Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Основное впечатление: книга эта – между волком и собакой. Все ощущения двойственны. Какая она?
Междужанровая, междувозрастная – в первую очередь. Главные герои – современные подростки 17 и 16 лет – это уже не младшие тинейджеры, но и не взрослые с их взрослыми проблемами.
Жанр книги… Магический реализм? Городское фэнтази? Роман ужасов? Мне показалось – что-то между ними.
Повесть или роман? Что-то среднее: персонажей на целый роман вполне достаточно, мир (чуть не написала – игровой мир) продуман, но сюжетная линия имеет мало веток, действие идет от начала и до конца, практически все время фокусируется на главном герое и подавляющая часть события дана от его лица.
В какие-то моменты приходили мысли, что, может быть, книга лучше смотрелась бы, например, в серии "Большой книги ужасов", выпускаемых для подростков.
Но – нет. В романе полно моментов, в которых младшие тинейджеры в силу возраста не разберутся: тема судиц, Некрополита. Да и система мифологии, созданной автором, не так проста, как кажется. Хотя внешне часто смотрится типичной фентэзийной развлекухой. Однако это не так. Практически каждый персонаж наделен неким "двойным" дном. Начиная от ярко описанных в прологе "сборщиков удачи", Скомороха и великолепного Оба-на до Швеца, судиц, Лили…
Больше всего мне понравился Арбоб – низкорослый забитый гастарбайтер, а по совместительству – дэв, жестокое чудовище, питающееся чужим страхом и умеющее вырастать до гигантских размеров. Это, безусловно, фигура, олицетворяющая определенные страхи современного социума, и у многих читателей такое представление найдет отклик.
Меньше всего впечатлили Некрополит и Хозяин. Хозяин – рядом с колоритным и подробно описанным Оба-На, Арбобом, близнецами и даже мороженщицей Халей показался тускловатым. Может быть, автор намеренно старался сохранить завесу тайны над этой фигурой… Кого? Дьявола? Трудновато привнести что-то оригинальное в этот до боли знакомый образ? Может быть, поэтому и оставлен он был таким… "нераскрашенным"? А, может, я просто не поняла ничего. В любом случае, Хозяин не удивил и не добавил впечатлений — как смазанный, размытый контур на недопроявленной фотографии.
Некрополит же, напротив, раскрыт слишком подробно. Ему посвящена почти целая глава. Но он показался сильно разросшейся версией Кракена того же автора. Только в романной ипостаси — лишенный своей таинственности, открытый настолько, что, можно сказать, даже вывернут наизнанку и выпотрошен самим автором. А вследствие этого — уже мало интересный.
Мне кажется, в этом месте романа автор сделал ошибку, доверив объяснение – рассказ о Некрополите, о его предыстории – своей героине. Переданная в разговорном стиле, эта история сильно теряет в художественном плане. Практически все наиболее яркие придумки автора в этом изложении обесценились. Уверена — они сыграли бы сильнее, если б были изложены от лица автора.
И ведь это было бы только логично. С самого начала автор выбрал стиль общения с читателем — обращение к нему напрямую. Такой стиль, присущий, вообще говоря, приключенческой литературе 19 века, в наше время смотрится несколько архаично. К счастью, этим приемом автор не злоупотреблял: голос автора на заднем плане звучал не часто и чтению не мешал, разве что воспринимался не совсем привычно. Хорошо.
Но вот как раз там, где повествование от автора сыграло бы вернее и лучше всего – именно в этом месте почему-то рассказ был передоверен героине. Думаю – зря.
Героиня эта вообще слишком много рассказывает, объясняет, поясняет. И это тоже – упущенная художественная выгода. Описывать придуманный мир, посвящать читателя во все его нюансы – явная прерогатива и основная обязанность создателя этого мира. То есть автора.
И это сразу заметно, скажем, по тем описаниям природы, которые автор сделал от своего лица – замечательно живые. Каждый раз приятно читать.
Но во многих других эпизодах автор выбрал иную форму развития сюжета – рассказы от лица персонажей. И мне кажется, именно это больше всего мешало полному 3D-восприятию романа.
