Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Может ли стать качественным, увлекательным произведением десятый том эпопеи? Думаю, большинство из вас с готовностью даст отрицательный ответ на этот вопрос, даже не пытаясь выяснить, о чем, собственно, идет речь. Ведь многим уже изрядно приелись многотомные «опупеи», в которых бравые герои в очередной раз крошат в капусту все новых и новых врагов, а автор в погоне за гонораром продолжает выжимать все соки из заезженной уже темы.
Так вот, все вышесказанное не имеет никакого отношения к новому роману Андрея Валентинова.
Действительно, материал для эпопеи «Око силы» просто необъятен, и не менее необъятен простор для авторской фантазии. Ведь главный объект интереса автора — не судьбы отдельных персонажей, пусть даже и выдающихся исторических личностей, а история Советского Союза в целом.
История вообще похожа на айсберг. На всеобщее обозрение выставляются некие всем известные факты, но самое интересное надежно спрятано от взгляда непосвященных. И этот айсберг может десятилетиями неспешно плыть от одного учебника к другому, а затем резко перевернуться и на свет божий выплывают совершенно удивительные события, а то, что казалось очевидным, вдруг тонет в черной воде.
Отличный историк, Андрей Валентинов с нескрываемым удовольствием резвится в этой мутной воде, удивляя читателя необычными фактами нашего прошлого и пытаясь показать те скрытые пружины, которые, возможно, и определили важные события нашей истории. Ну а в качестве не менее опытного фантаста, автор смело подбрасывает самые невероятные гипотезы и предположения. В результате мир эпопеи «Око силы» хоть и похож на нашу реальность как две капли воды, все же отличается некими нюансами, порой мелкими, а порой крайне существенными. По сути, вся эпопея — один огромный полигон для криптоисторика Валентинова, который пытается направить локомотив отечественной истории ХХ века на другой путь.
Действие романа «Царь-Космос» происходит в 1923 году, в момент, когда отечественная история в очередной раз оказалась на перепутье. Сумеет ли незаметный генеральный секретарь подмять под себя партию или страна окажется в других руках? И не окажутся ли эти руки когтями Льва Революции?
Вершить судьбу Отечества придется скромным сотрудникам Техгруппы Научпромотдела. Именно там судьба сводит героев романа. Виктор Вырыпаев — бывший батальонный командир Красной Армии. Семен Тулак — белогвардейский поручик, скрывающийся под чужим именем. А командир эскадрона Ольга Зотова и вовсе шагнула в роман Валентинова со страниц повести Алексея Толстого. Каждого из них мясорубка страшной Гражданской войны пожевала, но пока выплюнула. Искалеченные физически, но стойкие духом, герои романа рассчитывают найти спокойное убежище, однако неожиданно для самих себя оказываются в самой гуще странных событий. Задача Техгруппы очень непроста. Среди множества дел о странных, загадочных, непонятных явлениях, надо отыскать те, которые могут представлять интерес для партийного руководства и лично товарища Сталина. А в этих делах чего только нет. И странный донос истопника музея Изящных искусств, и непонятный гелиотерапевтический санаторий, и даже дерзкая попытка профессора Иванова скрещивать людей с обезьянами. Выясняется, что некоторые сведения, попавшие в руки работников Техгруппы, могут сыграть решающую роль в разворачивающейся борьбе партийных лидеров.
Еще один герой «Царя-Космоса» — Леонид Пантелкин, более известный как Ленька Пантелеев. Бывший чекист, подавшийся в налетчики и ставший королем преступного мира по кличке Фартовый, предстанет перед читателями в новом качестве, а его поступки получат достаточно неожиданное, но вполне логичное объяснение. Несмотря на официальное сообщение о его гибели, Леонид все еще жив, но каждую секунду балансирует над пропастью. Только обладание очень ценной информацией спасает его. Но сможет ли он променять память о друге на еще один шанс выжить?
Нельзя не признать, что персонажи Валентинова заметно изменились по сравнению с более ранними романами эпопеи. Если в первой трилогии противостояние красного комиссара Косухина и белого офицера Арцеулова выглядит почти карикатурно, то у Тулака, Вырыпаева, Зотовой в характерах и даже в мировоззрении общего неожиданно оказывается больше, чем различий, а настоящая дружба становится важнее политических убеждений.
