Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Если б меня попросили описать эту книгу одним словом, я ответил бы вежливым отказом. Если бы просьба повторилась, я изменился бы в лице и указал просителю на дверь. Если бы тот не отступился и в третий раз, я выдавил бы из себя слово «лукавство» и выставил бы наглеца вон, а потом пошел бы в ванную и застрелился.
Ну вот и я начал лукавить. Оказывается, это заразно.
Врочеку удается сочетать несочетаемое – иронию с пафосом, постмодерн со жгучей искренностью, Ктулху с советскими подводниками, мишек в сосновом лесу с перерезанными венами. И никак не поймешь, с верной ли стороны ты смотришь на очередную монету, вышедшую из-под его рук – может, глядеть-то надо не на аверс и не на реверс, а на самое что ни на есть ребро, где мастер и оставил свое неуловимое клеймо.
Порой лукавство переходит в коварство – как и требуют законы жанра, в котором самозародился некто по имени Шимун Врочек. Читатель будет долго вертеть в руках некоторые рассказы, тыкать в них отверткой, стучать по ним молотком, бить об угол стола – пока кудесник-интернет не подскажет ему, что батарейки и прочая начинка будут в следующей серии, а до тех пор придется довольствоваться изящным корпусом – гладким, блестящим, не хуже всяких там импортных гейманов. Иначе говоря, автор вручает нам главы из недописанных романов (ладно бы еще сцены из несуществующих фильмов — чем не жанр), обрывки незаконченных повестей, берет расписку в получении – и с довольным хохотом убегает. Таковы «Комсомольская сказка», «Животные» и «Мы – стена» – лакомые кусочки от невиданных тортов, которых мы можем и не дождаться.
Бывает, Врочека сносит на хмурые просторы традиционной фантастики, где некуда сесть и нечего съесть. Такие тексты дельно смотрятся в уютненьких рамках сетевых конкурсов, но на бумаге быстро превращаются в гербарий. А гербарий – это, знаете ли, мертвая натура. Чтобы писать про банкиров-людоедов («Ипотека»), не обязательно быть Врочеком. Чтобы писать про сумасшедших вивисекторов («Мокрые»), достаточно быть Колоданом.
А вот там, где нет ни хитромудрия, ни засушенных травок, начинаются чудеса. Книжные страницы расползаются, уплывают куда-то влево и вверх – и жертву затягивает в сумасшедшую вселенную, над которой властвует безумный (или просто умный) демиург. В этом мире возможно всё, потому что слеплен он не из мыслей и логики, а из эмоций – самого текучего и самого надежного материала в литературе. В их тепле даже безжизненная химера вымахивает в красивого, рослого зверя – и не поверишь, из какого барахла ее состряпали. Что уж говорить о привычной реальности: углы заостряются, резкость подскакивает до предела, цвета ударяют по глазам. Действительность, пропущенная через соковыжималку; осторожно, концентрация психоактивных веществ может превышать рекомендованные Минздравом нормы.
Вот боевой робот, работающий на пару и авторской фантазии. Прежде он вгонял в ужас и янки, и конфедератов – а теперь стережет груду золота, аки дракон под горою. Но нужно ему совсем иное – то, чего не нашлось бы даже у волшебника страны Оз… А вот люди-куклы. Откуда они здесь, не из книжек ли Гофмана? И как отличить человека от мешка, набитого магической трухой? Ответ у Врочека есть – а как с ним быть дальше, дело хозяйское. Вот ностальгический дизельпанк: механические гибриды с человеческими чувствами, разбитые сердца (даром что из железа) – и порох в пороховницах, что не сыреет ни на каких морях. Вот угрюмый феодал, затеявший игру с собственной смертью. А вот моряк, который обязательно вернется домой. И небритый тип из Калифорнии, стиснувший рукоятку револьвера…
Хоровод лиц, личин, обличий – выбирай любое. Можно обратиться в Грэма Грина и взглянуть в глаза геноциду. Притвориться Эдгаром По – и да свершится месть! Вернуться в прошлое Голливуда, беспощадное к погасшим звездам. Поиграть в попаданцев – и переписать правила набело. Будет страшно, будет горько и радостно – только скучно не будет. Каждая фраза – как крючок, на который нас подцепляют, чтобы утянуть в веселую и жуткую бездну. И срываться совершенно не хочется...
