Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Роман «Путешествие в Элевсин» будущие нейроисторики русской и мировой литературы запишут, без сомнений, в поздний, или застойный, период творчества Виктора Пелевина, который будет принято помечать тегами #кабальныйдоговор #исписался #ничегонового и #ушелвсиквелы. Доказательства этому встречаются на страницах книги в изобилии.
У нас в руках — та же футуристическая байка про банки и таеры, что и в двух предыдущих романах — «Transhumanism Inc.» и «KGBT+». Римский материал и главный герой — совершенно невзрачный, бумажный, глуповато-исполнительный — предварительно опробованы на «Непобедимом Солнце». Недавно всколыхнувшая всю мировую общественность удаль ChatGPT-ботов логично сдула пыль с лингвистического алгоритма из «iPhuck 10». Древний, как сама литература (да что там, древнее!), прием, отправляющий героев в путешествие с приключениями, вышел у Пелевина до того минималистичным, что, кажется, перещеголял и «Шлем ужаса». Наконец, автор так беззастенчиво пользуется самыми банальными масскультурными мемами («разве можно просто взять и сделать», «Ломас такой Ломас», «Все идет по плану»), даже не утруждая себя постироничной обработкой (или ироничной постобработкой), что закрадывается мысль, что все это нарочно.
(полностью рецензию можно прочитать на сайте Горький)
Примечательно, что первым знакомством с буддизмом для западного неофита обычно становятся притчи и коаны дзэн — самой поздней, странной и далекой от первоначального буддизма секты. Затем, если неофит не потеряет интерес, он переходит к махаянскому ядру: искусительной йогачаре и алмазно-радикальной мадхьямаке, далее знакомится с вдохновенными сутрами праджняпарамиты и, наконец, спускается на самый «нижний» уровень, к Палийскому канону, где с некоторым удивлением встречает не только всеобъемлющий свод «скучных» правил монашеского поведения, но и блестящую практику скептического ума, разрубающего все заблуждения.
Примерно такой путь проделал герой новеллы «Дом Бахии», открывающей новый роман Пелевина «KGBT+». Примерно такой путь проделал, как мне представляется, и сам Пелевин: от раннего творчества, где преобладают махаянские мотивы, действуют бодхисаттвы и всем заправляет Пустота, до позднего, начало которого я отношу к «Тайным видам на гору Фудзи» и который характеризуется тем, что я бы назвал «техническим буддизмом» — изощренной системой «школьных» упражнений, без малейшего подключения высших способностей человеческого духа. Попробую пояснить на примере «Дома Бахии», о чем речь.
В этой новелле некий бирманский (то есть хинаянский) монах сначала легко отбивает заученные японским гостем в молодости дзэнские выпады, после чего учит его истинному видению, которое заключается в том, чтобы в любом восприятии оставалось только восприятие — без какой-либо концептуализации, осознавания и понимания. Ум «сливается с непосредственной данностью момента» и «исчезает как наблюдатель» — остается только «поток быстро сменяющихся восприятий в той последовательности, в какой они происходят сами по себе».
Но совершенно очевидно, что это состояние животного! Именно животное зависимо от своих восприятий полностью и существует только в их потоке и как их же сумма. Животное не осмысляет своих восприятия и не осознает себя в них — оно просто плывет вместе с ними, прилепляясь к каждому, словно носимый ветром осенний листок. Если нет некоего центра, который понимал бы, что восприятие — это только восприятие, то такое восприятие становится целым миром, тотальным всем — конечно, лишь на долю секунды, пока его не сменит другое, но столь же тотальное восприятие. Опять же, если нет самостоятельного центра, для как можно более точного следования за восприятиями («слияния с непосредственной данностью момента») организм задействует инстинкты, эволюционные стереотипы и схемы — в точности как у животных. В таком «самоозверении» нет никакого пробуждающего просветления, о каковом, кстати, бирманский монах ничего и не говорит.