Очень необычны и трактовки образов реальных исторических личностей, которые появятся на страницах романа. Даже товарищ Сталин показан с весьма неожиданной стороны. А уж как удивил меня доктор Ульянов! Очень яркими и характерными получились и образы знаменитого авантюриста Якова Блюмкина и «валькирии революции» Ларисы Рейснер.
Любителей остросюжетных приключенческих историй Валентинов в очередной раз порадует. Фантазия автора приводит героев в старинных храм языческих богов и в заброшенные московские подземелья. В романе вдоволь запутанных многоходовых интриг, хватает погонь, перестрелок, а уж битва дирижаблей и вовсе впечатляет.
Будут в романе упомянуты и любимые автором дхары, и странные бойцы товарища Волкова, и загадочный тибетский монастырь Шекар-Гомп, и объект Челкель, и еще множество различных тайн и загадок, хорошо знакомых читателям, одолевшим предыдущие девять романов эпопеи.
Но не только запутанными интригами и хитроумными загадками хорош этот роман. Есть в нем эпизоды, которые цепляют читателя, заставляют сопереживать героям, задумываться над тем, как ты сам поступил бы на их месте.
Поднимает автор и непростую проблему жизни человека в эпоху смены ценностей и ориентиров. Что принесет человечеству шаг в неизведанное: удивительные успехи или страшные бедствия? Станет ли замена старого новым жизненной катастрофой или глотком свежего воздуха? Радует, что Валентинов отказался от однозначного ответа на этот вопрос, предоставив своим читателям возможность самостоятельного выбора. Заодно намекну, что именно с этим вопросом и связана загадка столь необычного названия романа.
Написан роман в привычном для Валентинова стиле. Развитие сюжета перемежается ретроспективными вставками. Воспоминания героев не всегда играют ключевую роль в событиях, но помогают понять характеры персонажей, раскрывают их внутренний мир. Еще одна особенность, видимо, перенятая Валентиновым у Олди — обилие песенных и стихотворных вставок. Порой они производят очень сильное впечатление, как например, необычная колыбельная, найденная автором на просторах интернета. Местами же из-за обилия песен роман начинает напоминать индийские фильмы. Впрочем, впечатление от произведения песни не портят.
Запоминается концовка романа. Автор ухитрился одновременно и закончить ряд сюжетных линий, и изящно закольцевать сюжет, и оставить достаточно простора для дальнейшего его развития. Тайны и загадки двадцатого века воистину неисчерпаемы, а значит, читателям можно начинать ждать продолжения «Ока силы», одной из самых масштабных эпопей в отечественной фантастике.
Загляни в хранилище бесполезной информации, что заменяет тебе память. Кликни по кнопке «Поиск».
Вот оно.
Червь без права на свободу воли – по завету древних иудеев.
Двуногое без крыльев – по Платону.
Мозг на ножках, не нуждающийся в костылях морали – по версии маньяков-просветителей.
Набор функций, еще не подвластных машинам – по Питеру Уоттсу.
Три тысячелетия «без» и «не». Каникулы в бездне.
Представь, что после трудов полуденных ты готовился почить в хрустальном гробу, разменять надоевшую праздность на блистательную вечность в виртуале. Матрице не понадобилось тебя порабощать – ты сам подставил ей затылок. Ты старательно смыл макияж условностей, на которых твои предки зачем-то строили жизнь – научился скреплять супружеские узы гормональным клеем, принимал материнский инстинкт в таблетках, потным ласкам и неловким телодвижениям предпочитал высокотехнологичный онанизм. Проехавшись на волне прогресса, ты с гиканьем рухнул в искусственный рай, идентичный натуральному. Буэнос ночес, сингулярность.
Ты стоял уже одной ногой в желанной могиле, когда тебя сфотографировали из космоса. 65536 огоньков, равномерно раскиданных по меридианам и параллелям, запечатлели твою наготу во всей убогости – и рассыпались в пыль, перед гибелью переслав негативы куда-то в запредельные выси. Квантовые компьютеры и тоскливое чувство страха подсказали тебе, что явление папарацци – всегда к беде.
