Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Приближается осада, и у города очень мало времени, чтобы приготовиться. Нет еды, нет оружия, а противник поклялся вырезать всех местных жителей.
Чтобы спасти город, нужно чудо, но у него, так получилось, есть только Орхан. Полковник инженерной части, он больше сведущ в постройке мостов, а не в битвах, а ещё он — вор и лжец, к тому же по самым разным причинам не слишком любит собственное командование. В общем, идеальный кандидат для такой работы. Ведь история далеко не всегда плод великих и благородных дел. Иногда приходится тяжело поработать и кое-кого обвести вокруг пальца.
Чаще всего художественные описания осад и штурмов крепостей или замков преподносятся читателю с точки зрения обычных воинов, отважных рыцарей, а то и вовсе великих полководцев или прославленных властителей. Главный герой романа «Шестнадцать способов защиты при осаде» не солдат и не аристократ, он инженер и просто строит мосты. Отличные, должно быть, мосты, если однажды поставленная им временная конструкция вместо пары месяцев простояла годы. И еще у него очень своеобразные представления о законах и власти, не говоря уже о том, что по крови его ничего не связывает с Городом, а вот с осаждающими... но обо всем по порядку.
Как и наш рассказчик, Том Холт постоянно играет с читателем, обманывая его ожидания, начиная уже с прикрытия псевдонимом. Ждете героического эпоса об осаде? Вот вам смекалистый плут и обаятельный социопат в роли главного героя, речь которого будет изобиловать многочисленными отступлениями и совершенно необязательными датами, именами и топонимами. Ждете юмористическую историю успеха от мошенника? Получите путанную и сумбурную исповедь маленького человека в несчастливую эпоху большого перелома. Однако в этом ворохе из оберток и фантиков можно четко выделить несколько ключевых слоев.
Самый простой и поверхностный слой — незамысловатая юмористическая, зачастую самоироничная и даже саркастичная история-пародия. В ней высмеивается и современность с ее лицемерной драпировкой социальных и расовых барьеров, и величественные империи или международные корпорации, чье могущество и сила держались на шатком фундаменте, все сильнее подрываемом гонкой за оптимизацией и экономией. Впрочем, отнюдь не этот слой в романе завоевывал сердца читателей. Однако если принять, как данность, что герой слабо разбирается в чувствах людей и еще хуже коммуницирует с ними, то становится понятнее, почему второстепенные персонажи столь функциональны — именно такими он их и видит. А теряясь в сумятице и хаосе, он постоянно упускает одни вещи, спохватывается про другие, забывает про уже отданные или планируемые приказы, что усиливает ощущение фарса и буффонады.
Следующим по счету идет событийный слой, посвященный гонке вооружений и приемов между осаждающими с их вождем и нашим героем с его командой инженеров и сообщников. Гонка представляет собой длинную галерею интеллектуальных упражнений на тему инженерных, конструктивных и военных приемов в абстрактном вакууме. С одной стороны, Холт частенько вытаскивает жизненно важные тузы почти из ниоткуда, вызволяя героя из очередной безвыходной ситуации. С другой стороны, описанные приемы в немалой степени правдоподобны и реалистичны, а исходные условия — империя с уровнем развития не ниже Византийской — допускают наличие грамотных ремесленников. Конструирование и улучшение катапульт. Поиск подкопа за стены с помощью больших емкостей с водой. Перекрытие залива цепью. Кроме того, в реальной настоящей живой истории именно абсурд и случайность до смешного часто правят балом. Командир останавливает штурм в получасе от победы из-за ложных сообщений о приближении вражеских сил. Или заблокированные войска капитулируют накануне того дня, в который осаждающие твердо постановили возвращаться на корабли. И это мы тактично умолчим о крайне спорном вопросе о роли личности...
И наконец-то мы добираемся до глубинных слоев, тесно переплетенных между собой — в большей степени психологического и в меньшей степени социального отражения того, как трещит и разбивается на осколки картина мира, система ценностей и приоритетов, когда рушится государство. Средоточие романа — это острейший и болезненный кризис идентичности, переживаемый главным героем. Сын погонщика из далеких северных краев. После того, как пираты убили родителей и взяли его в плен, из рабов на верфи попал к имперцам, там заслужил гражданство в армии и стал бригадиром в двадцать с небольшим лет, а затем и командиром инженерного полка. Ксенофобия имперского общества с антагонизмом синешкурых робуров и млеколицых варваров поставила стеклянный потолок его дальнейшей карьере. Не то, чтобы герой был сильно этим расстроен до войны. Высокий пост открывал ему достаточно возможностей, чтобы строить любимые мосты, решать инженерные задачи, обманывать имперский закон и мухлевать с неписаными правилами. Но в одночасье закон начал таять в воздухе. В период Смуты необходимым и достаточным условиями для захвата власти являются лишь ее символические атрибуты да сила преданных тебе бойцов. После бегства аристократов из Города возникает звенящая пустота...
