Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Затянуто, мучительно, тягуче длинно. Социалистический реализм 21 века. Автор утопает в подробностях и отступлениях. Так писали в 30-40-е годы 20-го века, в 30-40-е года 19-века и весь 18-й век. Меж тем роман совершенно современный, многих упомянутых реалий я совершенно не понимаю. Роман претендует на так называемую остросюжетность, но предназначен исключительно для того, чтобы долгими вечерами читать его у камина в течение полугода. Единственное, что привлекает интерес – не всегда, впрочем – авторские отступления и рассуждения. Но они-то как раз и стопорят сюжет. Хотя именно они и бывают порой и поучительны и забавны. Тут как бы сборник эссе обо всем сразу зачем-то упакованный в единое повествование. Для серии познавательных телепередач в советское время – наверное, было бы самое то. Но как отдельное художественное произведение утомляет.
Собственно, главная идея книги, которую мне удалось уловить, изложена ещё сразу, в эпиграфе из Кобо Абэ «Верёвка, как и палка – один из древнейших инструментов. Это наши первые друзья: палку люди изобрели, чтобы отталкивать плохое, а верёвку – чтобы притягивать хорошее. Оба эти инструмента можно найти везде, где жил человек. Даже сейчас они обитают в наших домах и вторгаются в нашу жизнь, как полноправные члены семьи».
Молодой аналитик Егор во время отпуска на экзотическом курорте получает верёвку, с помощью которой играют в игру типа «колыбели для кошки», и это меняет всю его жизнь. Дальше эта верёвка красной нитью, пардон за дурацкий каламбур, проходит через весь роман.
С одной стороны, написано приятно и читабельно, без каких-то вымученных нарочитых языковых игр. С другой, автор заскакивает на какую-то тему как на конька и, как мне показалось, слишком ею увлекается: так, например, из жизнеописания Егора в первой части романа я узнала о маркетинговых технологиях больше, чем за всю предыдущую жизнь и чуть больше, чем хотелось бы.
Присутствует композиционный дисбаланс: по сути, первая половина романа являет собой очень затянутую экспозицию. А во второй мы вдруг видим Егора по прошествии семи лет, обзаведшегося дочкой с особенностями развития, и тут уже сюжет, не успев толком оформиться, начинает катиться под горку.
Ладно, почему Егор так увлёкся верёвками и подвёл всю свою жизнь и всю свою космогонию к ним — допустим, понятно, мало ли где у человека вдруг может обнаружиться пунктик. Но почему этим же интересовались и фсбшники, и какие-то крутые шишки из преступного мира?.. Концовка с Борисом, обернувшимся злодеем, с похищением и угрозами — вообще не отсюда, а как фрагмент из бюджетного кино девяностых…
Общее впечатление от романа странное, при этом автору не откажешь в литературном таланте, и о каких-то волнующих его вещах и теориях он пишет увлекательно и заразительно.
Екатерина Писарева:
Больше всего в романе «Веревка» Алексея Андреева меня смущала манера повествования, выбранная автором. С первого момента, буквально с первой главы, после выражения «а дела с каждым разом все шизовее», все стало «не так». Преследовало ощущение, будто Андреев решил рассказать модным языком о модных вещах: опенспейсе, молескинах, гелендвагенах, харассменте, рекламных буднях и прочем, вставленном в художественный текст, видимо, как маркер времени (вот же вам «здесь и сейчас»).
Первая часть кажется очень долгой экспозицией, все начинает развиваться после знакомства героя с древней веревочной игрой под названием «кошачья колыбель». Именно она становится катализатором действия. Заявка на «этнодетектив» оборачивается лишь обещанием такового. Хочется призвать на помощь редактора, который наверняка помог бы сделать текст выверенным и избавил бы его от лишних фрагментов, размышлений и избыточностей, которые определенно приятны автору, но мешают развитию сюжета.
