Всегда радуюсь, когда возникает повод внимательно и вдумчиво перечитать хорошую книгу. А издательство "Азбука" и газета "Санкт-Петербургские Ведомости" на сей раз дали повод перечитать целых три — входящие в "трилогию Моста" Уильяма Гибсона. Жду завершения издания "трилогии Синего муравья" с нетерпением.
И видеть сны
Уильям Гибсон. Виртуальный свет: Роман. / William Gibson. Virtual Light, 1993. Пер. с англ. Михаила Пчелинцева. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2015. — 352 с. — (Другие голоса). Тир. 3000. — ISBN 978-5-389-08316-5.
Уильям Гибсон. Идору: Роман. / William Gibson. Idoru, 1996. Пер. с англ. Михаила Пчелинцева. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2015. — 320 с. — (Другие голоса). Тир. 3000. — ISBN 978-5-389-08317-2.
Уильям Гибсон. Все вечеринки завтрашнего дня: Роман. / William Gibson. All Tomorrow's Parties, 1999. Пер. с англ. Д.Борисова. — СПб.: Азбука. М.: Азбука-Аттикус, 2016. — 352 с. — (Другие голоса). Тир. 2000. — ISBN 978-5-389-08789-7.
В 2016 году издательство «Азбука» наконец завершило переиздание «трилогии Моста» — второго цикла американского писателя Уильяма Гибсона, «киберпанка номер один», фантаста, сумевшего первым же своим романом прорвать периметр жанрового гетто и выйти на просторы «большой литературы».
Есть тип людей, которым комфортнее живется и свободнее работается в шатком, неустойчивом мире, стоящем на пороге глобальных перемен, чем там, где эти перемены уже свершились. Уильям Гибсон, пророк и провозвестник информационной революции, несомненно, принадлежит к их числу. Читателям он известен прежде всего по дебютному роману 1984-го года «Нейромант» и (в гораздо меньшей степени) по двум книгам-продолжениям, включенным в так называемую киберпространственную трилогию или «трилогию Муравейника». Ну и еще по рассказу «Джонни Мнемоник» — благодаря экранизации с Киану Ривзом в главной роли. Однако следующие книги автора, написанные в 1990-х и составившие «трилогию Моста» («Виртуальный свет», «Идору» и «Все вечеринки завтрашнего дня»), по-своему не менее показательны. IT-революция победила, мир изменился, но не совсем так — или совсем не так — как мечтали Гибсон и его друзья-киберпанки. Что ж: в новом цикле писатель рисует совсем другой образ будущего, хотя главные отличия далеко не сразу бросаются в глаза.
Имя этой трилогии дал гигантский мост между Оклендом и Сан-Франциско, в одну ненастную ночь захваченный тысячами бездомных сквоттеров — символ возможной альтернативы, неосуществившейся мечты, загнанной на задворки цивилизации. Мост — «убежище, дикое, странное, но — убежище, где можно лечь и уснуть, единственный приют бесчисленных людей и их бесчисленных снов». Вотчина маргиналов, отщепенцев, отторгнутых большим миром, пережеванных и выплюнутых на обочину. Его двойник во Всемирной Паутине — «Застенный город» хакеров из Токио, замкнутый, спрятанный, тщательно стертый со всех электронных карт, недоступный для праздных веб-серферов, живущий по собственным таинственным законам. Это, разумеется, утопия, очередной «Город Солнца», но на сей раз утопия для интровертов, тихих аутсайдеров без амбиций и наполеоновских планов.
В киберпространственной трилогия персонажи Гибсона готовились изменить мир и обрести безграничную свободу — или, по крайней мере, полный контроль над собственной судьбой. Герои «трилогии Моста» другие. Они не то чтобы держатся накатанной колеи — но стараются иметь с этим миром как можно меньше общего. Не гении, не супермены, не виртуозные киберковбои или промышленные шпионы из десятки самых опасных людей планеты — в основном это обычные люди, не способные жить по общим правилам. Упрямый молодой коп родом с американского Юга, которого все так и норовят использовать, подставить — но раз за разом обламывают зубы («Виртуальный свет»). Неправильные фанатки неправильной поп-группы, слишком долго остающейся на пике популярности, не подчиняясь железным законам ротации. Аналитик-самоучка, эксперт по поиску узловых точек в информационных массивах, рискнувший бросить вызов транснациональному медиаконцерну («Идору»). Это самые яркие фигуры, к которым прикован взгляд писателя. Но за спиной у них стоят десятки эпизодических персонажей: торговцы подержанным хламом с Моста, отаку с токийских улиц, бездомные, попрошайки, наркоманы, аутисты, велокурьеры с их велосипедами из прессованной бумаги — чудики, фрики, не такие, как все.