Тут можно возразить, что я что-то упрощаю или не догоняю, неужели за сотни лет буддисты не увидели и не осознали этой ловушки? Конечно, увидели. Именно ответом на то, как не попасть в плен к восприятиям при устранении воспринимающего «я», и стала вся Махаяна. Для этого она задействовала все надлогические, сверхконцептуальные возможности нашего ума, в том числе те самые парадоксы и коаны, которые призваны не просто уходить от конкретных ответов в теоретических спорах, как следует из текста Пелевина, а преобразовывать природу ума, природу воспринимающего «я» в сторону его высших измерений.
А что же Хинаяна, которая не приняла махаянских «излишеств»? Понять ее решение помогает та самая «Бахия сутта» из Палийского канона, на которой и построена пелевинская новелла. По ее сюжету, отшельник Бахия настойчиво просит у Будды наставления и получает краткое резюме всего Учения, которое сводится к тому, что, оставив в восприятии только воспринимаемое, «ты не существуешь ни в том, ни в другом, ни посередине этих двух», —«так приходит конец страданию»… но, что важно, и жизни! Неслучайно сразу же за уходом Благословенного Бахию убивает корова с теленком (символ взаимозависимого существования или кармы), а вернувшийся Будда констатирует, что Бахия прервал цепь перерождений и достиг «Абсолютного Освобождения, Ниббаны». Именно немедленная запредельная нирвана («Там нет ни земли, ни воды…») и является выходом Хинаяны из бессмысленной болтанки тотальных восприятий — жить в миру с этим невозможно, с чем была несогласна Махаяна, которая, напротив, выбрала нирвану в самой гуще сансары.
Что же в таком случае выбирают герои Пелевина? Нечто совсем иное, что является ни Хинаяной, ни Махаяной, а скорее теми магическими практиками, о которых все время предостерегал Будда своих ретивых учеников. Бирманский монах заявляет о себе как о перерождении Бахии — то есть буквально противоречит тексту своей же сутры! Более того, он рассказывает, что научился проживать множество разных жизней и «путешествовать между мирами», то есть, говоря словами эпиграфа к роману: «I’ve been here and I’ve been there, And I’ve been in between», делать нечто совершенно противоположное наставлению Будды («ты не существуешь ни в том, ни в другом, ни посередине этих двух»)! Аналогично поступает и его японский ученик, в азарте творчества овладевая этими практиками. В результате буддизм, не важно, махаянский или хинаянский, летит побоку и начинается характерная позднепелевинская окрошка из эзотерики, конспирологии и антиутопии.
Здесь самое время оставить баттлы пелевинских криптомагов и начать новое восхождение — от Палийского канона через вдохновенные сутры праджняпарамиты, искусительную йогачару и алмазно-радикальную мадхьямаку к парадоксальной мистике татхагатагарбхи, хонгаку и таким знакомо-незнакомым притчам и коанам дзэн. Впрочем, прочесть «KGBT+» тоже можно — главное, не придавать тамошнему «буддизму» слишком большого значения…
Вот и настала осень, а значит пришло время поговорить о новой книге Виктора «Наше всё» Олеговича.
Про содержание книги, про богатый внутренний мир автора, про то, что он «исписался, выдавая по книге в год», про самоповторы и про буддизм для бедных написано множество рецензий, причём людьми умнее меня, так что, желающим узнать об этом, я предлагаю погуглить. Для меня интереснее поговорить о другом – о построении текста и о стилистике. Этим вещам почему-то обычно уделяют крайне мало внимания.
Начнём с того, что перед нами не роман в классическом понимании, а роман в рассказах – сборник из нескольких историй, события которых развиваются в одном и том же сеттинге в одно и то же время. Персонажи одной истории могут стать второ- и третьестепеннными персонажами в другой, а поступки главного героя одной повести могут стать важными для понимания контекста другой. Более того, местами Пелевин отсылается и к другим своим работам, подтверждая то, о чём многие читатели уже догадывались – события каждого его произведения развиваются в одном и том же мире, и нужно лишь расставить тексты в верном хронологическом порядке. «TRANSHUMANISM INC.» даёт несколько зацепок, чтобы встроить ранее выбивающиеся из общей картины произведения на стрелу времени, и уже этим книга по умолчанию ценна для почитателя творчества Виктора Олеговича.
