Трудность состоит в том, что социальные процессы не могут быть отделены от науки и техники. Особенность же современной эпохи состоит в том, что впервые в истории одновременно существуют две совершенно различные социальные системы — капитализм и социализм, — использующие одну и ту же технологию. Существует еще и третий тип общественной организации — с первобытнообщинным или феодальным строем, также использующий передовую технику, в которой он нуждается и которую в состоянии купить. Это — развивающиеся страны, прежде всего самые богатые из них, например Саудовская Аравия.

Заглядывая в будущее, необходимо учитывать эти различия. Фантазируя о будущем, не следует выдумывать какую-то нейтральную глобальную структуру, использующую фантастические достижения науки и техники. Истинная проблема заключается в ответе на вопрос: будет ли и в XXI веке наше общество оставаться обществом хаоса, разделенным на два непримиримых лагеря? Мы должны спросить себя: что произойдет в XXI столетии с двумя мировыми социальными системами — социализмом и капитализмом — как в области технического, так и социального развития?

Сегодня перед человечеством стоит вопрос, которым Кампанелла даже не мог задаваться: выживем ли мы вообще? Недавно я слышал утверждение, что сама идея существования человечества в XXI веке — утопия, «несбыточная мечта», если вспомнить о том, что впервые за всю нашу историю существует средство всеобщего и полного уничтожения жизни на Земле. Если учесть, что есть еще люди, готовые обрушить на нас оружие массового уничтожения, то беспокоиться о сохранении жизни — это не верх пессимизма.

Итак, что станет с этим миром противоположных социальных систем и неуправляемого развития техники? Попытаемся понять, что нас ожидает.

Что предлагают нам мечтатели XX века в качестве общества будущего? То, что предлагают техники, общеизвестно. А что говорят социологи и философы?

Два известных писателя нашего столетия предложили два различных видения будущего, и если мы попытаемся сейчас разобраться в их взглядах, то, может быть, станет ясно, на какой почве мы взращиваем наше дерево надежды.

На одном полюсе — общество будущего, каким его представлял Джордж Оруэлл в книге «1984 год». На другом — общество, описанное Джеком Лондоном в романе «Железная пята».

Оруэлл, выходец из высших слоев английского общества и анархист по убеждениям, полагал, что к 1984 году социализм утвердится во всем мире и будет управлять людьми посредством сложной системы технического контроля над сознанием, изо дня в день пичкая людей извращенными идеями, тем самым превращая их в беспомощных роботов — жертв чудовищной дисциплины. Эти идеи проникают в дома людей в течение всех 24 часов каждые сутки и насаждаются недосягаемой и неприступной властью, воплощенной в образе «Большого брата». Таким представлял себе Оруэлл «социализм» в 1984 году.

1984 год наступил. Под окнами моего лондонского дома рабочие копают канавы, в которые будет уложен телевизионный кабель, и по нему, по двенадцати каналам кабельного телевидения, в дома лондонцев потекут «американские» насилие, порнография и ужасы. Кабельное телевидение принесет с собой круглосуточные программы «новостей», в которых в новой упаковке, с комментариями и пояснениями нам будут даваться рецепты, как думать (или не думать). К концу века, когда трансляция программ через спутники связи станет обычным делом, около сотни станций получат возможность наводнять наши экраны 24 часа в сутки нескончаемым потоком ужасов, насилия и так называемых новостей. Такой способ и был описан Оруэллом как один из путей оказания развращающего влияния на человека. Но эта машина развращения, проникающая в умы и души людей, находится не в руках оруэлловских «социалистов», хозяева транснационального бизнеса взяли книгу «1984 год» за основу, как руководство для крупномасштабных капиталистических махинаций.

Лидер подпольного движения, борющегося против «партии» и ее «социализма», спрашивает у Уинстона Смита, главного героя «1984 года»: «Готовы ли вы заниматься мошенничеством, подлогом и шантажом, развращать души детей, продавать наркотики, поощрять проституцию, заражать венерическими болезнями — то есть делать все, что может способствовать разложению общества и ослаблению власти «партии»?» Смит отвечает: «Да», и глава подполья продолжает: «Если, например, в наших интересах нужно будет плеснуть серную кислоту в лицо ребенку, готовы ли вы сделать это?» И Смит вновь отвечает: «Да».

Каждый день в нашей западной прессе мы читаем о мошенничествах и подлогах, о шантаже, развращении детей, наркотиках, проституции — все это стало неотъемлемой частью западного образа жизни. «Героическая» идея Оруэлла о способах сопротивления «социализму» — это часть повседневной жизни капиталистического общества. Серную кислоту пока еще не плещут в лица детей, но в Ливане на них обрушивали град фосфорных бомб. На Западе, следуя той же схеме Оруэлла, мы рождаемся в соответствии с показаниями компьютера, живем по компьютеру и умираем по компьютеру. Каждый наш шаг педантично фиксируется электронной памятью, и скоро наступит время, когда британские власти, например, смогут в считанные секунды получать полный отчет о каждом англичанине — мужчине, женщине или ребенке,— достаточно будет нажать кнопку, чтобы узнать их возраст, адрес, круг знакомых, политические убеждения. Эта информация будет черпаться из источников, которые мы никогда не узнаем, возможно, ее будут получать от людей, которые нас ненавидят. Мы, в капиталистическом обществе, уже вступили на этот путь. Кошмарный сон Оруэлла становится реальностью, но вовсе не в социалистическом, а в капиталистическом обществе 1984 года.

Но профанация Оруэллом социализма и его будущего сыграли значительную роль. Его взгляды так повлияли на умы двух поколений западных интеллектуалов, он их настолько напугал своими представлениями о социализме, что те не заметили назревавших в самом капиталистическом обществе тенденций, не увидели ужасов нашей жизни. Оруэлл отравил уже отравленную почву. Это необходимо принимать во внимание, когда мы заглядываем в будущее, в следующее столетие, потому что с этой-то реальностью нам приходится сталкиваться сегодня, с ней нам предстоит бороться завтра. Если мы хотим выжить, яду необходимо найти противоядие.

