Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Наверное, о Зотове (буду без Z, ладно?, а то, уж, больно Zемфиру напоминает) я слышал и до этого, но впервые запомнил и отметил для себя после того, как мне порекомендовали его «Москау» в комментариях к отзыву о «http://e-bath.livejournal.com/578279.html">Человеке в Высоком замке». Дескать, это тоже альтернативная история с победившим Третьим Рейхом, прочтите, если тема интересна. Самого рекомендованного романа я пока так и не прочёл, но фамилию запомнил, а как только мне в руки попала другая книга автора, «Эль Дьябло», взялся за чтение, о чём ничуть не жалею.
Пока это единственная книга писателя, которую я прочёл. Текст можно разделить на три части: детектив, постмодернистские приключения в мире кино и сборник наполовину эссе наполовину фельетонов о состоянии современной киноиндустрии. Всё это гармонично сведено в единую историю, читается которая легко и с интересом. Не в последнюю очередь виноват в этом замечательный язык, живой, простой, но сочный, богатый на яркие, кинематографичные описания. При этом каждая из трёх, условно определённых мной составляющих книги (есть ещё и авторское деление конструкции романа на три части: cine pornografico, cine patriotero и cine commerciale), написана в своей, отличной от других, стилистике… Всё, остальное прячу под кат, чтобы не испортить случайным спойлером впечатление от романа тем, кто желает его прочесть.
Полагаю, никого, кто периодически меня читает, не удивит, что отзыв об «Эль Дьябло» я буду вести, сравнивая Зотова с Пелевином. Тем более что схожестей (есть, впрочем, и расхожести) у этих писателей много. Роман Георгия Александровича пришёл в нашу реальность из тех же степей, что и литературные трипы Виктора Олеговича, конечно, с оговорками и своими особенностями. Рассуждений о метафизике у Зотова поменьше, хотя самой ею сюжет просто переполнен: есть в наличие боги инков, шаманы, дурман-трава (пейот, там, или каннабис, не понятно, в общем, какая-то ядерная смесь), магические идолы, карнавал демонов, путешествия духа в разные миры (в том числе, в подземелья индейского Ада и в реальность, созданную кинематографом). Ещё с Пелевиным Зотова роднит чувство юмора и ироничный взгляд на мир, приключения героев разбавляются их суждениями на самые разные темы, в которых природа человека предстаёт достаточно непривлекательной, но, в то же время, и презабавной. А пространные дневниковые телеги одного из героев о природе современного кино местами вызывали у меня приступы безудержного веселья – так точно, узнаваемо и смешно описаны свойственные фильмам штампы и ляпы.
Надо понимать, что сравнивая двух писателей, я не говорю ни о каком эпигонстве или плагиате. Просто они играю на одном литературном поле, и оба делают это великолепно, притом что Зотов пишет настоящую остросюжетную литературу, чего за Пелевином не водится. «Эль Дьябло» — это и детектив, и квест, и мистический триллер, и комическая героика, и ещё куча всяких жанров, от ужастика до «байопика обычного человека» (определение взято из текста романа).
Немного о сюжете. Действие параллельно развивается в трёх реальностях: в прошлом, в мире кино и в нашем времени. Первая реальность – детективная, дело происходит в тридцатых годах XX столетия: 14 октября 1931 года капитана полиции города Лима (Республика Перу) Мигеля Мартинеса (он же – бывший белогвардейский офицер Михаил Мартынов, после поражения белого движения покинувший Россию) среди ночи будит телефонный звонок. Его вызывают на место страшного преступления – в городе появился маньяк, который из частей тел нескольких жертв сшивает кукол. Вторая глава открывает читателю существование кинореальности в самой бесстыдной её ипостаси. Пока ещё неизвестный персонаж отчаянно пытается выбраться из ненавистного ему города Секс-Сити, находящегося в измерении порно кинематографа, куда несчастный угодил прямиком из нашего мира, из 2015-го года. Как это всё в итоге увязывается в единую историю – читайте сами. Скажу лишь, что сделано это с большим мастерством и фантазией.
Напоследок об отличии двух авторов: Пелевин берёт голые идеи и вокруг них выстраивает какой-то (иногда совсем незатейливый) сюжет, Зотов же к сюжету относится с большим вниманием, остро и живо его выписывает (наверное, это тот самый случай, когда слово «живописует» пришлось бы весьма кстати, решись я его использовать), населяет созданные реальности персонажами, а «оставшиеся свободными места» виртуозно заполняет идеями, которых у него тоже предостаточно, но они являются лишь приправой ко всему остальному. Идея-перчинка (если угодно, изюминка), которая не тормозит действия, но, в то же время, и не теряется на фоне сюжета. Она обязательно будет замечена, поскольку прозвучит по теме в контексте происходящего. Смысловое наполнение, которое не выпячивается, а органично существуют внутри заданной сюжетной схемы, не мешая в первую очередь жанровому восприятию книги, как необычного, пусть постмодернистского, но детектива/экшна, а уже потом – как психоделической прозы.
В общем, я открыл для себя очень интересного автора. Это первый за долгие годы современный русскоязычный писатель, кроме Пелевина, книгу которого я прочитал с большим удовольствием, наслаждаясь каждой страницей.
