Калейдоскоп фантастики

Я отправился на Дальний Восток с минимумом одежды и максимумом рукописей. А ещё – с портативной пишущей машинкой. Единственное, чего у меня не было, – это портативной звуковой системы, и я твердо решил обзавестись ею при первой же возможности. Мой самолёт сделал остановку для заправки в Калькутте, а затем отправился в Сингапур. Я пробыл там всего день или около того – исключительная чистота и аккуратность оттолкнули меня, тем более, я слышал истории о том, как людей арестовывали за то, что они выбрасывали пустую сигаретную пачку. Я, конечно, не собирался этого делать, но всё равно меня это тревожило.

Моя следующая остановка, Куала-Лумпур, оказалась не намного лучше. Я внезапно оказался в непокорном мусульманском мире. Возможно, меня охватило предчувствие грядущих террористов. Я совершил обязательную обзорную экскурсию по большой мечети, которая, как я слышал, является самой большой в мире, провел одну ночь и полетел дальше в Пенанг.

Пенанг мне сразу понравился. Это остров, на котором проживают как минимум три разные группы населения – мусульмане, индуисты и китайцы. У каждой из них своя религия и свои праздники. Я остановился в отеле Eastern & Oriental, где хранятся воспоминания о королеве Виктории – и там впервые на Дальнем Востоке я закинулся кислотой. Однако моё психоделическое путешествие не было счастливым. На лужайке подо мной ужинали и танцевали пары. Мне было отчаянно одиноко. Я включил "Пинк Флойд" на купленном ранее магнитофоне и впервые задумался о том, что я делаю со своей жизнью.

На Пенанге можно было вкусно поесть. Я нашёл рынок за городом, где стояли десятки отдельных ларьков с едой, в каждом из которых подавали только одно блюдо. Это был тот стиль питания, который мне больше всего нравится: маленькие блюда, каждое из которых имеет особый вкус. Что-то вроде дальневосточного шведского стола или "рийстафеля на свежем воздухе". И была прекрасная прогулка от E&O вдоль канала до этого места.

В Пенанге я покупал "пули", как их называли, – марихуану, завернутую в вощеную бумагу, каждая длиной примерно с винтовочную пулю. Очень мощно!

Я провел там неделю или две, а затем отправился в Бангкок – место, которое поначалу обескуражило меня своими размерами и суетой. Это был огромный город. Многие главные улицы были бывшими каналами, и пересечь одну из них со светом или без него могло стоить жизни. Бангкок – ночной город, с множеством сверкающих кофеен, где вечерние дамы ждали, чтобы развлечь вас. Я купил здесь несколько пиратских кассет, в основном старый рок шестидесятых и семидесятых годов. Найти книги было сложнее, но кое-что я всё же нашёл.

Пробыв в Бангкоке около недели, я отправился в Чиангмай, северную столицу. Мне понравился размер этого города – он казался почти понятным – и вскоре я нашёл места, где можно было выпить утренний кофе, пообедать и поужинать карри. Я также нашёл большой буддийский храм на окраине города. Отправившись туда осматривать достопримечательности, я встретил англоговорящего немецкого монаха, который жил здесь уже несколько лет. У него были свои покои на одной стороне храмового комплекса – однокомнатная комната с видом на небольшое стоячее озеро. Он был спокоен, дружелюбен и, казалось, доволен своей участью. Я попытался узнать его секрет – если это был секрет, – потому что мне было ещё далеко до того, чтобы быть довольным своей судьбой. У него не было для меня особого совета, но его присутствие успокаивало.

Хотел бы я рассказать вам историю о том, как мой непокорный ум умиротворился под влиянием мудрости Востока, но со мной такого не случилось. У меня не было желания становиться буддийским священником или даже буддистом. Я уже был тем, кем хотел быть, – писателем-фрилансером. Но если у меня было то, что я хотел, почему я был так несчастлив? На этот вопрос в то время не было ответа и, возможно, нет его и сейчас.

Во время моего пребывания в Чиангмае я подружился с тайцем, который хотел, чтобы я купил пустой участок рядом с отелем "Чиангмай" – лучшим отелем в городе. Мой друг сказал, что он и его семья построят ресторан. Он будет готовить. Их еда будет лучше и дешевле, чем в гостинице "Чиангмай". Мы бы заработали кучу денег.