Несомненное достоинство романа – в том, что он не мог быть написан в 90-х, техносреда с тех пор очень изменилась. Второе достоинство – огромное количество как бы сопутствующего материала, необязательного для сюжета, но в высшей степени интересного, размышлений на всякие отвлеченные и полуотвлеченные темы, и очень приятно, что автор не считает своего читателя идиотом, а полагает его разумным собеседником. Автор немножко зациклен на идее о благотворности мелкой моторики, но это на здоровье, методики развития и стимуляции соответствующих зон мозга при помощи мелкой моторики давно находят себе применение в дефектологии и пр. Но именно обилие идей и «завалило» роман, поскольку, наваливаясь друг на друга, они как бы аннигилируют. Напиши автор «офисный детектив» с теми же исходными данными, было бы роскошно. Напиши он роман о борьбе корпораций, суперкорпораций и тайных могущественных организаций — с красивыми шпионками и коварными друзьями, тоже было бы отлично. Напиши он о «доме странных детей» с суперспособностями – ок, хотя было уже сто раз. Напиши про веревочные фигуры и их приключения – ок. Но он написал обо всем сразу, потому некоторые линии скомканы (Инны, коварной Веры, того же Бориса – с чего вдруг он оказался таким неэффективным злодеем, когда до этого был ужас как эффективен). Механизм действия веревочных фигур на реальность (а он вроде обозначен) так и остался непроговоренным, к тому же его эффект съедается тем, что современные гаджеты в том же романе на реальность действуют куда круче (и читать о них интересней). На самом деле тут два или три потенциальных романа, каждый из которых мог быть замечательным. Но слепить из них целостный текст не получилось, а ребенок со сверхспособностями, которого считают психом, это уже, пардон, баян. Тем не менее, я завидую автору, у него полно замечательных идей, каждая из которых научна, и каждую можно развернуть в роскошный текст.
ПыСы. Герой вроде биолог. У мидии НЕТ ноги. У других каких-то двустворок есть. А у мидии только запирательный мускул.
Это прекрасная книга хорошего автора, и она, безусловно, достойна какой-нибудь премии. Например, даже «Большой книги», на которую я её номинировал (правда, честно сообщив автору, что делаю это ради того, чтобы кинуть камень в пруд, а потом любоваться на расходящиеся круги — к чему и призывал нас обоих). Чуть позже я расскажу, почему у неё не было шансов, но круги вышли совсем не те. Автор написал разоблачение в своём Живом Журнале (да, Живой Журнал ещё жив, и там кто-то пишет) обиженный пост о засилье редакции Шубиной в премиальном процессе. Тут вот в чём беда: если тебя прокатили на литературной премии, нельзя так писать об этом. Нельзя выглядеть обиженным. Можно быть обиженным (я будто не обижаюсь, что мне ничего не дают и останавливают в шаге от успеха), но вот выглядеть обиженным нельзя. И на меня за нижесказанное обижаться не стоит.
К тому же, там, при всех базовых представлениях о технологиях, автор совершал типичную логическую ошибку, которая называется «ошибка выжившего». Он подозревает премии в сговоре с издателями, а ларчик открывается проще: редакция Шубиной предоставляет авторам лучшие условия, там прекрасные редакторы и художники, там автора, если что, включат в список зарубежной поездки, или оплатят путешествие на книжную ярмарку, поэтому в неё, как в воронку, втягиваются наиболее известные писатели. Рыба ищет где глубже, а человек — где лучше. Ну а премии получают наиболее известные премии. Это так же неудивительно, как и то, что среди карьерных дипломатов почему-то большинство из МГИМО и ИСАА. Это не сговор Министерства иностранных дел с институтами, а прямой отбор.
Однако сейчас перед нами тип повествования «умный человек, который, как Пелевин, сообщает нам об абсурдности жизни на примерах рекламного бизнеса и высоких технологий».
