Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Продолжая извлекать из памяти Изданного За Последнее Десятилетие романы наших авторов, которые уже всем известны, а мне ещё нет, я наткнулась на роман Юлии Зонис и подумала, что знаю этого автора только по малой форме. «Щас исправимся!» – сказала я себе, и недолго думая исправилась, уложившись в какие-то 10 дней (читала вечерами после работы). События романа не то что промчались у меня перед глазами, они на крейсерской скорости пронеслись мимо моего неподготовленного ума и оставили такой отпечаток протектора, что я судорожно вспоминаю, читала ли я когда-нибудь что-нибудь столько же научное, мистическое, закрученное и русским языком написанное. Нет, кажется, не читала. «Инквизитор и нимфа» стали моим личным открытием этой весны.
Аннотация: Конец третьего тысячелетия. Столетняя война с лемурийцами, потомками землян-колонистов, овладевшими секретами генетической пластичности, истощила Конфедерацию Земли, Марса, Венеры и миров Периферии. А где-то на горизонте еще маячат союзники лемурийцев — атланты, оцифровавшие сознание. Единственное, что пока спасает Конфедерацию от поражения, — Викторианский орден, объединение людей с телепатическими способностями. Марк Салливан в свое время не пожелал вступить в орден — эмпату с низким R- и O-индексами там рассчитывать не на что. Но от миссии, предложенной главой внешней разведки викторианцев, не отказался. В космическом захолустье погиб отец Франческо, лицейский наставник Марка. Не исключено, что в деле замешан миссионер с Геода, одной из самых загадочных планет Периферии. Марку намекают, что, если удастся обвинить геодца в убийстве, у слабого эмпата есть шанс существенно развить свои способности и занять очень высокое положение в ордене...
Аннотация щедро делится с читателем экспозицией, так что фантастикой роман можно смело обзывать и показывать пальцем. Но только ли это фантастика? Научные изыскания и обоснования радуют душу тяготеющего к крепкой фантастике читателя, а временный мистицизм необъяснимого – ум гуманитария. Только гуманитарию здесь особо ничего не светит: Зонис раскрывает все источники, находит все причины, чтобы сюжет оказался завязан и в конце раскрыт в полной мере. Может, более внимательный читатель и найдёт какие-то микроскопические провесы, но на фоне вопросов, поставленных таким образом, что от романа не оторвёшься, они выглядят незначительными. Роман щедро сдобрен ксено-элементами (атомная первая часть), разбавлен любовной трагедией (сахарная вторая) и заякорён чёткими причинно-следственными связями одних событий с другими. Огромный пласт истории будущего показан читателю, чтобы он осознал всю масштабность истории, и в этой истории пытаются рваться навстречу спасению крайне противоречивые персонажи. Их нельзя назвать Капитанами Америка, и слава богу, ведь от кого бы тогда читатель приходил в сперва восторг, потом ужас, следом уныние, а затем опять восторг? Капитаны Америка такие чувства порождать не умеют, они прямолинейны, а герои Зонис как пластилин, и тем хороши. Их невозможно раскрыть за пару страниц, надо прочесть роман от и до, чтобы понять, кто такой Марк Салливан, что из себя представляет Лаура Медичи, а что или кто есть Ван Драавен, звезда первой части романа. Сюжет «Инквизитора и нимфы» выстроен на фантастике космоса, на покорении дальних рубежей, столкновении с иными разумами. Всё это подаётся в своё время и в нужных количествах, так что ощущения перегруженности блоками информации не возникает. Вот тут у нас переживания героя, тут – немного истории открытия межпланетных тоннелей, а тут вот сразу – открытие, приводящее к очередному пониманию сюжетного завитка. Всё очень туго скручено, из прошлого героев протянуты ниточки в их настоящее, читатель заинтригован одновременно минувшим и грядущим, так как Зонис определённо умеет рассказывать. В этой космической составляющей есть все плюсы лучшей зарубежной фантастики, и, честно признаюсь, я временами забывала, за чьим авторством читаю роман. Несмотря на то, что я хочу причислить «Инквизитора и нимфу» к НФ жанру, я не могу совсем исключить лёгкую ноту чертовщинки, которая венчает что первую, что вторую части и придаёт научным открытиям оттенок мистики. Конечно, в итоге всё пояснено, но через что прошёл наш герой Марк Салливан, чем оказался якобы миссионер Ван Драавен, иномирянин – это настолько на грани фантастики и вымысла, что поневоле вспоминается Булгаков и почему-то Гоголь. Раскрытые герои, масштабные миры, вопросы, на которые найдены ответы – всё это даёт мне право считать «Инквизитора и нимфу» эпопеей, умещённой в скромные 300 страниц, и рассчитывать на продолжение, не уступающее по красочности данному произведению. Математически я всё хотела сложить поименованных в названии персонажей, чтобы получить два, но биология всё время давала один, и это отличный ход, решила я, дочитывая и анализируя роман, отличный ход, Зонис. 9/10
"Убик" – произведение из тех, в которых авторы предполагали ну очень стремительное развитие науки и технологии, и предположение это видно из времени, в котором происходят события этих произведений. Конкретно «Убик» – роман-стахановец, ведь написан он был в 1969 году, а повествует о годе 1992-ом. Дика можно было бы обвинить в оптимизме, если бы на нём оставалось место для новых медалей и орденов.
