Рецензии на фантастические книги

Недавно обзавёлся любопытной книгой воспоминаний писателя Сергея Снегова (1910-1994), известного своими фантастическими произведениями (космическая опера в трёх томах "Люди как боги" и др.), а также книгами о первооткрывателях ядерной энергии ("Прометей раскованный") и советских физиках-ядерщиках, создателях атомной бомбы ("Творцы"). Сборник рассказов "В середине века" вышел в Калининграде в 1996 году и вместил в себя 18 лет, проведённых Сергеем Александровичем в тюрьмах и лагерях. В тёмно-синий том с портретом Снегова вошли почти все рассказы из двух ранее выходивших прижизненных его книг об этом периоде: «Норильские рассказы» (1991) и «Язык, который ненавидит» (1992).

Сергей Снегов. В середине века: (В тюрьме и на зоне): Сб. рассказов. – Калининград: «Янтарный сказ», 1996. – 493 с.

Писателя арестовали в 1936 году в Ленинграде, куда он, опасаясь ареста, перебрался из Одессы. В Одессе Снегов преподавал в университете, когда в середине тридцатых комиссия, проверяющая идеологическое состояние одесских вузов, посетила его лекцию и обнаружила у молодого доцента «чудовищные отклонения от истинного марксизма-ленинизма и возмутительные несогласия с испытанной партийной линией». Кстати, из биографической книги Анта Скаландиса «Братья Стругацкие» (я писал о ней) помню, что отец братьев Натан Залманович Стругацкий, в гражданскую – боевой комиссар, а в 1937 году – начальник краевого управления искусств в Сталинграде тоже из-за угрозы немедленного ареста срочно выехал в Ленинград и там его как бы «забыли», оставили в покое… Снегову уйти от безжалостной машины репрессий и в северной столице не удалось. Вернувшись к жене и маленькой дочке после очередного рабочего дня на заводе «Пирометр», куда он устроился инженером-расследователем по высоким температурам, Снегов обнаружил у себя на квартире оперативника из ГПУ с ордером на обыск и арест.

В середине века. Фронтиспис с портретом Сергея Снегова.

Мне посчастливилось несколько раз лично встречаться с Сергеем Александровичем, писатель дважды (в 1988 и 1989 гг.) приезжал в Сосновый Бор, выступал у нас в КЛФ «ФантОР», был у меня дома, мы с ним даже выпивали.

В середине века. Титул.

В те годы Сергей Александрович ещё не так откровенно рассказывал о времени репрессий, тем не менее, эта тема не оставалась закрытой. Например, когда я спросил его, как он относится к теории времени Николая Козырева, Снегов оживился и начал с того, что на зоне они с астрономом и философом Козыревым спали в бараке на соседних нарах и очень дружили. Позднее Снегов написал об этом в рассказе «В хитром домике над ручьём». Уж не знаю, по какому несчастливому совпадению именно эта вещь в сборник «В середине века» не вошла. Возможно, потому, что в рассказе Снегов прямо называет имя человека, из-за которого Козырев оказался в заключении. Но зато в книге полно других, не менее интересных воспоминаний Сергея Снегова, в том числе – о десяти месяцах следствия, на которое его отвезли, как особого важного преступника, из Питера в Москву, и будущий писатель провёл их на Лубянке и в Бутырке.

Я (слева) веду встречу с писателем Сергеем Снеговым в нашем КЛФ. Сосновый Бор, февраль 1989 г.

Завершает сборник "В середине века" эссе под названием «В мире иллюзий и миражей. Опыт автобиографии», написанное Снеговым незадолго до смерти.

Тимур Максютов. Чешуя ангела. – М.: ИД Горолец, 2021. – («Mystic&Fiction»).

Ангелы служат спасению рода человеческого, предполагается, что они хранят и спасают нас по Божьей воле. Но люди – существа изначально греховные. К сожалению, склонность многих к обману, воровству и насилию – практически врождённая, с этим патологическим набором не справляются даже заботливые ангелы, присматривающие за нами. Иногда тяжёлые проступки человечества доводят до того, что на землю сходит ангел с мечом, (ангел-истребитель) и мало никому не кажется, люди расплачиваются за свои прегрешения глобальными катастрофами, пандемиями и мировыми войнами.

