Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Хороший журналистский очерк из среды трансгуманистов, который разросся до величины книги...
Если у журналиста есть деньги просто для того, чтобы посетить несколько конференций по всему миру, поговорить с парой сотен людей и потратить на все это несколько месяцев — весьма вероятно получится неплохая "обзорно-иронизирующая" книга.
Тут именно этот случай.
С одной стороны автор вполне серьезен. Он хорошо рассматривает историю трансгуманистического движения последних десятилетий.
Вот первоисточники — начиная с Декарта и Ламетри, "живых автоматов" авторства часовых дел мастеров.
Вот идеологические обоснования еще 19-го века — довольно неловкие (тут очень хорошо заметно, что автор ничего не читал из российского космизма). Вот уже более серьезные подходы века 20-го, и, наконец, формирование кружков, групп и сообществ людей, которые напряженно следят за развитием техники, подталкивают изобретательство в нужном направлении и верят, что доживут до лучших времен.
Типажи этих людей — характерны для любого начинания. Очень хорошо, что автор не взял только самых модных персонажей, а поговорил "почти со всем". Из хаоса коротких заметок, которые вываливает на нас Интернет, показалась история движения трансгуманистов.
И тут проявляется другая сторона книги-очерка. При известной добросовестности проделанной работы, автор частенько отягощен кукишами, которые он держит в своих карманах. Ему не нужно врать или преувеличивать — просто цитировать поток сознания отдельных персонажей и описывать атмосферу их собраний. Когда у человек на выставке спрашивают — зачем он вживил такой большой прибор в свою грудную клетку, и нельзя было бы сделать устройство миниатюрнее — тот отвечает, что вопрос был не в его удобстве или функциональности, но в самой возможности пересаживать именно эту модель... И люди, которые подсаживают себе сложные импланты, чтобы иметь возможность перекрестив руль машины, включить в ней зажигание, не будут казаться самыми адекватными.
Но самое важное — рассказанная история идей и увлечений, сплетенная с биографиями фанатов-сторонников.
.
В первую голову — идёт заморозка трупов людей, которые рассчитывают восстать из мертвых несколько позднее. Замораживают как раз головы, это дешевле. Вот серебряный кулон, который носит человек, подписавший документы на заморозку. Вот уже пожилая барышня — журналистка — которая была женой человека, в 1980-х поменявшего себя имя на "FM 2030", чтобы выразить убежденность — к этому году будут побеждены болезни. Его голова — тоже в баке. У барышни теперь более молодой супруг и она сохраняет свой оптимизм по поводу крионики. Тут технологическая ставка сделана, но карты будут вскрыты много, много лет спустя. Мода на крионику схлынула, и теперь это скорее один из полузабытых культов, редкие сторонники которого не дают угаснуть самой идее, но не рассчитывают перевернуть мир. Хотя расчеты величины емкостей, в которых надо хранить головы всех умерших, и таким образом сохранять шанс на их воскрешение — впечатляют.
.
Вторым номером идет оцифровка человеческого сознания — и помещение его в компьютер. Тут автор окунулся не только в среду разнообразных фриков, думающих срубить на модной идее сколько-то денежек, но и в поток серьезных изобретений, равно и как и в сообщество компетентных людей. Общение нервной системы с компьютером без помощи речи и жестов — частично уже решенная задача. Есть помощь инвалидам. Но, понятно, энтузиастам этого мало. Хочется "эмуляции мозга". Есть люди, которые много чего добились в современной IT отрасли — с деньгами, связями, идеями. Там, правда, фигурируют несколько иные цифры успеха, чем в случае с оптимистом из 80-х — уже 2045-й год. Есть деятели, специализирующиеся на именно эмуляции наших нервных тканей, которые, правда, скорее занимаются накоплением проверенных данных. Они подбираю некую сумму открытий и изобретений, могущих стать "технологическим пакетом", гарантирующим перенос сознания. Исследовательские и конструкторские работы сейчас преследуют совершенно другие цели, строго утилитарные в смысле рыночной отдачи.
Автор описывает свою временную увлеченность этой концепцией, но не отказывает себе в удовольствии рассказать, как страдая похмельем, он понял, что сознание человека не может существовать отдельно от тела :)
.
Третьим номером идёт стремление создать искусственный интеллект и опасения по поводу его могущества. При том, что автор взял несколько интервью и погрузился в историю вопроса — очень хорошо заметно, что ему недостает собственно философской базы. Он пересказывает какие-то элементарные, показушные примеры, находит людей, которые боятся, что ИИ убьет их (один уволился из Googla). Да, он достаточно четко указывает на главный "постулат веры" сторонников развития ИИ: "Как только мы сможем автоматизировать исследования в области компьютерных наук и искусственного интеллекта, цикл замкнется, и мы получим системы, способные без нашей помощи создавать более совершенные системы." — но дьявол прячется в деталях, а с деталями новейших исследований у него сложно. Зато хорошо описаны организации, которые начинают исследовать опасность ИИ, готовы препятствовать экзистенциальному риску его развития. Тут нужна цитата:
"Об этом я узнал от Виктории Краковны, математика, аспирантки Гарварда – вместе с космологом Массачусетского технологического института Максом Тегмарком и основателем скайпа Яаном Таллинном она была учредителем Института будущей жизни, который в начале 2015 года получил от Илона Маска 10 миллионов долларов на создание глобальной исследовательской инициативы, направленной на предотвращение катастрофы, связанной с искусственным интеллектом.
– Речь идет о том, что вы получите за свой доллар, – сказала она. Американская идиома с украинским акцентом звучала довольно странно. Я, Виктория и ее муж Янос, венгерско-канадский математик и бывший научный сотрудник МИРИ, были единственными посетителями индийского ресторана на Шаттак-авеню в Беркли – своего рода глухой невообразимой пещеры, где, по-видимому, обслуживали пьяных магистрантов. Виктория говорила, чрезвычайно быстро поедая очень острое блюдо с курицей. Она вела себя вполне уверенно, но слегка отстранено, и, как и Нейт, практически не смотрела в глаза.
Виктория с Яносом приехали в область залива Сан-Франциско на конференцию, посвященную «эффективному альтруизму». Они встретились десять лет назад в математическом лагере средней школы и с тех пор были вместе и жили в своего рода рационалистической коммуне «Цитадель» в Бостоне.
– Проблемы экзистенциального риска вписываются в эту ценностную метрику, – уточнила Виктория. – Если рассмотреть возможность уравновешивания интересов будущих людей и интересов уже живущих людей, то снижение вероятности серьезной катастрофы в будущем может стать верным стратегическим решением. Если вы преуспеете в деле спасения человечества от того, что может его уничтожить, это явно превзойдет любую пользу, которую вы могли бы сделать для людей, живущих в настоящее время."
Я затрудняюсь измерить уровень авторской иронии :)
Но, в отличии от него, я стал бы искать людей, которые реально ограничивают возможности ИИ — среди специалистов по компьютерной безопасности. Возможно, многие из них не хотят даже слышать про ИИ, но специфика противостояния с мощными программами, а сейчас уже и с нейросетями, куда больше расскажет об этой проблеме...
.
Четвертая разновидность — сторонники киборгизации тела. И тут все довольно мрачно. При том, что технические успехи в этой области самые очевидные — ножные протезы, импланты, искусственная роговица глаза, да чего только нет! — желание людей стать кем-то другим прямо сейчас толкает их на всякие глупости. Вот неудачливый самоубийца, который стал на путь радикальной перестройки своего тела (ест слона частями?). Вот рассуждения человека, который говорит, что готов стать хоть марсоходом, родные смирились с этим, только его одиннадцатилетняя дочь просит сохранить лицо, к которому она привыкла.
Я бы сказал, что тут автор слишком радикализировал ту выборку, настроения которой отразил в книге. Технологии стали доступны фрикам. Где-то рядом — витают образы радикальной пластической хирургии, когда люди имплантируют себе рога в тщетной попытке обрести дьявольское очарование. А искать надо среди слепых, мечтающих снова увидеть солнце, среди безруких, примеряющих новые протезы. Вот если бы он подробно рассказал об инвалиде, который колеблется между перемещением на коляске и ходьбой на ножных протезах — при том, что на "ногах" он мало отличим от здорового человека, но на коляске ему удобнее в приспособленной для инвалидов среде — в этом было бы куда больше трансгуманизма, чем в болезненной психике "киборгов".
.
Автор описывает еще пригоршню разных чудаков, равно как и некую юную особу, которая как примеряет на себя образ медико-техно спасительницы человечества — пока же она получила грант, учредитель которого требует на два года бросить колледж и заняться предпринимательской деятельностью (книга написана в 2016-м, это точно не Грета Тунберг :) ) Но выводы его достаточно предсказуемы. Он хочет жить в настоящем и не станет трансгуманистом, чтобы жить в будущем.
