Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Приближается осада, и у города очень мало времени, чтобы приготовиться. Нет еды, нет оружия, а противник поклялся вырезать всех местных жителей.
Чтобы спасти город, нужно чудо, но у него, так получилось, есть только Орхан. Полковник инженерной части, он больше сведущ в постройке мостов, а не в битвах, а ещё он — вор и лжец, к тому же по самым разным причинам не слишком любит собственное командование. В общем, идеальный кандидат для такой работы. Ведь история далеко не всегда плод великих и благородных дел. Иногда приходится тяжело поработать и кое-кого обвести вокруг пальца.
Чаще всего художественные описания осад и штурмов крепостей или замков преподносятся читателю с точки зрения обычных воинов, отважных рыцарей, а то и вовсе великих полководцев или прославленных властителей. Главный герой романа «Шестнадцать способов защиты при осаде» не солдат и не аристократ, он инженер и просто строит мосты. Отличные, должно быть, мосты, если однажды поставленная им временная конструкция вместо пары месяцев простояла годы. И еще у него очень своеобразные представления о законах и власти, не говоря уже о том, что по крови его ничего не связывает с Городом, а вот с осаждающими... но обо всем по порядку.
Как и наш рассказчик, Том Холт постоянно играет с читателем, обманывая его ожидания, начиная уже с прикрытия псевдонимом. Ждете героического эпоса об осаде? Вот вам смекалистый плут и обаятельный социопат в роли главного героя, речь которого будет изобиловать многочисленными отступлениями и совершенно необязательными датами, именами и топонимами. Ждете юмористическую историю успеха от мошенника? Получите путанную и сумбурную исповедь маленького человека в несчастливую эпоху большого перелома. Однако в этом ворохе из оберток и фантиков можно четко выделить несколько ключевых слоев.
Самый простой и поверхностный слой — незамысловатая юмористическая, зачастую самоироничная и даже саркастичная история-пародия. В ней высмеивается и современность с ее лицемерной драпировкой социальных и расовых барьеров, и величественные империи или международные корпорации, чье могущество и сила держались на шатком фундаменте, все сильнее подрываемом гонкой за оптимизацией и экономией. Впрочем, отнюдь не этот слой в романе завоевывал сердца читателей. Однако если принять, как данность, что герой слабо разбирается в чувствах людей и еще хуже коммуницирует с ними, то становится понятнее, почему второстепенные персонажи столь функциональны — именно такими он их и видит. А теряясь в сумятице и хаосе, он постоянно упускает одни вещи, спохватывается про другие, забывает про уже отданные или планируемые приказы, что усиливает ощущение фарса и буффонады.
Следующим по счету идет событийный слой, посвященный гонке вооружений и приемов между осаждающими с их вождем и нашим героем с его командой инженеров и сообщников. Гонка представляет собой длинную галерею интеллектуальных упражнений на тему инженерных, конструктивных и военных приемов в абстрактном вакууме. С одной стороны, Холт частенько вытаскивает жизненно важные тузы почти из ниоткуда, вызволяя героя из очередной безвыходной ситуации. С другой стороны, описанные приемы в немалой степени правдоподобны и реалистичны, а исходные условия — империя с уровнем развития не ниже Византийской — допускают наличие грамотных ремесленников. Конструирование и улучшение катапульт. Поиск подкопа за стены с помощью больших емкостей с водой. Перекрытие залива цепью. Кроме того, в реальной настоящей живой истории именно абсурд и случайность до смешного часто правят балом. Командир останавливает штурм в получасе от победы из-за ложных сообщений о приближении вражеских сил. Или заблокированные войска капитулируют накануне того дня, в который осаждающие твердо постановили возвращаться на корабли. И это мы тактично умолчим о крайне спорном вопросе о роли личности...