БАХ! Врочек обрушивает на нас каскады слов, сплавленных в колдовское целое.
БАХ! Припечатывает чеканной стилистикой.
БАХ! Ослепляет разноцветьем сюжетов.
И мы убиты. Но непременно восстанем из могилы и явимся к автору, чтобы покарать за гордыню и лукавство. И приговор наш будет суров: писать, писать, писать. Не все еще песни спеты, не все патроны растрачены, не каждая пуля — в цель. Ктулху шевелится во льдах, лихой люд рыщет по лесам...
В комнату входит священник. Выглядит он точно так, как и должен выглядеть экзорцист: суров, сосредоточен и до зубов вооружен облатками, четками, пузырьками со святой водой и благоволением Господним. Из-под мохнатых седых бровей зорко смотрят серые глаза.
А посмотреть есть на что. На кровати сидит уродливое создание, которое неделю назад было обычным ребенком – девочкой лет десяти. Губки бантиком, косички, скобки на зубах. Теперь волосы ее растрепаны, постель измазана испражнениями, а на лице застыла хитрая лисья ухмылка. Так и положено выглядеть жертве бесов. Таковы правила.
Враги узнают друг друга. Ухмылка становится шире… морщинистая рука крепче сжимает распятие…
Все мы знаем, что произойдет дальше. Это очень старая игра.
Увы, играют в нее не во всех мирах.
В мире Дэла Пирса людям отказано в роли шахматистов. По доске переставляют их самих – если доска и правила существуют. Но об этом лучше не задумываться.
В жизнь человечества они вошли в сороковых годах ядерного века. Средневековые сказки об одержимых в один миг стали явью. Подоспевшие ученые выудили из обсосанных до костей пальцев ворох имен: мнемонические образы, прецедентные личности, вариации синдрома одержимости, социально-сконструированные альтернативные личности.
Прижилось, однако, простое словечко «демон».
Никаких явных целей они не преследуют – не более, чем камень в свободном падении. Прыгая из тела в тело, каждый с упорством механизма выполняет одну и ту же нехитрую программу. Их нельзя увидеть и потрогать, так что забудем про копыта, рога и крылья. Новой эпохе – новую демонологию.
Вот Джонни Дымовая Труба. Он предпочитает комбинезоны, голубые рубашки и кепки с длинным козырьком. И крепкий табачок, само собой. Джонни знает толк в локомотивах и железнодорожных байках. Будьте спокойны: он доставит ваших пассажиров из пункта А в пункт Б даже быстрей, чем им (и вам) хочется. Если только поезд не слетит с рельсов… но этого Джонни не обещает.
Вот Правдолюб. Его можно узнать по черному плащу и шляпе. Впрочем, сойдет любое тело, при котором имеется пистолет, а лучше – два. Охранник в зале суда? Почему бы и нет. У нас никогда не было столь весомых причин говорить правду и ничего, кроме правды. Апелляций и взяток демон не принимает, а приговор его всегда одинаков.
Вот Капитан – парень с щитом в руках и звездно-полосатым сердцем бойца. На десять минут он сделает из вас непобедимого героя. И не беда, что противник будет делать из вас решето. Капитан уйдет лишь тогда, когда разорвет врагов свободы в клочья. А ваш доблестный труп, быть может, покажут по телевизору.
А вот Ангелочек. Белокурая девчушка в ночной рубашке, дарующая смерть безнадежно больным. Говорят, ее поцелуй избавляет от страданий. И все же нет такой медсестры, которая обрадуется, увидев ее в больничном коридоре.