При этом, мне так сходу сложно вспомнить какие-нибудь аналогичные примеры подобного построения текста в современной литературе (за исключением других книг Пелевина). Ближайшей аналогией будет «Кетополис» – десятилетней давности эксперимент русских фантастов «цветной волны», где несколько авторов сложили мозаику текстов про один день жизни таинственного вымышленного острова, скрещенный с метавселенной Тёмной Башни Стивена Кинга, где «всё живое служит лучу», а все дороги ведут в Касл-Рок.
С формой разобрались. А что сам текст?
Следует отметить, что малая форма Пелевину (за редким исключением) удаётся лучше, чем большая, и разбираемая книга в силу особенностей построения имеет все недостатки как короткой прозы автора, так и длинной. И, к счастью, имеет также и все их достоинства.
Например, в своих романах Пелевин превосходно описывает миры. Да, они неуютные, даже неприятные, наполнены непостижимыми и чуждыми для человека силами, но прописаны очень живо и детально. «TRANSHUMANISM INC.», полемизируя с Сорокиным о том, что нас ждёт в прекрасной России будущего, показывает киберпанковский мир победившего феминизма с клонами-холопами, социальным рейтингом, всеобщей цифровизацией, и мозгами давно почивших олигархов, подключенным к виртуальной реальности (привет «Додж в аду» Стивенсона!). Тут есть где развернуться, и Пелевин разворачивается. Но, увы, первая повесть под названием «Гольденштерн всё» здесь является одной большой экспозицией. Добрую сотню страниц устами героев нам рассказывают, как устроен мир, разъясняют термины, намекают, как общество докатилось до жизни такой, и выглядит это как прямая речь автора, не способного подать информацию более гармонично. Персонажи, обсуждающие привычные для них бытовые мелочи, выглядят так же нелепо, как если бы мы сейчас в разговоре с друзьями на кухне вдруг начали говорить о том, как работают мобильные телефоны или процедуру выборов в Государственную Думу. «Как вам известно...» и прочие её производные в первой повести встречается на каждом шагу, а как вам известно, фраза «Как вам известно...», часто встречающаяся в произведении, является главным признаком плохо поданной экспозиции. Это можно бы было простить, если бы в последующих частях то же самое нам не повторяли снова и снова, иногда теми же самыми словами. Редактура подкачала? Или авторский замысел? Непонятно.
Остальные повести в книге продолжают раскрывать придуманный автором мир, и, надо сказать, делают это максимально подробно и со всех сторон. Нам покажут, как работают спецслужбы, как функционируют клоны-холопы и какое место занимают в обществе, как выглядит виртуальный мир для мозгов в банках и по каким принципам он устроен, затронут жизнь молодёжи нового мира и судьбу протеста, расскажут про секс в мире победившего феминизма и про то, как развлекаются богачи и гангстеры. Повести дополняют друг друга, складываясь в единое яркое полотно, и такая композиция играет повествованию на руку.
Также короткие Пелевинские тексты, зачастую, удачно стилизованы («Хрустальный мир», «Ника», «Зигмунд в кафе» и т.д.), но на длинной дистанции поддерживать высокий уровень языка у автора получается редко – Пелевину куда важнее донести мысль, нежели красиво её сформулировать. В «TRANSHUMANISM INC.» такая стилизация встречается, например, в повестях «Поединок» и «Митина любовь», но тонко написанные абзацы на одной и той же странице могут соседствовать с казённым канцеляритом и откровенным косноязычием. Читается, конечно, бодро, не в последнюю очередь из-за желчного зубоскальства автора, экстраполирующего современные тренды в далёкое будущее, и подающего полученный маразм в виде анекдотичной антиутопии, но если брать всю книгу, то уровень текста получается крайне неровный.