Финал истории – сцена пытки Лили и неожиданное решение героя Пытать собственную удачу… В этом тоже какая-то двойственность. Вроде бы – сцены из примитивного боевика. А с другой стороны – исподволь подняты такие глубинные пласты самых сложных вопросов бытия, что даже не сразу успеваешь их осознать.
И Геркины размышления – когда главный герой получает хоть минуту передышки, он тут же начинает о чем-то рассуждать, мучиться разными нравственными вопросами… Переживать чувство вины. И это его чувство вины временами мешает читателю осознать, о чем, собственно говоря, пытается поведать автор.
Заканчивается все… Впрочем, хватит спойлеров. Если кто-то хочет знать, чем заканчивается книга – читайте сами.
Мое впечатление: автор так много всего имеет нам сказать, что временами запыхивается, как и его вечно бегущий герой Герка (Этакий современный Геракл? Ассоциации — куда без них?). Ему надо сделать так много – в мире, в литературе, совершить столько подвигов… Что не всегда хватает дыхания все это передать достаточно ясно.
Дышите глубже, автор! И работайте. Лично я жду продолжения. Если не этой конкретно книги – то банкета в целом. Удачи, Олег!)
Роман вышел в 1995 году. Услышал о нем впервые я значительно позже. Продавцы в районном центре Алексине Тульской области на тот момент были больше заняты реализацией «Троих...» Никитина и «кониной». Отчетливо «Волкодав» М.Семеновой обозначился для меня в 1999-2001 где-то рядом с Олди. Он был весьма популярен и я, как обычно, отложил знакомство: пусть отлежится. Момент «отлежится» попал примерно на выход одноименного фильма: я решил — если фильм понравится, — стану читать. Фильм не понравился. С «Волкодавом» вышло ровно не так, как с «Дозорами». Фильм «Ночной дозор» заинтересовал ровно настолько, чтобы прочитать оригинал. «Волкодав» ровно настолько же не заинтересовал. И снова книга ждала, обрастая косвенными сведениями чего ждать или не ждать от нее. Фильм оставил отчетливое ощущение, что «Волкодав» — этакий наш вариант Конана со всеми его недостатками. И вот, когда шум вокруг «Волкодава» улегся уже во второй раз, я взялся за книгу.
На свой прототип, Конана, Волкодав похож разве что по формальным признакам: оба героя могучи, владеют воинским искусством, в бою стоят многих, нередко оказываются в услужении у владык, сражаются со злодеями и нечистью, спасают женщин. Общего немало, но, во-первых, М.Семенова достаточно хороший писатель, чтобы написать по-своему, а во-вторых, Волкодав писался с оглядкой на прототип способом «от противного», так что глубинное раскрытие сделало его антагонистом оригиналу. Волкодав подобно Раскольникову много рассуждает о своих поступках, прав он или нет, а также подвергает тщательному анализу окружающий мир. Конан не философствует в принципе: размышления, по Конану, — занятие бессмысленное. Волкодавом движут строгие этические установки, Конаном — потребительские: золото, красивые девушки. Мир Конана написан не на конкретном историческом материале, народы, их обычаи и обряды нафантазированы (здесь и атланты, и гиперборейцы, и лемурийцы с пиктами — эти народы отличаются от современных людей чисто внешне, глубинно же они идентичны современникам Говарда). Волкодав создан на этническом материале. Здесь имена, обряды, традиции реконструированы, а также произведена удачная попытка воссоздать мифическое сознание. Очевидно, что мотивация поступков и поведение во многом подчиняются принципам современным, т. е. так или иначе отражают общественные представления, однако, пропитанность самого воздуха, окружающего героя богами и духами дает наглядное представление о том, как древние воспринимали мир.
Роман «Волкодав» — первая книга, в которой на должном уровне изображены отношения людей родового строя. Отмечу отдельно обряды (например, фата кнесенки), ставшие для современного человека непонятными «традиционными» жестами, в пространстве романа наполнены своим изначальным смыслом. Кроме декоративной функции (сеттинг) они также иллюстрируют читателю его собственные корни. Это замечательно.
