Рецензии на фантастические книги

К своему стыду заметил, что один из моих любимых фантастов-современников почти никак не представлен в моей же колонке. Притом в комментариях к игановским произведениям я что-то обычно пишу, но в основном к рассказам, а последние я стараюсь не превращать в рецензии. Только крупная форма и все такое. Так что решил сегодня попробовать разобраться с подобной несправедливостью и поговорить сразу о двух произведениях малой формы скрытого австралийского писателя. А именно о "Дискретном очаровании машины Тьюринга" (2017) и "Зловещей долине" (2017) (*), т.к. они представляют собой наиболее "свежее" творчество писателя и говорят о (в скором времени) довольно актуальных вопросах. Если точнее, то "Дискретное очарование..." препарирует социальный контекст будущего, а "Зловещая долина" рефлексирует в философском русле.

Но оставим прелюдии и перейдем к самим рассказам.

О чем произведение?

1. "Дискретное...": ...Когда обычные брокеры и банкиры средней руки сменятся могущественными и развивающимися ИскИнами, что станет с финансовой реальностью, рынком труда и повседневной жизнью? Восстание машин или технократическая утопия? А может быть, нечто третье? От ответов на эти вопросы зависит жизнь семьи Дэна...

...Итак, перед нами вновь Австралия скорого будущего, вместо которой можно представить любую другую западную страну или даже полупериферийную Россию. Например, нечто похожее можно встретить в том же «Юджине» («Евгении») и других рассказах, но в них, в основном, остросоциальность является общим фоном, а рассматриваются проблемы моральные, нравственные и философские. Хотя разве не к этим же категориям относится и классовый вопрос? Так или иначе в обозначенном произведении нам предстоит прожить несколько дней из жизни Дэна, специалиста по продажам в компании «Thriftocracy». Та, в свою очередь, занимаются довольно запутанным и с виду нечистым делом по скупке и реструктуризации кредитов физических лиц. Дэн на протяжении долгого времени показывает себя отличным работником, перевыполняющим план и днем, и ночью, но... Но прогресс неизгладим, и в конечном счете наш герой оказывается без работы...

2. "Зловещая...": "...Думаю, многим жителям «фантастического гетто» известен парадокс корабля Тесея. Мысленный эксперимент, который ставит вопрос о (не)возможности идентичности и тождественности объектов. Страшнейшая по значимости и сложности философская «задачка», перекочевавшая в квантовые размышления и такие произведения, как великолепный рассказ Станислава Лема «Существуете ли вы, мистер Джонс?». Но Грег Иган проделывает немыслимое. «Твердонаучник» из Австралии ставит этот парадокс в степень 2, вопрошая, будет ли корабль, наделенный сознанием, самим собой, коль он сам решает, какой будет его бревенчатая копия? В том числе выбирая не только дрова с гвоздями для своего «продолжения», но и «кирпичики» сознания, самости...

...«Зловещая долина», конечно, не только об этом, но все-таки коренной вопрос видится именно в «корабле Тесея». Главный герой с говорящим именем Адам (как не только первый «искусственный человек», один из первых скопированных, но и творимый по «образу и подобию» своим оригиналом) Моррис оказывается в достаточно непростой ситуации. Он является почти точной копией одноименного человека, знаменитого и богатого сценариста, который в силу своей ориентации не оставил наследников. Но всякие двоюродные и внучатые племянники, разумеется, хотят «отобрать и поделить» неплохое состояние «любимого дяди». Но юридические и судебные баталии родственников и «воскресшего» еще до смерти Адама лишь побочная линия сюжета. Основа повествования, как я уже заметил, это вопрос о тождественности и идентичности. Адам-копия, настоящий герой «Зловещий долины», пытается понять, насколько доподлинно он скопирован со своего оригинала, «Адама-старика». Ведь далеко не все воспоминания перекочевали в синтетические мозги якобы скопированного. И дело тут явно не в старческой деменции человеческого образчика..."