Периоды смуты или гражданских войн — это час, когда старые заслуги, титулы и должности уже ничего не значат. Когда размеренной и упорядоченной жизни приходит конец. И наступает время решать: с кем ты? Что тебя определяет? Рождение в давно рассеянном и забытом племени, кровь и память ушедших в небытие предков? Или гражданство в коррумпированной и ксенофобской империи, которая настолько погрязла в миролюбивой сытости, что даже перестала считать тебе подобных червями? Звание полковника в армейской системе, где многие вышестоящие командиры едва переносят твое присутствие в одной комнате с ними? Или доверие подчиненных, которые попросту не имеют смелости взять на себя ответственность и перекладывают ее на тебя? Как выбрать между карательными отрядами империи и карательными отрядами мятежников, когда у обеих сторон есть своя правда? Как выбрать между приятелем детства и дочерью давнего друга, если твой ответ может убить как одного, так и обоих? Что сильнее ранит твое сердце?
«Я – строитель мостов», — говорит наш герой. Но сам он не способен без масштабного кровопролития даже утихомирить вражду криминальных фракций Города, не говоря уже о возведении моста между имперцами и мятежниками. Все, что ему остается — тщетный бег в гностическом беличьем колесе наперегонки с фантазией врагов за стенами Города и хаосом внутри. Хорошие намерения и плохие поступки, а потом наоборот. Но когда любой твой выбор, поступок или бездействие будут неумолимо стерты жерновами времени, когда "долг" и "честь" становятся навязанными и чуждыми кандалами, что ты сделаешь тогда, в кого превратишься, кем окажешься на самом деле? Подлым предателем или приверженцем честности? Ниспровергателем устоев или строителем справедливого мира? Или неужели собой настоящим, одновременно противоречивым и цельным?
Итог:ироничный и захватывающий монолог умника-плута, раздираемого личностными противоречиями.
Продолжаю знакомство с циклом Владимира Торина «...из Габена». На очереди две истории: небольшой атмосферный рассказ и небольшой роман.
Истории взаимосвязанные, рассказывающие об одном и том же человеке и его семействе — но с рядом небольших отличающихся деталей. Если "Лемони" рисует жизнь человека без любви, то "Тайны старой аптеки" показывают его же, но с любовью, пронесенной через все года и испытания. В некотором смысле получается иллюстрация к развитию образа, из-за чего рассказ уже выглядит не совсем каноничным с точки зрения цикла. Впрочем, атмосферности это не мешает.
Изо дня в день ему приходится стоять у прилавка аптеки. Под неусыпным надзором своей тещи.
Ещё одна небольшая грань из жизни Габена. Будни аптекаря из маленькой семейной аптеки, угнетаемого властной тещей, нелюбимой женой и общей беспросветностью бытия.
Целый парад карикатурных, но весьма точных образов посетителей аптеки. Выматывающая очередь, полная глупости, раздражения и злости. Самолечение, самомнение, упорное не желание слышать робкие советы аптекаря.
Во второй половине рассказа появляется намек на интригу, когда к очереди присоединяется человек с Тёмным Спутником (по-простому — маньяк с голосами в голове).
Финал неожиданный. Хотя и довольно логичный — с учетом всех предпосылок и места действия.
Небольшой роман (или очень большая повесть) о тайнах одной старой аптеки, приютившейся на узких улочках Габена.
С одной стороны — абсолютно самостоятельная законченная история. В которой полно ненадежных рассказчиков, злодейских планов, мрачных семейных тайн, безумных гениев и всевозможных многоходовок. План внутри плана и ложь внутри лжи — это именно про эту историю. Где безумие идет рука под руку с гениальностью, а мрачное великое прошлое — с не менее мрачным настоящим. Где лгут вообще все — каждый по-своему и в свой момент времени (что не мешает героям при случае проявлять любовь или самопожертвование). А первое впечатление (равно как и второе с третьим) — всегда обманчиво.