.
Чем действительно ценна книга — это иллюстрацией смены поколений техно-тусовки. В достаточно богатой среде люди десятилетиями могут использовать созданный артистический образ, несколько броских лозунгов, единственную удачную статью, и все каким-то образом оставаться на плаву. Видны "конкурсы", когда из нескольких типажей будут выбирать кого-то одного, чтобы создать культового персонажа. Есть почти отошедшие от дел люди, которые только и могут, что вспоминать сенсации 80-х. Где тут убеждения, а где способ заработка и привычный образ жизни — можно лишь догадываться.
В бедной среде постсоветского пространства многим приходиться "переобуваться в прыжке", чтобы сохранить поток наличности.
Но парадокс в том, что такая тусовка — нужна. Еще Лем в "Футурологическом конгрессе" пошутил, что ученые делятся на тех, кто сидит по лабораториям, и тех, кто ездит по конгрессам — а на два занятия времени недостаточно. И это ученые, люди со степенями. Среди трансгуманистов очень много пены, но продравшись через неё, люди приходят к серьезным вопросам, кто-то начинает заниматься именно техникой и наукой, а не разговорами про них.
И прочитав эту книгу, вам проще будет оценивать популярные статьи об искусственном интеллекте — вы будете представлять, насколько серьезны их авторы, а насколько "участвуют в кампании против смерти"...
Нет, не слоупок. А просто накануне выхода нового романа второй трилогии решил перечитать одного из любимых авторов, тем более что СОСКУЧИЛСЯ — 7 лет уж не виделись.
Издательство: М.: Э: Fanzon, 2017 год, 3500 экз. Формат: 60x90/16, твёрдая обложка + супер, 544 стр. ISBN: 978-5-699-94035-6 Серия: Fantasy World
Аннотация: Огромная империя, имя которой Союз, находится в опасности. Некогда разобщённые и враждующие кланы Севера объединились. Теперь всеми землями, находящимися севернее Инглии правит кровожадный Бетод, неукротимый воин быстрый на расправу и в то же время мудрый владыка. На юге мощная империя гурков, управляемая твёрдой рукой кровожадного Уфмана-Уль-Дошта, почти восстановилась после поражения в недавней войне с Союзом. Положение же самого Союза хуже, чем когда-либо. В самом сердце государства, Адуе зреет заговор. Старый король немощен, его наследник, кронпринц Ладислав более озабочен женитьбой и фехтованием, нежели проблемами государства. Страной, по сути, правит корыстолюбивый закрытый совет, разделившийся, к тому же, на два противоборствующих лагеря. Можно подумать, что Союз обречён. Но на сцене внезапно появляются хромой калека-инквизитор, молодой и праздный дворянин, могучий воин-северянин и некоторые, ещё более странные герои. И они спасут Союз! По крайней мере должны. Как они это сделают, не знают даже они сами. Но это знает дряхлеющей маг, Байаз. Но учёл ли первый среди магов всё, к примеру, захотят ли потенциальные спасители спасать Союз? Да и его давний враг, второй ученик Иувина, Кхахюль, покровитель самого Уфмана-Уль-Дошта, тоже не дремлет. Но, несмотря на всё это хитроумный план Байаза уже начал свершаться, хотя, что из этого выйдет, не знает даже он сам.
Увы, за это время было прочитано много авторов, но многие из них просеялись через сито и утекли куда-то далеко.
Итак, что по старине Джо и его дебютному роману?
Ну, читается всё так же легко, увлекательно и с широкой улыбкой. Это всё те же харизматичные герои, это всё те же блестящие диалоги, это всё тот же лёгкий троллинг на фэнтези, который иногда выплескивается иронией с привкусом Пратчетта. Но вообще — довольно смелая штуковина.
Герои здесь — люди поломанные, с богатой судьбой и с крутыми поворотами в жизни. Многие сочетают в себе несочетаемое, иные, как, например, Ферро Малджин, несут в себе монопольный заряд ярости и ненависти ко всему, но тем интереснее и в какой-то степени приятнее читать про таковых, ибо при напускной ОДНОТИПНОСТИ и СКУПОСТИ они способны себя проявлять и ВПЕЧАТЛЯТЬ. О героях подробнее я поделился в видео. Обсасывать косточки можно каждому из них, но, поверьте (те, кто еще не читал) — на героях держится весь цикл.
Не, не так. На героях держится первый роман. Потому что в первом томе трилогии события только ЗАМЕШИВАЮТСЯ, причем, Джо взял не только стороны света и тамошние угрозы в виде варваров сверху и гурков снизу, но и разбросал плоскоголовых шанка по периферии Союза (королевство, внутри которого происходит действие). Ну и вроде уже круто, но НЕТ: Аберкромби сеет настоящие темные зерна алчности и коррупции внутри правящего совета столицы (да и не только столицы). Здесь полно предательств, ложных убийств, заказух и прочей человечно-властной чернухи. Короче, пипец со всех сторон. И каша вся потихоньку заваривается и возбухает. Джо подает нагнетание очень метко, четко, жирными штрихами, чтобы наглядно продемонстрировать грядущие масштаб и эпик (ага, они будут).
Чем хорош приём Аберкромби? Харизматичные герои позволяют не только радовать непосредственно набором персонажей. Это еще и возможность сталкивать их, проявляя их новые качества или усиливая старые. Это и рождающиеся в связи со столкновениями диалоги, которых ждешь и с интересом "смотришь", будто долгожданный бой или футбольный матч. Помимо прочего, наличие 4-5 активных и главных сюжетных линий позволяют не только взглянуть на мир и точки зрения шире, но также это и прекрасный чит-способ (в хорошем смысле слова) для поддержания хорошей динамики — смена POVов позволяет возвращаться к оставленному 3-4 главы назад герою и начать оную с действий, а о промежуточных периодах, не интересных для читателя, упомянуть вскользь и по ходу дела.
Язык написания по-хорошему прост, не грузит, читается легко, за всеми героями следишь с одинаковым интересом. На фоне них мир, конечно, чуть блекнет, но он и не первопричина ни цикла, ни сюжета — с такими ребятами как-то забываешь о декорациях, хе-хе.
Я не знаю, какие недостатки тут найти. Для меня это всё та же твёрдая десятка и образчик интересного фэнтези, к написанию которого подошли С УМОМ. Это не ремесло в духе творчества Сандерсона, где все романы схематичны и сделаны по лекалам (привет, Кинг). Я вижу душу в каждом персонаже, вижу продуманную концепцию, вижу, что сами характеры — это ружья сами по себе, которые, помимо крючков, навешанных в первом томе, еще сыграют своё в будущих книгах.
И знаете, всё это как-то прям радует.
А более эмоциональный обзор с подробным рассмотрением героев можно глянуть тут, например:
Автор попытался показать — как развитие новых технологий может реально завести человечество в тупик, в тотальную войну, из которой уже не выбраться.
Получилось впечатляюще.
Во-первых — описан набор технологий, которые приведут к частичному объединению человеческих сознаний. На первом этапе — быстрый рост возможностей каждого индивида (у вас интернет в голове, любая информация и навык), но потом формирование новых коллективных субъектов, довольно примитивных по целям, но чертовски могущественных в тактическом и оперативном отношении. Моносубъект просто сильнее.
Во-вторых — хотя борьба с новой "саранчой" ведется не только государствами, но и корпорациями, но единое управление постепенно утрачивается, в том числе и потому, что к коллективному субъекту ведут линии технического развития. Обычному человеку в итоге проще подключить башку к условному скайнету. Личность будет стерта, тело, возможно, падет в перестрелках. Но оставаться лояльным служащим корпорации все сложнее, а оставаться просто человеком — немыслимо трудно. В условиях тотальной террористической войны, когда детей все равно будут воспитывать мобильные телефоны и в головы им что-то да просочится, человеческой семьей может остаться лишь группа людей во главе корпорации, у которых есть деньги на фактический перегрузку сознания в следующие тела. И то, часть их уже частично компьютеризирована, переведена на другие носители, и только пара детей — посмертных — еще остаётся именно детьми.
Это очень сильный момент. который не худо бы перевести в терминаторовскую франшизу ;)
В-третьих — неплохо показан процесс потери инициативы в военных действиях, постепенно сжатия сферы контроля и, в итоге, разгрома человеческой корпорации новой "саранчой". Что-то похожее можно прочитать у И. Николаева в "Гарнизоне" больший упор на интригу и антураж "вархаммера". Здесь же вполне себе НФ, причем действие показано глазами одного из высших управленцев этой корпорации, которого всеми силами защищают — но который почти ничего не может сделать.
