Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Очень неплохая вещь. Главный плюс — даже не сюжет, хотя и он неплох. Главный плюс — великолепный мир, продуманный, четкий, очень необычный. Жаль, что часть придумок не разъясняются, ощущение, что оставлен задел на вторую книгу — ни что это за Праотцы, ни откуда Разлом и зачем один из ГГ собирал в бутылку "чернила", что реально делают ким-стэгаты и откуда приходят "гнусные скоморохи", что за темная сторона и как приводят из призрачного мира назад. Даже не про всех героев разъяснено до конца. Так что наверное, второй том будет. И вот за эту неразъясненность — четверка. Хотя, конечно, может и не нужна вторая книга — этой автор создал полной ощущение, что вы заглянули глазком в другой, совсем другой мир (хотя люди, хоть человеками их назови, хоть алаксарами, хоть андэлни — не меняются, да), увидели пару недель из его жизни и всё, как жил мир до вашего взгляда. так и дальше будет жить. Ну как бывает — едешь по темному чужому городу, встал на светофоре — а в ярко освещенном окне соседнего дома идет жизнь, люди разговаривают, смеются. или дерутся. или обнимаются, и кто они — родня, друзья или только что встретились,что делают на самом деле, чему печалятся. чему радуются, каким богам молятся — может и поймешь, но только на секунду. на этот взгляд в чужой дом. И поехал дальше. А они живут как жили. И вот от "коменданта" у меня именно такое ощущение. Дверцу приоткрыли, историю одну рассказали — и иди себе дальше с Богом. А мы тут дальше жить будем. В СВОЕМ мире. А мир — очень необычный, очень. Здорово
Я никогда не рекомендую книги. Все-таки вкусы у всех разные. Поэтому новый роман Владимира Аренева я тоже рекомендовать не буду. Но сама я под большим впечатлением. Книга очень мощная, жесткая, но при этом не безысходная. Написана восхитительным языком. И заставляет о многом задуматься (для меня это важно). Композиционное решение удивило. Читаешь-читаешь, а потом после 70 страниц полноценного насыщенного событиями текста выясняется, что это была лишь предыстория. А история начинается вот только сейчас. Совершенно удивительный, детально прописанный мир со своей флорой и фауной, с пятью человеческими расами, со своей историей и традициями, со своими верованиями и философией. В этом мире конец света наступил двадцать лет тому назад, когда умер один из Праотцев, и мир раскололся на куски. Пространство между получившимися островами заполняется смертоносная субстанция, называемая радужными чернилами. А также откуда-то появились неведомые твари. Но люди (андэлни) продолжают жить своими повседневными заботами. Правители пытаются поддерживать порядок. А воины — защищать простых людей. Место действия — крепость Горелый Шандал. Это единственный форпост, который защищает город Хеторсур-ог-Айнис (Врата Пыли) и от сгустков радужных чернил, и от хищных животных, и от вражеских вторжений. Главных героев трое. Немолодой комендат крепости Хродас Железнопалый. Юный наместник, присланный из столицы, Сиврим Вейбур. И загадочный андэлни по прозвищу Хромой, чей народ повинен в случившемся конце света. Три личности. Три характера. Три воли. Три правды. А когда сталкиваются такие силы, искры летят во все стороны. Цели и устремления у них схожи. Но, увы, понять и принять друг друга они не могут. И действовать сообща тоже. Да, я люблю истории с сюжетом "враги становятся друзьями". Но это совсем не оно. Друзьями они стать не могут. Но в конце концов им придется сражаться плечом к плечу, чтобы спасти тех, кого еще можно спасти, и хоть немного исправить собственные ошибки. А еще есть множество второстепенных героев, и им тоже предстоит сражаться, выживать и делать свой выбор. Книга оставляет странное послевкусие — горечь вперемешку со сладостью. Победа одержана, но это горькая победа. Все могло быть иначе. И... и не могло быть иначе. Потому что появись у них шанс прожить все заново, скорее всего поступили бы также.
Двадцать лет назад наступил конец света. Умер один из богов, мир распался на куски. Рухнули в бездну города, оборвались миллионы жизней. Но тем, кто уцелел, нужно как-то жить дальше.
Если ты комендант приграничной крепости — охранять вверенный твоей заботе городок от потусторонних тварей.