«Трилогия Моста» несильно отличается от «трилогии Муравейника» по стилю и атмосфере. Вроде бы почти ничего не изменилось: те же хакеры, уличные банды, виртуальная реальность, футуристические гаджеты, японские бизнесмены с непроницаемыми лицами, «хай тек, лоу лайф» — все на месте. Тот же рваный ритм, стучащий пульсом в ушах, тот же кислотный коллаж из уличного сленга и неологизмов, новаторских философских теорий и революционных культурологических концепций... Но теперь герои не меняют мир каждым своим поступком, каждым словом. Они не вписываются в систему — но и не испытывают желания подмять, перестроить ее под себя. Игра в царя горы закончилась. Вместо безумного адреналинового драйва, азарта, подросткового вызова — четкое, черным по белому, послание: «Оставьте меня в покое!». Дайте жить спокойно и видеть сны — в андеграунде, в подполье, в параллельном мире без планов, правил и начальственных окриков.
Да, в заключительном романе трилогии, «Всех вечеринках завтрашнего дня», происходит событие, после которого мир должен измениться — не сразу, но когда-нибудь, через годы или десятилетия. Узловые точки стягиваются в одну, человечество выходит на новый виток развития — как водится, само того не заметив. Но это скорее утешительный приз, уступка ожиданиям постоянных читателей. Гибсон отчетливо понимает: как бы ни менялся мир, какие бы революции ни происходили — социальные, информационные, биотехнологические — всегда останутся маргиналы, плетущиеся со своим жалким скарбом по обочине большой автострады. Максимум, чего можно добиться, так это чтобы большой мир не совал свой нос в их дела, дал жить спокойно, не застраивал в колонны, — да и то ненадолго и ценой больших жертв.
Вот такое интервью мы с Леной (ula_allen на ФЛ) взяли у Марии Галиной, автора замечательных "Автохтонов" и других не менее любопытных книжек. Часть вопросов задана на Петербургской фантастической ассамблее 2016 года.
И да, пользуясь случаем напоминаю, что "Автохтоны" вошли в шорт-лист литературной премии "Новые горизонты-2016". Полный список финалистов — в авторской колонке Сергея Шикарева.
— В этом году ваш роман «Автохтоны» вошел в шорт-листы нескольких очень разных премий — имени Аркадия и Бориса Стругацких, «Большой книги», «Национального бестселлера», «Новых горизонтов»... Как вам кажется, в чем универсальность этого романа, почему его высоко оценили такие разные эксперты?
— Не думаю, что роман универсален. Он довольно сложный для интерпретации, а в отзывах на Фантлабе проскакивало, что и скучноватый: мол, нет там головоломного экшна. Но да, мне кажется, те, кто старается угодить какому-то среднему потребителю, который существует только в воображении автора — и, к сожалению, издателя, — в конце концов скатываются до максимы «пипл хавает». Читатель достоин того, чтобы с ним говорили о сложном — а автор должен, обращаясь к читателю, выкладываться в полную силу. Что касается мейнстрима и мейстримовских критиков, то тут скорее обратный эффект: на мой взгляд, эксперты соскучились по такому, открытому к интерпретациям тексту, без претензии на «большой русский роман». Не то чтобы «большой русский роман» был вообще плох, но эта претензия практически неосуществима, получаются этакие макеты в натуральную величину.
— Фантастика — литература преимущественно формульная. Пишут ее в основном по шаблону, который в общих чертах представляет большинство авторов. Понятно, почему этому принципу следовали тогда, когда фантастическая литература была действительно массовой: «бабло побеждало зло». Но сейчас тиражи упали, гонорары обнулились, однако отечественные фантасты продолжают держаться за «формулу» как утопающий за соломинку. С чем это связано?