Есть ли недостатки у военно-технологической линии?
Да.
Автор пытается маскировать бессилие и нерешительность корпорации в момент утраты инициативы — временной недееспособность её главы. Покушение, идет пересадка в новое тело, все сложно. Но война идет уже не один год! Система принятия решений отлажена, и протоколы на случай недееспособности руководства — должны быть составлены. Вопрос о применении ядерной бомбы или же её аналогов — как бы напрашивается. Более того, уже за год-два-три становится ясно, что идет рост террористического воздействия, надо что-то делать. Но все решения остаются тактическими...
Проблема в том, что вокруг сюжета медленной агонии человеческих корпоративных структур автор выстроил сюжет метафизический — есть жизнь, есть её вариации, есть ощущение некое цели, есть линии развития истории. И после поражение главный герой проходит как бы второй круг ада — пока не ставится ясно, что все случившееся — не более чем ощущение, тень переживаний человека, похожего на автора.
И вот с обрамляющим сюжетом — ба-а-альшие проблемы.
Автор пытается показать, что чувство вины, любовь, ненависть — могут остаться и у людей после трансформации, причем у самых разных модификаций и совершенно различной "концентрации". Но линии развития субъектности буквально выскальзывают у него из рук. Очень хорошо видно, где научно-фантастические допущения — сменяются моралитическими абстракциями.
Наконец — сам герой. Неплохо показаны его каждодневные ощущение,тот информационный поток, что он впитывает в себя — но только на фоне обычных действий, привычных для каждого из нас. В нем не чувствуется человека из высшего менеджмента корпорации. Это скорее приживал из среднего круга родственников — что-то знает, но слишком мало решает, да и сам ходит по каким-то уж чересчур экзотическим местам для получения информации.
Автор пытается надавить на все читательские мозоли. чтобы выжать слезу сочувствия к этому человеку, но эффект очень странный: чувствуешь, что ему плохо, однако не сочувствуешь и даже не сопереживаешь. Персонаж остается персонажем.
Итого: в рамках киберпанковско-эсхатологической традиции — это вполне адекватная вещь. Опубликованная между "Ложной слепотой" и "Эхопраксией" — она не выглядит провинциальной поделкой или строго вторичным сочинением. Но разделяется на два пласта. "Боёвка" — ощутимо склоняется к визуальной традиции, к эстетике кино, а "метафизика" — местами тонет в бессвязности.
У сироты, воровки и целительницы Нари была мечта. Добраться до Стамбула и выучиться на настоящего доктора. Она прекрасно понимала, что денег на обучение не хватает, да и никто из врачей не возьмет женщину в ученицы. Но мечта есть мечта.
А вот ко встрече с настоящей магией Нари никогда не стремилась. Да и не верила в нее, несмотря на собственные неординарные таланты. Посему когда узнала о том, что джинны, ифриты, гули, летающие ковры — не сказки, а реальность, девушка не особо обрадовалась. Тем более, когда некоторые из волшебных существ вознамерились ее убить.
И теперь ее путь лежит в легендарный Дэвабад, город джиннов и полукровок. Город, полный коварства, интриг, конфликтов и опасностей. Город, где Нари, наконец, узнает правду о том, кто она такая. Правду, способную перевернуть мир джиннов.
Экзотическое восточное фентези в последнее время становится доступно русскоязычному читателю все в большем количестве. Вспомним хотя бы «Королевские милости» Кена Лю, или «Нефритовый город» Фонды Ли. Новый представитель этого направления Шеннон Чакраборти окунает нас в атмосферу арабских сказок, сделав путешествие в духе Тысячи и одной ночи магическим и антуражным. Хотя и не без ухабов.
В здешнем мире кроме людей, имеются также различные волшебные существа. Пери – создания воздуха, водные мариды, любители обуви ишты, ифриты, симурги, птицы рух, шеду, заххак. И главное — джинны, сотворенные Аллахом не из земли, а из огня.
Именно с ними читатель «Города» проведет подавляющую часть времени. Прочитав этот роман, джиннов мы будем знать как родных. Давным-давно, говорит Шеннон, джинны вели себя крайне неподобающе по отношению к людям. А затем появился посланец Небес Соломон (пардон, пророк Сулейман). Он разделил джиннов на 6 племен, разбросал по всем уголкам мира, и огненные создания с тех пор всерьез увлеклись межнациональными ссорами. Вдобавок пророк запер джиннов в получеловеческих телах, живущих пару веков, и изрядно поубавил их волшебную мощь. Вот и вышло, что перед нами как бы духи, сотворенные из пламени, ненавидящие воду, вот только действуют и думают они как самые обычные люди.
Социальные конфликты, межплеменные дрязги, религиозные споры (есть правоверные джинны, а есть огнепоклонники), обман, воровство, интриги, снобизм и гордыня, сословные ограничения, тирания короля, казни и народные возмущения.
Социалка в Дэвабаде стандартная, а вот физиология джинов, их болезни (как вам «старческое выгорание»!) и способы лечения показывают, что фантазия у Чакраборти в порядке.
Будто этого мало, автор вводит в повествование шафитов – полукровок, плодов союза джинна и человека. Существ, угнетаемых чистокровными джиннами (эх, Поттером повеяло), слабо защищенных законом, лишенных множества прав и возможностей. Существ откровенно второго сорта. Представляете этот кипящий от различных страстей котел, плотно прикрытый крышкой самоуверенности? А тут в него добавляют парочку ингредиентов, способных буквально разорвать посудину изнутри.
Первая и главная из этих приправ – юная целительница Нари. Девица, добывающая себе на хлеб не самыми законопослушными способами. Не чурающаяся обмана, воровства. Жаждущая помогать людям, лечить их. Хороший, добрый человек. Ну, точнее не совсем человек. Открывающая загадку своего происхождения и огромный новый, волшебный мир. Полный не только чудес, но и жутких опасностей.
Второй основной протагонист романа — принц Али. Наивно-романтичный юнец, идеалист, правоверный мусульманин, с младых ногтей готовящийся стать генералом при своем старшем брате. Ужасающийся тяжелой жизнью шафитов в Дэвабаде, разрывающийся между верностью отцу и желанием помочь грязнокровкам. Интересный персонаж, парень развивается, принимает сложные решения, идет на серьезные жертвы.
Каждому из этих двух героев выделяется своя глава, которые чередуясь, создают причудливую арабскую вязь романа. А потом персонажи встречаются.
Третьей опорой сюжета стал дэв Дара, точнее Дараявахауш э-Афшин. Да, поначалу возникают ассоциации с Бартимеусом из трилогии Страуда, но затем становится видно, что Дара вполне самобытный персонаж. Один из лучших бойцов среди джиннов. Натворивший в прошлом уйму зла. Гордый, консервативный, резкий, познавший многовековое рабство, утрату всего что знал. Обретший новую цель в жизни. А заодно ставший предметом воздыханий главной героини.
Кроме ведущей троицы интересным и глубоким вышел образ короля Гасана аль-Кахтани, обладателя Сулеймановой печати. Потомка тех, кто отправился на войну за права шафитов, сражаться за отношение к ним как к равным. Настоящий властитель, внушающий ужас. Прожженный, умный политик, балансирующим между интересами разных племен чистокровок, старающийся поддерживать равновесие, не допустить появления очередного Сулеймана. Тиран, казнящий шафитов направо и налево, повелитель, полностью убежденный в правильности своих действий.
Книга делится практически на две равные части. Первая – путешествие Нари и Дара, переполненное открытиями, опасностями и потерями. В процессе которого мы ближе знакомимся с протагонистами, прочими волшебными существами, историей мира джиннов. Разбавляется этот поход главами от лица Али, показывающими нам быт, особенности Дэвабада, намечающего конфликты среди джиннов и полукровок. Вторая часть полностью происходит в Латунном городе и с каждой главой закручивает пружину интриги, завершаясь ударным финалом и мощным клиффхэнгером.
Роман по-восточному колоритен. Начинаясь как историческое повествование с отсылками к египетскому походу Наполеона, происходящему прямо сейчас за окнами у протагонистов. Он довольно скоро приобретает сперва эзотеричность, а потом полноценную волшебную сторону. Нас засыплют описаниями антуражных городов Востока, их шумных базаров и монументальных кладбищ, огромных площадей и гордых минаретов, удобных кафе и грязных трущоб. Окунут в обряды и прочие особенности восточной жизни, Познакомят с местными терминами, языковыми формами и традициями. Да, большая часть этих моментов подана на примере Дэвабада (не считая дебюта, где дело происходит в Каире), но поскольку обычная жизнь джиннов, как я уже говорил, не особо отличается от людской, можно считать, что мы повидались с реальными особенностями и обычаями восточного бытия 18-19 веков.
