Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
В хорроре, как и в любом другом жанре, существует определенный набор классических сюжетов. Одним из них является так называемая "история о привидениях", отправной точкой которой чаще всего служит переезд героев в новый дом, где обитают некие потусторонние силы, жаждущие каким-либо образом навредить людям.
Подобных страшилок в кино и литературе было рассказано настолько много, что они тупо перестали вызывать хоть какой-то интерес из-за своей лютой предсказуемости. Однако периодически все же случаются исключения, чьи авторы пытаются нестандартно обыграть приевшиеся штампы, и роман Майкла Макдауэлла "Элементали" как раз относится к таковым, хотя и с некоторыми оговорками.
Итак, книга повествует о представителях двух обеспеченных семейств, которых помимо дружбы и родственных связей, объединяет привязанность к Бельдаму — поместью, состоящему из трех больших домов и расположенному в конце песчаной косы, устремленной в Мексиканский залив. На протяжении долгих лет Сэвиджи и МакКрэи приезжают сюда, дабы в тишине и спокойствии провести лето в двух особняках, полностью игнорируя третий.
Причем, самое забавное, что для такого поведения у них нет никаких весомых причин. Просто они чувствуют, что с домом что-то не так, а посему стараются без лишнего повода не обращать на него внимание.
Но все меняется, когда в Бельдам прибывает тринадцатилетняя Индия МакКрэй, чей интерес к заброшенному особняку пробуждает его хранителей. И как не трудно догадаться, намерения этих хранителей в отношении своих соседей будут совсем не безобидными.
Стоит сразу отметить, что "Элементали" — довольно старомодный роман с очень плавным течением сюжета и минимумом ужасов, весьма живо напоминающий "Церемонии" Клайна, с поправкой на то, что текст Макдауэлла получился гораздо короче.
Если говорить конкретнее, то у этих двух произведений можно выделить несколько общих черт. Во-первых, истории в книгах разворачиваются жарким летом в уединенных местах (Бельдам и Гилеад). Во-вторых, львиную долю времени с персонажами не происходит ничего пугающего (сверхъестественное лишь изредка вмешивается в их монотонные будни). Ну и в-третьих, самый экшен приходится на финалы романов (когда герои как по команде начинают стремительно умирать друг за другом).
Допускаю, что сравнение "Элементалей" с "Церемониями" для многих будет иметь негативный окрас. Но не спешите списывать книгу Майкла Макдауэлла со счетов, ибо у нее есть ряд неоспоримых плюсов. А именно: колоритные персонажи (взаимоотношения между которыми при всем желании нельзя назвать обычными), любопытная концепция зла (истинные хозяева поместья никак не тянут на привычных призраков, а скорее являются порождениями природы, которые пытаются имитировать людей в некой извращенной форме) и удушающая атмосфера Бельдама (дезориентирующая и похожая на морок, вызванный солнечным ударом).
Всего вышеперечисленного хватает, чтобы развеять скуку, нагоняемую в остальном ничем не примечательным повествованием, устать от которого, в принципе, невозможно в виду его малого объема. Поэтому если вам по нраву оригинальные сюжеты про нехорошие дома, то "Элементали" вполне могут подарить вам несколько приятных часов в своей компании.
Каждый раз, читая очередное произведение Олафа Стэплдона испытываешь ни с чем не сравнимое чувство трепета перед холодным величием вселенских бездн, проникаешься нездешним чувством тревоги, гордости и горечи за Человека, поражаешься размахом замыслов Автора. Романы Стэплдона – словно разные стороны одного явления, различные вариации единого подхода. Подход этот так или иначе связан с проблемой Человека космического.
Роман «Из смерти в жизнь» (1946), наверное, можно назвать квинтэссенцией всей фантастической философии Олафа Стэплдона. В нём мы можем увидеть множественные отсылки и настоящие ключи к своим более ранним работам, да и вся авторская концепция видения разумного мироздания проступает тут в наиболее явственном, завершённом виде.
* * *
Данный текст, очевидно, нельзя считать традиционной рецензией или отзывом на фантастическое произведение. Специфика письма Стэплдона такова, что там, иногда больше философии, чем литературы. Потому ниже будет представлена попытка дать краткую характеристику философской системы Автора, а точнее субъективная рефлексия на эту систему.
