Метеориты и лазеры, роботы и звездные корабли... Зрители США буквально ошарашены всеми этими обязательными атрибутами многочисленных космических киносерий. С одной стороны, они отвлекают американцев от множества нерешенных острых проблем сегодняшнего дня. С другой, по словам Джерри Зейтмана, автора картины «Проклятая аллея», научно-фантастические вариации «не связывают режиссеров по ногам и рукам реальностью». Признание довольно откровенное...
В конце прошлого года компания «Уолт Дисней» завершила съемки фильма «Черная дыра» (режиссер Гэри Нелсон). Как сообщил один из продюсеров, создана самая дорогостоящая картина в истории этой известной американской фирмы. В работе над ней приняли участие весьма значительные актерские силы (Э. Перкинс, М. Шелл, И. Миме, Р. Форстер и др.), лучшие специалисты по кинотрюкам. Подготовительный период и сами съемки длились более пяти лет; на лабораторную обработку и монтаж ленты потребовалось несколько месяцев.
По-видимому, весь этот размах, как финансовый, так и технический, понадобился продюсерам, чтобы побить кассовые рекорды «Звездных войн» и «Контактов третьей степени». Удалось это или нет, покажет время. Пока что ясно одно: в космический киномарафон включаются все новые и новые силы, выполняя тем самым социальный заказ того класса, которому они служат.
Первопроходец Вселенной коммунист Юрий Гагарин 19 лет назад проложил дорогу в космос для всего человечества.
«Мечта, воплощенная в металле» — так назвал первые советские космические аппараты один из их создателей. Сегодня практические достижения космонавтики — это космическая связь и телевидение, составление прогнозов погоды, поиск полезных ископаемых, контроль за состоянием урожая и регистрация загрязнения атмосферы...
Но о покорении космоса думали не только специалисты по ракетной технике. Мечтали об этом и кинематографисты. Почти полвека назад молодой режиссер Василий Журавлев начал работу над первым нашим научно-фантастическим фильмом, посвященным путешествию человека в космос. Научным консультантом этого фильма был великий советский ученый, основатель теоретической космонавтики К. Э. Циолковский.
И вот сегодня, спустя 45 лет после выхода фильма «Космический рейс» на экраны страны, в редакции нашего журнала встретились постановщик фильма заслуженный деятель искусств РСФСР Василий ЖУРАВЛЕВ и дважды Герой Советского Союза летчик-космонавт СССР Виталий СЕВАСТЬЯНОВ. В обмене мнениями о старом фильме «Космический рейс», о проблемах решения космической темы на современном экране приняли участие дважды Герой Советского Союза летчики-космонавты СССР Георгий БЕРЕГОВОЙ и Олег МАКАРОВ. Материал подготовлен к печати нашим корреспондентом А. Лепиховым. Предлагаем вниманию читателей также несколько эскизов, сделанных для картины лично К. Э. Циолковским в 1933—1934 годах. [Эскизы публикуются впервые (1980)]
В. ЖУРАВЛЕВ. Когда в начале тридцатых годов было выстроено новое здание «Мосфильма», С. М. Эйзенштейн, в чьем творческом объединении я тогда работал, спросил, какой бы фильм мне хотелось поставить. Долго думать над этим предложением мне было не нужно, так как еще со студенческих времен я мечтал сделать ленту о полете человека (термина «космонавт» тогда еще не существовало) на Луну. Не буду сейчас, задним числом, преувеличивать свои тогдашние знания космической науки. Сергей Михайлович, одобрив мой замысел, спросил: «Кто бы мог быть научным консультантом фильма?» Я ответил: «Днями в кинохронике показывали Калугу. Там живет ученый, который уже много лет занимается проблемой космических полетов. Вот только не припомню его фамилию».
Сами понимаете, что это был К. Э. Циолковский. Адреса его я так и не узнал и поэтому написал просто: «Калуга, К. Э. Циолковскому».
Через несколько дней я получил от него бандероль с книгой «Вне Земли», а потом и письмо, где Константин Эдуардович сообщал, что он согласен стать консультантом, и просил приехать в Калугу. Недели через две я со своими коллегами оказался у его маленького домика на берегу Оки.
На всю жизнь запомнилась первая фраза хозяина дома: «Так это вы на Луну собрались?» Честно говоря, мы думали, что ученый заставит нас делать строго научно-популярный фильм, но с первых же слов Константина Эдуардовича все наши опасения рассеялись. Он оказался большим мечтателем и мгновенно подхватил идею научно-фантастической ленты для юношества: «Фантастические рассказы на тему межпланетных рейсов несут новую мысль в массы. Кто этим занимается, тот делает полезное дело, вызывает интерес, возбуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и тех, кто воплотит великие намерения в жизнь. Еще шире влияние кинофильмов. Это высшая ступень художественности, и особенно, когда мы придем к звуковому кино...»
Наша беседа с Циолковским была удивительной. Забрасываемый множеством вопросов — об общем виде ракетоплана, о его пассажирской кабине, о состоянии невесомости, о посадке космического корабля на Луну и о возвращении на Землю, — Константин Эдуардович терпеливо выслушивал каждого из нас, а затем, полузакрыв глаза, спокойно и обстоятельно отвечал. «Когда я впервые вышел из ракетоплана на Луну, на мне был скафандр», — говорил Циолковский. И так велика была его убежденность в реальности всего «происшедшего», что я без колебаний поверил: этот земной человек действительно был на Луне и сам пережил все, о чем неторопливо повествует нам, кинематографистам. Так же обстоятельно описывал он кабину ракетоплана, ванны со специальной жидкостью, где должны пребывать космонавты во время старта, и многое другое.
И вот что удивительно. Мы, приехавшие к Циолковскому, чтобы проконсультироваться по поводу фантастического фильма, уезжали от него, убежденные в абсолютной реальности межпланетных полетов.
«Как я сам гляжу на сущность космических путешествий? Верю ли я в них?» — спрашивал Константин Эдуардович и тут же отвечал: «До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для полетов с космической скоростью. Но непрерывная работа в последнее время поколебала мои пессимистические взгляды: найдены приемы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет!»
Какая потрясающая сила предвидения!