Поначалу приходилось нелегко, но с годами люди привыкли – как привыкли к терроризму. В ресторанах и кафе оставляет специальные столики для прожорливых Толстяков. В аэропортах Художники выкладывают на мраморе картины из попкорна, сахара и цветного стекла – не слишком часто тасуя сюжеты. Демонам посвящают научные конференции. У них появляются фан-клубы. Их проклинают христиане. Дуайта Эйзенхауэра убивает демон-камикадзе, и Ричард Никсон приходит к власти на тринадцать лет раньше срока. Верный роли политического пугала, господин президент устраивает охоту на демонов… и японцев. И кончает, как водится, плохо.
Однако жизнь идет своим чередом. Пылают БТРы в горячих точках, расцветают культы, дорожает бензин. В конце концов, двадцать тысяч случаев одержимости за семьдесят лет – не столь уж много для такой страны, как Америка. Индии с ее асурами достается не в пример больше.
Но Дэла Пирса статистика волнует меньше всего. Тварь, что скребется ночь за ночью в его черепе, не дает мыслям сбиться на праздный лад.
Для него «демоны прошлого» – не броская метафора, а жесткая реальность. В нашем мозге поселился замечательный сосед… и остался на всю жизнь. О, Хеллион – тот еще сорванец, перед заточением он успел славно повеселиться! Неспроста же миссис Пирс разорилась на стеклянный глаз – ну какое озорство без рогатки? А стреляют одержимые детки куда как лучше обыкновенных. И смыслят кое-что в поджогах, разбитых окнах и прочих проказах.
Тем летом в бюджете Пирсов появилась новая статья – «экзорцизм». И седовласый пастор обратил захватчика в бегство. Так думали все.
«Изгоняющего дьявола» смотрели все.
А потом был ясный летний день, когда подросший Дэл разбил голову о бортик бассейна. И черный колодец без дна, едва не утянувший его в бесконечность. И шумы в черепной коробке, сводившие с ума. И долгие свидания с психиатром.
И все закончилось, чтобы годы спустя начаться вновь. Неважно, четырнадцать тебе лет или двадцать пять. У демонов, в отличие от людей, сроков годности не бывает. Им не надоест тебя мучить, пока ты жив.
Теперь выбор прост. Излечиться, очиститься, спастись. Или воспользоваться отцовским кольтом, всегда готовым лечь в руку. Иногда дом сносят вместе с жильцами.
Так Дэл попадает на международную конференцию по одержимости – карнавал масок, под которыми прячется старое доброе невежество. Надежда улыбнулась одному лишь доктору Раму – неврологу, задумавшему выскоблить демонов из человеческого мозга при помощи скальпеля. Как ни печально, кто-то выскабливает его самого из мира живых, и одиссея Дэла Пирса продолжается.
В поисках избавления он встретит героев, чудищ и злодеев. На шкале, отделяющей человека от демона, нет ни одной незанятой отметки. Иные только и ждут, чтобы в их душах прописались чужаки. Другие бегут от них всю жизнь. Третьи вступают в войну с одержимостью, не жалея сил и разума – особенно разума. «Вот так всегда, – гласят хроники Пирса. – Сегодня ты задрипанный менеджер, завтра – пророк с доступом к вечной истине». Возьмите десяток сумасшедших, подкиньте им фантастическую книжку о телепатах (чем Ван Вогт с его слэнами хуже Хаббарда с его «тетанами»?), дайте денег – и теория заговора готова. Жаль, демоны книжек не читают. И к глупцам безразличны так же, как и к остальной части людского стада.
Ближе всех к разгадке подобрались юнгианцы. В первобытном море коллективного бессознательного плещутся твари, которых боялся даже Юнг. Кто же ты, бесовское отродье, как не древний архетип, высунувший уродливую башку из воды? Не мы ли тебя вытянули из черной бездны между мирами? Что делаешь ты, двухмерная тень, в трехмерной вселенной сознания?