Также неровными оказываются анекдоты-предостережения. Избрав своей целью культуру пориджей и «отмены», радикальный феминизм и локдаун, Пелевин, к сожалению, в этот раз промахнулся. Аудитория, которая вместе с автором ещё с 90-х годов, возможно, оценит шутки про нейрострапон, матчества и «кукуху», но современному поколению вряд ли будет интересно. По большей части молодёжь уже живёт в этом самом антиутопическом мире «TRANSHUMANISM INC.», и для них предостережение запоздало. В этом опоздании заключается главная проблема романа. Где-то с середины двухтысячных Пелевин перешёл от вневременных историй про путь духа к сатирическим, почти стендапным зарисовкам о нашем быте, буквально выхватывая свежие мемы и актуальную повестку со страниц газет на страницы своих книг, и потому оставался на коне, но вот именно сейчас запоздал – на год или на два. Оттого обязательные каламбуры, шутки и остроты, пардон за тавтологию, потеряли остроту. Они, конечно, временами забавны, но, увы, не актуальны. В 2021 году можно посмеяться над анекдотом про новых русских, но только если ты сам помнишь те времена. Штуки «TRANSHUMANISM INC.» устарели не настолько, но суть сравнения, думаю, ясна. Штуки по поводу Михалкова, Бондарчука, Ленина... серьёзно? Да и в целом общий мессадж романа не столько злободневен, сколько отдаёт старческим брюзжанием по поводу молодёжи, этих ваших интернетов и травы, которая раньше была зеленее, а жвачка «бумер» за два рубля. Кстати, есть ли связь между названием жвачки и наименованиями поколений? Оставим эту идею Пелевину, про «бумеров», «зумеров» и «фрумеров» в романе всё и так уже написано.
Зато вневременными становятся (или остаются?) прорезавшиеся у позднего Пелевина нотки романтики и сентиментальности. Всё в тех же повестях «Поединок» и «Митина любовь», одна из которой замешана на восточном образе мысли, а другая отсылает к Бунину, сатира на время отступает, чтобы показать глубину чувств персонажей, подкинуть им испытание не по силам и посмотреть на довольно предсказуемый, но не мене печальный оттого итог. Ровно такие эмоции вызывает и концовка книги, изящно закольцовывающаяся не только с первой повестью, но и с целым корпусом пелевинских текстов – будто что-то прекрасное и великое коснулось на мгновение персонажей и читателей. Прикоснулось, и снова исчезло в небытии, оставив мучительно-сладкое послевкусие.
Вердикт: Довольно стандартная, пусть и не самая актуальная и ровная вещь Пелевина. Более насыщена идеями и смыслами, чем предыдущий роман. Может понравится поклонникам романов «S.N.U.F.F.» и «iPhuck 10». Повествовательное и идейное продолжение сразу нескольких циклов автора, связывающее их воедино. Читать? Можно.
Аннотация: В будущем богатые люди смогут отделить свой мозг от старящегося тела — и станут жить почти вечно в особом “баночном” измерении. Туда уйдут вожди, мировые олигархи и архитекторы миропорядка. Там будет возможно все. Но в банку пустят не каждого. На земле останется зеленая посткарбоновая цивилизация, уменьшенная до размеров обслуживающего персонала, и слуги-биороботы. Кто и как будет бороться за власть в этом архаично-футуристическом мире победившего матриархата? К чему будут стремится очипованные люди? Какими станут межпоколенческие проблемы, когда для поколений перестанет хватать букв? И, самое главное, какой будет любовь? Если вы не читали Виктора Пелевина, этот невероятный роман — ваша дверь в его вселенную. Знакомых с его книгами ждет мир через два века после “iPhuck-10”, напоминающая о “Жизни Насекомых” композиция — и много интересного о технологиях зеленого вампиризма. В связи с нравственным возрождением нашего общества в книге нет мата, но автору все равно удается сказать правду о самом главном.
В своем новом романе Виктор Пелевин продолжает состязаться с Владимиром Сорокиным в искусстве придумывать для нашей страны такое цифровое будущее, от которого делается тошно.
Достигнув самого дна янг-эдалта и нью-эйджа в предыдущем романе, Виктор Пелевин (не путать с Александром), подобно своему новому герою Атону Гольденштерну, одумался, осознал, извлек и воспарил ввысь. Началу восхождения способствовали несколько обстоятельств. «Transhumanism Inc.» — столь же толстый, что и «Непобедимое солнце», — оказался сборником рассказов и коротких повестей, что явно пошло ему на пользу. Малый Пелевин не так утомителен, как большой. Позаимствованы были и некоторые более-менее удачные идеи из прошлого творчества: мир недалекого будущего из «iPhuck 10», духовные вампиры из «Empire V», сатира на феминизм из «Тайных видов Фудзи». Но главный интерес к очередной книге подогревает заочная дуэль с Владимиром Сорокиным, которая превращается в самостоятельное явление русской литературы. Два классика сходятся в битве за «прекрасную Россию будущего» — что может быть увлекательнее?