Г. БЕРЕГОВОЙ. Действие фильма происходит в 1946 году, так что Василий Николаевич Журавлев даже несколько упредил Циолковского. Но насколько же верно силой кинематографа воспроизведена реальность будущего! Я с группой космонавтов впервые смотрел этот фильм много лет назад, и на нас потрясающее впечатление произвело «плавание» экипажа в состоянии невесомости. Это можно принять за документальные кадры, снятые внутри «Салюта». Правда, космонавты делают более плавные движения, но ведь их специально инструктируют, как надо двигаться в мире без тяжести. Очень хорошо показаны прыжки космонавтов на Луне «по-воробьиному», как об этом говорил Циолковский. Правда, старт ракетоплана происходит не вертикально, а с наклонной эстакады. Но не будем осуждать кинематографистов.
А вот ванн с жидкостью, где экипаж переносит перегрузки при старте, в современной космонавтике нет. Но тому есть вполне научное объяснение. Во времена Циолковского не было жидкостных реактивных двигателей, и во всех своих расчетах он ориентировался на пороховые ракеты. А они достигали бы первой космической скорости раз в пять быстрее, чем современные ракеты. Естественно, что при этом соответственно возросли бы и перегрузки при старте. И тогда без таких ванн не обойтись. Ну, и несколько других совпадений. Всесоюзный институт межпланетных сообщений (ВИМС) в фильме находится на месте нынешнего главного здания МГУ на Ленинских горах, что совсем недалеко от Института космических исследований Академии наук. А панорама Москвы будущего, «снятая» с Ленинских гор, с ее высотными зданиями, уж очень похожа на сегодняшнюю столицу. Правда, у Журавлева «высоток» больше, но ведь Москва продолжает строиться...
В. СЕВАСТЬЯНОВ. Я бы хотел отметить еще несколько моментов в фильме, которые необычайно близки к тому, что осуществилось через несколько десятилетий. Это прежде всего полеты животных, которые предшествовали первому старту человека в космос. Здесь верно предугадано то новое направление современной науки, которое сегодня мы называем космической биологией и медициной. Очень хороша мягкая посадка на Луну с помощью ракетных двигателей. А вот приземление космического корабля на Землю, которое происходит на гигантском парашюте, прямо-таки «списано» с нынешних возвращений «Союзов»!
Я не хотел бы идти по линии специалиста, выискивающего неточные именно с технической точки зрения решения, которые есть в фильме. Зритель, далекий от проблем практической космонавтики, их просто не видит. Да и требовать от художественного произведения полной научной достоверности было бы, наверное, неправильно. Ценность научно-фантастического фильма «Космический рейс», снятого почти полвека назад, в его удивительной свежести и современности. Почему? Думаю, что прежде всего потому, что космонавтика, полет в космос — всегда мечта. И это та мечта, где фантастика стремительно воплощается в реальность полетов. Всего десять лет назад мы с Андрияном Николаевым в корабле объемом девять кубических метров совершили первый длительный 18-суточный полет. Сегодня же полугодовая работа наших космонавтов на «Салюте-6» воспринимается как, конечно, трудная и напряженная, но в общем-то обычная космическая экспедиция.
Или давайте попытаемся сравнить космическую технику разных периодов. На корабле «Восток» Юрий Гагарин с пульта управления мог выдать только 63 команды. Сегодня же на комплексе «Союз»—«Салют» экипаж может выдать 20 тысяч команд! Этот комплекс — сложнейшая кибернетическая система, которая требует для своего полного изучения от современного космонавта — человека с высшим техническим образованием — примерно пяти с половиной лет напряженного труда. Скажу только, что у нас с Петром Климуком во время работы на «Салюте-4» было 3200 страниц инструкций, которые весили 57 килограммов! Но и это уже вчерашний день. Полетная документация в письменном виде еще существует, по ней экипажи готовятся к полету, но на современных тренажерах вся она заложена в память ЭВМ, и в зависимости от ситуации на экране дисплея в любой момент можно получить указание, как себя вести и что надо делать в тот или иной момент.
И если бы у меня в 1961 году попросили описать космическую технику 1980 года, уверяю, что я ошибся бы гораздо больше, чем авторы фильма, развивавшие идеи Константина Эдуардовича Циолковского.
О. МАКАРОВ. Мне думается, что просмотр этого фильма должен настроить нас на другую волну: чего мы ждем, от научно-фантастических фильмов? Какие фильмы мы хотели бы увидеть в будущем?
В. СЕВАСТЬЯНОВ. Мне сейчас вспоминаются картины Р. Викторова«Москва—Кассиопея» и «Отроки во Вселенной», а также телеспектакль «Солярис»/URL], где главную роль исполнял Василий Лановой. Я их видел, и они мне запомнились... Конечно же, каждому из нас хочется видеть на экране не технические подробности устройства космических кораблей будущего, а человека будущего. Фантастический жанр предоставляет художнику широчайшее поле эксперимента. Необычные условия космического полета, стрессовые ситуации, встречи с неизведанным, контакт с внеземным разумом — все это фон, высвечивающий новые черты человека, которым не дано проявиться в обычном нашем земном существовании.
Ведь что такое роман С. Лема«Солярис»? Это не только произведение, насыщенное глубокими философскими размышлениями о сущности жизни, о возможности существования самых различных ее форм о том, как будет происходить контакт между различными видами разума во Вселенной. Это прежде всего книга о человеческой личности, что осуществит контакт с внеземным разумом. Как мы воспримем нашу овеществленную совесть? Мыслящий Океан планеты Солярис посылает нам ее в виде «гостей». Вот тот «технологический» прием фантастического жанра, который позволяет С. Лему заглянуть в потаенные глубины человеческой личности.
О. МАКАРОВ. А возьмите другой роман С. Лема, «Эдем», который тоже посвящен варианту космического контакта. Люди и эдемцы-двутела не могут понять друг друга. Эдемцы — это существа с другой физиологией, психологией и историей. Им не подходит модель нашей земной цивилизации с ее представлениями о добре и зле, с нашими понятиями о социальной справедливости. Ничего другого люди предложить не могут и вынуждены отступить, не вмешиваясь в ход исторического процесса на этой планете, хотя его формы для человека неприемлемы.