И наконец-то мы добираемся до глубинных слоев, тесно переплетенных между собой — в большей степени психологического и в меньшей степени социального отражения того, как трещит и разбивается на осколки картина мира, система ценностей и приоритетов, когда рушится государство. Средоточие романа — это острейший и болезненный кризис идентичности, переживаемый главным героем. Сын погонщика из далеких северных краев. После того, как пираты убили родителей и взяли его в плен, из рабов на верфи попал к имперцам, там заслужил гражданство в армии и стал бригадиром в двадцать с небольшим лет, а затем и командиром инженерного полка. Ксенофобия имперского общества с антагонизмом синешкурых робуров и млеколицых варваров поставила стеклянный потолок его дальнейшей карьере. Не то, чтобы герой был сильно этим расстроен до войны. Высокий пост открывал ему достаточно возможностей, чтобы строить любимые мосты, решать инженерные задачи, обманывать имперский закон и мухлевать с неписаными правилами. Но в одночасье закон начал таять в воздухе. В период Смуты необходимым и достаточным условиями для захвата власти являются лишь ее символические атрибуты да сила преданных тебе бойцов. После бегства аристократов из Города возникает звенящая пустота...
Периоды смуты или гражданских войн — это час, когда старые заслуги, титулы и должности уже ничего не значат. Когда размеренной и упорядоченной жизни приходит конец. И наступает время решать: с кем ты? Что тебя определяет? Рождение в давно рассеянном и забытом племени, кровь и память ушедших в небытие предков? Или гражданство в коррумпированной и ксенофобской империи, которая настолько погрязла в миролюбивой сытости, что даже перестала считать тебе подобных червями? Звание полковника в армейской системе, где многие вышестоящие командиры едва переносят твое присутствие в одной комнате с ними? Или доверие подчиненных, которые попросту не имеют смелости взять на себя ответственность и перекладывают ее на тебя? Как выбрать между карательными отрядами империи и карательными отрядами мятежников, когда у обеих сторон есть своя правда? Как выбрать между приятелем детства и дочерью давнего друга, если твой ответ может убить как одного, так и обоих? Что сильнее ранит твое сердце?
«Я – строитель мостов», — говорит наш герой. Но сам он не способен без масштабного кровопролития даже утихомирить вражду криминальных фракций Города, не говоря уже о возведении моста между имперцами и мятежниками. Все, что ему остается — тщетный бег в гностическом беличьем колесе наперегонки с фантазией врагов за стенами Города и хаосом внутри. Хорошие намерения и плохие поступки, а потом наоборот. Но когда любой твой выбор, поступок или бездействие будут неумолимо стерты жерновами времени, когда "долг" и "честь" становятся навязанными и чуждыми кандалами, что ты сделаешь тогда, в кого превратишься, кем окажешься на самом деле? Подлым предателем или приверженцем честности? Ниспровергателем устоев или строителем справедливого мира? Или неужели собой настоящим, одновременно противоречивым и цельным?
Итог:ироничный и захватывающий монолог умника-плута, раздираемого личностными противоречиями.
Конец XXII века. Земная Конфедерация начинает осваивать ближайшие звездные системы. Влиятельной силой становятся одаренные: люди, обладающие сильными телепатическими способностями. Они формируют организацию под названием Церковь Таможенного Союза, и священники ЦТС сопровождают каждую из разведывательных миссий Земли, когда ожидается контакт с разумным населением планеты. Есть лишь один нюанс: в случае если цивилизация будет оценена как недружественная, священники ЦТС не только вправе, но и обязаны активировать Дар.
У двух братьев – священника ЦТС Леонида Варгаса и офицера службы безопасности Андрея Варгаса – разные взгляды на все, особенно на применение Дара. Но когда миссия Леонида на планете Сердолик терпит крах и до Земли доходит лишь обрывочная и недостоверная информация, именно Андрей в компании ксенолингивиста Линды Свансен отправляется на Сердолик расследовать произошедшее. Он ищет брата. Она ищет своего клона. Но что они найдут на планете, где небо круглый год расцвечено полосами Авроры, где живы древние хранители-архонты и где восставший Атлант пытается свести счеты с Демиургом, а за плечом его стоит сама Смерть?
Сильной стороной прозы Юлии Зонис всегда были два козыря, первый классически-степенный и второй обоюдоостро-дерзкий, а именно: красивый и яркий слог, а также абсурдные и безумные сюжеты. И если за первый можно только хвалить, то от второго многие читатели во все времена шарахаются, предпочитая более предсказуемые жанровые вещи или хотя бы не настолько... сумасшедшие. Однако со времен последнего изданного на бумаге романа Юлии Зонис, соавторского с Екатериной Чернявской«Хозяина зеркал», прошло больше десяти лет. Достаточно, чтобы про автора напрочь позабыли за пределами узкой "цветной" тусовки, когда первый том «Атланта и Демиурга» незнакомцем ступил из старой испанской лодки на истоптанные пустоши "нового старого" книгоиздания.