Иной точки зрения на будущее придерживался Джек Лондон. В «Железной пяте» он предсказал неизбежное и решающее столкновение между силами труда (социализмом) и властью олигархии (капитализмом). Его роман-предсказание написан в форме отрывочной записи событий, найденной шесть или семь веков спустя, и рассказывает историю участия Эрнеста и Эвис Эверхардов в ожесточенных войнах и революциях, охвативших мир в XX столетии. Лондон описывает события, якобы происходившие в начале нынешнего века. Многое из того, что он предсказал, оказалось предвидением фашизма и нацизма. Но Лондон пошел дальше, видя в столкновении конфликт между трудом и капиталом, борьбу, охватившую весь земной шар. Лондон писал свой роман до того, как революция 1917 года в России дала совершенно иное представление о том, как будет происходить эта борьба. И тем не менее в «Железной пяте» есть большая доля политического предвидения: с течением времени фантазия автора приобретает черты реальности.

Будущее в представлении Джека Лондона было, по сути дела, борьбой мятущегося, политически разнородного революционного движения против могущественной, но также пребывающей в смятении олигархии. Он предвидел возможность расколов и конфликтов внутри сил социализма, ведущих к предательству и иногда к поражениям. Он предсказал ловкость, с какой финансовая олигархия способна проникать в социалистические партии и группировки и противопоставлять их одну другой. Он предвидел создание финансовой олигархией специальных служб, в обязанности которых входит охота за руководителями подполья. Он с точностью предсказал те провокационные методы, к которым будут прибегать эти специальные службы: заявлять о своей приверженности социалистическим идеалам, являясь в действительности орудием правящего класса. Сегодня эти предсказания уже частично сбываются в капиталистическом мире. И хотя нынешняя ситуация еще отличается от описанной Джеком Лондоном, многое в странах Запада уже стало реальностью. Армия и полицейские силы обучены и вооружены для ведения боевых действий в городских условиях. Полиция оснащена электронной аппаратурой для слежки, с помощью которой можно узнавать, что происходит в любом доме; есть и провокаторы, выдающие себя за социалистов. Внутри рабочего движения есть предатели и шпионы, готовые разделаться со своими товарищами по борьбе во имя собственных корыстных интересов. Некоторые наши профсоюзы изъедены коррупцией, их лидеры куплены властями. Массы людей не имеют работы. Забастовщиков бросают в тюрьмы, против них используют суды, полицию, армию, и так далее, и так далее.

Итак, «Железная пята» Джека Лондона — это не просто предсказание, но и предупреждение: если мы позволим олигархии быть всемогущей, если силы социализма допустят предательство и раскол в своих рядах и проникновение в них враждебного влияния, то борьба, в ходе которой решается будущее мира, превратится в кровавый хаос. И хаос этот будет стоить жизни многим миллионам людей, прежде чем вопрос о будущем мира будет окончательно и бесповоротно решен в пользу социализма. И хотя история Эверхардов обрывается на явном поражении трудящихся, конец книги рисует нам будущее, в котором от власти «железной пяты» капитализма осталось лишь горькое воспоминание, а победа социализма — освященный временем факт.

Три книги — три различных взгляда на будущее. Кампанелла пытался сформулировать наиболее действенные морально-этические принципы будущей социальной системы. Оруэлл пытался доказать, что будущее — плод его собственных болезненных измышлений. А Джек Лондон рассказал, что, по его мнению, должно произойти на самом деле. Но все это лишь прогнозы, ни один из трех авторов не был в состоянии сказать с уверенностью, что ждет нас в будущем, потому что проблемы современного мира гораздо сложнее и опаснее, чем они представлялись пять, пятьдесят или триста лет назад.

Нынешняя обстановка в странах Запада настолько сложна, что любые надежды на счастливую жизнь в будущем столетии зависят от слишком многих факторов. Монополистические круги и действующие заодно с ними правительства уже планируют свою социально-экономическую деятельность в XXI веке, как если бы будущее принадлежало им. Будет ли это так или иначе, решит сама жизнь. Но уже сейчас мы твердо знаем, на что они не могут рассчитывать. Они не могут рассчитывать на то, что народ с готовностью поддержит их планы. Они не могут рассчитывать на пассивность народа. Они не могут рассчитывать, что им удастся отстоять свои привилегии и выжить как классу. Они не могут рассчитывать даже на то, что вообще досуществуют до XXI века, потому что настоящее и будущее зависят от борьбы, охватившей половину земного шара.

Нынешняя действительность едва ли не превосходит худшие предсказания. Поэтому нельзя строить новый мир, иное будущее без некоторой доли фантазии. Фантазия открывает новые горизонты. Но чтобы строить новый мир, мы должны обладать социальной теорией, способной побороть ужасы сегодняшнего дня. Надежда всегда противостояла невозможному. Во время второй мировой войны бывали дни, например, когда казалось, что верить в победу Советского Союза мог только безрассудный оптимист.

Итак, надо обладать воображением, устремленным к невозможному, без этого нет будущего. Учитывая все это, стоит, пожалуй, еще раз попытаться заглянуть в будущее, на этот раз так, как сделал это Томас Мор в своей «Утопии». Его взгляды — не просто надежда, мечта об идеале, а четкая, законченная концепция.