С другой стороны — история старой аптеки невероятно тесно связана с другими габенскими историями. А среди всевозможных посетителей практически не встретишь обычной массовки. О нет, аптека Лемони — это перекресток всех дорог, маленькое темное сердце города, где встречаются или упоминаются почти все значимые персонажи и события цикла. Место, где злодеи и прочие граждане могут приобрести необходимый ингредиент, лекарство или знание — и это приобретение неизменно запустит новую цепочку событий, которая выльется в новую полноценную историю. И желтый парик прадедушки Лемони (нахлобученный на его же ухмыляющийся череп) будет маячить на задворках абсолютно любого нового зловещего приключения.
Что касается хронологии, здесь всё вроде бы вполне очевидно — незадолго до прибытия в город племянника доктора Доу и охоты на черного мотылька.
И всё же я не уверена, что тайну аптеки стоит читать в начале знакомства с циклом. Всё же есть свое особое удовольствие в узнавании персонажей и мельком упоминаемых событий — а также в предвкушении других историй, ещё не знакомых, но обозначенных (и угадываемых по аннотациям ещё не прочтенных книг). Так что вероятно знакомство с этим романом и правда будет идеальным где-то после «Тайны дома номер 12».
В Самайнтауне быть ненормальным — нормально. Ведь здесь живут они: русалка на инвалидной коляске; королева фэйри, несчастная в любви; вампир, который боится крови; и, разумеется, Безголовый Джек, главный символ города и его хранитель. Джек мечтает лишь об одном — вспомнить, куда подевалась его голова, и чтобы хоть один год прошел без происшествий.
Но с наступлением октября все снова идет не так.
Самое страшное для жителей Самайнтауна вовсе не смерть. Самое страшное — это если в город вечной осени вдруг приходит лето и Улыбающийся человек. Который заявляет, что отныне Самайнтаун принадлежит ЕМУ.
Один из модных сейчас книжных поджанров — так называемые атмосферные истории. Приуроченные к какому-то празднику или времени года, тонущие в атрибутике и буквально обволакивающие своей нарочитой атмосферой.
И в этом плане мало какое время года сравнится с осенью, а праздник — с концом октября (как его не называй). Знакомая атрибутика, мистический флёр, множество ассоциаций к известным фильмам и книгам.
И читательский запрос на «нечто осеннее» действительно есть. А раз есть запрос — есть и предложение. Особенно после того, как пару лет назад прогремел «Мистер Вечный Канун», принесший дополнительную моду на осенние истории помрачнее.
Столь длинное вступление нужно было потому, что именно моде на нечто осеннее и мрачное и стремлению привлечь аудиторию «Мистера Вечного Кануна», как мне кажется, и обязан своим появлением «Самайнтаун» (невольно или осознанно — вопрос отдельный).
Эта книга — в первую очередь чистейшая атрибутика. Целый городок со всевозможной нечистью и нелюдью, вечная осень, ходячий символ праздника и тыквы, очень много тыкв. Не удивительно, что книга получила свою долю популярности и теперь частенько мелькает во всевозможных подборках.
И я тоже начинала читать ее в октябре — для атмосферы. Закончила же только сейчас. Не потому что она как-то сложно читается, нет. Но как всегда нашлись свои нюансы.
Не люблю сравнивать книги и авторов, но порой всё же приходится. И если Торин — умелый «певец мрачности», знающий, как вплести тьму в историю и оттенить ее другими красками, то для автора «Самайнтауна» это скорее не особо привычные театральные декорации, на которых разыгрывается более привычная подростковая история.
Не случайно самое начало книги оформлено в виде театрального буклета. Это тоже, можно сказать, попытка сразу настроить на некоторую искусственность мира, условность декораций и персонажей. Увы, для меня это работало не так долго.
Персонажи. Они по характерам абсолютно не похожи на долго живущих, нечеловеческих (не совсем человеческих) существ. По сути это подростки — с модными стрижками, модной трагичностью, инфантильностью и категоричностью. Немного нелепые, не слишком умные или просто бесячие. О, некоторые из них своей грубостью, отвратительным характером и полнейшим отсутствием эмпатии бесили особенно сильно (например, русалка, убившая ради сохранения ног своего любимого и сожалеющая только о том, что ритуал сработал не до конца). И ведь я понимаю, что цель скорее всего была в том, чтобы показать изначально не очень приятных персонажей, а потом раскрыть их трагичное прошлое и пустить их по пути принятия и исправления. Но нет — большую часть времени они просто бесили, вели себя инфантильно или нелепо. Сам Джек — в меньшей степени, но и то он скорее добрый, немного неловкий чудак, чем реальный защитник и символ города (что признавали все окружающие, включая самого Джека). Но ему простительно — он без памяти и вообще без головы.