* * *
Характерная черта большинства романов Стэплдона – отсутствие персонажей и сюжета в классическом понимании этого термина. Условным героем рассматриваемого романа можно считать Дух Человеческий. Что такое Дух? Это нечто труднопредставимое в реальном мире. Это некие незримые узы, объединяющие разумных существ рода Homo, единство всех людей в одной суперсущности. Чем больше люди идут навстречу друг другу, устраняют внутривидовое противостояние по классовому, национальному, политическому или какому-либо иному принципу, тем сильнее Дух Человеческий. Эта концепция слегка перекликается с понятиями субъективного и объективного духа у Гегеля, но дух у Стэплдона – не что-то абстрактное, а обладающее самосознанием явление.
Золотое время Духа Человеческого – первобытные времена. Все в общине были равны и в горе, и в радости. Но с развитием цивилизации и возникновением социального расслоения, появлением торговли и городов всё начало меняться. Род людской погряз в грехах разделения, противопоставления интересам Духа интересов узкой группы возвысившихся. Сын Человеческий, который, конечно же, не был богом, попробовал искупить грехи своего мира. На языке своего времени он доносил до окружающих правду о боге, а по сути – о Любви. К сожалению, со временем пыл учения начал гаснуть и извращаться. Дух Человеческий связал свои надежды с развитием науки – этого концентрированного выражения разума. О, в каких только отраслях она могла бы найти своё благодатное применение! Но снова силы разделения возобладали – прогресс в незрелом обществе привёл к ещё большей атомизации и был использован (о ужас!) в двух страшных войнах…
Вторая война закончена, но победители не объединены в Духе. Бывшие союзники с подозрением смотрят друг на друга, норовя развязать новый конфликт. На Западе жажда наживы и власть денег не даёт Духу занять подобающее место в помыслах людей. На востоке победа Революции сменилась муравьиным государством подчинения и дисциплины.
Но всё ли так безнадёжно? Постигнет ли Дух Человеческий печальная участь распада, или восторжествуют лучшие качества, которые отличают нас от животных – Любовь, Созидание и Познание? Взгляд вперёд кружит голову и страшит неизвестностью. Но мужество знания необходимо. Путь впереди тоже не будет ровным и лёгким, человечество будет рано или поздно объединено, но единение это будет совершено не во имя Духа, а механически. Хоть люди будут жить на одной планете и в одном государстве, их общество будут терзать противоречия. Но этот период не вечен – Дух Человеческий заставит людей объединиться на подлинной, уже осознаваемой основе.
Период единения будет характеризоваться бурным развитием познания. Дух Человеческий начинает терзать смутная тоска по общению с себе подобными. Продолжительные поиски, впрочем, ничего не дали, и люди занялись более насущными вопросами. Шесть человеческих миров, шесть новообразованных рас на планетах Солнечной системы стали образцом служения Духу. Но Дух Человеческий не может противостоять слепой стихии природы – ему остались считанные столетия до катастрофы центрального светила. Солнцу, как в «Последних и первых людях», «Последних людях в Лондоне» суждено стать могильщиком будущей цивилизации.
Феномен Духа Человеческого не понять без упоминания о двух возможных путях, которыми может двигаться как отдельный индивид, так и социальная группа, чтобы жить в гармонии с Духом. Первый путь – Действие. Действие во благо Человека и человечности. Представителем этого пути был механик экипажа самолёта, семь членов которого погибли во время одного из безвестных сражений Второй мировой. До войны молодой человек ясно видел несправедливость этого мира, выросши в городских трущобах мегаполиса. Счастье всех – за такую цель и умереть не жалко… Другой путь – путь смирения. Этой стезёй всю жизнь шла святая из разрушенного войной города. Обращая свои молитвы к абстрактному богу она взывала к Духу, сама того не осознавая. В целом концепт двух путей у Стэплдона виден уже в «Создателе туманности»: Светлое Сердце (реинкарнация Иисуса и Махатмы Ганди) избирает посмертную жертву во спасение, Огненная Стрела (в котором многие узнают Ульянова-Ленина) совершает революцию для блага всех.