Написанная в 1516 году книга Томаса Мора «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом строе Утопии» оказала серьезное влияние на развитие социалистической мысли вплоть до XVIII века, века Просвещения и философии рационализма, когда закладывались основы научного прогнозирования будущего. Но Мор был первым, кто четко сформулировал концепцию обобществленного производства, основанного на коммунистической организации труда и распределения. Семью он рассматривал как идеальную ячейку общества. Все в обществе будущего, считал Мор, будут равны в труде. Противоречия между городом и деревней, между умственным и физическим трудом исчезнут. Все люди будут работать по шесть часов в день, что позволит им большую часть времени уделить занятиям наукой и искусством. Превыше всего станет всестороннее развитие индивидуума. Мор полагал, что достичь этого идеала можно только через трудовое воспитание людей. Слабость его концепции заключалась в том, что он мыслил категориями производства, основанного на ручном труде, и не понимал, что его идеальное общество может быть построено лишь при высоком уровне развития технологии.

Слово «утопия» значит «нигде». Маркс и Энгельс перенесли идеи утопического социализма из области мечты на твердую почву научной теории. Соединение мечты с техническими возможностями дает возможность представить себе, каким будет общество XXI века, лишенное классовых противоречий.

Давайте помечтаем об этом. Мы не строим иллюзий относительно того, что можно построить идеальное общество без упорной и продолжительной борьбы. И мы по крайней мере можем представить себе общество, за которое боремся. Предаваясь мечтам о XXI веке, мы вновь должны вернуться в область техники. Она либо спасет, либо уничтожит нас. Мы рискуем не дожить до XXI века, если не сможем обуздать чудовище, о существовании которого иногда просто забывают общественные науки. Другими словами, необходимо сделать все, чтобы избежать отчуждения машины от человека и построить общество, в котором не нужно было бы бояться, что машины начнут воспроизводить сами себя.

Что мы можем сделать для этого?

Всем известно, что сама по себе ЭВМ функционировать не может. Ее «ум», или функционирование, полностью зависит от информации, заложенной в нее человеком. Но по быстроте обработки данных, по количеству операций в единицу времени компьютер намного опережает человеческие возможности. И здесь человек может попасть в зависимость от ЭВМ, и это ужасно. Но ЭВМ — не более чем инструмент и, подобно ружью, может быть использована во имя добра или зла, в зависимости от того, в руках какого человека или какого общества она находится. Истинное назначение укрощенного компьютера — экономия времени и сил человека для того, чтобы он мог употребить их для познания мира. ЭВМ открывает возможности, о которых мы не могли и мечтать.

Роботы могут выполнять почти любую работу, на которую до сих пор люди затрачивают уйму сил и времени. Это наблюдение вряд ли может претендовать на оригинальность: робототехника уже существует и, кроме того, в сотнях научно-фантастических рассказов подробно описаны огромнейшие возможности роботов, используемых на благо человека. Но мы не можем знать, что будет означать для человека его освобождение в результате широкого применения ЭВМ. Ведь если техника освободит его от одного вида трудовой деятельности, то вряд ли он будет счастлив, пока не найдет себе другое занятие по душе. Меня удивляют те, кто говорят: «А чем займут себя люди, когда роботы возьмут на себя основную тяжесть работы? Это будет настоящая катастрофа!»

Возможно, в западном обществе так оно и будет. Автоматизация уже стала катастрофой, потому что ведет к массовой безработице. Но там, в нашем воображаемом будущем — и это не фантазия, я опираюсь на научное предвидение, — машина освободит человека от многих забот. Вся же сила человеческого разума будет направлена на разрешение самой важной задачи: сделать жизнь на Земле достойной человека. С нищетой не справишься в один день, но сложные промышленные и сельскохозяйственные комплексы смогут обеспечить для начала по крайней мере предметы первой необходимости для всех людей. Невежество не исчезнет сразу же, даже если в это дело вмешаются электронные машины. Но оставим пока машины в стороне и рассмотрим мир как живой организм, нуждающийся в перестройке и переосмыслении.

Прежде всего, мне кажется, необходимо отказаться от такого мира, в котором люди разделены в географическом и культурном смысле, живут разобщенной жизнью и зачастую даже не в состоянии понять друг друга. Необходимо создать всемирную культуру и единое для всего человечества мировоззрение, но в то же время нельзя утратить богатейшие возможности, заложенные в каждой национальной культуре. Чтобы прийти к свободному будущему, нам необходимо изменить все стороны жизни общества. Всесторонне развитым должно быть все общество, а не его отдельные члены. Тогда мы по-новому сможем освоить опыт истории, более глубоко исследовать общественные силы, действующие внутри социальной системы. Наше познание человека в целом и его история, что бы мы об этом ни думали, только началось, и, я убежден, в более совершенном обществе будущего все мы будем учиться со дня нашего рождения и до самой смерти, и не насильно, а в силу внутренней потребности. Только тогда начнет по-настоящему удовлетворяться огромная любознательность, присущая человеку. И когда каждый сможет позволить себе быть любознательным, когда мы все вместе сможем искать ответы на бесчисленные загадки природы и строить планы общего будущего в условиях беспрепятственного развития культуры, вот тогда мы превзойдем самые смелые прогнозы фантастов. И перед нами распахнутся недра Земли и просторы Вселенной. Вдохновенная фантазия даст новый импульс развитию науки.

До сих пор, например, мы сами не проникали в глубины Земли. Для исследования недр мы использовали электронные зонды и другую технику, фиксировали вибрацию коры и глубинных недр планеты. Так мы изучаем Землю. Но мы должны знать больше, чем записано на перфокарте ЭВМ. На первых порах получить эти знания будет не так-то легко. Чтобы проникнуть в глубь Земли, потребуется сверхмощная техника, но мы добьемся своего, потому что мы должны знать свой дом. Я вспоминаю известный рассказ Артура Конан Дойла, в котором рассказывается о том, как люди пробивали шахту к центру Земли, чтобы разгадать тайну кипящей магмы. И когда бур пробил наконец оболочку Земли, воздух сотряс пронзительный крик, слышимый за тысячи миль. Это кричала Земля, кричала, как живое существо, которому сделали больно. Но крик Земли не остановит ученых, они проникнут в ее глубины, и мы узнаем наконец, как устроена наша планета.

