Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Наталия Осояну прошла достаточно большой путь до этой важной для себя книги. Начинала как автор развлекательного фэнтези, потом пошла стезёй переводчика и в какой-то момент даже свернула к научпопу по мифологии народов восточной Европы. За её творчеством слежу с 2011 года, когда меня унесло под парусами «Невесты ветра» в открытое море эскапизма от навалившихся тогда проблем. За годы я прочёл всё то немногое, что выходило на бумаге. Только книгу по игре «Корсары» пропустил и до последних монографий по мифам не добрался, хотя всё куплено. Поэтому вопрос о чтении «Змейских чар» даже особо не стоял, тем более фрагменты из них я уже надкусывал ранее в виде отдельных рассказов.
Собственно по структуре роман напоминает первую книгу о Ведьмаке, когда рамочная история окантовывает небольшие рассказы-зарисовки. В центре основного повествования — дочка торговца Кира Адерка, которая приглянулась подземным Змеям. Теперь по ночам они забирают её в своё царство, чтобы мучить всевозможными способами. Каждое такое путешествие приближает девушку к чернильным водам вечного забвения. И вот когда она уже готова отдаться на волю этого течения, появляется загадочный чернокнижник-граманциаш Дьюла Мольнар и предлагает ей помощь. А пока Дьюла с Кирой путешествуют по подземному миру, мы будем слушать разные сказки. Вот только похожи они будут не на привычные детские версии, а на их куда более мрачные оригиналы в авторской обработке, опять же заставляющей вспомнить пана Анжея. Какие-то из них будут раскрашивать мир, какие-то рассказывать больше о главном герое произведения. И нет, на мой взгляд, это совсем не Кира.
Истории и персонажи в «Змейских чарах» необычно легко совмещают балканскую мифологию, в особенности румынскую, отсылки к более классическому фэнтези и такую критическую дозу метатекстуальности, что расшатывает даже основы собственного мироздания. Герои — главные и второстепенные — попадают как в известные нам с детства сказки, например, о молодильных яблоках, учатся в необычной магической школе и, главное, осознают, на свой лад, что происходящее — текст в книге. Вот только написано это так образно, профессионально и, чего греха таить, тяжело для восприятия, причём не только из-за непривычного румынского колорита, что вместо набивших оскомину ретеллингов, тёмных академий и прочего низкосортного постмодерна перед нами предстаёт вычурное и многослойное полотно. Одновременно и невероятно притягательное, и чрезвычайно отталкивающее.
С первых же страниц текст обволакивает читателя подобно чернилам, проникает в него, и от этого чувства невозможно избавиться до самого конца. Проблема восприятия книги в том, что чернила здесь несут не только красоту авторских образов, но и бесконечную тьму. Ведь если макнуть в них пером и начать писать или рисовать, можно перенести на бумагу свою фантазию и внутренний мир, а если вылить на страницы всю чернильницу?.. И таких моментов, когда за внешней притягательностью текста будет плескаться бескрайнее чёрное море, здесь много. Практически все знакомые и не очень истории имеют весьма трагический финал, а ощущение, что любой свет покинул мир, появляется практически сразу. Повествование из-за этого становится тягучим, а пробираться через него физически сложно. Удовольствие в процессе получаешь, но временами такое откровенно мазохистическое, что становится даже неуютно. Зато, наверное, это помогает лучше понять внутренний мир героев и отчасти автора. А вот здесь уже на контрасте с ранней «Невестой ветра», которая лечила душевные раны, становится немного грустно. «Змейские чары» в этом вопросе скорее помогают принять тьму внутри себя.
Прекрасная и очень печальная книга с необычной композицией и широким простором для трактовок различных смыслов. Где-то в глубине души, я бы хотел, чтобы она не существовала. Но раз уж это не так, рекомендую прочитать под определённое настроение. Опыт в любом случае будет интересный.
Понравился текст? Подписывайтесь на мой канал в Телеграме и группу в ВК. Там появляются небольшие заметки и наблюдашки, а также материалы, которые по тем или иным причинам нельзя выложить на всех площадках. Например, подкасты для «Мира фантастики».
Интриги и распри в Белом Совете достигли своего апогея.
Лишь немногие подозревают, что враги проникли в святая святых, и действуют под маской. Гарри Дрездену, чародею из Чикаго, придётся бороться и с противником, равного которому он ещё не встречал, и с недоверием со стороны собственных коллег, и с предателем в Белом Совете.