Понимание непреложности законов исторического развития, бережное отношение к культуре разных народов, уважение к личности другого — вот те мысли, которые заложены в этой книге С. Лема. А те необычные условия, в которых разворачивается действие романа, как правильно подметил Виталий, еще больше убеждают нас в верности конечного вывода автора.
В. СЕВАСТЬЯНОВ. Возвращаясь к нашему времени, я хотел бы добавить вот что. На мой взгляд, у нас не хватает фильмов — как научно-фантастических, так и документальных,— где был бы по-настоящему глубоко показан труд в космосе. Мы с П. Климуком в своем двухчасовом телевизионном фильме «Обыкновенный космос» попытались в меру наших способностей сделать это. Но сами понимаете, было бы смешно утверждать, что теперь эта тема себя исчерпала.
Жить и работать в космосе тяжело. И тем не менее мы работали на «Салюте-4» по 16 часов в сутки. И какое же наслаждение приносит этот труд! Работать с прибором, который существует в единственном экземпляре на планете Земля, выполнять уникальную программу экспериментов, увидеть необычное природное явление и вообще чувствовать, что работа получается,— в этом одно из главных наслаждений космического полета, когда ты по-настоящему ощущаешь свою полезность и нужность многим тысячам людей. И как было бы здорово, если бы все это могли пережить и прочувствовать миллионы кинозрителей!
25 мая исполняется 80 лет Эмилию Львовичу Миндлину — писателю, журналисту.
Э. Миндлин печатается с 1914 г. В детской литературе Э. Миндлин впервые выступил в 1927 г. — фантастическая повесть«Днепровская Атлантида». К юному читателю обращены книги Э. Миндлина «Красин во льдах» (1929), «Не может быть» (1933). Э. Миндлин также много писал о советском детском театре, он автор книги «Театр для детей»
А. Акимова, В. Акимов (Ленинград). «...На свет рожден для жизни!» (статья) // Детская литература № 6 1980, с. 12-18
с. 17
Неровное впечатление оставляют фантастика и приключенческая проза минувшего года. Значительно больше повезло «сюжетной» прозе, детективу, приключению в чистом виде. Буквально на одном дыхании читается новая повесть Н. Внукова «Сверре» зовет на помощь»; в ней мастерски построен занимательный и в то же время производящий сильное нравственное впечатление сюжет, совмещающий разные событийные и временные слои: тут и гибель норвежского корабля, и преступления фашистов в годы второй мировой войны, и современность, которая ничего не должна забывать в пережитом. В очередном альманахе «Мир приключений» выделяются повести В. Мелентьева «Сухая ветка сирени» и И. Стрелковой «Похищение из провинциального музея». Очень интересна сделанная В. Ревичем запись беседы с И. А. Ефремовым незадолго до смерти писателя. Что же касается собственно фантастики, то ее урожай не слишком радует.
К. Булычев продолжает свой «гуслярский» цикл, все больше акцентируя пародийно-бытовые его черты, уходя от чистой фантастики («Гуслярские истории»). На хорошем среднем уровне написана повесть Г. Мартынова «Сто одиннадцатый», хотя финал повести малоудачен. Скучны, даже читательски малопривлекательны книги В. Михановского («Гостиница «Сигма») и Г. Гуревича («Нелинейная фантастика»): давно знакомые сюжеты и характеры, не раз обыгранные ситуации. Это — вчерашний день фантастики. Вообще, положение в современной фантастике требует серьезного исследования. Тут необходим специальный разговор.
-----------------------------
Рубрика "Поздравляем!"
с. 29
3 июня исполняется 50 лет Михаилу Тихоновичу Емцеву. М. Емцев — автор ряда научно-фантастических произведений; многие из них написаны им в соавторстве с Е. Парновым.
Первый фантастический рассказ М. Емцева и Е. Парнова «На Зеленом перевале» был опубликован в журнале «Искатель» в 1961 г.
В 1964 г. (в том же соавторстве) вышли первые книги М. Емцева: «Уравнение с Бледного Нептуна» и «Падение сверхновой», а также роман «Море Дирака» (1967) и другие.
Некоторые произведения М. Емцева обращены непосредственно к юному читателю; они вошли в книги «Зеленая креветка» (1966), «Ярмарка теней» (1968) (обе в соавторстве с Е. Парновым), «Поле новых надежд» (1973), «Бог после шести» (1976) и пользуются большой популярностью у подростков, увлекающихся научной фантастикой.
-----------------------------
Календарь ДЛ
с. 37
В издательстве «Молодая гвардия» состоялось очередное заседание клуба книголюбов «Олимпиец». В гостях у строителей олимпийских объектов Москвы были писатели-фантасты. О новых, готовящихся к печати книгах рассказал заведующий редакцией научно-популярных, научно-фантастических изданий и литературы по космонавтике В. Щербаков. В беседе о специфике научно-фантастического жанра приняли участие писатель А. Казанцев, главный редактор журнала «Техника — молодежи» В. Захарченко, критик В. Байдин.
------------------
Ю. Смелков. Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика (вторая половина XIX — начало XX века) (рецензия) // Детская литература № 6 1980, с. 43-44
Вечное солнце. Русская социальная утопия и научная фантастика (вторая половина XIX — начало XX века). Составитель С. Калмыков. М., «Молодая гвардия», 1979. 431 с.
Я бы хотел, чтобы эта книга прежде всего попала на глаза тем родителям, которые сердятся, видя в руках у своих детей фантастический роман, и даже не разрешают им читать фантастику. Такие родители встречаются, как это в свое время показали письма школьников в «Комсомольскую правду», проводившую анкету для выяснения, какую фантастику читают ребята. Потому что в сборнике «Вечное солнце» мы видим имена, составляющие гордость русской литературы, и наглядно убеждаемся, что утопический и фантастический элементы никогда не были ей чужды.
Сегодня утопия (и антиутопия) почти полностью слилась с фантастикой, как это доказывает хотя бы «Туманность Андромеды» И. Ефремова — одна из лучших утопий современной литературы. И слились они потому, что колоссально развилась наука — сегодня невозможно описывать общество будущего, не касаясь научной основы его существования, невозможно изобрести некий неоткрытый остров, на котором по-другому, не так, как мы, живут люди.