И вот ты в спешке снарядил корабль, под завязку набил его умной техникой и запулил за орбиту Юпитера, где ожидал найти заказчика фотосессии. Ты даже умудрился не промахнуться. Пятно Роршаха размером с город повернулось к тебе фасадом, и контакт состоялся. По крайней мере, так тебе показалось…
Ах да. На борту земной посудинки были люди. Что делать – от иных привычек тяжело избавиться, даже если они не в ладах со здравым смыслом. Поддавшись минутной сентиментальности, ты разбавил машинный интеллект человеческими, слишком человеческими эмоциями, амбициями и психозами. Но следует отдать тебе должное – ты сделал все возможное, чтобы успех миссии не слишком пострадал из-за причуд живой плоти. Солдату ты дал синтетические мускулы, из биолога сделал живую лабораторию, лингвиста расщепил на четыре отдельных личности, чтобы диалог с пришельцами не превратился в перепалку. Сам себе волшебник Изумрудного города, ты даже воскресил своего эволюционного врага – собрал из набора заблудившихся генов упыря и назначил его капитаном. Ты слишком хорошо себя знаешь, чтобы полагаться на мужество и выдержку. Когда дело доходит до исполнения приказов, ужас всегда предпочтительнее.
И вот теперь ты смотришь на то, чего не можешь понять. До боли в хрусталике фокусируешь взгляд, но какой от этого прок, если изъян лежит в самом восприятии? Раз за разом проникая внутрь исполинского электромагнитного бублика, у которого подозрительно много общего с полузабытыми сказками о Боге, ты постепенно съеживаешься в собственных глазах, из свадебного генерала на технологическом балу превращаешься в дрожащую амебу. Ты снова – мясо, снова глядишь из пещеры на пугающий танец теней. Как двуногому без крыльев договориться с многоногими без мозга – фантомами, кишащими на чужом борту?
Не спеши закрывать глаза – взгляни на пятого члена экипажа. В нем блеск и нищета твоей цивилизации отразились, как лицо Нарцисса в воде. Он – синтет, бесполезный наблюдатель. Его дело – выжимать информацию из каждого клочка пространства, даже из движения твоих век. Его зовут Сири Китон, но имя для него – точно такой же конструкт, как и все остальное в его логичном мире. Представь Шерлока Холмса, у которого вместе с половинкой мозга вырезали способность к сочувствию, возведи его в куб, отшлифуй остатки человеческого, оставив только глупость – и портрет готов. Бесстрастный автомат, строящий отношения с жизнью и людьми по четким алгоритмам. Тошнота, от которой бежал Сартр, для него – норма. Пока другие цепляются за пережитки прошлого – сигареты, власть, юмор, чувство вины, – он медленно ползет по паутине настоящего, подводя теорию под каждый свой шаг.
Но смерть и боль индивидуальны, в них нет закономерностей. И чем туже стягивается вокруг Сири их кольцо, чем неотвратимей нависает в иллюминаторе зловещая громада «Роршаха», неприветливого гнезда пришельцев, тем больше в нем от маленького мальчика, мозги которого спустили когда-то в унитаз. Вот только вселенная не знает искупления, человек. Трепет твоей души не выразить в ее категориях. Ты с твоим драгоценным самокопанием – уродец, опечатка в книге эволюции.
Страшно? Прости, но научная фантастика – не школа оптимизма. Скорее, концентрат из сотен тысяч не озвученных еще выпусков новостей, спрессованных в одну убойную таблетку. Красная или синяя? «Ложная слепота» или фальшивый «Аватар»? Решать тебе. Уоттс не предложит тебе бегства от реальности: его видения писаны молниями на газовых полотнах, но под злобной маской будущего проглядывает знакомый оскал настоящего. В пятне Роршаха ты узнаешь собственную размытую личину.
Ты уже – Сири, разве ты не понял? Победителей быть не может. Есть только те, кто еще не проиграл.
…Но я вижу, ты утомился.
Хорошо.
Представь напоследок, что ты читаешь настоящую научную фантастику.