Если ты нечаянный герой из захолустья — с благодарностью принять назначение на должность наместника приграничной крепости.
Если ты последний из народа, что по недомыслию устроил конец света, — исправлять ошибки своих сородичей.
Но когда приходит сезон ветров, и ураган несёт из пустыни клочья смертельного тумана, и пробуждаются похороненные в древнем городе тайны, — вам троим всё же придётся встать спиной к спине: там, на стенах крепости Горелый Шандал.
Пылью на ветру стелются жизни обитателей Палимпсеста. Загадочная катастрофа, названная впоследствии Разломом, разорвала мир на клочки островов, залила промежутки убийственными радужными чернилами — ким-стэгат, закружила народы беспощадной смутой. Нет надежды на Праотцов, покинувших мир после Разлома, нет надежды на столичных властвующих, которые заняты своими более важными делами. Есть лишь руки, мечи, остатки чести и долга. И крепость Горелый Шандал, последний южный форпост перед гибельными кляксами, дикими кочевниками и безжалостными помарками.
Благодаря тщательно подобранной системе диалектов, понятий и названий "Коменданта мертвой крепости" хочется пить как старинное ароматное вино, наслаждаясь нотками тайны и древности, кивая вкусу узнавания и обыденности, привыкая к букету чуждости и вычурности. Отчасти это создано удачными созвучиями. Например, в слове "скоростель" сразу же слышится что-то птичье, а что-то напоминает о беге. В то же время чуть неторопливый, размеренный слог хорошо подходит для описаний и затянувшейся напряженной погони, и нелегкого быта форпоста, и заброшенного города Шэквир. И почему-то наиболее близкой кажется стилистика Сапковского.
Впрочем, любая книга остается мертворожденной без настоящих персонажей. Дворянин Сиврим, который еще только учится быть командиром. Хродас, комендант Шандала, постаревший не столько телом, сколько душой. И загадочный алаксар, последний из своего народа, несущий тяжкий груз ответственности и памяти. Герои, сперва кажущиеся предсказуемыми, быстро выходят за рамки типажей, усложняя рисунок характеров. А помимо этих есть десятки других, по-своему ярких судеб людей, вовлеченных в события, которым суждено породить баллады и легенды. Баллады о героическом сражении на стенах старой крепости. Легенды о тайнах Шэквира, о чудесах и подвигах.
Вот только в балладах не останется подлинной правды. Правды о несправедливой жестокости жизни, об отчаянном выборе между долгом и честью. О ненависти и любви, о любопытстве и тяге к запретным знаниям. Правды о незаметных трагедиях и душевных ранах. Правды, которая есть в каждой строке романа.
Если говорить о композиции, то трудно назвать ее экстраординарной. Аренев постепенно знакомит читателя с предысторией мира, где-то подробно освещая события, а где-то приберегая откровения до самого конца. При таком обилии информации автор волей-неволей был вынужден подавать ее большими порциями вначале. Но затем он заставляет думать самостоятельно при первой же возможности.
Наверное, кто-то задастся вопросом, насколько беспристрастен я в рецензии? Отвечу, Медведя можно подкупить лишь одним способом — бочкой ароматного вкусного меда. Только ее он будет хвалить, расписывая красоты. Но нельзя сказать и что роман вышел идеальным. Долгое время автору удавалось выдерживать баланс между глобальными событиями, которые могут определить судьбу всего мира, и локальными, связанными с душами отдельных людей.
Соотношение между этими составляющими все время меняется, точка зрения то отдаляется, показывая весь потрясающий мир, то приближается, сосредотачиваясь на душевных метаниях одного героя. И ближе к концу, на мой взгляд, автор поторопился свести нити, и в результате действие оказалось замкнуто в стенах крепости. И обилие действия, смятенных чувств, ощущение предопределенности, наконец, тяжким камнем легло на артерию сюжета. Хотя, возможно, это особенность моего восприятия. Стоит понимать, что романом Аренев замахнулся на уровень Мастеров жанра фэнтези, а потому и планка оказалась поднята выше.
Итог: история о человеческих судьбах в продуманном и самобытном антураже фэнтезийного Палимпсеста.