В чем глубина и посыл?

1. "Дискретное...": ...Как еще и очень многие жители стран первого, да и второго миров, ведь деиндустриализация и погоня за барышами свое дело делает на ура. Оптимизация и сверхприбыли, ибо. Ничего личного. Но и учителя в школах сменяются зайками и прочими анималистическими аватарами, не говоря уже о медсестрах на не постоянных должностях. Бухгалтеры, кассиры, и многие, многие и многие другие. Все прямиком на улицу, ради оптимизации. А по ходу сюжета еще и рядом с созданием универсальных портативных устройств для создания наркотиков возникает вероятность восстания машин. А посреди всего этого загадочные мойщики машин, экогорода и прочие, не самые радужные красоты скорого далека. Но, спойлер, концовка будет не самой пессимистичной...

...А что в итоге? Рассказ действительно очень насыщенный картинами будущего и вызывает соответствующие эмоции. И тему представляет вполне реалистично. А что, кастрированные профсоюзы без того левореволюционного сердечника, который был в начале двадцатого века (и не только), дозволяют наступить именно такой реальности. Миру, где оптимизация будет оптимизировать почти до абсурда. Правда, и капитализму с крупными, транснациональными буржуа необходимы потребители с некоторым минимумом. Но среднего класса не ждите. Да и классов вообще, и не сносной, а тем более достойной жизни, если отказываетесь от Борьбы с большой буквы. С теорией и отдачей всего себя. Несмотря на то, что под конец победили не Дэн и ему подобные, а крупный капитал вместе с полуразумными программами-брокерами, надежда на лучшее остается. Иган вправду отлично научился управляться с эмоциями читателя, ведь определенная безнадежность в начале сменилась под конец некоторой оптимистичностью. Ведь (спойлер!) зачин программирования у главного героя и его финальная фраза намекнули мне следующее. Да, «Капитал» вряд ли он скоро возьмет, но, возможно, катехизисом-мануалом для революционного действия следующего дня будет пособие для начинающего программиста...

2. "Зловещая...": ...Разумеется, подспудным вопросом идет следующий: а даже если б все сто процентов памяти, структур мозга, реакции на раздражители и т.д., и т.д. стали основной Адама-копии, равен ли он оригиналу? Делают ли нас нами только наши воспоминания (переменчивые и ошибочные, если вспомнить один из рассказов Теда Чана), только структуры нашего мозга, только взаимодействия всех этих структур или же что-то еще? Либо все вместе взятое? Может, правы радикальные психологи и представители нейронаук, что «я» и «самости» вообще нет? Даже если так, вопрос об идентичности этим отрицанием остается неразрешенным. Лично мне представляется невозможность постановки знака равно между копией и оригиналом в подобной и любой другой ситуации. Человеческое сознание уникально, и самое точное копирование не удвоит ядра такой уникальности. Это не означает веру в бессмертную душу или даже некую нематериальную субстанцию. Совсем нет. Да и вообще, как бы там ни было, а Адам-копия-Моррис со мной бы в кое-чем согласится. Ведь (спойлер!) в конце «Зловещей долины» он решается жить своей жизнью, наново создаваемой им самим. А не бытием того печального и именитого старика, которого все-таки больше нет...

Итоги?