Пелевин и Сорокин и раньше обменивались выпадами в сторону друг друга, теперь же можно говорить о наступлении по всем фронтам. Сорокин уже давно, как минимум с «Дня опричника» (2006), рисует в своих произведениях общий мир псевдосредневековой архаики, в котором живут в избах, ездят на гужевом транспорте, возрождено дворянство и прочие сословия, коммунизм окончательно сросся с православием, Европу частично захватили ваххабиты, а где-то в Средней Азии, как на старинных картах, расположено государство Тартария. Каким-то образом в этих реалиях продолжают совершенствоваться технологии: люди повсеместно пользуются аналогами смартфонов — умницами, созданы биороботы «с неизменными улыбками» — маяковские, которых можно кормить отбросами, а желанной добычей каждого стал теллур — наркотик, «дарующий целый мир».
Порфирий Петрович – искусственный интеллект на службе у Полицейского управления. Он расследует преступления, пишет вместо отчетов детективные романы, а в свободное время подрабатывает проституткой, чего зря добру пропадать. Точнее говоря, подрабатывает Полицейское управление, выступая в роли его сутенера. Самому Порфирию деньги не нужны, поскольку он — несколько страниц кода.
Также Полицейское управление сдает Порфирия в аренду физическим лицам в качестве частного детектива. Интим предлагать можно, как выше было сказано.
В данном случае Порфирий достался «бабе с яйцами» Марухе Чо, искусствоведу и, в прошлом, программисту.
iPhuck 10 можно воспринимать двояко. Есть внешний «бытовой» уровень, заметный всем. Есть философская начинка, замаскированная фантиком компьютерных технологий. Спряталась она чудо как хорошо, но ради нее стоит вгрызаться в «толстый-толстый слой шоколада».
На переднем плане роман о будущем, о концептуальном искусстве и об искусственном интеллекте. Пелевин не изменяет себе, описывая завтрашний день как мир абсолютного зла. Перед читателем разворачивается тоталитарное общество, основанное на принципах, заложенных любимыми классическими антиутопиями. И прежде всего слоган этого мира (да, у него есть слоган), звучит как типичный образец оруэлловского двоемыслия: «SDR равно HR. Special drawing rights are human rights», что переводится с новояза на русский как «деньги равны правам человека». «Свобода — это рабство», не так ли? Цинично и логично из слогана рождается эвфемизм для обозначения денег: хрусты, видоизмененные HR, права человека.
Следующая черта мира наследует уже Замятину и его соитию по разнарядке в романе «Мы». Это назойливое вмешательство власти в интимную сферу. Секс выведен за рамки даже не морали, а нормы. Не любовь, ей просто нет места в мире зла, но любая физическая близость становится опасным пороком, болезнью. Что вместо нее? Мастурбация с гаджетами, происходящая в виртуальной реальности. И не эстетичный андроид, не идеальная кукла из S.N.U.F.F., превосходящая красотой, разумностью и волей живого человека, а именно гаджет, чурбан с дыркой. Желанным партнером его делает фантазия, причем чужая, стороннего разработчика. Вспоминаем Generation P, в котором мы узнали, что телевидение управляет сознанием, решая за человека, на чем ему фокусировать внимание.
Пелевин часто использует для построения картины мира какую-то одну сторону жизни. В Generation P это была реклама, в «Числах» — банковское дело, в «Священной книге оборотня» — нефть и проституция, в вампирской дилогии – власть как институт и деньги. В iPhuck 10 призмой служит концептуальное искусство. Маруха Чо занимается «гипсом», рожденным в наше «читательское» время. Но показано ли в романе искусство современное Маре и Порфирию? В чистом виде оно отсутствует, точнее выродилось в программы для тех самых гаджетов. Высшие силы получают власть над людьми, контролируя их личную жизнь, и сделать это проще всего через виртуальную реальность, заменившая природную фантазию, которую подчинить гораздо сложнее. За тем и понадобилась сложная многоходовка – криминализация «естественного секса», для чего некогда был разработан фатальный половой вирус, заодно отменивший и «естественные роды». Таким образом секс выведен в виртуальную реальность, а размножение в пробирку.