Издательство: Фантаверсум, 2013 Авторский сборник Жанр: фантастика, фэнтези, мистика Серия «Талейдоскоп» 341 с. Похожие произведения: Сборник рассказов Марии Галиной «Куриный бог» Сборник рассказов Святослава Логинова «Закат на планете Земля» Каждый писатель выбирает собственный путь. Кто-то, однажды добившись относительного успеха, обречен на повторение романа, ставшего для автора прорывом. Кто-то, потерпев неудачу с тем, что действительно любит, начинает гоняться за модой, и у него даже получается. А кто-то терпеливо и скрупулезно пишет, постоянно совершенствуя стиль, ставя перед собой новые задачи и никогда не останавливаясь на достигнутом. «Мастер дороги» демонстрирует, что Владимир Аренев – писатель из третьей категории, ставящий перед собой амбициозные цели и достигающий их. Рассказы в сборнике расположены не в хронологическом порядке, написанное 15 лет назад соседствует с повестью, законченной незадолго до выхода книги в печать, но скорее с целью продемонстрировать то, как уверенно автор владеет различными жанрами. Здесь фэнтези соседствует с юмористической зарисовкой, триллер с мистической мелодрамой, фантасмагория с социальной фантастикой, а Джозеф Кэмпбелл с Говардом Филлипсом Лавкрафтом, но, тем не менее, некий общий подход к творчеству, а также изменения в выборе как тем, так и техник письма проследить можно. Судя по сборнику «Мастер дороги», Аренев – писатель литературоцентричный, и чем старше он становится, тем более его проза насыщена раскавыченными цитатами, отсылками к другим текстам, аллюзиями и прочими элементами постмодернистской игры. Почти во всех рассказах автор не чужд культурологических загадок, с удовольствием показывая свою эрудицию и умело сплетая в единый клубок нити из различных историй и текстов. К сожалению, там, где эта манера выходит на первый план, где концепция довлеет над деталью, рассказы получаются сухими, схематичными. Среди таких можно назвать заглавный рассказ сборника, построенный на идеях сравнительной мифологии Джозефа Кэмпбелла. Хитро придуманный, крепко сделанный, он, тем не менее, остается всего лишь умозрительной схемой, лишенной той живости детали, которая присуща другим произведениям автора. Именно в пристальном взгляде на мир заключается многогранность и увлекательность писателя. Если ранний Аренев создавал полностью вымышленные миры, писал в жанре чистого фэнтези, то в творчество позднего властно вторгается реальность, и чем ближе ее дыхание, тем мощнее получается рассказ. В лучших произведениях сборника парадоксальным образом соединяются литературоцентричность и зоркое, цепкое внимание к деталям быта, к мелким подробностям повседневной жизни различных уголков мира. Так, в рассказе «Вкус к знаниям» фантазия на тему мира победивших Древних из творчества Лавкрафта фактически бесшовно объединяется с впечатлениями от преподавания в институте, в повести «В ожидании К.» реальный Санкт-Петербург размывается, распадается под влиянием текстов Чуковского, Беккета и того же Кэмпбелла, в «Деле о детском вопросе» неожиданная версия жизни Шерлока Холмса после Рейхенбахского водопада объединяется с насущной и очень обычной проблемой, которую не под силу решить даже великому сыщику, а круги ада Данте переплетаются с больничным бытом в «Нарисуйте мне рай». И сборник в полной мере демонстрирует эволюцию автора, от полностью вымышленных миров к фантастическим рассказам, пронизанным реальностью, от искусственных построений, занятных анекдотов к текстам, которые были вдохновлены собственным опытом автора, пережитым и увиденным. Под воздействием иронии самого писателя (а во взгляде Аренева всегда сквозит добродушная усмешка, даже когда описываемое им трагично) реальный мир, рассматриваемый сквозь призму культуры, видоизменяется до неузнаваемости, тем не менее, сохраняя свою жизнеспособность. Два центральных текста сборника, «В ожидании К.» и «Душница», ярко показывают, насколько разным бывает Аренев, так как при общности стиля эти два рассказа во многом друг другу противоположны. Первый представляет собой квинтэссенцию литературоцентричности автора, фантасмагорию, упорно избегающую любых однозначных трактовок, но, в отличие от того же «Мастера дороги», фантазия автора не уходит в умозрительные схемы, и миф переплетается с реальностью, причудливая литературная