История Волкодава, рассказанная автором в романе, очень точно соответствует архитектуре волшебной сказки по Проппу (1): герой насильно уводится из дома после смерти родителей (обряды инициации), оказывается в самоцветных горах «под землей» (т. е. в потустороннем мире), где обретает имя и волшебного помощника (серый пес), возвращается в реальный мир с особыми способностями (сила, мужество, воинские качества, острое зрение) и изъяном (каторжная болезнь), который остается свидетельством его непрерывной связи с потусторонним миром. Этот образ явно озвучен в диалоге с мечом: тот тоже пролежал погребенный долгие годы и вернулся «с того света». Мифическую же архитектуру имеет эпизод с убийством Людоеда. Пожалуй, лишь главный противник героя — Лучезар — нарушает ее: он совершенно не мифичен, он более похож на нашего современника: внешне эффектен, внутренне гнил, мелочен, мстителен, но главное, никакой замысел, большое дело (дурное или доброе) не владеет им: серые кристаллы и развлечения. Это ли не клеймо современности? С этой позиции схватка Волкодава с Лучезаром может быть прочитана как новый подвиг героя, который на этот раз справляется с праздностью и лживостью нового времени. Впрочем, мифичность романа теряется где-то после трети книги, а сюжет становится похож на современные (например, на «Телохранителя»).
Вообще противопоставление разных эпох и социальных устройств раскрывается в романе многообразно: мы можем сравнить веннов с сольвеннами, степных и болотных вельхов, жителей «цивилизации» с варварами, и даже венна Волкодава с «трясинными» вельхами. У народов и персонажей романа можно найти и черты древних римлян, и древних греков, и наших современников. Черты приходящие, внешние, и глубинные, неизменные основы человеческого устройства. Для внимательного читателя роман изобилует информацией, мыслями, сопоставлениями, так что чтение ни в коем случае не станет бесполезным.
Удивляет то, что многие критикуют роман за «навязывание» матриархата, называют это выражением «девичьих грез». Эти критики, однако, забывают или демонстрируют незнание некоторых культурно-исторических фактов. А именно, матриархат долгое время считался ступенью в развитии первобытного общества (2, и не только). В последнее время заговорили о локализации и последующем расселении культурных феноменов (3), но и в этом случае матриархат мог иметь место в истории славянских народов. Наиболее ярые защитники привычного им современного патриархата демонстрируют большее невежество, чем варвар-Волкодав. Традиции родоплеменного матриархата действительно таковы, что мужчина уходил в род своей жены. У евреев до сих пор мужчина берет фамилию жены. Когда Волкодав говорит, что с гибелью женщин его Род прервался: для него это — первая и непреложная истина.
Позже, как христиане запрещали языческих богов, так и с приходом бога-отца на место богини-матери роль женщины ослабла. Женские божества приобрели злобный характер — ведьм, колдуний, мачех (опять, 1). Типичный пример — Баба Яга. Некогда священный страх мужчин перед соитием, перед женщиной и будущей женой рудиментарно сохраняется даже сейчас, а в свое время он мог быть вполне естественнен. Возможно, величина этого страха была так велика, что именно, борясь с ним, мужчины создавали новые верования с приниженной ролью женщины (создана из ребра, нечиста и др.). Этим более современным отношением пропитана сага о Конане: вот уже где женщина — глупая завистливая пустышка, а то и вовсе товар, предмет насилия. Волкодав — модель человека с теми, «древними» представлениями, и модель удачная, даже если в ней присутствуют какие-то романтические преувеличения. В частности в романе сталкиваются оба отношения к женскому началу, и этот конфликт в романе не на последнем месте.
Однако, у книги есть и существенные недостатки.