«Кто ты?» – спрашивал на экране священник.
«Я никто. Нас много», – шипело существо на кровати.
Ответ всегда один и тот же, кто бы ни таился в твоей душе – дьявол или гость из мира грез.
Но и эта правда – предпоследняя.
Рано или поздно Дэл столкнется в своих странствиях с удивительным созданием – демоном, который притворяется человеком, который выдает себя за демона. Будь тот человек жив, он усмехнулся бы иронии собственного бытия. Но Филипа Дика, счастливого безумца, больше нет – осталось лишь его тело. И остался бессмертный ВАЛИС, воплощение чистой мысли, ставший для всех Филипом Диком. «Всевышнее вторжение» закончилось аннексией. Человек растворился в божестве, как в кислоте. Не о том ли он мечтал?
Только соприкоснувшись с ВАЛИСом, Дэл сделает финальный шаг к главной тайне своей жизни. Тайне, которая сметет перегородки между ним и тварью, запертой у него в мозгу. Тайне, которая раскроет его место на шкале. Тайне, которая звучит очень просто:
Никаких демонов не существует.
По крайней мере, так утверждают те из них, что стали людьми.
Прежде чем начать разговор о романе Ильи Тё, «Абсолютная альтернатива», следует учесть, что роман этот написан в жанре альтернативной истории, а следовательно представляет собой нечто большее, чем просто развлекательное чтиво. Это своего рода интеллектуальная игра, сродни шахматной композиции, когда, имея в распоряжении строго заданное число фигур, автор так расставляет их на игровом поле, чтобы читатель мог найти последовательность ходов, гарантированно приводящих к задуманному результату.
Классическая шахматная композиция опирается на три основных принципа: легальность начальной позиции – возможность получить ее в ходе обычной шахматной партии; решаемость во всех вариантах, предполагающая неизбежный выход на задуманную автором финальную позицию; и, наконец, единственность решения, исключающая возможность достижения заданного результата любыми другими путями кроме того, который предусмотрен автором.
Помимо этого решение шахматной композиции подразумевает использование всех фигур на доске, и достижение результата за минимальное число ходов.
Именно такую игру ведет на страницах своего романа Илья Тё. Легальность начальной позиции здесь определяется самим ходом истории. Роман начинается далеко в будущем, на промерзшем ледяном шарике, некогда именовавшемся Землей. Главный герой – последний оставшийся в живых землянин – извлечен изо льдов и воскрешен загадочным существом по имени Каин. Спаситель отправляет спасенного в прошлое с единственной целью: выжить – и предотвратить тем самым гибель всей планеты. Одно но, сознание спасенного будет записано в тело последнего российского императора накануне его отречения от престола.
Герой, словно игрок в шахматы, получает композицию, выстроенную естественным путем, в ходе начавшейся задолго до его появления партии. Его задача – придти к задуманному композитором результату, используя все фигуры, за минимальное число ходов.
Читатель приглашается к участию в этой игре наравне с главным героем. Автор тщательно прописывает изначальную расстановку фигур, приводя едва не энциклопедические справки, всесторонне характеризующие выбранный период истории. Несмотря на обилие цифр, дат, имен, приведенный материал захватывает своей предметностью. Это не отвлеченные факты, но полотно истории, подготовленное к раскрою.
Можно смело сказать, что уже с первых страниц романа любой, даже самый несведущий, читатель может включаться в эту игру как равный. Поступки главного героя далеко не спонтанны. Они заранее продуманы, и под каждый из них подведен основательный фундамент. Те, кто знаком с отечественной историей лишь в общих чертах, смогут насладиться погружением в нее, сравнимым разве что с удовольствием от чтения мемуаров. Те же, кто и сам неплохо знает все нюансы партии, разыгрывавшейся на мировой арене в начале XX века, сумеет в полной мере оценить достоинства и недостатки предложенной автором композиции.
