итак, добро пожаловать в программу «Simulation One» — Welcome to S1m0ne.
И смотрите, не ослепните от фантастически красивой блондинки с цифровым именем SimOna, которое досталось этой барышне от бедолаги Хэнка. Мистер Тарански — гений. Отбросьте сомнения — он все сделает так, как нужно. Несколько нехитрых комбинаций клавиш и у него в руках оживет «зашитая» в коды эффектная и нежная Рэйчел Робертс. И с доверчивостью маленького ребёнка она протянет персонажу Аль Пачино свою изящную руку с той стороны монитора. Но он, конечно же, по субъективным причинам не сможет её тактильно пожать. Эта звезда словно не из нашего мира — великолепный симулякр, совершенное существо и просто сказка. Симона удивительно хороша. У неё голос молоденькой Джейн Фонды. Фигура Софи Лорен. Грация юной Грейс Келли. Лицо Одри Хепберн, которого коснулся ангел.
Тарански хорошо и спокойно с этой девушкой, теперь можно быть самими собой. И наконец-то можно в несколько прикосновений пальцев задать с консоли: "Дай мне больше Одри Хепберн", а не вымучивать всю съёмочную группу бесконечными дублями бесчисленных неудачных попыток.
Симона всего лишь компьютерный код и больше ничего. Тарански сам надиктовывает ей нужные реплики и примеряет разные образы, милые его измученному сердцу. Измученному и истерзанному прежними провалами и потрясениями. Погреться в свете виртуальной звезды, — новой жизни из нового измерения, — это то, что Тарански заслужил по праву. "Наша способность создавать иллюзию теперь превосходит способность её распознавать" — именно такой лейтмотив теперь ласкает его сердце.
Да и что теперь Реальность?.. Когда для актёра единственное мерило таланта — это результат его коммерческого успеха. Тарански добьется искренности от этой актрисы, которая вне всяких сомнений удобнее в использовании, чем все её реальные аналоги. В общем и целом это классический случай, когда разработчик передовой технологии – Хэнк Алино, чтобы воплотить её в жизнь, ищет творца, потому что у того есть интуиция. Симона — особый инструмент в руках Тарански. И поскольку он маг и творец, его руки довершат и мудро дополнят то, что оставил после себя Хэнк. Правда, появление на свет этого безупречного существа чревато для Тарански в будущем многими проблемами.
Что мне делать с тобой, что нам делать теперь?
Ты войдешь в этот дом и останешься в нем.
У тебя больше нет никого,
Кроме того, кто придумал тебя..
Кому нужны люди?.. Виртуальные актёры, по мнению Тарански, много лучше людей: они не привередливы и не амбициозны. К тому же у этого режиссёра есть особый Дар и особое творческое латеральное мышление, позволяющее создавать классный креатив. Искусство и Наука сошлись на одном ристалище. И в память о Хэнке эта девушка возьмёт все мыслимые призы и награды, потому что гений кинематографа воплотил в жизнь мечту гения программирования. Этой авантюрой Тарански хотел щёлкнуть по носу актёрское сообщество, которое поставило себя своими капризами и непомерными амбициями выше всего съёмочного процесса, выше самого искусства.
Понятное дело, что создавать такое беспрецедентное сокровище — это огромный риск, но кто не рискует, тот не пьёт шампанского. И шампанское полилось опьяняющей рекой со всех банкетов, приуроченных оскароносным картинам вчерашнего неудачника. Тарански наконец-то признали!
Тарански создал Симону, а она создала его. Здесь имеет особое значение цикличная последовательность их взаимодействия. Но их взаимное перетекание друг в друга имело куда более глубокие последствия, чем это можно было предположить в начале картины.
Виктор Тарански вдохнул в её виртуальное тело, смоделированное с точностью до мельчайших подробностей под настоящую безупречно красивую девушку, свою душу. С этого момента они начали дышать в такт друг другу, и время на их часиках затикало с одинаковым бегом. А летело это время, увлекая за собой умышленно самого Виктора Тарански, неумолимо.
