Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Среди гостей был Аркадий Стругацкий, очень милый, скромный... Говорили о Набокове. Аркадию он не нравится. «Когда я прочел Булгакова, то схватился за голову: почему нам его раньше не дали? Мы бы писали совсем по-другому! А Набоков для меня — боковая ветвь, которая никуда не ведет. Динозавр». Давид сказал: «Но он является фактом литературы, который уже оказывает влияние, как ваши книги являются фактом литературы». — «Господи, — махнул рукой Аркадий, — модные книги!» О моем «Гоголе» сказал: «Странная вещь, мне такие нравятся». Вообще, было в нем что-то неожиданно мягкое, грустное, скромное. Сейчас работает с Тарковским. «Я в него влюблен...»
В минувшую субботу стали известны лауреаты старейшей и самой известной австралийской премии в области фантастики. В отличие от премии "Ауреалис", Ditmar Award присуждается участниками общенационального конвента, что позволяет считать её читательской, своего рода аналогом американской премии Хьюго.
Вместе с премией Дитмар во время конвента традиционно присуждается награда, названная в честь Бертрама Чандлера, первого австралийского писателя-фантаста, получившего международную известность.
Роман начинающей писательницы Сэм Хок относится к жанру фэнтези. Героям книги предстоит установить, кто стоит за отравлением канцлера, в то время, как к стенам их родного города подступает армия противника.
Списки лауреатов последних лет можно увидеть, если пройти по тегу "Дитмар" (сама страница премии на ФЛ ещё не открыта).
Чешский комикс, имеющий, кстати, почти столетнюю историю, в эпоху ЧССР нередко обращался к советской фантастике.
В подростковом научно-популярном журнале АВС, который был одним из главных центров комикс-культуры социалистической Чехословакии, в 1959 году появился комикс Pevnost pod ledem («Крепость подо льдом, сценарист К. Фриэдрих, художник — один из ведущих чешских иллюстраторов фантастики Теодор Ротрекл/Teodor Rotrekl).
Т. Ротрекл,1923-2004
Литературной основой для произведения послужил почти забытый сейчас довоенный фантастико-приключенческий роман Григория Гребнева «Арктания» (1937). Удивительно, но роман Гребнева под тем же названием Pevnost pod ledem впервые издавался в Чехии ещё в 1940 году, вскоре после оккупации страны нацистской Германией. Видимо, бдительные органы не заметили антифашистской направленности книги и того, что прототипом антагонистов романа — организации крестовиков — послужили фашисты. Сразу после войны роман Гребнева в Чехословакии переиздали. Комикс издавался в ABC до конца 1960 года. Родрекл специализировался на масштабных космических пейзажах, фантастической технике, чудовищах и станцию "Арктания" в разрезе нарисовал с большей любовью, чем людей, — вот люди и как раз и вышли несколько схематичными.
-
В середине 80-х, точнее — в 1986-1987 гг., на страницах ABC в виде комикса дебютировал ещё один советский роман сталинского времени, хорошо знакомый чехословацким читателям, — "Тайна двух океанов" Григория Адамова. Сценарий написал сам главный редактор журнала Владислав Томан (Vlastislav Toman), иллюстративный ряд — заслуга знаменитого художника-комиксиста Франтишека Кобика (František Kobík). Комикс назвали Dobyvatelé hlubin, хотя роман на чешском издавался как Tajemství dvou oceánů. Когда в детстве я читал "Тайну двух океанов, то мне очень нравились описания скафандров со всевозможными "джеймсбондовскими" приспособлениями, я даже пытался что-то зарисовать. Франтишек Кобик тоже не отказал себе в удовольствии нарисовать схему устройства скафандра.
Затем (1987-1988 гг.) последовала "Плутония" по роману В. Обручева. "Плутония" была хорошо знакома чешскому читателю по книге, проиллюстрированной гениальным Зденеком Бурианом, и Гавличек немного отошёл от классического прочтения — осовременил персонажей, сделал одним из главных героев девушку Сабину, крупная ездовая собака Генерал превратилась в небольшого терьера или спаниэля. Но на изображение доисторических животных в комиксе всё же повлиял Буриан. В прошлом выпуске я приводил иллюстрации из венгерской Плутонии Эрнё Зорада, теперь можно сравнить венгерскую версию с чешской.
Гавличек опубликовал в "Огоньке" ещё три графических произведения на русском — комикс по роману А. Мирера "Дом скитальцев" (1988-1989 гг.), "Конец Атлантиды" (1989—1990 гг.) по Булычёву и "Приключения Лана и Поуна" (1990-1991 гг.) по повести Владимира Санина. Причём последний комикс вышел уже во время перемен, когда журнал сменил название на R+R (Rainbow + Ráduga). Особенно радует появление в этом списке повести Санина о приключениях мальчишек из 70-х в каменном веке. Всё же по сравнению с произведениями Обручева и Беляева она была не так хорошо известна даже в СССР. А повесть достойная.