Если в цикле «Время химеры» Зонис скрещивала биопанк с постапокалипсисом, в «Хозяине зеркал» Данте и Шварц играли в салочки между шпилями на крыше стеклянного дворца, то в «Атланте и Демиурге» она вернулась к мифологической арене, на которой дзен-боевик «Дети богов» уже однажды крутил кульбиты. В первой части-арке романа, в «Церкви таможенного союза», космические корабли и кибертехнологии, конквистадоры таможенной церкви и психики-телепаты, искины, клоны причудливым образом, как в эпопее-трилогии «Дикари Ойкумены» Олди, возносятся на вершину ацтекской пирамиды, чтобы принести в жертву вырванное с кровью и криком сердце, а потом обрушиться в бездонный колодец с инферно. Однако уже во второй части-арке, в «Печати мертвого архонта», привычная ткань осязаемой и будничной реальности задрожит от властного дуновения потустороннего сквозняка из проеденных червями щелей в шатких стенах из ветвей Мирового Древа.
Издательское деление на два тома сыграло злую шутку с «Атлантом и Демиургом». Если первая и вторая части-арки эпопеи имеют аккуратно оформленные финалы, то гигантскую третью распилили по живому. Кровоточащий обрубок масштабного пролога-экспозиции впихнули вместе с предыдущими частями в «Атлант и Демиург. Церковь Таможенного Союза», а, в прямом и переносном смысле, прорыв в новые измерения, полноценное развертывание и цветение сюжетных слоев оказалось оторвано и заброшено в «Атлант и Демиург. Богиня жизни и любви».
Семена эпопеи проклевываются на чужой земле чужой планеты, когда брат-священник, брат-СБшник, ксенолингвист-психик и ее клон окажутся фигурами в игре, которую ведут старые и дальние божества. Что делать, если знание одно, вера другое, а тупой обсидиановый нож туземца под ребро – вообще третье? Две ярко выписанные картины накладываются поверх друг друга. Сквозь бутоны психологических конфликтов, обвитые лозами детских обид и зрелых привязанностей, проступают призрачные контуры мифологической пентаграммы, которая должна взломать хрупкое мироздание. Повествование выписано предельно образно и эмоционально, а грань надрыва аккуратно полируется сарказмом. Но будучи в шаге от самопожертвования не стоит задаваться вопросом, что если рай остался там, на Земле?
Развитие истории продолжается уже на Земле вполне близкого будущего, только с виртами, нейролинками, политическими интригами и социальным взрывом. Ударная волна от инцидента на Сердолике разрушила карточный домик земного благополучия, подарив отличное игровое поле для иных сущностей. Что может быть общего между спорынью и популяционной генетикой? Черные смерть, огонь и свет, саранча пляшет на разоренных полях, поднимая трупы. Если у кого-то еще и сохранялись иллюзии о научности, то вторая сюжетная арка зримо обрисовывает космологию эпопеи — здесь балом правит сюрреализм, а в роли режиссера и диджея прописался до безумия коллективный миф. Поверни ключ в замке, сыграй верную ноту и надейся, что по ту сторону будет кому исправлять твои ошибки.
И наконец третья арка после утомительно затянувшейся на все окончание первого тома экспозиции разворачивается во втором томе эпопеи на всю ширь и высь. "Звезды — невод / рыбы — мы / Боги — призраки у тьмы", — крылышковал золотописец серебряного века. Уверен, он бы по достоинству оценил цинизм и дерзость космологии в романе, где боги и демоны обреченно мерцают из аспекта в аспект призрачными всполохами эмоций: ненависть и любовь, верность и предательство, разгул и неумеренность — все стерто за тысячелетия до истлевших нитей или заморожено зимой Фимбул. Лишь интриги скрашивают отчаяние бессмертных, пока с удивлением они не заметят способного подняться до божеств человека со спящим демоном в душе и запредельной гнилью за спиной. Но помните, что самыми благими намерениями вымощена дорога в Аид.