Важное место в философской концепции, представленной в романе, занимает проблема смерти. Нет, тут читатель не найдёт загробного мира, смерть по Стэплдону – это не что-то завершающее, это некий переход, растворение в следующем уровне Духа. В финальном отступлении, повествующем о некоем стареющем человеке, умудрённый жизненным опытом Автор спокойно рассуждает о конце индивидуальной жизни, рассматривая его как должное. Начинается роман также смертью — гибнет Кормовой стрелок и другие члены экипажа боевой машины, подбитой врагом. Что познал, что успел в своей жизни протяжённостью в 19 лет Кормовой стрелок? Как и у многих других Homo, его существование было исполнено суеты и заблуждений. Но умирая, он открывает в себе не бытовое сознание, а другое, истинное «Я». Растворяясь в Духе и теряя самость Кормовой стрелок ясно увидел масштаб Общего, частью которого он стал. Волей-неволей семеро юношей, которые ранее не знали друг друга, но были спаяны в боевой экипаж последние месяцы перед смертью, образовали Дух экипажа. Дух экипажа стал составной частью Духа Битвы – всех умерших в этом сражении. Здесь сошлись военные и гражданские, враги и друзья. Дух, впрочем, может распадаться, его главный враг – индивидуализм, как прижизненный, так и посмертный.
Следующий этап восхождения к Единению – смерть Духа Человеческого. Через свою смерть Дух Человеческий осознаёт, что является частью Вселенского Духа. В нём Любовь, Созидание и Познание выражены ещё ярче. В Духе Вселенной сливаются все разумные и гуманные цивилизации, существующие в нашем мире. Но и это ещё не всё. Поскольку миров множество, в каждом из них есть свой Вселенский Дух. Все они образовывают Душу Космоса. Это высшая степень самосознания разума.
Первый уровеньВторой уровеньТретий уровень
Что находится за пределами Души Космоса? «Создатель звёзд», который в этом романе называется Другой или Тёмный Чужак. Он – творец миров, далёкий отзвук гегелевского Абсолюта. В акте любви между творением, достигшим вершины возможного для себя совершенства, и создателем можно узреть апогей космического взаимодействия. Впрочем, Другой равнодушен к своим многочисленным творениям и не отвечает на шёпот молитвы или крик проклятия. Его присутствие лишь смутно ощущается… Взломает ли скорлупу преграды Душа Космоса и сольётся с Другим в смертном экстазе или так и застынет в немых стенаниях – окончание этого процесса недоступно взору Духа Человеческого. Слишком много эонов, слишком много смертей; то, что далеко впереди – теряется в зыбкой дымке грядущего…
Что в этом романе может быть интересно не только пытливому, незашоренному уму, но даже материалисту-диалектику? Аlter ego Стэплдона, которое рассуждает о своих взрослых детях, вполне в марксистском духе называет их не только результатом воспитания родителей, но и продуктом общества своего времени; дети представляют другое поколение, часть их мировоззрения, сформированная иным обществом, может быть чуждой самым родным людям. Стэплдон уникален тем, что его Творец не имеет никакого отношения к религии. Стэплдон признает эволюцию и в то же время говорит об Адаме. Кажущиеся мистификаторскими построения, представляющие собой систему разумного мироздания – это, по сути, иллюстрации к третьему закону диалектики. Неясно, замыкается ли эта идеалистическая система в череде скачков-сублимаций как змей Уроборос, однако с начала миров и до стадии Души Космоса высшей причинной сущностью есть Другой (нерелигиозный Бог-Творец), которому поклоняются с момента осознания его присутствия. Возможно, тут мы видим вариант линейного, а не кругового развития, стремящегося к Абсолюту-Творцу-Другому. Стэплдон – монист; развитие разума, пусть и иносказательное, представляется рядом качественных скачков и переходов на новые уровни единства. Ярким образом развития в романе служит мотылёк. Мотылёк, не покинувший куколку самолёта, погибший вместе с экипажем; имаго, расправившее крылья и готовящееся взлететь.
Кажется, эта развёртывающаяся спираль – набросок будущей величественной поступи Разума, идущего по пути Единства. Время покажет…
Рецензия была написана почти два года назад. Опубликована на днях.
Киберпанк был странным явлением, несмотря на простоту его основных принципов.
(Брюс Стерлинг)
Разум, однажды расширивший свои границы, никогда не вернется в прежние.