Существует мнение, что отечественной литературе ужасов предстоит развиваться совсем по иным законам, нежели западной – если, конечно, у нее в принципе есть какое-то будущее. Англоамериканская традиция выросла, грубо говоря, из абстрактных страхов людей, страдавших от избытка фантазии и свободного времени. Со временем в жанр влилась свежая кровь (социальные, экономические, политические фобии), но основа его осталась неизменной: в жизнь более или менее благополучного человека вторгается нечто враждебное, чуждое. А российский кошмар – это обшарпанные подъезды, «обезьянники», лабиринты коллективных гаражей, гопники в подворотнях и соседи-наркоманы. Иными словами, это страшный и безрадостный быт, в котором личность растворяется без остатка. С этим можно поспорить (получить перо под ребра несложно что в Кызыле, что в Ливерпуле, что в Гарлеме), однако тенденция уже обозначилась, и сборник «Кубики» Михаила Елизарова – яркое тому подтверждение.
Нет, вряд ли молодого автора всерьез интересует, что там станется с неуловимым русским хоррором. Елизаров на роль мессии жанра не претендует – он решает собственные задачи, с классическим образом фантаста несовместные. Но в мире «Кубиков», выписанном серо-коричневыми красками убогости и тления, ужас становится фундаментом бытия, посрамляя и материю, и дух. Тон сборнику задает одноименный рассказ, где малолетнему герою открывается главный закон мироздания: Вселенной правит смерть – не та равнодушная сила, которой так боялись экзистенциалисты, не верная служанка Бога, а ненасытная Падаль, которая разъедает самую суть вещей. Человеческие души поддаются ей в первую очередь. В самом деле, грязные спортивные костюмы, ржавые ножи и пустые холодильники кажутся у Елизарова гораздо живее и реальней их жутких хозяев. Даже Джордж Ромеро с его апокалиптическим мышлением ужаснулся бы тем легионам зомби, что населяют безобразные кубики российских многоэтажек. Они изъясняются столь же мертвым, как и они сами, языком милицейского протокола («…ко мне подошел ранее незнакомый мне Чигирин и в грубой форме потребовал половой близости»), духовные пустоты заполняют водкой, вместо икон почитают чресла порноактеров. «Выпей», «изнасилуй» и «убий» – главные заповеди их небытия. И живут они «без глаз, с одним зрением», каждым поступком своим и словом подпитывая Падаль.
Из общего ряда выбиваются лишь два рассказа – «Ясные, светлые» и «Украденные глаза». И если первый представляет собой сюрреалистический коллаж с привкусом кафкианства, то второй сводится к незатейливой страшилке про семейство колдунов, которая на фоне бытовых кошмаров может показаться смешной (как и чудовища из рассказа «Дзон»). Но если вдуматься, у Елизарова вообще на всякое «реально» напрашивается приставка «псевдо-». Да, групповые изнасилования, педофилия, пьяные драки – это, увы, не писательский вымысел. Однако в «Кубиках» достижения российской антицивилизации сбились так плотно, что разглядеть в этом клубке червей хотя бы крупицу правдоподобия очень сложно. «Вся жизнь – мочилово. Мы погружены в него», – говорит автор в одном из интервью. Но ведь это, по сути, то же бегство от действительности – только перебрался Елизаров не в светлый край эльфов и единорогов, а в собственными руками построенный ад.
И построенный, надо сказать, со знанием дела. Легко ли образованному человеку воспроизвести на бумаге речь отморозка, от похоти и алкоголя потерявшего остатки разума? Елизарову это удается блестяще – настолько, что читатель рискует в шкуре этого самого отморозка накрепко завязнуть. Воображением автор тоже не обделен: безумный обряд по изгнанию Импотенции, воплотившейся в земной женщине («Доброгаевой Ларисе, восьмидесятого года рождения»), заставил бы Клайва Баркера плакать кровавыми слезами зависти.
И все же: стоила ли овчинка выделки? Прожорливые глаза бездны, о которых писал когда-то Ницше, превратились у Елизарова в «эти глаза напротив». «Кубики» звучат – быть может, вопреки воле автора – тоскливым гимном разложению и скотству, своего рода каталогом язв многоэтажной России. И главный посыл сборника прост: «Всякий человек – мразь». Право же, исчерпывающим это определение не назовешь.
Впервые рецензия была опубликована в журнале "FANтастика".