Земля изъезжена, изучена вдоль и поперек. Приходится придумывать далекую планету, а до планеты надо как-то долететь... возникает именно научно-фантастическое произведение. В прошлом веке, по крайней мере, в середине его, было не так, и утопический элемент входил в творчество великих русских писателей в виде легенд и снов.
Так появился в сборнике раздел «Пять снов». Мы не удивимся, обнаружив в нем «четвертый сон Веры Павловны» из «Что делать?» Чернышевского, но к нему присоединены и «Сон Обломова», и «Сон смешного человека» Достоевского, а также отрывок из романа Н. Златовратского «Устои».
Вместе эти сны создают широкую картину разнообразных утопических чаяний — от патриархального мира Обломова до трагически напряженного сна Смешного человека. А что сегодня?
А сегодня мы с не меньшим интересом, чем о гармоническом мире, привидевшемся Вере Павловне, читаем вывод, сделанный Смешным человеком из своего сна:
«Главное — люби других, как себя, вот что главное, и это все, больше ровно ничего не надо...». Можно проследить в мировой фантастике движение этих идей Чернышевского и Достоевского — в разного рода утопиях, основанных на достижениях науки и техники, и в произведениях, посвященных контактам с иными мирами, иными существами, и в произведениях, утверждающих, убеждающих, доказывающих, как необходимо всем, живущим во Вселенной, понять Друг друга.
Научная фантастика возникла на заре XX века, и многие считают ее появление следствием развития только науки. Но, читая этот сборник, мы видим, что научная фантастика есть органический этап эволюции литературы, что фантастическое допущение — основа жанра — просто обрело в наше время новый облик, было поставлено на научную почву. В сборник входит отдельный раздел «Град Китеж» — народная легенда, в которой воплотилась мечта о праведном городе, спасенном богом от нашествия. Не так уж сложно построить «чистый» научно-фантастический роман на этом сюжете — и примечательно то, что идея такого романа и народной легенды совпали бы.
Другое дело, что в начале своего существования научная фантастика была еще слишком рациональна, слишком, я бы сказал, «лекционная» слишком много нового материала приходилось вводить в литературу, и избежать этого недостатка было, по-видимому, нельзя.
В этом нас убеждают первые научно-фантастические произведения русской литературы, помещенные в сборнике, принадлежавшие таким известным писателям, как В. Брюсов и А. Куприн, а также роман «Красная звезда» А. Богданова. Это — молодость жанра со всей ее привлекательностью и незрелостью.
Большое впечатление производят опубликованные в приложении два наброска замечательного русского поэта В. Хлебникова «Мы и дома» и «Лебедия будущего». Именно здесь, у поэта, мы находим фантастические проекты, сегодня всерьез обсуждающиеся и близкие к осуществлению (беру наугад один: дом, состоящий из цилиндра с лифтами, к которому свободно прикреплены жилища, причем каждое из них может меняться и достраиваться по вкусам и потребностям обитающих в нем людей).
Несколько лет назад в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга «Взгляд сквозь столетия» — аналогичный сборник русской фантастики, только более ранней — первой половины XIX века. «Вечное солнце» — его хронологическое продолжение. И надо сказать, продолжение удачное — сборник не только вводит фантастику в общелитературный процесс, но и позволяет читателю по-новому взглянуть на произведения, ему, казалось бы, хорошо известные.
Ю. Смелков
-----------------------------------------
Библиография
Брандис Е.В поисках жанра: [Автор рассказывает об истории создания своей книги «От Эзопа до Джанни Родари»]. — Сов. библиография, 1979, № 6, с. 55—61.
Павлов В. (Мурманск). Мир фантазии и фантастики: [О фильмах, посвященных проблемам научной фантастики]. — Лит. газ., № 10 1980, 5 марта, с. 8.
Фантастика: кризис жанра?..: Круглый стол «ЛГ». [В обсуждении проблемы участвуют: Г. Гуревич, Д. Биленкин, Е. Войскунский, А. Казанцев, Вл. Гаков, Е. Парнов, Е. Брандис, В. Савченко, Кир Булычев, А. Стругацкий]. — Лит. газ., 1980, 27 февр.. с. 4.
Гулыга А. Мечтая о братстве (рецензия). — Комс. правда, 1980, 26 февр. (Вечное солнце: Русская социальная утопия и научная фантастика второй половины XIX — начала XX века / Сост., предисл., коммент. С. Калмыкова.— М.: Мол. гвардия, 1979).
Владимир Аринин. Оранжевая звезда. Сказки и фантазии. Рисунки Б. Бурмагиной. Архангельск, Северо-Западное книжное издательство, 1979. 128 с. Для младшего школьного возраста.
Владимир Аринин открывает свою книгу предисловием — «Ничего обыкновенного». И автор сделает все, от него зависящее, чтобы сдержать обещание. Обещание, кстати сказать, тоже не совсем обычное.
Ведь чаще как раз пытаются убедить в обратном — в обычном происходящего, сколь бы сказочным и фантастическим оно ни было. Ставка сделана на романтику, на воображение. Здесь и необычные приключения, связанные с полетом на космическом корабле к неведомой планете людей-цветов (она-то и называется «Оранжевая звезда»). Здесь и переселение в страну Антимир, где все всё делают и говорят наоборот, как происходит в одном из рассказов.
И даже в самом характере повествования проявлена романтическая склонность автора. Сюжет первой большой и давшей название всему сборнику повести складывается как цепь приключенческих эпизодов-фрагментов. Причем иногда остается чувство сожаления по поводу того, что автор не соединил эти фрагменты более тесной, последовательной связью. Как будто отдельные главы, явно подразумеваемые, выпали, а другие остались недописанными. Ну как не пожалеть о том, что в самом начале обрывается для читателя так многообещающее путешествие в мир Четвертого измерения, куда в одиночестве отправляется математик Трилистник.
Романтические издержки манеры тем более заметны, что по мере чтения книги укрепляется впечатление, что для писательского облика В. Аринина более характерно сохранять и в самом необычном память о реальном, пережитом действительно случившемся. Так, по словам автора, характер и трагическая судьба девочки, которую он когда-то знал в детстве, послужили поводом для повести «Оранжевая звезда» и для образа ее главной героини — Астры. Конечно, это заставляет читателя острее почувствовать лирическое напряжение, но главное даже не в этом. Если бы читатель так и остался в неведении относительно невыдуманной предыстории сказочных событий, он все равно заметил бы, что Астра — это самая большая удача автора, что именно благодаря ей возникает перекличка голосов: мальчика, участвующего в необычайных событиях, и взрослого человека, который делится дорогой для него памятью.