А вот что ему теперь делать? Как загнать этого джина обратно в бутылку?.. Если эта легкомысленная роскошная барышня уже разлеглась на всех билбордах Америки и широко разулыбалась с глянцевых обложек всех киножурналов, породив истерию и массовый психоз. Её появление (чудесный трансформ в естество человека) носило по сюжету картины не только характер внешнего триггера шокирующих событий, — это на самом деле не главное по сценарию Эндрю Никкола. Симона заполнила собой всю душевную пустоту внутри самого Тарански. И оттого с ней так трудно расстаться и сделать растерянный вид, что её нет. Или её реально нет и никогда не было?.. И всё, что связано с её участием во всех самых одиозных коммерческих проектах многостаночной фабрики Hollywood — это всего лишь фикция и мошенничество её создателя?..
Общественность требует, просит и умоляет предъявить им это сокровище, а Тарански в 101 раз выходит на публику в формате очередной пресс-конференции "с пустыми руками", зачитывая какие-то сомнительные записки от Симоны, которые он мастерски сочиняет прямо на ходу...
Парадокс, но эта выдуманная девушка вымотала и опустошила Тарански еще больше, чем его вчерашние кредиторы. И так же безуспешно он теперь бегает от навязчивых журналистов, которые не дают ему прохода в надежде получить хоть какую-то новую информацию о предмете всеобщего обожания.
Нужно отметить, что Великий мистификатор и Чудотворец Виктор Тарански на протяжении всей картины плавно перетекал в несравненно блистательного лицедея с подачи изумительного Аль Пачино.
Бесконечное враньё, планомерно превратившее его жизнь в кромешный ужас, довело Тарански до редкой грани безумия: Симона по-прежнему послушная, но уже страшно обожаемая, а потому вышедшая из под контроля. И с этим срочно нужно что-то делать.
Моя жизнь как вокзал, этот хлам на полу,
Память о тех, кто ждал свои поезда.
А тебе больше некуда ехать — на, выпей вина.
Как жестоко с моей стороны придумать тебя...
У Тарански разлетелось сердце на тысячи кусочков, когда он прощался со своим детищем. Равно как на тысячи мельчайших кубиков разлетелось совершенное лицо самой обожаемой девушки Америки. Она всего лишь компьютерная программа, математическая выкладка нулей и единиц — всего лишь дым, мираж и сладкий туман.
И ведь кругом обман и блеф. А вся наша жизнь — это сплошная ложь. Тарански хочет избавиться от этой девушки, не потому что она придуманная, а потому что он Живой. Он так хотел обратить внимание именно на себя, чтобы оставить след в искусстве и добиться любви публики. Но всю любовь перехватила эта дива, — его оригинальное творение, его боль и печаль одновременно.
Да и не было никогда этой девушки. Или все-таки была?..
Вот уж где у Эндрю Никкола включилась философия с явным привкусом Достоевского: Какой же я сумасшедший, если я Понимаю, что сумасшедший?! Именно с этим риторическим вопросом бился обречённо в финале картины герой Аль Пачино о тюремные металлические решётки по причине обвинения в убийстве самой успешной кинодивы Америки.
Но страдал и рвал себе душу Тарански не только от этого. Главный фокус был в том, что Симона и Тарански проросли друг в друга корнями. Их духовная связь и ментальный контакт были неразрывны. Эта тонкая грань реальности и вымысла с количеством времени размылась и превратилась в нечто такое, что выходит за пределы нашей реальности и привычного понимания знаковых вещей. И всё это начинает потихоньку накачивать нашу жизнь парадоксальным сочетанием новых непривычных форм на грани мистики и сюрреализма. Компьютерные фаны без лишних вопросов знают эту тему. Но у Эндрю Никкола в этой картине речь не столько о девайсах и консолях, — он изловчился раскрыть этот контент много глубже, чем можно было ожидать от этой улётной, стильной и необычной комедии.