С одной стороны, Зонис максимально аляписто и нарочито гротескно сшивает мифологии, миксует уровни компьютерной игры и пасхалки к вселенной Warhammer с саркастичным бытописанием Нью-Вавилона устами борзописца Мардука и драмой гордиевых узлов в отношениях между божествами и демонами. С другой стороны, именно так, незаметно и пошагово, из отдельных мифологий выстраивается собственная метафизика. В которой самая заклятая стерва может быть способна на преданность, а опустившийся маньяк — на жертвенность, бессмертие же — неразменная монета у Харона. Оставаясь верной себе, Зонис закрутила абсолютно безумную и головоломную историю со множеством литературных игр, в которой метафоры и аллюзии часто важнее, чем слова и поступки, но при этом отражены самые элементарные человеческие — несмотря ни на что — чувства и страсти, противоречивые и непобедимые. И разумеется, в конце стоит не точка, но многоточие...
Итог:метафорическая и метафизическая фантастика о вечных схватках, скитаниях и любви.
Дисклеймер: текст романа любезно предоставлен издательством.
Мы спим и видим сны. Но даже сейчас учёные, исследующие человеческий мозг, не до конца уверены, из-за чего это происходит. Несомненно, есть связь с обработкой информации, но что если на самом деле это окошко куда-то ещё. Всё же происходящее во снах слабо похоже на наш мир, зачастую имеет свою логику и правила. Писатель Дмитрий Колодан, уже хорошо известный, по крайней мере мне, красивыми постмодернистскими произведениями, где он вторгался на территорию Льюиса Кэрролла и Редьярда Киплинга, в новом романе решил немного разведать терра инкогнито сновидений и привнести туда собственное видение.
Пробудившись от крайне странного кошмара, молодая девушка Клара прибывает на поезде в столицу новой Республики — место, похожее на Париж времён многочисленных революций. Образ этот, правда, скорее собирательный, потому что провести какие-то чёткие исторические параллели, у меня не получилось. Где-то не сходится время, где-то последовательность событий, где-то переименованная география не совпадает. Оставшись сиротой из-за событий недавней гражданской войны, последовавшей за свержением монархии, девушка хватается за призрак соломинки и, покинув приют, приезжает за многие километры от своего солнечного юга, в поисках обосновавшейся здесь знакомой отца. Будучи в городе чужаком по духу и по сути, Клара сразу же начинает притягивать к себе неприятности и разных странных личностей, не подозревая, что именно ей уготована главная роль в грандиозном Представлении.
Хотя формально местом притяжения выступает не столько девушка, столько цель её путешествия — видавший лучшие дни старый отель «Луна», которая, как говаривали поэты, притягивает к себе висельников. Почему? Возможно потому, что увидеть её зачастую получится лишь ночью, когда грань между реальностью и сном наиболее хрупка. А в книге и без этого сновидения причудливым образом перемешиваются с явью, создавая как бы две параллельные реальности — абсолютно чуждые, но невероятно тесно связанные различными мелочами и героями.
Причём в книге действует очень много таких невольных «сновидцев». И несмотря на то что перед нами полноценный роман, опыт Колодана в малой форме делает историю каждого персонажа уникальной, одновременно причудливо переплетая её с другими. Это даёт возможность посмотреть на происходящие с разных точек зрения. А происходит в городе, восстанавливающимся после революции, действительно много событий. Республика закручивает гайки, пытаясь побороть получившуюся разруху. В этом правительству помогают участники «Партии Объединения», прозванные брешистами в честь их лидера Пьера Бреши, и Тайная Жандармерия. В народе тем временем зреет недовольство Республикой: гражданская война подобно обезумевшему слону пронеслась по стране, задев тем или иным образом многих, но получилась совсем не то, что ожидалось. А творческая интеллигенция, как обычно, принципиально ненавидит любые проявления государственности и активно придерживается анархистских позиций. Всё это бурлит, как старый паровой котёл, залатанный подручными материалами и матерным словом, — вроде как работает пока ещё, но того гляди рванёт с кошмарными последствиями.