На пересечении детских впечатлений и взрослого опыта возникает в этой повести все наиболее интересное, оригинальное, идущее не от традиционных мотивов и образов детской литературы, а от автора именно этой книги. К числу лучших страниц в повести «Оранжевая звезда» принадлежат биографии поэта Василька, астронома Люпина, историка Бессмертника. По сути дела, это история одной судьбы, взятая в нескольких вариантах. Может показаться, что в этом случае автор выходит за пределы детской проблематики, рассказывая о судьбе таланта, не выдержавшего, сломавшегося и теперь вызывающего насмешку или иронию. Однако этот второй, серьезный план углубляет приключенческую историю, дает ей лирический тон, и если бы эти персонажи получили большую свободу самостоятельного действия, а небыли лишь героями рассказа от первого лица, то и вся повесть от этого только бы выиграла. Иначе же может возникнуть мысль, что В. Аринин действительно убеждает читателя в своем намерении говорить лишь о необыкновенном. Но разве мало в «Оранжевой звезде» такого, что удачно опровергает это намерение, включая в реальный опыт и далеко не придуманные впечатления? Ведь авторское обещание ограничить себя необыкновенным — по сути дела, такая же иллюзия, как и более распространенное обещание показывать самое обыденное, лишенное чудес, которое тоже оборачивается сказкой. Разная условность, принятая авторами, но одинаковое и обязательное соединение сказки и были. Только в одном случае реальность просвечивает сквозь сказку, а в другом что-то яркое и неожиданное взрывает ровное течение внешне заурядных событий.
Этот второй путь тоже известен В. Аринину — он им идет в исторической новелле «Вологодский клад». Ее герой — голландский путешественник и художник Корнилий де Бруин, объехавший многие земли и, наконец, добравшийся до Вологды, где он узнает легенду о заколдованном кладе. Не ради спрятанных в земле богатств начинает он поиск, а чтобы сдержать слово и подарить клад полюбившейся ему в русском городе девушке. История превращается в сказку. Все, что в этой сказке происходит, случается не в тридевятом царстве, а в городе Вологде, хотя и у триста лет назад. Сквозь сказочный вымысел на читателя смотрит история в ее памятниках, некоторые из них до сих пор украшают древний город, в обычаях, в характерных деталях быта, о которых точно и интересно умеет рассказать автор. А уже сам этот рассказ дает работу читательскому воображению. Романтическое освещение не тускнеет, если к нему прибегать не так уж часто, пользуясь как неожиданно озаряющей картину вспышкой.
В заключение нельзя не сказать о том, что иллюстрации, выполненные известным художником-графиком Г. Бурмагиной, дают верную зрительную подсказку для читателя, помогая представить романтический мир современной сказки, идущей и от фантастического вымысла, и от научного знания, и от истории.
Игорь Шайтанов
--------------------
Библиография
Лети, стрела времени!: [О путях развития научной фантастики. Ред. статья] . — Комс. правда, 1980, 23 янв.
Великанов Е. — Лит. обозрение, 1980, № 2, с. 91—93 (рецензия) // Нёстлингер К. Лоллипоп: Повесть / Пер. с нем. П. Френкеля. — М., Дет. лит., 1979.
Л. Михайлова. Красота неподдельности. К 100-летию со дня рождения Александра Грина
с. 22
Однажды, составляя собрание своих сочинений, писатель сгруппировал ряд рассказов под рубрикой — «Настроения сильных натур, поставленных в исключительные обстоятельства устремления к цели». «В трудные минуты, в необычной ситуации мобилизуются такие скрытые резервы, о которых сам, может быть, и не подозреваешь». Это не Грин, это слова дважды Героя Советского Союза, летчика-космонавта В. Шаталова на встрече с писателями-приключенцами и фантастами. Его дополнил коллега, Герой Советского Союза В. Рождественский: «Возможности человека огромные— мы сами о них плохо знаем. Появляется необходимость, и они проявляются».
--------------------
Библиография
Ибрагимова Р. М. Пути формирования и развития узбекской научной фантастики: Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филолог, наук. — Ташкент, 1980.— 22 с. (АН Узб. ССР. Ин-т языка и лит. им. А. С. Пушкина). — 100 экз.
В Тбилиси в апреле состоялось выездное заседание Совета по приключенческой и научно-фантастической литературе правления Союза писателей СССР, в котором приняли участие писатели Латвии, Молдавии, Белоруссии, Грузии, Ленинграда, Москвы.
В течение четырех дней собравшиеся прослушали и обсудили 14 докладов, посвященных актуальным проблемам жанров приключений, детектива и фантастики.
В работе совещания приняли активное участие секретари правления Союза писателей Грузии Г. Цицишвили, И. Нонешвили, Г. Жоржолиани.
Сергей Чупринин. Открытое время (статья) // Детская литература № 9 1980, с. 8-13
С. 11
Среди всевозможных фантастических проектов организации путешествий во времени наше внимание привлекает в этой связи идея, развитая Дж. Финнеем в его романе «Меж двух времен». Идея, заключающаяся в том, что достаточно погрузить человека в плотную среду материальных и духовных реалий избранного отрезка времени и привести его представления и чувства в соответствие с теми, что были приняты и естественны в избранном историческом периоде, как усилие воли перенесет путешественника в нужный час нужной эры.
Вживание в историческую эпоху, опирающееся на знание и чувство, подкрепленное и удесятеренное волей, — вот та «машина времени», тот механизм психологического воздействия, которым изначально пользуется историческая проза, перебрасывая мостик через реку времени, приглашая к увлекательному и поучительному путешествию по векам и тысячелетиям.
С. 12-13
Роман Булата Окуджавы «Путешествие дилетантов» во многих отношениях чрезвычайно характерен для современной прозы, пытающейся воспроизвести былое в его живой прелести, в его роковом трагизме.