В чём там дело? Вот рамочный сюжет (и не надо ничего говорить про спойлеры: довольно забавен человек, который скажет: «Не могу читать «Этюд в багровых тонах» — я знаю, чем там дело кончилось»). Наш герой окончил биофак МГУ и стал зоопсихологом, а потом переключился на поведение человеческих особей в Интернете. Теперь он работает в рекламной фирме, и цинично проник в суть вещей (Тут следует прогон про Бегбедера и «99 francs», но я его опускаю из экономии места). Во время отпуска на Тихом океане ему дарят веревочку для игры на пальцах во всякие фигуры (забыл, как называется), и она оказывается паролем в тайное братство верёвочников. Сначала у него молодая жена, потом появляется дочь, что слышит электромагнитные поля и оттого сидит в психушке для малолетних. Герой пускается в странствие вместе с бежавшей из узилища дочерью, будто Гумберт-Гумберт по России. Им помогает таинственный магнат Борис, который тоже шизеет по фигурам из игры в верёвочку. Герой нанимает няню. Няню, блядь, он нанимает, будучи в бегах, и втроём они едут сперва в Питер, а потом к чукчам. Там оказывается, что няня, <нрзб>, не няня, а сотрудница тайной организации экологов, <нрзб>.
Борис их настигает, но тут у него взрывается в кармане телефон (намёк на то, что его взорвала девочка, управляющая электрополями), охранник Бориса вдруг пожимает плечами и, вместо того, чтобы застрелить всех, говорит: «Ну его на <нрзб>, это дело. Лично у меня к вам претензий нету» и сваливает.
В конце повествования девочка стала нормальной, герой встречается в Киеве с экологической шпионкой, и та говорит: давай биться с тёмными силами, ведь они ловят детей-индиго, и <нрзб> знает что хотят. Но герой говорит, что это не его война, и приходит во Дворец пионеров к дочери, которая делает доклад о верёвочных фокус-покусах. Та сообщает, что приходил человек из их прошлой жизни и дал ей старинную отцову визитку с загнутым уголком. Тогда герой говорит: «Ну тогда нам снова в бега» — и они очень радуются тому, что купили билет на электричку в кассе без идентификации. Конец.
Этот же сюжет можно оснастить литературными инструментами так, что тайна верёвочных фигур будет только поводом на манер «Маятника Фуко», а роман будет принадлежать литературному миру. Нуар, потерянная и обретённая дочь, мрачные младенцы в колбах Кунсткамеры, непонятная сила, женщина в тёмных очках в автомобиле и прочий, извините, жапризо, эко-шмеко, заговорщики, тайная власть и стройное подчинение сюжета какой-то мысли.
Но для этого нужно выстраивать сюжет и беспощадно отсекать лишнее. Нужно придумывать мотивы действий героев, нужно оживлять всех картонных женщин, что героя окружают, нужно много придумывать для того, чтобы тёмные силы, что присматриваются к чудесам, не были сделаны из того же картона, только гофрированного.
Но понятно, что автору скучно всё это делать. Ему интересно добавлять на эту рамную конструкцию микроистории и наблюдения за жизнью. Ему интересны прикольные научные факты (есть такая категория — «прикольные научные факты», своего рода парадоксы), и он обвешивает сюжет ими, как ёлку игрушками.
Вот бегбедеровский типаж философствует: «Приезжаешь в какую-нибудь заснеженную промзону, проходишь склад с лакокрасками и унитазами — и попадаешь в райский уголок, где все сидят на новеньких Маках и говорят “мы уже заказали логотип”. Первое время эта фраза служила для Егора тем звоночком, после которого надо вежливо раскланяться. Потому что дальше всё понятно на два года вперёд: кучу бабок выбросят на ветер, ни черта работать не будет, а потом тебя же и обвинят. Но позже он понял, что если не вживаться в такие проекты глубоко, а проходить по касательной, в роли консультанта, то и с «лысыми орлами» можно работать. Более того, в отечественных реалиях, где нет биржи, только скучающие миллионеры и могут обеспечить выживание наиболее шизовых стартапов».
А вот профессор читает лекцию: «Прошлый раз мы остановились на том, что во всех частях Земли в былые века значительной властью обладали островные цивилизации, — говорил обладатель эспаньолки. — Мы обсудили и критского Минотавра, державшего в страхе греков, и маленькую Британию, сделавшую своими колониями полмира, и Японию, которая на двести лет закрыла свои порты для иноземцев, и только голландцам разрешала торговать через плавучий остров Дэдзима. В итоге мы вывели интересные свойства этих островных лидеров: хорошая изоляция собственной культуры от чужого влияния, и одновременно — отличное владение средствами глобальной коммуникации, чтобы самим влиять на окружающих. В древности таким средством являлось мореплавание, но мы успели поспорить и о том, на каких принципах построено современное господство Соединенных Штатов. Да-да, на этом месте некоторые из вас даже пытались убедить меня, что США — не остров».