Текстовая часть на русском выглядит слишком простой — но комиксы и создавались для изучающих русский чешских детей. Недавно комиксы Гавличека из советской эпохи были переизданы в Чехии одной книгой на чешском, комиксы из "Огонька" тоже вошли в сборник. "Плутония" получила название Podruhé do Plutónie, другие произведения вышли как Prodavač vzduchu, Konec Atlantidy, Dobrodružství Lana A Pouna.
Это случилось в 1984 году. Издательство «Книга» выпустило третьим, переработанным и дополненным изданием «Краткий справочник книголюба» (я уже упоминал его выше среди изданий, выпущенных «Книгой» по моей инициативе).
Третье издание, о котором пойдет речь, Центральное правление Всесоюзного общества книголюбов (ВОК) решило выпустить к десятилетию общества – в 1984 году. В «Книжном обозрении» было напечатано обращение к любителям книги с просьбой присылать замечания, пожелания и предложения по составу и содержанию справочника. Издательство получило довольно много писем. В соответствии с пожеланиями книголюбов была значительно расширена библиографическая часть справочника и, в частности, включены списки книг массовых серий художественной, мемуарной и научно-популярной литературы центральных издательств. Это новшество и вышло издательству боком.
Неприятность ожидала там, где, казалось бы, ее меньше всего можно было ожидать. Подвел список книг «Библиотеки советской фантастики» издательства «Молодая гвардия». Он включал книгу повестей и романов Аркадия Львова «Бульвар Целакантус». Между тем Аркадий Львов был эмигрантом, т. е., по тогдашним представлениям властей, предателем, изменником Родины. Мало этого, он сотрудничал с «вражеской» радиостанцией «Свобода». И еще того хуже, Главлит разослал по библиотекам и издательствам секретный приказ об изъятии всех книг А. Львова и запрете их в нашей стране. Приказ этот я читал, но, когда просматривал список, совершенно о нем забыл. Библиографы же составляли списки книг серий по библиотечному каталогу, из которого карточку с описанием книги А. Львова почему-то не исключили, как и карточки книг некоторых других авторов-эмигрантов. Но в отношении этих других никаких секретных приказов об изъятии не было. Все же мы, зная имена наиболее известных из них, книги их из списков, как ни неприятно было это делать, выбросили. Оказалось, не всех: мы не могли знать всех авторов, покинувших страну и тем поставивших себя вне советской литературы, а библиотечные каталоги этого тоже не учитывали. Главлит же библиографические списки не проверял, так как они, по его правилам, входили в число текстов, не подлежащих контролю.
И вот через некоторое время после выхода 3-го издания «Краткого справочника книголюба» директору «Книги» Кравченко позвонил заведующий сектором издательств Отдела пропаганды ЦК КПСС И.Ф. Сенечкин и, выговорив за промах с А. Львовым, потребовал прислать справочник. А надо заметить, что книги сотрудникам ЦК КПСС посылать с курьером через экспедицию было нельзя: это, видимо, рассматривалось как что-то вроде подарка-взятки. Поэтому Кравченко вызвал меня как составителя и титульного редактора книги, да к тому же еще и главного редактора издательства и сказал:
– Вы наломали дров. Вы и поезжайте к Сенечкину, отвезите ему книгу и поговорите с ним.
В самом дурном расположении духа, предчувствуя крупную неприятность с оргвыводами, отправился я в Отдел пропаганды. Позвонил из вестибюля по внутреннему телефону Сенечкину. Тот спустился, чтобы взять книгу, и увидев, что на мне лица нет, неожиданно, вместо того чтобы отругать меня, сказал:
– Да вы не переживайте так. Может быть, все обойдется.
И действительно, никаких карательных акций не последовало. Все ограничилось моей объяснительной запиской, посланной в Госкомиздат СССР.
Думаю, сказалось то обстоятельство, что промах издательства заметили не в секторе издательств, а в секторе культуры того же Отдела пропаганды. Сотрудники этого сектора, видимо, не без удовольствия воспользовались возможностью насолить издательству, к которому имели немало претензий за ущемление, как им казалось, библиотечно-библиографических изданий, а также коллегам из сектора издательств, с которыми не ладили вследствие своего рода соперничества: один сектор защищал интересы издательств, другой – библиотек. Вероятно, именно поэтому сектору издательств не хотелось раздувать дело об ошибке издательства. К тому же смешно было придавать слишком большое значение описанию книги, вышедшей массовым тиражом (не менее 60 000 экз.) и наверняка имевшейся в домашних библиотеках десятков тысяч любителей фантастики.
Не прошло и десяти лет, как А. Львов перестал быть персоной нон грата. Его превосходный роман «Двор» был напечатан в российском журнале и вышел в России отдельным изданием. Автор приезжал в Россию, выступал по радио. На этом фоне сегодня, когда секретные приказы Главлита, заставляющие вспомнить об индексе книг, запрещенных католической церковью, давно перестали действовать, описанный эпизод выглядит уж совсем смешным недоразумением. Тогда мне, правда, он таким совсем не казался.
Премия Нормы Хемминг присуждается Австралийским фондом научной фантастики (Australian Science Fiction Foundation) за произведения в которых затрагиваются «вопросы расы, пола, сексуальной ориентации, классовой принадлежности и инвалидности».
облако тэгов