И даже его возобновившаяся личная жизнь, надежда на которую почти угасла за время чтения предыдущих книг сериала, вовсе не означает, что впереди просвет.
Как обычно, Гарри находит мастерский выход из абсолютно безвыходных ситуаций, побеждая технологию — магией, а магию — технологией.
Есть у меня маленькая традиция — возвращаться к Архивам Дрездена в октябре. Так было четыре года назад, так было три года назад — и так случилось сейчас (да, перечитывание настолько большого цикла — дело небыстрое).
Так или иначе, в чем прелесть более поздних романов у Батчера? В том, что это концентрированные Архивы Дрездена, которые хороши именно так, как ты ожидаешь.
В этом смысле возвращение к циклу произошло наилегчайшим образом. Да, мир и количество знакомых персонажей огромны, но автор любезно и ненавязчиво напомнит всё необходимое по ходу действия.
И вот новая глава из жизни главного героя и новые проблемы, заявившиеся буквально к нему на порог. А с ними, как водится, очередная смертельная опасность, сжатые сроки, столкновение интересов нескольких влиятельных фракций и необходимость рисковать при тотальном недостатке сил и знаний. Когда в активе только упрямое нежелание мириться с угрозой гибели невиновного (пускай и очень неприятного) человека, помощь друзей да готовность снова повышать ставки. А ещё планировать и претворять в жизнь всё более и более сложные многоходовки.
Короткие главы, прекрасная динамика, плавное развитие сразу нескольких сюжетных линий (интриги Черного совета, нападения сверхъестественного чудовища, проблемы у брата). И главный герой, который продолжает развиваться и набираться опыта, но при этом не теряет своей человечности, мрачноватой иронии и способности порой поддать пафоса или выкинуть нечто совсем уж отчаянное. Попутно набивая всё новые и новые шишки, ибо он ни в коем случае не неуязвим и не застрахован от потерь, постоянно падая — но постоянно и поднимаясь.
Но к слову в этот раз Дрезден придумал действительно хороший план (несколько страхующих друг друга планов), а заодно противопоставил магическим интригам в том числе чисто человеческие детективные приемы. А ещё продолжил быть голосом разума в отношениях с ученицей и некоторыми особо нервными соратниками.
Книга традиционно мрачноватая, с непростыми темами потерь и допустимых жертв. Но при этом и традиционно яркая, увлекательная, завершающаяся ощущением «жизнь продолжается, не смотря ни на что».
Впрочем, идя по пути перечитывания, не сложно предсказать, что скоро в цикле кое-что кардинально изменится. А долгая балансировка героя на гранях прошлых отчаянных решений обернется отчаянным падением. И имя этому падению — «Перемены» (но нет, не будем забегать вперёд).
P.S. В этот раз мне сложно выделить какую-то по-настоящему яркую кинематографичную пафосную сцену, так что пускай будет сцена необычная. Магический поединок, схватка двух постоянно меняющих облик чародеев (когти, зубы, крылья и шерсть в целой веренице североамериканских животных). Это было даже немного завораживающе. И уж точно необычно.
Деревенский парнишка Мортимер (или Мор) родился, как говорится, не от мира сего. На отцовской ферме ему явно нечего делать и родитель решает отдать сына учиться ремеслу. По иронии судьбы, наставником оказывается сам СМЕРТЬ. Через некоторое время УЧИТЕЛЬ, решает что ученик достаточно подготовлен и берет первый в своей жизни выходной. Но дела у Мора идут на перекосяк...
На очереди хронологически третья книга, она же первая в подцикле про Смерть.
Эта история показывает уже куда более привычный Плоский мир. С первым описанием Овцепикских гор. Идеей обратнолетних растений. Более подробным описанием зловонно-благоухающей и крайне разнообразной ночной жизни Анк-Морпорка. И, конечно же, со Смертью и его небольшим окружением. Его дом и приемную дочь мы мельком видели в предыдущей книге, но именно здесь они выходят на первый план. Слуга Альберт и его великое прошлое. Изабель — девушка серебряноволосая и с перламутровыми глазами, ещё до Таргариенов (на сам образ не влияет никак, но при перечитывании обратила внимание). Самая настоящая лошадь Бинки. И внезапный ученик (сами понимаете — скорее блажь, чем необходимость).
