Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Уилл Рабджонс — фотограф, слава которого соткана из горя: он снимает вымирающие виды животных. Однажды соседство со смертью дает о себе знать, и встреча с белым медведем отправляет Уилла в кому, а заодно и в путешествие: он вспоминает детство и таинственных Розу МакГи и Якоба Стипа — людей, которые изменили всю его дальнейшую жизнь. Очнувшись, Рабджонс отправляется на их поиски, ведь он понимает, что ключ к смыслу его существования находится у них.
Есть в фантастической литературе люди, каждая книга которых — это открытие, прозрение. Клайв Баркер — один из них. Взорвав хоррор-сцену «Книгами крови", заработав похвалы от самого Короля Ужасов ("Я видел будущее жанра ужасов, и его имя — Клайв Баркер! »), он не двинулся по проторенной дорожке, удивив читателей необычными "Сотканным миром", «Имаджикой», а потом и книгами для... детей! Уж чего-чего, а сказок от человека, создавшего Пинхэда, никто не ждал!
«Таинство» стало последним непереведенным на русский язык романом ливерпульца. Но персонажем-геем искушенного баркеровца не проймешь, ведь чего стоят хотя бы Пай-о-Па («Имаджика») и Джакабок Ботч («Книга демона»)! Так в чем же проблема? Возможно, в боязни издателя перед тем, что обычный читатель не сможет спокойно читать о людях с другой половой ориентацией? К тому же, сложную литературу обычно сложно продать, а повесть о судьбе Уилла Рабжонса уж никак не литературный фаст-фуд.
Этот роман — самое личное, самое искреннее произведение Баркера, оно едва не сияет от избытка сокровенных идей и мыслей: писатель очень удивился, насколько органично вплелись в текст кусочки его самого. «Географические детали, портреты людей, идеи, сомнения и образы веры заявили о себе из глубин моей личности,» — говорит он. Подобно Клайву, Уилл имеет дело с изобразительным искусством; он — англичанин-гей, который живет на западе США; ему не дают покоя проблемы себе подобных, его волнуют проблемы окружающей среды и человеческое безразличие. Даже сцена, в которой у Рабджонса на глазах умирает его больной СПИД-ом друг — не выдумка, писателю пришлось пережить аналогичный случай, он делится собственными переживаниями. Возможно, именно поэтому боль утраты кажется такой настоящей.
Перед нами самое политизированное и социально сознательное произведение Клайва на сегодняшний день. Через объектив Рабджонса мы видим ужасные сцены, спровоцированные Человеком, ощущаем скорбь, когда планета Земля, этот ковчег среди океана безжизненной вселенной, теряет еще одного уникального обитателя. Погрузившись в гейскую тусовку Сан-Франциско, мы по-настоящему поймем, что же такое «чума XXI столетия».
— «Таинство» — это призыв к тому, чтобы встать и сказать: «Я люблю мир, потому что он такой богатый, противоречивый, парадоксальный и странный. Я люблю его, потому что он за гранью моего понимания, и в нем столько всего, о чем я ничего не знаю. Я не люблю мир, если пытаюсь его уменьшить или контролировать.» И это правдиво по отношению к людской сексуальности и различию между полами, к цвету кожи, животному миру и культурной разнообразности. Другими словами, я думаю, что нам всегда стоит превозносить необычное, — говорит Баркер.
Несмотря на всю серьезность и глубокомысленность романа, Баркер доказывает мастерство рассказчика, способного не только захватить читателя, но и поразить красотой слога — повествование льется подобно сладкой, пряной крови Кокера из «Эвервилля», и искрится той особенной, «баркеровской» фантазией.
Кроме обычных, земных персонажей вы встретите Якоба Стипа, уничтожителя существ, последних в своем роду; Розу МаГи, его спутницу, обладающую сладостными чарами, которые могут свести с ума любого; мистического Господина Лиса — разговорчивого зверя, способного или помочь вам разобраться в себе или перегрызть горло. Но самое главное — вам позволят взглянуть на Таинство, на сокровенную суть всех вещей; зрелище будет потрясающим! И хотя Баркер признался, что при подготовке к этому роману он не делал предварительных иллюстраций, — якобы, материал неподходящий — финал книги даст фору любому голливудскому блокбастеру.
Итог: «Таинство» может превратиться в настоящую пытку для тех, кто ожидает кровавых, жутких вакханалий в духе «Короля голого мозга» и «Проклятой игры» — непокорное «будущее жанра ужасов» осталось позади. «Таинство» не взять набегом, не прочитать запоем — оно нуждается во вдумчивом, умном читателе, ведь перед нами «Евангелие от Баркера».
Моя иллюстрация к роману
О боже мой! Он пидорас! Что-то вроде анекдота напоследок
Хотя Баркер не скрывал свою сексуальную ориентацию с начала 90-х, в год выхода романа, в интервью журналу «The Advocat» он публично заявил об этом, совершил официальный «камин-аут». Это шокировало многих читателей.