Можно отметить, например, обилие сюжетных ходов и их однообразие: спасение узника в темнице Людоеда, спасение девушки от Людоеда и позже упырей, от разбойника Жадобы, далее спасение щенка, узника жрецов сначала в поединке на площади, потом от убийцы, схватка с возчиками, вызволение старика из рабства, спасение кнесенки и так далее. Добавим к этому эпизоды воспоминаний: помощь каторжанам, спасение жрицы от бандитов, спасение девочки в образе пса. Прибавим к этому атмосферный акцент: обилие несправедливостей и неприятностей, которые сваливаются на героя вслед за каждым из его поступков, все это создает ощущение тягостное — девушка, спасенная от Людоеда делает выбор в пользу «мудреца» Тилорна, захваченный у разбойника меч приводит к несправедливому обвинению, возвращение «отцовского» кинжала из сострадания приводит к обману, а желание выкупить старика — к потере меча. Роман развивается по принципу: от плохого к худшему. Тем неестественней смотрится хеппи-энд с бегством в облако. Причем, внимательный читатель отметит несомненное сходство сюжетных поворотов с теми искусственными приемами, которые для подогрева интереса в настоящее время применяются почти в любом телесериале. Как почти всякий современный сериал способен удержать зрителя, так и роман захватывает читателя, не отпуская до самой последней страницы. Вообще, сюжет романа легко разделяется на последовательность микроисторий-серий и, как следствие, обнаруживает сериальные же недостатки. Один из них — однообразие.
Другой — избыток персонажей. Что сойдет для сериала — неприемлемо для цельного сюжета. Все эти спасенные и присоединившиеся к герою «спутники» заставляют автора снова к ним возвращаться, уделять им «сюжетное время», навешивать на них функции, чтобы оправдать их присутствие. Например, так ли уж важен эпизод со спасением щенка? Так ли уж необходимо было сохранять пса до самого финального бегства в облако? С одной стороны все понятно: щенок для Волкодава не просто зверюшка, но существо, может быть, более важное, чем все женщины, — он тотем. С другой — на все эволюции вокруг щенка я смотрел с недоверием: чего-то мне не хватило, чтобы также безотчетно поверить в важность происходящего. Спасение арранта от жрецов играет в книге важную роль: Волкодав второй раз предстает перед кнесенкой, но сам аррант дублирует многие функции Тилорна, так что мы получаем двух одинаковых героев вместо одного. И, как мне кажется, весь финал с бегством в небесный мир служит лишь для оправдания присутствия арранта. В конце концов тот успел погибнуть от рук убийцы, но зачем-то воскрес. Это обилие персонажей рождает и обилие «хвостов»: кто хотел убить кнесенку, кто подсылал убийц со знаком огня и зачем? Кто эти убийцы вообще? Что случилось с девочкой-оленюшкой, подарившей Волкодаву бусину? Что за крылатые существа спасли Волкодава после выхода из рудников и для чего? Кто хотел нанять Волкодава и куда делась золотая монета? Да и бегство в «мир лучший» всех центральных персонажей выглядит как один большой рояль: не произойди его, истории арранта и Тилорна с Ниилит, щенка и старика с внуком повисли бы в воздухе. Так же, как повисает в воздухе история ослепшего воина: успели Тилорн с Ниилит помочь или нет?
Отдельно стоит отметить характер Волкодава: несмотря на раскольниковские внутренние монологи, он не меняется на протяжении романа совершенно. Его твердые моральные посылки остаются твердыми и неизменными, а события не предлагают ему «пограничных» противоречивых ситуаций, в которых эта твердость могла бы поколебаться. При том герою — двадцать три, время по нынешним меркам самых невероятных внутренних перемен. Волкодав же неколебим, отчего более похож на зрелого мужчину, если не на старика. Физически он неуничтожим и побеждает любого противника хоть с одной рукой, хоть с завязанными глазами. На этом фоне удивительна схватка с Лучезаром — сколько сам Волкодав говорил о боевых качествах боярина, сколько называл наиопаснейшим противником, и в итоге с какой легкостью расправляется с ним «одной левой»?! Поразительно.
Стихи, предваряющие каждую главу, написаны хорошо. Только слишком уж они современны. Стихи и песни у Толкина углубляют эпоху и работают на эпическую атмосферу, стихи в «Волкодаве» — нет, потому что отражают мышление не Волкодава и людей его мира, но наших современников.
Впрочем, роман все равно хорош. Не уверен, что стану читать продолжения, но сам роман, пожалуй, еще перечитаю.
-------
1 — Пропп, В.Я. Исторические корни волшебной сказки. — Л.: Изд-во ЛГУ, 1986. — 364 с.