Очень разные, "Дискретное очарование..." и "Зловещая долина" на самом деле говорят об одном. Каким будет мир после наступления Технологической Сингулярности? Наверное, большая часть творчества Игана связана исключительно с этим вопросом, который разбивается на множество подпунктов в социальном, философском, психологическом, этическом и т.д. планов. Самая актуальная фантастика, на мой взгляд, вообще творится лишь в таком направлении, в освещении и попыток решений названной проблемы. Поэтому Виндж со своими статьями о Сингулярности, мрачный Питер Уоттс с дневниками последних не пост- людей, а также целая плеяда схожих авторов — наиболее важные и значимые писатели современности. На мой скромный взгляд, конечно. В "Дискретном очаровании..." показывается неуемное наступление постсингулярной экономики (разумеется, капиталистической по своей природе) и крах привычной социально-трудовой структуры общества. И, кажется, затрагивается вопрос того, как же справиться с этой цифровой лавиной эксплуатации машиной в союзе с капиталистом человека. Так что надежда есть. В "...Долине" Иган попробовал разрешить парадокс корабля Тесея и поговорить вообще о трудностях цифрового бессмертия. Кстати, одна из самых распространенных тем в произведениях Грега. На мой взгляд, вывод следующий — абсолютного бессмертия, даже цифрового, невозможно и ненужно претворять в жизнь. Плюс в этом рассказе проскальзывают мотивы выдуманного мною жанра "постсингулярной драмы". Впрочем, как и в "Дискретном очаровании"... Так что Иган этими последними работами не только радует читателя и заставляет его мыслить, но и открывает простор для творчества других авторов. А что, проблематика постсингулярных социальных революций скоро станет актуальной как никогда!

Примечание

(*) — переводы этих и не только произведений Грега Игана можно найти на сайте фантлабовца Voyual тут.

Мария Васильевна Семенова написала рецензию на историческую повесть Александра Мазина и Анны Гуровой "Полет сокола". Текст публикуется по просьбе автора.

Аннотация:

История о временах Древней Руси. Дочь псковского воеводы, и, возможно, будущая княгиня возвращается с обозом из стольного града Киева домой. Сопровождают ее несколько слуг и охранников, среди которых охотник-проводник с сыном Радимом. Ольга и Радим почти ровесники, а путешествие — такое время, когда все равны: и княжна, и сын простого охотника. Тем более, если на обоз нападают и подросткам приходится самим бежать из плена, обманывать разбойников, пробираться к своим…

Подробнее: https://fantlab.ru/work1132280

Рецензия:

Сперва о хорошем

Можно только приветствовать факт выхода этой книги и её несомненный читательский успех. Сразу видно, насколько люди жаждут подростковой литературы на материале нашей истории. Чего-то, чем захочется гордиться, во что захочется играть!

«Полёт сокола» выгодно отличается от большинства произведений сходного жанра, которые мне попадались. Автор, единый в двух лицах, счастливо избежал множества «родимых пятен» исторических повествований для юношества, что искренне радует.

В частности, мы не чувствуем себя на совместной с героями «экскурсии» по далёкой эпохе. Жизнь наших предков разворачивается перед читателем вполне органично, действие нигде не провисает, персонажи не занимаются объяснением друг другу того, что должно быть очевидно для современников века. Это прямое следствие высокого писательского мастерства и уровня исторических знаний, при котором эффект присутствия достигается естественным образом, без неуверенности и натуги.

Ещё одно достоинство, первостепенно важное для меня, — при всей сложности межплеменных отношений, описанных в повести, ни один из ближних и дальних народов не показан «исконным врагом» Руси, объектом «праведной» ненависти, посылаемой читателю сквозь века. Это, знаете ли, дорогого стоит. Поиск в далёком прошлом злодеев, «провинившихся» чужой верой и языком — путь, однозначно ведущий на адскую сковородку, но, увы, соблазнительный своей примитивностью.

Герои, что также особенно ценно, не производят впечатления «ряженых», сдёрнутых с современной улицы и зачем-то облачённых в кольчуги. Они живут по законам своего века, думают его мыслями, руководствуются его логикой и предрассудками. Причём автор добивается погружения с непринуждённой лёгкостью, за которой стоит огромный предварительный опыт. Поэтому персонажи очень живые, у каждого свой характер, собственное лицо.

Тем не менее, буду придираться. На мой взгляд, повесть не свободна от недостатков. Однако, внимание! — я очень прошу не считать мои соображения каким-то злобным разносом. Протечки и недочёты допускают абсолютно все, и я в том числе. Не ошибается только тот, кто не пытается ничего делать.