И в том-то все и дело, что Симона жила не по ту сторону монитора, а в самом сердце взбудораженного Тарански. Вот, где он споткнулся на ровном месте, создавая свою бесконечно талантливую и беспрецедентно роскошную актрису. Вот, где у него отказали тормоза, и он поехал по дороге, на которой закончились рельсы, а поскольку скорость разгона была до головокружения высока, он слетел в пропасть.
Я же знал, что любовь — это игры с огнем,
Но как жить без огня, если дождь за окном?
Ты войдешь в этот дом и останешься в нем,
Ты уйдешь вместе с тем, кто придумал тебя
Маленькой девочке Лэнни, дочери безумного Тарански, гораздо проще было поверить в эту сказку. Она и сама еще невинная сказка. Вот именно этот ребенок и протянет руку помощи своему обезумевшему отцу сквозь тюремные решетки, о которые тщетно и судорожно бился Аль Пачино, как рыба об лёд, доказывая всем, что Симоны никогда не было! Он говорил сущую правду, но облегчения не приходило. Это какое-то безумие, сумасшествие и кромешный ужас! Как это может быть?! И это чудовищный бред предумышленного убийства, старательно навязанный Виктору Тарански его адвокатом, который может выбить почву из-под ног у кого угодно. Безусловно, как не вьется эта верёвочка на протяжении всей главной интриги сюжета, — те, кто за ним шпионил, всё-таки прознали, что "здесь что-то не чисто"...
Симона подхватила смертельный вирус, но по законам кинематографического жанра включилось фэнтезийное воображение Эндрю Никкола: нет таких болезней, которые не подлежат лечению. И опять в бешеном вихре полетели мельчайшие кубики, чтобы сложиться заново в лицо самой магнетической блондинки Америки. Похоже, её нельзя вот так вот запросто уничтожить, как нельзя искоренить нашу невероятную способность верить в мистику, "на удочку" которой попадаются даже взрослые циники.
И, безусловно, Симону не удержат лавры кинозвезды, потому что ей в этой нише уже невыносимо тесно. И, право, не стоит особо удивляться, что она подумывает о карьере... Политика.
Быть может, поэтому так трогательно и по-взрослому глубоко звучат эти слова от умного и вдумчивого ребёнка, дочери Тарански: "Твоя беда не в том, что ты всех одурачил. Обман люди терпят, но не любят когда им открывают глаза"
"Вечное Бессмертие" — это картина Виктора Тарански, которая, наконец, дождалась своей звёзды, единственно достойной и одухотворённой актрисы, пусть и виртуальной. И этот концепт дал от себя Эндрю Никкол в авторском осмыслении картины «Симона» 2002 года. Ведь в этой комедии он попытался сказать так много и раскрыл веером сразу столько интересных тем. В причудливой эклектике его очень талантливого изложения виртуозно переплелись:
— тема искусственного разума и эскапизма;
— тема экзистенциальной пустоты и поисков ментального выхода из этого вакуума.
Безусловно, тема симулякров, искусственного интеллекта и суррогатов в социуме уже никого не удивляет. В литературе, так или иначе, с ней не раз талантливо заигрывали в том числе Филип Дик в жанре научной фантастики "Мы вас построим" или "Кукла по имени "Жизнь"; Виктор Пелевин в своей великолепной фантасмагории S.N.U.F.F.
И здесь ниже бегло о том, что касается реальных параллелей из нашей действительности. Девушки модели в силу передовых инноваций в последние годы под угрозой вытеснения искусственными, но более совершенными компьютерными аналогами. Симулякры постепенно отвоёвывают себе нужное пространство и признаки искусственного разума уже давно стали узнаваемыми и привычными в нашем обиходе.