Параллельно читателю покажут магию этого мира. Ей владеют многие волшебные существа. Не только полукровки-шафиты или джинны, которые в своем «послесулеймановом» состоянии не являются самыми крутыми магами. Сто очков вперед нашим хорошим знакомым дадут те же пери или маруды.
Любопытны религиозные особенности жителей Дэвабада. Большинство джинов – правоверные мусульмане (хотя Бога Аллахом упорно не называют), но есть исключение – племя, являющееся огнепоклонниками. Так как с толерантностью у местных не все в порядке (не посещали пока Латунный город улыбчивые американские морпехи), это еще один повод для внутренних раздоров. А уж расизмом от наших знакомых джиннов прет – не продохнуть. Ненависть дэвов к гезири, тохарстан к дэвам, те племена не любят этих, эти злобно косятся на тех. И все вместе угнетают полукровок. Я ж говорю — все как у людей.
Отдельная тема с рабством джиннов. Ведь легенды об дэвах, разрушающих города и возводящие дворцы по команде людей-хозяев, возникают не на пустом месте. Мы узнаем, как именно появляются такие рабы, и чего стоит это рабство самим «исполняющим желания». Скажу сразу, приятного немного. Мало кто из джинов способен остаться в своем уме, проведя в услужении у взбалмошных людишек хотя бы столетие.
Да, общество джиннов слишком уж похоже на людское, и двор аль-Кахтани практически ничем не отличается от двора любого восточного султана или падишаха.
Да, к языку романа немало претензий. Хватает ненужных анахронизмов, а построение некоторых фраз говорит о ленивой работе автора, переводчика и редактора («Она засмеялась, и он взял нитку жемчуга со своей шеи и накинул поверх вуали. Он прошептал ей что-то на ухо, и она снова засмеялась»).
Но в общем «Город» производит приятное впечатление, как образец съедобного ориентального фентези.
Эрго. Колоритная арабская сказка, совмещенная с восточным фентези, знакомящая нас с волшебным миром Востока. Приятно, антуражно, атмосферно, жаль социальную структуру джиннов автор полностью скопировал с людской. Да и над языком можно было бы еще поработать.
P. S. Вторая часть Трилогии Дэвабада — «Медное королевство» выходит на русском уже в этом году. Третья еще не дописана.
«В центре моего экрана гордо располагалась карта мира от «Плэнет Лэбэс» с уровнями морей, отображающимися в режиме реального времени с точностью до миллиметра посредством спутниковой лазерной альтиметрии. Области, где уровень был выше, чем в среднем за прошлый месяц, были залиты красным, где ниже — синим, где без изменений — серым. Цвета менялись каждый день, отмечая накаты воды под влиянием Луны, силу преобладающих течений, воздействие ветров и прочее. Эти бесконечные подъёмы и падения теперь измерялись до обсессивно-компульсивной степени, что было отчетливо заметно, если обратить внимание на потрясения прошлого столетия и очевидную возможность их повторения. После Второго толчка уровень моря более-менее стабилизировался, но масса антарктического льда все еще балансировала на грани, поэтому показатели прошлого не гарантировали в будущем ничего. Следовательно, уровень моря должен был подняться, как ни крути. Он сам служил индексом, и можно было играть на его повышение или понижение, занимать длинные или короткие позиции, но сводилось все к одному — к тому, чтобы делать ставки».
Ким Стэнли Робинсон. Нью-Йорк 2140
Катаклизм на Земле неизбежен. Но его последствия будут вовсе не такими, как это представлялось в книгах (и в первую очередь фильмах) прежнего поколения, в которых: почти повсеместная разруха, банды, беспредел, одичание, деградация и конец большинству таких удобных технологий. В романе подробно и детально описано, что в первых десятилетиях XXII века (осталось ждать всего 120 лет) не все так плохо, как могло быть (и как рассчитывали некоторые писатели-фантасты). Конечно, уровень мирового океана сильно повысился, затопив прибрежные зоны и часть городов, но цивилизация выстояла. Нью-Йорк хотя слегка и затонул, но в итоге превратился в этакую Венецию (с упором на современные технологии), в которой теперь есть каналы и люди передвигаются на различном водном транспорте, или идут крытыми переходами.
По-прежнему имеется в наличии любовь (и секс), романтика, глобальная и не очень нажива и элементы криминала, с которыми правоохранители ведут суровый бой.
Оказывается, для описания нового будущего необходимы экономика, поиск оптимального управления и технологические аспекты, которые делают эту реальность реальной, а не нарисованной на картонке с дыркой для головы. Не говоря уж о том, что продолжается борьба за ресурсы — и вовсе не обязательно в форме вооруженных схваток, которые на фоне этого отчасти усовершенствованного (в целях выживания) мира выглядят не слишком эффективно по сравнению с более изощренными способами. И в тексте показано, насколько квартирный вопрос испортил людей и владельцев корпораций.
Книга представляет собой действительно роман (а не фантазию на тему грядущего), в котором есть разнообразные вполне жизнеподобные персонажи и показано, как менялись и меняются взаимоотношения между ними, и к чему может привести конфликт интересов. Помимо этого, в текст органично вплетены как элементы истории, так литературы, многочисленные поэтические и прозаические цитаты (Амброз Бирс, Уолт Уитмен, Жан Поль Сартр, Жиль Делёз…) и даже поиски могилы Мелвилла («как бы писатель не любил море, его могила по-прежнему находилась на сухой земле…»), и затонувшего золота…
Не забыты и новинки бытия, которых нет здесь и сейчас: летающие деревни, плавучие острова, капсулы (жилые камеры, которые легко паковались в чемодан, и часто устанавливались внутри зданий), парковочные места на причальной мачте.
В целом — все по-прежнему: нет ни инопланетян, ни нуль-транспортировок, ни вечной жизни и перекачки сознания. Да и люди — наши недалекие потомки — всё те же. И это не может ни радовать (многих), ни огорчать (других). Это просто то, к чему возможно надо быть готовым, поскольку начинается здесь и сейчас.
«Было тяжело представить, как город мог справиться с такой сильной бурей. Уровень воды, более-менее стабильный в последние сорок лет, несмотря на приливы и отливы, уже стал чем-то привычным, а сейчас оказался существенно превышен. Огромный ущерб был неизбежен. Все мудреные и аккуратные конструкции «первых этажей над водой», служивших ключевой частью «венецификации» города, были обречены. Все входы в подземный мир окажутся перекрыты, а значит, вся кропотливая аэрация пойдет насмарку. Хоть бы люки, что установлены сплошь и рядом, оказались закрыты и не пропустили воду. И еще везде имелись внутренние перегородки, которые могли ограничить любое наводнение. Но ситуация была опасная, и все, кто оставался внизу, застряли там на время шторма. Хотя, конечно, они могли выбраться через какой-нибудь подводный ход внутри здания. Интересно будет послушать истории об этом, когда все закончится».
«Формационный бой был специальностью Кел. Комбинация формационной геометрии и келовской дисциплины позволяла овладевать экзотическими эффектами, от тепловых копий до силовых щитов. К несчастью, как и вся экзотика, эта способность зависела от приверженности местных жителей к высокому календарю гекзархата. А высокий календарь был не просто системой хронометрии. Он включал праздники, поминальные дни с ритуальными пытками еретиков и весь шаткий общественный порядок… Для формационного боя имело значение умонастроение каждого солдата, ведь в противном случае экзотические эффекты ослабевали. В этом микрокосме отчетливо выражалась важность Доктрины для общества гекзархата. Формационный инстинкт, который каждому Кел внедряли в Академии, должен был обеспечить нужную сплоченность. На практике с кем-то получалось лучше, с кем-то – хуже…».
Юн Ха Ли. Гамбит девятихвостого лиса
Необычный первый роман автора (закончившего Корнеллский университет по специальности «математика» и работавшего аналитиком) был удостоен премии «Локус». Вышедшая в серии «Sci-Fi Universe. Лучшая новая НФ» книга (первая вышедшая на русском из цикла «Механизмы Империи») рассказывает о грандиозной космической цивилизации — Имперском Гекзархате. На территории повсеместно используется так называемый «высокий» календарь, а те, кто пользуется другим – это еретики, которых преследуют и уничтожают.
Календарь империи – это не только отсчет времени, но и целая система, на которой основывается не только деятельность имперских представителей, но и различных технологий и механизмов, от космических кораблей и целых флотов, до генераторов бурь, и «вееров Пира», которые должны были защитить имперцев от бури без дополнительных преобразующих эффектов, множителей силы и календарных мечей.
Все жители империи в юности вступают в одну из фракций-каст, определяющих их последующий вид деятельности и стиль жизни – от военных до ученых. Главная героиня романа — Кел Черис была настоящим офицером, которая к тому же обладала и математическими способностями.