А вот герой пудрит мозги заказчикам «Вдохновлённый, он начал следующую консультацию с социальных фракталов Данбара, но по лицам новых коллег понял, что это слишком тяжелая артиллерия. Остановился на принципе Парето: чтобы получить продуктивное сообщество действия определенного размера, нужно собрать базовое сообщество в пять раз больше. Расширить аудиторию. В нашем случае — не зацикливаться только на тех, кто смотрит сны. Привлечь и аллергиков, и барочувствительных граждан, и прочих метеопатов. Им тоже помогла бы «народная карта» с оперативной инфой от живых датчиков. Где мигрень перед дождём мучает, где глаза слезятся от берёзовой пыльцы…
Так с его участием агентство успешно раскрутило «Синоптиков», а потом ещё пару проектов. И временами Егор действительно чувствовал себя доктором Хаусом, который моментально вылечивает пациентов одним простым советом».
И видно, что литературная составляющая на стайерской дистанции ему скучна, а наблюдения за жизнью интересны.
Что ж, это всё ужасно? Нет. Книги сейчас так устроены, что любая может собрать достаточное количество поклонников в малом кластере. Причём без премий, рекламных кампаний и любого сговора. У этой поклонники уже есть.
И да, тут повсеместный «пелевин» с его описаниями офисного абсурда, мистикой простых предметов и намёками на инновационные тайны бытия. Один Пелевин уже есть, и, гарцуя на своей лошади, кричит, что Боливар не снесёт двоих. Но я вовсе не пеняю автору примером бесконечных Объяснений Всего в пелевинских романах, а просто пытаюсь понять, как работает такой метод описания действительности.
Но вот что мне кажется — у этой литературы есть свои, вполне новые горизонты. Бог с ней, с художественностью и традициями литературы прошлого, именно эта конструкция имеет будущее — окрошка из журнальных статей, библия играющих с верёвочкой. Тексты, находящиеся в симбиозе с человеческими практиками (играми, рыбалкой, кулинарией), имеют особую силу.
Ох-ох-ох… И опять очередная история про мистические манипуляции, которые якобы могут работать и в современном мире. (Конечно, под эту конструкцию автор пытается подвести псевдонаучную базу. Но только получается это у него плохо). И опять заговор незнамо кого, которому активно противостоят «хорошие герои». И опять герои, словно вырезанные из картона. И стиль, и подача сюжета будто из прошлого (а иногда кажется – даже из позапрошлого) века. И опять лекции и «положительная» информация, подающаяся в монологах персонажей, а то и прямо в авторской речи.
И что самое страшное – роман А. Андреева «Веревка» утомительно скучно читать. Все развитие событий любой читатель, мало-мальски знакомый с НФ-книгами, просчитывает, едва завязывается сюжет. А следить за героями совсем не хочется. Потому что они никаких эмоций не вызывают. Вообще. Язык грамотный, но и только. А ровный стиль опять же постепенно начинает нагнетать ту же скуку.
В одном компьютерном издании, специализирующемся на видеоиграх, есть такая оценка – «проходняк». «Совершенно правильное определение». Вот «Веревка» именно «проходняк». Роман можно читать, а можно – не читать. Лучше –– последнее.
Несколько последних лет я почти не читаю худла, и выборочные исключения происходят по всяким забавным принципам. Например, книжку Ольги Онойко я решил почитать из чисто научного интереса. Потому что автор работает в "Яндексе", и было интересно поглядеть, как такая работа может повлиять на фантастику.
Тут надо сделать небольшое историческое отступление и рассказать об одной гипотезе. Гипотеза эта возникла у меня десять лет назад, в феврале 2003-го. Мне тогда пришло приглашение на съезд фантстов "Роскон", причем с таким особым фандомовским юморком: "Московской группой писателей будет оплачен ваш проезд, питание, проживание, медицинская страховка", говорилось в приглашении. Граждане намекали на мое предыдущее посещение конвента "Странник", закончившееся весёлым скандалом. Видимо, организаторы "Роскона" тоже хотели с моей помощью раскрутиться.