В этой книге впервые у Смерти появляется свободное время, и он исследует рыбалку, веселье, азарт, выпивку, пьяные рассуждения о вечном. Иными словами — жизнь. Пытается понять такие эмоции, как грусть и счастье. Пробует себя в другой профессии (и повар он мастерский).
А ещё это история о власти, которая меняет людей и прочих существ. И здесь испытание властью и силой не прошел по сути никто из значимых персонажей. Что Альберт, у которого временное возвращение к силе вернуло и самые темные стороны его характера. Что Мор, который чуть было не превратился в новую смерть, приправленную всеми человеческими качествами вроде мстительности и жестокости. Что Изабель, с ее сложным характером (хотя здесь все же больше влияние необычных обстоятельств жизни, а не какой-либо власти).
И всё же это одна из тех плоскоземельных историй, где не очень приятные по отдельности люди, полные собственных ошибок и недостатков, способны вместе сделать что-то по-настоящему хорошее. Пускай и отчасти случайно.
Ещё здесь очень много запоминающихся остроумных цитат. И небольшое камео Ринсвинда и библиотекаря.
Единственное, что несколько выбивается из общей гармоничной картины: финал с гневающимся Смертью и решающим поединком между учителем и учеником. Потому что так до конца и не понятно, какие цели преследовали стороны этого поединка — а ещё достигли они их или же передумали в процессе. Да и вообще злость в исполнении антропоморфной персонификации — не слишком удачная затея.
По традиции далее будут запомнившиеся цитаты (и их правда много).
цитата
Ученые подсчитали, что шансы реального существования столь откровенно абсурдного мира равняются одному на миллион.
Однако волшебники подсчитали, что шанс «один на миллион» выпадает в девяти случаях из десяти.
цитата
просто у него не только руки, но и все остальное растет из задницы.
цитата
Бабушка, на беду, научила его читать. Я так считаю, мозги его от этого малость перегреваются.
цитата
Он слишком часто думает, в этом вся беда
цитата
Короче говоря, Мор относился к категории людей более опасных, чем мешок, набитый гремучими змеями. Он был полон решимости докопаться до логической основы Вселенной.
План при всей своей похвальности вряд ли осуществимый, поскольку логикой здесь и не пахло. Собирая мир, Создатель выдал на-гора массу выдающихся и в высшей степени оригинальных идей. Однако сделать мир понимаемым в его задачу не входило.
цитата
– Но ты – Смерть! – воскликнул Мор. – Ты занимаешься тем, что ходишь и убиваешь людей!
– Я? УБИВАЮ? – отозвался Смерть, явно оскорбленный до глубины души. – ДА КАК ТЕБЕ ТАКОЕ МОГЛО ВЗБРЕСТИ В ГОЛОВУ? ЛЮДЕЙ УБИВАЮТ, НО ЭТО ИХ ЛИЧНОЕ ДЕЛО, ЗДЕСЬ Я НИ ПРИ ЧЕМ. Я ВСТУПАЮ В ИГРУ ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТОГО, КАК ДАННОЕ СОБЫТИЕ СОВЕРШИТСЯ. МОЯ ОБЯЗАННОСТЬ – ЗАНИМАТЬСЯ ЧЕЛОВЕКОМ С МОМЕНТА УБИЙСТВА И ДАЛЬШЕ.
цитата
Анк-Морпорк полон жизни, как заплесневелый сыр в жаркий день; он громогласен, как проклятие в храме; ярок и блестящ, как пролившееся и играющее на солнце масло; многоцветен, как синяк, и кипит суетой, деловой активностью и всяческого рода бурной деятельностью, как муравейник с дохлым псом посередине.
цитата
Мор уставился в ясные очи глазуньи. Та, в свою очередь, уставилась на него из своего озера жира.
цитата
в тех дальних далях многократно переплетенного и запутанного космоса, которые открываются лишь немногим астрофизикам, систематически перебарщивающим с ЛСД
цитата
– ВОТ ОНИ – СМЕРТНЫЕ, – продолжал Смерть. – ВСЕ, ЧТО У НИХ ЕСТЬ, – СОВСЕМ НЕМНОГО ЛЕТ В ЭТОМ МИРЕ. И ОНИ ПРОВОДЯТ ДРАГОЦЕННЫЕ ГОДЫ ЖИЗНИ ЗА УСЛОЖНЕНИЕМ ВСЕГО, К ЧЕМУ ПРИКАСАЮТСЯ. ОЧАРОВАТЕЛЬНО.