Безусловно, Эндрю Никкол в 2002 году снял что-то очень похожее на красивый и броский стильный мейнстрим. И сегодня эта лента уж никак не смотрится его авторским откровением. Но та классная и талантливая стилизация, которую дал режиссёр, виртуозно обыграв на грани фантастики и отличного юмора столь серьезную тему, выше всяких похвал. Свою историю он воплотил на экран просто безукоризненно. И среди прочего в его оригинальной подаче материала получился в том числе вызов традициям Голливуда — фабрике грёз, амбиций и замысловатого... вторичного продукта.
Тот классный стиль игры и образ персонажа Аль Пачино, который как великий актёр виртуозен настолько, что умудряется не забивать других типажей в кадре, вытягивает эту ленту на предельно высокий уровень. Аль Пачино здесь великолепен! Его очень много в картине и подобная игра это скорее проявление его неординарных театральных способностей, нежели просто съёмки в художественном фильме. С точки зрения блистательного актёрского мастерства — он главное украшение картины. С точки зрения визуальных составляющих, в этой картине приятно смотреть буквально на каждого персонажа, настолько они удачно между собой взаимодействуют и гармонизируют. Прекрасный юмор, не вязкий, пластичный, эмоционально оправданный, уместно разбавляет ту глубокую драму, что происходит в душе разбитого Тарански.
У Эндрю Никкола в 2002 вышла отличная комедия: умная, тонкая, с нестандартными поворотами сюжета, снятая со вкусом и невероятным обаянием ключевых персонажей.
США, продолжительность — 171 мин, жанр — кинематографическая элегия дерзкого преступления, динамичной погони и свистящих пуль слоган: "A Los Angeles crime saga"
сценарий и постановка Майкл Манн оператор Данте Спинотти композитор Эллиот Голденталь продюсеры Питер Ян Брюгге, Арнон Милчан, Арт Линсон, Майкл Манн
в ролях:Аль Пачино (Винсент Ханна), Роберт Де Ниро (Нил Маккоули), Вэл Килмер (Крис Шихерлис), Том Сайзмор (Майкл Черитто), Джон Войт (Нейт), Дайан Венора (Джастин Ханна), Эшли Джадд (Шарлин Шихерлис), Эми Бреннеман (Ида), Тэд Ливайн (Боско), Деннис Хэйсберт (Дональд Бридан), Майкелти Уильямсон (сержант Дракер), Уэс Студи (детектив Казальс), Уильям Фихтнер (Роджер Ван Зандт), Натали Портман (Лорен Густафсон), Том Нунан (Келсо), Дэнни Трехо (Трехо), Кевин Гейдж (Уэйнгро), Хэнк Азариа (Алан Марчиано).
— А ты почему убегал? — Привычка. Ты догоняешь — я убегаю. А ты почему догонял? — И у меня привычка. ( х/ф "Берегись автомобиля".)
После того, как первый охранник уткнется лицом в пол под оглушающий треск автоматных очередей, вся жизнь изменится. После того, как под шквалом грубой нецензурщины, в разъем металлической двери будет установлен последний запал, она вновь завернет из скучной обыденности в привычное русло. Легкое прикосновение к детонатору, оглушительный всплеск взрывной волны — трехстворчатый стальной Голиаф уже валится на спину, открывая чужому взору стопки вожделенных купюр — и именно с этого момента, начинается очередная Игра. Ее правила просты и установлены задолго до появления очередных участников: один должен бежать, другой — догонять. И тут уже ничего не попишешь- правила есть правила: не останавливаться, не оглядываться назад — вперед, вперед и только вперед, презрев боль от ран, позабыв об усталости и перестав внимать порывистому ритму сердечных сокращений и безумным приливам адреналина. Для многих в этой погоне проходит целая жизнь: в коротких передышках между бешеной работой мышц, они обзаводятся друзьями, семьей, которые тотчас разлетаются в разные стороны, стоит им вновь побежать. В этой бешеной погоне они стареют и обзаводятся мафусаиловыми бородами — несмотря на зачатки склероза, подагру и ноющую боль в пояснице, все равно продолжая отчаянно бежать в сторону своего собственного заката. Усталость заполняет тело, подобно тому, как каждый вдох наполняет легкие кислородом, а ноги начинают путаться в золотистом песке, призывая на минутку присесть у кромки воды и перевести дух. Но нельзя: финиш наступит лишь когда один из участников навечно уткнется носом в этот песок, а покинуть Игру можно лишь находясь в просторном черном мешке. Уж таковы ее жестокие Правила.