Но пока я раздумывал, воспользоваться ли бесплатной страховкой, один из моих зубов дал понять, что он ждать не будет. Я пошёл его лечить — и понял, что научная фантастика лежит именно в этом направлении. Я не понимал почти ни одного слова из того, что говорили надо мной девушки-стоматологи. Кроме слова "слюноотсос", вся остальная речь их была речью инопланетян и гостей из будущего.
Вот тогда я и подумал, что проблема вымирания российской научной фантастики может быть описана как простая статистическая задача. Есть два множества людей, одно из которых — "наука", а другое — "фантастика". Представители первого сообщества владеют множеством крышесносных идей и концепций, но они не любят или не хотят писать книжки, за исключением нескольких популяризаторов (хотя и эти немногие перешибают соплей всю русфантастику). Представители второго сообщества, писатели, умеют и любят писать книжки — но они наоборот, являются совершенно отсталыми по части современной науки (см. как пример безграничного научного идиотизма книгу Дивова "Симбионты").
Короче, для появления научной фантастики надо, чтобы пересечение сообщества "наука" с сообществом "фантастика" перестало быть пустым множеством. И с учетом демографической динамики двух упомянутых сообществ в России, можно даже экстрапольнуть, когда это произойдет в отдельно взятой стране.
Гипотеза эта довольно груба. Особенно ужасно то, что она относится к людям как к микробам, хотя считается, что люди-то могут разумно влиять на эволюцию. Вот скажем некий условный Пелевин в конце 90-х годов идет работать в рекламу — и с тех пор десять лет подряд выдает одинаковые производственные романы про рекламу. А что было бы, если бы этого условного Пелевина в конце 90-х устроили на приличную научную работу — типа там геномы секвентировать да сверхпроводники паять? Стал бы он после этого десять лет выдавать твердую НФ?
Конечно, никто не будет проводить такие бесчеловечные эксперименты ради моих смешных гипотез. Поэтому мне остается проверять свои экстраполяции на естественных процессах. Хотя Ольга Онойко — это еще не про науку. Но уже про современные технологии. Ну то есть как минимум для зрителей первого канала они современные, хотя Филип Дик видел подобные картинки полвека назад.
Ольга работает в отделе качества поиска "Яндекса". Что это за работа? Ну, это такая сеть страшных тёмных подвалов по всей стране. В тех тёмных подвалах сотни девушек, прикованных к столам, вынуждены день за днем играть с компьютером в тест Тьюринга. То есть просматривать поисковые запросы и выдачу "Яндекса", вылавливая всякие семантические странности, которые не может отследить машина, а только человек. Считается, что весь этот поисковый спам создают специальные оптимизаторские роботы. Хотя мы-то с вами знаем, что роботов никаких нет, их просто имитируют другие люди — это другая сеть тёмных подвалов под руководством Игoря Ашмaнoва.
Но девушкам на галерах "Яндекса" не подходит версия про роботов, как и версия про ашмановцев. Это неромантично. А работу надо романтизировать. И потому они верят, что странные запросы типа "купить таджика" приходят из параллельных миров. В принципе, это очень оригинальный сеттинг. Такого в НФ еще не было. Такое не может выдумать из своей левой ноги блогер Пилюлькин. Это опыт работы на переднем крае.
Вторая интересная фича "Моря имен" — персональный лайфхакинг на основе ассоциативного поиска в офлайне. Причем эта индивидуальная психотехника интересно стыкуется с глобальными поисковыми заморочками во всеобщей семантической свалке. Ну и понятно, почему я неравнодушен к этой фиче: мои герои используют аналогичные интерфейсы.
А вот третья фича романа, Магический Попаданс со всякими туннелями в пространстве и во времени, меня совсем не прикалывает. Причем не только у этого автора. Я помню, как здорово было читать первые книги Ричарда Баха, "Чайку" и "Иллюзии" — и какая тягомотина про параллельные реальности началась потом (я даже не помню их названий). Словно автор, придумав себе одну революционную метафору, залипает на ней и дальше просто обвешивает ее детальками, но ничего нового видеть не хочет. И взлом оборачивается новой иллюзией.