цитата
— ТЫ ДОЛЖЕН НАУЧИТЬСЯ СОСТРАДАНИЮ, ПОДОБАЮЩЕМУ НАШЕМУ РЕМЕСЛУ.
– И в чем же оно выражается?
– В ОСТРОТЕ ЛЕЗВИЯ.
цитата
Мору казалось, что почерк Смерти должен быть либо готическим, либо корявым, похожим на самодельные надписи на надгробных камнях. На самом же деле Смерть, прежде чем выбрать себе почерк, изучил от корки до корки классический труд по графологии. И усвоенное им написание характеризовало хозяина почерка как человека уравновешенного и хорошо приспособленного к реальности.
цитата
Все как один уставились на него тем честным деревенским взглядом, который гласит, что здесь ни за кем не заржавеет прихлопнуть вас лопатой и зарыть ваше бренное тело под кучей компоста в полнолуние.
цитата
До сих пор он ни разу не видел, чтобы кто-нибудь так ловил рыбу на мушку. Бывают мокрые мухи, бывают сухие, но эта муха вгрызалась в воду с воем циркулярной пилы и возвращалась обратно, волоча рыбу за собой.
цитата
Анк-Морпорк, наигравшись со множеством различных форм управления, остановился на форме демократии, известной как «Один Человек, Один Голос». Тем самым Человеком был патриций; ему же принадлежал единственный Голос.
цитата
Вечер как раз вступил в ту интересную фазу, когда все выпили слишком много, но все же недостаточно, чтобы свалиться замертво. Это была та самая стадия, во время которой человек творит вещи, о которых позже вспоминает с алой краской стыда: например, дует в бумажную пищалку и смеется до тошноты.
цитата
– Похоже на то, что ты не обладаешь абсолютно никакими полезными навыками или талантами, – заявил Хвиляга. – А ты никогда не задумывался над тем, чтобы заняться преподаванием?
цитата
По крайней мере, ситуация обрела ясность. Когда делаешь шаг с обрыва, жизнь моментально принимает очень четкое направление.
P.S. Есть одна цитата, на которой хотелось бы остановиться особо.
Но сначала предыстория. Дело в том, что когда я читала «Песочного человека» Геймана, одной из запомнившихся и ранее не встречавшихся концепций было следующее устройство посмертия: «Каждый попадает после смерти туда, куда, как он думает, он должен попасть». Принцип спорный, но по-своему красивый. Я считала это оригинальной идеей Геймана… Пока не увидела следующую цитату:
цитата
– ТЕБЕ УЖЕ СЛЕДОВАЛО БЫ ПОНЯТЬ: КАЖДЫЙ ПОЛУЧАЕТ ТО, ЧТО, КАК ОН СЧИТАЕТ, ЕГО ЖДЕТ. ТАК ОНО ГОРАЗДО АККУРАТНЕЕ ВЫХОДИТ.
– Знаю, господин. Но это означает, что плохие люди, которые думают, что они отправятся во что-то вроде рая, на самом деле попадают туда. А хорошие люди, которые боятся, что попадут в какое-то ужасное место, по-настоящему страдают. Это не больно-то похоже на справедливость.
И вот в чем вся соль. Первый выпуск «Песочного человека» вышел в 1989 году. А «Мор, ученик смерти» вышел в 1987 году. То есть Пратчетт был раньше.
Получается, что Гейман вдохновил Пратчетта не откладывать написание новой книги «Плоского мира», а Пратчетт вдохновил Геймана на развитие и использование одной мирообразующей идеи. Люблю такое.
Детективный рассказ о мире, в котором колдовство, магия и приворот так же обычны, как в нашем — электричество, электроника и атомные бомбы. О преступлениях, которые в этом мире совершают и о людях, которые эти преступления расследует. Мир, в котором происходит действие, очень похож на наш, но есть одна разница. Разница в девяносто лет :-)
Роман рассказов в альтернативном мире, где двадцатые годы двадцатого века в молодом СССР соседствуют с вполне реальным колдовством и нечистью, а заодно с сохранившейся церковью, пускай тоже обновленной, советской. Здесь в МУРе есть специальный отдел по магическим преступлениям, и именно в нем трудятся главные герои этой истории.
Структура романа предполагает последовательность глав/рассказов/расследований, в которых очень долго не будет магистрального сюжета, не считая простого течения времени.
Читается легко и быстро, но совершенно непритязательно.
