Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Признаюсь сразу в том, в чем я по-хорошему должен бы признаться несколько позже: я не очень хорошо умею оценивать стили написания книг, но очень люблю стильно написанные книги. Ежели автор говорит в узнаваемой и отличной от других манере — солидный кусок моего читательского сердца уже у него в кармане. Так, например, я прочел «Десятитысячный день» и влюбился в Изабель Ким по уши — до чего же она крута: нарушает все писательские табу: называет кучу персонажей одним именем, обращается напрямую к читателю, переписывает одну и ту же сцену раз за разом прямо в тексте... и при этом остаётся болезненно искренней и кислотно саркастичной.
Если же говорить о моей любимой первой фразе, то тут для меня вне конкуренции Гибсон со своим бессмертным «небом цвета экрана телевизора, настроенного на мёртвый канал». Горсть сухих слов создаёт незабываемый образ, который определил эстетику целого жанра на годы вперёд.
Чувствуется, что первую фразу своего дебютного романа «Умалишённый» Артем Бенцлер хотел сделать не менее запоминающейся. И у него хорошо получилось: «Три часа ночи и злой ветер за окном» сразу настраивает на нужный лад. Но за первой фразой идёт вторая, затем третья и они смазывают впечатление. Образ не закрепился и убойная первая фраза выстрелила в молоко. Нет, я не могу назвать стиль провальным, совсем не могу. Но какой же он неровный! От фраз, которые хочется прочесть вслух, до фраз вызывающих чувство испанского кринжа автор путешествует в рамках одного абзаца, да ещё и по нескольку раз. Самобытно ли это? О да, ещё как.
А ещё это очень искренне. Честно говоря, не помню, чтобы я читал в этом году более искренней книги. Да и в прошлом году тоже. Иногда это вызывает чувство неловкости: кажется, что свистнул с полки чей-то дневник и читаешь утренние страницы, которые никто никому и никогда не должен был показывать. Подкупает ли это? Сложный вопрос.
От текста веет энергией той самой Книги, с большой буквы, которую пишут потому что не могут не писать. Эта книга далеко не всегда идеальная, но при этом очень личная. Говорит о наболевшем, вот только наболевшее чаще всего — это банальности и трюизмы. Их надо «переболеть», чтобы синтезировать в что-то оригинальное, а здесь они часто поданы в сыром, не всегда удобоваримом виде.
Признаюсь также и в том, о чем стоило сказать с самого начала — я не планировал читать эту книгу. Она мне досталась в подарок от автора за составленную библиографию, что, чёрт побери, приятно. И раз случилась такая оказия, решил прочесть. Но ни положительной, ни даже объективной рецензии не обещал — только честную. И именно такую я и планирую написать.
Итак, два наших героя, Тео (его главы подаются от первого лица) и Мия (ее главы — от третьего) живут своей худшей жизнью. Один — офисный клерк в некой фирме, выполняющий работу, которую сам до конца не понимает, другая — продавец-консультант в «Универмаге счастья» из отдела одежды для мужчин в стиле кэжуал. Оба глубоко неудовлетворены своей жизнью и одиноки, но рутина их еще только покусала, а не пережевала до конца. Очевидно, рано или поздно их судьбы должны пересечься, но только автор не будет торопить события. Очень долгая завязка в данном случае необходима: мы проживаем несколько дней невыносимо рутинной жизни, чтобы глубже погрузиться во внутренний мир героев, понять их глубокий личностный кризис.
Стоит отметить, Тео как персонаж мне крайне неприятен, а образ мысли не близок. Одухотворённая персона, которая видит кругом лишь серость и пустоту. Но как же часто внешняя серость — лишь отражение серости внутренней, неспособности что-либо дать миру. Глядя на пустые лица в транспорте, он не задумывается, что для всех остальных он — такой же обыватель. Неудивительно, что его путь оказывается деструктивным.
Проблемы Мии во многом схожи, но в какой-то момент она влипает в историю: становится невольной участницей реалити-шоу: за ней круглосуточно наблюдают толстосумы-извращенцы, а закончится может все очень плохо. В отчаянии она начинает искать помощи в самых неожиданных источниках.