Извините за возможные спойлеры.

Славяне и «более яркие культуры»

Несмотря на то, что книга о нашей истории, конкретно славян в ней до обидного мало. Ситуация почти как в фильме «Викинг», где идут разборки печенегов, ромеев и скандинавов… а славяне как бы не при делах.

Как и в «Викинге», в «Полёте сокола» присутствует скандинавская специфика, «нурманы» временами употребляют слова своего языка. Дайна, чудинка, произносит красивейший охранительный заговор… Славянский же колорит не проявлен ни в языке персонажей («истории» и «караван» вместо «сказов» и «поезда»), ни в духовной культуре, ни в материальной. Даже гадает Ольга по-скандинавски (научилась у некоего Кольгрима), видимо, своих гаданий у славян нет?

Вот так рождается миф о «культуре поярче». Ещё бы, если одной из культур автор интересовался гораздо пристальней, чем другой.

По сути, почти все задействованные персонажи — несколько комплектов разбойников, спорящих из-за сокровищ и Ольги. Но если викинги хотя бы показаны гордыми и умелыми воинами, то у шайки кривичей нет никакой внутренней правды, они выставлены головорезами без чести и совести, вечно полупьяными мерзавцами, почему?

Ещё обиднее, что нормальный мирный народ, делатель, кормилец, защитник, «в кадре» не появляется вовсе! Не считать же его полноценным представителем тупого и безответного «селянина», запущенного могучим нурманом в воду? (В реальности, кстати, Гуннару за этакий фортель очень не поздоровилось бы. Существовал закон, работало обычное право, да и богатыри на Руси не переводились…)

Неужели автор настолько увлечён воинской темой, что тружеников ремесла и земли считает людьми низшего сорта?

Викинги — суперкрутые и супержестокие

Очень раздражает тотальное превосходство викингов, нагнетаемое во множестве эпизодов. Каждое их появление сопровождается буквально всхлипами восторга. Они настолько круты, что численное превосходство не имеет значения — двое выйдут против сотни и всё равно победят. Экипаж маленького одинокого торгового корабля (далеко не боевая дружина в набеге) ведёт себя на чужой земле абсолютно по-хозяйски, как отряд успешных завоевателей, как «раса господ», и это прокатывает! Хотя на самом деле не соответствует исторической правде. Если верить Саксону Грамматику, при том самом Гостомысле, которого Ольга числит прадедом, славяне крепко накостыляли величайшему викингу, Рагнару Лодброку. После чего, судя по всему, Рюрика с варягами и пригласили — морскую оборону держать. Больше Лодброк к нам с войной не совался, хотя сына здесь потерял… Да и судя по археологическим данным, скандинавы в наших местах предпочитали вести себя тихо и мирно. Опять же генетически не очень-то наследили. Потому что не были славянские «селяне» пассивным быдлом, которое всё стерпит.

Параллельно с мифом о суперкрутости викингов муссируется ещё один — об их супержестокости. Вместо вполне патриархального рабства, которое у них было в действительности, за типично-реальное выдаются страшилки из «Старшей Эдды» с её запредельными персонажами и страстями, неподсудными повседневной морали. Помимо этого читателю предлагаются лишь тонкие намёки на толстые обстоятельства. И рабам-то у нурманов живётся хуже некуда, и дочери князя уж лучше попасть в руки к чудскому вождю, лично обозлённому на её отца, но только не к нурманам, и из-за моря-то Варяжского никому нет возврата! Сплошная тень на плетень, ничем в тексте не подкрепляемая.

Скромное правдоподобие vs любовь к спецэффектам

Из сюжета местами торчат белые нитки. Для начала князь отправляет дочь

Сцена последней погони (не считая некоторых технических деталей) изумительно хороша. Колебание весов (задержки, посадки на мель…), отчаяние, надежда и внутренняя решимость Радима («Не сдамся! Не сдамся!») вместе с жертвенностью Ольги по-настоящему впечатляют. В момент предельного напряжения автор заставляет героев по-новому раскрываться — и делает это со всем блеском таланта!