Но для того, чтобы выполнить приказ командования и захватить звездную крепость, где обитают еретики, Кел решает прибегнуть к помощи легендарного гениального стратега, генерала Джедао, архипредателя, и для победы вступить в переговоры с еретиками.
Джедао, вынутый из «черной колыбели» недомертвец (разум и эмоции, но без тела) выигравший все сражения, но четыреста лет назад перебивший врагов и своих, предлагает хитроумный план, в том числе — готовить пропагандистские вбросы, лишь изменив некоторые игровые шаблоны, поскольку люди слишком многое читают из любопытства.
«Правила ограничивают некоторые виды поведения и вознаграждают другие. Конечно, люди жульничают, и у этого тоже есть последствия, поэтому неявные правила и социальный контекст тоже важны. В мире игры бессмысленные карты, фишки и символы становятся ценными и значимыми. В некотором смысле вся календарная война – это игра между конкурирующими наборами правил, подпитывая согласованностью наших убеждений. Чтобы выиграть календарную войну, ты должна понять, как работают игровые системы».
Далее – обнаружение и использование прослушки, убийство предводительницы еретиков, нарушение формации и совет Джедао, данный Черис – для сохранения своего роя – открыть огонь и стать навсегда изгоем. И затем появляется тот, кто предлагает стать союзником…
«- И это мне говорит бывший убийца… — Он бросил взгляд через плечо на труп у порога. – Вместо того, чтобы убивать людей по одному, вы можете теперь убивать целую кучу за раз – потому что поменяли хозяина, да? В Академии вам хорошо давалось многое. Языки, например. Могли бы заняться пропагандой, переводами или аналитикой. Но вы отказались от всего, чтобы стать ходячим оружием. Я вам нужен, генерал. Вы не найдете лучшего математике нигде в гептархате. Кроме того, со мной вы всегда будете знать, что к чему – никакой жалкой фальшивой щепетильности… Признайтесь, если не я, то кто?..
Вы боретесь в одиночку уже давно, Джедао. Вы ни с кем не сближаетесь, ваши связи длятся в лучшем случае пару недель. Не только Шуос любят совать нос в чужие дела, знаете ли. Думаю, Кел считают, что вы держитесь наособицу, потому что вы лис. Они понятия не имеют, какие секреты вы пытаетесь сберечь. Я не идеальный союзник, нет. Но я лучше, чем ничего. Мы сможем сделать это вместе. Вы больше не будете один».
«Исходя из неизменных планов Гитлера, Оруэлл представлял читателю образ его будущего «несокрушимого государства», протирающегося до Афганистана, — «чудовищной безмозглой империи, роль которой сведется лишь к подготовке молодых парней к войне и бесперебойной поставке свежего пушечного мяса»…
Германский историк М. Радемахер убедительно показал, что Оруэлл весьма тщательно изучил книгу Гитлера и она стала одним из источников его будущего романа о тоталитаризме. Гитлер стал одним из прототипов «Большого Брата». Ни у нацистского вождя, ни у оруэлловского «Большого Брата» никакой подлинной идеологии не существовало, но некий свод догм был им жизненно необходим в сугубо прикладных целях…
Оруэлл обратил внимание на еще одно сходство – кампаний ненависти, которые использовались как нацистами, так и большевиками: «Что касается кампаний ненависти, беспрестанно разжигаемых тотальными режимами, они вполне реальны, пока длятся, но каждый раз продиктованы лишь потребностями момента. Евреи, поляки, троцкисты, англичане, французы, чехи, демократы, фашисты, марксисты – кто угодно может оказаться Врагом Общества Номер Один. Ненависть можно обратить в любом направлении по первому знаку, как огонь паяльной лампы».
Юрий Фельштинский, Георгий Чернявский. Оруэлл
В издании содержится не только «основные биографии» его биографии, но и интересные подробности. Так в тексте рассказывается, как в 1934 году Оруэлл работал (и жил, на втором этаже, в небольшой комнате) в книжном магазине. Через год он опубликовал очерк «Воспоминания о книжном магазине», где говорилось, что, продавая книги, можно потерять любовь к ним. Оруэлла поражало, как мало покупателей (едва ли 10%) отличали хорошую книгу от плохой («больше всего было – растерянных женщин, ищущих подарок ко дню рождения племянников»).
Первая вышедшая книга самого Оруэлла — «Бирманские будни (Дни в Бирме)» — описывает время, когда Оруэлл трудился на британской колониальной службе. Следом появился «Дочь священника» — его самый первый роман, который остался недооценённым в тени «1984» и «Скотного двора». Дочь провинциального священника в результате трагического эпизода лишается не только памяти, но и своих прежних идеалов и начинает новую жизнь вместе с отбросами общества, которых теперь она считает своими.
Одна из глав посвящена Оруэллу в Испании в годы Гражданской войны, роли сталинских органов в расправе над троцкистами и прочими нелояльными личностями. Далее рассказывается о том, как в годы Второй мировой войны пацифист Оруэлл стал патриотом.
В августе 1941 года Оруэлл оказался на Би-Би-Си штатным сотрудником, редактором и ведущим программ, которые транслировались на Индию и территорию Юго-Восточной Азии. Индия, являвшаяся британской колонией, участвовала в войне. Британское правительство, озабоченное возрастающей борьбой за независимость Индии, предпочитало лишь давать индийцам обещания о дальнейшем предоставлении стране независимости, а пока делало все, чтобы индийский вклад в войну был максимальным – и по людским ресурсам, и по поставленному из Индии продовольствию (снабжая не только англо-индийскую армию на индийской территории, но индийские и британские войска на Востоке и в Северной Африке) и производстве материалов военного назначения.
На индийской земле начали работу восемь заводов по производству вооружений и боеприпасов, выпускающие танки и броневики, полевые орудия, автоматы и пулеметы, снаряды и авиабомбы. В Индии для нужд Британской империи увеличился выпуск хлопчатобумажных тканей «хаки» и шерстяных изделий, в том числе – шинелей и одеял для военнослужащих.
Но одновременно с этим пропагандисты Третьего рейха развернули радиотрансляции на Индию, призывая прекратить оказывать помощь англичанам, и наоборот – бороться против них, обещая предоставить Индии независимость. В свою очередь японская пропаганда, которая тоже велась на Индию и была направлена против англичан, заявляла индийцам о «великой азиатской сфере совместного процветания».
Поэтому британское правительство и руководство Би-Би-Си было в первую очередь заинтересовано информировать индийцев о их важной роли в совместной борьбе против общего врага, и укреплению взаимопонимания между Англией и Индией. Оруэлл проработал там немногим более двух лет, и среди приглашаемых им на радиоэфиры гостей были индийцы, но только не те, кто в то время публично выступал за независимость Индии, или хотя предоставления ей статуса доминиона.
В тексте биографии описывается, как Оруэлл, не раз обрекая себе на неприятности, поскольку разделял романтизм «красных 30-х», при этом относясь скептически как к идее английского социализма, так и к советскому (сталинскому) интернационализму и помощи угнетенным народам. Варианта будущего, которое Оруэлл мог определить как идеальное (желаемое), из вариантов реального по-своему своекорыстного настоящего, так и не предвиделось.
«Постоянная переделка прошлого в угоду правящему слою и прежде всего «Большому Брату» предстает в романе одной из важнейших тем. Переделка состоит в полном искоренении основополагающих фактов, замене их не существовавшими (а может быть, и прежние факты тоже никогда не существовали?), так что вся история оказывается фикцией. В числе главных партийных лозунгов значится: «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым». В результате возникает «непрерывная цепь побед над собственной памятью», или, используя терминологию «новояза», «двоемыслие». Детально описывается техника исправления истории, что является одной из функций Министерства правды…
В любом обществе людей объединяет язык. Неслучайно языку общения в Океании писатель уделяет исключительное внимание. Основная задача «новояза» с его неуклонно сокращающимся лексиконом – сделать «мыслепреступление» невозможным, ибо для него просто не останется слов.
В качестве приложения Оруэлл включил в книгу нечто вроде научного трактата о «новоязе», который стал сгустком присущего всему роману замаскированного, но отлично понимаемого типично британского сарказма, особенно ощутимого здесь в силу пародии на «научность». Помимо введения, приложение состоит из «разъяснения» трех словарей: А (повседневная жизнь), В (политические нужды) и С (научные и технические термины): «Некоторые слова В обладали такими оттенками значений, которые почти не улавливал человек, не владевший языком в целом. Возьмем, например, типичное предложение из передовой статьи в «Таймс»: «Старомыслы ненутрят ангсоц». Кратчайший образом на староязе это можно изложить так: «Те, чьи идеи сложились до революции, не воспринимают всей душой принципов английского социализма». Но это не адекватный перевод. Во-первых, чтобы как следует понять смысл приведенной фразы, надо иметь четкое представление о том, что означает слово «ангсоц». Кроме того, только человек, воспитанный в ангсоце, почувствует всю силу слова «нутрить», подразумевающего слепое восторженное приятие, которое в наши дни трудно вообразить, или слова «старомысл», неразрывно связанного с понятиями порока и вырождения». Когда «старояз» окончательно отомрет, с серьезным видом оглашалось в приложении, «порвется последняя связь с прошлым».