(Альберт Эйнштейн)
Киберпанк, наверное, один из самых честных жанров, существующих в фантастической литературе. Его отличительной чертой является апелляция к развитию компьютерных технологий и робототехники, внедрению их в повседневную жизнь и даже в такие несвойственные пока сферы, как человеческая физиология. Последовательность киберпанка заключается в том, что он ярко демонстрирует мрачную картину мира, в котором сосуществуют сверхвысокие технологии и социальный упадок. Другие похожие направления (сандалпанк, стимпанк, дизельпанк и т.п.) являются чистыми эстетическими стилизациями, апеллирующими к прошлому и, естественно, они не способны к построению убедительной картины грядущего развития современной цивилизации.
Роман украинского фантаста Игоря Силивры «Предел человека» формально написан в жанре киберпанка. Практически все действие романа разыгрывается на фоне компьютеров, искусственного интеллекта, внутренних интерфейсов, виртуальной реальности и других подобных атрибутов. Однако они здесь нечто большее, чем просто стилистика, это настоящие элементы структуры самого романа. Если говорить о декорациях, то роль таковых, наверное, выполняют космические путешествия. Как узнаем из аннотации, мир романа ограничен относительно небольшой транснептуновой населенной зоной. Практически все события разворачиваются на дальних рубежах Солнечной системы, планетоидах типа Плутона, космических станциях и в открытом космосе.
Если убрать определенные художественные особенности, сюжетные ходы и авторские приемы, то «Предел человека» будет ощутимо напоминать какую-то хорошо продуманную футурологическую концепцию. Однако всё это не оборачивается сухостью стиля или искусственностью фабулы. Скорее наоборот, сквозь внешнюю твердонаучность проступают очертания философского романа. Целые пласты произведения наполнены диалектикой части и целого. Персонажи «Предела человека» словно единичные, нецельные сущности, ищущие пути к обретению своей целостности.
Камеяма Джиро (Ка-Джей) — типичный японский хикикомори. Сын уроженца Страны восходящего солнца и украинки, получивший образование в Европе. Космополит с эклектичным мировоззрением, социопат, скрывающийся от людей в жестянке космического корабля. Протагонист — свидетель конца света, который имеет опыт единения с корабельным искусственным интеллектом и образования совместной личности. В новом мире ему предстоит кардинально измениться и пересмотреть свое отношение к людям.
Космик Нади — представительница искусственно созданной стерильной расы генетически модифицированных космических путешественников. Неподверженные «телячьим нежностям», эти низкорослые, выносливые люди не создают устойчивых социальных связей, однако волей-неволей Нади вынуждена будет откорректировать свои многолетние представления и привычки.
Андроид Октан — приравненный к человеку искусственный индивид. Как выясняется впоследствии, Октан только часть сверхличности. Его путь состоит в поиске своих потерянных «братьев» и… еще в чем-то очень важном для всех жителей Ойкумены.
Центральное философское понятие романа — Предел, его употребление (но не смысл) в какой-то степени похоже на обыгрывание понятия «мера» в «Лезвии бритвы» Ивана Ефремова. Предел в романе присутствует повсюду — как во внешнем мире, так и в душах людей. Ойкумена ограничена орбитой Нептуна, внутри которой расположилась загадочная Аномалия; с противоположной стороны простирается безграничный неприветливый космос, который так и не удалось покорить. Особых открытий, которые изменили бы бытие цивилизации, сделано не было, поскольку все силы уходили на выживание после конца света. В росте машинного интеллекта также был обнаружен рубеж. В развитии сильного искусственного интеллекта — интегральных координирующих субмодулей (ИКСов) — людьми был поставлен заслон, поскольку считалось, что после прохождения некоей зловещей грани ИКС разбалансируется, проще говоря, сойдет с ума. Запись личности на искусственный носитель тоже пробуксовывает — спустя какое-то время записанный индивид просто растворяется в виртуале.
Мир будущего Игоря Силивры балансирует между умеренным реализмом и сдержанным пессимизмом. Чувствуется, что автор исходит в своих построениях прежде всего из естественно-технического подхода. В романе мы видим продолжение современного относительно сытого и медленно деградирующего западного общества, культом которого является потребительство и гаджетомания. Здесь всё довольно знакомо, с той лишь разницей, что мир не так уж и един: вследствие катастрофы образовались обособленные космические островки, которые выбрали разнообразные политические модели для своих социумов. Однако, как явствует из текста, еще до катастрофы на Земле большинство людей проедало свой соцпакет, не занимаясь никаким полезным делом. В новых социумах тоже далеко не всё гладко — универсальные люди не в почете, ведь специализированные навыки ценнее. Парадокс, но даже результаты труда работающего, по сути, никого особенно не интересуют. Социальный предел постепенно превращается в киберстену, за призрачным уютом которой деградация становится всё более отчетливой.