И на этот счет у меня есть может быть и не совсем верная, но всё же понравившаяся мне идея, что перед нами не просто легковесный фэнтезийный «околодетектив» в альтернативном мире, но ещё и осознанная стилизация.
Ведь были же в советское время нарочито правильные рассказы или романы, где хорошие-хорошие герои строят вместе светлое советское будущее, а если и противостоит им кто, то злые-злые белогвардейцы или преступные элементы. Но их козни разумеется пресекаются, а герои устремляются дальше в своё светлое будущее.
Ну вот здесь примерно то же самое по сути, только для интереса добавлена очень условная детективная линия и всякая магия с нечистью. Волшебная альтернативность мира и разные отсылочки к другим произведениям и реальным историческим личностям. Чтобы читатель совсем уж не заскучал.
Потому что иначе мне трудно объяснить, почему здесь настолько правильные герои, настолько черно-белый мир и настолько простое… всё.
Даже детективом это строго говоря назвать нельзя, ведь большая часть законов магического мира скрыта от читателя и приоткрывается строго во время разгадки очередного дела. Попытаться дойти до разгадки самостоятельно логическим путем невозможно.
Ближе к финалу появляется магистральный сюжет о поиске своего местного профессора Мориарти, и события становятся динамичнее и немного напряженнее. Но по большому счету на итоговое впечатление это уже не особо влияет.
Единственное, что действительно показалось интересным на уровне идеи: поэзия, в которую поэты невольно или осознанно вкладывают свою душу, что позволяет написанным строчкам приобретать разные волшебные, порой непредсказуемые свойства. В этом смысле «стихотворение, написанное кровью» и даже введение в качестве второстепенного персонажа Есенина смотрится на голову выше всего остального.
Итог: очень легковесно и очень просто, но скорее всего так и задумывалось.
В прошлом месяце у меня была крайне интересная неделя чтения короткой формы, номинированной на крупные западные премии. И подобный опыт чтения современных зарубежных рассказов (не обязательно премированных) захотелось повторить.
Отправной точкой как и в прошлый раз стало наличие любительских переводов. Более того — все представленные ниже рассказы объединены тем фактом, что перевод к ним сделал один и тот же человек, Самаева Маргарита Александровна, за что ей большое спасибо (сами рассказы очень разные по впечатлениям, но чтобы это оценить вначале потребовался труд переводчика).
История этого рассказа соединяет сложную, актуальную (не только для США) тему стрельбы в школах и свою мрачную версию Нарнии. С анти-Нарнией автор не оригинальна, но подходит к ней немного с другого ракурса. Ведь главная героиня здесь — учительница, и рассказ по большому счету ведется об учительской ответственности и любви, а не об очередных злобных сказочных существах.
Написано намеренно обрывочно, хлестко, даже зло. Тема во многом обязывает.
«Вы можете установить специальный сигнал тревога для Ствола. Вы можете во имя безопасности заставить учителей опускать жалюзи, запирать двери, каждый день идти на перемену обходным путем.
Неважно, сработает ли что-либо из этого. Важно, чтобы было кого и что винить, кроме Ствола».
Некоторая метафоричность и условность (знакомые понятия и образы прячутся за словами с большой буквы — Ствол, Портал, Мышь и т.д.) позволяет финалу рассказа спрятаться в недосказанности, дополнить которую — право каждого читателя.
Но как было сказано чуть раньше: «когда Ствол приходит в школу, счастливого конца не бывает». Считаю это авторской подсказкой и ключом к пониманию финала.
А вообще это история о том, что приходит время перестать прятаться (в чулане или иной сказочной реальности) и встретить угрозу лицом к лицу. Но, как вы понимаете, без гарантий счастливого финала.
Наоми Критцер «The Year Without Sunshine» (Год без солнечного света) — как самый наивный и гуманный.
Хроника гуманного сосуществования в мире после катаклизма. Мы не узнаем его масштабов, причин и глобальных последствий. Всё очень локально — один район, соседи, перебои с электричеством и лекарствами, скрытое пеплом и пылью солнце.
Но никаких массовых волнений, страха, смертей или голода. Все просто ждут, когда очистится небо, продолжают жить в своих домах, в меру сил пытаются выращивать еду и обменивать ненужные запасы на что-то нужное. Город существует, где-то там сохранилась власть, остатки общественного транспорта и почти полноценное функционирование коммунальных служб. Но на работу ходить не надо, деньги уже не в цене, люди потихоньку переходят на натуральное хозяйство, а вокруг никакой мобилизации и прочих экстренных мер.