Мне было интересно, но не очень. Писать и продавать слова – единственный бизнес, которым я когда-либо занимался, и единственный, которым хочу заниматься. Возможно, мне удалось бы собрать деньги на покупку этого участка. И тогда моя история могла бы быть совсем другой.

Но я этого не сделал. Вместо этого я уговорил его друга, школьного учителя, в свой выходной день отвезти меня на мотоцикле в Бирму, чтобы я мог покурить опиум с племенем мео. Я, конечно, хорошо заплатил ему за это, и мы отправились в путь.

Мы с трудом пересекли границу Бирмы – запретную территорию, но никто не обратил на нас внимания. Мы нашли племя мео, где он преподавал в прежние годы. Договорённости были достигнуты быстро. Я заплатил деньги, и меня привели в дом на сваях с комнатой, заросшей травой. После дневной жары дул приятный ветерок. Мне принесли трубку, и даже нашёлся мальчик, который раскурил её для меня. Для них это не имело большого значения. Для меня это был такой же литературный эксперимент, как и всё остальное. Я накайфовался очень сильно, однако у меня не было никаких галлюцинаций, о которых рассказывали другие. Думаю, мне понравилось, но повторять это снова я не хотел и не хочу.

Вскоре после этого я вернулся в Париж, затем в Лондон, а потом в Нью-Йорк.

Я до сих пор помню тот день, когда отказался от наркотиков. Я вернулся с Дальнего Востока. Я остановился в квартире друга в Лондоне. Я принял кислоту, чтобы взбодриться, и пережил худшее путешествие в своей жизни. Я помню, как плакал часами в мрачной квартире моего друга, за окном шел дождь. Я начал повторять свои кислотные трипы. Однако теперь это были закольцованные повторения всех худших трипов прошлого. Кислота говорила мне, что пора завязывать.

Был и ещё один фактор. Моя бывшая жена Эбби только что обвинила меня в том, что я наркоман. Я – наркоман? Как такое может быть? И всё же я знал, что это правда.

Я бросил всё и сразу. Тот кислотный трип сказал мне, что я убиваю себя, и у меня был выбор, куда пойти.

Вернувшись в Нью-Йорк, я почувствовал себя в этом городе чужим после десяти лет, проведенных в основном на Ибице. Многие из моих старых друзей уехали. Они уехали на более зелёные поля и за более дешёвой арендной платой. Мне снова удалось найти квартиру в Вест-Виллидж, но она мне не нравилась. С тех пор как я уехал, в Виллидже произошла джентрификация, и цены стали заоблачно высокими. Даже пара комнат, которые у меня были, по моим меркам стоили слишком дорого, а хозяин квартиры был не из лучших. Я попытался заняться фриланс-писательством. Впереди у меня был как минимум один большой проект. Во время пребывания в Европе я начал писать роман под названием "Драмокл". После хорошего начала я обнаружил, что не могу продолжать. Но я должен был его закончить! Я заключил контракт и потратил аванс! Мне нужно было разобраться со своей профессиональной жизнью!

Легче сказать, чем сделать. Роман продолжал томиться. Я чувствовал себя заблокированным от регулярного написания коротких рассказов, пока над моей головой висел этот роман. Затем мне неожиданно предложили работу редактора художественной литературы в журнале Omni. Бен Бова, которого я тогда даже не знал, сделал мне это предложение. Зарплата была хорошей, а работать в офисе Omni мне придётся всего три дня в неделю. Это дало бы мне шанс заработать на жизнь и закончить роман, а также продолжить медленно продвигающийся бракоразводный процесс между мной и Эбби. Она тоже вернулась и жила в Вудстоке, штат Нью-Йорк. Я согласился на работу и переехал в новый многоквартирный дом на Гринвич-авеню. Я приводил свою жизнь в порядок.

Я проработал в Omni два года. Мне очень нравилась редакторская работа, и ещё больше мне нравилась писательская работа, которую я выполнял для Omni. Мне нравилась моя новая квартира и моя новая жизнь. У меня снова появились друзья. Всё шло хорошо... за исключением того, что я никак не мог закончить свой роман.

Я отдавал этому всё своё свободное время. Четыре дня в неделю и всё время отпуска я работал над ним. И ни к чему не пришёл. Никогда в жизни я так не застревал.

Во время пребывания в Omni я посвящал роману всё своё свободное время. По истечении двух лет я попросил несколько недель неоплачиваемого отпуска. Мне отказали. Я уволился.