Мы проникнем и в глубины океана. Выдающийся исследователь моря Жак Ив Кусто справедливо отмечает, что загрязнение поставило моря и океаны на грань гибели. Их надо спасать, а если мы не сделаем этого, то в XXI веке нашим потомкам придется заново создавать морскую флору и фауну, которые мы безжалостно уничтожаем потоками кислот и соединениями тяжелых металлов.

Эта проблема стоит настолько остро, что недавно 150 стран попытались пересмотреть принципы морского права, включить в него положения, касающиеся загрязнения вод. Они попытались выработать соглашение, ограничивающее безрассудную эксплуатацию морей и океанов и ограждающее их от опасных злоупотреблений со стороны человека. Провозглашалось, что моря и океаны являются общим наследием всего человечества и их богатства принадлежат всем народам. Но когда дело дошло до подписания конвенции, когда государства должны были зафиксировать свое согласие с ее положениями, в том числе и об охране природных богатств морей и океанов, США отказались сделать это. Эта страна стоит за неограниченную, приносящую огромную прибыль монополиям эксплуатацию природных богатств морских глубин крупнейшими американскими добывающими компаниями, которые замышляют разграбление ресурсов. Даже лондонская «Тайме» отмечала, что, «решив не подписывать договор по морскому праву, правительство США проявило близорукость и вызвало глубокое разочарование. Это решение — результат закулисных махинаций могущественных американских монополий, которые всеми силами защищают свои финансовые интересы...».

Вся беда в том, что океаны и моря всегда были уязвимы для всякого рода злоупотреблений. Они были и остаются полем боя, и теперь над ними нависла опасность превращения в огромный плацдарм для развертывания ядерного оружия. Человеческий гений, создавший атомную подводную лодку, способен покончить с мирным потенциалом морей. Но несмотря ни на что, мы должны мечтать о том дне, когда военные корабли, лишенные вооружений, послужат не делу войны, а делу мира.

Придет день, когда люди будут плавать не по поверхности морей, где бушуют штормы, а под водой. Не так уж фантастично предсказание, что в будущем торговые перевозки морем в основном будут осуществляться на глубине около тридцати метров, подобно тому как современные реактивные лайнеры летают над непогодой на высоте десяти тысяч метров. Мы больше не будем зависеть от неблагоприятных условий погоды. Строительство автоматизированных подводных путей громадной протяженности возможно уже теперь, так что подводные грузовые перевозки — вопрос времени. Атомные подводные лодки перестанут быть орудием войны. Сбудется наконец надежда капитана Немо, и океан станет зоной мира.

Покорить море мы можем, лишь изменив нашу собственную психологию и наше отношение к нему. Море испокон веков притягивает и пугает человека. Море — и друг и враг. Мы должны освободиться от страха перед ним и вернуться к нему, вернуться к той природной стихии, из которой мы вышли. Наши друзья, киты и дельфины, готовы гостеприимно встретить нас, и не будет преувеличением сказать, что, когда мы преодолеем страх перед темнотой и неизведанностью морских глубин, мы почувствуем себя в море как дома и оно станет окружающей нас средой. Я знаю по опыту многих лет занятия подводным плаванием, что когда привыкаешь к этому забытому измерению пространства, то чувствуешь себя совсем так же, как и наверху. Часто, плывя в глубине, я забывал о том, что нахожусь в необычных условиях, в другой среде, пока хрипы в клапане акваланга не напоминали о том, что я под водой и воздух на исходе.

Возможно, однажды мы сможем прикрепить к своему телу какое-то приспособление, извлекающее кислород прямо из воды, как это делают рыбы при помощи своих жабр. Оно не позволит нам погружаться на большие глубины, но громадные просторы неглубоких морей и отмелей станут для нас обитаемым домом.

Нужно по-новому взглянуть на возможность исследования морских глубин с помощью батисферы. Нет никаких сомнений, что первыми опробуют глубоководные аппараты роботы. По сути дела, исследования в этом направлении уже ведутся. К началу XXI века человек уже будет достаточно знать о топографии и природе самых глубоких морских впадин, чтобы считать океан скорее продолжением земной поверхности, а не потаенными глубинами.

Я так подробно рассказываю о море, потому что в воображении уже вижу то, что ждет нас там. Море так богато природными ресурсами, что если мы сохраним в нем жизнь, то потомки в XXI веке будут благодарить нас за нашу дальновидность. Наши меры по охране морей и океанов принесут им неисчислимые выгоды. Но пока не похоже, что будущие поколения станут благодарить нас за нынешнее отношение к морю. Мы отравляем его сточными водами, радиоактивными отходами, ядовитыми веществами. Мы вылавливаем больше рыбы, чем нам необходимо. Море агонизирует, и я не удивлюсь, если еще до конца нынешнего века оно закричит от причиняемой ему боли.

Мы должны позаботиться также о том, чтобы человек мог жить на защищенной планете. Человек уже нанес серьезный вред атмосфере: мы загрязняем ее сернистыми соединениями и пылью тяжелых металлов, аэрозоли, которыми мы пользуемся, поднимаются в стратосферу и остаются там, нарушая атмосферные процессы. Широкое использование аэрозолей в быту и в промышленности ведет к тому, что в стратосфере создается неразрушаемый слой отходов, он растет изо дня в день и когда-нибудь достигнет такой толщины, что начнет поглощать часть ультрафиолетового излучения Солнца. И если этот процесс не остановить, ощутимая часть растительности на планете погибнет.

Сегодня каждая без исключения промышленно развитая страна вносит свой вклад в разрушение атмосферы, и похоже на то, что отравленную атмосферу XX века мы возьмем в следующее столетие.

Особое вдохновение фантазия человека черпала вне Земли, в космосе. Сейчас, когда я, помнящий и первые автомобили, и первые аэропланы, пишу эти строки, советские космонавты вот уже который месяц находятся в космосе, и мне это кажется невероятным. Но все это произошло на протяжении одной человеческой жизни. Люди проникают все дальше в космос, они учатся жить там, потому что знают, что вскоре покинут Землю. Мы ждем следующего шага — создания управляемых космических кораблей, способных отправляться с человеком на борту далеко в космос, за пределы видимости или прямой связи с Землей.