Странный мир, странный катаклизм. И идеальные спокойные люди, по крайней мере в пределах одного района. И в этом странном спокойном мире люди сами постепенно объединяются для помощи своим соседям (один единственный мимолетный циничный скептик не в счет).
Предполагаю, что автор хотела рассказать про важность взаимовыручки, бескорыстной помощи и доброты, которая всегда вознаграждается. И я могу только приветствовать такой идейный посыл.
Но как художественное произведение рассказ не работает, ведь в подобную утопию (без всяких внутренних проблем и сложностей) очень сложно поверить.
Это милый рассказ. В котором загадочное приложение с советами для жизни (то ли новая модная секта, то ли продукт искусственного интеллекта) действительно делает то, что обещает. То есть делает людей счастливее. Да, через советы больше времени уделять хобби, больше гулять, готовить что-нибудь вкусное, вовремя вставать и вовремя ложиться, не листать бессмысленно социальные сети и носить то, что тебе по-настоящему нравится.
Советы простые, к тому же приложение действительно в некотором роде указывало своим пользователям «что им есть, носить и смотреть». Но автор рисует ситуацию, когда всё это не было экспериментом по общественному контролю, злобным заговором или кознями взбунтовавшегося ИИ. Вместо страшилки автор показывает ситуацию, когда новые технологии/алгоритмы и правда несут благо.
Автор не скатывается в совсем уж явную утопию, так что даже такое модное и полезное приложение рано или поздно устаревает, становится жертвой новостных разоблачений и растущего недоверия. И это нормально. Но автор показывает, что полученный опыт и правда может изменить жизнь некоторых людей к лучшему.
Ф. Джели Кларк «How to Raise a Kraken in Your Bathtub» (Как вырастить кракена в ванной) — как очередной манифест против колониализма.
Такое чувство, что весь рассказ был написан ради критики колониализма и нескольких ярких цитат.
Берем амбициозного, но глуповатого молодого человека. Наделяем его категоричными колониальными взглядами о месте туземцев и всех без исключения женщин. Вкладываем в его уста рассуждения вроде этих:
«И что там эти темные народы знают о свободе? Где бы они были без нашей направляющей руки?»
«Как женщина всеми признана слабым полом, так и темные расы — более слабыми человеческими видами.»
Вовлекаем этого человека в сомнительный проект (который изначально должен был бы насторожить всякого, кто способен думать). И далее просто смотрим, как жизнь этого человека катится под откос.
Параллельно на заднем фоне происходит эпизод борьбы за независимость со стороны туземцев-русалов и эпатажного «капитана Никто» (с явными параллелями к другому известному литературному персонажу, но только с куда более простыми и кровожадными мотивами).
Финал истории не приносит ничего, кроме наказания глупой империи и ее жителей. В этом смысле текст не ушел далеко от какого-нибудь манифеста.
Евгения Триантафиллу «Loneliness Universe» (Вселенная Одиночества) — как самый грустный.
Пока речь шла только о главной героине, это был такой печальный магический реализм: об отдалении родных и друзей друг от друга, о сожалениях, которые возникают только тогда, когда уже ничего не исправить. Ну и об одиночестве, конечно.
Когда масштаб распространился на всю планету, магический реализм обернулся ужасами. Которые пугают не чем-то внешним (кровь, насилие, скриммеры), а общей своей спокойной безысходностью.
Чего здесь точно нет, так это научной фантастики, так что попытки придать происходящему какое-то наукообразное объяснение — самая слабая часть истории.
Ну и общее впечатление всё же получилось довольно неоднозначное. Автор погружает во все оттенки меланхолии, но ничего иного история не предлагает.
Вангерски Рассел «Sharp Corner» (Крутой поворот) — как не фантастический.
Небольшой рассказ о человеке, который несколько раз становился свидетелем смертельных ДТП возле своего дома. И ему понравилось. Не сами аварии и смерти, а чувство сопричастности, собственной значимости, возможность рассказывать раз за разом эти кровавые трагичные истории и неизменно становиться на пару минут центром внимания в любой компании.
Собственная значимость в противовес внутренней пустоте. А ещё неумолимая расплата в виде постепенно рушащейся семьи.
Впрочем, вряд ли главный герой хоть о чем-то пожалел — ведь его полностью поглотила новая страсть.
облако тэгов