Подозрительный читатель сразу заметит, что интригующее название «убик» появляется только в эпиграфах к главам, в то время как сюжет романа строится вокруг членов некой корпорации, занимающейся нейтрализацией чужого пси-влияния. Налицо у нас любимая всеми фантастика в лучшем своём исполнении: не настолько заумная, чтобы быть понятной только избранным, но и не настолько гуманитарная, чтобы заставить взыскательного читателя морщить нос. Сразу несколько интересных фишек тешат наше воображение: моратории, позволяющие хранить тела умерших и общаться с ними ещё какое-то время после смерти; сверхспособности, позволяющие видеть будущее или читать мысли, а также противостоящие им антиспособности; две корпорации, старающиеся друг друга нейтрализовать при помощи этих способностей (впрочем, в романе освещена только одна из них); а также некий предмет или вещество «убик», которое, как я уже сказала, появляется сперва только в эпиграфах и в развитии сюжета не участвует. Есть также до конца не реализованная, на мой взгляд, способность людей в посмертии создавать миры, и хотя эта фишка появляется в самом конце, её силу воздействия на мозг впечатлительного читателя нельзя отметать. Автор намешал в «Убике» столько фантастического, что хочется пожелать современным фантастам курить ту же траву (если она вообще была), что и Дик. В общем, диковской фантазии – отдельный поклон.
Главные персонажи, глава одной из корпораций и его друг и коллега, на «ты» общающийся с техникой по измерению пси-возможностей, изначально не вызывают никаких эмоций, так как первый описан как довольно жёсткий человек, а другой – как человек-тряпка. Однако с развитием истории персонажи трансформируются; когда происходит катастрофа, и привычные события перестают принадлежать настоящему времени, характеры этих двоих обретают чёткие рамки. Кажется, что первый закаляется ещё больше, а второй перестаёт быть тряпкой. В целом – нормальные такие персонажи, без какой-либо дикой харизмы, но во второй половине романа начинающие вызывать откровенное сопереживание.
Ещё одна находка романа – способность одной из второстепенных героинь «перемещать» время (кавычки потому, что сам принцип воздействия героини на окружающий мир так до конца и не изучен – возможно, задумка автора, возможно – его же недоработка). Благодаря этой способности и подозрениям героев все события после катастрофы рассматриваются с точки зрения виновности героини в намеренном отбрасывании их назад во времени. Когда события развиваются по принципу «я не знаю точно, но подозреваю, что виновен вот тот-то», финал может быть каким угодно, верно?
И тут, наконец, наступает время «убика». Того самого то ли вещества то ли предмета. Он появляется в сюжете как данность, как часть того мира, что создал Дик в 1992-ом, и внезапно вопрос становится ребром – не кто виновен, а кто реален. И кто же?
Эта ловушка застаёт героя врасплох, последние несколько глав читаются в состоянии аффекта. Дик задаёт вопрос, который не так-то просто проверить на верность ответа, и вот уже «убик» может определять, чему быть в реальности, а чему нет. Или «убик» – такая же посмертная фантазия, как оставшаяся героям жизнь? Как убедиться в реальности того или иного настоящего?
А финал! Многие читатели сетуют, что не разгадали его, но ведь это даже не загадка. Единственная загадка романа – состав «убика», который вечно меняется, а вот финал как раз подчёркивает фабулу: нет никаких вероятностей, что мы с вами и все события, с нами происходящие, реальны по отношению к чему-то другому.
«Убик» происходит от слова ubiquity, повсеместность, вездесущность. Аналогия ли это с высшими силами? Скорее с распространением явления недоказанности реальности.