В романе Максютова приход ангела-губителя обосновывается не по библейским канонам, да и появляется он не один, а примерно в одно историческое время со своим собратом, абсолютно ему полярным, концентрирующим в себе неиссякаемую любовь к людям. Задача антагониста Рамиля Аждахова – уничтожить как можно больше людей, запудривая мозги представителям рода человеческого шизофреническими планами повсеместного воцарения Великой Пустоты или, по-другому, Великой Степи. Возможно, здесь имеет некое значение имя Рамиль (от арабского «песок»), но не буду отвлекаться. Соответственно, человеколюбивый протагонист Конрад (здесь-то анаграмму все прочитают) изо всех своих светлых сил мешает апокалиптическим проектам Рамиля. Мистическая составляющая книги изложена поэтично, небольшими порциями, эпизодами и намёками. В целом роман охватывает достаточно большой период: от необъяснимых событий в конце сороковых на Памире и в Северной Пальмире до политических перверсий и жизни ряда героев в нынешнем времени. Пронзительные главы о трагических днях блокадного Ленинграда сразу же вызвали у меня ассоциации с некоторыми эпизодами из романа Бориса Стругацкого «Поиск предназначения, или Двадцать седьмая теорема этики», но Максютов и не скрывает, что это оммаж любимому писателю. Ответственно скажу, что главы эти не вызывают отторжения, не кажутся искусственными, заметно, что написаны они кровью сердца автора и наполнены его неизбывной болью.

Тимур Максютов – искусный мастер малой формы, его умение сочинять отменные рассказы, как мне кажется, внесло дисбаланс в композицию романа. Конечно, некоторые читатели (и я вместе с ними) предпочли бы не штрих-пунктирную линию изложения с подсюжетами, флешбэками, ответвлениями и вставными новеллами, а внятное поступательное движение вместе с героями вперёд по шкале времени. Но кто теперь пишет просто… Недавно я отзывался на книгу кинорежиссёра Ираклия Квирикадзе, так он в ней то ли сетует на то, то ли хвастается тем, что молодая жена заставляла его при работе над текстом как можно больше путать. Дескать, нынче все так делают, Тарантино всех научил. Чтоб было неясно, кто главный и непонятно «чья история?». Да и вообще, в нынешнее непростое время, эзопов язык, затейливое плетение и тонкие намёки лишними не будут: те, кому надо – поймут, а кому не надо – и не надо. Но «тонкие намёки» это уже совсем не про Максютова, в его романе хватает резких оценок, малоприятных прогнозов и тяжёлых моментов. Вот и мой родной Сосновый Бор попал под раздачу. Кстати, не впервые, были и другие «ликвидаторы» нашего городка. И хороший человек, геолог Ларионов, на страницах «Чешуи ангела» недолго продержался… (Я улыбаюсь).

Писатель Максютов ещё ни разу меня не разочаровал, я всегда с большим интересом жду его новых книг. Написанное выше – не рецензия, а всего лишь короткий набросок. Роман «Чешуя ангела» требует перечитывания и размышлений, а у читателя не всегда имеется желание это делать. И всё-таки прекрасно, что есть авторы, которые совсем не думают о таком читателе!

Рагим Джафаров. Сато. – СПб.: Издательско-Торговый Дом «Скифия», 2020.

На приём к детскому психологу Даше Кауфман приходят супруги Марина и Саша с пятилетним сыном Костей. Они ообеспокоены резкой переменой в поведении мальчика, который вдруг начал считать себя пленным контр-адмиралом, командующим карательным корпусом «Ишимура». Костя сообщает, что его зовут Сато, что его свобода ограничена: он не может покинуть место заключения, не имеет права выйти на связь с вверенными ему подразделениям, его заставляют жить по установленному распорядку дня, носить колготки и есть брокколи. Следует заметить, что изменения в характере ребёнка действительно нешуточные: он ведёт себя как взрослый, употребляет при разговоре термины явно не из лексикона дошкольника, проявляет невозможную для ребёнка эрудицию и хитрость. Даша начинает серию диагностических встреч с мальчиком, подозревая диссоциативное расстройство личности, а далее автор разворачивает картину взаимодействий психолога и Кости, психолога и родителей (вместе и по отдельности), родителей и Кости, родителей друг с другом. Вместо имени Костя я мог бы написать – Сато, ведь часто именно контр-адмирал Сато командует телом и поступками мальчика… События с неожиданными перерывами отслеживаются в романе на протяжении дюжины с лишним лет до совершеннолетия Кости и подаются под соусом разнообразных взаимных психологических манипуляций героев.