А вот сам текст романа, в отличие от такой наспех сооружённой конструкции, напоминает сотни раз отрепетированный цирковой номер — насколько он выверен и гладок. Видно, сказались долгие годы работы. Ведь до читателя «Пересмешник на рассвете» шёл целых пятнадцать лет. Дмитрий подобно канатоходцу, удивительным образом балансирует между разными слоями реальности, параллельно жонглируя кучей персонажей и ещё вставляя различные отсылки. В основном к творчеству французских поэтов-сюрреалистов, послужившему источником вдохновения для всей книги. Что само по себе крайне необычно звучит, но ещё более оригинально смотрится в тексте, когда строчка безумного стиха в какой-то момент становится сюжетным ходом книги. Но фантазия у автора и сама по себе богатая, поэтому текст как афиша разукрашен множеством точных и образных метафор, которые могут быть как невероятно грустными, так и очень смешными. Честно говоря, иногда даже хотелось выписывать цитаты, хотя для меня это вообще не свойственно. При этом сами образы сновидческой части исполнены так витиевато и с нужной долей безумия, что невольно вызывают правильные ассоциации с лучшими представителями условного жанра дримпанк — например, «Паприкой».
К сожалению, даже долгий период работы над произведением не спас роман от небольших проблем в финале, где фокусник слова должен был крайне элегантно соединить нарезанные на мелкие дольки сюжетные линии, совместить реальности и добиться настоящего катарсиса. Должен был, но что-то пошло немного не так и вместо слов временами из шляпы выскакивали кролики. Возможно, сказалась слишком большая плотность событий: всё же две достаточно объёмные книги повествуют о происходящем буквально за три-четыре дня. Но в итоге все концы вроде как увязаны, финал получился логичным и цельным, а чего-то всё равно не хватает. Где-то под нож пошла неоднозначность в местной политической системе, которая парой штрихов, но очень точно, показывалась в начале, к концу став максимально однобокой и с очевидными выводами. Некоторые истории персонажей не получили окончательного завершения. Да и сам финал получился скорее метафорой, а не настоящим гвоздём программы. Никаких смертельных номеров или невероятных откровений. Зато вместо этого на последних страницах появляется то ли загадка, то ли отсылка, которая вроде на что-то намекает, но не совсем понятно на что. Из-за этого есть лёгкое ощущение неудовлетворения, когда, переворачивая последнюю страницу, хочется не аплодировать автору, а озираться по сторонам, гадая, куда он так неожиданно и таинственно смылся со сцены.
Из-за такого немного противоречивого финала «Пересмешник на рассвете» запнулся на пороге, отделяющим хорошие книги от по-настоящему восхитительных. Быть может, я чего-то не понял, а, возможно, меня просто слишком рано разбудили. Тем не менее этот плод фантазии Дмитрия Колодана всё равно для меня останется таким сном, забыть который не получится.
Понравился текст? Подписывайтесь на мой канал в Телеграме и группу в ВК. Там появляются материалы, которые по тем или иным причинам нельзя выложить полностью сразу на всех площадках. Например, тексты и подкасты для «Мира фантастики».
Кира Адерка, дочь зажиточного торговца Лесной страны, довольна своей тихой, размеренной жизнью. Но однажды ее настигает проклятие — и с тех пор каждую ночь она проваливается в Подземье, царство змей и их пугающих чар. Лишившись сна и покоя, Кира слабеет и понимает, что ее дни сочтены.
Единственный, кто предлагает помощь, — загадочный чернокнижник Дьюла Мольнар. Его методы опасны, прошлое окутано мраком, но у Киры нет выбора. Чтобы разорвать связь с Подземьем, они отправляются в путешествие по мирам, где магия переплетается с ложью, а каждое обретение влечет за собой утрату.
Если классифицировать книги с точки зрения того, как выстроены и оформлены заключенные в них истории, то по большей части они предстанут перед читателями прямыми и ровными дорогами с частыми верстовыми столбами, жанрово-предсказуемые и легкоусвояемые в суматошном хороводе будней. Другие же взрываются переплетением тропинок и лазов, вскипают бурлящими от метафор и смыслов джунглями, не ведая жалости к слабостям и надеждам читателя. И если трилогию «Детей великого шторма»Наталии Осояну еще можно было с небольшими натяжками вогнать в стандартные жанровые рамки, то ее роман-триптих «Первая печать» уже недвусмысленно намекал, где именно водятся драконы... Драконы-змеи-балауры, персонажи: антагонисты и божества — «Змейских чар», сказочного и мифологического романа Осояну.