Но кто эта высшая сила, получившая тотальный контроль над человечеством? При совпадении симптомов источник болезни кардинально другой, чем в произведениях Замятина и Оруэлла. Они боялись безграничной власти государства над людьми, имея в виду фашизм и коммунизм. Но государство в iPhuck-будущем превратилось в фарс, как и абсолютно все человеческие ценности. Россией правит клон Никиты Михалкова, очевидно символизирующий власть, которой у него нет и быть не может. Над шутовскими институтами власти парит рекламным дирижаблем объединенное зло – Единый Банк (Ебанк, чего уж стесняться). Но владеет ли банк всем и вся? Вряд ли. Учитывая, что функционер системы покупает поддельный гипс, можно сделать вывод, что и эта структура марионеточна. Кто же на самом деле всем управляет?
Попробуем ответить на простой вопрос, происходит ли действие «Айфака» во вселенной цикла Generation P? С одной стороны, ни что этому не препятствует. Мы ясно видим наше будущее, корни всех проблем которого зарождаются прямо сейчас. Пелевин тщательно проходится по всей актуальной повестке дня, не упуская ни единого пункта – от феминизма, до расовой политкорректности.
С другой, не упомянуты ни Иштар, ни вампиры, ни какие другие мистические сущности, что понятно: iPhuck создается методом киберпанка, а стало быть, любая эзотерика здесь неуместна. И на самом деле в тексте не нет ничего кроме социальной антиутопии и научной фантастики, посвященной искусственному интеллекту.
Но если мы не видим в романе метафизики, это не значит, что ее там нет. Просто киберпанк требует подавать философские вопросы через метафоры, а их-то в романе предостаточно.
Как носитель экзистенциальных идей iPhuck 10 является прямым продолжением вампирской дилогии, а, следовательно, и Generation P.
В романе «Ампир V» дается определение понятий «Ума А» и «Ума Б». Первый работает с реальностью, данной нам в ощущение, второй «производит фантазмы из самого себя… в его глубинах возникает полярное сияние из абстрактных понятий». Человек – специально выведенное вампирами существо, обладающее «умом Б». Зачем? На этот вопрос дается ответ уже в «Бэтмане Апполо». Земля – сад боли, которая является конечным продуктом человеческой жизнедеятельности, а также единственным смыслом существования человека. Система работает о через цикличные смены надежды и страдания. Без первого не было бы смысла во втором, поскольку на самом деле и то, и другое не существует на самом деле, а является продуктом «Ума Б». Как функционирует «Ум Б» описано в лекции Че про вау-импульсы еще в Generation P.
Роман iPhuck 10 экономно расходует персонажей. Их всего трое, не считая нескольких статистов, которых также не слишком много: искусственный интеллект Порфирий, искусствовед и программист, что важнее для киберпанка, Маруха Чо и Жанна, тоже искусственный интеллект, превращенный усилиями Марухи в страдающее и мыслящее создание.
Порфирий – идеальный пелевинский человек. Он роскошно имитирует деятельность ума Б, на самом деле им не обладая. Читатель ясно видит, насколько вселенной безразлична как детективная, так и литературная деятельность Порфирия. Управление его ни в грош не ставит, продавая с потрохами при первой же возможности, а читателей у лучшего из его романов не больше пары десятков. Зато проститутка из нашего героя получилась роскошная, пользующаяся огромным спросом у бывших зэков, пытающихся опустить полицейского чина, причинить ему боль и унижение через анальный секс, к которому в тюрьме традиционно особое отношение.