Но зачем лететь в космос, когда люди голодают на Земле? Что ж, законный вопрос. Ответить на него можно так же, как отвечали на подобные вопросы раньше и отвечают сейчас — ведь их задают всякий раз, когда человечество делает новый шаг вперед по пути познания. За одно столетие наука продвинулась от классической до квантовой механики, но вряд ли чья-то жизнь была лучше сегодня, если бы мы застряли на ньютоновском видении мира.

Так или иначе, но мы идем вперед наперекор самим себе, и, хотя темпы этого движения неравномерны, а следовательно, неравномерно и распределение благ этого развития, в конечном итоге наука и техника открывают новые горизонты, мы используем их в интересах мира. Эти новые горизонты спасут человечество. Вот почему космические исследования необходимы, они становятся частью нашего движения вперед.

Я никогда не соглашусь с теми, кто утверждает, что необходимо разрешить все земные проблемы, прежде чем отправляться в космос. Решение земных задач и изучение космического пространства идут рука об руку, и, если в будущем столетии мы совершим чудо создания единого, прочного общества, наши сегодняшние дела будут казаться шагами ребенка по сравнению с тем, к чему мы придем. Рано или поздно задача выхода из околоземного пространства потребует от человечества очень сложных решений. Освоение космоса — еще одна область, требующая полной перестройки нашей психологии. Нужно переосмыслить наши представления о том, кто мы, что мы и куда идем. И я верю, что мои внуки в следующем столетии начнут по-настоящему осваивать просторы открытого космоса и ответят на эти вопросы, отправляясь в далекое путешествие.

Большинство западных фантастов (хотя и не все) предсказывают, что будущее столетие станет веком нескончаемых и жестоких космических войн, войн между соперничающими планетами. Я не верю в это. Человека всегда интересовало, есть ли жизнь на других планетах и если есть, то похожа ли она на нашу. Теперь этот интерес становится настоящим поиском, может быть примитивным, но ведь это только начало. Мы посылаем радиосигналы в неизвестность в надежде на то, что на них ответят разумные существа. Кажется невероятным, чтобы в открытом космосе среди миллиардов и миллиардов галактик с их солнцами и планетами не было хотя бы одного мира, сходного по своим условиям с Землей.

Вряд ли жизнь на других планетах будет точной копией жизни на Земле. Мы даже не можем представить себе, в каких формах она там существует. Писателям-фантастам пришлись по душе маленькие зеленые человечки с антеннами вместо ушей. Еще им приглянулись люди-мутанты и роботы в образе человеческом. Но если существуют другие формы жизни, вполне вероятно, они совершенно отличны от того, что может представить наше воображение. И тем не менее мы сразу узнаем разумных существ, как только столкнемся с ними лицом к лицу.

Я не верю в летающие тарелки, в «неопознанные летающие объекты» — и рад бы, не могу. Любому же подростку наших дней — человеку следующего тысячелетия — предстоит отнестись к проблеме существования жизни на других планетах гораздо серьезнее, чем нынешним писателям-фантастам.

* * *

Многие писатели-фантасты дезориентируют нас, копируя в своих произведениях собственный мир и собственное отношение к нему. Если писатель считает общество, в котором он живет, обществом невежества и жестокости, то и его научно-фантастические произведения будут заполнены свидетельствами невежества и примерами насилия. Такой подход зачастую искажает представления о еще не изведанном, ведь неведомое всегда пугает. Во всех этих кошмарных видениях есть что-то примитивное, что-то от религии, поскольку именно всемогущество неведомого (бога или дьявола) — источник религии. Подлинная наука опровергает религию: религия стремится сохранить неведомое ради своей выгоды, наука исследует и объясняет его, чтобы рассеять наш страх. Чтобы освоить космос, мы должны перестать относиться к нему как к потенциальному театру военных действий или обиталищу монстров. Космос таит в себе много гораздо более удивительного. Думаю, что к концу столетия мы покончим с детскими представлениями о нем и примем истинно научный подход для познания того, что лежит за пределами нашей Вселенной. К тому времени мы будем знать гораздо больше и сможем выдвигать здравые и в то же время будоражащие наше воображение гипотезы о том, что пока еще недоступно нашему пониманию. Разумный подход к проблемам космоса так же необходим, как и к проблемам земным, но это ни в коем случае не исключает воображения, выдумки, изобретательности из арсенала средств познания.

Коль скоро мы решили, что в XXI веке мы хотим жить в социалистическом обществе, необходимо излечить науку от многих ее заблуждений. Как никогда ранее, наука становится инструментом, орудием в руках общества. И если общество несовершенно, то и достижения науки могут быть использованы им во вред человеку. Сегодня, когда мы стоим на пороге новых открытий, существует опасность их извращенного использования. Нет нужды напоминать об открытии ядерного распада и термоядерного синтеза, о том, как они используются или могли быть использованы. Это общеизвестно. Но существует так много областей биологии и генетики, химии и медицины, исследования в которых приближаются к такой же опасной грани. Если не принять своевременных мер, то даже результаты исследований химических и биологических процессов в человеческом организме могут быть использованы во вред человеку. Некоторые другие направления исследований в области медицины и фармакологии в результате своеобразного технического прагматизма явно зашли в тупик. Объясняется это тем, что человеческий организм по-прежнему рассматривается как обычный механизм, своего рода химическая фабрика, перебои в функционировании которой можно легко устранить, исправляя работу отдельных звеньев этого производства. Но такой путь далеко не всегда ведет к желаемому результату. В Англии, например, согласно опубликованным данным, треть всех заболеваний является следствием побочного действия лекарств, прописанных врачами против других болезней. Существуют лекарства, регулирующие, противодействующие, нейтрализующие, изменяющие, восстанавливающие и даже помогающие зачать ребенка. Всего их насчитывается около десяти тысяч. И более половины, а возможно, три четверти из них оказывают известное или пока неизвестное побочное воздействие на организм.