В книге показан тоталитаризм, в котором господствуют самые примитивные, глупые, а потому в наибольшей степени доходчивые формы пропаганды, легко воспринимаемые толпой. Но по представлениям «Большого Брата», ему еще предстоит дозревать, и он всегда будет стремиться к совершенствованию, как к линии горизонта, удаляющейся по мере того, как к ней приближаются».
«Период 1860 — 1870 годов занимает в истории России особое место. Это было время «великих реформ», радикальных преобразований в государственной политике, как во внутренней, так и внешней. Величайшим событием явилась отмена крепостного права в России, несмотря на ее недостатки и мучительность долгого осуществления. Освобождение крестьян послужило основанием всех последующих преобразований. В стране были отменены телесные наказания, проведены реформы земского и городского управления, судебная реформа. Преобразования затронули учебные заведения, финансовое управление государства. Величайшее гражданское мужество, терпение и мудрость незаурядного государственного деятеля требовались от императора Александра II, чтобы организовать работу всех комитетов и комиссий по разработке планов преобразований, выслушивать их противоречивые, порой враждебные друг другу суждения и принимать окончательное решение.
Наибольшую последовательность и завершенность получила военная реформа. Прежде всего, была отменена отдача в солдаты в виде наказания за преступления и проступки; отменены телесные наказания в виде прогнания сквозь строй, шпицрутены, кошки, клеймение; сокращены сроки службы. Одним из важных преобразований в военном деле явилось введение военно-окружной системы, изменившей управление армией, реформирование ее организации и комплектования. Были реорганизованы органы центрального управления вооруженных сил, интендантская и военно-медицинская части, система обучения военных чинов и их боевой подготовки. Вершиной военных преобразований стало введение всесословной воинской повинности. Важнейшей частью военной реформы явилось перевооружение армии и флота. Дело обеспечения высокого уровня обороноспособности и технической оснащенности армии осложнялось тем, что на 1860 — е годы приходится начало нового этапа развития оружия. Предстояло не только совершенствовать старое дульнозарядное вооружение, но создавать принципиально новые, высокоэффективные казнозарядные образцы. Был мобилизован научный потенциал России, использованы лучшие мировые достижения. Важнейшей задачей считалось создание собственной производственной базы, чтобы ни в коем случае не допустить зависимости от поставок иностранных держав».
Т.Н. Ильина. Военные агенты и русское оружие
Для начала необходимо разобраться с терминологией – военными агентами назывались офицеры, состоявшие в иностранных армиях для наблюдения за состоянием в них военного дела. Они представляли армию своей страны. Современный название – атташе.
Российские военные агенты (в начале XX в их насчитывалось 20) входили в состав дипломатических миссий и подчинялись начальнику Генерального штаба (часто агенты были выпускниками его Академии).
Являлись ли военные агенты шпионами? Из десятков рапортов агентов только 10 % имели гриф «секретно». 1860-1870 гг.- время, более открытое для контактов, чем последующие годы жесткого деления государств на коалиции. Именно тогда, после поражения в Крымской войне, в России начались реформы – в том числе в армии, которая получила новейшие образцы артиллерийского и стрелкового оружия. Поскольку частные оружейные фирмы имели право контактов с правительствами других стран, они не только охотно устанавливали деловые отношения с российскими военными агентами, но предоставляли им опытные партии оружия и сами привозили образцы в Санкт-Петербург.
Первые образцы револьверов, появившиеся в российской армии, были капсюльные. Для заряжания в каждую камору барабана надо было последовательно высыпать заряд и досылать пулю шомполом, а на затравочные стержни надевать капсюли. В 1870 г. агент А.П. Горлов, вернувшись в Россию из США, привез с собой усовершенствованный револьвер системы Смита и Вессона. Члены Оружейной комиссии признали револьвер удовлетворяющим всем требованиям солдатского боевого оружия и в 1871 г. он был принят на вооружение русской армии. Поскольку во время изготовления первых двадцати тысяч револьверов в Америке были сделаны некоторые изменения в форме и расположении частей револьвера (укорочен ствол и уменьшен вес), то на вооружение россиян оказались три образца револьвера, причем револьвер второго образца (1873 г.) был официально наименован кавалерийским.
В 1864-1865 гг. американский генерал и изобретатель Хайрам Бердан создал свою винтовку, получил на ее патенты в США и Англии. Но русского агента не устроил этот вариант и в своем раппорте руководству 4 марта 1867 г. было сообщено об обещании Бердана по результатам испытаний в Нью-Йорке «приспособить к казеннику еще замычку в виде болта, находящегося в связи с ручкой, и который сделает невозможным открывание казны раньше, покуда этот болт не будет выдвинут из своего гнезда». Этот и вариант и стал базовым. Права на винтовку, патрон и станки для их изготовления были куплены у Бердана за 50 000 золотых рублей (38 000 дол).
Произведенное в Америке по заказу русского правительства оружие отличалось высоким качеством – русские винтовки выбрала для себя команда отличных стрелков, созданная на заводе Кольта (гвардейцы Кольта).
Около года ушло на разработку образца винтовки и патрона, столько же времени потребовалось американским заводам для подготовки к выполнению заказа и год длилось серийное производство 30 тысяч винтовок и 7,5 млн патронов. Благодаря контролю русских офицеров качество изготовления этих винтовок не уступало винтовкам ручной работы и при этом все изготовленные винтовки состояли из взаимозаменяемых частей.
Уникальность издания – в органичном сочетании увлекательных исторических подробностей, описаний технических характеристик (причем профессиональных – автор является старшим научным сотрудника военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи ВИМАИВиВС), чертежей оружия, старинных фотографий солдат и офицеров, цехов для производства оружия и экспонатов военной техники на международных выставках, гравюр и картин, изображающих воинов на параде и во время боевых действий.
«Характеристики государственным и военным деятелям, русскому и германскому военным агентам дает в своих воспоминаниях О. Бисмарк, бывший в 1859 — 1862 гг. прусским посланником в Петербурге. Императора Николая I он назвал идеалистом, вполне имея на то основания. Русского военного агента в Берлине Голенищева — Кутузова — честным солдатом, которому чуждо личное тщеславие. О. Бисмарк рассказывает о прусских военных атташе Мюнстере, с которым был так излишне доверчив Николай I, и об упомянутом выше Вердере. Он отстаивал свое мнение об определенных рамках деятельности военных агентов, не позволявших им выполнять дипломатические поручения российского императора. По мнению Бисмарка, для этого у русских правителей есть свои дипломаты».
«Исследователь татарской периодической печати Равиль Амирханов считает, что татарские журналисты начала ХХ в. получили «государственный заказ» и вынуждены были писать подобные парадные статьи и стихи. По мнению историка, в них «преобладает приподнято-мажорный тон, который не всегда соотносится с истинным положением дел», «пафос статей определяется необходимостью возвысить роль и деятельность нескольких поколений царствующих особ в области духовной культуры». Торжества эти, организованные с целью продемонстрировать неувядающую привлекательность монархизма в глазах масс, действительно, были фанфарные, с фейерверками и всеобщим ликованием. Отправлялись телеграммы императору Николаю II от имени мусульман различных городов Поволжья, Урала и Сибири, повсеместно читались коллективные молитвы за царя. Всерьез обсуждалась идея открытия в Казани в 1913 году мечети им. 300-летия царствования династии Романовых, был составлен ее архитектурный план, начался сбор средств. По публикациям журнала «Аң» («Сознание»), посвятившего целый номер царскому юбилею, известно, что в честь знаменательной даты в Казани были открыты женская гимназия и ремесленное училище».
Альфина Сибгатуллина. Человек на минбаре. Образ мусульманского лидера в татарской и турецкой литературах (конец ХIХ – первая треть ХХ в.)