Посмотрите на дату выхода фильма и мысленно отмотайте время почти на 15 лет назад: именно тогда, в самом начале 80-х, у будущего сценариста, продюсера и режиссера Майкла Манна впервые возникла идея постановки, которая бы взяла классическую сюжетную схему про полицейских и воров и спустила ее с голливудских небес на грешную Землю. Обладая энциклопедическими познаниями из жизни криминального мира, почерпнутыми из общения с настоящими уголовниками и некиношными полицейскими, Манн с тоской глядел на большой экран, где каждый второй служитель закона был если не "Буллитом", то "Грязным Гарри", а образы тех, кто проникает в дома простых смертных с целью личной наживы прочно потонули в океане сентиментальных клише, в которых под каждым соседским кустом обязательно прятался собственный Шервудский Лес. Первая попытка сблизить и кино с реальностью не увенчалась успехом: поставленный Манном в 1981 году по воспоминаниям бывшего домушника Фрэнка Хохаймера, фильм "Вор" остался практически незамеченным широкой публикой. И именно это обстоятельство заставило Манна не спешить с реализацией своей более глобального замысла: фильма, который бы показывал преступление не с одного единственного ракурса (как в "Воре" — глазами профессионального преступника-рецидивиста), а комплексно, т.е. — под разными углами обзора. Первый вариант сценария такого фильма был закончен еще в 1983 году, но был сразу же отправлен его автором в верхний ящик стола: в те годы, Манн был слишком занят работой на телевидении, в качестве исполнительного продюсера, курируя такие значимые полицейские телесериалы 80-х как "Криминальная история" и "Полиция Майами: Отдел нравов" Более того: получив множество пинков от людей, считающих себя профессиональными критиками за излишнюю холодность режиссерского стиля "Вора", он вообще решил ограничить свое участие в проекте лишь ролью сценариста. Однако, ожидание было слишком долгим, и в 1989 году он поставил для телеканала NBC своеобразную пра-"Схватку": под названием :"L.A. Takedown" и с подозрительно знакомым тэглайном: «Hanna is the cop and the HEAT is on...». Да, да Вы не ослышались: герои этого телефильма даже носили те самые имена, которые спустя всего 6 лет прославят их более высокобюджетных потомков: Винсента Ханну, Боско, Майкла Черрито, Иди, Криса Шихерлиса, Уэйнгро. Однако, эта телепостановка смогла лишь окончательно убедить Манна, что данный сюжет заслуживает гораздо более эпического размаха, бюджета иных пропорций и участия актеров другого уровня профессионального мастерства. И после того, как в 1992 году его вольная экранизация куперовского "Последнего из могикан" собрала хорошие кассовые дивиденды, теплые слова людей, считающих себя профессиональными кинокритиками и даже премию "Оскар", Манн получил от голливудских боссов полный карт-бланш и наконец смог приступить к съемкам фильма своей мечты, в итоге превратившегося в легендарную "Схватку".