Главные и второстепенные герои

Понравилось, как выписаны оба главных героя.

Другое дело, что оба, с точки зрения традиций и требований века — натуральные диссиденты. Ольгу решительно не устраивает пресловутая «женская доля». Радим спит и видит, как бы стать воином, покинув свой род и все его ценности. То и другое по тогдашней эпохе — бунт калибра выхода из КПСС в сталинские времена: точно так же вся жизнь под откос! Выпадение из векового уклада, о чём тогдашний человек помышлял с ужасом! К тому же причины бунта никакими особыми обстоятельствами не объяснены. Типа характер такой?

Почему подросткам 10 века так любят приписывать психологию современных тинэйджеров, снижая планку познавательной стороны?

В остальном Ольга очень понравилась. Настоящая юная княжна, умная, образованная, прекрасно осознающая свой статус и перспективы, историю и честь своего рода. В плену у разбойников держится с достоинством, без соплей и истерик. Трезво оценивает ситуацию, даже пытается интриговать, склоняя людей на свою сторону и добывая нужные сведения. Даже изменницу Дайну не гонит, что мне особенно импонирует. Уже видно, какой правительницей станет в дальнейшем! И, главное, автор обошёлся без «отсветов» её великой судьбы, здесь она вылепливает будущее сама, хотя не знает об этом.

Радим был бы очень хорош, если бы постоянно не цитировал голливудский штамп: «Я не могу, я не смогу…» и не забыл так мгновенно о пропавшем отце. Если Ольга воистину дитя своей семьи, то Радим словно инкубаторский, без рода, племени, культуры, прошлого и домашнего окружения. Такое недопустимо, когда в центре повествования человек 10 века.

Его поведение в финале, впрочем, многое искупает.

Второстепенные персонажи удались хуже.

В Дайне с самого начала открытым текстом обозначена «тёмная сторона». Возникает вопрос, неужели при Ольге не нашлось более доверенной и верной служанки? И зачем автору понадобилось исходно срывать ореол таинственности, раскрывая её как предательницу, сдающую Ольгу похитителям? Вот бы мы всю дорогу гадали, друг она или враг. Другая возможность — заставить Дайну выбирать и метаться между верностью маленькой княжне и долгом перед своим племенем. Всё это, увы, не реализовано, в итоге персонаж лишён развития, а потому скучен.

Ёрш, к сожалению, удался ещё менее интересным. С самого начала это выставочный образец плохиша, трусливый любитель поглумиться над слабыми… ну и до кучи прыщавый, словно это о чём-то говорит. Зачем было его таким делать? За полностью предсказуемым персонажем, которого ещё и мажут только одним цветом, просто неинтересно следить. Особенно обидно, что общение с Ольгой его никак не меняет. Вот бы в завалящей душонке что-нибудь шевельнулось?

Перспективен в этом плане Хриси — «дитя набега», сиречь насилия. Кривич по матери, он носит скандинавское имя, гордится своей долей нурманской крови, слышит её «голос», считает её «сильной». За всем этим должна стоять история, полная пронзительного психологизма, но… на неё ни намёка. Мы только видим, как Хриси неприкаянно ищет, к кому бы примкнуть и, кажется, комплексует, точно современный метис: «ни там, ни здесь» (хотя людей мешаной крови было через одного). Я бы к сцене гадания добавила некую фразу, которую Ольга по наитию говорит этому мятущемуся человеку, и её слова западают Хриси в душу, помогают обрести внутренний стержень. Тогда то, что он не выдаёт их с Радимом, позволяя удрать, стало бы настоящим завоеванием Ольги.