— Ну, во-первых, с инерцией мышления: наши фантасты считают, что «формульная литература» хорошо продается и пользуется спросом, потому что так было в девяностых и нулевых годах. Во-вторых, издатели глубоко развратили авторов, настойчиво вдалбливая, что надо писать просто и доступно потому что «пипл хавает», в результате у нас возник совершенно чудовищный массив штампованной вторичной литературы. Долгое время ее сочинители прибывали в убеждении, что они действительно писатели: их книги успешно публиковались, за это платили гонорары, часто вполне приличные. Но в последнее время многое изменилось. Одна из положительных сторон кризиса в том, что сейчас этот рынок заметно съежился — отчасти потому, что функция такой литературы перешла к телесериалам. Если раньше определенный контингент покупал одноразовые книжки в мягкой обложке, чтобы убить время в маршрутке, то теперь он смотрит сериалы. С другой стороны, если разобраться, что остаётся в истории, то это, конечно, вовсе не «формульные» книги: «Мастер и Маргарита», повести Стругацких, утопии и антиутопии Ефремова, философские тексты Лема... Мне кажется, сегодня очевидно: путь наименьшего сопротивления — порочный путь, ведущий в никуда и не сулящий писателям ничего хорошего. Ну и конечно, лонгселлеры – это лучшие бестселлеры, и наши издатели, надеюсь, когда-нибудь это поймут.
— А есть ли другой возможный вариант развития? В каком направлении могла бы двинуться наша фантастика, если бы авторы отказались от штампов?
— Есть такая премия, «Новые горизонты», организованная энтузиастами отечественной фантастики, которая ставит задачей поощрение нешаблонных вещей, неформата. В принципе те произведения, которые мы видим в номинационном списке «Новых горизонтов» и есть наша предполагаемая «неформульная» литература. Что интересно, там мало «твердой» научной фантастики. То, что за нее приняли роман Роберта Ибатуллина «Роза и червь», больше говорит о наших ожиданиях: мы так хотим прочитать эту самую «хард НФ», что готовы увидеть ее даже в космоопере. В последнем лонг-листе «Новых горизонтов» есть несколько романов, действие которых перенесено в будущее — но это очень чуднОе гибридное будущее, где много архаических черт, а новые технологии сочетаются с устаревшим социальным устройством.
Писательница Кэтрин Валенте — персонаж крайне важный для понимания сути драматического действа, которое разворачивается сейчас в стенах англо-американского «фантгетто». Напомню вкратце: многочисленные номинации и премии, доставшиеся в последние годы Валенте и ее товаркам, породили слухи о зловещем «феминистическом лобби» в фантастике — в 2015 году это привело к скандальному срыву церемонии вручения «Хьюго», старейшей и самой престижной жанровой награды в мире. Валенте в долгу не осталась и немедленно ввязалась в холивар, затяжную перепалку, развернувшуюся на страницах интернет-форумов и писательских блогов. Чем закончится эпическое противостояние «диванных конспирологов» пока непонятно, но ясно, что автор «Сказок сироты» играет в этой истории одну из ключевых ролей.
Что же касается творчества Валенте, то до последнего времени отечественные читатели могли составить мнение о нем только по отдельным рассказам и подростковому циклу «Волшебная страна», частично изданному в России. Первым крупным «взрослым» произведением писательницы в нашей стране стали «Сказки сироты» в переводе Натальи Осояну: если начинать знакомство, то именно с этого романа — потому что выбирать особенно не приходится.
Собственно, название книги дает исчерпывающий ответ на сакраментальный вопрос «об чем кино». В огромном саду, окружающем дворец безымянного Султана, живет девочка-сирота — растет в одиночестве под присмотром диких птиц и зверей, питается фруктами и ночует на ковре опавших листьев. Кто-то считает, что на девочке лежит проклятие, кто-то видит в ней отродье демонов, но на самом деле единственное, что отличает ее от обычных людей — бесчисленные сказки и предания, мельчайшими буквами записанные на коже вокруг глаз. Взрослые и дети чураются ее, придворные ненавидят — за исключением единственного благодарного слушателя, юного принца, одного из множества отпрысков султана... Вот, по большому счету, и все: остальной текст — пересказ историй, которые сирота тайком рассказывает наследнику престола... а заодно и нам, зачарованным читателям романа.
В первый том дилогии вошло две сказки для взрослых: «Степная книга» и «Морская книга». История мести степной ведьмы жестокому королю и коварному волшебнику — и повесть о спасении святого города, единственного места в мире, где нет изгоев и отщепенцев, где люди и монстры живут душа в душу, а все религии равны. Или, если угодно, притча о метаморфозах, о бесконечной изменчивости как главном природном принципе — и о самоотречении, самопожертвовании, которое дарует бессмертие.