Кстати, у современных писателей эта болезнь еще сильнее отягощается википедизмом. Ведь с помощью Интернета можно состряпать любую историческую псевдо-реальность, описывая каждую деталь в лошадиной сбруе. Но логика и этика героев остаются столь же банальными, как у автора — ведь этого списать негде.
В случае "Моря имен" автор делает честный финт ушами и дает ссылку на источник своей татаро-монгольской альтернативки. Но& от этого альтернативка кажется ещё менее уместной. Ну да, мы все читали в детстве этих "Ратоборцев" или что там еще было у Яна. Зачем нам фентезийные пародии?
Хотя, повторяю, первые две фичи романа сделаны неплохо. Возможно, проблема именно в перегрузке. Можно было сделать оригинальный производственный роман с элементами мистики. Вместо этого получилось очередное фентези с избыточными украшениями из IT-терминологии. Это, кстати, хорошо отражено в названии "Море имен" — в романе практически нет сетевых технологий в смысле действия. Есть много новых имён, названий структур. Но глаголы все старые, попаданские. Сказал заклинание, полетел в тоннель.
Следующая книга Онойко называется "Море вероятностей". Возможно, это намёк на те самые действия, которые мог бы описать человек из IT-сферы. Но мне больше кажется, что это название одной из тех книг Ричарда Баха, которых я не помню. И читать такое продолжение пока не тянет. Лучше пойду добью "Расширенный фенотип".
Это было в 90-х, события кипели в другой, далёкой от нас сегодняшних галактике. Рунет в ту пору являл собой серо-буро-малиновую подготовительную группу. До смешного маленькую и неумелую, но яркую и непослушную. Тон в ней задавали вчерашние "ФИДошники", которые добавляли друг друга в друзья, создавали однодневные экспериментальные проекты и хотели быть как в Америке. Они боролись за влияние, смешно ругались, расквашивая друг другу носы, а потом мирились. В этом первичном бульоне востребованными оказались различные скандальные личности, которые претендовали на слом стереотипов и разрыв шаблонов, матерились, плевались в авторитетов и курили в туалете.
Одним из таких хулиганов нам и запомнилась в большей мере одиозная личность под псевдонимом Мэри Шелли, он же сетевой журналист Алексей Андреев, создатель многочисленных проектов, поэт, писатель, один из идеологов "языка падонков" и пламенный борец за свободное распространение текстов. К сожалению, как это часто бывает, сетевые подвиги затмили от нас творчество Андреева, как писателя. И один только памятный всему фэндому бросок стакана "в лицо одноглазого шахматиста", выполненный рукой "солнца русской фантастики", по влиянию на эфир весит больше, чем все книги и стихи Шелли.
Это тем более обидно, учитывая, что на авторе с тех самых пор висит бескопромиссный ярлык "отца русского киберпанка". Но время прошло, рунет и Шелли повзрослели, успокоились, потихоньку вышли на бумаге оба романа писателя, а у нас появилась возможность проверить, такой ли он "отец" или только лишь постаревший сетевой хулиган.
-----
"2048" это второй по счёту роман Шелли, действие которого разворачивается в середине 21 века. И, надо сказать, это будущее нам прекрасно знакомо. Расцвет информационных и био- технологий, в миллион раз более насыщенная сеть, разнообразные наркотики, генные модификации, заговоры корпораций, тотальная слежка и, конечно же, искусственный интеллект, куда без него в киберпанке. Искусственно выращенные континенты, клоны, постгуманизм, религиозные секты, психопрограммирование людей, нанотехнологии, смерть производства с внедрением систем молекулярной сборки и смерть хирургии с внедрением роботов-хирургов. Это неполный перечень прекрасно знакомых нам атрибутов этого враждебного и неуютного мира.