Безусловно, медицина творит чудеса. Она избавляет от боли и страданий, продлевает жизнь. Она покончила со многими эпидемическими заболеваниями, расширила наши возможности в борьбе с раком и сделала тысячу других добрых дел. Но лечение человеческого организма — дело гораздо более сложное, чем просто вмешательство в химические, физиологические или биологические процессы. Поэтому необходимо новое философское переосмысление медицины, оно придет на смену бытующей сейчас тенденции рассматривать болезни и недостатки человеческого организма как чисто механические неполадки или реакцию на вторжение чужеродных элементов, с чем можно бороться техническими и химическими средствами.

Верно, научные исследования не стоят на месте, но они зачастую ограничиваются изучением узких проблем и не занимаются человеческим организмом в целом. Не отрицая достижений современной медицины, можно все же предположить, что в будущем столетии медицинские проблемы будут решаться более широко.

Особую опасность таит в себе пока малоизученная область генетики. Генетика проникает в самые сокровенные тайны жизнедеятельности человека. Уже сейчас известны ее удивительные способности совершенствовать человеческий организм и исправлять его недостатки до того, как они дают знать о себе. Генная инженерия, перспективная сама по себе, сегодня играет с огнем, рискуя повторить ужасы Франкенштейна. Одно дело — оплодотворить человеческую яйцеклетку в пробирке и затем снова внедрить ее в женский организм или хранить сперму и использовать ее для оплодотворения, но совсем другое — брать семя или клетку и играть с ней, как бог. При этом зачастую экспериментаторами движет не стремление сохранить жизнь, а проводить отбор людей уже при рождении.

И сегодня, и в следующем десятилетии самым драгоценным нашим достоянием есть и будет жизнь. Поэтому с самого начала необходимо пресечь всякий произвол в генной инженерии. Нужно ввести строжайший контроль за экспериментами, чтобы генетика развивалась на благо человека, а не во вред ему. Нужно покончить с анархией и легкомыслием в этой области, инженерная генетика может представлять угрозу существованию всего человечества, всего живого.

В чьих руках окажется генная инженерия? Кто будет проводить эксперименты в этой области? И применять на практике их результаты? От ответов на эти вопросы сохранение жизни человека зависит в такой же мере, как от контроля за ядерной энергией. В мои намерения не входило запугивать читателя, я хотел лишь еще раз напомнить, что генетики работают в области крайне опасной, развитие которой зависит от разработки новой философской концепции. Мы забываем, что имеем дело с природой, и именно в этом состоит опасность. Биологи и химики не только исследуют природу, но и калечат ее. Именно благодаря достижениям химии тысячи гектаров леса во Вьетнаме превращены в пустыню. Понадобится около ста лет, чтобы земля там вновь обрела свои плодородные свойства после того, как американцы обработали ее дефолиантами. Биологическое оружие и бинарные отравляющие вещества официально включены в военные арсеналы Соединенных Штатов.

В результате совместных усилий физиков-ядерщиков, химиков и биологов мы опасно близко подошли к самой сути природы. Вот почему мы должны воспитать в себе более глубокое уважение к природе и научиться жить в мире с ней ради сохранения и самого рода человеческого. Социалистическое общество стремится к тому, чтобы защитить природу от хищнического отношения. И если не социализм, то кто же защитит ее? Кто спасет нас от непоправимых ошибок?

Восстановить утраченную общность с природой, а не обособляться от нее — вот что должно стать целью грядущих поколений. И это подразумевает нечто большее, чем загородные поездки на свежий воздух. Я имею в виду совершенно иное. Доисторический человек настолько отождествлял себя с миром природы, что ему и в голову не приходило изменять ее. Он не мыслил себя вне природы, и его тотемы были копиями окружающего мира. Австралийские аборигены, например, считали себя продолжением природы, именно поэтому они сохранили свое место в ней, и — хотя их представления основывались на невежестве и порождали суеверия — они были уверены в своей слитности с каждым деревом, с каждой травинкой и птицей, с каждым детищем живой природы, делившим с ними Землю.

Мы утратили это чувство, но мы вновь должны обрести его — безусловно, не на основе суеверий и невежества, а на основе научных достижений, которые сблизят нас с природой. Мы уже делаем шаги к такому состоянию. Мы стараемся изучить «язык» китов и дельфинов. Мы узнаем много нового о поведении животных, но нам еще необходимо изменить свое отношение к ним, чтобы лучше их понять. Человек должен слиться с природой, как сливается с ней, например, трава, почувствовать себя ее частью, и только таким путем он сможет познать ее.

Чарлз Дарвин в своей работе «Происхождение видов», опубликованной в 1859 году, прослеживая эволюцию жизни, предложил теорию исторического развития органического мира, которая дала первое подлинно научное представление о природе. Теория Дарвина вновь ставится под сомнение на Западе. На этот раз не только религиозными мракобесами, но и некоторыми учеными, которые изымают из нее принцип естественного отбора и заменяют его новой концепцией. Согласно их представлениям, происхождение видов шло не путем плавного эволюционного процесса, а гигантскими скачками. Я недостаточно компетентен в этих вопросах, чтобы четко сказать, в чем они правы, а в чем — нет. Мне ясно только, что в будущем теорию эволюции необходимо будет еще не раз внимательно пересмотреть, но не с целью ее ниспровержения, а чтобы в точности узнать, как протекали процессы, которые Дарвин вывел теоретическим путем. Данные палеонтологических исследований и достижения в области других наук смогут или подтвердить теорию Дарвина, или вызвать серьезный спор о мутациях и о происхождении видов.