Основная задача – достичь результата за минимальное число ходов – решена автором нетривиально. Поворот в истории по замыслу автора может быть достигнут средствами, предоставленными самой историей. На страницах романа читатель не встретит современной техники, призванной обеспечить герою преимущество и помочь ему в решении глобальных проблем. Механизм исторических преобразований здесь не столько требует приложения грубой силы, способной преодолеть инерцию событий, сколько знаний о точках воздействия, малейшее давление на которые приведет к нужному результату. Однако принятое героем решение нельзя назвать изящным, хотя отрицать его логику невозможно. Когда личность последнего российского императора подменена на личность человека, чей тип мышления мало чем отличается от современного, то все его поступки также будут значительно отличаться от поступков его реципиента в аналогичных обстоятельствах.
Как верно замечает сам автор на страницах романа, начало XX века действительно стало сломом эпох, и Первая мировая война, в которой впервые было применено оружие массового поражения, подвела жирную черту под эпохой благородства, рыцарства и честных поединков, оставив человека один на один с невидимым врагом, способным порою поразить противника, даже не выходя на поле боя. И если Николай II – типичный представитель эпохи «до», то Ники, человек, подселенный в его тело, выходец из эпохи «после».
Главный герой романа «Абсолютная альтернатива» не ограничен в своих поступках ни семейными узами, ни дружескими связями, ни дипломатическими соображениями. Личность Николая II вытеснена им практически полностью. Собственное прошлое он помнит очень и очень смутно. В некотором смысле это – tabula rasa, личность, чье становление читатель следит на страницах романа. Новый человек в новом мире, он действует максимально жестко и прямолинейно. Автор немного подыгрывает герою, раскрывая в нем некоторые необычные возможности, которые и превращают его в аналог игрока, передвигающего по полю шахматные фигурки. Однако и здесь правила игры соблюдены в полной мере. Герой не может ходить более чем одной фигурой за раз.
Если сначала главный герой лишь выполняет миссию, возложенную на него его спасителем, то чем дальше развиваются события, тем меньше он желает оставаться пешкой в руках таинственного Каина. Выступая под чужой личиной, претворяя в жизнь чужие планы, герой вдруг начинает обретать личностные смыслы, и происходящее постепенно выходит для него за рамки простой интеллектуальной задачи, которая может быть переиграна в случае поражения.
Роман завершается победой в первой, предложенной игроку, партии. Главному герою удается выжить. Но станет ли это залогом выживания всего человечества, будет ясно лишь из следующих книг цикла «Абсолютная альтернатива».
Некоторое время тому назад я писал об этом романе, но так случилось, что написал еще раз. Итак...
Ночь.
Ее темнота пугает. Она напоминает о том, что наши души полны темных уголков, и в них водятся самые настоящие чудовища. Она не позволяет человеку проникнуть за ее занавес, она дает прибежище нашим безумнейшим кошмарам. Она полна тайн. В ней водятся буки, твари под лестницей, Дьявол под кроватью. В ней плавает белесые призраки. Стоит ли удивляться тому, что тьма — главный герой столь многих произведений в жанре хоррор?
Ночь — таинственная красавица, femme fatale. Она дарует свою компанию каждому, кто умеет слушать ее нежный шелест, кто способен ощущать ее темную бархатистость... Она принимает любовь с молчаливой благодарностью, принося в ответ сказочные дары. Поэты-романтики, музыканты, художники, кинорежиссеры и другие деятели искусства неоднократно признавались ей в своих глубоких и трепетных чувствах.
Уильям Хоуп Ходжсон был тоже влюблен в нее. Влюблен и напуган одновременно. Его "Ночная земля", последний по хронологии издания и первый по дате написания роман, — это его личное, интимное признание.