Характерен и вниманием к образу «маленького» человека, «не-героя», как сказали бы на исходе XIX столетия. И откровенной, принципиальной гипотетичностью, условностью своих сюжетных и смысловых построений, одних критиков сбивающей с толку, а других — сошлемся здесь на статью Вл. Новикова «Ватерлиния художественности» («ЛГ», 1980, № 15) — заставляющей прибавить к традиционным жанровым обозначениям еще и жанр «историко-фантастический».
------------------------------------------
Библиография
Гаков Вл. Виток спирали: (Зарубежная научная фантастика 60 — 70-х годов). — М.: Знание, 1 980. — 64 с. — (Новое в жизни, науке, технике). — 113 020 экз.
Капица С. За пределами сказки: [О телефильме «Приключения Электроника» по сценарию Е. Велтистова]. — Сов. культура, 1980; 6 мая, с. 3.
Кичин В. Обитаемый остров: Заметки о кинофантастике. — Лит. газ., 1980, 25 июня, с. 8.
Крушинский А. Разговор ведут фантасты: [О первом болгарском фестивале, посвященном проблемам фантастики, в Пловдиве]. — Правда, 1980, 29 июня.
Стругацкий А. Играют, словно... играют: [О кинофильме «Приключения Электроника» по сценарию Е. Велтистова]. — Лит. газ., 1980. 21 мая, с. 8.
Сулейменов Т. Прометей из будущего: [Заметки о творчестве казахских писателей-фантастов]. — Простор, 1979, № 12, с. 113—115.
Шайбон А. Мы не пророки, но...: [Запись беседы с писателем о научно-фантастической литературе]. — Лит. Армения, 1980, № 1, с. 81—84.
Рец.: Перелыгин В. — Красный Север (Вологда), 1979, 18 окт. Аринин В. И. Оранжевая звезда: Сказки и фантазии. — Вологда: Сев-зап. кн. изд-во, 1979.
Рец.: Стрелкова И. В разных жанрах. — Лит. обозрение, 1980, № 6, с. 53—55. Суханова Н. Под частыми звездами: Повесть. — Ростов н/Д.: Кн. изд-во, 1977; Суханова Н. В пещерах Мурозавра: Фантастическая повесть с приключениями. — Ростов н/Д.: Кн. изд-во, 1978.
Рец.: Внуков Н. Добрый волшебник — книга. — Веч. Ленинград, 1980, 1 марта. Томин Ю. Карусели над городом. — Л.: Дет. лит., 1979.
Рец.: Севастьянов В. Лети, стрела времени. — Книжное обозрение, 1980, 15 февр., с. 8-9. Фантастика-79. /Сост.: А. Козлов, А. Осипов. — М.: Мол. гвардия, 1979.
А. Вяткин. Его звали Элик (рецензия на фильм «Приключения Электроника», фото) // Детская литература № 11 1980, с. 69-71
---
Человек и робот... Эта тема в научной фантастике столь же стара и многоопытна, как и сам жанр. Родившись в легендах о Големе и о Франкенштейне, получив имя у Чапека в «RuR», а образование — у Азимова в цикле «Я — робот», многочисленные электронные «дети» человека и сейчас активно действуют на страницах книг.
Если же обратиться к детской фантастике, то отчетливо видны два варианта, в которых с завидным постоянством воплощается эта тема. Вариант первый: робот как элемент фантастического антуража; непременные атрибуты — блеск металлических панелей, скрип металлического голоса, и т. п. Вариант второй: робот, как действующее лицо в ситуации подмены роботом человека, как правило, лодыря-школьника — несть числа сатирическим рассказам и стихам, высмеивающим лентяев (есть даже подобная тема для сочинения в школьном учебнике русского языка).
В таком постоянстве нет ничего странного: ведь не так уж давно научная фантастика (и уж тем более детская) считалась «гадким утенком», в лучшем случае, придатком научно-популярной литературы. Фантастике приходилось буквально «доказывать аксиому», завоевывая свою принадлежность к большому искусству, право на исследование человека в невероятных условиях, а не только самих условий. В сегодняшней НФ на первом месте стоят проблемы Человека. И в теме «человек и робот» все чаще решаются такие из них, как ответственность перед своим детищем, конфликт разума и эмоций и многие другие.
Возьмем примеры из кинофантастики. «Отроки во Вселенной» — роботы-вершители считают, что счастье человека в лишении его эмоциональной деятельности, то есть человеческих чувств (мысль, которая, как мы знаем, приходила не только в электронные головы). «Его звали Роберт» — опять ситуация подмены, но здесь главное — недостаток душевной тонкости как у робота, так и у его создателя. (Это явно напоминает о старом споре «физиков» и «лириков».)
Последние годы — период подъема советской кинофантастики (прежде всего количественного). И одна из популярнейших тем вновь — «человек и робот». Почти одновременно выходят «Приключения Электроника», «Отель «У погибшего альпиниста», и «Дознание пилота Пиркса» (хотя, может быть, это совпадение и делать далеко идущие выводы рановато).
Показанный по телевидению на майские праздники этого года фильм «Приключения Электроника» (Одесская киностудия, режиссер К. Бромберг) сразу завоевал большую аудиторию поклонников — и детей и взрослых. Уcпех этот, конечно, объясняется прежде всего и занимательной приключенческой интригой, и лирико-комедийной атмосферой, и музыкальностью (в фильме много обаятельных песен Е. Крылатова на стихи Ю. Энтина, органично вплетенных в сюжет), и новизной (впервые на телеэкране — детская фантастика).
Но это отнюдь не все компоненты успеха. Главное здесь — то, что тема «человек и робот» решена по-новому.
Итак, в «Приключениях Электроника» перед нами опять подмена нерадивого школьника всезнающим роботом. Сначала все действительно происходит по одной из типовых схем: робот заменяет Сыроежкина в школе, дома, а затем и среди друзей. Сережа сначала ликует (музыкально: «Вкалывают роботы — счастлив человек!»), входит в роль
_ (нет предложения) _
не «5*?»), а потом начинает тосковать, грустно иронизируя над собой (опять музыкально: «Попался я на удочку прогресса...»), и наконец понимает, что «свобода», которую он выбрал,— попросту изоляция, одиночество.