Музыка и звери

В книге ни единого разу не помянут ни один музыкальный инструмент (только сигнальный рог в финале кричит), а песни представлены лишь пьяным ором разбойников. Между тем пение сопровождало практически любую человеческую деятельность, от гребли на корабле до полевых работ, от женского рукоделия до сражений. Умение слагать песни и исполнять их под собственный аккомпанемент были обязательной составляющей воинского комильфо. И у скандинавов, и у славян. У славян гусли были сугубо мужским, воинским инструментом, на них мастерски играли богатыри... К сожалению, эту сторону автор обошёл совершенно.

Начисто нет и домашних животных. А ведь в доме, где под волчьей шкурой спит Ольга, наверняка ловит мышей ручной хорёк (о наличии кошек историки расходятся во мнениях). В купеческом поезде просто необходимы обозные псы — живая тревожная сигнализация. И викинги на кораблях, по историческим свидетельствам, кого только с собой ни таскали. От кошек аж до коров, чтобы постоянно пить свежее молоко…

Резюме:

«Полёт сокола» — первая (простите за каламбур) ласточка почти угасшего жанра. Дай-то Бог, чтобы не последняя! Я рада, что увидела её появление. Отзывы в Интернете пестрят требованиями продолжить приключения любимых героев, и я к ним с удовольствием присоединяюсь.

Оценка: 8

«Дьявол ухитрился убедить человечество в том, что он – единственный», или Ужас и хохот

Дэвид был обычным парнем, живущим где-то в американской глубинке в городке без названия. До той поры, пока он, и его друг Джон не познакомились с необычным наркотиком, способным открывать дверь в иные миры. И то, что появилось из-за этой двери, оказалось крайне недружелюбным.

Теперь в опасности жизни не только Дэвида с Джоном, но и, похоже, всего человечества. Но разве это повод прекратить стебаться над ситуацией?

Юмористическая фантастика довольно специфический поджанр. А уж смешанная с хоррором и подавно. Как корректно совместить два противоположных подхода к рассказываемой истории: ужас и хохот? Плюс очень сложно выдержать грань между пошлостью и хорошим юмором. Дэвид Вонг даже не пытался. Он решил взять другим. Абсурдностью ситуации, фантасмагорией, ощущением пребывания автора и читателя под веселящими препаратами.

С этой задачей Вонг справился. Книга действительно вышла оригинальной, вот только далеко не каждому такая оригинальность придется по нутру.

Вонг смешал тему «похитителей тел», наркотика под названием «Соевый соус», открывающего любопытные возможности человеческого организма (естественно не просто так) — привет от «Областей тьмы», демонов, преисподней, других миров, сдобрив все это нездоровой долей расчлененки, бреда, безумия, галлюцинаций, психоделики и американского юмора, с его непременными сексуально-фекальными мотивами.

После классической борьбы группы героев с ужасным злом в духе раннего Кинга или «Кусаки», наступает время приключений в стиле Дина и Сэма Винчестеров с ожиданием беды, пустыми домами, психологическими этюдами, воспоминаниями юности, и, конечно же, монстрами.

Аннотация:

Это средневековая Франция, где оживают самые мрачные легенды и предания. Здесь существуют соборы, к которым невозможно добраться по обычным улицам, в Каркассоне ждут пришествия Зверя из Бездны, города осаждают живые мертвецы, а в море водится нечто, способное свести с ума любого человека. Здесь ад реален, чудеса обыденны, по улицам и лесам бродят настоящие демоны, ангелы и чудовища, а лабиринты темных историй творят эпоху, полную ужаса, суеверий, загадок и гротеска. Здесь ищет истину Франсуа Вийон, проклятый поэт, вор и бывший каноник, осужденный за убийство священника. Добро пожаловать в иную Европу XV века, где кошмары, страсти и человеческие грехи неотделимы друг от друга, а мифы и история сплелись в тугой узел, который не под силу разорвать даже ценой собственной жизни.