Обычно в текстах многих адептов киберпанка популярен сценарий механизации, «машинизации» человека. В отличие от них, Игорь Силивра пишет о гуманизации машины. Да, это когда роботы становятся людьми. Конечно, изображается сие не так иносказательно и поэтически фэнтезийно, как в бердниковском «Звездном корсаре», где Универсальный Робот (УР) трансформируется в юношу Ура, но ситуацию получаем схожую.
Выдающийся советский философ-марксист Эвальд Ильенков отстаивал мнение, что машина не может мыслить в общепринятом понимании, она всегда будет инструментом в руках человека (если принять эту мысль, то внедрение в жизнь существенной части сценариев, описанных в современной фантастике, было бы в принципе невозможным). Однако во времена Ильенкова теория машинного обучения по типу нейронных сетей только разрабатывалась, находилась в зачаточном состоянии. Предположим, что искусственный интеллект получит достаточную сложность и сможет учиться, каждый раз корректируя свой опыт и базовые установки в соответствии с условиями постоянно меняющейся среды. А что, если удастся пойти еще дальше — привить такому интеллекту человеческую мораль и этику через процесс, аналогичный воспитанию ребенка? Что мы получим в результате успешного эксперимента? Очевидно, это будет личность, подобная человеческой, однако отличающаяся типом физического носителя.
В основном автор апеллирует именно к Разуму и его пределам, но то тут, то там всплывает проблематика Человека. Силивра отстаивает тезис, согласно которому само понятие «человек» в будущем будет трансформировано и лишено своей привязки к биологизму, ведь смысл человека не в мышцах и костях. Ради расширения Ойкумены, в конце концов, для выхода за Предел люди будут меняться не только телесно, но и сущностно.
Упоминается в книге и культовое словосочетание «бунт машин». Однако этот бунт не является тотальным восстанием «железа», как его обычно показывают в философских реминисценциях или фильмах соответствующего жанра. Его механизм в романе представлен как воплощение диалектического закона единства и борьбы противоположностей. Бунт машин здесь является борьбой с запредельной цепной реакцией этического сверхинтеллекта.
Последние 6–8 страниц перед эпилогом переворачивают всю концепцию произведения. Представим себе, что пружина сюжета сначала медленно вращается, потом почти до края сжимается, а в последний момент вместо того, чтобы выстрелить, высвободить свою энергию, просто… ломается. Так и здесь.
Что вызвало больше всего вопросов? Разочаровала роль человечества, которую ему отвел автор. Люди стали пассивными преемниками самоубийственного самопожертвования электронного Прометея. В «Космологии духа» того же Ильенкова разумные суперпотомки человечества спасают Вселенную от энтропии, взрывая ее остатки вместе с собой и образуя таким образом предпосылки для появления новой Вселенной. В новом романе надежды всё же больше, вдумчивый читатель найдет намеки на то, что суицид — не совсем суицид, как и предел разума — не совсем предел. Однако такой финал оказался неожиданным еще с одной стороны — не доведено до конца формирование сверхразума, к чему Силивра длительное время подводил и почти подошел вплотную. Не предъявив завершения этого процесса, автор неожиданно породил интригу с судьбой этого недостроенного интеллекта. К тому же и сам эпилог ставит не точку, а скорее многоточие в данной истории.
Ради справедливости заметим, что приемлемое описание разума, прошедшего бич сингулярности, — задача сверхсложная. Потому мотивы Силивры понятны — лучше проблему показать во всех ракурсах и не переступать грань, за которой начинается субъективное фантазирование о вещах, не поддающихся пока человеческому постижению.
Так или иначе, на выходе получаем несколько противоречивый финал. Вроде бы оптимистичная концовка, но с оговорками. Лучшим выходом из ситуации послужило бы продолжение романа с расставленными философскими и сюжетными точками над «і».
Оригинальна структурная концепция книги. Авторские сноски и замечания в конце уместны и интересны, однако немного неудобны в использовании. Нужно время от времени отвлекаться и искать то или иное объяснение, на отдельные примечания есть неоднократные сноски, на другие нет вовсе, есть также сноски на несуществующие примечания.
