облако тэгов
Ной (Noah), США, 2014
***
«Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал. И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время; и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их. Ной же обрел благодать пред очами Господа». //Библия, Книга Бытие, 6:1-8.
***
Библейские сюжеты давно и прочно вошли в нашу жизнь. Вряд ли есть человек, не слышавший о «запретном плоде» или «первородном грехе». Одним из наиболее известных мотивов, имеющих аналоги практически в любой религии и в мифологии разных народов, является история о Великом потопе — глобальном бедствии, которым Бог наказал человечество за его многочисленные грехи.
Единственным праведником накануне библейского Потопа был Ной — набожный отец семейства, которого начали посещать ужасные видения. Поняв, что всех ждет неминуемая гибель, Ной принялся за строительство ковчега — гигантского судна, которое должно было спасти его и близких от бушующих волн. Однако Ною пришлось бороться не только со стихией и собственными страхами, но и с вполне осязаемым злом: остальные люди, осознав истинность угрозы своей жизни, тоже захотели спастись. Только вот для них места в ковчеге не было…
***
Версия Всемирного потопа от Даррена Аронофски напомнила мне своей смелостью и размахом древнегреческие постановки. Чем? Использованием того же метода переосмысления широко известных публике мифологических сюжетов, в переигрывании которых уже тогда, в античности, каждый раз старались заострить внимание на чём-то новом, осветить всё те же факты с неожиданной стороны. Конкретно в этом фильме получилась довольно сильная по воздействию современная сценическая драма, использующая приёмы и декорации уровня и стиля кинематографической вселенной Marvel, но вместе с тем задающая целый ряд неудобных – как ни поверни – вопросов.
Отчего запил Ной, ведь он праведник? Чего лично ему, Ною, стоило отделение «чистых» людей от «нечистых», видение множества трупов на поверхности воды и внимание воплям и стукам гибнущих снаружи? Какова личная мера ответственности Ноя, насколько тяжело его бремя, как могла отреагировать на случившееся его, праведника, совесть?
Из-за чего вдруг Хам стал так недобр к своему отцу? Неужели только из-за того, что «в любой семье не без урода»? Как он смог стать самостоятельным? Почему, для чего и куда ушёл он в новом мире? Всё ли в мире допотопном заслуживало безоговорочной гибели без надежды на возрождение и преемственность?
Наконец, каково это – продолжать род людской, чувствуя себя грешным не менее всех тех, кто остался вне ковчега и утонул?
***
Фильм Аронофски я не могу назвать антирелигиозным или оскорбляющим чувства верующих. Почему? Для него эта картина отнюдь не глумление над христианством, а чистая работа с общекультурным мифом, мотивом, образом. В библейском мифе человек – объект действия и пешка в руке всемогущего Бога. Здесь, в кинематографической драме, тот же человек в том же сюжете становится уже субъектом действия, личностью, способной хотя бы внутри себя оспорить божественную волю и роковую предопределённость всего. В этом ключе можно сравнить «Ноя» Аронофски только с трагедией «Прометей прикованный» Эсхила – почти те же глубина и накал чувств при внешнем фактическом послушании.
Что хотел сказать Даррен Аронофски зрителю, что он показал в своём фильме? Всмотритесь, вдумайтесь: конец света уже был, и Надежда на спасение действительно оказалась Истиной. В этом, возможно, и заключена суть картины. Режиссёр нисколько не погрешил ни против самой ветхозаветной истории, ни против её религиозных смыслов.
Всегда, слышите, всегда есть надежда на спасение. Не только данью современной мифологии комиксов явлены в фильме несуразные каменные монстры, а ещё и как символ освобождения, прощения любой души, как бы низко она ни пала и как бы глубоко она ни оказалась заключённой в материальное. Даже на выжженной — так и просится сказать «радиоактивной» — пустоши из ничего благою вестью падают цветы, взрывается из одного-единственного сохранённого зерна необходимый для строительства лес, пробивается из сухой скалы источник, не оставивший поиски слепой старик находит ягоду за мгновение до конца света, и рожает двойню искалеченная, ставшая бесплодной женщина.
Конец света уже был. Жизнь продолжается!