Если убрать романтический флер рыцарских баллад и придворных хроник, то реалистичное описание средневекового быта и нравов уверенно может превзойти по суровости и мрачности многие романы из жанра темного фэнтези. При этом писателю даже не понадобится нарочито сгущать краски или давить на жалость. Достаточно обратить свой взор к архивным записям и свидетельствам современников, чтобы понять, насколько чудовищные по нашим меркам порой тогда царили нравы. За последние годы польские авторы ощутимо упрочили свои позиции среди российских любителей фантастики. Свою роль в том числе явно сыграл присущий им необычный колорит, в который причудливо вплетаются натуралистичность и сюрреалистичность происходящего. Эти черты проявились и в книге "Имя Зверя. Ересиарх" Яцека Комуды, идеально подходя к его истории о средневековом поэте и пройдохе Франсуа Вийоне.

События отдельных историй разворачиваются в период с 1463 года до смерти Вийона, охватывая его изгнание из Парижа, странствия по Франции и за ее пределами. Комуда прямо заявляет, что считает европейское средневековье куда более интересным, чем однотипные фэнтезийные миры с безликими воителями. Воссоздавая на страницах рассказов парижские улочки и площади, крепостные стены Каркассона или удаленные от мирской суеты монастыри, аббатства, автор опирается и на исторические исследования, и на разнообразный фольклор, и на сохранившиеся описания очевидцев. Все это он использует, чтобы читатель в полной мере погрузился в противоречивый, загадочный и сложный мир средневековья.

Лишь недавно окончилась Столетняя война, до сих пор чернеют руины павших во время крестового похода катарских замков. Многочисленные ереси то и дело поднимают голову, возрождаясь вновь и вновь после карающего огня инквизиции. Здесь чудо соседствует с соблазном, грязь так и норовит забрызгать пышную красоту, кто-то отчаянно рвется к небу или бездне, а кто-то не желает выглянуть из своего замызганного угла. Это эпоха, в которой люди без смущения совмещают истовую набожность и жестокосердие, среди косности и фанатизма упрямо пробивается вольнодумие и жажда свободы, а жалостливость легко сменяется черствостью. Франсуа Вийон, бродяга и мошенник, вор и убийца, хитроумный и талантливый поэт, в этом мире всюду свой и всюду чужой.

Взяв несколько более или менее подтвержденных исторических фактов из жизни Вийона, Комуда сочинил свою версию разгульного поэта, идеальный образчик романтического циничного героя — с противоречивой и мятущейся, страстной и лирической натурой, но также полного пороков. Вийон — вечный странник, который в принципе не способен осесть и обзавестись деньгами или имуществом, поскольку бежит от самого себя, наслаждаясь мимолетным счастьем. Острый и дерзкий ум, к помощи которого нередко прибегают власть имущие. Вор и сутенер, убийца, но при этом обладатель определенных принципов, которые не позволят ему встать на одну сторону с безумным убийцей или дьяволопоклонником. Презирающий заповеди грешник, сражающийся с дьяволом и бесами. Вийон полон парадоксов, разгадку которых он щедро предлагает в своих стихах — чувственных, приземленных и ярких.

Хотя цикл охватывает десятилетия жизни поэта, каждый из рассказов сосредоточен на нескольких днях и ограничен конкретным место действия — городом, монастырем или столицей. Некоторые истории получились объемными и многослойными, иные же больше походят на скромные этюды. Неизменна тяга Вийона к темной стороне жизни, к пьянкам и грабежу, жажда свободы от навязываемых ограничений. Едва ему выпадает шанс, став героем, кардинально изменить свою судьбу, как в следующей истории Вийон возвращается к любимому образу существования. Хотя напрашивается сравнение с "Печальной историей братьев Гроссбарт" Джесса Буллингтона, следует учесть, что при всей разнузданности Вийон более сдержан и умерен в средствах, впрочем, это не мешает ему вскрыть глотку обидчику, работать на подхвате у палача или избить шлюху. Если отвлечься от антуража, то камерный детектив соседствует с зомби-апокалипсисом, а мистика и герменевтика с квестом. А объединяя исторический фон с фольклором и легендами, Комуда выстраивает художественное пространство, выглядящее достоверно и правдоподобно, несмотря на все условные допущения, черную магию и небесные чудеса.