Роман «Предел человека», безусловно, стал настоящим событием в украинской фантастике. Не помню уже, когда в последний раз читал качественный текст на украинском языке в жанре твердой фантастики. Автору, несомненно, удалось создать не только собственный фантастико-футурологический конструкт, но и поднять сложные мировоззренческие и философские темы, которые проглядывают сквозь «хардовую» форму произведения.
Не буду скрывать, что у меня было некоторое предубеждение против романа Кристофера Трианы "Озверевшая". Возникло оно не без причины, а из-за двух моментов, упоминавшихся в отзывах читателей. Первым из них была лютая нелогичность сюжета, а вторым — его зашкаливающая жестокость. Поэтому я как-то не горел желанием браться за книгу, где меня ждала бы непрерывная тупая мясорубка. Но в последнее время я все чаще стал натыкаться на положительные рецензии на роман, поэтому все-таки решил дать ему шанс.
Речь в книге идет о старшекласснице по имени Ким Уайт, которая в прямом смысле слова является "спортсменкой, комсомолкой и просто красавицей". То есть, человеком, не испытывающим проблем ни с учебой, ни с друзьями, и обладающим безупречной репутацией. Многие подростки отдали бы все, чтобы быть на ее месте. Однако для Ким ее благополучие — тяжелейшая ноша, не приносящая ничего кроме беспросветной скуки.
Именно поэтому девушка отчаянно ищет способ как-то разнообразить свои серые монотонные будни и приходит к мнению, что потеря невинности прекрасно для этого подойдет, поскольку по слухам это ни с чем не сравнимый опыт. Данное намерение действительно в корне изменит Ким, а заодно и всех тех, кто окажется рядом с ней. И далеко не всем несчастным удастся пережить встречу с Озверевшей.
Скажу сразу, что роман мне очень даже понравился. Полагаю, что это произошло потому, что я не возлагал на него каких-то огромных надежд, а значит избежал синдрома завышенных ожиданий. Тем не менее, книга имеет ряд достоинств, которые трудно игнорировать.
Для начала хотелось бы отметить профессионализм автора. Не важно что описывает Кристофер — внутренний мир героини, ее взаимоотношения со сверстниками или порождаемое ею насилие — делает он это по-настоящему мастерски. При всем желании я не смог найти в тексте каких-то лишних сцен или деталей, которые можно было бы убрать оттуда без потерь для истории. Повествование вышло на редкость стройным, выверенным и динамичным, благодаря чему эффект погружения в происходящее был весьма сильным.
Кстати, само погружение походило на спуск по шаткой лестнице в темные глубины сырого и затхлого подвала. И тут Триана тоже не оплошал! Ему удалось во всех красках изобразить как деструктивные поступки Ким, становящиеся с каждым разом более безумными, меняют ее образ мышления, все дальше уводя ее от мира обычных, психически здоровых, людей. В общем, наблюдать за распадом личности девушки было реально увлекательно (и в чем-то даже познавательно).
Ну а сейчас подробнее остановимся на ранее упомянутых минусах. Лично мне не показалось, что роман получился слишком уж глупым. Допускаю, что иногда взрослые (в том числе и полиция) вели себя слишком уж мягко в отношении главной героини. Но нельзя забывать, что у них не было веских оснований подозревать ее в каких-либо противоправных действиях, потому как по всем параметрам Ким выглядела идеальным подростком. Не зря же говорят, что сначала ты работаешь на репутацию, а потом она работает на тебя. Собственно, это и случилось в книге.
Теперь коснемся зашкаливающей жестокости. Да, в романе полно жутких моментов, которые могут вогнать в ступор особо впечатлительных читателей. Но все подобные эпизоды служат для развития сюжета, а не существуют в отрыве от него. То бишь, мы имеем дело не со сплаттерпанком ради сплаттерпанка, а с продуманным нагнетанием напряжения, которое ближе к финалу достигает того самого уровня "full brutal". Кстати, за концовку отдельное почтение автору. Кровавая феерия удалась на славу!
Что ж, мне больше нечего добавить. "Озверевшая" — это крутой и крайне брутальный триллер, который абсолютно точно никого не оставит равнодушным. И может быть даже научит критичнее относиться к успешным и улыбчивым людям вокруг вас.
