Вот надо было мужа послушать и читать трилогию про Валленштейна, но мне втемяшилось освоить именно "шиллеровскую классику", наиболее знаменитую и растиражированную его трагедию. Поначалу я просто изумлялась, мягко скажем, наивности повествования, а под конец уже смеялась в голос. Можно сказать, что это одновременно удачная и неудачная пародия на Шекспира. Удачная — потому, что все толкие, драматичные и кровавые моменты, какие бывают у Шекпира, здесь гипертрофированы до абсурда, смерть, предательство, отцеубийство, братоубийство, пафос-пафос-пафос! Неудачная — потому, что все это могло бы быть хотя бы смешно, но не смешно. Надо заметить себе этот момент и больше не припадать к "штурм-унд-дрангу", если он весь такой. Видимо, после 15 лет современному человеку это уже не катит. Хотя в целом я могу понять, что в этом находили и находят читатели и зрители. В хорошей постановке пьеса может быть терпимой — если укоротить диалоги и добавить слегка юмора в образ брата. Но в тексте столько пафоса пережить просто невозможно, не говоря уж про эту бессмысленную и беспощадную концовку. Самое обидное, что убийство девицы и старика, в общем-то, не преследует никаких логических целей, кроме как произвести впечатление на читателя. По крайней мере, для меня оно никак не вытекает из обстоятельств и того, что мы знаем о Карле Мооре — но видимо, Шиллер решил если уж положить, то всех. Что, в общем, придает некоторый дополнительный комизм, будто монологов псевдоположительных героев было мало.
После прекрасной, умной и точной "Тридцатилетней войны" я не столько разочаровалась, сколько удивилась. Я понимаю, конечно, что писатели растут и Шиллер не исключение, но чтобы настолько.
Как говорил Макдона про свой первый визит в Брюгге, "я испытал два противоречивых чувства: глубокий восторг и ужасную скуку". Читая негармонично растянутый роман Кея, я испытала умеренное восхищение и умеренную скуку.
Интересен сам сеттинг: условный Древний Китай, то есть Катай, со Стеной, привычной организацией общества, очень жесткой и иерархичной, экзаменами для чиновников, дрессированной армией и интригами только на самом верху. За стеной — частично замиренные варвары и государства, тоже считающиеся с точки зрения Катая почти варварскими. Герой после смерти отца в знак траура отправляется на ничейную территорию между Катаем и таким псевдоварварским государством — и два года хоронит там мертвецов, полегших в битве, которую выиграл его отец. Но это — часть истории, которой касается лишь самое начало романа, а собственно действие начинается тогда, когда герой за свои труды получает от принцессы условно враждебного государства непомерно значимый подарок — табун шикарных коней, которые очень ценятся в Катае и делают его обладателя невероятно богатым и влиятельным человеком.
Собственно, коней мы этих так и не увидим. Герой путешествует по сюжету с письмом принцессы, подтверждающем подарок, этаким векселем на коней, и довольно ловко пускает его в оборот. Большую часть текста (порядка 700 страниц в моей читалке) он добирается из своей глуши ко двору с этими условными конями, переживая всяческие приключения и пару нападений, а также найдя пару друзей. Сюжет развивается очень неторопливо, собственно, вполне в духе классических древнекитайских и древнеяпонских романов — итого 2/3 книги посвящены этому путешествию к самому подножью престола и встрече с императором. В этом есть определенная прелесть, потому что Кей не только неплохо пишет, но еще и очень удачно стилизовал свой роман, выбрав и правильный тон, и правильный ритм, и хоть и колоритных, но весьма стандартных персонажей: помимо героя, про которого сложно сказать что-то конкретное, есть еще его бывшая любовница, красавица и умница куртизанка; пьяница и великий поэт, с которым герой встречается по дороге; умная и сильная сестра героя, отправленная замуж к варварам; хитроумный и злобный первый министр; неземной красоты наложница имератора. Не самые неожиданные маски, конечно, но все очень удачные и гармоничные в этом сюжете — собственно, было бы странно увидеть в нем кого-то другого. Выбивается только женщина-воин, и этот с китайской-то традицией бинтования ног — они там, бедняжки, ходить не могли толком, не то что воевать (есть Мулан, конечно, но она была исключеинем из правил).
По мере приближения героя к персоне императора (уже не столько физического, сколько за счет прохождения необходимых иерархических кругов) сюжет начинает совсем стопориться и кажется, совсем завязнет в бесконечных мелких дворцовых интрижках, кто на кого как посмотрел и к кому благоволит наложница императора. Это утомляет, тем более, что никто из героев не вызывает особого сочувствия — у всех равно рыльце в пушку, и читать про мелкие интриги что во дворце, что в офисе — скучно и слегка неприятно.