Ближе к финалу романа один из самых искусных манипуляторов в романе (Александр, муж Марины), взвинченный чередой неприятностей, свалившихся на его семью, обвиняет психолога-консультанта в том, что именно она стала причиной всех проблем. Чуть не задушил бедную Дашу… Кстати, напрашивается мысль, а стоит ли всецело доверять психологам, путь даже опирающимся на значительный массив знаний, накопленных соответствующей наукой и практикой? Кто гарантирует, что, препарируя внутренние психологические программы, ставшие, по мнению специалиста, причиной тех или иных поступков клиента, специалист сделает правильные выводы? Ведь консультант может заблуждаться – вполне искренне или в силу недостаточной квалификации и возможной некомпетентности: плохо усвоил тот самый массив знаний и методик, накопленных наукой, не умеет ими правильно пользоваться. Есть ли гарантия, что советы, к которым прислушается клиент на консультациях и поступки, которые он совершит под их воздействием, в конечном счёте пойдут ему во благо? Может, вообще не стоило ни на какие консультации ходить? Конечно, психолог Даша руководствуется самыми благими намерениями, но всем известно, куда ими вымощена дорога. В средствах массовой информации разразится истерия, инициированная и оплаченная Александром, Дарью Кауфман будут травить, обзовут «чёрным психологом», обвинят в нарушении этических норм, ей придётся уйти из профессии. Ничего страшного, Дарья не пропадёт, устроится в хороший банк.

Эта книга явно не для прожжённых олдскульных любителей фантастики, потому как основная её часть прекрасно обходится без фантастического допущения. Роман захватывает не фантастической занимательностью, а профессионально описанной реальностью непредсказуемо и болезненно меняющихся ситуаций во время и вне психологических сеансов. Интересны сомнения и терзания психолога Даши, да и вообще безумно интересна вся эта психологическая «кухня» с влезанием психолога в голову клиента и супервайзера в голову психолога. В одном из интервью Джафаров признаётся, что у детского психолога из книги был реальный прототип с тем же именем и профессией, автор в процессе создания романа около года консультировался с реальной Дашей. А она, не зная сюжета, работала с выдуманным персонажем Костей как с всамделишним ребенком, писала расшифровки сессий, выдвигала гипотезы. На этом по-настоящему увлекательном фоне фантастическая составляющая романа кажется нарочитым гротеском. Автор то ли цинично иронизирует, то ли до изумления серьёзно пишет про все эти странные и даже страшные дела, непосредственно связанные с внедрением в сознание Кости личности контр-адмирала Сато и преступлениями последнего. Читатель довольно долго не может понять: болен мальчик или нет, существует Сато, или Костя его всё-таки выдумал. Мне, например, финал произведения вовсе не кажется однозначным...

Рагим Джафаров. Марк и Эзра. — М.: Эксмо, 2019.

Роман «Сато» — вещь необычная, нестандартная и неформатная. Наверное, поэтому она вышла в санкт-петербургском издательстве «Скифия» небольшим тиражом: всего 500 экз., хотя в 2020-м году роман победил в читательском голосования премии «НОС». В любом случае, на экзотическую прозу Рагима Джафарова стоит обратить внимание. Кстати, в 2019 году парадоксальный и довольно забавный роман Джафарова «Марк и Эзра» (тоже с элементами необычайного) был издан «Эксмо» в серии «Современная интеллектуальная фантастика» тиражом немножко побольше (2000 экз.). Речь в книге о владельце антикварной лавки Марке Кауфмане (знакомая фамилия, не правда ли?), торгующим чудесами со всего света, и его помощнике – воспитаннике приюта Эзре. В том же году некий гражданин подал на Джафарова иск за оскорбление чувств католических верующих. Не знаю, чем закончилось дело, но тираж книги, к счастью, не конфискован, роман «Марк и Эзра» можно найти или заказать в книжных магазинах. Как и роман «Сато».

Леонид СМИРНОВ. Умереть и воскреснуть, или Последний и-чу. Роман. – СПб.: Азбука-классика, 2003. – 448 с. – (Правила боя). 7000 экз. (п). ISBN 5-352-00430-9.