Дитя противоречивых чувств, это произведение вот уже почти сто лет держит во власти своих чар огромное количество читателей. Несмотря на недостатки, такие, как многочисленные и, казалось бы, ненужные повторения, архаичность и пафосность, именно этот роман остается любимым произведением писателя у большинства его почитателей. Русский переводчик "Ночной земли", Юрий Соколов, не исключение.
Соколов, познакомивший отечественного читателя с "Психопатом" Р. Блоха, "Последним единорогом" П. Бигла, "Дюной" Ф. Герберта и не одним рассказом Г. Ф. Лавкрафта, работал над переводом около сорока лет. И вот, наконец, он выходит в издательстве "Вече".
Являясь большим поклонником "Ночной земли", Соколов как мог сгладил шероховатости и убрал избыточные повторения. За счет этого роман существенно похудел: 348 страниц вечевского издания против 538 оригинального. Можно подумать, что изначальный текст вообще не видели глаза редактора — таково его мнение. Сокращения вызвали шквал негативных отзывов и обвинений в кощунственном обращении с романом. Но даже после всех сокращений в романе осталось достаточно эпизодов, где автор в 3-й раз описывает какое-то явление практически теми же словами.
Повторения не могут не раздражать, хотя этому есть оправдание. Одно из объяснений такой избыточности — сам Уильям Хоуп был настолько зачарован своим детищем, уникальным миром, который он создал, что ему хотелось описывать его снова и снова. Вполне возможно, ведь практически весь роман — это признание в любви.
Главный герой видит сон о далеком будущем, в котором погасло солнце, Земля погрузилась во тьму и ее заполонили ужасные чудовища, а жалкие остатки человечества укрылись от них в Последнем Редуте, в огромной пирамиде, питающейся земным током. Наш герой — один из выживших. Будучи одаренным особым даром, он слышит далекий зов, в котором он узнает свою Любимую, которую потерял-давным давно, в одной из прошлых жизней. Презрев опасность, он отправляется на ее поиски. Впереди у него долгий и опасный переход по ночной земле, местами освещенной зловещими источниками, бурлящими кратерами и озерами лавы.
И вот его взору — а вместе с тем и нашему — предстают величественные мрачные просторы. Смерть поджидает на каждом шагу. Страх осаждает душу героя, но спасение возлюбленной для него важнее собственной жизни, и он медленно движется вперед, живописуя окружающий антураж и его зловещих обитателей.
Герой попадает в царство настоящего космического ужаса: огромные, молчаливые великаны, проклятые места, зловещий хохот неизвестной гигантской твари, недочеловеки... Но при этом ночная земля не может не поражать странной красотой призрачных огней, неясных силуэтов, фосфоресцирующих туманностей и таинственностью. Она ютит в себе воплощенные кошмары, но также и дарует укрытие; она милостиво принимает как людей, так и нелюдей; она терпелива и снисходительна... От нее веет спокойным материнским величием.
Не раз герой обращается к читателю, называет его своим другом, ведь он делится с ним самым сокровенным — своими переживаниями. Его искренность и куртуазность, нежность чувств и красота придуманного мира вызывают в душе читателя неизбежный отклик.
Уильям Хоуп Ходжсон создал по-настоящему проникновенное и чарующее произведение. Вне сомнений и вопреки всем недостатками, оно выстоит под ударами времени и будет жить, пока будут рождаться люди с чувствительными душами.
Это роман, который не разбираешь по косточкам, это роман, который просто любишь.
Любишь, как любишь Ночь.
Говард Филлипс Лавкрафт о "Ночной земле":
«Ночная земля» (1912) — очень длинное повествование (538 страниц) о бесконечно отдаленном, на миллионы и миллионе лет, будущем Земли после гибели Солнца. Оно несколько сумбурное: как бы сны человека из семнадцатого столетия, чей paзум соединяется с разумом его следующего воплощения, но излишне многословное, грешащее повторами и нарочитой романтической сентиментальностью, а также архаикой, которая здесь еще боле неуместна и нелепа, чем в «Глен Карриг».