Изначально меня очень смущал концепт романа — антиутопия с элементами контркультуры: все эти безликие силуэты и миллиарды камер на обложке — ну чистая оруэловщина же! Но я не думаю что эти жанры так уж хорошо сочетаются. Они находятся в оппозиции, которая отчётливо ощущается на страницах романа.
Его действие происходит в мире недалёкого будущего, который очень похож на наш. Практически все технологии уже реализованы в том или ином виде. Тем не менее автор прямо говорит через множество антуражных деталей, вроде импортозамещенного аналога нельзяграмма — мир книги в лучшем случае параллелен нашему. И это не идёт роману на пользу. Фантастические декорации всегда снижают градус сопереживания, ведь читатель подсознательно понимает: что бы ни происходило в книге, это не здесь, не в нашем мире, не про нас. Чтобы пробить эту стену, антиутопии обычно гипертрофируют ужас. Показывают общество бесконечно кошмарное, но основанное на узнаваемых тенденциях мира текущего, они достигают эффекта за счёт неизбежного сравнения и нахождения сходства между "сейчас" и "возможно".
Контркультура же предлагает гиперреализм — демонстрацию во всех красках изнанки того, что происходит сейчас. И здесь было бы прекрасным решением показать героев, живущих в узнаваемом "сейчас", которые внезапно обнаруживают над своим бытом ужасающую надстройку и пытаются найти выход из системы. Отчасти, именно это автор и проделывает, но фантастические элементы ему только мешают, тем более, что большая их часть весьма условна и ни на что не влияет, как некий Творец, которого герои поминали всуе через главу вначале книги, но намертво забыли в середине.
Не говоря уж о том, что большая часть книги атакует общество потребления — мишень даже слишком удобную. В ее основании прошлые стрелки, начиная с Хаксли, пробили такую дыру, что можно провалиться. Провалиться и написать ещё одну удобную, но пустую книгу — вестимо. Очень сложно написать книгу, критикующую акселерационистское будущее, не скатываясь при этом в преувеличения и морализаторство, и я не уверен, что Бенцлеру задача удалась в полном объеме. Но где-то между строк запрятана интересная отсылка, которая станет чеховским ружьем: «Бойцовский клуб» Паланика, главный контркультурный шедевр, воспевающий бунт против системы, давно уже проходят в школах. Автор сразу дает подсказку, что плоха та система, которая не делает бунт против нее своей неотъемлемой частью, намекая на развязку романа, с одной стороны предсказуемую, а с другой — защищающую роман от множества возможных нападок. Когда я читаю книгу, на которую планирую делать обзор, я часто делаю заметки, помечая критические места, на которые стоит обратить внимание. И по ходу чтения у меня накопилась целая пачка логических просчетов и несуразностей. Например, Мие рассказывают шокирующую тайну о том, что она оказалась участницей игры на выживание в ванной, где камер от сетки богатеев-извращенцев должно быть больше всего! Однако, после прочтения последней страницы весь этот список пришлось удалять. Никакие логические провалы сюжета с такой концовкой не имеют значения.
И пусть по мере чтения я все чаще ловил себя на мысли о фальши, бесконечной фальши происходящего, последняя глава показала: это не баг, а фича. Да, эти двое живут в фальшивом мире, в «Шоу Трумэна», где сообщников для свержения системы ищут, кинув клич в интернет (не повторяйте этого дома). Но и что с того, если эти двое искренны с собой и друг с другом? Так из бесконечной фальши рождается новая искренность, неловкая, смешная, но настоящая — и это лучшая часть романа.
Когда мы с автором работали над библиографией, он убедил меня для изданной официально книжки завести отдельную страничку — из-за цензурных правок она очень сильно отличается от первого, опубликованного самостоятельно варианта. Только после прочтения я понял всю соль этой ситуации. Книга, которая критикует аморальность и разложение общества не вписывается в его строгие рамки. Лучший пример высшей формы иронии просто невозможно придумать!
Еще сложнее было определиться с оценкой, но, в конце концов, я поставил достаточно высокий балл, пусть и с небольшим авансом. Голос автора достаточно самобытный, и мне интересно о чём он расскажет дальше, когда уже было сказано то, о чём невозможно молчать.
облако тэгов