На первый взгляд кажется, что Леонид Смирнов решил адаптировать для россиян сагу о Ведьмаке поляка А.Сапковского, переселив несгибаемого борца со всяческой нечистью в великую Сибирскую Республику. Аналогии с эпопеей Сапковского прослеживаются невооружённым глазом. Главные герои, «генетически предрасположенные» (у Смирнова) и «генетически изменённые» (у Сапковского), одинаково беззаветно трудятся на ниве искоренения монстров, одинаково проходят через тяжёлые испытания, на жизненном пути их ждут одинаково судьбоносные встречи с говорящими и весьма конструктивно мыслящими драконами. Питерский автор не отстаёт от коллеги из Лодзи в умении придумывать кошмарных тварей, эффектно описывать боевые схватки, убедительно показывать реалии мира, где существуют его герои. Возможно, Л.Смирнову не хватает тонкой лиричности, которая так легко даётся Сапковскому, но петербуржец компенсирует это непрерывным нагнетанием драматичности и трагизма.

Младший логик Игорь Пришвин живёт в государстве, в котором мирские власти хоть и не могут обойтись без услуг находящихся вне политики охотников на оборотней, но могучую Гильдию и-чу (истребителей чудовищ) не жалуют. «Кому охота иметь на подвластной тебе территории сообщество гордых и сильных людей, не привыкших ни перед кем склонять головы?».

К сожалению, эти «гордые и сильные люди» несмотря на свои особенные знания и ритуалы (самозаговоры, манипуляции с логическими кристаллами, умение соединяться разумами и т.п.), никак не могут договориться между собой: процветанию и независимости Гильдии приходит конец, а братство и-чу становится инструментом в руках нежити. На этом фоне Пришвин взрослеет, превращается в умудрённого опытом мужчину, поднимается по ступенькам иерархии Гильдии. С годами герой теряет юношеские идеалы, становясь прагматиком в самом плохом смысле этого слова и зачастую, пусть вынужденно, идёт против собственной совести. Игорь теряет близких, его предают... Да и сам он как-то подозрительно легко, руководствуясь одному ему (да ещё, пожалуй, автору) понятными соображениями, сознательно отправляет друзей на смерть, опускается до лжи, закулисных интриг … Пришвину трудно сочувствовать, иногда кажется, что конфликтно-трагические ситуации, из которых он выбирается, фатально жертвуя соратниками, можно было «разрулить» с гораздо меньшими потерями. Беспросветно-надрывная жизнь героя, неисчислимые беды, преследующие города и веси вымышленной Сибирской Республики заставляют вспомнить о судьбе реальной России с реальной Сибирью вкупе. Заговоры, которые плетут различные структуры, несчастья, неудачи, невезение, тупость обывателей – до боли знакомое бытие, которое определяет сознание. И-чу в романе потеряли свою силу и влияние, изменив правде, пойдя на сделку с совестью – аналогии с реальной жизнью лежат на поверхности.

Автор постоянно помещает героя в безвыходные ситуации, чтобы потом устроить ему спасение всё более замысловатым и всё менее реальным способом. Поначалу Пришвин почти не пользуется своими логическими умениями, а в последней части романа он уже и в воздухе растворяется, и в птицу перекидывается (кстати, совершено непонятно, чем же всё-таки логические заклинания отличаются от магических). Странно, что обладая такими сказочными возможностями, герой иногда совершенно беспомощен и нередко проигрывает схватки с врагами. Но такова воля автора…

Вводя в заключительной главе понятие Равновесия, как основы Мироздания, писатель вообще загоняет ситуацию в тупик – получается, чем больше укрепляется братство и-чу и его охранительная роль, тем сильнее противодействие чудовищ – и наоборот. К концу книги исчезает, растворяется и иллюзорное сходство Игоря Пришвина с Ведьмаком. Последний в своей внутренней эволюции неуклонно продвигается в сторону превращения из мутанта в обычного, ранимого во всех смыслах человека, напротив – герой Смирнова незаметно теряет человеческие черты… Возможно, писатель хотел продемонстрировать в своём многоплановом, хорошо стилизованном сплаве постславянского фэнтези и альтернативной истории хронику восхождения своего персонажа к обретению равновесия, но невооружённым глазом видно, что Пришвину до умиротворения ещё далеко… Пугают скорбные размышления героя в конце романа: «Судя по всему, главное зло коренится в людях. Существо с гордым именем «человек» всё чаще становится чудовищем».

Кого теперь будет истреблять последний и-чу?

© Владимир Ларионов, август 2003 г.

В последние время пришлось столкнулся с ангелами из романов Тимура Максютова "Чешуя ангела" и "Крылья" Марии Герус, что заставило меня вспомнить повесть Марии Галиной "Прощай, мой ангел", на которую я когда-то отзывался. Со дня первой публикации этой повести в международном журнале "Крещатик", который Маша когда-то подарила мне на фестивале "Звёздный мост", прошло ровно двадцать лет...