И как только закончилось выходное пособие, я оказался на мели. Пришлось оставить квартиру. Что ещё более важно, я должен был уехать. Не было никакой возможности жить на Манхэттене на свои исчезающие средства и закончить роман.

В это время я познакомился с женщиной. Писательницей по имени Джей Ротбелл. Она тоже хотела уехать из Нью-Йорка. Мы придумали вложить оставшиеся у меня деньги в машину и туристическое снаряжение и поехать во Флориду. Там мы будем жить в системе государственных и национальных парков, а я закончу свою книгу. Мы купили у Эбби, моей бывшей жены, старую разваливающуюся машину и отправились в путь.

Примерно через неделю мы были во Флориде, останавливаясь то в одном, то в другом парке. Я купил современную палатку и складной стол. Со мной была Olympia Standart (печатная машинка). Мы переезжали из Кис в Себринг и из Майами на Западное побережье. Питались в основном порошковой походной едой, за исключением редких хот-догов или гамбургеров. Это была довольно хорошая жизнь. Так продолжалось несколько месяцев. Наконец, в кемпинге на берегу Флоридского залива, на оконечности Флориды, я закончил свой роман.

Мы вернулись в Нью-Йорк, чтобы доставить его в издательство. А также, чтобы узнать, что мой киноагент продал мой роман "Цивилизация статуса" кинокомпании, и я должен был написать первый вариант сценария в Лондоне, в сотрудничестве с режиссёром. Это произошло осенью. Моя работа должна была начаться весной, в Англии. Однако в это время Марвин Мински из Массачусетского технологического института пригласил меня в Кембридж, штат Массачусетс, стать его первым приглашенным учёным.

Мы с Джей провели зимние месяцы в Кембридже, штат Массачусетс, а весной отправились в Англию. В течение нескольких дней режиссёр разыгрывал свою идею фильма, а я делал подробные заметки. Вскоре я приступил к работе над черновиком. Через месяц или два я закончил его и отдал режиссеру. Он сказал мне, что остался доволен. Но дальше этого проект не пошёл.

Мы отправились на Гибралтар. Там мы с Джей поженились. Затем вернулись в Париж. А вскоре после этого мы расстались. Я отправил Джей обратно в Америку и продолжил работать в Париже.

Мне было очень одиноко. Наконец я вновь встретился с Джей в Портленде, штат Орегон, куда она уехала. Мы снова попытались наладить наш брак. Но не получилось. Я уехал в Майами, чтобы заняться исследованием нового романа. Держался на расстоянии до тех пор, пока Джей не уехала. Вскоре после этого мы развелись.

Я вернулся в Портленд. И с тех пор я здесь. На вечеринке, устроенной друзьями, я познакомился с замечательной женщиной. Мы стали часто встречаться, а через несколько месяцев поженились. Мою жену зовут Гейл Дана. Она была и остается очень талантливой журналисткой, а также одаренным учеником и инструктором по йоге. И всё это при том, что она ещё и красавица! Мы несколько раз расходились и снова сходились. Это было нелегко для каждого из нас, но для меня это было очень полезно. Я не могу представить себе жизнь без неё.

Сейчас, когда я пишу эти строки, мне исполнилось семьдесят пять с половиной лет. Я продолжаю писать, и у меня продолжаются трудности с писательством. Мы – команда, мои трудности и я.

Конец

Р. Шекли ничего не рассказывает о своих детях. Словно их у него и не было никогда. У писателя четверо детей: сын Джейсон от первого брака (супруга Барбара Скадрон, годы брака: 1951-1956 гг.), дочь Алиса Квитни от второго брака (супруга Зива Квитни, годы брака: 1957-1972), дочь Анна и сын Джед от третьего брака (супруга Эбби Шульман). Дочь Анна приезжала за Р. Шекли в Киев, когда писатель был госпитализирован из-за резкого ухудшения здоровья.

Источники фотографий:

Сборник "Contemporary authors"

Сайт итальянского фотографа и писателя фантаста Roberto Quaglia — https://www.robertoquaglia.com/foto/fotoi...

Роберто был другом и поклонником Р. Шекли. Вместе с ним очень много путешествовал и посещал литературные конвенты. На его сайте можно найти очень много бытовых фотографий Р. Шекли.