А потом с автором внезапно что-то происходит и он кардинально увеличивает масштаб повествования. Если первые две трети романа мы видели мир только глазами героя и его сестры — весьма ограниченный конкретными знакомыми и единственной заботой, куда бы пристроить несчастных конец, то теперь мы уже видим всю империю Катай, причем автор не стесняясь заглядывает в будущее. Тягомотная история с конями, которые в кадре так и не появятся, внезапно оборачивается пересказом — галопом по европам — истории восстания крупного генерала, гражданской войны и прочих эпических вещей в масштабе всего государства. Тут уж автору не до деталей, он пишет широкими мазками, перескакивая через целые эпохи и походу расправляясь с персонажами куда интересней и значительней, чем наш герой-с-конями. Если бы от романа отрезать первые две трети, а оставшуюся треть растянуть на тот же объем — с теми же портретами персонажей и деталями — это был бы отличный роман. А так — сладывается ощущение, что кони автору вконец надоели (я могу его понять, мне они тоже надоели), но понимая, что из них никакого особого катарсиса не вытянешь, он замахнулся уже совсем на эпические события, оставив коней в покое. С одной стороны, конечно, ура, наконец-то начало происходить что-то значимое; с другой — жаль предыдущей тягомотины.
Концовка получилась несколько комичная: герой и его возлюбленная-куртизанка оженились, но не друг на друге (хотя они стремились к этому 900 страниц и приносили ради этого разнообразные жертвы), а на тех, кто оказался под рукой. Есть в этом что-то пораженческое, пусть и очень жизненное.
Очень удачная подделка под Крапивина — если бы не фамилия на обложке, было б не отличить. Своего рода Стругацкие для детей.
Классический для советской фантастики сеттинг: СССР. Тихий провинциальный городочек; уже не деревня, но гуси по улицам еще ходят. Начало лета. Компания мальчишек. Скучно. Есть, конечно, речка, но она еще холодная. Кто-то из друзей уехал, остальные тоже не знают, чем себя занять. И тут очень удачно появляются ОНИ. ТАИНСТВЕННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ! Ну то есть как таинственные — не местные, по крайней мере, девушка и мальчик. Не особо странные, но все же в каких-то моментах, скажем так, странноватые.
Что Веркину удалось мастерски — это нагнетание и недоговаривание, в лучших традициях АБС. Потому что большую часть повести буквально ничего особенного не происходит — но при этом все так же интересно и держит читателя в приятном напряжении. Да чего там, и под конец ничего особо выдающегося не происходит — по крайней мере, никакого разоблачения всех тайн и открытия страшной (или тривиальной) правды о пришельцах. Написано действительно очень хорошо, с юмором, прекрасным точным языком, так что картинка встает как живая — и городочек этот, и эти дети, и все нехитрые подробности их быта и занятий. Не хватает только напряжения, присущего АБС — которое у них давно перевалило бы за просто милую развлекательную вещицу — но на то все-таки и повесть не только про детей, но и для детей даже скорее. Не в том смысле, что она леговесная — но определенная наивность в ней есть, особенно в этом не совсем ловком эпизоде с бластером, вывалившемся из-под куртки у девочки. Но самое главное — она очень добрая и уютная, что особенно роднит ее с Крапивиным.
Можно еще обсудить, конечно, зачем в 2016 писать так, как Крапивин написал бы в 70-е. Понятно, что художники учатся, копируя картины классиков, но не уверена, что это так уж применимо к литературе. С другой стороны, этот вопрос должны скорее обсуждать профессиональные критики, а мне было приятно читать.
Эта книга — можно сказать, квинтессенция творчества Памука, очищенного от всех "внешних" примесей вроде сюжета или попыток изобразить характеры каких-то еще персонажей, кроме самого автора. По ней нельзя сказать, где Стамбул, а где Памук, тем более, что все рассказы о городе даны сквозь призму биографии и эмоций автора. Так что это даже скорее мемуары, чем роман о городе — мы не видим Стамбула как такового, мы видим Стамбул, каким его не просто воспринимает автор сейчас — а тот город, каким автор его помнит из детства и юности — составленных и разного рода незначительных, но дорогих сердцу каждого человека воспоминаний. И каждый человек мог бы написать о городе, где он вырос, подобную книгу — для этого не нужно слишком глубоко погружаться в историю или культурологию, достаточно обладать, как Памук, хорошим плавным стилем и любить все это нагромождение мелких деталей.
Сейчас я задумываюсь, что по сути, тот же Стамбул представлен в "Черной книге" — ровно такой же, описанный в тех же тонах и оставляющий то же ощущение каких-то сумерек, одиночества и некоторой разрухи. Но в "Черной книге" помимо этого есть сюжет, здесь же приходится ограничиваться не особо романтизированной и богатой на события биографией Памука. По сути, это хорошо написанный скучный текст ни о чем. Меня захватила история только на тех страницах, когда автор рассказывал про свою первую любовь — вот в этом моменте единственный раз за всю книгу стало интересно, что же дальше. В остальном же — это книга для поклонников автора и поклонников именно памуковского Стамбула — она ничем не будет полезна простому туристу, хотя и кое в чем открывает европейцу глаза на духовный портрет современного турка, особенно ровесника Памука, со всеми этими попытками быть европеизированными, издержками принудительной секуляризации.