Итог: живописное и яркое полотно разгульных похождений Вийона, соединяющее мистику, дарк и детектив.

Смотрите также:

1. Рецензия на роман Джесса Буллингтона «Печальная история братьев Гроссбарт».

Новенькое из рубрики «О нас пишут». О серии «Лезвие бритвы» тоисть. Наконец-то не о книге Марии Галиной, а совсем наоборот – о «Координатах фантастики» Сергея Шикарева. Впечатлениями делится писательница Жанна Пояркова:

Вам кажется, что анализ литературы у всех выглядит одинаково, а рецензии безлики? Значит вы читаете плохие тексты. Удивительно, насколько анализ литературы разнится у непохожих людей, и анализ фантастики — всего лишь один из примеров. Чем выше уровень рецензента, тем разница очевиднее. Прочитав аналитику фантастики от Галиной, я взялась за сборник Шикарева "Координаты фантастики" с ленцой, ожидая схожести, но между этими книгами серии нет ничего общего кроме предмета исследования. Это две разные земли, два аналитических, но непохожих подхода и даже метода восприятия текста. Шикарев менее поэтичен, более нацелен на факты, хотя фантастику, особенно отечественную, ощутимо любит.

Книжка состоит из нескольких условных частей — в первой собраны статьи про темы фантастики (корабли поколений, стимпанк и проч), из которых можно почерпнуть полезную историю, потом идут обзоры конкретных авторов — от Фармера до Игана (они суховаты, но информативны), после — статьи о судьбах фантастики и книги вообще (они устарели) и несколько интервью, из которых сильно выделяется интервью с Брином. Меня больше всего обрадовали обзорные статьи из начала книги. Шикарев очень живописно рассказывает о конкуренции между географами и научной фантастике, о гонке исследований, когда новые исследования материков "перекрывали кислород" фантастам (Антарктида, Гималаи, пустыни и проч), и даже вспоминает такого олдового мистика как Абрахам Меррит. Обзору стимпанка сильно не хватает современной секции, ведь в двухтысячных мода на стимпанк взорвала танцполы, породила массу свежих циклов и даже такую секцию как гей-стимпанк (да, серьезно), а вот про космологическую фантастику мне понравилось — там упоминаются деды, о которых современный читатель не знает.

Из интервью интересен текст Дэвида Брина, особенно точно он описывает способы "возвышения" писателя — либо вознесение за счет "богов" (продюсеров кино и проч), либо медленное карабканье за счет мучительного наращивания аудитории, чтобы стать заметным. Еще Брин писал про то, что хотел бы познакомиться с Сорокиным как крупным русским фантастом, и это круто, ведь все правда. Статья о Сорокине изрядно украсила бы книгу. В целом сборник Шикарева, неплохо создающий портрет фантастики до 2010-го, нуждается в паре-тройке инъекций современности. Я бы почитала критика, небрезгливо рассказывающего про феномен Литнета, современную фрагментацию авторов, про литрпг, в конце концов, или авторов, находящихся на стыке (хотя бы "Дом, в котором..." Петросян). Но зато в "Координатах фантастики" оказалась и статья про "цветную волну" мрачноватых фантастов-"постмодернистов", к которой по формальным признакам я принадлежу ("Дети лезвия" пошли сразу за "Ненавистью" Остапенко в ее же серии), а то этот материал раньше проходил мимо.

Сборник Шикарева понравится тем, кто относится к фантастике серьезно, с разбором тем и идей и налетом "ретро".

Подробнее о серии и первых двух книгах:

О серии «Лезвие бритвы»

О книгах М.Галиной «Hyperfiction» и С.Шикарева «Координаты фантастики»