Основное правило: никогда не имей в жизни ничего, что бы ты не смог бросить в течение тридцати минут — если запахнет жаренным.(Нил Маккоули)
За 12 лет, отделяющие момент дописывания предварительной версии сценария и время его окончательной кинореализации, сценарная основа фильма продолжала жить своей жизнью. Можно смело утверждать, что если бы Манн все-таки решился осуществить постановку "по горячим следам", мы бы увидели совсем иную картину: не такую глубокую и не столь исчерпывающую, что после нее хочется сразу же подвести финальную черту, упомянув всех ее последователей лишь в маленьких сносках и примечаниях. Даже пребывая в письменном столе режиссера, кипа сценарных листов продолжала впитывать в себя колоритные образы и хлесткие фразы из всех проектов, над которыми Манн работал на продюсерском поприще, в 80-х (в частности, знаменитая фраза Винсента Ханны, адресованная любовнику своей жены: "Ты можешь спать в моем доме, можешь тра@ать мою жену, но ты никогда не будешь смотреть мой телевизор", 10 годами раньше вылетела из уст другого манновского персонажа — лейтенанта Майка Торелло, одного из главных героев "Криминальной истории"). И если за раскрытие образов полицейских в будущем фильме отвечала кропотливая проработка телегероев вроде того же Торелло или Санни Крокетта , то уход за "обратную сторону реальности" Манну обеспечила дружба с реальными анитигероями современного общества вроде бывшего профессионального грабителя Эдварда Банкера (сыгравшего одну из ролей в дебютном фильме Квентина Тарантино "Бешеные псы" и впоследствии ставшего популярным автором криминальных романов), которого режиссер задействовал в своей картине в качестве "консультанта". И маниакальное стремление режиссера, "што б все было как в жизни" принесло свои плоды: профессиональные грабители у Манна напоминают настоящих волков, а не по-голливудски стриженных пуделей. Входя в незнакомое помещение, они быстро осматриваются, просчитывая в голове пути для возможного отступления, говорят лаконично нарубленными фразами (в противовес традиционной киношной словоохотливости), быстро, по-тюремному поглощают пищу в закусочных, не забывая при этом пристально поглядывать на входную дверь. Фильм Манна — это портрет явления, нарисованный тонкими мазками жирных деталей, в которых даже задремав пьяным на чужом полу, профессиональный уголовник не забудет положить под голову пистолет, равно как и опытный полицейский, застыв перед входом в незнакомое помещение, первым делом машинально проверит обойму. Они так похожи друг на друга, их единственный бог — Инстинкт Самосохранения, их реакции отработаны годами тренировок и по своей скорости могут соперничать с иными представителями подвида хищных зверей. Собственно говоря, они и есть хищники — жестокие, беспощадные, не имеющие права на ошибку и кружащие вокруг друг друга в смертельном танце, единственной наградой в котором станет их собственное выживание. И нечего коситься на стройные ряды трупов, пеняя создателям излишнюю жестокость, ведь это просто очередная иллюстрация естественного отбора, все претензии — к Дарвину.
Увы, все существующие на данный момент варианты русскоязычного названия не передают сути заложенной в него кинематографической метафоры — ни "Схватка", которой его окрестил в 1996 году ведущий переводчик студии "Лазер видео" Василий Горчаков, ни даже "Погоня", автором которого стал большой любитель "правильных переводов" ДмитрийGoblinПучков. Оригинальное название фильма Heat (дословно с англ. — жара) тесно связано с его слоганом "A Los Angeles crime saga" и указывает не только на дословный накал страстей в отношениях убегающего вора и неотрывно преследующего его полицейского, но и на природные особенности летнего солнцестояния в самом Городе Ангелов. От этой жары одежда прилипает к телу, на улицах плавится асфальт, а в головах поджариваются мозги, напоминая поздно снятую с огня яичницу. Начинается новая партия Игры — серия виртуозно спланированных ограблений, молниеносное расследование — и вот уже героям нужно бросать все и вновь начинать бежать в противоположную от противника сторону, задыхаясь от горячего воздуха и прямо на ходу, расстегивая пуговицы прилипших к телу рубашек. А может — хватит бежать и остановиться посреди погони, приняв давно уготованную тебе судьбу? Ведь человек, который бежит по твоим неостывшим следам — не злобный враг, не сатанинское отродье, он тоже устал и не прочь передохнуть. Но время, отведенное для очередного раунда истекает, и такие партии никогда не заканчиваются дружескими рукопожатиями. Кто победит, кто проиграет — не все ли равно, если жара почти доедает твой мозг, а ноги уже отказываются двигаться в заданном направлении? Тогда кидайте монетку, и пусть ее стремительное вращение решит исход! Что там у Вас сегодня на повестке дня — хэппи-енды в стиле "зло всегда должно быть наказано"? ОК, тогда пусть добро стреляет первым. И в горячем угаре пыльной южной ночи, вторая сторона даже не осмелится возразить.