Однако, несмотря на все недостатки, роман производит сильное впечатление благодаря уникальному черному воображению автора. Картина черной, как ночь, мертвой планеты, на которой еще живут потомки человеческой расы, сосредоточенные в огромной пирамиде, но которая захвачена чудовищными гибридными и неведомыми силами тьмы, незабываема для читателя: cyщества нечеловеческого и непредставимого вида — мародеры черного, запретного для людей и неисследованного мира вне пирамиды — отчасти описаны, отчасти оговорены намеками и производят сильное впечатление; но и ночной пейзаж с его безднами, горами и умирающими вулканами внушает явный ужас.
Примерно в середине романа центральный персонаж покидает пирамиду и скитается по просторам, где миллионы лет не бывало человека — и в его неспешно, день за днем описываемом путешествии в немыслимой тьме есть ощущение космического ужаса, тайны, от которой захватывает дух, страшного ожидания, равного которому не найти в произведениях других авторов. Последняя часть книги слишком затянута, однако не в силах испортить общее сильное впечатление.
Вот и прочитан Последний том цикла "Первый закон". Мои впечатления от книги очень противоречивы. С одной стороны это все тот же Аберкромби – стиль повествования (манера описания событий) все та же это чувствуется несмотря на смену переводчика.
Относительно сюжета. Повествование начинается там же где нас оставил 2 том — в Союзе, оказавшемся на перепутье вследствие произошедших ранее неприятных событий. В общем стандартная ситуация ни раз обыгранная в фэнтезийной и не только литературе. Вот тут-то мы и узнаем о людях стремящихся половить рыбку в мутной воде — перед нами предстает шайка старых ослов чинуш и аристократов, готовых перегрызть друг другу глотку лишь бы дорваться до вожделенной власти. При этом, как это всегда и бывает, о насущных проблемах страны никто не думает — беззаконие, произвол аристократии, волнения черни — в общем опять стандартный набор несчастий. В придачу появляется внешняя опасность – армия гурков вторгается в Срединные Земли сея смерть и разрушения. Проблемы на севере отходят на второй план перед этой, куда более страшной, угрозой…
Относительно персонажей. В столь тяжелой ситуации все маски спадают, старые герои, к определенному образу поведения которых мы привыкли за прошедшие 2 тома, действуют по-новому, порой очень неожиданно. Их судьбы складываются по-разному: Глокта продолжает свою обычную деятельность, Вест воюет (пожалуй больше со штабными крысами — неразлучной парочкой Поулдером и Кроем), Арди и Джезаль на перепутье... Развитие персонажей в 3 томе идет своеобразным и, порой, непредсказуемым образом. Джезаль — это уже далеко не тот раздолбай и пьяница, которого мы видим в 1 томе — а вполне серьезный, вызывающий интерес персонаж, не все произошедшие в 3 книге изменения с ним мне по душе, но определенное сочувствие он вызывает до конца тома. Волею судьбы или случая многие герои оказываются на новых местах, которым не всегда соответствуют их таланты. Более менее пристойно в новом качестве смотрится Глокта — все такой же расчетливый, обстоятельный, жестокий. Но вот его замечания в кавычках, радовавшие до этого своим остроумием (не знаю как бы получше высказаться, возможно скорее иронией) теперь надоедают — согласитесь, 3 том подряд взирать на одно и тоже неинтересно. Героев преследуют потери, разочарования, некоторые смогут пересилить себя и стать лучше, некоторые, наоборот, не выдержав испытаний покатятся по наклонной. В отличие от предыдущих книг герои много занимаются самокопанием, пытаются прийти к гармонии с миром и с собой – получится это или нет читатель увидит к концу книги.