И в то же время это — не типовая схема. Прежде всего потому, что Электроник — не обычный робот. (И название фильма — не формальность, главный герой — именно робот.) Электроник — не простое орудие в человеческих руках (которое, в соответствии с известной схемой, в конце должно сломаться) , Электроник — самостоятельное мыслящее существо, которое хочет стать человеком. А это, по его мнению, значит — найти смысл своей жизни. Для Сыроежкина же с его инфантильным эгоизмом «духовные метания» робота — пустой звук. Он решает обмануть доверчивого Электроника в своих целях.
И вот здесь типовая схема (а с ней и расчёты Сыроежкина) окончательно рушатся в прах. Узнав, что такое «обман», Электроник совершенно по-человечески (!) обижается и убегает, доказывая тем самым, что он — личность с собственным мнением. Он поступает так, как никогда не смог бы поступить герой первоисточника — повести Е. Велтистова «Электроник — мальчик из чемодана», потому что там это бы противоречило задаче повести — в занимательной форме изложить детям основы одной из самых сложных (и молодых) наук — кибернетики. Но повесть была создана в 1964-м, а фильм — в 1980-м году. С тех пор превращение НФ в «прекрасного лебедя» уже произошло, и каждый раз «доказывать аксиому» уже не требуется. И Велтистов, как автор сценария телефильма, сознательно переходит от научно-популяризаторской фантастики к фантастике психологической. Книга была о кибернетике, а фильм прежде всего — о Детстве. Время действия книги относилось к недалекому будущему, а на телеэкране — легко узнаваемые 70-е годы Советской страны. И Электроник прежде всего — мальчик, реальный советский мальчик. Его стремление «очеловечиться» — это обычный процесс взросления ребенка, который рано или поздно происходит с каждым. Поэтому Электроник отличается от своего двойника Сыроежкина серьезностью, стремлением к знаниям и к самосовершенствованию, то есть нравственным возрастным барьером. Но внешне он выглядит и ведет себя, как 13-летний мальчишка. И ребята обращаются с ним, как со своим ровесником (а не как с машиной). И имя его привычно сокращают — Эл, Элик. Парадоксально, но в фильме фактически вообще нет роботов. То есть роботов в традиционном понимании — мозг без эмоций. Ведь в Электронике не были запрограммированы чувства, и «очеловечивается» он по ходу действия фильма. Это уже мотив не фантастики, а сказки. Разве нужно научное объяснение
_ (нет предложения) _
его радости, слезам: всё это обычные сказочные условности.
«Стать человеком» помогают Электронику ребята — то есть помогают ему превратиться в Элика, почувствовать себя их другом. Но одновременно ребята помогают и себе — почувствовать себя членом дружного коллектива, преодолеть стеклянную стену, разобщавшую их — и Сыроежкина, и верзилу Гусева, и юную красавицу Майю, и завзятую ябеду Кукушкину, и других, и всю школу, — это, в конечном счете, тоже нравственное взросление. И в решающий момент Элика и его электронную собаку-друга Рэсси спасает не столько мощь их техники, сколько Дружба, совместное усилие мысли, натолкнувшее юного «поборника истины» Чижикова найти оптимальный выход из положения.
Итак, фильм, как я уже сказал, о Детстве с его сказочным миром, обособленным от реальности взрослых. «Взрослым говорить не будем, все равно они ничего не поймут», — так решает детское «вече». Действительно, дети все время сталкиваются с их, взрослых, непониманием или несерьезным отношением к происходящему. Когда учителя после раскрытия обмана решают переспросить Сыроежкина по всем предметам, ребята дружно помогают ему не уронить честь Электроника, а потом всей школой вывешивают ежедневный бюллетень, словно происходит матч «Учителя — Сыроежкин». Когда мама Сережи выбрасывает, как мусор, в окно прибор связи с Рэсси, вся школа по всему городу ищет этот блестящий кругляшок.
Возмущены учителя: в каком дурацком положении они оказались с этой путаницей! Возмущены родители: что это еще за тайны у детей появились? (Здесь явно Велтистов вносит мотив своей книги «Гум-Гам», где дети скрывали от взрослых свою дружбу с мальчиками волшебной Голубой планеты.)
Вообще взрослые в фильме выглядят гораздо менее привлекательно, чем дети. Это подчеркнуто и разными стилями актерской игры: взрослые со своим бытовым рационализмом плохо вписываются в условно-сказочную атмосферу. Пожалуй, единственный взрослый, не противоречащий этой атмосфере, а наоборот, принимающий и объясняющий ее с позиций авторов, — это профессор Громов (артист Н. Гринько). Лукавая усмешка волшебника — вот его портрет в фильме. На родительском собрании он иронизирует над взрослой «непонятливостью»: «Дети, в отличие от вас, просто не знали, что Электроник невозможен, и создали его заново».
Есть еще одна сюжетная линия, о ней следует говорить отдельно, поскольку и в фильме она существует самостоятельно, почти не связанно с основными событиями. Хотя начинается фильм именно с этой линии. По первым кадрам — проезд черных автомобилей в подземном гараже, логове банды под предводительством Стампа — зритель может подумать, что начинается пародия на западный гангстерский фильм, что-то вроде «Дорогого мальчика». Собственно, к этому и сводится линия банды Стампа, выкравшей Электроника. Но это — проникновение другого жанра. Гангстер Урри, первые две серии следящий из-за угла за Электроникой, ходулен и скучен, и ни комические эффекты (типа: штангой по голове), ни попытки Н. Караченцова «оживить» этот образ ни к чему не приводят. Сюжет фильма достаточно четко делится по сериям. Первая и вторая связаны идеей, о которой уже говорилось выше. Третья же серия, точнее, гангстерские эпизоды этой серии, складывающиеся в отдельный фильм, кажутся лишними. Единственное возможное объяснение такому «гангстерскому боевику внутри школьной сказки» — это если рассматривать его как неудачную попытку компенсации. Авторы не стали экранизировать вторую часть дилогии Е. Велтистова — «Рэсси неуловимый друг», а создали ее суррогат. Сравнение здесь явно не в пользу фильма. Если бы Рэсси в фильме проявил бы хоть половину возможностей Рэсси из книги, третьей серии просто бы не существовало. Гангстеры были бы разбиты еще до их нападения.
Авторские идеи третьей серии, такие как наука в недостойных руках (обман доверчивого Элика), потребительское отношение к искусству (саркастическая песенка: «Давайте будем нести искусство людям»), крушение надежд на пороки человеческой натуры («У каждого человека есть своя кнопка. Тем более у робота»), названы, намечены пунктиром, да и достаточно сложны для детского фильма, тем более для одного.