— Да ты знаешь, с кем говоришь? — Я говорю с пустым телефоном — Что это значит? — На другом конце провода – мертвец. (телефонный разговор между Нилом Маккоули и Роджером Ван Зантом)
Однако, несмотря на царящую в кадре неистовую жару, сам фильм Манна умудряется сохранять в себе холодную свежесть морозного утра. Даже обращаясь к тематике личной жизни своих героев, он выдерживает ее на уровне точной оружейной балансировки и не позволяет семейным проблемам лейтенанта Винсента Ханны (Аль Пачино) скатиться до рядовых сериальных штампов из цмкла: "Тяжела полицейская жизнь", а сложным взаимоотношениям профессионального вора Нила Маккоули (Роберт Де Ниро) со своим более молодым протеже, Крисом Шихерлисом (Вэл Килмер) и случайной знакомой Иди (Эми Бреннеман) — превратиться в очередную карамельную сверхсентиментальную "бригаду"- с разрыванием на груди последней рубашки, под утробный вопль мужской части населения: "ЭЭЭххх, каких пацанов завалили!" Наоборот, в синевато-холодных ракурсов безупречной операторской работы Данте Спинотти, Манну удается удержать фильм в строгих рамках "стопроцентного мужского кино": без ненужных рассусоливаний и протягивания зрителю с экрана носового платка, что бы он как следует прорыдался. Ведь даже впадая в эмоции, его герои остаются все теми же "холодными профи", у которых самый пик потери эмоционального контроля совпадает с брошенной об стенку вазой, порывистым ударом по столу или неожиданным, но аккуратным выстрелом в упор. В отличие от других режиссеров, Манну не нужно выкручивать зрительские руки, представляя своих антигероев слегка чумазыми херувимчиками, которые "хорошие только потому, что грабят, но не убивают" (я все верно законспектировал, Бен?). Здесь нет ни хороших, ни плохих, есть только НЕпрофессионалы и профессионалы: и если первые льют кровь по собственному желанию, то вторые — лишь по необходимости, только вот и у первых, и у вторых она имеет тот же цвет, тот же запах и резкий вкус. И падая ниц, не долетев пары тысяч километров до ласковых песков Фиджи, проваливаясь в преисподнюю, ведомые пулей, выпущенной другим профессионалом, они сами не каются, не исповедаются, не выдавливают по небритым щекам крокодиловых слез. Ведь согласно правилам этой Игры, просто сегодня первой к финишу прибежала другая команда.
Длительная "кинематографическая выдержка" проекта позволила Манну идеально просчитать баланс каждой из ролей и собрать на съемочной площадке, по истине удивительный актерский состав. К несчастью, не всем его планам удалось сбыться: так, персонаж Крис Шихерлис специально разрабатывался Манном в расчете на внешние данные и артистический диапазон молодого актера Ривера Феникса, и лишь после его трагической смерти в 1993 году, эта роль нашла своего исполнителя Вэла Килмера. Других актеров привела на съемочную площадку чистая случайность: так, один из консультантов картины, уже упомянутый Эдвард Банкер познакомил Манна со своим сокамерником по федеральной тюрьме Фолсом, 51-летним бывшим уголовником Дэнни Трехо , и он настолько понравился режиссеру, что тут же попал в сценарий, причем под собственной фамилией — на правах одного из сообщников Маккоули. Однако, центральное место во всей сложной конструкции актерских имен и колоритных персонажей отведено лишь для одного великолепного дуэта. Подмигивая зрителю с экрана поодиночке, доминируя в каждой сцене и волевым усилиям перетаскивая на себя целые эпизоды, Пачино и Де Ниро идут навстречу друг другу с разных концов экрана, что бы единственный раз встретиться за одним столом в маленькой придорожной закусочной. И это самая ключевая сцена всего фильма, которая на поверку оказывается значительнее безупречно снятой перестрелки после неудачного ограбления банка или драматического финала на летном поле. Впервые за весь фильм, друг напротив друга, глаза в глаза — встречаются не просто хладнокровный вор и одержимый его поисками полицейский, а два, уставших бесконечной погони и от всей жизни в целом, одиноких человека, недавно разменявших свой первый и последний полтинник. "Я такой же, как ты, брат" — говорят собеседнику одни глаза. "Мы с тобой одной крови. И нам даже снятся одинаковые сны" — вторят им другие. Но хорошенько отдышавшись от долгой однообразной погони, мы сейчас одновременно сотрем со лба последние капельки предательского холодного пота и разом рванем вперед. И если дистанция между нами сократится до расстояния пистолетного выстрела, один из нас обязательно упадет.