2 — Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации. — Л., 1933.
3 — Берёзкин Ю. Е. Мифы Старого и Нового Света : из Старого в Новый Свет : мифы народов мира. — М.: Астрель : АСТ, 2009. — 446 с. — (Мифы народов мира).
Аннотация: Двадцать лет назад наступил конец света. Умер один из богов, мир распался на куски. Рухнули в бездну города, оборвались миллионы жизней. Но тем, кто уцелел, нужно как-то жить дальше.
Если ты комендант приграничной крепости — охранять вверенный твоей заботе городок от потусторонних тварей.
Если ты нечаянный герой из захолустья — с благодарностью принять назначение на должность наместника приграничной крепости.
Если ты последний из народа, что по недомыслию устроил конец света, — исправлять ошибки своих сородичей.
Но когда приходит сезон ветров, и ураган несёт из пустыни клочья смертельного тумана, и пробуждаются похороненные в древнем городе тайны, — вам троим всё же придётся встать спиной к спине: там, на стенах крепости Горелый Шандал.
Прежде всего, начну со столь любимых Пузием расшаркиваний: отзыв будет сумбурным и больше говорящим об отзывающемся, чем о самой книге. Потому что писать своё ценное мнение о произведениях этого нашего Аренева мне очень трудно — мы с ним не только читали одни и те же книги, но и в голове они у нас преломлялись достаточно схожим образом. Вот и не генерируются ни критичность, ни объективность.
Ежели предупреждение на вас не подействовало, то продолжаем. Итак, у нас с вами новое ареневское фэнтези, написанное в то время, когда всё регрессивное человечество ждет «Жребий жонглёра» (кто там Мартина за антологии ругает?). Прогрессивная же часть в последнее время привыкла к разноплановому автору, не ограничивающему себя внутриФиФовскими перегородками, чьи произведения пусть и не всегда смотрят в будущее, но при этом препарируют человеков в рамках научной и около парадигмы. И вдруг «классическое» фэнтези?
Мне показалось, что на этом стоит попытаться завязать интригу настоящего отзыва. Тяга молодых авторов (мы же можем называть нашего вечного «дебютанта» молодым?) к креационизму имеет разную природу. У Аренева, кмк, всё зарыто в той перечитанности классическим и любимым. У тех, кто много читает фантастику, вырабатывается чувство вымышленных миров, умение и навык суммировать детали и на автомате рисовать в фоне картину мира, а также критерии «проработки мира» и мера тяги к надоям. Пишущий читатель примеряет последние и к своим детищам.
Так вот, в «Коменданте» Володя демиуржит щедро и много. Тут у нас и основательность Арды – язык и собственная система терминов, культурологический пласт и исторический фон, намеченная несколькими штрихами мифология с псевдопантеоном и потусторонним миром, встречающиеся с ядовитыми брызгами далайна: фауна – причудлива и многообразна. Тьху, скажут ортодоксальные любители НФ и будут как всегда не правы – при поглощении «Коменданта» непременно ощущается отчетливый пряный привкус спайса: география не произвольна (что удивительно для мира, разлетевшегося на «острова»), более того — четко увязана с экологией. Фауна… Ну, вы же не ожидали, что этот юннат не заиграется в биологические эксперименты. Интересная, в общем, фауна, больше скажу – биогеоценоз, и даже ругнусь: в книжке есть даже инвазия новых хищных видов. Да чего говорить, там даже мистический элемент научную стройность имеет. Вот и судите про классичность такого фэнтези сами, во всяком случае, в этом аспекте.
Далее, по формальным признакам фэнтези у нас героическое. Пусть героев и несколько, но масштабы автором намеренно уменьшены – до эпика не дотягивает. Но тут тоже хочется отметить некоторые отхождения от текущих стандартных решений субжанра. При расстановке приоритетов на переходе: моральный или ситуационный выбор -> поступок, «подвиг» — в нонешней героике акцент, как правило, делается на последних. Именно от них раскручивается интрига и сюжет. У Аренева же традиционно важны гуманистические мотивы — критичен переход от личного этоса к общим для всех людей проблемам, любит он поиграть на весах человек/человечество, ну, или в данном случае андэлни/андэлни. Тем занятнее, что в «Коменданте» эта игра с определяющими решениями остается за кадром, но при прохождении отсечек четко ощущается её важность для автора.