Роман «Задержи звезды» начинающей английской писательницы Кэти Хан был благосклонно принят критикой и готовится к выходу в 20 странах мира. Кроме того, было заявлено, что студия Lionsgate снимет киноадаптацию книги.
Роман держится на двух китах – мире утопии и истории любви двух главных героев. Мелодрама и даже драма состоит в том, что после аварии на космическом корабле мужчина и женщина оказываются в открытом космосе. В баллонах воздуха остается на полтора часа.
Причем тут вообще утопия? Дело в том, что если бы на Земле будущего не была установлена особая система общественного обустройства и если бы автор не придумала прикрепить «пояс астероидов» к нашей планете, необходимости лететь к астероидному одеялу у главных героев не было. Мало того, скорее всего они бы вообще не встретились.
Общественная система у Кэти Хан без особых изысков называется утопией. После ядерной войны (?) между США и Ближним Востоком (??) остался в выигрыше лишь ЕС, который со временем перерос в утопическую Европию. Территория Европии была разделена на несколько провинций, которые почему-то именуются Воеводами (Воеводствами). О мире, который не присоединился к Евроутопии почти ничего неизвестно, лишь несколько раз упоминаются беженцы и «повстанцы» на территории бывшей Америки, превращенной в дикую пустошь. В чем состоит утопичность Европии особо не разъясняется, об экономической системе мы можем лишь догадываться. Ясно, однако, одно – Европия – рай для индивидуалистов. Для того, чтобы молодые граждане не отвлекались от гедонизма, основателем утопии и первыми активистами было установлено правило пар – до 35 лет никаких семей. В утопии посчитали, что до этого возраста личность еще не сложилась и ни о каких глубоких чувствах, тем более о рождении детей (благо, успехи в репродуктивной медицине делают излишними оговорки для возрастных рожениц) не может быть и речи. Еще одна особенность системы – так называемые Ротации. Дабы излишне не привязываться к одному и тому же кругу близких и друзей, были внедрены постоянные перемещения на новое место жительства через несколько лет спустя; у каждого гражданина свой план-график и маршрут Ротации. В местах прибытия (Воеводах с порядковым номером) существуют т.н. «языковые лаборатории» — места, где изучается язык местного населения; достаточно знать 5 языков, чтобы понять 75% землян.
Но то, что основано на каких-либо запретах или ограничениях рано или поздно будет оспорено. Так и тут, казалось бы, идеальная система Ротаций и правило пар были поставлены под сомнение парочкой молодых и несогласных. Вроде безнадежное предложение, которое было вынесено на суд старейшин, очевидно, обернулось весьма масштабными изменениями, которые, однако, остались уже за скобками романа.
Задумка книги, безусловно, интересна, что впрочем, не компенсирует многих сюжетных, идейных и стилистических недостатков. Так, многочисленные элементы утопии остались нераскрытыми. Некоторые параллели указывают на возможное влияние Ле Гуин, но роману Хан очень далеко до детализации и проработки концепции "Обездоленного". Неправдоподобным выглядит рой метеоритов, который окружил по воле автора Землю. Трудно представить возникновение шара астероидов такой плотности, что его наличие на многие десятилетия прекратило любые полеты за границы тропосферы.
Говоря о манере изложения текста, следует отметить переизбыток диалогов, описательность, поверхностность в изображении персонажей. Авторских рассуждений, позиции по тому или иному вопросу почти не видно. Уж не знаю, кого больше винить – автора или переводчика, но довольно часто бросается в глаза «деревянный» язык, совсем не подходящие, диссонирующие слова в предложениях. В то же время в романе присутствуют две довольно сомнительные сцены 18+.
Время от времени произведение норовит окончательно сбиться в любовный роман с его приторностью и сентиментальной чувственностью. Впрочем, финал книги все же спасает и даже в какой-то мере реабилитирует построения Хан. Несмотря на наличие двух альтернативных версий развития событий, которые так и не были объяснены (что это и откуда взялось?), читателю показали, как всё произошло на самом деле. Путь в космос сквозь астероидное кольцо был открыт.
Выводы? У Кэти Хан вышла книга о том, что любовь побеждает любые преграды. Даже ценой жизни любящих. К сожалению, фантастика в романе играет второстепенную роль, а придуманная автором утопия служит некими путами, оковами не только для влюбленных, но и вообще для развития человечества.
облако тэгов