Двери, открывающиеся за деньги – прекрасный повод посмеяться в этом немного жутковатом к концу романе.
Шикарный роман-головоломка, не отвечающий на вопрос, а только задающий его.
[IMGRIGHT]http://fantlab.ru/images/editions/big/165...[/IMG]Начну, пожалуй, с выводов. Сборник «Файлы Сергея Островски»Елены Клещенко – настоящий подарок для тех, кто любит одновременно фантастику и детективы. Семь рассказов и повесть, объединённые персонажем частного сыщика русско-американского происхождения, способны развлечь и в то же время удивить. При этом в одной истории больше фантастики, в другой – детектива, а какая-то и вовсе является метисом – не выделить, чего больше или что важнее для сюжета. Автор выбрала временем действия недалёкое будущее, когда человечество шагнуло на ещё одну ступеньку вверх по пути технологического совершенствования, и каждая история сборника одета в фантастические одёжки: гаджеты, системы доступа и распознавания, новые функции привычных вещей встречают читателя будто так и надо. И вот что интересно: действительно кажется, что ты уже в будущем, то есть таланта рассказчика у автора не отнять. При этом то ли поведение и сам характер главного героя не позволяют считать истории заумными, то ли они и в самом деле таковыми не являются. Умными, но при этом лёгкими, понятными, что ли – вот это скорее всего.
Необычен этот сборник тем, что все истории завязаны на химических процессах, генетических экспериментах, генных возможностях и прочих внутренних невидимых действах нашего организма. Будущее Елены Клещенко в «Файлах» знает об этих действах гораздо больше, чем рядовой персонаж нашей современности. И вот злоупотребления этими знаниями и приходится расследовать Островски.
«Убийство в салоне красоты» лишь в малой доле показывает, насколько далеко продвинулось человечество в части генного изучения. Это классический детектив, в котором Островски ищет убийцу маникюрши, и ничто в начале его не предвещает «генного» развития событий. Автор не даёт подсказок (ни в одной истории сборника), а догадаться самому просто невозможно!
Повесть «Луна родилась из мысли» – украшение сборника. Во-первых, здесь можно вдоволь полюбоваться на главного героя, на его методы и ход мыслей; во-вторых, можно побывать на Луне и поэкспериментировать с лазанием по вертикальным плоскостям; в третьих, можно попытаться вычислить крота. Но так как лунные кроты такие же умные, как и сам автор, я лично не столько вычисляла, сколько наслаждалась расследованием. Эта история живая и фантастическая, её невозможно окрестить только детективной, и в связи с этим я даже возьмусь назвать её научно-фантастическим детективом.
«Дело об украденной трилогии» – ироничный рассказ о (и в самом деле) украденной трилогии. Наверное, это ода книжному пиратству, воспетая автором-химиком. Не перестаю восхищаться выдумкой Клещенко: кто и как слил из герметичного помещения текст ещё даже не поступившей в продажу книги?
В «Деле об откушенном пальце» палец не то чтобы откусили. Его изувечили 3D-принтером. Зачем – это уже повод для расследования. Пожалуй, для такой сложной (с психологической точки зрения) загадки финал кажется излишне простым, но не всё же лунам из мыслей рождаться.
Рассказ «Московские каникулы» – очередная находка. Он напомнил мне один из романов Агаты Кристи – «Лощина», в котором Эркюль Пуаро пребывает в поместье, где погиб один из членов большой семьи. В «Каникулах» вроде никто не погиб, а пока только исчез, но большая семья в наличии и мотивов полно. При этом это первый рассказ в сборнике, где читатель встречает ещё и мать сыщика, и их общение также заслуживает толики внимания. Это не только фантастическая, но и психологическая вещь.
«Аллея Славы» отсылает нас в Америку, где и проживает Островки. Запутанная история делает вид, что рассказывает о слежке детектива за проплаченным объектом, а на самом деле тихонько касается такого явления, как желание быть похожим на кумира. История немного отдаёт заокеанским менталитетом, но делает честь автору в плане разнообразия поводов для расследований.
В рассказе «На самой обыкновенной улице» случается самая обыкновенная история – Островски влюбляется! То есть не только влюбляется, конечно, но основные результаты истории сигналят именно об этом. Словно бы автор устала от генных модификаций и маркеров и решила просто дать детективу отдохнуть. И заодно показала читателю, что её герой – тоже живой человек. Будем надеяться, что эта передышка – временная, и в новых историях об Островски, которые лично я почитала бы с большим интересом, он снова окунётся в работу с головой.