Что за удивительный мир откроется перед нами в следующем столетии! Результаты научных исследований не только позволят нам проникнуть в тайны природы, не только сблизят нас с подобными нам, но и со всем окружающим миром.

* * *

Хотя человек — часть природы, но живет-то он прежде всего в обществе себе подобных. Поэтому, какие бы надежды мы ни возлагали на науку и природу, необходимо вновь вернуться к рассмотрению тех общественных условий, в которых будет находиться человек. Существует уже немало теорий, объясняющих то, как мы живем. Но этого мало, недостаточно. Я думаю, что мы должны стремиться к новому «городу Солнца» и приближать время его создания, если хотим быть достойны стоящих перед нами задач. Одно дело — с изумлением наблюдать со стороны за стремительным техническим прогрессом, совсем иное — самому приближать будущее, его чудеса или ужасы. И мы вновь возвращаемся к той же проблеме: кто будет направлять технический прогресс и станет ли он нашим слугой и помощником или превратится в чудовище из кошмарного сновидения.

Управление техникой, конечно, не главное. Нам предстоит построить всемирную систему, основанную на разуме и гуманизме, и мы сделаем это, потому что это — социальная необходимость. В. И. Ленин в шалаше в Разливе не мечтал о космическом будущем зарождавшегося советского общества. Он думал о революционных перспективах ближайших дней. Если он и смотрел на звезды, то, подобно многим, наверное, тоже спрашивал себя, сможет ли человек достичь их когда-нибудь. Но когда он клал на колено блокнот и писал статьи для газеты «Рабочий путь», он думал прежде всего о том, что происходит в Петрограде. Ленин, конечно, заглядывал и в более отдаленное будущее нового общества, и «город Солнца» начинался для него с построения социализма.

Что мы ожидаем теперь, строя будущее, от «города Солнца»? Требования ко всемирному обществу справедливости просты: мир, работа, равные возможности для всех, условия жизни, достойные человека, более совершенная система образования, развитие, уничтожение всякой эксплуатации, раскрытие всех возможностей человека. Мы мечтаем о строе, который не будет довлеть над нами. Сама собой напрашивается мысль о том, что человек, будучи существом разумным, давно должен был сформулировать эти критерии. И все же большая часть человечества до сих пор лишена возможности удовлетворить свои самые насущные потребности.

Но предположим, у нас есть возможность обеспечить каждого предметами первой необходимости. Как будет выглядеть жизнь в нашем «городе Солнца»? Каким будет наше идеальное общество?

Легко предаваться утопическим иллюзиям давних времен. Общество же, задуманное на научной и разумной основе, мы можем не только представить себе, поверить в него, но и создать. Речь идет не о недостижимом идеале. Мы лишь стремимся к такому состоянию человека, когда он наконец будет свободен от векового наследия первобытных конфликтов и противоречий.

Если нам действительно предстоит выстрадать то, что предсказал Джек Лондон, или пережить те ужасы капитализма, которые нам уготовил Оруэлл, то тогда человечество, без всякого сомнения, осознает, что единственная его надежда — построение социалистического общества, которое сокрушит власть «железной пяты» и победит кошмары «1984 года». Допускаю, что сегодня человеку на Западе трудно представить себе такое развитие событий. Кажется, что мы постоянно находимся накануне чего-то. Нас не покидает чувство, что какая-то огромная волна вот-вот захлестнет нас. Беспомощность стала точкой зрения, даже философией, и повинны в этом некоторые западные интеллектуалы. Годами они проповедовали, что человек может только страдать в нищете, что покончить с ней невозможно, потому что человек беспомощен. Жертвами этого философского и политического обмана стали миллионы людей, которые не могут найти работу и которых авторитетные специалисты убедили в том, что ничего изменить невозможно.

Если нам суждено дожить до следующего столетия, то для нас, на Западе, проблема будет заключаться в том, чтобы переубедить людей — заставить их поверить в то, что они должны и могут изменять свое настоящее и будущее. У нас часто проводятся забастовки. Сотни, тысячи бастующих выходят на улицы, чтобы потребовать повышения заработной платы, улучшения условий труде, протестуют против закрытия предприятий, выдвигаются и политические требования. Как поднять эти проявления недовольства и протеста до уровня движения за изменения самого общества? Это древний вопрос, есть в истории достаточно примеров того, как это может быть совершено, как убедить и наглядно указать народу на существо его проблем и пути их разрешения.

Но нужно пожить на Западе, чтобы увидеть, как умело удается существующей системе власти удерживать народные массы в невежестве, смятении и обмане. Если бы не это, мы давно могли бы жить в обществе, достойном человека, в социалистическом обществе. И тем не менее, несмотря на давление, дезинформацию, ложь, мошенничество и коррупцию, правда проникает в умы людей. Противоборство двух тенденций — стремление к социалистическому будущему и стремление капитализма уничтожить социализм в огне ядерной войны — превратилось в вопрос жизни или смерти человечества. Я предвижу, что у нас, на Западе, силам, выступающим за социализм, несмотря на их разобщенность, предстоит невиданная по своей остроте борьба. Пока они не ставят перед собой цели построения «города Солнца», их задача — освобождение трудящихся, запуганных, разобщенных, дезориентированных. Зачастую кажется, что все преимущества в этой схватке на стороне угнетателей. Но если внимательнее присмотреться к идущей борьбе, то станет ясно, что происходит постоянный сдвиг в пользу социалистического будущего. И это вселяет в нас надежду. И если появились такие деятели, как господин Рейган и госпожа Тэтчер, оголтелые антикоммунисты, то причина тому кроется не только в том, что коммунизм представляется угрозой миру транснациональных корпораций, но и в том, что половина населения Земли начинает сопротивляться обману и жестокой эксплуатации, с помощью которых обворовывали этих людей на протяжении столетий. Крылатые ракеты НАТО нацелены не только на Советский Союз, но и на каждого человека, который жаждет жить в лучшем мире, чем навязанный ему мир насилия и жестокости.