Если вообразить тетральную афишу для спектакля по книге, то на ней обязательно будет изображен дуэт ключевых персонажей. Кира Адерка, умная и уже вполне взрослая дочь торговца тканями, ставшая еженощной живой куклой, безвольной добычей для жестоких игр трех змеиных братьев из Подземья, которым неинтересны и смешны человеческие понятия, законы, мольбы. Но если на афише есть дева в беде, то должен быть и защитник. Граманциаш Дьюла Мольнар, странствующий по княжествам и царства бродяга и таинственный чернокнижник, обладатель черных рук и острых когтей, отчего-то напоминающих перья для письма... Однако афиша — это еще не история, даже не присказка, а лишь ее тень, разукрашенная и подвешенная для привлечения почтенной публики.
Если переступить границу сказочного мира, то дороги назад уже не будет, пока не пройдешь весь путь до конца. И будут тянуться пред тобой всё кривые дремучие опасные тропы. Сравнение «Змейских чар» со «Сказками сироты»Кэтрин Валенте напрашивается само собой. В обоих случаях сюжет стремительно разветвляется на нити и волокна, переплетается в причудливые узоры, превращая повествование во множество вложенных историй, в эпическое цельное полотно, Сказку сказок. Но судьбам Дьюлы и Киры тесно даже в этом лабиринте. Там, где Валенте выплетает следующий узор, Осояну раздвигает нити, за которыми, как за кулисами, виднеются гигантские то ли шестерни, то ли корни Мифа. Шепчутся эоны, шуршат страницы Книги, журчат воды Субботней реки, шелестят листья Мирового древа. И это не слом четвертой стены, а непрерывная двойственность-единство: субъекта и объекта, импульса воли и бессловесной буквы. И эта двойственность, конечно, роднит роман и с текстоцентричной «Vita nostra»супругов Дяченко, однако в отличие от нее, «Змейские чары» — не комплексный психиатрический инструментарий для операции над восприятием и мышлением читателя, холодный и равнодушный, но живая плоть и кровь. Щедро черпая вдохновение в малоизвестном широкой публике румынской мифологии и фольклоре — привет балаурам, дракулятам, змеоайкам и стригойкам, Осояну также старательно украшает и расширяет мир легендами и терминами окрестных стран.
Если каждая сказка похожа на маленькое солнце, каждая — овеществленное чудо, то кто сказал, что чудеса обязаны быть добрыми? Особенно, когда дети демиурга этой реальности творят зло во имя добра, а потом перевоплощаются в ткань и бумагу для библиотеки. Несмотря на иллюзию выбора — на самом деле его нет. Ты обречен биться рекой в теснинах строчек, задыхаться в бесконечных рядах безликих буковок, разве что тебе хватит духу безвременно разлиться чернилами по страницам бытия. Дьюла десятилетиями бродит по миру, неукоснительно следуя трем зарокам, например, всегда исполнять просьбы страждущих. Вот только контраст между желаниями и словами часто убийственен. И даже то, что способ исполнения остается на усмотрение Дьюлы, не спасает ситуацию. Его плоть и кровь — бумага и чернила. Можно ли стать героем в таких условиях? Что было, то записано. «Что вычеркнуто — того нет». Покажи, какое ты чудовище. И чего на самом деле жаждешь ты, граманциаш, не желающий отвечать, боишься или желаешь смерти?
Если ты, дорогой путник, не заплутаешь в орнаментах маргиналий, сотканных из кружев и обрывков сказок, не потеряешься во многочисленных отступлениях и петлях сюжета, то ближе к середине книги с удивлением заметишь, что узнаешь и понимаешь правила и законы этого сказочно-не-сказочного мира. История о пути в Подземье и схватке со змемиными братьям оказывается рамкой, спусковым крючком и вонзенной в сердце стрелой одновременно. Доверие в этой истории — все равно что третья, нелюбимая, неродная дочь- бедняжка, которая в конце концов выйдет победительницей из всех передряг. Или не выйдет, потому что ее обманут, схрумают и переварят. История о победе превращается в историю о побеге. Меняется всего одна буква, а смысл становится противоположным — и снова тем же самым, ведь непрестанный бег и есть вся наша жизнь. Бег навстречу ветру и тьме, навстречу смерти и жизни, навстречу тому, чего не может быть.