Честно говоря, если бы эти истории были рассказаны линейно, последовательно, «в строчку», получилась бы так себе фэнтези — местами звеняще-пафосная, местами приторно-сентиментальная. К счастью, у Кэтрин Валенте, филолога по образованию, припасен в рукаве туз. Ее роман строится по тому же принципу, что и «Сказки тысячи и одной ночи». Многоплановость и многофигурность, ритмичная смена повествовательных ракурсов, сложный опоясывающий сюжет, история в истории в истории в истории — и так не до бесконечности, разумеется, но достаточно долго, чтобы загипнотизировать читателя, погрузить его в роскошную грезу. При этом Валенте строит свою Вавилонскую башню из крайне разнородного мифологического, фольклорного и сказочного материала. Кельтская легенда о фее Мелюзине (в славянской традиции ей соответствует образ Царевны-лягушки), «Дикие гуси» Ганса Христиана Андерсена, галльский миф о прародительнице всего сущего Великой Кобыле Эпоне, свидетельства античных авторов о кинокефалах и моноподах, китайские предания о лисах-оборотнях — все складывается в одну яркую прерафаэлитскую мозаику. Угадывать, что из какой культуры позаимствовано в этих историях, «нанизанных, точно жемчужины на леску» — отдельное удовольствие для читателя.
В принципе можно понять, чем Кэтрин Валенте раздражает своих многочисленных недоброжелателей из американского фэндома. С одной стороны, «Сказки сироты» требуют широкого кругозора, который не приобретешь, сутками просиживая за компьютерными играми. Элитарное искусство всегда раздражает — это одно из его неотъемлемых свойств. С другой стороны, сравнения писательницы зачастую тяжеловесны, а метафоры неуклюжи. Валенте обращается преимущественно к европейской мифологической и фольклорной традиции: материал сопротивляется, ему не хватает ажурной легкости и тугой округлости восточных сказок.
Однако язык не поворачивается назвать неудачной эту попытку связать классические сюжеты сетью перекрестных ссылок, показать безграничность океана историй, внутреннюю взаимосвязь и взаимное влияние всех элементов. Не то чтобы «Сказки сироты» закрывали тему раз и навсегда, но среди многочисленных наследниц Шахрезады Кэтрин М.Валенте занимает далеко не последнее место. «Истории похожи на молитвы, говорит одна из героинь романа. — Неважно, когда они начинаются и заканчиваются, важно, что ты преклоняешь колени и говоришь нужные слова». Что ж: мистерия определенно удалась, нужные слова сказаны в правильной последовательности. Ждем анонсированное продолжение и держим за автора кулаки.
Сегодня, 24 сентября, в Пушкине под СПб, завершился "Белфест-2016". В центральном пушкинском Доме Культуры состоялось вручение Беляевской премии и ряда других наград.
Лауреатами премии имени Александра Беляева стали:
• В номинации «Лучшая оригинальная просветительская книга года» — Александр Борисович Соколов за книгу «Мифы об эволюции человека».
• В номинации «Лучший перевод просветительской книги на русский язык» — Олег Юрьевич Сивченко за переводы книг: Джаявардхана «Охотники за нейтрино», Э.Уилсон «Смысл существования человека», Р.Ланца и Б.Берман «Биоцетризм. Как жизнь создает Вселенную»; Станислав Евгеньевич Ломакин за перевод книги К.Торна «Интерстеллар: Наука за кадром». [За счет свободной номинации]
• В номинации «Лучшая оригинальная серия очерков, посвященных какой-либо общей теме, или развернутое эссе» — Лев Яковлевич Боркин за цикл очерков «Гималайский проект», опубликованных в газете «Троицкий вариант — Наука» в течение 2015 года.
• В номинации «Лучший перевод на русский язык серии очерков, посвященных какой-либо общей теме, или развернутое эссе» — премия не была присуждена никому.
• В номинации «Критика в области научно-популярной и научно-художественной литературы» — премия не была присуждена никому.
• В номинации «Издательству ― за лучшую подборку просветительской литературы, выпущенную в течение года» — издательство «МИФ – Манн, Иванов и Фербер» (Москва) за серию книг «Практическая психология», изданных в течение 2015 года.
• В номинации «Журналу ― за наиболее интересную деятельность в течение года» — журнал «Кот Шрёдингера» (Москва)
• В номинации «Специальная премия жюри» — Леонид Ефимович Гринин и Антон Леонидович Гринин за книгу «От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (история технологий)»; Марина Николаевна Колотило за серию из пяти книг «Толстовский Дом. Люди и судьбы», изданных с 2010 по 2015 гг. [За счет второй свободной номинации]; Илья Александрович Киселёв за книгу «Секреты Дома Лазаревых (триптих)» [За счет третьей свободной номинации].