Кровь, смерти и зов темного безумия. Что ж, они в этой истории тоже есть. Их много. Здесь безумное лето приходит в город вечной осени, и вместе с летними цветами расцветают кровавые убийства. И всё завершается обильной кровавой жатвой 31 октября. Язык не повернется сказать, что здесь не хватает мрачных красок. Но… как-то блекнут они, если на фоне — всё та же театральная условность волшебных сил, характеров, разгадок и сюжетных линий. Всё словно чуть-чуть неловкое. Хоть объяснение абсолютного бессмертия одного страдающего вампира (ну притянуто за уши же, да и не соизмеримо как-то одно трагичное деяние из прошлого и абсолютность полученного проклятия/благословения), хоть разрешение дилеммы о страсти, всегда заканчивающейся смертью возлюбленного (нужен просто очередной так просто не убиваемый возлюбленный). Даже объяснение о причинах безумия лета не настолько трагичное, как я уже было представила, прочитав историю братьев и потерянной головы Джека.
Впрочем, должна признать, что сам по себе финальный акт исполнен умело. Сюжетные линии не брошены, ставки подняты, а темы семейной любви, самопожертвования и искупления наконец играют нужными красками. Всего лишь и надо было, чтобы персонажи наконец начали вести себя более нормально. Так что да, финальная часть отчасти исправляет итоговое впечатление. Но лишь отчасти.
Итог: немаленькая книга, под завязку наполненная осенней атрибутикой, в том числе в ущерб всему остальному.
У канала стоит дом — окруженный пустырем, очень старый, — с мрачной тайной внутри. Она расползается от одного жильца к другому, пробуждая их темные стороны и заставляя их носить шарфы. Ее пытались удержать внутри. Но, как и любая зараза, она находит путь наружу. И теперь ее клочок мчится на паровых роликовых коньках сквозь густой туман по улицам Тремпл-Толла — чтобы поведать все Натаниэлю Френсису Доу, доктору частной практики, убежденному мизантропу и любящему дядюшке. Тайна вырвалась на свободу...
Возвращаться на мрачные улочки Габена меня обычно тянет в самое серое и неуютное время года. Под стать самому городу и его жителям.
Автор и правда обычно не жалеет мрачных красок, угрюмых образов и несчастливых судеб. Но при этом парадоксальным образом заворачивает всё это в очередную авантюрную историю — с приключениями, распутыванием злодейских замыслов и с экзотическими монстрами
Очередной роман цикла посвящен растениям. Но Габен не был бы Габеном, если бы речь шла об обычных розах. Нет, здесь в моде мухоловки и прочие хищные существа. Которые с одной стороны бывают совершенно невероятных свойств и размеров, а с другой стороны с точки зрения обывателя — не более, чем просто сорняки. Что ж, кое-кто обязательно поплатится за свои заблуждения.
Как водится, вокруг озвученной темы закручивается сразу несколько сюжетов и судеб. Фанатичные ученые и их исследования. Охотник с дорогой мести длиною в жизнь. Скрытая статистика пропаж людей. И загадочная болезнь, которая с недавних пор поражает растения… и некоторых людей.
Но начинается всё с одной тайны, которая однажды сама стучится в дверь доктора Доу, его племянника и их гостьи Полли Трикк.
Не останавливаясь на сюжете, хочу перечислить те элементы, благодаря которым «Тайна дома номер 12» в череде романов о Габене заиграла свежими красками. Лично для меня, разумеется.
Сюжетная броня. У троицы главных героев она не исчезает, но ощутимо трещит по швам. Уже в одной из первых глав этот треск настолько внезапен и восхитителен, что заставляет по-новой взглянуть на роман и ожидать от него настоящего опасного переключения. Что характерно — не зря.