Напоследок автор предупреждает диванных критиков о «я вооружена и очень подкована». Спорить с авторами очень любят, доказывая их, авторскую, глупость, так что, глядишь, однажды найдётся читатель, который скептически скажет: «Этого не может быть, потому что…». Понадеемся, что его выкладки будут столь же научны, что и у Клещенко.
Итак, перед нами полноценный сборник по настоящему хороших историй, исполненных на очень хорошем уровне. Единственный минус его – малый объём. Даёшь больше рассказов и повестей о Сергее Островски!
Аннотация. Медина — город посреди пустыни. Обитель проповедников, мечтательных романтиков и беглецов, скрывающихся от прошлого. Смерть здесь — дело привычное. Песчаная буря, солнечный удар, голод, скука и, разумеется, убийство. Детектив Любомир Грабовски привык считать, что знает всё, но очередное убийство заставляет задуматься, так ли это. В конце концов, скелеты в шкафу есть у каждого, даже самого добропорядочного гражданина. А тем временем танец песчинок, у которых тоже есть секреты, только начинается…
«Танец песчинок» – второй опубликованный роман Виктора Колюжняка. Обладатель привлекательной аннотации и не менее привлекательной иллюстрации на обложке, роман, тем не менее, был для меня котом в мешке. Купленный по рекомендации одного хорошего автора, «Танец» мог оказаться как шикарной штучкой, так и откровенно слабой вещью. Современная литература, тем более литература фантастическая – дама непредсказуемая.
А между тем аннотация обещала мне встречу с неким городом Мединой и преступлением, совершённым в его пределах. Без лишних слов скажу сразу – меня засыпало на первой же главе, затянуло почище зыбучих песков, и магия выдуманного (а может, существующего?) автором города подействовала на меня самым благоприятным образом. Я использую слово «магия», хотя в «Танце» полным-полно и фантастики, и мистики, и психологии, и детектива с криминальным боевиком. Впрочем, акцент сделан всё же на психологии: я вынуждена признать, что роман покорил меня именно чётко проработанными персонажами, их связью с городом, самим образом города, а также огромным количеством фраз, которые хотелось выносить в цитаты (просто если бы я начала это делать, то переписала бы половину романа).
Что ж, вот Медина, город, которым владеют песок и ветер, город, в котором живут герои-песчинки, такие разные и странные, что поневоле проникаешься уважением к автору, сумевшему создать и удержать для сюжета столько колоритных персонажей. Город, в который прибывают, но который никогда не покидают. Город, населённый жителями без религий – а вернее сказать, жителями, у каждого из которых своя религия. Медина в начале романа, по сути – средоточие противоборствующих сил, и вот эти-то силы придётся подозревать в убийстве одного из жителей Медины. Подозревать будет детектив Любомир Грабовски, которого автор преподносит самым правильным образом: с неясным прошлым и непривлекательным настоящим (из настоящего, впрочем, герой пытается сделать что-то удобоваримое), Грабовски пытается одновременно работать и бороться с самим собой, забывать прошлое и анализировать настоящее. Герою хочется сопереживать, за его мыслями интересно следить (так рождаются поводы для цитирования). Он не просто расследует убийство, он задумывается о том, что такое Медина.
А и правда – что?
В романе много героев. Каждому из них выделена специальная глава. Этот приём помогает заглядывать в головы и прошлое героев, он показывает мотивы поступков и делает роман объёмным. Каждый из героев попал в Медину по своей причине и со своей историей, и хотя при наведении лупы на очередного героя кажется, что он важен для города, потом оказывается, что каждый, ровно каждый – всего лишь песчинка. Частичка в машине связей и отношений. В этом и состоит привлекательность романа – видеть составные части песка, хотя песок – это одно целое. Автор привнёс в роман всего понемногу из разных религий, разных стран и обычаев, но соединил это рассыпающимися в прах поездами и вездеходами на звериной тяге так, что по ходу расследования убийцу видишь в каждом. Скелеты в шкафах? Да у каждого их просто воз и маленькая тележка!
Так что же такое, в конце концов, этот «Танец песчинок»? Классический детектив в необычном антураже? Фантастика в детективной обёртке? Приключенческий боевик с довольно мирными разборками?