Среди прочего Памук уделяет несколько интересных глав тому, каким видели Стамбул знаменитые европейские путешественники в предыдущие века, а также — своим соотечественникам, известным турецким писателям более старшего поколения. Ни одно из этих имен (в смысле, турецких писателей) я никогда раньше не слышала. Главы про восприятие Стамбула европейцами, в общем, ожидаемые: конечно, все ехали на Восток за "экзотикой", и как правильно подмечает Памук, европейцев-то в Турции привлекает как раз национальный колорит и все отличия от Европы — и именно от этого турки после революции так усиленно пытаются избавиться. Про Россию можно сказать то же самое.
Как биография города роман не годится — в лучшем случае это урезанная биография самого автора, романтизированые мемуары, в которых часть акцентов смещена в сторону места, но акценты этом — слишком частного характера, чтобы всерьез заинтересовать посторонних.
Новый роман Сеттерфилд — в большой степени в духе предыдущего, "Тринадцатой сказки", а также — в духе всей предшестующей английской литературной традиции, ближайшим аналогом и вдохновителем и этого жанра, и этого слога я бы назвала Уилки Коллинза. Тут вам и тихая английская деревня, практически пастораль, но без вольтеровских пастушек и флейтистов, а с довольно суровым, пусть и привычным сельским бытом и простыми нравами. Тут и мистика, во всяком случае, обстоятельства, которые скорее удобнее объяснять некими таинственными мистическими причинами, чем искать им объяснение в рамках нашей скучной реальности. И семеные драмы, и даже немного детектив. Все это подано очень живо и с точки зрения разных персонажей, каждый из которых играет свою роль и смотрит под своим углом зрения (хозяйка сельской гостиницы, богатый помещик, сельская медсестра, бродяга, странствующий фотограф, молодой плут и прощелыга). Цельная картнина складывается далеко не сразу, но в этом и суть — читатель как бы собирает паззл из разных обстоятельств и разных точек зрения на эти обстоятельства, и только все вместе они образуют единую складную картину, в которой все мистические события находят свое рациональное объяснение.
Это и детектив, и не детектив. Не в классическом смысле детектив, по крайней мере — в романе нет убийства, но есть исчезновение: у некоей богатой семьи была похищена маленькая дочь. Но история разворачивается гораздо позже, спустя два года, когда при крайне таинственных обстоятельствах в соседней деревне обнаруживается маленькая девочка, очень похожая на похищенную — и поначалу никто не верит, что ребенок жив, но и впоследствии она оказывается, скажем так, странноватой. Тем не менее, в ближайшей округе находятся сразу две семьи, которые могут претендовать на найденную девочку — а поскольку ребенок не говорит и в силу возраста не способен ничего внятно объяснить, совершенно непонятно, чья же она на самом деле — или вообще ничья. Дело происходит под конец викторианской эпохи, видимо, около года 1900 и, разумеется, никаких способов установления родства, кроме внешнего сходства, еще нет.
Вокруг этого ребенка-найденыша и разворачивается основное действие романа, но это не единственная линия, а лишь центральная. Она объединяет всех действующих лиц романа, которые кто-то больше, а кто-то по касательной оказываются замешаны в историю с девочкой — хотя параллельно развиваются и их собственные истории, у кого романтичные, у кого трагичные, а у кого — просто небольшие житейские эпизоды.
Мне очень нравится у Сеттерфилд сама манера изложения, язык. Повествование какое-то очень мягкое, плавное, при том, что ни на секунду не становится скучно, напротив, объем действия на единицу текста довольно большой. У Сеттерфилд совершенно нет этой диккенсовской размазанности и ковыряния в скучных эмоциях скучных персонажей, которыми у нас теперь знаменита еще и Тартт — напротив, эмоции видно *через* действия, они проявляются в поступках, в мелких деталях диалогов. При этом образы всех героев, включая самых второстепенных, нарисованы очень отчетливо и как-то полно — что вполне можно представить себе их жизнь до, после и за рамками происходящего в романе. Если персонажи "Тринадцатой сказки" во многом одиозны и вызывают определенные сомнения своей психологической достоверностью, то в "Реке" ни один из героев не вызывает таких сомнений — и при этом все они — живые люди с характерами, а не сюжетные функции. К большой чести автора, и активный сюжет, и развитие персонажей ей удалось уложить в очень небольшой объем текста — из-за этого от романа совершенно не устаешь, и вполне возможно прочитать его за один присест, если есть время. Я сама крайне редко так делаю и вообще устаю от текстов довольно быстро, но тут и читать было легко, и очень интересно, что же будет дальше.
Отдельно скажу, что перевод Василия Дорогокупли отличный, и я ничуть не жалею, что читала не в оригинале.
облако тэгов