Развитие образов. Не скажу, что знакомые герои как-то сильно меняются. Но появляются нюансы. Ещё никогда до этого образ условного главного героя (доктора Доу) не играл настолько мрачными красками. Грань между увлеченным профессионалом и безумным гением насколько тонка, а оговорки о прошлом настолько многочисленны, что не почувствовать легкий холодок не выйдет. Загадка «внутреннего голоса» Джаспера тоже не забывает порой напоминать о себе и постепенно играет всё большую роль в сюжете.
Ещё автор весьма удачно отдает дань традициям больших приключений. С гигантскими и кровожадными монстрами, отважными поступками без оглядки на самосохранение, увлеченным репортажем «с места событий» во время финального акта. Всё это выгодно оттеняет привычную серость и колоритную злобность города и его жителей.
Да, вероятно в итоге всё дело в балансе. Между мрачным и приключенческим, трагичным и светлым, типично-злобным и удивительным.
Не скажу, что баланс идеален, в том числе в плане завершения всех сюжетных линий. Финалу не хватает основательности и ещё большего размаха, а некоторые намеки-тайны (вроде переполоха в доме с синей крышей) так и не сыграли свою роль в сюжете (что заставляет подозревать очередные отсылки к каким-то неизвестным мне повестям и событиям).
Да и небольшой крен в сторону суперзлодейской истории здесь всё же остался. Порой мне вообще кажется, что главный злодей габенских историй — сам город, стабильно порождающий очередных неприятных личностей. Где каким-то чудом, не иначе, всё ещё находятся обычные работяги, самоотверженные пожарные и один чопорный доктор со своим непоседливым племянником. Ну, раз уж классических героев на горизонте не наблюдается.
Впрочем… всё рано или поздно меняется. А одной девушке уже крайне надоело постоянно быть жертвой (небольшой мостик к «Тайне шести подков», которую я, так уж получилось, уже читала).
Итого — пока что лучший роман о Габене (из прочитанных). За счет баланса жанров и почти полной самостоятельности рассказанной истории.
Конец XXII века. Земная Конфедерация начинает осваивать ближайшие звездные системы. Влиятельной силой становятся одаренные: люди, обладающие сильными телепатическими способностями. Они формируют организацию под названием Церковь Таможенного Союза, и священники ЦТС сопровождают каждую из разведывательных миссий Земли, когда ожидается контакт с разумным населением планеты. Есть лишь один нюанс: в случае если цивилизация будет оценена как недружественная, священники ЦТС не только вправе, но и обязаны активировать Дар.
У двух братьев – священника ЦТС Леонида Варгаса и офицера службы безопасности Андрея Варгаса – разные взгляды на все, особенно на применение Дара. Но когда миссия Леонида на планете Сердолик терпит крах и до Земли доходит лишь обрывочная и недостоверная информация, именно Андрей в компании ксенолингивиста Линды Свансен отправляется на Сердолик расследовать произошедшее. Он ищет брата. Она ищет своего клона. Но что они найдут на планете, где небо круглый год расцвечено полосами Авроры, где живы древние хранители-архонты и где восставший Атлант пытается свести счеты с Демиургом, а за плечом его стоит сама Смерть?
Сильной стороной прозы Юлии Зонис всегда были два козыря, первый классически-степенный и второй обоюдоостро-дерзкий, а именно: красивый и яркий слог, а также абсурдные и безумные сюжеты. И если за первый можно только хвалить, то от второго многие читатели во все времена шарахаются, предпочитая более предсказуемые жанровые вещи или хотя бы не настолько... сумасшедшие. Однако со времен последнего изданного на бумаге романа Юлии Зонис, соавторского с Екатериной Чернявской«Хозяина зеркал», прошло больше десяти лет. Достаточно, чтобы про автора напрочь позабыли за пределами узкой "цветной" тусовки, когда первый том «Атланта и Демиурга» незнакомцем ступил из старой испанской лодки на истоптанные пустоши "нового старого" книгоиздания.
Если в цикле «Время химеры» Зонис скрещивала биопанк с постапокалипсисом, в «Хозяине зеркал» Данте и Шварц играли в салочки между шпилями на крыше стеклянного дворца, то в «Атланте и Демиурге» она вернулась к мифологической арене, на которой дзен-боевик «Дети богов» уже однажды крутил кульбиты. В первой части-арке романа, в «Церкви таможенного союза», космические корабли и кибертехнологии, конквистадоры таможенной церкви и психики-телепаты, искины, клоны причудливым образом, как в эпопее-трилогии «Дикари Ойкумены» Олди, возносятся на вершину ацтекской пирамиды, чтобы принести в жертву вырванное с кровью и криком сердце, а потом обрушиться в бездонный колодец с инферно. Однако уже во второй части-арке, в «Печати мертвого архонта», привычная ткань осязаемой и будничной реальности задрожит от властного дуновения потустороннего сквозняка из проеденных червями щелей в шатких стенах из ветвей Мирового Древа.