Представьте себе мозаику из осколков кривых зеркал. Вглядитесь в каждый осколочек. Вы увидите в них страшные рожи демонов, злобные морды тварей, искаженные мукой лица больных. Каждое из этих отражений, мутных или ясных, отвратительных или самых обычных — ваше лицо. Во всяком случае, именно так считает молодой рижский автор Красильников. Его девяносто микрорассказов, объединенных в три раздела, показывают реалии нашей обыденной жизни, но показывают в кривых зеркалах, выпячивая душевные уродства и тыкая читателя в них физиономией. Микрорассказ — очень сложный жанр. На нескольких страницах надо ухитриться задеть душу читателя и произвести на него впечатление. Красильникову удалось зацепить меня не раз, и не два. Раз за разом он указывал на слабости и недостатки, на бессмысленность ставшего уже привычным поведения, на утрату моральных ориентиров. В гротескных и мерзких персонажах Красильникова порой сложно не узнать себя или своих знакомых. Наш привычный мир предстает то в виде рассадника отвратительных демонов, то в виде скопища различных тварей. Особенно впечатляет первая часть сборника — Демонология. Наиболее сильными и страшными исторяими показались мне «Амур», «Водопроводный бес», «Мусорный бес», «Новогоднее ублюдище», «Одержимый». Действительно, вполне реальные алкоголики, мерзвавцы, злодеи выглядят страшнее любых бесов. Однако, при этом, Демонология производит наиболее тягостное впечатление, оставляет совершенно мерзкий привкус. Порой просто казалось, что измазался в грязи и задыхаешься от зловонных миазмов.
Вот пару примеров.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Водопроводный бес запускает в краны спирт вместо воды. Споив почти всех жильцов дома и отправив их в ад, он перебирается в следующий дом.
Амур поражает в сердце молодого и перспективного физика. Ранний брак и внеплановый ребенок ломают все его карьерные перспективы. Пьяный Дед Мороз приносит издевательские подарки всей семье.
Вторая и третья часть сборника слабее и производят менее цельное впечатление. В них много историй, основанных на впечатлениях студенческой жизни, преломленных сквозь призму восприятия студента-медика. Первая любовь, бессонные ночи за конспектами, шатание по ночным клубам и конфликты со строгими преподавателями отражены в рассказах сборника в весьма причудливой форме. Тем не менее, здесь чаще попадаются светлые пятна, хоть немного развеивающие впечатление от сборника в целом.
В результате мои впечатления очень противоречивы. С одной стороны, литературное мастерство молодого автора на удивление высоко. Многие рассказы отточены до мельчайших деталей и каждое слово в них — на своем месте. Другие рассказы послабее, но откровенно проходных совсем немного. С другой стороны, крайний житейский пессимизм автора, его категоричность в изображении людских недостатков, неоднозначность выводов у меня вызывали чаще внутренний протест и отторжение, чем согласие и восхищение.
Вывод. «Долина лжи» — незаурядный сборник очень перспективного автора. Но восприятие книги читателями может быть очень разным.
Впервые российский читатель узнал о романе Уильяма Хоупа Ходжсона «Ночная земля» из эссе Говарда Филлипса Лавкрафта «Сверхъестественный ужас в литературе», в котором мастер хоррора умеренно позитивно отзывался об этом романе, подмечая при этом уникальное воображение его автора. Затем, в одной из антологий под редакцией Гарднера Дозуа появился рассказ Джона Райта «Неспящий в ночи», чьё действие разворачивалось в мире «Ночной земли». Впечатление этот рассказ производил неизгладимое, а потому практически все, кто его прочитал, возжаждали ознакомится и с первоисточником. И вот, наконец, свершилось! Издательство «Вече» выпустило роман на русском языке, в прекрасном переводе Юрия Соколова.
Уже с начальных страниц бросается в глаза архаичный донельзя авторский стиль, сквозь который приходится буквально продираться. И это при том, что в данном варианте перевод существенно отредактирован, из него убраны длинноты и многочисленные повторы при тщательном сохранении авторского стиля и сюжетной линии. Кто-то может сказать — «О, ужас! Как можно? Это уже не авторский текст», но выбор переводчика становится понятен, если ознакомится с оригиналом. Лин Картер не зря при переиздании романа в 1970-е годы называл его «ужасно написанным и затянутым». И желание сделать текст более подходящим для современного читателя вполне оправдано.