Итог:многоплановое полотно из южно-европейских сказок и мифов, пронизанное струнами эмоций и кровью чувств.
Наталия Осояну прошла достаточно большой путь до этой важной для себя книги. Начинала как автор развлекательного фэнтези, потом пошла стезёй переводчика и в какой-то момент даже свернула к научпопу по мифологии народов восточной Европы. За её творчеством слежу с 2011 года, когда меня унесло под парусами «Невесты ветра» в открытое море эскапизма от навалившихся тогда проблем. За годы я прочёл всё то немногое, что выходило на бумаге. Только книгу по игре «Корсары» пропустил и до последних монографий по мифам не добрался, хотя всё куплено. Поэтому вопрос о чтении «Змейских чар» даже особо не стоял, тем более фрагменты из них я уже надкусывал ранее в виде отдельных рассказов.
Собственно по структуре роман напоминает первую книгу о Ведьмаке, когда рамочная история окантовывает небольшие рассказы-зарисовки. В центре основного повествования — дочка торговца Кира Адерка, которая приглянулась подземным Змеям. Теперь по ночам они забирают её в своё царство, чтобы мучить всевозможными способами. Каждое такое путешествие приближает девушку к чернильным водам вечного забвения. И вот когда она уже готова отдаться на волю этого течения, появляется загадочный чернокнижник-граманциаш Дьюла Мольнар и предлагает ей помощь. А пока Дьюла с Кирой путешествуют по подземному миру, мы будем слушать разные сказки. Вот только похожи они будут не на привычные детские версии, а на их куда более мрачные оригиналы в авторской обработке, опять же заставляющей вспомнить пана Анжея. Какие-то из них будут раскрашивать мир, какие-то рассказывать больше о главном герое произведения. И нет, на мой взгляд, это совсем не Кира.
Истории и персонажи в «Змейских чарах» необычно легко совмещают балканскую мифологию, в особенности румынскую, отсылки к более классическому фэнтези и такую критическую дозу метатекстуальности, что расшатывает даже основы собственного мироздания. Герои — главные и второстепенные — попадают как в известные нам с детства сказки, например, о молодильных яблоках, учатся в необычной магической школе и, главное, осознают, на свой лад, что происходящее — текст в книге. Вот только написано это так образно, профессионально и, чего греха таить, тяжело для восприятия, причём не только из-за непривычного румынского колорита, что вместо набивших оскомину ретеллингов, тёмных академий и прочего низкосортного постмодерна перед нами предстаёт вычурное и многослойное полотно. Одновременно и невероятно притягательное, и чрезвычайно отталкивающее.
С первых же страниц текст обволакивает читателя подобно чернилам, проникает в него, и от этого чувства невозможно избавиться до самого конца. Проблема восприятия книги в том, что чернила здесь несут не только красоту авторских образов, но и бесконечную тьму. Ведь если макнуть в них пером и начать писать или рисовать, можно перенести на бумагу свою фантазию и внутренний мир, а если вылить на страницы всю чернильницу?.. И таких моментов, когда за внешней притягательностью текста будет плескаться бескрайнее чёрное море, здесь много. Практически все знакомые и не очень истории имеют весьма трагический финал, а ощущение, что любой свет покинул мир, появляется практически сразу. Повествование из-за этого становится тягучим, а пробираться через него физически сложно. Удовольствие в процессе получаешь, но временами такое откровенно мазохистическое, что становится даже неуютно. Зато, наверное, это помогает лучше понять внутренний мир героев и отчасти автора. А вот здесь уже на контрасте с ранней «Невестой ветра», которая лечила душевные раны, становится немного грустно. «Змейские чары» в этом вопросе скорее помогают принять тьму внутри себя.
Прекрасная и очень печальная книга с необычной композицией и широким простором для трактовок различных смыслов. Где-то в глубине души, я бы хотел, чтобы она не существовала. Но раз уж это не так, рекомендую прочитать под определённое настроение. Опыт в любом случае будет интересный.
Понравился текст? Подписывайтесь на мой канал в Телеграме и группу в ВК. Там появляются небольшие заметки и наблюдашки, а также материалы, которые по тем или иным причинам нельзя выложить на всех площадках. Например, подкасты для «Мира фантастики».
облако тэгов