Единственная удача «западной» линии — это главарь Стамп в исполнении В. Басова. Он играет именно в той условной манере, в которой выдержан фильм. Когда гангстеры показывают свое «профессиональное» неумение искренне улыбаться, он бросает им фразу, которую вполне можно расценить как авторскую мысль: «Для сказки вы не годитесь». Органичность Басова, его чувство жанра детского сказочного телефильма не раз подтверждалось — в «Приключениях Буратино», «Про Красную Шапочку», «Волшебном голосе Джельсомино». А «Приключения Электроника» продолжают этот ряд уже в новом жанре — в жанре сказочной фантастики.
...Человек и робот... Человек и Разум Вселенной... Человек и Будущее... В этих, как и в других темах научной фантастики, на первом месте стоит Человек. Его взгляд на Будущее, его Контакт с Разумом Вселенной, его взаимоотношения с роботом — таков предмет исследования. Ибо научная фантастика, как и всякое искусство, прежде всего — человековедение. И «Приключения Электроника» — очередное тому подтверждение.
-----------------
Библиография
Кагарлицкая А. (Анна Владленовна?). Знакомьтесь: фантастика: [О цикле телевизионных передач для детей «Этот фантастический мир»]. — Правда, 1980, 25 июля.
Антонио Орландо Родригес (1956). Прозаик. Работал на радио в качестве сценариста для детских программ. В 1972 году он написал первую книгу «Бабушка Милагро». В 1975 году она получила премию на конкурсе «6 июля». В ней автор рисует эпизоды из своего детства, проходившего среди кубинских крестьян; главное действующее лицо, старушка Милагро, покоряет читателя добротой, умением делать все на свете, чувством юмора и мудростью.
В 1976 году премию «Исмаэлильо» на конкурсе Союза писателей и деятелей искусств Кубы получает научно-фантастическая повесть Родригеса «Сиффиг и Врамонтоно 45-А». Эта повесть, уже послужившая основой сценария для мультфильма, занимательна и рассказывает о настоящей дружбе.
Антонио Орландо удостаивается премии «Исмаэлильо» и в 1979 году за книгу «Рассказы о том времени, когда Гавана была маленькой». Приключения чернокожего мальчугана Питирре служат сюжетной канвой для рассказа о важных моментах в истории кубинской столицы.
В настоящее время в издательстве «Хенте нуэва» готовится к изданию его новая повесть — «Циклоны и светлячки», действие которой относится к 1961 году, — это рассказ о кампании по ликвидации неграмотности, о борьбе против бандитов-контрреволюционеров. С 1979 года Антонио Орландо Родригес ведет на радио цикл передач о детской литературе.
-------------------
Кубинский календарь «ДЛ» // Детская литература № 12 1980, с. 70
1980 год
Лауреатом литературного конкурса «Дома Америк» за 1980 год по разделу детской литературы во второй раз стала кубинская писательница Дора Алонсо. Рукопись ее повести «Долина меченой птицы» была признана лучшим произведением детской литературы стран Латинской Америки на этом представительном международном конкурсе. «Долина меченой птицы», по словам Доры Алонсо, скорее даже повесть для «девочек». Это насыщенная приключениями книга, в которой «фантастическое тесно переплетается с реальностью».
Вальдемар Анцитис. Народная и детская (очерк) // Детская литература № 1 1980, стр. 19-22
с. 21
Но бывает и так, что жизнь намного опережает литературный образ. За годы, которые прошли со времени создания и первой публикации рассказов Анны Саксе«Полёт на Луну» (1945), тогдашние робкие мечты превратились в героическую реальность. Однако как зачатки жанра научной фантастики в латышской советской литературе и этот рассказ Саксе все еще сохраняет свое значение.
Рец.: Леденев П. Начало. — Сов. Киргизия (Фрунзе), 1979, 28 янв. (Рецензия на сборник С. Касымкуловой «Яната» (Фантастическая повесть и рассказы [Для сред. школ, возраста]. — Фрунзе: Мектеп, 1978.)
Рец.: Захорошко И. Взгляд в будущее. — Лит. Россия, 1979, 17 авг., с. 20. (Рецензия на сборник В. Михановского «Гостиница «Сигма»: Научно-фантастические повести и рассказы. — М.: Дет. лит., 1979.)
— Воины! — крикнул он голосом, преодолевшим гром и рев битвы. — Братья! Пошто смущаетеся? Война без падших не бывает! Знали: на мужей ратных и сильных идем, а не против жен слабых! Ежели воин убит на рати, то какое в том чудо? Иные и в постелях умирают, без славы! А я — с вами!
И откликнулись воины:
— Ты — наш князь! Ты — наш Роман!
И сызнова ринулись на врагов. А князь промчался вдоль всего войска — от края до края, и всюду, где проносился он, посвечивая золотым шлемом, долго стоял неумолкаемый радостный клич.
------------------------------
В пути рассылали гонцов, сзывая ополченье:
— Доспевайте от мала и до велика, кто имеет коня и кто не имеет коня!
И те, что обитали окрест, приходили кто как обворуженный: один — с рогатиной, с которой ходил на вепря и на медведя, другой — с топором, а третий — с одним, как бритва отточенным, засапожником.
— А еще так велит молвить тебе князь наш и господин: «А доколе мы хочем Русскую Землю губить? Мы есмы все крестьяне, одна братья, — подобает нам всем быти за едино сердце?!» А что отмолвишь, княже, на то брату и дяде своему?..
— А еще так молвит тебе мой князь: «Пошто без моей вины землю мою повоевал и села мои пожег? Пошто с тестем своим, королем Угорським, Перемышль у меня отъяли? То ли возмездье мне творишь за добро мое и правду?»…
Вспомни, что Гомер мудрый пишет: «Ложь до обличения сладка, а кто в ней ходит — конец злой примет!»…
— «Не стойте, — так говорит князь наш, — на нашей земле, ни жизни нашей, ни сел наших не губите! Но возьмите с нами мир! Было так и прежде дедов наших, и при отцах наших: мир стоит до войны, а война — до мира!».
облако тэгов