P.S. В сборнике "Contemporary authors" упоминается сборник рассказов Ричарда Шекли в 5 томах. Полагаю, это опечатка...

Главную идею научно-фантастической части «Дарвинии» Роберт Чарльз УИЛСОН закладывает заранее. И делает это излишне настойчиво. С самого начала романа появление джунглей Дарвинии вместо стран, городов и населения Европы вызывает дискуссию – божественное ли это вмешательство, такое же, как всемирный потоп, или природный эффект. Носитель первой идеи – начальник американской экспедиции в новый «Новый свет» Престон Финч, второго – доктор Джон Салливан. Они ведут споры. И в этих спорах поминается епископ Беркли:

— Но его ноева геология, пусть даже и вошедшая в моду на волне страхов, порожденных Чудом, казалась Гилфорду мешаниной из полуправды, сомнительных умозаключений и унылого протестантизма. Сущий абсурд, как бы ни старался Финч приукрасить факты седиментационными теориями и цитатами из Джорджа Беркли (глава 5).

Проблема в том, что сочинения Беркли трудно приспособить к спорам о происхождении Дарвинии. Зато они идеально укладываются в Интерлюдии, где речь идет о ставших разумными программах внутри Архива. Что подтверждается дальнейшими упоминаниями Беркли. Его самая известная фраза «esse est percipi» (существовать – значит быть воспринимаемым) – является эпиграфом ко второй части романа, а в конце ее главный герой вспоминает:

— Престон Финч любил цитировать епископа Беркли, насчет того, что мы все суть идеи, пребывающие в разуме Бога (глава 25).

Вот здесь Беркли действительно так писал, но каким образом эти его мысли можно привязать к позиции Финча из 5 главы (а там еще и цитируются финчевские работы насчет Дарвинии), сказать невозможно.

Более того, в своем стремлении беркливнедерения УИЛСОН приписал епископу чужие слова:

— Доктор Салливан, споря с Престоном Финчем, частенько отвечал ему цитатами из епископа Беркли. Одна фраза засела у меня в памяти. «Явления и действия являются тем, чем они являются, и последствия их будут такими, какими будут; зачем же тогда нам хотеть обманываться?» (глава 25).

Это достаточно известная и нередко цитируемая фраза принадлежит не Беркли, а Джозефу Батлеру – тоже епископу, но таковым он стал уже после того как высказал ее в одной из проповедей.

И это ошибка не переводчика, а самого УИЛСОНА:

— Dr. Sullivan, when he argued with Preston Finch, would often quote Berkeley back at him. The words stuck with me. “Things and actions are what they are, and the consequences of them will be what they will be; why then should we wish to be deceived?”

P.S. на задней обложке русского перевода «Дарвинии» указан копирайт художника Джима БЁРНСА (транскрипцию даю, как указано в базе Фантлаба) – Cover art © 1997 Jim Burns. Что непонятно: ведь обложка эта вышла вместе с книгой в 1998 году. Этот год указан везде – в том числе и в базе ISFDB.

В 1999 году (по итогам 1998 года) Джим БЁРНС как победитель за «Лучшее произведение искусства» получил премию Британской Ассоциации Научной Фантастики как раз за эту обложку, а не в 2000 году, как указано на странице художника в Фантлабе (здесь вообще эта награда по годам не совпадает с годами, указанными непосредственно на сайте BSFA)

.

.

В середине 1980-х гг. в Англии издательство Xanadu была затеяна серия книг "100 лучших..." фильмов, книг, пьес, балетов, и т.п.. Специалисты в области искусства отбирали лучшие по их мнению произведения искусства, и писали об этом справочники. Часть книг имеет непосредственное отношение к фантастике, часть — лишь косвенное, как справочник по фэнтези и справочник по хоррору, некоторые эти справочники внесены в библиографическую базу данных "Лаборатории Фантастики". Данные книги можно рассматривать как рекомендательные списки, адресованные не только новым читателям, но и читателям искушенным, ибо как правило из ста книг в каждом списке — некоторая часть труднонаходима, а четверть даже не переведена на русский язык, но тем не менее это весьма важные (по мысли составителей) книги, составляющие основу жанра. Сегодня мы публикуем отзыв Дэвида Прингла о книге, которая еще не издавалась на русском языке, да и неизвестно, выйдет ли вообще.

.

.