• В номинации «Восстановление справедливости» — Кирилл Юрьевич Еськов за уникальную книгу «История Земли и жизни на ней», неоднократно переиздававшуюся с 1999 года.
• В номинации «Просветительский или научно-популярный сайт — за наиболее интересную деятельность в предшествующий период» — премия не была присуждена никому.
Премия «Двойная звезда»:
• Биографический жанр — Андрей Борисович Танасейчук за книгу «Эдгар По: сумрачный гений» (М.: Молодая Гвардия, 2015).
• Литературно-критический жанр — Михаил Сергеевич Шавшин за книгу «Стругацкие: всплеск в тишине» (СПб.: Анима, 2015).
• Кроме того, Жюри, действуя на основании положения о Жюри премии «Двойная звезда», наградило специальным дипломом «За открытие нового жанра» Алексея Караваева за книгу «Четыре истории. Визуальные очерки. Как издавали фантастику в СССР». — Волгоград: ПринТерра-Дизайн, 2015.
Премия «Петраэдр»:
• Андрей Анатольевич Бочаров — за рассказ «Это просто игра» (журнал «ФанСity», №8, 2015).
• Александр Григорьевич Кузнецов — за рассказ «Горшочек меда» (кн. «Сказки Лебяжьей Канавки», Шико-Севастополь, серия «Петраэдр» № 34, 2015).
• Олег Николаевич Левитан — за стихотворение «В метро» (сб. «Дорожное эхо». СПб.: «Геликон-Плюс», 2015).
• Сергей Владимирович Смоляков — в связи с 20-летием издательства «Гиперион».
• Николай Николаевич Караев — за статью «Фантаст в Китае больше, чем фантаст. История научной фантастики Поднебесной» («Мир фантастики», №3, 2015).
Премия «Жемчужное зерно» издательства «Аура-Инфо»:
• Александр Спарбер, Москва (в номинации поэзия) — за книгу «Трава-вода» (СПб: АураИнфо, 2015).
• О’Санчес, СПб (в номинации проза) — за книгу «Пинка удаче» (СПб: АураИнфо, Группа МИД, 2015)
• Виктор Кокосов, СПб (в номинации «Детская литература») — за книгу «"Сорок восьмой не подвел"» (СПб: АураИнфо, 2015).
• Евгений Орлов (в номинации «Критика») — за составление серии «Книжная полка поэта».
Премия «Дверь в лето» Литературной студии А.Балабухи и Л.Смирнова:
• Злата Владимировна Линник (СПб) — за книгу «Дело об убийстве одежды» (СПб: Группа МИД, 2015).
Музей современного искусства «Гараж» объявил об открытии грантовой программы на 2016 год. Есть шанс для тех, кто пишет о современном искусстве и культуре:
ГАРАЖ.txt: программа поддержки исследователей, пишущих о современном искусстве и культуре на русском языке
Данная программа является продолжением издательской деятельности Музея, осуществляемой с момента его основания в 2008 году. За это время было издано более 130 книг и каталогов общим тиражом около 430 тысяч экземпляров, знакомящих широкую аудиторию с творчеством художников и мировых деятелей культуры, а также с историей русского современного искусства.
Осознавая необходимость институциональной поддержки просветительской и научной деятельности в области современного искусства в России, Музей «Гараж» ставит главной целью новой программы «ГАРАЖ.txt» поиск и последующее издание исследований по теории и истории современного искусства на русском языке. Важнейшими направлениями программы являются поддержка исследований по истории и теории искусства ХХ–ХХI веков, вопросам эстетики, теории новых медиа, социологии культуры, критической теории современности и истории российского современного искусства.
Система поддержки предусматривает финансирование исследования и возможность публикации готовых рукописей. К рассмотрению принимаются оригинальные исследования отдельных авторов или групп авторов, докторские и кандидатские диссертации по указанным направлениям на русском языке (гражданство заявителей не имеет значения). Объем будущей публикации не должен превышать 8 авторских листов. Все книги, выпущенные в рамках программы «ГАРАЖ.txt», будут представлены в отдельной издательской серии Музея «Гараж».
Директор Музея «Гараж» Антон Белов: «Мы издаем исследования на основе нашей архивной коллекции по истории русского современного искусства на английском языке для международной аудитории, а вместе с издательством "Ад Маргинем" уже пять лет публикуем русские переводы книг ведущих западных теоретиков современной культуры. Но нехватка исследований современного искусства, написанных на русском языке, ощущается очень остро. Чтобы восполнить эту лакуну, мы запускаем новую издательскую программу для поддержки русских исследователей».
облако тэгов