Для меня «Танец» оказался психологическим романом, и я вижу в нём больше вопросов, чем ответов, и считаю, что так и положено хорошему психологическому произведению. А так как в послесловии автор обмолвился о продолжении и даже предложил первую его главу, мне по примеру СИ и иже с ними остаётся только воскликнуть: «Автор, срочно гони проду!»
О не в меру талантливых писателях часто выражаются в духе «у него в одной главе/странице/абзаце больше оригинальных идей, чем у некоторых авторов в целых трилогиях». Обычно это поэтическое преувеличение — говоря языком математики, разница составляет не несколько порядков, а один-два.
Но в случае Яцека Дукая старый рецензентский прием попадает в точку. Причем в самой смелой своей вариации — той, что про абзац (до предложений все-таки не доходит).
Не в меру, сверх меры, вне меры — «Иные песни» действительно написаны человеком, который мыслит по-иному. Написан, что примечательно, в двадцать восемь лет (к этому факту у меня сложное, очень сложное отношение). Но изобретательных идей и ярких образов в романе и в самом деле хватило бы на двадцать восемь авторов попроще. Если не дважды двадцать восемь.
Дальше я хотел написать, что в первую очередь покоряет и поражает мир, описанный в романе, но вовремя сообразил, что был бы не прав. Вселенная «Иных песен» неотделима от того, что в ней происходит, и тех, кто в ней живет. Как правило, автор средней руки заворачивает в фантастический фантик привычную нам действительность. В случае с Дукаем все наоборот: такое впечатление, что земные реалии привязаны к некоему чуждому мирозданию из чистого милосердия — чтобы не оставлять читателя совсем без ориентиров. Но даже и так ему, читателю (и читательнице) придется очень непросто.
Нам предлагают нечто большее, чем альтернативную историю, — альтернативную физику, основанную на онтологических идеях Аристотеля (воплотившихся почти буквально). И это не косметический эффект, а космический, в исконном смысле слова. За физикой идет длинная вереница других явлений — иные химия, география, биология, социология, политика, психология, иные механизмы любви и ненависти, лидерства и подчинения. При этом провести некие аналогии с нашей реальностью не составит труда, а ключевая концепция формы, определяющей облик всего сущего, оказывается отличной метафорой, поводом к размышлениям и спорам — о геополитических играх, о взаимном влиянии связанных между собой людей, о творчестве, о природе хаоса.
У каждой главы романа своя атмосфера, свое настроение, даже свое место действия — представьте все разнообразие «Песни льда и огня», втиснутое в один том вместо (дай Ктулху) семи и помноженное как минимум на пять. Большую часть пути мы пройдем с бывшим стратегосом Иеронимом Бербелеком — и с каждым шагом он тоже будет немного меняться. Этому персонажу трудно симпатизировать, но оторвать от него взгляд невозможно — а финал будет таков, что прогулку захочется повторить еще раз.
«Иные песни» — сложный роман, но его сложность не в изощренных стилистических изысках, а в количестве и качестве заложенных в нем идей. Пролистать книжку наскоро не получится — даже если вы хорошо знакомы с историей античной мысли, несколько сюрпризов наверняка найдется и по вашу душу. Простые смертные будут пробиваться с боем — но заодно и с пылом конкистадора, открывающего новые земли.
Безусловно, это очень холодная книга (хотя едва ли холоднее, чем другой дукаевский роман, «Лед») — для автора важнее посылки и выводы, чем люди. Действующие лица выписаны объемно и ярко, и все же каждое из них — не столько фигура, сколько функция. Но персонажей, способных привязать к себе, в литературе предостаточно. А вот настолько насыщенной и неординарной фантастики — считаные примеры. С другой стороны, в динамике недостатка нет — философские диалоги удачно вписаны в сплошной поток событий, приключений и интриг.
«Иные песни» заслуживают не этого поверхностного отзыва и даже не обстоятельной рецензии, а полноценной статьи (такой, например, как замечательное послесловие Сергея Легезы в конце русского издания, очень вдумчивое и информативное — спасибо Сергею и за него, и, конечно же, за перевод). Но я, признаюсь, не готов — по крайней мере, после первого прочтения... а роман требует как минимум два. Поэтому вместо анализа — открытка с места событий. Check-in, если угодно. Но я обязательно вернусь в эти места, полюбуюсь танцем стихий и мозаикой переменчивых форм.
Добавлю лишь одно: в кои-то веки англосаксы могут нам позавидовать. Мы уже можем читать Дукая на родном языке, а они еще нет.
P. S. В 2014-м выбрать переводную книгу года будет просто как никогда.
облако тэгов