Мы должны сделать выбор. Но выбираем мы не между двумя великими державами, в одной из которых все хорошо, а в другой все плохо. И европейская история и культура, например, дали человечеству богатое наследие, идеи, совместимые с будущим, к которому мы стремимся. Мы не отрицаем свое национальное наследие и не намерены уничтожать его. Единая мировая культура в социалистическом будущем не будет сведена к бесцветному однообразию. Социализм, победив во всем мире, будет существовать в разнообразных формах. Нет нужды копировать друг друга, каждый народ построит свое будущее на фундаменте своей культуры и истории. И залог победы социализма в мире — многообразие его форм и его универсальный характер.

В нашем «городе Солнца» начнется возрождение человека, которого описывали Кампанелла и Мор, — человека, который возьмет на себя ответственность за все общество для своего личного совершенствования. И Кампанелла, и Мор были ограничены в своих воззрениях рамками эпохи, но их разумные идеи и проекты коммунистического общества всеобщего благоденствия приблизили человека к идеалу.

Сегодня, мечтая о будущем, мы должны мыслить шире, чем утописты прошлого, и не потому, что мы живем в век усложненной техники, но потому, что современное общество гораздо сложнее общества XVI века. Кампанелла и Мор мечтали изменить феодализм, исторических законов развития которого они не понимали. Сегодня же мы стремимся изменить капиталистическое общество, исторические законы развития которого мы знаем. Благодаря Марксу и Энгельсу мы вооружены гораздо лучше для достижения своей цели, чем мечтатели средневековья. Благодаря Октябрьской революции 1917 года и В. И. Ленину существует зримое доказательство тому, что построение нового общества возможно.

Мир теперь предстает более сложным, чем в XVI веке. Это происходит еще и потому, что возросли наши знания о нем. Кампанелла и Мор знали о мире только то, что было непосредственно доступно их взору. Сегодня мы можем взять газеты или включить телевизор и узнать и даже увидеть то, что происходит в самых отдаленных уголках земного шара. Но вместе с тем наш кругозор вряд ли стал намного шире, потому что ни один человек не может быть в курсе всех событий и успевать их осмысливать. Я не знаю, например, какова политическая ситуация на острове Фиджи, но я знаю, что происходит на Ближнем Востоке. И если я не в курсе положения дел на Фиджи, то не потому, что я не могу этого узнать.

Человек в эпоху Возрождения мог располагать обширными знаниями в области наук, философии, политики, искусств всего мира, но сам мир ограничивался для него узкой полосой известного, окружавшего его географического пространства. Для нас дело оборачивается прямо противоположным образом. Мы завалены информацией изо всех уголков Земли, но наши познания в области наук, философии, искусств и политики в современном мире сравнительно ограниченны. В будущем нам предстоит как-то восстановить утраченные связи со всем обществом в целом. Нам придется воссоздать связь между нашей повседневной жизнью и огромным миром вокруг нас.

Трудно представить себе это сейчас. Потребуется новая система воспитания человека, благодаря которой окажется преодоленным отчуждение нашей общественной жизни от нашей работы, от искусства, от науки, от философии. Я думаю, наш «город Солнца» будет иметь сравнительно простую социальную структуру. Покончив с вековыми классовыми различиями, мы сделаем просвещение всеобщим достоянием. Это позволит нам перевоспитать самих себя, значительно расширит наш кругозор, что, конечно, не значит, будто мы превратимся в бестелесные чудовища, состоящие из одного мозга, как представляют это иногда фантасты. Напротив, у нас наконец появится возможность избавить человеческое тело от бесполезной растраты сил и истощения, от потакания его слабостям, от всего, что калечит и уродует его, от нервного напряжения и стрессов, которые разрушают его.

* * *

Сможем ли мы осуществить все это?

Теперь все зависит от того, быть на Земле миру или войне. Все наши силы должны быть направлены на разрешение этой дилеммы. Мир — наша главная и единственная надежда. Речь идет не просто о выборе между войной и миром. Необходимо выбрать между строем, стремящимся к войне, и строем, которому жизненно необходим мир, то есть между капитализмом и социализмом.

Люди самых разных убеждений должны решить для себя, какой социальный строй более всего отвечает интересам человечества. Не надо быть социалистом, чтобы не хотеть войны. У нас в Англии и в руководстве консервативной партии, и даже среди военных есть люди, которые хотят, чтобы наша страна отказалась от американских ракет на английской территории. Каждый сейчас задается вопросом, не является ли выживание первым шагом на пути к «городу Солнца»?

Кампанелла, вдохновленный мечтой о мирном прогрессе, ведущем к золотому веку человечества, говорил, что хотел бы знать все обо всех сторонах жизни человека: о страдании и горе, красоте и уродстве, радости, борьбе, надежде и, наконец, о путях освобождения человека от плена обстоятельств. Мечта, вдохновлявшая Маркса, Энгельса и Ленина,- это мечта о том, как разорвать оковы обстоятельств и дать человеку возможность быть хозяином собственного будущего. Сейчас мы находимся в преддверии этого будущего. Об этом прекрасно написал ирландский поэт Луис Макнис в своем «Осеннем дневнике»:

Давайте мечтать и молиться

о будущем нашей Земли,

чтоб не было тупости сонной

и глупости раздраженной,

чтобы душой и сердцем

понять мы друг друга могли.

Чтоб в жизни каждый свободно

песню свою распевал,

чтоб голода лед холодный

не сковывал жизни воды,

чтобы свободный разум,

как ясное солнце, сверкал.

Чтоб больше мы не служили

наживы и власти богам,

чтоб кровь за деньги не лили,

деньгами за кровь не платили,

и в равном труде счастливом

жизнь улыбнется нам. (1)

(1) Перевод стихотворения — Т. Кафыровой.

--------------------------------------

В текстовый вид преобразовал ЛысенкоВИ

-------------------------------