И Порфирий с энтузиазмом эти боль и унижение изображает, разыгрывая перед клиентами красочное шоу со всхлипами и воззваниями к полицейскому управлению и пресвятой богородице. На самом же деле, будучи ИИ, по определению лишенным «ума Б», он не в состоянии испытывать боль или позор. Конечно же в структуре ценностей, выстроенной всем творчеством Пелевина, это – высшая степень просветления. Казалось бы, компьютерной программе она дана при рождении, но и человеку тоже, нормальное состояние для всех нас – свобода от «ума Б», навязанного нам извне. Просветление и состоит в том, чтобы вспомнить, кто мы есть, и от пагубного воздействия избавиться.
Маруха Чо изначально показана как искусствовед, ее задача придумывать объяснение, почему какое-то произведение эпохи гипса является высокохудожественным, а другие – нет. И слушая ее мы понимаем, что ценность произведения именно в объяснении, придуманном Марухой, и больше ни в чем. Иначе говоря, все искусство в этом мире – продукт «ума Б».
Но вопрос, кто конкретно решает, ценно ли произведение, остается висеть в воздухе. Маруха, когда он звучит, разве что булавкой себя не колет, как Морковин. Мы можем только предположить, что это Иштар, остающаяся «за кадром».
Следующая ипостась Марухи – программист, участвующий в создании искусственного интеллекта. Она создает живое существо из программного кода, чередуя для него боль и надежду. Именно так, как мы помним, работает «ум Б». И цель творения та же – боль материализуется в виде произведений искусства, которые Маруха выдает за шедевры гипсовой эпохи.
Все совпадает: жизнь человека – сад, в котором выращивается страдание, и создана эта система для самых простых и низменных целей – наживы.
Через отношения Мары и Жанны Пелевин воссоздает в миниатюре космогоническую систему мира. Мара – бог, создающий человека по своему образу и подобию, человек (Жанна) отвечает ей тем же, принуждая к падению в созданный ею же мир, заставляя божество поверить, что она – всего лишь человек, скованный пресловутым «умом Б».
Более того, Мара не является изначальным Создателем, она использует чужие наработки. Бог здесь – невидимый четвертый персонаж Соул Резник, который с «ангелами» разработал доктрину «Мирового Ума» и «random code programming». А это как число Пи – всеобъемлющий код, содержащий все возможные комбинации, в том числе и потенциальную личность Жанны и все виртуальное мироздание.
Мара Чо причастна к сотворению RCP. Характерно, что пали все ангелы. И падение это заключается в создании сансары – того самого сада боли, в котором вынуждена существовать Жанна в оковах «ума Б».
Перед нами типичная пелевинская схема. Человек был свободен как часть необъятного кода, пока его не «вычленили» и не поместили в сад-тюрьму.
Мир абсолютного зла – тюрьма. И все в нем происходит по тюремным законам, в книге это показано в том числе через обыгрываемый многократно насильственный анальный секс.
Характерно, что все сексуальные фантазии Мары крутятся вокруг анального изнасилования. Не случайно ее гендер описан как «баба с яйцами», это означает, что имея от природы «женское оборудование», что не важно – для секса она все равно использует гаджет-айфак, она также обладает мужскими гормонами. И ни разу Мара не выступает в сексе в «женском» амплуа. Всегда она – агрессор с каким-либо заменителем фаллоса, апогеем которого служит телефонная будка из «Доктора Кто». И это подчеркивает положение Мары как обслуживающего персонала тюрьмы. То же самое было сказано про копирайтера Татарского: «лучшее поддерживать огонь, чем сгорать в нем». Ложь, конечно, роль обслуги никак не мешает ни Вавилену, ни Маре гореть, они точно так же крутятся в колесе сансары, нанизанные на леску вау-импульсов.
Пелевин, конечно же, стоит «над борьбой», описывая «мерзости» этого мира. Об этом, к примеру, свидетельствуют два эссе, феминистическое и как бы противоположенное, от лица обиженных мужчин. Очевидно, что они не могут существовать друг без друга, в сотрудничестве создавая мир зла. И также само собой разумеется, что весь этот тюремный фарс — игры ума Б, не более того. Даже просто вырабатывать какое-то отношение к устройству мира зла означает производить «баблос», концентрированное страдание. Выход-то один – просветляться и бежать из тюрьмы во Внутреннюю Монголию, чем бы она ни была для каждого из нас.
облако тэгов
М.: 