Относительно идейного наполнения. Через всю трилогию красной нитью идет мысль о том, что люди лишь пешки в чужой игре (в свою очередь игроки сами являются куклами, за веревочки которых дергают еще более могущественные люди). Мысль о том, что все предопределено кем-то и пытаться что-либо изменить бесполезно (ярче всего это показано во взаимоотношениях Байяза и Джезаля; отчасти Глокты). Чаще, чем в предыдущих книгах подчеркивается что "никто не получает того, чего заслуживает" – по сути вся трилогия – иллюстрация этой идеи (правды жизни, если хотите). И, наконец, мне совершенно не понравилась главная идея всего тома (да и то как ее подают читателю, на мой взгляд слишком настойчиво) возможность/даже правильность идти к своей цели, не заботясь о жертвах, которые случатся по ходу ее достижения. Само собой, достижение великой цели предполагает громадные жертвы, но то как добиваются своего некоторые герои трилогии (которая скорее является цельным произведением – только очень большим по объему и воспринимается так же) меня сильно покоробило. Судьбы отдельных людей для них ничего не значат, некоторые из них совершенно беспринципны, способны пройти даже по головам своих ближайших соратников и никоим образом не переживают по поводу потерь/разрушений/смертей ознаменовавших достижение их, подчас, своекорыстных целей. Но жестокому миру «Первого закона» соответствуют жестокие люди, не так ли.
Если говорить о недостатках, то, помимо идейного наполнения, странными выглядят некоторые моменты повествования (долго готовившиеся выборы короля например). Автор уделяет много внимания схваткам между варварами, смакуя их с излишней подробностью, но совершенно обходит вниманием действия войск Союза (небольшие отрывки в стиле — эти пошли туда-то отколошматили тех-то и т. п). Иногда даже возникает желание пролистать пару страниц. Есть и самоповторы – что особенно удивительно для писателя уровня Аберкромби. Поэтому роман достаточно неровный – зрелищные сцены (например штурм и последующее разрушение Адуи — вспомним всем известный фильм и слова из него — "Ничто так не вдохновляет, чем мир лежащий в руинах") чередуются с откровенно скучными и не столь важными для сюжета. По трилогии вполне можно было снять интересный и небезыдейный боевик – может это когда-нибудь и произойдет?
Финал получился, на мой взгляд, слишком скомканным — вроде после значимых событий еще остаются аж 100 страниц, но из них полезны далеко не все, в придачу добавляются вопросы на которые уже не будет ответов. На многие старые вопросы ответы так и не получены, часть сюжетных линий обрывается в пустоту. Хотя некоторые линии достигли промежуточного финала, но ощущение незаконченности остается. Маленькая главка в конце, посвященная Логену, напоминает нам о начале первого тома, когда он остался один – израненный и вдали от друзей, к этому он, собственно и вернулся после всех своих злоключений. Неясно что будет с глобальным противостоянием Байяза и Кхалюля — с одной стороны трилогия выглядит как своеобразный отрывок из долгой истории их противостояния — начавшегося многие века назад и, видно, продолжившегося до скончания веков, но тогда неясно зачем выписывать таких великолепных, самодостаточных персонажей? если они все равно не более чем пешки в игре двух старцев?
Относительно перевода. Таких перлов я давно не видел — вот что значит поменять возницу на середине пути — тут нам и "тролли" вместо "бондов", и "длинный глаз" и много чего еще.
Итог: неоднозначный, противоречивый роман — с одной стороны интересный, пусть и не слишком оригинальный сюжет; повествование, наглядно демонстрирующее нам определенные идеи автора (прежде всего то, что "никто не получает того, чего заслуживает"); интересные персонажи, многие из которых прошли серьезную эволюцию с момента нашей встречи с ними в 1 томе. С другой — слабоватый, схематично проработанный мир; 3 том переворачивает все с ног на голову — и не всем понравится именно такой переворот; странная концовка, оставляющая ощущение недосказанности. В общем судите сам — что вам ближе. Прочитать книгу стоит однозначно тем, кто знаком с первыми томами. Но, по большому счету, можно попробовать прочесть и тем, кто впервые знакомится с этим писателем.
облако тэгов