Мария ГАЛИНА. ПРОЩАЙ, МОЙ АНГЕЛ: Повести. — М.; OOO «Издательство АСТ», 2002. – 304 с. – (Звёздный лабиринт. Библиотека фантастики «Сталкера».)

Мария Галина успешно работает в разных литературных областях: она известна одновременно как публицист, критик, переводчик, поэт и талантливый прозаик. Сегодня я хотел бы вспомнить две её ранние вещи, в том числе — повесть "Прощай, мой ангел", ровно 20 лет назад опубликованную в журнале "Крещатик", немного позднее переизданную издательством «АСТ» совместно с донецким «Сталкером».

В повести «Прощай, мой ангел» описывается гипотетическая Земля, на которой задолго до появления людей утвердилась древняя цивилизация грандов или мажоров (от латинских слов grandis – большой, важный и major – старший, больший). Гранды произошли от древнеавстралийских шестиплавниковых рыб. Обоеполые позвоночные, да еще с крыльями (правда, рудиментарными), размножающиеся чем-то вроде почкования, они и дальше бы жили в уютной Австралии, но губительная пандемия, выкосившая почти всю их популяцию, заставила мажоров искать убежища на других континентах. Намного более развитые в техническом отношении гранды постепенно прижали примитивное человечество к ногтю и заняли внутри него ключевые позиции. Действие повести происходит во времена, примерно соответствующие нашим дням, в столице Евразийского союза (объединиться Европе и Азии тоже помогли мажоры). Людей в этом государстве держат под неусыпным контролем, искусственно сдерживается увеличение численности людского населения, практически запрещены антибиотики (на грандов пенициллин действует, как наркотик), строго лицензируются научные исследования, производимые людьми, индивидуумы с низким ИТ (индексом толерантности) лишены возможности делать карьеру. Всё это ведёт к гибельному противостоянию двух разумных рас и катастрофическому революционному взрыву. Ради объективности хочу отметить, что для части человеческого населения Евразийского союза гранды не только начальники-хозяева, но и кто-то вроде старших братьев, ангелов-хранителей. Тем паче, что у них и в самом деле есть крылья. Автор очень достоверно (Мария Галина в прошлом биолог) рассказывает о происхождении и анатомии мажоров, ярко показывает драму взаимоотношений главных героев повести: человека 0леся Воропаева и молодого мажора Себастиана, убедительно конструирует историю сосуществования и трагического конфликта грандов и людей, конфликта, в котором обе стороны по-своему правы…

«Крещатик». Международный литературно-художественный журнал. № 1(11), 2001.

События второй повести книги разворачиваются в государстве с полностью разрушенной экономикой. Обнищавшие, отчаявшиеся люди готовы на всё, лишь бы как-то поправить своё жалкое положение. Группа горожан, завербовавшись курьерами в некий таинственный «Комитет спасения», отправляется в опасное путешествие по стране, распавшейся на воюющие между собой военные округи. Повествование ведётся от лица журналистки Риты. Это обычная женщина: не слишком красива, в меру умна, в меру осторожна, но именно ей в этой экспедиции придётся принимать самые трудные и ответственные решения. Повесть чем-то напомнила мне «Гадких лебедей» Стругацких: то ли холодным дождём на последних страницах, то ли неким лепрозорием для избранных, в который загадочные «Комитеты» вывозят «нужных» людей определённого склада, чтобы с их помощью строить новое будущее.

Отличный литературный язык, стилистически сдержанная, но вместе с тем уверенная манера повествования, глубокое проникновение автора в психологию героев-аутсайдеров заметно выделяли этот сборник Марии Галиной на современном ему общем «фантастическом» фоне. В повестях ощутимо присутствует трогательная вера героев в чудо, надежда на то, что придёт кто-то очень добрый, сильный, понимающий и спасёт, и всё устроит, полюбит и оценит, сделает их (и нас, читателей, заодно) счастливыми, здоровыми, защищёнными. Я знаю, автор понимает, что надежды эти совершенно беспочвенны. Но… А вдруг и вправду кто-нибудь придёт?

P. S.

Моя более подробная рецензия на повесть "Прощай, мой ангел" была в своё время опубликована в фэнзине "Семечки":

http://s3000.narod.ru/lof01804.htm

Её можно прочесть и здесь (с картинками):