Издательское деление на два тома сыграло злую шутку с «Атлантом и Демиургом». Если первая и вторая части-арки эпопеи имеют аккуратно оформленные финалы, то гигантскую третью распилили по живому. Кровоточащий обрубок масштабного пролога-экспозиции впихнули вместе с предыдущими частями в «Атлант и Демиург. Церковь Таможенного Союза», а, в прямом и переносном смысле, прорыв в новые измерения, полноценное развертывание и цветение сюжетных слоев оказалось оторвано и заброшено в «Атлант и Демиург. Богиня жизни и любви».
Семена эпопеи проклевываются на чужой земле чужой планеты, когда брат-священник, брат-СБшник, ксенолингвист-психик и ее клон окажутся фигурами в игре, которую ведут старые и дальние божества. Что делать, если знание одно, вера другое, а тупой обсидиановый нож туземца под ребро – вообще третье? Две ярко выписанные картины накладываются поверх друг друга. Сквозь бутоны психологических конфликтов, обвитые лозами детских обид и зрелых привязанностей, проступают призрачные контуры мифологической пентаграммы, которая должна взломать хрупкое мироздание. Повествование выписано предельно образно и эмоционально, а грань надрыва аккуратно полируется сарказмом. Но будучи в шаге от самопожертвования не стоит задаваться вопросом, что если рай остался там, на Земле?
Развитие истории продолжается уже на Земле вполне близкого будущего, только с виртами, нейролинками, политическими интригами и социальным взрывом. Ударная волна от инцидента на Сердолике разрушила карточный домик земного благополучия, подарив отличное игровое поле для иных сущностей. Что может быть общего между спорынью и популяционной генетикой? Черные смерть, огонь и свет, саранча пляшет на разоренных полях, поднимая трупы. Если у кого-то еще и сохранялись иллюзии о научности, то вторая сюжетная арка зримо обрисовывает космологию эпопеи — здесь балом правит сюрреализм, а в роли режиссера и диджея прописался до безумия коллективный миф. Поверни ключ в замке, сыграй верную ноту и надейся, что по ту сторону будет кому исправлять твои ошибки.
И наконец третья арка после утомительно затянувшейся на все окончание первого тома экспозиции разворачивается во втором томе эпопеи на всю ширь и высь. "Звезды — невод / рыбы — мы / Боги — призраки у тьмы", — крылышковал золотописец серебряного века. Уверен, он бы по достоинству оценил цинизм и дерзость космологии в романе, где боги и демоны обреченно мерцают из аспекта в аспект призрачными всполохами эмоций: ненависть и любовь, верность и предательство, разгул и неумеренность — все стерто за тысячелетия до истлевших нитей или заморожено зимой Фимбул. Лишь интриги скрашивают отчаяние бессмертных, пока с удивлением они не заметят способного подняться до божеств человека со спящим демоном в душе и запредельной гнилью за спиной. Но помните, что самыми благими намерениями вымощена дорога в Аид.
С одной стороны, Зонис максимально аляписто и нарочито гротескно сшивает мифологии, миксует уровни компьютерной игры и пасхалки к вселенной Warhammer с саркастичным бытописанием Нью-Вавилона устами борзописца Мардука и драмой гордиевых узлов в отношениях между божествами и демонами. С другой стороны, именно так, незаметно и пошагово, из отдельных мифологий выстраивается собственная метафизика. В которой самая заклятая стерва может быть способна на преданность, а опустившийся маньяк — на жертвенность, бессмертие же — неразменная монета у Харона. Оставаясь верной себе, Зонис закрутила абсолютно безумную и головоломную историю со множеством литературных игр, в которой метафоры и аллюзии часто важнее, чем слова и поступки, но при этом отражены самые элементарные человеческие — несмотря ни на что — чувства и страсти, противоречивые и непобедимые. И разумеется, в конце стоит не точка, но многоточие...
Итог:метафорическая и метафизическая фантастика о вечных схватках, скитаниях и любви.
облако тэгов