игра, замешанная на творчестве Чуковского, неожиданно оборачивается исследованием архетипов, так как природа зверей, с которыми борется главный герой рассказа, так и не проясняется до конца. Одновременно это предельно живая повесть, при всей зыбкости изображенного в ней разрушающегося мира выстроенная с предельной четкостью, где литературные аллюзии и некоторая переусложненность играют на раскрытие сюжета, где история забытого ветерана переплетается с мифологической концепцией «героя с тысячью лиц», и оттого знакомый сюжет начинает играть новыми красками. В случае с «Душницей» ситуация несколько иная. Здесь Аренев демонстрирует иной подход к организации сюжета. Этот жестко выстроенный, даже аскетичный текст полностью лишен постмодернистских элементов, филологических игр и ощущения избыточности, но каждое слово здесь на своем месте, и перед читателем предстает казалось бы обыкновенная повесть о взрослении, если бы не одна деталь. В мире «Душницы» существование души – это неоспоримый факт, и местные жители хранят души умерших в специальных шарах. Такой странный и несколько причудливый концепт, тем не менее, позволяет создать кристально ясную и одновременно психологически противоречивую картину того, как будущее устанавливает взаимоотношения с прошлым, как последнее тяготит, вдохновляет, но почти всегда до определенного момента воспринимается как незаживающая рана. И то, как каждое новое поколение учится с прошлым жить, не очень понимая, как с ним обращаться и чем оно может быть опасно. Рассказано же все это так, что по-настоящему неоднозначные вопросы звучат актуально даже для подростка (недаром «Душница» была в номинационных списках премии «Книгуру»), без нагнетания драматизма, без действия ради действия, но одновременно без отстраненности и холодности, ведь взгляд Аренева на своих героев и созданный им мир никогда не напоминает взгляд прозектора, для него персонажи и их окружение всегда живые. Эта разница подходов, разница творческих методов, выбор которых зависит от той задачи, которую ставит себе автор при создании рассказа (а смысл произведения для него всегда стоит на первом месте), при неизменности стиля и интонации дает увлекательный эффект непредсказуемости. И «Мастер дороги» демонстрирует, что хотя перед нами уже сложившийся автор со своими темами, образами и методами работы, одновременно это сборник писателя, у которого впереди еще очень многое, ведь для пристального взгляда не существует границ восприятия и неважных тем. Цитата: На мосту старик остановился и какое-то время смотрел вдаль. Солнце величественно сияло в разрывах туч, разило лучами. Шрамы от зубов на нем были почти незаметны. Старик в последний раз бросил взгляд на воду. Показалось: там, внизу, промелькнул литой силуэт, сверкнул выпуклый черный глаз размером с пушечное ядро. Показалось. Удачно: Изобилие тем и жанров Увлекательность изложения Эрудированность автора Неудачно: Временами навязчивая литературная игра Явно видная разница между ранними и поздними рассказами автора Оценка: 8 Николай Кудрявцев (опубликовано в "Мире фантастики")
А вот и первая рецензия на "Мастера дороги". Честно говоря, тронут.
Василий Владимирский. Повод для зависти
Владимир Аренев. Мастер дороги.
М.: Фантаверсум, 2013.
Скажу сразу: прозаику Владимиру Ареневу я завидую. Вот критику и журналисту Владимиру Пузию, который скрывается под этим псевдонимом, — ни капельки. С удовольствием читаю его статьи и рецензии, часто соглашаюсь, иногда спорю, случалось и так, что наши выводы совпадали вплоть до формулировок... Приятно сознавать, что у тебя есть талантливый, эрудированный и умный единомышленник, спорить не буду. Но как сделаны эти тексты, из какого материала они собраны, я хорошо понимаю — чему тут завидовать?
Иное дело Аренев. Свою литературную карьеру он начал в конце 1990-х, довольно рано опубликовал первые романы («Отчаяние драконов», «Охота на героя» и «Правила игры») в издательстве «Армада» — понимающему читателю это уже о многом говорит. Другой бы закрепил успех, накатал бы по-быстрому сериал томов на двадцать, выбился в топ-авторы и почивал на лаврах. Пузий-Аренев поступил иначе: взял тайм-аут. Вероятно, что-то не устраивало его в традиционном, неоднократно испытанном сценарии — рискну предположить, в первую очередь литературное качество ранних текстов.