Выше было про общеареневское, пропущенное через рассматриваемую книгу. А ниже хочется отметить ещё пару частностей. Первая из них: персонажи. Оценивать их вы, конечно же, будете сами, от себя же отмечу, что, как и большинство Володиных героев, они вызывают у меня одновременные симпатию и раздражение (последнее на мой мизантропический вкус, является очень даже неплохим показателем их объемности). Среди них нам попадутся «куковские герои» (пусть и набивший всем читающим мою колонку штамп, но уж, что показалось, то и показалось). Контингент крепости Шандал (той самой, из заголовка) – мелкими штришками, парой и шуток и толикой ругани, выведенные в выпуклых солдат персонажи – напомнили мне о парнях из Черного Отряда. Это, кстати, создает непривычное для (обычно камерных по ощущениям от массовки) книг автора впечатление, что персонажей достаточно много. Также куковское то, что ряд героев непринуждённо меняет план своего действия, смещаясь из-под пучка софитов на задний план и наоборот. Ну не мог я любимого Кука не приплести.
Вторая частность – композиция. Она напоминает бэр-маркада, затейливый, но сообразный своей природе конструкт. Гипертрофированный пролог, а затем резкий переход к основной части с полной сменой декораций и почти полной – героев. Решение может показаться спорным на первый взгляд, но по прочтении вы автора за это поблагодарите, поскольку к собственно роману подойдете подготовленным пусть и не на уровне аборигена, но вполне освоившимся в мире Палимпсеста. Если вы считаете, что на этом Аренев и ограничился в издевательствах над кирпичиками книги, то нет – несколько раз вы сможете поймать себя на том, что ничего не понимаете в происходящем. А это всего-навсего сюжетная линия собралась в складочку, и вам посчастливилось познакомиться с последствиями прежде, чем вы узнали о предпосылках. Добавляет всё это некоторой остроты чтению, кмк.
Обозначу для незнакомых с творчеством ВП/А ещё и его подход к динамике произведений: вы же видели, как ведёт себя сливочное масло на сковородке? Оно сначала степенно и важно оплывает, потом быстренько расползается по донышку, а в концовке и вовсе интенсивно начинает шкворчать. Теперь вы подготовлены к распределению темпа в «Коменданте».
Справедливости ради проговорю то, что кто-то может посчитать недостатками романа. Основным мне в этом разрезе видится его манера подачи информации читателю, на которой, несомненно, сказывается его педагогический базис – для неё характерна лекционность, больше скажу – менторство. Кому-то такое нравится, кому-то – нет. Но раз уж мы справедливость во главу угла возвели, то отмечу – «лекции» в настоящем романе достаточно органичны, и особенно помогает в этом то, что их часть вынесена в очень даже симпатичные эпиграфообразные вставки. Другим условным недостатком можно считать концовку – ну вредный он, этот Аренев, считает, что сказанного ранее вполне достаточно и читатель сам дорисует все линии до завершения по заданному пунктиру. Если учтем, что у финала горько-сладкий вкус, то это добавляет больше горечи.
Да, обязательная оговорка – несмотря на цикл и прочее, этот роман завершён, от слова совсем. То есть мы наверняка потом встретим часть героев, но то будут другие истории. Насколько я понимаю, тут будет связь на уровне первозаконовских одиночных романов Аберкромби, через мир и камео.
Собственно, с бессистемными наблюдениями я закончил, попробую в резюме рассказать, что же вы будете читать на деле: приключенческое фэнтези с хорошо проработанными героями и действительно созданным миром. Неоднозначные поступки, их цена и долг. Воины периферийной крепости занимаются своей работой – обороняют кусочек мира от внешних угроз, которые с каждым разом становятся всё опаснее. Но солдаты остаются на боевом посту. Не из-за того, что они когда-то давали позабытую присягу, не потому что им некуда уйти, а просто потому, что это их дело, дело чести.