Прочитав состав этого коктейля, можно подумать, что Шелли всего лишь компилятор идей, многократно истоптанных ногами десятков старых киберпанков и не только их. От Дика и Гибсона до Суэнвика и Рюкера. На деле это совершенно не так. Мир, нарисованный автором, я не побоюсь этого слова, потрясает своей проработанностью и комплексностью. Пожалуй, это сильнейшая сторона романа. Рассыпанные по тексту идеи, многие из которых совершенно оригинальны, можно собирать горстями. Некоторые из них сами могли бы стать основой для самостоятельных произведений. С первого взгляда заметна огромная работа, проделанная автором по углублению и детализации своей вселенной. Миллион малозначимых по отдельности мелочей делает мир действительно живым. От стихов искинов и сортов коктейлей в баре до фасонов одежды, поговорок и мифов "сетевого планктона". Создаётся то самое ощущение глубины, когда кажется, что эта книжка лишь цветной кусочек гораздо более крупного образования, основной массив которого писатель просто не успел нам показать.
Для построения романа Алексей Андреев избрал проверенную методику "точек зрения" или "Points of View". События развиваются тремя параллельными слабо связанными между собой линиями. И мир мы изучаем глазами трёх основных героев. Герои эти вышли у автора на славу. Объёмные, необычные и очень разные, что во многом способствовало раскрытию разных сторон мира и общества, его создавшего. Первый из героев — человек действия, бывший хирург, а ныне просто бандит на посылках у мафии. Оснащённый разнообразными незаконными примочками, он рассекает подворотни на воздушном скейтборде, взламывает искины из могил, грабит прохожих и тем самым освещает нам неприглядную изнанку мира. Второй персонаж — типичный и вездесущий рефлексирующий интеллигент. Творец искусственных снов на службе у корпорации, он успешен, но несчастен и озабочен поиском своего места в мире. Добившись многого, он теряет уверенность в реальности происходящего и пытается разобраться жизнь это или только сон. Что, безусловно, отсылает нас к главному вдохновителю киберпанковских идей, великому и ужасному Дику. А вот третья героиня заставляет вспомнить уже совсем другую историю. На протяжении романа она делает карьеру в организации, претендующей на теневую власть над миром, направляя мысли людских масс, управляя правительствами, штопая дыры и несоответствия. Данная структура и её участницы не могут не напомнить орден Бинэ Гессерит из вселенной Дюны.
Текст романа очень насыщен, богат красками, запахами и деталями. Однако нельзя не отметить, что такая проработанность не пошла на пользу собственно сюжету произведения. Автор совершенно очевидно увлечён творением своего мира, он хочет показать нам и этот муравейник, и ту секту и рассказать обо всём остальном. При этом в довольно большом по объёму романе происходит до смешного мало событий. Любителям боёв в виртуале это не придётся по вкусу. Герои рассуждают, вспоминают исторические события, разбирают на части какую-нибудь финтифлюшку, пьют чай, разговаривают с прохожими. Так и хочется крикнуть: "Давайте уже куда-нибудь пойдём. Расскажете по дороге", и это ощутимо снижает градус повествования.
Три сюжетных линии, заявленных в начале, успешно завершились, но так и не сошлись вместе. Герои закончили свои искания, но ничего значимого не свершили, внутренне изменились, но мир не перевернули. Они стали хорошими экскурсоводами, но мне было трудно им сопереживать. Автор пожертвовал сюжетом в пользу рисования мира и футуристических идей. Трудно совместить одно с другим, но ведь иногда это получается.
В эпилоге романа один из второстепенных героев радует читателя неожиданным решением. Он выходит из плоскости киберпанковских проблем, выходя в другое измерение фантастики, отправляясь покорять космические просторы. Это оставляет нам надежду на развитие и углубление идей автора. Но уже не на Земле.
-----
В качестве заключения, я хотел бы ответить на вопрос, заданный в начале рецензии. Является ли Шелли если не "отцом русского киберпанка", то значимым и самодостаточным писателем? Ответ, безусловно "Да". Перед нами глубокое, сложное, профессионально написанное произведение. Настоящий киберпанк, без оговорок. Которое, несмотря на некоторую нехватку динамизма, оставляет очень сильное впечатление и переводит творчество Алексея Андреева совсем в другую плоскость.
облако тэгов