Если попытаться сравнить «Ночную Землю» с фэнтезийными романами наших дней, то сравнение на первый взгляд явно не в пользу книги Ходжсона. Сюжет достаточно примитивный и сводится к пути «туда и обратно». Герои поверхностны, второстепенных персонажей нет вовсе, как нет и диалогов. Идея проста и незамысловата, а вдобавок выдаётся в виде немалого числа нотаций.
Но все недостатки меркнут, когда речь заходит о мире. Умирающая Земля под гаснущим (или погасшим) светилом встречается в фантастике достаточно часто, но Ходжсон был одним из первопроходцев данного направления, а потому его мир отличается от поздних аналогов. Остатки человечества вынуждены жить в огромной семимильной пирамиде, Последнем Редуте, под защитой стен и «Земного Тока». Вся остальная планета находится под властью сил Тьмы и Зла, способных погубить не только тело, но и душу. Важно, что Ходжсон не даёт детальных описаний порождениям Мрака, многих из них мы видим в тумане, а то и вовсе наблюдаем лишь последствия их деяний. Подобный приём широко использовал Лавкрафт в своих произведениях. Непознаваемый сверхъестественный ужас — это то, чего люди бояться сильнее всего.
И как противопоставление Ужасу — Любовь. «Ночная Земля» — гимн взаимоотношениям мужчины и женщины, как их представлял себе Ходжсон. Безымянный герой-рассказчик, встретив и потеряв возлюбленную в своём времени, «вспоминает» то далёкое будущее, где они вновь были рождены одновременно. Чувства героя оказываются настолько сильны, что заставляют его покинуть Редут и отправится на поиски Возлюбленной в царство мрака и тьмы. Хотя описание этого пути занимает большую часть романа, но не менее, а может и более, важным для автора было показать не только Землю, не предназначенную для человека, но и внутренний мир своего героя. Сказать, что он многогранен глубокий — пойти против истины. Ходжсон сделал своего протагониста символом, воплотив в нём образ идеального мужчины, готового на всё ради не менее идеальной женщины. Местами размышления на этот счёт выглядят необычайно глубоко, местами — откровенно наивно. Но мысль о том, что именно такая Любовь — главное в жизни, пронизывает роман насквозь. В наши циничные времена «прописные» истины Ходжсона поначалу кажутся смешными и устаревшими, но постепенно начинаешь проникаться чувствами маленького героя в огромном тёмном мире.
Итог: культовый роман, обязательный к прочтению для любого ценителя жанра фэнтези и мистического хоррора. Архаичный текст, местами занудный и морализаторский, он поражает масштабностью мира и мощной, изощрённой фантазией автора. Классика — в лучшем смысле этого слова.
Новая жизнь Ночной Земли
Впечатление, которое производит роман настолько сильно, что нет ничего удивительного в том, что на просторах Интернета появился сайт, полностью посвященный миру «Ночной Земли». Карты, иллюстрации, тексты — там есть всё. Создатель сайта также выступил редактором-составителем двух антологий Eternal Love и Nightmares of the Fall, в которые вошли рассказы-фанфики о мире, рождённом фантазий Уильяма Хоупа Ходжсона. Наряду с неизвестными авторами в антологиях были напечатаны произведения известных фантастов Джона Райта и Джеймса Стоддарда. У Стоддарда в планах также переписать «Ночную Землю» для современного читателя, добавив в архаичный текст диалоги, более тщательно раскрыть мотивацию героев, при этом убрав монотонные длинноты и упростив чрезмерно вычурный стиль. Естественно, что идея книги и базовый сюжет останутся без изменений.
цитата
С великой жалостью обращаю я мысль к тем, кто не встретил возлюбленного или возлюбленной. Быть может, они не хранили себя для Любимого или Любимой, а легкомысленно проматывали сокровища, предназначенные для Единственного; не знающим любви, не понять той Святой Славы, которую обретает тот, кто приходит к Возлюбленной и говорит: возьми всё твое, что я сберег для тебя. Тогда Возлюбленная принимает дар и помнит о нём. Но особенная скорбь ждёт легкомыслен¬ных, не ждавших Возлюбленную; им суждено сожалеть о том, что они не сохранили святую долю, положенную Любви; сожалеть и стенать: если бы мы знали, если бы мы только знали. Но и эту боль ждёт конец, если им суждено встретить истинную Любовь.
Рецензия впервые была опубликована в мартовском номере "Мира фантастики" за 2010 год.
облако тэгов