— Таковы правила. Надо или соблюдать их или выбрать себе другую профессию. — Но я больше ничего другого не умею делать — Я тоже — И не хочу — Я тоже (диалог в закусочной между Нилом Маккоули и Винсентом Ханной)
В современном кинематографе, 15 лет — это суровая проверка, напоминающая помещение булатного клинка в раскаленное горнило: если сумеет выдержать и не лопнуть — значит настоящий. Не особо обласканный критиками и зрителями в год своего выхода, манновский фильм с честью выдержал это испытание, и как и 15 лет назад, по-прежнему сияет на солнце своим отточенным эфесом. Сегодня, "Схватка" — это собрание культовых цитат и целых эпизодов, которые плотояжными жуками расползлись по другим фильмам, телепередачам и интернет-цитатникам. И вместе с тем — это огромная глыба, неприступный Эверест, для многих других режиссеров, готовящихся испытать судьбу в сложном жанре "реалистического криминального кино". Отчаянно пытаясь водрузить на нем собственное знамя, новички от режиссуры зачастую забывают, что вся 171 минута, занимающие почетное 121 место в топе "250 лучших фильмов за всю историю" на престижнейшем американском киносайте IMDB — это в первую очередь плод 13 летних стараний одного очень талантливого человека, и поэтому пытаться покорить его лишь с одного наскока — так же глупо, как пытаться после первого класса средней школы сразу же сдавать экзамены в престижный университет. Вы все точно записали, Бен?
В жизни каждого человека наступает такой момент, когда перед глазами пляшут кровавые круги, а ноги начинают подгибаться, будто от резкого удара каучуковой палки. Тот самый момент, когда второе дыхание иссякло, а третье и не думает открываться, когда все жизненные соки выпиты, а измеритель физических сил окончательно уперся в нулевую отметку и не желает подниматься выше. Бежать? Куда? От кого? Зачем? И кто я такой, наконец? Остались позади преданные друзья и мимолетные связи, которые могли перерасти в настоящую привязанность, но не переросли, а подслеповатая память уже отказывается отзываться на свое подлинное имя. В такие моменты, лучше всего забыть о финише, который никогда не наступит и просто развернуться лицом к своему преследователю. В такие моменты в душе уже не остается и следа от прежнего страха — только одно спокойствие и надежда, что выпущенная им пуля догонит тебя быстрее его руки и на этом все закончится. И лишь человек, бегущий по следу знает правду, что постояв пару минут над телом, почтив памятью очередного беглеца, достойного уважения, он вновь наберет полную грудь воздуха и пустится в новую погоню, начатую в честь великой, по сей день непрекращающейся Игры . Уж таковы ее проклятые Правила.
P.SПризнаюсь честно: первоначально на этом самом месте должна была появиться статья на свежий фильм Бена Аффлека"Город воров", но в итоге намерение написать рецензию на жалкое подобие манновского фильма затмило мое бесконечное уважение пред лицом его легендарного прародителя. Извини, Бен! Может, в следующий раз?