Позиция номер 99 в списке "Научная фантастика: 100 лучших книг"

Джон Кэлвин Батчелор

Рождение Народной Республики Антарктида

.

.

Как ни странно, в 1983 году были опубликованы два больших американских романа, посвященных описаниям отчаянных морских путешествий на юг к Огненной Земле и за ее пределы. В обоих книгах события разворачиваются в ближайшем будущем во времена кризиса. Ни то, ни другое сочинение не относится к жанру НФ, хотя и то, и другое можно отнести к научной фантастике. Каждая из них является «хорошим чтением», и, по-разному, каждая из них отражает современную утечку научно-фантастических тем в так называемый мейнстрим художественной прозы. Одна из этих книг, «Долгое путешествие назад» Люка Райнхарта, написана как бестселлер и продавалась именно так, в комплекте с яркой обложкой и рекламой, в которой книгу называли «последней эпопеей о выживании в кошмаре». Другой роман, «Рождение Народной Республики Антарктиды» Батчелора, издан с большим вкусом, снабжен похвалой «Нью Йорк Таймс» и сравнениями с книгами Томаса Пинчона и Джона Гарднера. Короче говоря, роман Райнхарта выглядит социальной мелодрамой для однократного чтения, в то время как роман Батчелора преподносится как Литература.

Должен признаться, мне нравится книга Райнхарта. Речь идет о приключениях нескольких любимых персонажей, которые спасаются от ядерного холокоста на борту роскошного тримарана. Даже если эти персонажи кажутся вырезанными из дерева, нельзя отрицать, что повествование обладает значительной силой: мне постоянно хотелось узнать, что случится дальше. На меня также произвел впечатление финальный финт. Перевернув последнюю страницу, можно обнаружить следующее: «Это художественное произведение. Реальные последствия крупномасштабной ядерной войны настолько хуже моих описаний, что о них ни одного сносного художественного произведения написать нельзя». Хорошо сказано. Книга Джона Кэлвина Батчелора менее убедительна с точки зрения чистого сюжета, но здесь автор использует для раскрытия темы куда больше ресурсов языка и воображения.

Персонажи Батчелора не деревянные, а странные. Рассказчик, Грим Фиддл, — уроженец Швеции, сын американского уклониста от призыва. У него взбалмошная мать и грозный дедушка, «человек очень высокого ранга в радикальной части шведской лютеранской церкви». Он вырастает, становится красивым мужчиной, который общается с немного ограниченным отцом, Перегрином Идом, и несколькими друзьями, бросившими учебу. К 1995 году, когда герою исполняется двадцать один год и основное действие романа вот-вот начнется, Грим Фиддл превратился в современного викинга, погруженного в мир скандинавских саг. Земля находится в состоянии морального краха, и когда хаос охватывает Швецию и остальную Европу, Грим садится на парусный корабль своего деда «Ангел смерти» и направляется в Атлантику. На борту находятся Перегрин (только что вышедший из тюрьмы), дедушка и разношерстная команда друзей и любовников, в том числе турецкий мальчик, который с радостью откликается на имя «Дикий Драмрул». Это корабль дураков, часть огромного флота проклятых в новую Эпоху Изгнания. Старик в полном расцвете религиозной мании оказывается ценной движущей силой. Как говорит Грим Фиддл: «Дедушка однажды похвастался мне, что трое мужчин и Библия могут отправить Ангела Смерти на Луну».

Герои не достигают Луны, но плывут через море огня в Южную Атлантику, втягиваются в фарсовую, но ужасную войну на Фолклендских островах и на несколько лет оседают в Южной Джорджии, которую ярко описывают как «аквамариновую скалу длиной в сто сорок миль…. гористую, поросшую вереском, безлесную, исхлестанную ветрами, избитую каменно-серыми волнами... Затем герои отправляются дальше, в ужасную южную страну вулканов и льда. Со временем Грим Фиддл (Мрачный Скрипач) становится кровавым «королем» Антарктиды. Джон Кэлвин Батчелор (род. в 1948 г.) создал незабываемо эксцентричное произведение философской фантастики, постмодернистскую эпопею, которая временами напоминает некоторые шедевры американского романа XIX века.

Американское издание в мягкой обложке, 1984 год:

Испанское издание 1994 года:

Американское издание 1995 года:

Перевод любезно предоставлен Александром Сорочаном

Полностью список опубликован в 2022 году.