Книга представляет собой научное исследование, в котором производится сравнительный анализ основных настроений и стремлений восточных народов, живших на территории Российской и Османской империй на рубеже веков. Причем в центре внимания – тенденции национальной литературы, прежде всего, поиски нравственных ориентиров и духовных идеалов. Для татар, находившихся в российском подданстве, начало ХХ века было периодом, когда шла подготовка к празднованию 300-летия Дома Романовых, а потом и сами торжества. В силу этого появился целый пласт произведений, посвященных этой теме. В то же самое время огромный интерес читателей и литераторов был обращен, например, к такой знаковой фигуре как татарский мыслитель Шигабутдин Марджани (1818–1889), которого воспринимали как лидера направления, альтернативного вестернизации.
И в целом для указанного времени был характерен синтез двух противоположных стремлений: к модернизации в западном понимании и к осознанию собственной аутентичности. Подобные тенденции проявлялись повсюду в мире, но для Востока имели особое значение. Ведь именно тогда Османская империя, чье влияние на подвластных и сопредельных землях на протяжении столетий было огромно, начала терять свой абсолютный авторитет. Рост национального самосознания народов, возрождение средневековых идеалов отношений образцового владыки и добродетельных подданных, революционные настроения, которые тогда были весьма сильны, — все это значительно меняло картину мира по обе стороны русско-турецкой границы.
«Вакиф Джалял (1887–1921) – поэт средней руки, довольно активно публиковавшийся в татарской прессе начала ХХ в. Выбранные им эпитеты и метафоры такие же «среднестатистические», т.е. часто встречающиеся в стихах по этому поводу и у других авторов. Типична и используемая в подобных произведениях лексика: праздник престола, праздник (туй) Родины, дружба народов и всеобщее благоденствие, царящее в России, благодарность за это в адрес Государя-императора и т.д. Тема развертывается по принципу эмоциональной градации, когда каждый пассаж усиливается повтором в той же высокой тональности восхищения.
Были и такие факты: во время опроса населения с целью выяснить отношения татарских читателей к русской литературе, некий пермский купец писал буквально следующее: «Лучшее литературное произведение – это “Боже, царя храни!”. Оно должно вдохнуть в нас дух патриотизма и благоволения перед сановниками». То есть существовала и такая «ультра»-монархическая прослойка в татарском обществе».
«Причал, откуда ходили корабли на другую сторону лимана, тоже, как водится в маленьких городах, был рядом с райкомом. Уже подбегая к нему, Глеб понял: штормовое предупреждение красным флагом и пришвартованными катерами не даст перебраться на другой берег. «Чёрт побери!» — Произнёс он громко, вращая головой во все стороны в поисках решения надутой ветрами проблемы. «Нет, дружок, это Ангел…» — шепнули ему сверху, и он увидел пограничную машину, заруливающую на парковку перед причалом.
— Мичман, стой! Рация в машине есть? — выкрикнул Глеб, приближаясь к автомобилю.
Медленно соображающий, но уже хотевший что-то ответить и для этого открывший рот моряк тут же получил под нос удостоверение Глеба и, махнув рукой под козырёк, произнёс:
— Конечно, у нас все машины с рациями!
— Давай-ка, товарищ, крутани ручки и соедини меня с командиром.
Кто-то сверху и в этот раз помог, и уже через полчаса Глеб, прыгая по волнам как ковбой на родео, шёл на пограничном катере, глотая брызги и вдыхая холодный воздух океана».
Сергей Тюленев. Ухо серого кита
Сборник рассказов о том, какой была жизнь далекой Чукотки на исходе советской эпохи. Живые, искренние, добрые зарисовки, множество деталей, создающий обширную единую картину. И выразительные в своей неподдельности портреты множества людей от партийных функционеров и военных до сторожа или шофера. Конечно, тогда никто из них не знал, сколь глобальные перемены и потрясения грянут в ближайшем будущем. Пока еще – перестройка, непривычные речи Горбачева, достопамятная антиалкогольная кампания… Это отдельная юмористическая тема – немудреное хитроумие местных руководителей, понимающих, что раз партия сказала «надо», то от трезвости никуда не денешься. Однако и орден, врученный честному труженику, надо обмыть. И вот уже стоят у поселка яранги, Чукотка же, местный колорит, а что в яранге стол накрыт, как всегда было принято, так это тоже традиция…
Впрочем, это мелочи, а вот когда в запретную приграничную зону самолет какой-то неизвестный летит, так тут все, включая главного героя рассказов – секретаря райкома, подняты по тревоге. И правда, времена меняются, не велят из центра сбивать нарушителя. А там уже посадку запрашивают, по-английски. И вот катится по полосе советского аэродрома, скрипя тормозами, ветхий старый самолетик. Вылезают из него два седых пилота. Когда-то они перегоняли на Чукотку американские самолеты по ленд-лизу для воюющего СССР. Теперь прочли в газете слова Горбачева, что холодная война закончилась, и прилетели – снова повидать эту суровую землю, помянуть погибших товарищей…
А когда местного милицейского начальника с дружеским визитом к американскому шерифу отправили, так его потом еле откачали от потрясения при виде заокеанского благополучия. Бывало такое в те годы. Зато потом он злоумышленников поймал с несколькими мешками золота. Удивительно, ведь знающие люди, подобно главному герою, представляют, что реальная груда золотого песка, куда можно руки погрузить, дело небывалое. Разве только в журналистских сказках такое может быть. Но иногда и действительность оказывается невероятной.
«— Геологи дырявят поле месторождения через сто-двести метров, определяя границы и глубину залегания золота, — начал Глеб свой рассказ. — Затем бульдозеры делают вскрышу — убирают пустой слой земли; обычно это бывает по руслам рек. И только потом приходит драга и начинает просеивать породу, отделяя золото, которое, кстати сказать, накапливается машиной в строго защищённом месте. Каждые сутки металл достаёт человек, имеющий специальный допуск к такой работе, он же перекладывает его в дюар — широкий металлический сосуд с узким горлом. В физике и медицине их часто используют для хранения жидкого азота. Потом, по мере наполнения этих сосудов, вызывается вертолёт, который доставляет золото в Магадан.
Виктория молчала, переводя глаза с фотографии на Глеба и обратно, порой в недоумении хмыкала и пожимала плечами.
— На прииске есть участки, которые не выгодны для промышленного использования, они отданы частным старателям в артели. Вот там, наверное, ещё пользуются деревянными лотками, о которых рассказывал муж твоей подруги.
— Ой, — вздохнула Виктория, — а как было красиво! Много золота, он туда руки опускает…
— Над этой частью твоего рассказа я больше всего и умирал от смеха. Даже если допустить, что кто-то выписал ему пропуск, и он попал в хранилище золота, то как он мог умудриться засунуть руки… — Глеб снова представил себе это и улыбнулся, — в горлышко сосуда диаметром всего четыре сантиметра?
— Может, — решила заступиться за журналиста Виктория, — он трогал золото, когда его доставали из этой огромной машины и пересыпали в кувшины, о которых ты говоришь?
— Не-а, — Глеб прищёлкнул языком, — не получается! Суточная добыча металла по прииску в среднем от двухсот до четырёхсот граммов. Поэтому в лучшем случае он мог только мизинец куда-то сунуть. Но и это ему вряд ли бы удалось сделать, потому что даже я, имея первую категорию допуска, не могу приблизиться к золоту на расстояние, позволяющее до него дотронуться…»
«Исторические корни многих сабель и кинжалов арабских стран и Османской империи следует искать в вооружении эпохи Сасанидов – династии, правившей в Персии с III по VII век, а также оружии бронзового века, найденного на территории Луристана (Иран). Длинный, прямой и широкой меч времен Средневековья, безусловно, был сделан по образцу холодного оружия византийской и сасанидской конницы. На серебряном блюде эпохе Сасанидов, изготовленном в VI веке и хранящемся в Британском музее, можно увидеть изображение царя, в руках которого длинный прямой меч, очень похожий на раннее арабское оружие».
Виктор Харрис. Холодное клинковое оружие
В полноцветном объемном издании подробно рассказывается о мечах, саблях, шпагах, кинжалах и прочем холодном оружие, использовавшемся как на европейской и азиатской территориях, так и на американской земле.
Первая глава посвящена самому древнему оружию, вторая – оружию Древней Греции и Древнего Рима, затем – вооружению варваров и христиан, эпохе Ренессанса, европейскому и комбинированному оружию. Далее идет рассказ о клинках исламских стран, японских мечах, оружии Китая, Индии, Африки и Америки до прихода европейцев.
О холодном оружии Востока можно узнать, изучив фрески, скульптуры и материалы археологических исследований. Так на изображении, датированном X веком, и хранящемся в Музее исламского искусства в иранской столице, виден всадник-перс с оружием, которое приторочено к луке седла, причем хорошо различимы короткая крестовина гарды, навершие эфеса в виде колпачка, и укрощения на ножнах. Во время раскопок в Нишапуре в культурном слое IX века были найден узкий и слегка изогнутый клинок. Гарда – литая, на ножнах – бронзовая оправа.