Как и всякое направление литературы, «тёмная» проза (под этим зонтиком уютно разместились хоррор и родственные ему жанры) обросла изрядным количеством премий. Премия имени Ширли Джексон учреждена лишь в 2007 году, но уже зарекомендовала себя как одна из наиболее престижных в области «психологического саспенса, ужасов и мрачной фантастики».
Почему именно Джексон? В сравнении с другими мастерами жанра вроде Роберта Блоха или Фрица Лейбера, творившими в середине века, творческое наследие писательницы невелико, а её вклад в «тёмную» литературу ограничивается стопкой тоненьких романов да горсткой рассказов, в которых не то что Ктулху — и вампиров не найдётся. И всё же премия названа так не случайно. Одним из доказательств этого может послужить «Лотерея» — наиболее значимый сборник Джексон, теперь изданный и на русском языке.
В большинстве рассказов, собранных под этой обложкой, ничего фантастического как будто не происходит. Типичный герой Джексон — представитель (чаще представительница) среднего класса, по рукам и ногам скованный стереотипами — разумными ли, глупыми ли, но заведомо навязанными окружением и не вполне осознанными. Так, в рассказе «После вас, милейший Альфонс» героиня изо всех сил старается быть политкорректной — и сама не замечает, что впала в старый добрый расизм, только вывернутый наизнанку. Её сынишка и его темнокожий приятель, не успевшие еще нахвататься взрослых условностей, встречают её благоглупости непониманием. Дети у Джексон вообще показывают себя жизнеспособнее и смелее взрослых. К примеру, юная героиня «Званого полдника во льне», одарённая воображением и поэтическим талантом, отказывается играть роль учёной обезьянки при умиляющихся старших.
И всё же сопротивляемость детского ума не бесконечна. Некоторые мальчишки и девчонки, сами того не замечая, открывают душу злу в самом широком смысле. Девочка-подросток из «Опьянения», отказываясь принимать уродливый мир взрослых, грезит о его разрушении. Юный герой «Чарльза» в самом нежном возрасте вырабатывает в себе способность перекладывать вину на других — и с удовольствием ею пользуется. Малыши из «Ведьмы» и «Чужой» охотно впитывают уроки жестокости, которые преподносит им внешний мир.
Другие дети перенимают страхи у родителей — и вырастают их копиями, неспособными постоять за себя даже перед лицом откровенного хамства («Домашний рецепт», «Испытание схваткой»). Притеснения и неудобства пугают их намного меньше, чем риск не соблюсти приличия; на любое унижение они, как героиня одноименного рассказа, ответят словом «разумеется». Мир «Лотереи» — это мир предрассудков, лицемерия и застарелых комплексов. Титульный рассказ, символично размещенный в конце сборника, выносит приговор этому миру и предсказывает его будущее. Если обществом правят условности, то условиться можно о чем угодно — и даже традицию жертвоприношений возродить никогда не поздно.
цитата Ширли Джексон
Объяснить, что я хотела выразить в «Лотерее», крайне сложно. Полагаю, изобразив подчёркнуто жестокий древний ритуал, совершаемый в наше время, в моем собственном посёлке, я надеялась шокировать читателей наглядной картиной бессмысленного насилия и бесчеловечности, окружающих их самих.
Тонко чувствующие личности, не готовые смириться с правилами этого мира и бросающие — не всегда сознательно — ему вызов, обречены на поражение («Консультация»). Такова участь Маргарет из «Соляного столпа» — скромной провинциалки, за считанные дни раздавленной суетливым и недружелюбным Нью-Йорком. В финале рассказа город-монстр скидывает последнюю маску и являет свою подлинную, демоническую сущность, не приемлющую чужаков. Тот же фон представлен и в «Демоне-любовнике», где невеста ищет жениха, пропавшего в день свадьбы, но находит лишь враждебную пустоту городских кварталов. В «Зубе» банальная зубная боль становится пропуском в иную реальность, похожую и непохожую на нашу. Личность героини стирается и переписывается заново в адской мясорубке Нью-Йорка, а приглядывает за трансформацией таинственный незнакомец, в котором нетрудно узнать известного джентльмена на букву «Д».
И действительно, во многих рассказах фигурирует то некий мистер Харрис, то «Джим», то просто «мужчина в синем костюме»; дьявол то выступает на первый план, то прячется в тени. Функции его разнообразны, личин его не счесть, но одно остается неизменным: он всегда рядом. Подчеркивая это, Джексон предпосылает всем частям сборника цитаты из старинного демонологического трактата, а завершает его фрагментом из средневековой баллады «Джеймс Харрис, демон-любовник» (недаром в первых изданиях сборник имел подзаголовок «Приключения Джеймса Харриса»). Как ни хитри, а в дьявольской лотерее каждый получит то, что ему причитается.
Хотя славу «литературной ведьмы» Ширли Джексон принесли поздние романы (прежде всего «Призрак дома на холме»), уже в «Лотерее» проявился её талант к анатомически точному изображению человеческой души. На тонкой грани между реальным и фантастическим вырастают рассказы, способные будоражить читательские эмоции и в наши дни.
цитата "Зуб"
В зеркале она видела группу женщин, смотревших в её сторону или мимо неё; и ни одно из этих лиц не было ей знакомо, никто ей не улыбнулся и не подал виду, что её узнаёт. «Уж моё-то лицо должно бы знать само себя», — подумала она, чувствуя, что задыхается.
Рецензия впервые опубликована в журнале "Мир фантастики"