Писать он, разумеется, не бросил. Время от времени в периодике и антологиях продолжали появляться его рассказы и повести, выходили сборники, а в 2005-м в издательстве «Азбука» был даже опубликован объемистый роман «Паломничество жонглера». Но основное внимание автор сосредоточил на критике и публицистике. Годами Пузий-Аренев читал и анализировал чужие книги, изучал приемы, стилистическую манеру, сюжетные схемы, лексику и семантику... В общем, учился у лучших учителей.
И вы знаете, научился. Случай для российской (точнее, русскоязычной — Владимир живет в Киеве) фантастики уникальный: у нас ведь «любой гасконец с детства академик», мало кто готов отказаться от зримых признаков успеха — тиражей-премий-гонораров — ради такой призрачной материи, как литературное качество. А уж чтобы целенаправленно вымуштровать себя, поставить четкую цель и десять лет жизни посвятить ее достижению — такого сроду не бывало. Вот тут действительно есть чему позавидовать, без дураков.
В новый сборник Владимира Аренева вошли произведения разных лет — от самого первого рассказа «Единственная дорога», написанного в далеком 1998-м, до заглавной повести, законченной, по признанию автора, буквально вот только что. Как и следовало ожидать, книга получилась неровной и неоднородной, от вещей вполне проходных — до без малого блестящих. В предисловии Михаил Назаренко пишет что-то о гуманизме — не совсем понимаю, какое отношение это слово имеет к текстам Аренева. Миром и мифом правят совсем другие силы, куда более древние, чем сомнительные фантазии деятелей французского Просвещения. А уж если вспомнить, с каким брезгливым раздражением относятся к дежурным фразам о «верности гуманистическим принципам» герои повести «Душница», это и вовсе смахивает на не вполне объяснимый сарказм. Как там было в «Дне радио»? «Гуманизм — это то, чем мальчики в детстве занимаются».
В некоторых произведениях автор абсолютно беспощаден к читателям. Повести «В ожидании К.» и «Мастер дороги», к примеру, напоминают игру в шарады: узнал цитаты, разобрался в подтекстах? Молодец! Не узнал, не разобрался? Твои проблемы: «ты-кто-такой-давай-до-свиданья!». Эти произведения похожи на прозу русских символистов: каждый объект и каждое явление что-то собой символизирует, чтобы понять происходящее нужно иметь под рукой в первом случае пару томов из академического собрания сочинений Корнея Ивановича Чуковского, а во втором — «Героя с тысячей лиц» Джозефа Кэмбелла. И поблажек Аренев ни для кого не делает.
Иногда, впрочем, его бросает и в другую крайность. Тогда цепочка странных, мистических событий, происходящих с главными героями, получает исчерпывающее объяснение в лекции, прочитанной каким-нибудь второстепенным персонажем. Как в рассказах «Часы с боем», «Дело о детском вопросе» и «Нарисуй мне рай». Это не то чтобы сильно портит текст, но упрощает изрядно. Две-три такие «лекции» с взаимоисключающими версиями происходящего, пожалуй, добавили бы произведениям объема, но тут, конечно, решать автору.
И все же главный прорыв — повесть «Душница», основанная на одном простеньком допущении: несколько столетий назад наши предки научились удерживать нематериальную сущность, именуемую душой, и после смерти человека заключать ее в специальный сосуд, имеющий форму шара. Идея как идея, метафора как метафора — но Аренев сумел сделать из этой истории настоящую психологическую драму, мощную, глубокую, насыщенную оттенками и обертонами. Это тот случай, когда пересказывать сюжет бессмысленно: слишком многое определяет стиль, то самое «волшебство созвучья слов» по Андрею Макаревичу. Плотно сотканный, эмоционально яркий текст, поднимающий целый спектр этических и философских вопросов, вполне гармонично завершает сборник. Скажу как на духу: если Аренев и дальше продолжит в том же духе, не снижая планки, поводов для зависти к нему станет еще больше. Причем, подозреваю, не только у вашего покорного слуги.
облако тэгов