В лондонском музее Виктории и Альберта находится клинок, на котором нанесено генеалогическое древо шаха Тамаспа. Клинок был укорочен и часть надписи, которая была нанесена по долу клинка, пропала.
Поскольку в Средние века клинки вывозились из Индии в Персию, то многие клинки, которых считают персидскими, были изготовлены в Индии, а в Персии происходила лишь окончательная отделка и ставилось клеймо прославленного персидского оружейника.
«На миниатюрах к «Шахнаме» запечатлены и прямые, и изогнутые однолезвийные клинки. Концы крестовины, как правило, в форме лопаточек, загнутых одна вниз, другая вверх. Рукоять слегка сужается к колпакообразному навершию и сделана из пластин, крепящихся к хвостовику заклепками, причем шляпки заклепок служат элементом декора. Ножны внизу имеют наконечник прямоугольной формы и защищены металлическими полосками. Поскольку рукояти на миниатюрах часто показаны светлыми, можно предположить, что они изготовлены их слоновой или другой кости и золотом. Некоторые образцы такого оружия находятся в Стамбуле во дворце Топкапы. Датируются они первой половиной XIV века. Навершия их рукоятей – золотые, с гравировкой, а крестовины – стальные…
В оружейных палатах Дрездена и Московского Кремля до сих пор хранятся персидские и турецкие клинки. Неслучайно многие восточноевропейские типы холодного оружия и формы рукоятей оказались под персидским и турецким влиянием. Типично восточная рукоять имеет простую крестовину с длинными окончаниями, загнутыми кверху или вниз. Клинок обычно однолезвийный, изогнутый, часто с несколькими долами и широким обухом-спинкой. Рукоять, выполненная в персидском или турецком стиле, ближе к навершию сужается, а само навершие загнуто под углом. В XVII столетии подобное оружие, известное как «карабела» (karabela), было широко распространенно в Польше и Венгрии».
«Первые, хотя и косвенные, сведения об использовании персами военно-морского флота, относятся к эпохе правления основателя Сасанидской державы – шаханшаха Ардашира I Папакана (224—241). Уже в ходе борьбы за подчинение Ирана Ардаширу стала ясна опасность, происходившая от Аравии и угрожавшая самому сердцу Персидского государства – Парсу. В «Карнамаге Ардашира» и «Шахнаме» повествуется о выступлении против Ардашира одного из южноиранских династов по имени Хафтвад, чьи владения располагались где-то на южном побережье Персидского залива (возможно – в Кермане).
Этот Хафтвад, согласно тем же «Карнамагу» и «Шахнаме», поклонялся некоему Червю (в других интерпретациях – Змею или Дракону) в логово которого он свозил захваченную добычу».
Владимир Дмитриев. Военный флот Сасанидов
В научном издании описывается военное дело этой державы, причем приводятся данные о персидских военно-морских силах в хронологическом, пространственном и военном (тактико-технических характеристиках) измерениях. Сасанидские владыки уделяли основное внимание сухопутной армии. Но им так не удалось повторить успех Ахеменидов, и овладеть Восточным Средиземноморьем с его крупными прибрежными городами, где на верфях строились корабли. Флот Сасанидов не мог сравниться с военно-морским флотом их главного западного недруга — Римской империи.
Возвращаясь к истории с Червем. В «Шахнаме» изложено, как владыка Персии, олицетворявший добро, выступил в бой с Червем, воплощавшим злом, и победил его. Существует несколько версий, кем же на самом деле был этот Хафтвад: одним из вождей пиратов (верующим в индийский культ Нага), или же одним из местной знати, не желавший покориться Ардаширу. Но на его сторону перешел один из сыновей, которого Фирдоуси в «Шахнаме» именует Шагуем. После того, как Хафтвад был разгромлен (как пишет Табари, Ардашир убил его в сражении мечом, а Фирдоуси пишет, что Хафтвад был повешен), Ардашир получил огромные сокровища, находившиеся в святилище Червя, и взял под контроль все южное персидское побережье.
Не ограничиваясь этим, и для того, чтобы предотвратить высадки арабов на персидской земле с Аравийского полуострова, Ардашир начал против арабов успешные боевые действия, в ходе которых персами было занято восточное и юго-восточное аравийское побережье до границ Йемена. Были построены на аравийских берегах Персидского залива города Паса-Ардашир, Рев-Ардашир и Батн-Ардашир.
Существует также версия о захвате персидским флотом во времена правления Хосрова Цейлона. Также при этом царе Сасаниды пытались обосноваться и на Черном море.
«В данном случае особенно важно то, что сообщают об этом не средневековые мусульманские, а позднеантичные авторы, являющиеся современниками Хосрова, — Прокопий Кесарский и Агафий Миринейский. Так, повествуя о событиях 541 года, Прокопий пишет о том, что к Хосрову прибыло посольство лазов с предложением перейти под власть персов; в качестве выгод, вытекавших из установления над Лазикой персидского протектората, послы, помимо прочего, указывали Хосрову на то, что персам в таком случае представится возможность «соприкоснуться с римским морем, построив суда, в котором, о царь, ты без труда сделаешь доступным себе дворец в Византии. Никаких препятствий на пути не будет». Как отмечает Прокопий, Хосров принял предложение лазских послов…
Однако планам персов по созданию своего флота на Черном море не суждено было сбыться, и причина этой неудачи заключалась вовсе не в уничтожении доставленной в Лазику партии леса случайным пожаром, как полагал Прокопий. Дело в том, что в ходе боевых действий в 540 – 550-х гг. империи удалось выбить сасанидские войска из главных приморских городов Лазики – Петры и Фасиса – и, отрезав персов от морского побережья, похоронить все планы Хосрова по строительству флота на Черном море».
«Автономный робот-геолог «Кьюрио-сити» уже 7 лет изучает поверхность Марса и передаёт интересную информацию людям. Программа AlphaGo обыграла одного из величайших игроков старинной китайской игры «го» (это произошло совсем недавно — в марте 2016 года). Роботы компании «Бостон динамик» умеют ходить, прыгать и даже кувыркаться. Программа «Сири» компании Apple понимает человеческую речь и служит персональным помощником, который может понимать вашу речь, говорить, исполнять ваши поручения и даже шутить. И таких программ уже много. Роботы-хирурги научились выполнять сложные операции. И это только начало…»
Людмила Литвинцева. Искусственный интеллект
Автор (профессор Миланского университета и Токийского Университета электрокоммуникаций) большого иллюстрированного издания доходчиво и увлекательно рассказывает о том, что же делает машину умной и каковы возможности искусственного интеллекта, применяемого сейчас в окружающем нас мире.
В книге рассказывается о трех законах робототехники, и современных роботах. Робот Пеппер «умеет быть другом. Он понимает, вернее, старается понять, человеческие эмоции. Например, если ты будешь плакать, он тебя утешит, а если тебе станет скучно, может тебя развлечь. Он умеет разговаривать с людьми на их языке, воспринимать их мимику и даже тон голоса. Он также способен анализировать жесты и эмоции людей. Кроме того, Пеппер умеет обучаться в процессе общения с людьми». Но не забыты и животные – полным ходом идет создание пока еще экспериментальных образцов робота-кошки и робота-собаки. Так, искусственный пес передвигается по местности со скоростью 6 км/ч и способен при этом нести 150 кг. В перспективе – создание роботов-животных, которые будут делать именно так, как их живые прототипы, т.е. успешно ходить и бегать, прыгать, подниматься и спускаться с гор, и может быть – даже плавать…
В одной из глав говорится о псевдофизической логике времени, связанной с пониманием того, как человек воспринимает время и пространство, и как он его моделирует. В книге описаны основные законы логики Аристотеля, классические законы логики и способ рассуждений Шерлока Холмса, разработка генетических алгоритмов, чем может грозить искусственный интеллект человечеству и многое другое.
«Важная задача любой зрительной системы – это задача анализа сцен… Это совокупность объектов, рассматриваемых с какой-либо точки наблюдения. Размеры сцены ограничены – так же, как в театре или на экране телевизора. Зрительная система робота изучает характерные линии, которые присутствуют в рассматриваемом кадре изображения сцены. Линии бывают разными: граничные, внутренние, или выпуклые, вогнутые.
Граничные линии отделяют области, принадлежащие объектам. Внутренние линии показывают области, относящиеся к одном и тому же объекту. Выпуклые и вогнутые линии говорят о форме объекта. Глаза робота изучают граничные линии выделенных объектов и выделяют контур, который присутствует в рассматриваемом изображении.
Этот контур сравнивается с их эталонами в базе образов. Используя алгоритм распознавания образов, система зрения робота определяет тип объекта».
облако тэгов
М.: 