ЦИТАТА
Он вместе со сворой тяжело дышавших собак лежал на холме, оглядывая долины, где паслись антилопы. Он маршировал с колонной муравьев и трудился без устали в муравейнике, пересчитывая яйца. Он танцевал брачный танец с шалашницей и спал на теплом камне с такими же ящерицами, как он. Он был облаком. Он был тенью облака. Он был луной, которая отбрасывала тень облака. Он был слепой рыбой. Он был косяком рыб. Он был китом. Он был морем. Он был властелином всего, что видел. Он был гельминтом в помете хищника. Он не скорбел, зная, что его жизнь продлится еще день или час. Он не задавал себе вопрос, откуда он взялся. Он не хотел быть иным. Он не молился. Он не надеялся. Он просто был. И был. И был. И в этом была радость — в бытии.
Уиллу не суждено найти утешение в потомстве. У него не будет отпрыска, который унесет это лицо в вечность. Его вид состоит из одной особи.
«Предположим, что этот был последний.»
Что ж, так оно и есть. И в этой мысли было что-то пронзительное и мощное, в мысли жить и исчезнуть в жаре собственного очистительного огня.
Как только Клайв Баркер набрал популярность в восьмидесятых, его произведения начали переводить на язык "историй в картинках" — многие рассказы из "Книг крови", даже романы ("Явление тайны", "Сотканный мир", "Вечный похититель") стали комиксами. Фильмы "Восставший из ада" и "Ночное племя" даже обзавелись собственными сериями.
Но Баркер не удовлетворился простой переплавкой сюжетов. Будучи ярым поклонником этого вида искусства, он погрузился глубже и написал несколько оригинальных сценариев ("Ночь живых мертвецов", "Первобытный", "Терзание"), породил несколько серий для "Marvel" под общим названием "Razorline". И вот, спустя 20 лет, король сплаттерпанка возвращается.
"Седут". Название, которое не перевести. Первая ассоциация — "seduction", то есть, "соблазн". Нечто чувственное, интимное, греховное — ждать хорошего не приходится.
В руки к архитектору Гарольду Энглу попадает алмаз в 34 карата. Но вместо того, чтобы отбиваться от грабителей, ему приходится столкнуться с темной сущностью внутри кристалла. Она — это то, что являет собой число "4", которое так избегает человек, открещиваясь святой Троицой. Но "3" на дает нам полной картины, говорит Баркер. Седут — вот он, вечный изгой, ключ для понимания вселенной.
ч.-б. версия
цветная версия
Прочитав комикс, хочется тут же его перечитать еще раз. Возможно, так будет правильней всего — сама концовка намекает на это, ведь "Седут" заканчивается тем, чем начинается, это бесконечная история-кольцо. Можете не бояться, ведь спойлером это назвать сложно: концовка в данном случае не имеет особого значения, как и структура сюжета. Главное — сама концепция, и ее довольно сложно понять с первого раза. Сценарист Кристофер Монфетт даже не старается сделать повествование понятным: текст перегруженный, замысловатый, местами даже напыщенный. Художник Габриэль Родригес вносит и свою лепту, превращая страницы в лабиринты изображений с мириадами мелких деталей; некоторые из разворотов похожи на психоделические постеры или "бэд трип". А теперь прибавьте к этому еще и 3D-формат изображений — эффект от картинок впечатляющий, но текст приходится читать без очков. Крышу удержать нелегко, но можно хотя бы попытаться. А заодно и разобраться в самой истории.
На этот раз Баркер выступил автором задумки, а не сценаристом, в общих чертах обрисовав Монфетту то, что за историю он хочет получить. В приложение к 24-страничному комиксу идут 8 страниц того, из чего и вырос комикс: замусоленные листы из тетрадки, на которых Баркер второпях, неразборчивым почерком набросал общую идею и зарисовал еще несколько идей. И хотя эти страницы — та еще задачка для графолога, без них разобраться в сюжете и общей концепции было бы сложнее.
Итак, представьте сюрреалистическую историю, похожую на фильмы Бунюэля, Феллини, но при этом еще и пропитанную духом У. С. Берроуза; историю, полную нигилизма и мрака; историю, насыщенную хмурой поэтикой "Книг крови":
"Вот лицо мира — такого, каким мы его знаем. Вот глаза мертвеца. Вот язык безмолвного рта. Вместо губ — личинки; каждое слово — крылатая тварь. Вот негнущиеся руки; закоченелые ноги — они устали, они уже не танцуют. Вот скорлупа и пустые оболочки. Мы оставили их в дороге. И если вы пришли издалека, но застали нас во время Исхода, знайте, что убийцей был я. Эта болезнь, эта пошесть, Радость моего Деяния. О, СЕДУТ..."
Баркер приготовил своим поклонникам необычный подарок. Нельзя сказать, что он придется по вкусу многим — скорее всего, "Седут" понравится только настоящим поклонникам странного, необычного "хоррора новой волны", который и принес Баркеру популярность. Читателю, жаждущему простого развлечения, здесь делать нечего.
Рецензия впервые опубликована в DARKER. №4 (5), август 2011